Текст книги "Брутфорс 5 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Полного успеха Астахов не достиг, но и того, что получилось, должно было хватить. В оставшиеся до третьей встречи дни Астахов сформировал окончательный план, прикинул список сторонников и план дальнейших действий. Идея была стопроцентно бюрократической, и ее реализация должна была высвободить достаточно времени, чтобы северные органики стабилизировали элементную базу.

Поэтому насчет процедуры введения коллапса Астахов с Кориным не спорил, а всячески ее одобрял. Проблемы есть и проблемы нешуточные, никто не может с этим спорить, разве что с самим определением коллапса надо бы разобраться.

Здесь и возникла та точка перелома, которой он ждал. Корин махнул рукой и наконец произнес:

– Да разбирайся с терминологией сколько хочешь. Только сними их с нашей головы.

– Хорошо, – согласился Астахов. – Я согласен на все оговоренные условия. Готов возобновить работу в понедельник.

– В среду! – возопил Корин.

– В пятницу.

– В четверг.

И Астахов дал себя уговорить. Министерский кабинет ждал его в четверг, о чем он уведомил Надежду, как только уселся в кафе с видом на реку и дождался, пока принесут кофе. А что, имеет право смотреть сверху вниз. Можно было бы и салат взять, но пока кофе. Отпраздновать промежуточный успех. Надежда откликнулась немедленно.

Надежда: Призываете покинуть помещение?

Астахов: Именно

Надежда: А вы, между прочим, не успели первым. Мне уже пришло сообщение от Корина. И гораздо более суровое, чем ваше

Астахов: Простите старика. Ему есть, за что на вас обижаться

Надежда: Сожалею. На самом деле нет)

Астахов: Рад. Жду вас в четверг в 10:00. Поговорим

Надежда: Занесла в календарь

Астахов подхватил чашку, сделал глоток и посмотрел в окно. Смотреть было удобно: стена была насквозь стеклянной и можно было любоваться пейзажем из любой точки кафе. Ненавистники открытых пространств старались забиться во внутреннюю часть, огороженную оранжевыми перегородками. Некоторых окна в пол пугали до смерти.

Министра большие окна не страшили, но он не сожалел, что в здании Министерства таких нет. Тем больше было причин смотреть на улицу, а не куда-нибудь еще. Когда еще будет возможность сидеть без дела.

– Развлекаешься? Доволен? – услышал он над головой ворчливый голос Корина.

– Развлекаюсь, – Астахов поставил чашку на блюдце. – Слежу за корабликами. Но недоволен. Я бы предпочел, чтобы ничего этого не происходило. Нам и так было чем заняться, мы еще андроидов не адаптировали к человеческому обучению.

– Как, кстати, с ними дела? Давно ничего не слышно.

– Конечно, не слышно. Нам ведь не до этого теперь. Но отчитаться можем в любой момент.

– Не сомневаюсь… С отчетностью у тебя всегда было хорошо. А как насчет реального дела?

– Корин, послушай, я, между прочим, под запись не стал говорить, что вы фактически принуждаете меня к тому же, за что сняли с должности.

Корин покряхтел и признал:

– Я оценил.

– Ничего ты не оценил. Ты даже не подумал об этом. Вы требуете сотрудничества и открытости, как будто эти вещи приблизят окончание кризиса.

Тут Астахов прикусил язык, потому что то самое слово, которое он приберег до следующей недели вырвалось на свободу. Но Корин ничего не заметил. Воистину каждый погружен в свои мысли.

– Слушай, мы хотим выхода из кризиса. Ты прав. Как хочешь, так его и приближай. Хочешь устроить закат солнца вручную? Устраивай. Мы не против.

– Почему ты думаешь, что я хочу поступить именно так?

– А как? Все равно основные усилия придется приложить нам на Севере.

– Это факт. Но мы принудим партнеров оказать нам всю посильную помощь. Особенно финансовую. Она нам пригодится, и молодежь оценит. Им вечно не хватает.

– То есть, старая ты лисица, уже придумал, что будешь делать? А сам всё это время нам голову морочил? А когда я просил тебя поделиться планами, ты только рожи строил – мол, не знаю, не думал, на лыжах катался? – всерьез обиделся Корин.

– Все идеи сырые. Вон как то карпаччо, – кивнул Астахов на блюдо, которое приехало на соседний стол.

– Сырые-то они сырые. Но по факту готовые! Астахов, я тебя уволю к чертям собачьим! – весело пригрозил Корин.

– Но сначала полгода будешь любоваться на мои художества, – пообещал Астахов.

– Жду с нетерпением! – потер руки Корин и тоже заказал себе карпаччо.

Глава 16

Жизненный цикл! Жизненный цикл! Вот те нужные слова, которые сказал доктор. Он говорил про кота, но я точно вспомнил, что наша процедура называется так же – жизненный цикл органического элемента. Мне понадобился целый день, чтобы их вспомнить.

В них и надо было искать ключ к решению. Теперь я был в этом железобетонно уверен. Слова горели у меня в мозгу как заклинание. Осталось сверить свои подозрения с реальностью, мы же органики или где. И найти, где они не совпадают. Ведь не может быть все так просто.

Просто и не получилось. Первым делом логично было пойти в библиотеку, куда я и направился. Однако просидев там до вечера и красных глаз, я лишь продвинулся в важности каждого этапа, но так и не нашел обновленной процедуры цикла. Ну не может последняя версия быть двухлетней давности, не с нашим темпом катастрофы.

Тогда я прокрался в инкубатор, надеясь, что у нас есть свои источники. На входе мне круто повезло, я встретил Зиму, которая ускакивала куда-то пить кофе. У нее не было времени вникать в мой интерес, поэтому она ткнула пальцем в очередную секретную комнату для работы с нашими архивами и убежала. Вот такая срочность мне нравится! Не стала меня ни о чем спрашивать, мечта, а не коллега!

Комната оказалась шедевральной, мечта затворника. Маленький пенал с узким окном и высоким столом, похожим на барную стойку, и такой же барный стул. А на стене закреплены аж три экрана, чтоб у меня глаза совсем выпали. Но мне все равно понравилось. Я уселся на стул и включил систему. Система оказалась с мозгами и сразу поздоровалась со мной полным именем. Ну и правильно, если она и так знает, кто к ней пришел, чего ей какие-то карточки совать.

А забавно, как много в инкубаторе помещений, рассчитанных строго на одного. Если бы зашел кто-то еще, ему пришлось бы стоять в дверях.

Наши архивы оказались лучше библиотечных. По крайней мере, я понял, как устроен процесс планирования наших работ, и внезапные развороты Гелия уже перестали казаться такими внезапными. Более того, в нашем загашнике нашлась версия цикла поновее – майская, за прошлый год.

Все равно я был уверен, что надо продолжать копать. И через час удача мне улыбнулась.

Я не смог найти последнюю версию, потому что она еще не была утверждена. И существовала с пометкой «драфт» в папке «Документы в работе». Но, похоже, эта процедура применялась вовсю. Разница с предыдущей версией была всего в одном пункте: профилактическая очистка памяти нелицензированных элементов даже в тестовом цикле. Так-то вполне логичное действие – любой нелицензированный элемент потенциально опасен, и надо как можно скорее его обезвредить. Не то чтобы лицензированные элементы были безопасны, их тоже можно было поломать, но все-таки.

А что мы делали всю прошлую неделю, если вспомнить? Мы пихали нелицензированные элементы в тестовую конструкцию. Вот они и теряли разум, не дожидаясь конца тестового цикла.

Хотя, стоп! А как мы работали раньше?

Я вскопал еще одну папку с процедурами и вычитал, что мы так работали всегда. При сомнениях в оптимальности конструкции отдавали на тест нелицензированный элемент, чтобы довести его до ума на месте, и уже потом заводить в библиотеку как положено.

Но так было до того, как ребята поставили внешний фильтр! Который сейчас изо всех сил шарашит по временному внутреннему. Итого, что? Итого надо или лицензировать каждую фиготень, которую мы отдаем в работу, или вывести весь тест в полностью автономный режим.

А это вообще возможно? Я вызвал виртуальную клавиатуру из браслета и отстучал сообщение Слону.

Риц: Привет! Скажи, а можно отключить внешний контроль в вашем зале? Чтобы провести наш тест в автономном режиме?

Слон: Нет, нельзя. А зачем тебе это? Свободы захотел? Хрен тебе

Риц: Я понял, почему у нас обнуляются базовые ячейки в фильтре. Их гасит ваш внешний контур как опасные. Они нелицензированные

Слон: Ты шутишь? Как нелицензированные?

Риц: Ну так. Нам же надо было быстро. Поэтому все последние версии шли с колес

Слон: Блин, мне даже в голову не пришло. А я еще радовался, как быстро вы нам мечете варианты

Риц: Ага. Как икру. Но еще я узнал, что мы делали так всегда

Слон: Да, наверное. Но сейчас-то другая ситуация. Ад какой-то. А мы и не проверили, нам тут всю башку проели контролем, я думал, вам тоже

Риц: Ну извини

Слон: Ненавижу вас, ребят

Риц: Что будем делать?

Слон: А типа есть варианты?

Риц: Есть. Или уходим с радаров и тестируем сами у себя, или лицензируем самые перспективные вещи, и после этого – к вам

Слон: Не сможем мы уйти с радаров. Нас порвут. Отправляйте на лицензирование. Самую первую версию в первую очередь, я в нее верю

Риц: Понял, принял

Я попытался достучаться до кого-нибудь из начальства, чтобы осуществить задуманное, но никого не нашел. Воскресенье, все правильно делают. Пошлялся по коридорам, заглядывая в лабы, но везде было пусто. Ну хоть кто-нибудь есть живой? Можно было бы отложить до понедельника, но мне тупо не хотелось. А вдруг сегодня дадут лицензию? Тогда я сразу все сгружу Слону и буду двойной молодец.

Так я добрел до Трилобитской лаборатории, где я до недавнего времени работал. Как бы мне не было противно, здесь можно было рассчитывать найти Шведа. Я взял себя в руки и постучал.

Мне открыли, и я вошел. Да, точно, Вселенная исполняет желания всех живых существ. На столе сидел Швед, болтал ногами, подкидывал в руке зеленый шар и смотрел в окно. Вернее, сейчас на меня, но до этого стопудово в окно. Перед окном разворачивалась битва двух ворон: они объясняли друг другу, кто главный и будет спать на этой ветке.

Больше в комнате никого не было. Удивительно, что я и его-то застал, других дураков сидеть в инкубаторе не было.

– Привет, – помялся на пороге я.

– Привет, чего пришел? – отозвался Швед и хитро прищурился.

Он подбросил шар и снова его поймал. Шар мигнул голубым и снова стал зеленым. Я уже слышал про такую штуку, последняя разработка в деле прокачки органических каналов. Ее, правда, больше ругали, чем хвалили, но сам я ее в руках еще ни разу не держал.

– Ну и как? – кивнул я головой на шар. – Действует?

– Трудно сказать, – Швед покрутил шар в руках и кинул мне. – Я вчера только купил, первые два дня не рекомендуют больше двадцати минут в руках держать. Да и потом не больше часа в день.

Я сжал шар в руке. Шар приятно покалывал пальцы. Я сжал сильнее, шар пропустил голубую фазу и сразу загорелся фиолетовым.

– Он для чего вообще?

– Продается как средство прокачки каналов, но, я думаю, это какая-то побочная продукция реабилитаторов. Я вполне могу представить, как она может выманить наружу забитые каналы. По прямому назначению требуется редко, вот решили зайти на широкую публику. Тем более, элементная органика нынче в моде. Слышал, про нас игру сделали?

– Ты про «Органариум»? Даже играл, – вспомнил я.

– Не, другая. «Органариум» про системщиков. Именно про нас.

– Тогда не слышал. Как называется?

– «Элементариум», естественно.

– Хех, логично, – согласился я.

– Всё, не мучай шар, он у тебя уже весь красный. Сообщает тебе, между прочим, что каналы твои в порядке и готовы к свершениям. Чего хотел-то? Не на шар же ты пришел смотреть.

– Пришел спросить, есть ли у тебя право отправлять элементы на лицензирование.

Я кинул ему шар обратно. Швед поймал его и сжал, добившись розового оттенка.

– Знаешь же, что есть.

– Тогда отправь мои, пожалуйста. Очень надо, – я призвал на помощь всю вежливость.

– Приполз, значит, – ехидно заметил Швед, прокручивая шар между ладоней.

Тут я вспомнил, как в таких случаях ведет себя Баклан и мысленно надел его шкурку.

– На коленях умоляю! – завыл я. – Не оставь нас милостью своей!. Во имя добра и прогресса прошу, о, Швед, величайший органик Севера! Только ты можешь спасти нас! Мы сирые и убогие, пораженные в правах на всем пространстве органической реальности, не по чину нам на лицензирование подавать. А время бежит-не ждет, бьем челом и в пол, и оземь!

Я забыл, что такое чело и можно ли им технически оземь, но мне показалось, что оно подойдет. И сложиться почти пополам я тоже смог. Я еще рукой махнул широким жестом для верности. Должно было зрелищно получиться. Самому понравилось.

Швед аж подавился от такого перфоманса.

– Ымк…умк… Не знаю, кого ты сейчас изобразил, но представление зачетное! Подход засчитан! Чего тебе надо лицензировать и почему такая спешка? Показывай! Почему до понедельника не подождать?

Раз началось дело, можно было уже прекращать придуриваться, и я коротко изложил суть проблемы. Что для сборки нам надо отдать системщикам лицензированные элементы. Но чтобы они при этом не ушли в оборот, потому что они по сути сырые и в любом случае будут дорабатываться. А нелицензированные отдать никак невозможно, потому что усиленный внешний контур бдит. И они обнуляются быстрее поросячьего визга.

– Понял, – задумчиво посмотрел на меня Швед. – Вот, значит, для кого ввели временное лицензирование. Так что их есть у меня. Гляди!

Швед слез со стола, подошел к своему планшету, валяющемуся на соседнем столе и ткнул в него.

– На прошлой неделе ввели временное лицензирование. Так сказать промежуточная стадия. Это ровно то, что тебе надо, потому что на ней элементу дается ограниченный срок жизни при тестировании.

Я хмыкнул.

– Не настолько ограниченный, как ты думаешь. Там пара часов. Они рассчитывают, что тебе этого времени хватит, и ты все это время будешь на элемент во все глаза смотреть, и он не успеет ничего разнести, если что-то пошло не так. Более того, в связи с нашей плачевной ситуацией Министерство завело отдел под временное лицензирование, и он работает круглосуточно. Они реагируют не мгновенно, но достаточно быстро.

– Звучит неплохо. Отправишь наши? Мне хотя бы пару штук, чтобы системщикам было с чем работать завтра.

– А мы проверим, не дали ли тебе случайно права на такую отправку?

Швед еще потыкал и на экран вывалился список людей с правом отправки. Вот же красота, я там есть! И все наши есть! Кроме Софьи.

– Смотри, ты тут есть, иди и сам отправляй. Гелий, видимо, успел внести тебя в этот список.

– А сказать не успел!

– Кто ж знал, что понадобится. Между прочим, это лучше, чем наоборот. Так что вали и делай свою работу сам.

– Швед, спасибо! – я с чувством пожал ему руку и пошел в нашу лабу.

А ничего такой Швед, с ним можно иметь дело.

Отправка, конечно, оказалась не таким простым делом, как ожидалось. Для начала мне пришлось поискать в нашем интерфейсе отправку именно на временную лицензию. Блок отправки на постоянную у меня даже не открылся.

Потом я заполнил длинную анкету с обоснованием, зачем мне нужна именно временная лицензия и почему я смею нагружать работой контролирующие органы. «Пишут тут всякие», прямо-таки вопила анкета.

Я состряпал прочувствованное объяснение, ориентируясь на максимальный размер окна. Чем больше букв – тем лучше! И отправил две версии нашего элемента в дежурный отдел Министерства: самую первую и апгрейд от Мавровской. Зря мы что ли его щетки в оболочки упаковывали. И сел ждать ответа перед экраном.

Торчать в инкубаторе без дела было глупо, потому что так быстро никто мне ничего не утвердит, но у меня все равно никаких других планов не было. День и так пропал. Солнце уже садилось, я всё пропустил, домашку не сделал, и даже с друзьями не потусил. На остаток вечера у меня было мало надежды, если только Макс приедет пораньше. Иногда он так делал. И привозил что-нибудь вкусное.

Я немного приободрился, вспоминая плюшки с корицей, которые Макс привез в прошлый раз. Жаль, что они быстро кончились. Эх, не вовремя тогда на кухню явился Питон с Анеуш. А Баклан! Куда в него только влезает.

И тут я услышал звук такой плотности, на который можно было бы прилечь, если б было такое желание. Судя по интонации, тот, кто издавал этот звук, был очень сердит и ругался, но слов я разобрать не мог. В голосе чувствовалась прямо-таки хтоническая сила, и мне стало интересно, кто ж это такой и что происходит.

Я вышел в коридор и обнаружил картину маслом. Слева от входа стояли Хмарь и Софья, а справа – два сотрудника службы благоустройства с выпученными глазами. Эти замечательные звуки издавала… Хмарь! Полностью оправдывая свое имя: она была по-настоящему зла, и даже волосы у нее на голове шевелились в такт отповеди, которую она обрушивала на несчастных сотрудников.

Здесь, в коридоре, уже было понятно, на что она ругается. Сотрудники попытались привлечь Софью к переносу мебели, потому что им показалось, что она справится лучше них. И ладно бы только это. Когда Хмарь им возразила, что у Софьи другие задачи, те небрежно отмахнулись от нее со словами «иди, девочка, не до тебя тут».

Кто ж знал, что она может так орать! Сотрудники уже не хотели разбираться, есть ли у Хмари право распоряжаться андроидом, или наоборот, они ничегошеньки не хотели, если только провалиться на нижний этаж и больше никогда не встречаться с этой ужасной командой.

Софья задумчиво мигала глазами, кажется, у нее тоже шел какой-то внутренний конфликт. Но об этом можно было спросить позже.

Тут Хмарь заметила меня и заулыбалась, моментально сменив модуль общения. Сотрудники воспользовались паузой, подхватили свою тумбочку и рванули к выходу из коридора, не прощаясь.

– Я все стеснялся спросить, почему тебя зовут Хмарь. Теперь понятно. Я впечатлен!

– Да ну тебя, – засмеялась Хмарь. – Я же Мария. Хмарь – просто мое собственное имя спрятанное внутри, его там надо найти. Личный ребус.

– Не согласен, – мотнул головой я. – Ты полностью соответствуешь безо всяких ребусов. На меня так не ори, ладно? А то могу умереть от разрыва сердца.

– Сейчас же не умер!

– Ну так ты не на меня орала. Но это великолепно! Реально! Ты вокалом занималась?

– Немножко…

– Офигенно, правда.

– Ладно, раз все разбежались, скажи, а ты что тут делаешь? Я зашла буквально на минуту, хотела забрать кое-что, и вижу, тут Софья мебель грузит. Меня чуть удар не хватил. Представляешь, эти ироды увели ее из инженерного корпуса, даже Гиги ничего не сказали. Типа вижу технику – приставляю к делу!

– А я борол бюрократию.

– И как? – Хмарь наклонила голову к плечу. Волосы ее успокоились и уже не так бешено торчали в разные стороны.

– Не знаю пока. Зато нашел, почему наши элементы в руках системщиков все время обнулялись.

– Круто! Покажешь?

Пока я ходил проверять ответ из Министерства (он пришел! нам все одобрили! быстро ребята работают), пока пересылал системщикам оба элемента, пока пересказывал Хмари всю историю, пока мы отвели Софью назад в общежитие, чтобы ее не захапали никакие оптимизаторы, совсем стемнело.

Я так и не понял, сложной логики подчинения Софьи, кажется, она вовсе не должна была идти на поводу у благоустройщиков. Но почему-то пошла. При этом на прямой вопрос «нравится ли ей носить мебель», ответила отрицательно. Андроиды такие же загадочные, как и женщины.

Когда мы вышли из инкубатора, до конца ужина в столовой оставалось пятнадцать минут. А я еще и обед пропустил. Грустно. Но мчаться уже никуда не хотелось.

– Слушай, – потянул я прядку ее непослушных волос. Прядка прыгнула обратно, как только я ее отпустил. – Так неохота никуда бежать уже. Может… пойдем куда-нибудь?

– Пойдем, – прижалась она к моему плечу. – Куда?

– Найдем чего-нибудь, – потянулся я к браслету, чтоб найти чего-нибудь уютное поблизости. – А я тебе еще про кота не рассказал!

Считать этот день пропащим было никак нельзя!

Глава 17

Астахов вышел на работу в восемь утра, а уже к десяти в его кабинет ломились все, кто желал закрепить клятву верности и ошарашить восстановленного министра ценными предложениями.

Надежде сочувствовали, но без большого тепла, она еще вчера ощутила холодноватое облако осуждения в столовой. Мысленно она лишь ухмыльнулась, люди замечательно умеют переобуваться. И если Астахов сдержит свое обещание, у нее еще будет возможность насладиться зрелищем.

Пока она кое-как успокоила своих подчиненных, которые в панике пытались понять, не пора ли разбегаться по другим отделам или министерствам, если начальство в такой опале. Вишней на торте послужило письмо от Координационного совета, которое в частности содержало такой абзац:

«Мы выражаем благодарность Юрию Владимировичу Астахову за возможность провести масштабную проверку надежности работы Министерства в это непростое время. Координационный совет Севера в полном составе единогласно поддерживает инициативы Министерства образования и надеется, что дальнейшая работа ведомства только усилит позиции территории».

«Ага, ага, – ухмылялся Астахов. – Как будто всё так и планировалось, а не подрались бульдоги под ковром. И над ковром. Хорошо, не насмерть».

Министерство связности тоже прислало письмо со сдержанным одобрением возвращения Астахова. В письме не было и следа на извинений, Асгард самым удобным образом забыл, что именно его контора инициировала отстранение министра. Астахов даже ощупал себя изнутри – нет ли у него в загашнике такого же запаса лицемерия. Обнаружил, что есть, и успокоился. К работе готов, не размяк за время принудительного отдыха.

Астахов преисполнился благодарности к Надежде. Если бы она не сумела насыпать столько соли на хвост борцам за связность, его возвращение не прошло бы так гладко. Ну что же, пора раздавать долги. Он дал указание секретарю подготовить приказ о назначении Надежды на должность замминистра.

Секретарь с непроницаемым лицом взялся за работу, уже представляя, как он невзначай поделится этой новостью у кулера. А ведь он говорил друзьям из поддержки, что не надо списывать Надежду со счетов. Она внятная тетка, и ему было грустно слышать, когда ее так легко сместили с должности, не предложив ничего нового. Теперь оказалось, что не легко и предложили.

Надежда вошла в кабинет Астахова в десять, как было назначено.

– С возвращением вас! – улыбнулась она.

– С новым назначением вас! – протянул ей руку Астахов.

– Уже? – удивилась она, ответив на рукопожатие. – И никакой интриги не будет? Со мной только что перестали здороваться. Я подумала, что пауза в несколько дней подарит мне еще парочку ценных наблюдений.

– Не можем себе такого позволить, хотя я вас понимаю,– ухмыльнулся Астахов. – С другой стороны, что такого вы узнаете о людях? Ничто не ново под Луной. А вы мне нужны на новой должности уже сегодня. Уверен, что развлечений на ней у вас будет так много, что вы еще пожалеете, что не узурпировали мою. Надеюсь только, что вас порадует новый оклад, раз на должности и.о. вам ни талера не прибавили.

– С нетерпением жду, – наклонила голову Надежда. – Что вы замыслили?

Астахов прервался на секунду, чтобы дать войти секретарю с приказом о назначении. Он просмотрел приказ, кивнул, подписал и передал Надежде на подпись об ознакомлении. От должности и.о. ее освободили вчера, так что ничто не мешало ей занять новую должность сегодня.

После того, как подписи были поставлены, а секретарь покинул кабинет, раздуваясь от чувства принадлежности, Астахов приступил к изложению плана.

Реализовывать план предстояло Надежде, не зря же она согласилась. Конечной целью была квалификация текущей ситуации в качестве кризиса, а не коллапса, но двигаться туда надо было постепенно. Сначала надо было напугать партнеров возможностью блокировки решений.

Север так никогда не делал. Настолько неконструктивного поведения от него никто не ждал, и именно на это рассчитывал Астахов. В старой парадигме он бы сразу предложил другим территориям согласиться на статус кризиса и действовать по древней инструкции, тем более, что она была совсем не плоха. Но в новой предстояло действовать хитрее. К некоторым точкам нельзя было доехать напрямую.

* * *

Срок моего наказания подошел к концу, я без сожалений расстался с Центурионом, с которым мне пришлось пересечься еще два раза, и с сожалениями – с роботами и Турлиу. Правда Турлиу обещал пригласить нас на презентацию курсовой работы. От тестов с нашим участием он отказался, поскольку закупил себе специального киборга для пищевых тестов. И планировал подвергать риску именно его.

Киборг не был антропоморфным, а больше напоминал круглую тумбочку, как и все Мимиги, но биологического в нем было чуть ли не столько же, сколько во мне. В день он мог употребить без забивки фильтров около десяти килограммов еды и напитков, дать прогноз по основным аллергиям, пищевым отравлениям и даже степени опьянения, что было важно для коктейлей.

Единственное, чего он не мог достоверно предсказать, это понравится ли людям вкус или нет. У него была встроенная линейка вкусовых профилей, на соответствие которым он проверял еду и питье, но Турлиу заявил, что вот этому функционалу он совершенно не доверяет.

– Киборг не может в этом разбираться! Он тупой. Он соответствие параметрам сечет, а на большее не способен. Да и мне этого не надо! Вкусно-невкусно я сам могу определить, а вот документец с анализом «вредно-не вредно-умеренно вредно» мне пригодится. Буду прилагать к домашкам.

Турлиу привлек меня к настройке своего киборга-тестера, поскольку изначальные установки его не устроили. Киборг был настроен настолько креативно, что по степени эмоций составлял конкуренцию Турлиу. Если киборгу что-то не нравилось, он пускал фонтанчики из головы, мигал глазами и произносил механическим голосом «Гадость! Гадость!».

Я его от этих проявлений отучил, и теперь устройство молча выдавало анализ на свой экран и пересылало Турлиу на планшет. Турлиу остался доволен. Даже мигание глаз отключил, потому что оно его бесило.

Киборг получил имя Анубиса, раз хозяйка категорически отказалась переназвать кота. Как я понял, Турлиу уже успел один раз встретиться с ней под соусом воспитания кота и надеялся еще не раз обсудить тему. Но гештальт с именем закрыл сам.

Вот новоявленному Анубису и предстояло употребить в себя все удачные и неудачные эксперименты Турлиу.

После окончания трудовых работ я удостоился беседы с Антониной, за время которой раз десять поклялся вести себя хорошо с умеренной степенью искренности. Заодно узнал от нее, что нам вернули нашего министра, и все заинтересованные лица ликуют.

Надеюсь, теперь мы будем видеть Гелия почаще. Хотя я точно не знал, что он разнюхивает в Министерстве и окрестностях, но надеялся, что профессорская миссия позади – он появится в инкубаторе, и можно будет его снова мучить вопросами.

Временное лицензирование нашим элементам помогло (я был прав!), и системщики собрали свой внутренний фильтр ко всеобщему удовольствию. В дело пошла моя разработка, а Маврову системщики пристроили к каким-то другим делам. Но Мавр все равно ходил и бубнил, что я коварно отправил на лицензирование свой элемент под номером один, а его – под номером два. И подло победил. Я пожимал плечами. Даже в голову не пришло установить другой порядок, честно говоря.

Зато наша библиотека теперь числилась самой защищенной в мире, и системщики потихоньку кропали документацию для других северных библиотек.

Вокруг Слона с Лодкиным крутился Барс и даже пытался проникнуть на испытания, к которым была допущена наша группа, но его не пустили. Барс даже на какой-то спецкурс записался, только чтоб почаще бывать в инженерном корпусе, но пока и это ему не особо помогало.

А сегодня в лабе Оба вещал о происходящем на Востоке. Официальная информация была скудной, оттуда доносилось невнятное «всё под контролем», но даже нам было понятно, что нет. Зато прояснилось, почему так шустрит Барс.

– В общем, пиратская библиотека отказалась переезжать и перенимать статус главной восточной библиотеки, – рассказывал Оба. – Уже окончательно. Они там несколько недель тягали канат туда-обратно, но теперь – всё. Прошла любовь, завяли помидоры.

– А почему? – удивился я. – Им предложили плохие условия?

– Ну не то чтобы плохие. Средненькие. Руководство – замени, часть элементов – выкини, меры безопасности – усиль. Денег, правда, должно было быть побольше, сейчас они берут какие-то талеры только за четверть элементов, остальное раздают бесплатно. Ну и доли владельцев хотели поуменьшить. До половины. Я, честно говоря, не знаю, на что наши лидеры рассчитывали. Что пиратам надоел их статус? Ну, наверное, надоел. Они ведь давно существуют и легализоваться уже несколько лет хотят, потому и Барса сюда запихнули.

– Примерно как тебя сюда отправили твои? – коварно уточнил Мавр.

– Абсолютно, – не вздрогнув, подтвердил Оба. – Только у нас нет своей библиотеки, мои-то системщики и инженеры. У нас там вообще плохо с базовой органикой, потому и элементы хуже.

– И как? – заинтересовался я. – Делишься знаниями?

– Да с ними хрен поделишься, – обиженно фыркнул Оба. – Они же слушать не хотят, потому что не верят, что всё устроено так, как устроено. Ну а что-то я и сам не говорю, ибо нефиг. Не заслужили.

И тут Оба перешел к последнему витку истории с восточными библиотеками. Когда переговоры между пиратами и Бангалором закончились ничем, пираты захотели себе самостоятельный легальный статус и подали заявку в Совет регионов. Ни больше, ни меньше. Мотивируя свое желание исправиться и приносить пользу миру, поскольку в последний месяц они принесли ее столько, что ее можно и зачесть.

– Они в каком-то смысле правы, – заметила Хмарь. – Дистрибуция из Бангалора-то уже сколько времени не идет?

– Сколько-то не идет, – признал Оба. – И не будет пока. Потому что они свою избушку обрушили, если не врут, и теперь надо новую собирать. А некому. Без базовых органиков типа нас с вами такое не построить. На Технотрек у них зуб, Технодрифт занят, Константиновка свободные ресурсы отправила на Юг. Что они там делают, не представляю, но тоже, наверное, не в носу ковыряют. Ну и всё.

– А мы? – расправил плечи Мавр. – А мы твою родину не спасем?

– Мы вроде как здесь нужны, нет? – поднял бровь Оба.

– Тоже верно.

На этой жизнеутверждающей ноте нам пришлось прерваться и пойти на семинар к Красину. Который, к счастью, проходил на соседнем этаже. Так что далеко идти не пришлось, и мы не опоздали.

В аудитории царило нездоровое оживление, потому что Красин уже начал изображать какую-то схему, с которой нам предстояло работать. Наверное. Или изучать. Или критиковать. Красин вечно подкидывал что-нибудь новенькое. Так-то он был неплохим преподом, у него я не засыпал.

В этот раз Красин превзошел сам себя. Семинар должен был начаться пятнадцать минут назад, а он все священнодействовал в презентационной зоне, выстраивая учебную конструкцию. И она подозрительно напоминала корпус стандартной библиотеки, и ячейки похожи, подумал я. Разве что свежих фильтров не хватает, но схема она и есть схема.