Текст книги "Маг поневоле (СИ)"

Автор книги: Иван Алексин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Глава 3

Следующие несколько километров дороги мы прошли с Гондой вдвоём. Марк и Лузга, словно обидевшись, молча, ушли чуть вперёд, почти догнав последнюю телегу обоза.

Видимо уже жалеют, что за меня впряглись. Последствий опасаются. Вряд ли эта история с доносом Силантия так просто закончится. Послушник что? Так мальчишка, которому дали немного власти. Умней он от этого не станет. А вот в городе всё по-другому может обернуться. Да и Невронд, похоже, не совсем нам поверил. Вот и мандражируют теперь эти двое. Да себя за то, что не в своё дело влезли, клянут.

Силантий же, донельзя обиженный на всю нашу братию, наоборот, слегка приотстал, угрюмо ни на кого не глядя. Мы с Гонтой, таким образом, расположились посередине.

– Спасибо тебе, – решил поблагодарить я своего спутника. – Похоже, ты меня здорово выручил. Даже не знаю, как и отблагодарить!

– Трое пожелают, и отблагодаришь когда-нибудь. – Гонда был задумчив и сосредоточен. – Странный ты какой-то Вельд, – юноша покосился на меня и продолжил. – О том, что пустошь тебя памяти лишила – про то я помню. Да только мнится мне, что она ещё что-то с тобой могла сотворить. Понимаешь. – Гонда наморщил лоб, пытаясь подобрать нужные слова. – Не знаю, как и объяснить… Непохожий ты какой-то. Незнамый. Вроде и одет как мы и говор у тебя правильный, не чета городскому, а всё же не то что-то. Ты всё как-то не так делаешь. Ходишь, ешь, отцу-послушнику, вон, поклоны бьёшь. Вроде и правильно всё, но ежели приглядеться, то у тебя всё немного по-другому выходит. Слова опять же чудные, постоянно изрекаешь. Вот как сейчас – "спасибо", – Гонда пожевал губами, словно пробуя слово на вкус. – По всему видать – заморское слово, чудное! Откуда бы тебе такое знать?

– Сам удивляюсь, – Развёл руками я, мысленно чертыхнувшись. Похоже, с безболезненным вживанием в местный социум, могут возникнуть проблемы. Сегодня Гонда какие-то странности в моём поведении заметил, завтра ещё кто-нибудь на это внимание обратит. И хорошо, если просто насторожатся. Могут ведь и меры принять. Радикальные. Как Гонда выразился – во избежание. Тут за века хаоса привыкли от всего чужеродного только плохое ожидать. – Слетают иногда с языка слова непонятные. Откуда берутся – сам ума не приложу. Говорю же – это пустошь всё!

Гонда, видимо, что-то решив для себя, резко остановился, посреди дороги. Силантий, едва не врезавшись в нас, испуганным зайцем отскочил в сторону, с треском вломившись в придорожные кусты.

– Чего вылупился как Нерюх на стадо коровье?! – Ощетинился на него Гонда. – Ступай отседа! Неча подле меня уши греть, выродок айхи!

– А сам то, – Силантий аж зубами заскрежетал, от охватившей его ненависти. – С отступником хороводы водишь! Думаешь, что коль сговорились все, так всё, по-вашему, и будет? Ничё! Ужо посмотрим, как оно в Виличе обернётся!

– Ты беги, давай, обоз догоняй! – По-волчьи оскалился Гонда, сделав шаг в сторону Силантия. – Пока по шее не накостыляли! И не потеряйся, смотри! А то Неврондовой плети вечером шибко скучно будет!

Я, молча, двинулся вслед за Гондой, с силой сжав кулаки. Накопившиеся, с самого утра, злость и раздражение, давно просились наружу и Силантий, уже успевший мне изрядно напакостить, подходил для этой цели, как нельзя лучше.

– Иди сюда, мопсу! Я тебе, сейчас, бесплатные талоны в бутик для инвалидов подарю!

Вот только мой недруг, верно оценив наметившуюся расстановку сил, в драку ввязываться, не пожелал. Снова затрещали кусты и вот уже Силантий, выскочив на дорогу, шагах в десяти впереди нас, торопливо зашагал в сторону уходящего каравана, сдирая на ходу прицепившиеся, к одежде, колючки.

– Мопсу? – Гонда задорно хмыкнул, провожая взглядом Силантия. – Смешное ругательство! Надо будет запомнить.

– Да вот, само как то вырвалось! – Я закусил губу, мысленно проклиная себя за длинный язык. – Знать бы ещё, что это такое!

– Понятно, – закивал головой Гонда, зашагав вслед за обозом. – Ты только вот что. Старайся поменьше таких слов говорить. И вообще. За языком следи. Я-то промолчу. – Юноша покачал головой, словно сам, удивляясь этому. – А вот другие вмиг донесут. И не только Силантий. А нам, в следующий раз, могут и не поверить.

– Так и этот ещё не закончился, – решил поделиться я своими опасениями. – Не думаю, что до города донос Силантия не дойдёт. А там и спрос другой будет. Как бы эти, – кивнул я в сторону Марка и Лузги, – не проговорились.

– Нет, – ехидно усмехнулся Гонда, перепрыгивая через очередную рытвину, заполненную зацветшей водой. – Раз сразу не выдали, теперича, никуда не денутся. Жрецы не любят, когда им врут, особенно если отступников покрывают. Так что они теперь до конца на своём стоять будут. И ты, главное, тоже не подведи. Нас четверо, а этот – один. Нам и вера будет.

– А как ты их уговорить то смог? – Поинтересовался я. – Тем более, если за ложь наказать могут. Они же, поначалу, меня выгораживать не собирались. Да и сейчас, судя по всему, не очень-то этому рады.

– Должок за ними один был. – Не стал вдаваться в подробности Гонда и, пожевав губами, поинтересовался. – А что утром у вас на сходке было? Ну, Силантий сказал, что ты вроде Лишним клялся. – Два карих глаза внимательно уставились на меня. – Или как?

– Да не Лишним, – поморщился я. – Я просто сказал, что богом клянусь. Я вовсе не Лишнего имел в виду.

– А кого же ещё? – Удивился Гонда. – У нас кроме Лишнего и Троих, других богов нет. А Троими, по отдельности, никто не клянётся. Плохо. – Мой товарищ недовольно скривился. – Послухов много было. Тут не отвертишься. В общем, так, – решительно мотнул он головой. – Если спрашивать начнут, скажешь, что ты Йоки имел в виду. На потерю памяти сошлись. Голова, мол, плохо соображала.

– Понятно, – уныло кивнул я. – Я вот только одного не понял. Зачем Силантий меня выдать хотел? Его староста, наоборот, помочь мне просил. Чтобы я до Вилича обязательно дошёл, и беды для деревни не было. А он мне гадить начал. Получается, что и деревне тоже. Ведь если я в школу эту, ну для магов, не попаду, наверняка в деревне ещё троих ребят заберут. Да и за то, что отступника в деревне пригрели, жрецы по головке, точно, не погладят.

– Неа, – покачал головой Гонда. – Силантий всё правильно рассчитал. Ты же не сбежал никуда. Даже наоборот. В Вилич бы ты тогда наверняка попал. – Он ехидно хмыкнул. – На телеге, связанный, да ещё и под охраной. Так за что в деревню наказывать? Ты же никуда не делся? А уж жрецам виднее, что с тобой дальше делать: в школу направлять, в ходоки, аль на плаху. А что отступником оказался. – Гонда сделав паузу, скривил губы. – Так за то род твой в ответе. С него и спрос. Ну и с отца-наставителя, конечно. Тебе ещё повезло, что Мефодий не шибко умён! – Юноша криво улыбнулся. – Не сообразил, что может отцу Игнатию шибко напакостить. Не то, тебя бы сразу вязать начали.

– Выходит ты не только меня спас, но и мою семью. – Перед глазами встала Маришка, с её нелепыми косичками и озорными глазами. – Я тебе, значит, вдвойне обязан теперь.

– Пустое, – небрежно отмахнулся Гонда. – Глядишь и ты мне подмогнёшь когда-нибудь. – Парнишка немного помолчал, искоса поглядывая в мою сторону и решившись, спросил, пытливо глядя мне в глаза. – Слушай Вельд. А тебе только слова незнамые вспоминаются аль ещё чего? Может страны чужеземные или рухлядь диковинная? А может, иногда, и в себе что-то странное замечаешь? Словно другой ты, какой то? Ну, как будто и не Вельд вовсе?

Я облизал разом пересохшие губы, стараясь успокоить, бешено заколотившееся сердце. Это что же получается, я не первый здесь такой? Были уже первопроходцы, раз Гонда спрашивает. Вон как уставился, будто рентгеном просвечивает! А может и сейчас есть?!

Я уже хотел было, рассказать своему спутнику всё как есть, как вдруг что-то во взгляде Гонды меня остановило. Что? Я и сам толком не понял! Нехорошее что-то! Умом понимаю, что не прав! Нормальный парень Гонда! Не стукач какой-нибудь и не гнида, вроде Силантия! И если кто и сможет мне в этом мире помочь, так это как раз он! И всё же я решил пока и ему не открываться. То, что в этом мире уже были такие как я, не значит, что их тут хлебом-солью встречали. Вполне может быть, что как раз наоборот. Могут и на костре спалить объявившегося колдуна или ещё чего похуже сделать. И тот же Гонда, первым же меня на этот самый костёр и определит, при этом искренне считая, что поступил правильно. Лучше сначала побольше об этом мире узнать, а там, если что, и открыться можно будет.

– Как это? – Я изо всех сил постарался изобразить на своём лице искреннее недоумение. – Я – это я. Ну Вельд, значит. Как же я ещё кем-то быть могу? Чудно, как то!

– Вот и хорошо! – Гонда широко улыбнулся. – А то я опасаться стал уже. Вдруг ты совсем головой ослабнешь? Юродивому при обозе не выжить! Понимаешь. – Юноша нерешительно покосился на меня. – Просто, почему-то, по сердцу ты мне пришёлся. После того как батю берыга в лесу заломал, я один совсем остался. Родоков нет. Сверстники перед голодранцем начали носы задирать. Да и не до них мне стало. С голодухи брюхо пухло. – Гонда раздраженно пнул подвернувшийся под ногу комок грязи и признался. – Я даже когда баллот вытянул, почти обрадовался. Хоть с голоду этой зимой околеть не дадут. Как-никак княжье имущество. В общем, – паренёк, сделав небольшую паузу, предложил. – Давай теперь вместе держаться, ну как сотоварищи. – Гонда покосился вперёд, в сторону Силантия и хмыкнул. – С земляком твоим у тебя не заладилось с самого начала. Да еще плетей он, в деревне, за донос лживый получит. Ещё более зло затаит. Не получится у вас с ним одной артели.

– Я согласен, конечно! Я и так к тебе уже как к другу отношусь!

Сердце радостно забылось. А жизнь то налаживается! Вот и первый товарищ появился, на которого положиться можно! Тем более такой проныра, как Гонда. Такой и сам нигде не пропадёт и мне никуда больше вляпаться не даст!

– Вот и хорошо, – приобнял меня за плечи мой новый друг. – Вместе выжить полегче будет.

Ближе к вечеру, мы, наконец-то, вышли из леса. Могучие деревья, почти полностью, заслонявшие своими кронами всё небо, отступили, сначала сменившись мелколесьем, вперемежку с кустарником, а затем и вовсе остались позади, недружелюбно помахивая ветками нам вслед. Теперь обоз передвигался по колосящемуся, высокой почти по пояс травой, полю. Солнце, хоть уже и клонилось к закату, ещё не успело коснуться своим краем далекого горизонта и светило довольно ярко. Вдалеке, большим тёмным пятном, чернел частокол деревеньки, которая, очевидно, и была конечным пунктом дневного перехода. Люди заметно приободрились. Голоса стали громче, веселей, среди воинов посыпались немудрёные шутки, один из служек даже что-то запел, правда, так бездарно и настолько заунывное, что ему быстро пришлось заткнуться.

Оживились и мои спутники. Лузга с Марком, видимо, свыкнувшись с неизбежным, перестали дуться, и притормозили, дождавшись нас с Гондой. Дальше мы двинулись вместе, одной весело гомонящей толпой. Только лишь Силантий продолжал плестись позади, понуро опустив голову.

– Ещё версты три землю топтать, – проворчал вечно недовольный Лузга. – И чего они так далеко он леса построились?

– Так река рядом, – пожал плечами в ответ Гонда. – Её просто не видно отсюда. Ничего, – внимательно поглядел он на небо. – До заката там будем. – И подойдя ко мне вплотную, внушительно добавил. – Ты это Вельд. В деревне от меня не на шаг.

– В деревне то, что мне угрожать может?

– Иная деревня похуже леса, может быть, – вздохнул мой друг. – Умыкнуть и там могут.

– Это да, – поддержал его Лузга. – Своих отроков от баллота сберечь, кто не захочет? А мы для них пришлые. Что нас жалеть?

– Пока ты на виду, при обозе аль в избе гостевой, никто тебя не тронет, а вот коль отойдёшь куда, враз схватят и в подполье сволокут.

– Так зачем же я куда-то пойду? – Усомнился я.

– Ну, тут по-разному бывает, – усмехнулся в ответ мой друг. – Могут варом напоить и по хмельному делу в сторону отвести или прибыток, какой пообещать, за то, что подсобить пойдёшь.

– А может и бабёнка какая-нибудь на тебя глаз положить, да к себе в избу зазвать, – лукаво подмигнул мне Марк.

– И то может быть, – согласился с ним Гонда, – Так что брате, – он внимательно заглянул мне в глаза, – как в деревню придём, куда бы тебя ни звали и чего бы ни сулили, от нас, чтоб не ногой. Не то беда будет.

– Скорей бы уж, – тяжело вздохнул Марк. – А то живот к рёбрам присох. – Здоровяк, с осуждением, посмотрел на меня. – Скуповаты ваши деревенские. Деревня богатая, а харч положили на один зуб. – С этими словами он, сильно забрызгавшись, въехал ногой в позеленевшую лужу и, чтобы не свалиться, ухватился за Лузгу.

– Потому и богатые, что скуповатые, – хохотнул Гонда, косясь на матерящегося верзилу. – А снеди положили как обычно, просто ты жрать больно здоров, – и повернулся к Лузге. – Зря ты с ним в артель вошёл. Его же не прокормишь!

– Кто хорошо есть, тот и работает хорошо, – не полез за словом в карман Марк, тряся ногой. – У нас тех, кто плохо жрёт, даже в батраки не нанимают. Пусть я съем на пять полушек, зато на серебрушку отработаю.

– А где мы там будем ночевать? – Поинтересовался я, не сводя глаз с приближающейся деревни.

– В каждой деревне изба гостевая, для изгоев, есть, – охотно объяснил Гонда. – Не хоромы конечно, но на пучок соломы и крышу над головой надеяться можно.

– И ещё пожрать принесут, – решил напомнить о самом важном Марк. – Если староста не жила, могут даже мяса немного дать! – Здоровяк мечтательно провёл рукой по животу и тут же добавил, расстроено. – Жалко только варю не достать.

– Ничего, – ободряюще похлопал его по плечу Гонда. – Будем деревню угольщиков проходить, будет нам и мясо, и вар. Матушка моя, да прибудут с ней Трое, оттуда родом была. Так там старостой брат её, дядька Антип. Мы у него, когда батя жив был, гостили пару раз. Деревня там богатая. Чай все княжества углём обеспечивают. Досыта наедимся. А может, и ещё чего хорошего раздобудем, – подмигнул он мне.

– Что угля котомку отсыпят? – Пошутил я.

– Ну, вроде того! – Заржали во всё горло мои спутники.

Я весело засмеялся вслед за ними. На душе впервые, с того момента, как я очутился в этом мире, стало легко и беззаботно. Нет, определённо жизнь налаживается. Скорей бы уж деревня.

Но дойти, до неё, мы не успели.

– Волколаки!!!

Вопль, полный животного ужаса, стеганул по ушам, в одно мгновение, оборвав мирную многоголосицу подъезжающего к деревне обоза. На пару мгновений воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь скрипом продолжавших двигаться телег. Люди синхронно, будто по команде, оглянулись назад, в сторону, оставшегося далеко позади леса.

Оглянулся и я, недоумённо высматривая причину тревоги.

– Что случ?… – Повернулся я к замершим, с выпученными глазами, спутникам.

– Волколаки!!! Почему днём то?!!! Спасите меня Трое!!!

Истерично запричитавший Силантий, буквально снёс меня, опрокинув в траву, и, тотчас, скрылся из вида. И тут же, окрестности огласились протяжным воем, наполняя сердце тревогой.

Яростно матерясь, я рывком вскочил на ноги, крутанулся на месте, в поисках обидчика, и замер, поражённый мгновенно произошедшей вокруг переменой.

Обоз всколыхнулся! Что-то испуганно заорали служки, начав нахлёстывать неповоротливых быков, зарычал в ярости Невронд, раздавая тумаки и загоняя на телеги растерявшихся воинов, протяжно взревели быки. Уже довольно далеко, впереди, мелькала спина, рванувшего, в сторону деревни, Силантия.

– Волколаки!!! Пропала моя головушка!!! И косточек не найдут!!! – Тонко захныкал, возле самого уха, Лузга, задом пятясь в сторону обоза.

– К телегам быстро! – Рявкнул, сильно побледневший, Гонда. – У Мефодия камень мажеский есть!

– Какой, к Лишнему, камень?!!! – Сорвался на визг, Лузга. – Их вона скока!

Подскочивший Марк, подхватил друга за локоть и, буквально, поволок в сторону, набиравшей ход, телеги.

Я машинально оглянулся ещё раз, и сердце, пугливым воробышком, скакнуло куда-то вниз живота. Волки, если, конечно, можно назвать этих монстров, величиной с двухгодовалого бычка, волками, за то время, что я проковырялся в траве, значительно приблизились, уже успев покрыть почти треть расстояния между лесом и обозом. И на этот раз, уже были хорошо видны, даже на фоне скрывающей их, до самой головы, травы.

Да их тут с полсотни голов будет! Разве волчьи стаи такими большими бывают?! Им же просто не прокормиться! Такой ораве даже наш обоз, вместе с быками, на один зубок будет!

Мощный рывок, за рукав, вывел меня из охватившего оцепенения.

– Ты чего застыл?! – Яростно проорал мне, брызжа слюной, прямо в лицо, Гонда. – Щас сожрут к Лишнему! Давай быстрей к обозу, а то рванёт, не успеем!

Бросившись вслед за другом, я в несколько прыжков настигнул жалобно поскрипывающую телегу и буквально ввалился в неё, опрокинув уже барахтавшегося там Лузгу. Тот как-то необычно тоненько взвизгнув, завертелся ужом и довольно чувствительно двинул мне локтём в бок. Рядом трепыхался, мешая мне подняться, кто-то ещё.

– Тихо вы, выкормыши айхи! Щас обратно всех повыкидываю, к Лишнему! Может волколаки сдохнут, вами подавившись, колдуны проклятые!

Кто-то, крепко ухватив за локоть, буквально вырвал меня из клубка человеческих тел и, влепив сильную затрещину, отбросил к краю телеги. Рядом, растирая рукой левое ухо, уже расположился Гонда. Я обернулся и буквально отпрянул, встретившись с бешеным, пылающим яростью, взглядом. Воин, тот самый, со шрамом через всю правую щёку, уже поднимал пинками со дна телеги Марка с Лузгой, продолжая отчаянно материться. Кроме него, моих спутников и возницы, куда-то забросившего свой кнут и обеими руками вцепившегося в край телеги, больше никого рядом не было. Оно и понятно. Чем ближе к концу обоза, тем меньше шансов унести ноги. Недаром Мефодий с десятником на первой телеге расположились. Вот только, похоже, и им не светит ничего. Быки, хоть и существенно ускорились, но всё же соперничать в скорости с лошадьми не могли, и ворота приближалась невыносимо медленно. Я оглянулся. У волков со скоростью как раз всё было в полном порядке. Стало окончательно ясно, что этот забег со смертью, нам ни за что, не выиграть.

– Ишь как несутся!! – Меченый, расположившись на пыльном мешке, начал с натугой взводить арбалет. – Видать совсем оголодали, коль средь бела дня на охоту вылезли!

Догонят ведь, Русин! – Повернул перекошенное от страха лицо к меченому, возница. – Как есть догонят! Что делать то будем?!

– Вестимо догонят! – Согласился в ответ воин, вставляя болт в арбалетное ложе. – И долго этот сопляк с камешком возиться будет? Как думаешь?

Возница в ответ лишь невнятно простонал, не сводя затравленного взгляда с приближающейся стаи. С соседней телеги соскочил какой-то мужик, и, что есть мочи, припустил вдоль дороги, вслед, уже далеко оторвавшемуся, Силантию. За ним, соскочили двое воинов, и, втянув головы в плечи, побежали, сопровождаемые проклятиями Невронда.

– За ними надо бежать, – Вскинулся, провожая их взглядом, Лузга. – Сожрут ведь!

– Лузга прав, бежать надо! – Я вопросительно оглянулся на Гонду, готовый сорваться с места. – И чего все в эти телеги попрыгали?! Давай напрямки! Может, успеем!

– Не успеем, – буквально прохрипел тот в ответ, не сводя напряжённого взгляда с первой телеги. – Да и они не успеют. Далеко слишком. Сил не хватит. Вся надежда только на камешек мажеский.

– Да что за камень то такой?! – Сорвался на крик я. Умирать вот так, по-глупому, в нескольких сотнях метров от спасительных ворот, ужасно не хотелось. – Волки уже рядом!

– Достал, наконец-то! – Торжествующе проорал Гонда, не ответив мне. – Держись! Сейчас быки рванут!

И только сейчас я заметил, что взгляды всех были направлены в одну точку: Марк и Лузга, примостившиеся рядом со мной; воины, сжимавшие в побелевших пальцах заряженные арбалеты; служки, бросившие нахлестывать кнутами быков (благо те в этом давно не нуждались, перебирая копытами изо всех сил); недобро оскалившийся Невронд, с обнажённым мечом. Все они буквально прожигали глазами спину послушника, высоко поднявшего над головой невзрачный серый камешек.

Я яркая вспышка. Камень буквально запылал, разбрасывая в разные стороны синие полупрозрачные искры и, в следующее мгновение, в сторону быков, с громким треском, ударил сноп ярких ветвистых молний. Крупные белые кристаллы, свисавшие с толстых кожаных ремней, плотно облегающих шеи животных, в свою очередь ответили синими вспышками, разом поменяв свой цвет. Быки, протестующе взревев, резко рванули вперёд.

Толчок был таким сильным, что если бы Гонта, в последний момент, цапнувший меня за рукав, я бы вылетел из телеги.

– Держись крепче! – Возбуждённо проорал он мне прямо в ухо. – Вылетишь – никто подбирать не станет!

– Что это было? – Ошеломлённо поинтересовался я, поднявшись и судорожно вцепившись за край телеги.

– Я же говорю, камень мажеский, – Гонда не сводил напряжённого взгляда со стремительно приближающихся ворот. – Он скорость быкам увеличивает. Ненадолго только. Лишь бы хватило!

Сзади раздался пронзительный вой. Я оглянулся и вновь похолодел. Стая была уже в сотне метров от обоза и, не смотря на значительно возросшую скорость быков, пусть и медленно, но приближалась. Над ухом, с противным свистом, пролетел болт и ближайший к нам волк, коротко взвизгнув, кувыркнулся в траву. Меченый, что-то зло, прохрипев, вновь склонился над арбалетом. Остальные чего-то выжидали, держа оружие наизготовку.

– Почему они не стреляют? – Лихорадочно спросил я, не сводя глаз, с завывающей стаи.

– Наверняка будут бить, – сдавленно ответил Гонда. – Болтов у них вишь немного. Да и арбалеты взводить – время надо.

– Надо было луки брать, – решил я блеснуть знаниями. – В миг бы всех пощёлкали.

– Щас, – зло хмыкнул в ответ мой друг. – Таких зверюг стрелой не убьёшь. Если только в глаз попасть. Тут, с такой тряской, как бы совсем не промахнутся.

Телега действительно тряслась неимоверно, заставляя, молится всем богам, чтобы колёса совсем не отлетели. Жалобный скрип осей на эту мысль, во всяком случае, наводил. Словно подтверждая слова Гонды, жвыкнул ещё один болт, норовя срезать особо зарвавшегося волка и, разминувшись с оскалившимся зверем совсем немного, закопался где-то позади, в траве. Отборно матерясь, Невронд пообещал незадачливому стрелку кое-что оторвать и приладить вместо рук.

– Уухр!

Мимо телеги промелькнуло тело незадачливого возницы, судорожно копошившегося в придорожной грязи. Мужик рывком поднялся и, нелепо размахивая руками, рванулся вслед за уходящим обозом. Заляпанное грязью лицо, перекошенное от животного ужаса, почему так и не выброшенная, ставшая бесполезной плеть, в руке.

– Погодитя! Не кидайте меня!!!

В сдавленных криках слышалось такое отчаяние и безнадёга, что я невольно закрыл уши руками, зачем то ещё и зажмурившись при этом.

– Аааа! Не над! – Полный боли крик резко оборвался, сменившись торжествующим рычанием.

Вдруг, чуть было, не опрокинув меня на дно телеги, кто-то кувыркнулся рядом. Раздалось тяжёлое, с присвистом, дыхание. Открыв глаза, я встретился взглядом с Силантием, судорожно хватавшим губами горячий степной воздух.

– Ещё один нерюх, – зло прокомментировал его появление меченый, поднимая арбалет. – Замри на месте выродок стёртых. Если я из-за тебя промахнусь, то сам не знаю, что с тобой сделаю!

Силантий, тяжело дыша, застыл, не сводя взгляда с неотвратимо настигающей обоз стаи. Его откровенно трясло. В глазах плескался ужас.

– А вот и наш беглец возвернулся, – злорадно оскалился Лузга, зачем то снявший с головы свой треух и нервно мнущий его в руках. – Я уж думал, мы тебя до самых ворот не догоним.

Наконец защёлкали арбалеты, вычёркивая из погони нескольких, сильно оторвавшихся, преследователей. Остальные звери, чуть притормозив, стали забирать в стороны, охватывая обоз с обеих сторон. Судя по натужному пыхтению воинов, приветить их было пока нечем. Я в отчаянии оглянулся в сторону деревни. Ворота были рядом, буквально в паре сотен шагов и… Они начали закрываться!

Отчаянные матюки, грозные выкрики, проклятья и вопли понеслись вслед, но окованные железом створки продолжали неумолимо смыкаться, перекрывая дорогу к спасению. Местные определенно не собирались рисковать, принося неизвестный обоз в жертву.

– Тихо! – Перекрывая беспорядочный галдёж, раздался рык Невронда и тут же, рядом с ним, вновь поднялся послушник. Невронд, на пару с ещё каким-то воином, обхватили юношу за пояс с двух сторон, не давая, вывалится из немилосердно трясущейся телеги. Мефодий выпрямился, повернулся лицом к воротам и поднял над головой какой-то предмет, ярко блеснувший в лучах заходящего солнца.

– Во славу Троих! Немедленно откройте ворота их слуге! – Изо всех сил прокричал он, сорвавшись на фальцет.

Полузакрытые ворота, замерев на мгновение, начали вновь открываться, со стен зло защёлкали луки, отвлекая волков от телег.

– Засуетились ублюдки! – С весёлой злостью в голосе, выкрикнул Гонда. – Это вам не торговцев на растерзание хищникам оставлять! – И тут же заткнулся, зло выругавшись.

Лузга испуганно заверещал. Я начал лихорадочно шарить вокруг себя, в поисках хоть какого-то оружия. Один из волков был уже совсем рядом, как раз собираясь скакнуть в телегу. Гулко щёлкнул арбалет, и Русин потрясённо выругался, умудрившись, промахнутся, стреляя почти в упор.

– Отстань тварь! Убью! – заполошно заорал на зверюгу Гонда. В его руке появился нож, совершенно несерьёзно выглядевший на фоне, примеривавшегося к последнему броску, зверя. Рядом расположился Марк, нацелив в сторону хищника, будто копьё, найденную в телеге толстую палку. За спиной коротко жвыкнул железом меченый, доставая из ножен короткий меч с широким лезвием.

– Щас порвёт. Непременно порвёт, – незаметно для себя начал шептать я одними губами, бессильно сжав кулаки. Ничего, даже отдаленно напоминающее оружие, я найти в телеге так и не успел.

– Русин! Быки встают! Кончается заклятье то! – Заполошно заорал возница и, в тот же миг, волк совершил прыжок.

Нас спасло чудо. Хищник уже распластался в воздухе, примериваясь опуститься уже посреди телеги, как быки, видимо почуяв его, рванули из последних сил. Повозка на парю мгновений ускорилась. Чуть не допрыгнув, волк, ободрал передними лапами край телеги и, попутно успев, одним движением пасти, сломать тонкое древко палки, кубарем прокатился по траве. Тут же вскочил, оскалив клыки, и протестующе взвыл. Хищно дрожа оперением, в его тело впились сразу две стрелы. Об ускользающей добыче хищник на время забыл.

Вот только нам от этого легче не стало. Заклятье, наложенное Мефодием на быков, и впрямь подходило к концу. Кристаллы начали стремительно белеть, возвращаясь к своему первоначальному цвету. Скорость пошла на убыль. Грязно выматерившись, Русин яростно пнул ногой один из уложенных в телегу мешков и, потрясая мечом, развернулся к нам.

– Сигайте с телеги, дети проклятых! В капусту порублю, к Лишнему! – Проорал он, вращая налитыми кровью глазами.

– Прыгай! А то точно зарубит! – Дёрнул меня Гонда за рукав. – И, со всех ног, к воротам беги!

Я кубарем соскочил с, ещё довольно быстро несущейся, телеги, каким-то чудом устоял на ногах и рванул что есть мочи к, уже таким близким, воротам. Впереди мелькали спины Гонды и Марка с Лузгой, сзади натужно сопел Силантий. Сил, после никому ненужного забега, в начале преследования, у него, судя по всему, почти, не осталось. Телеги неумолимо уходили вперёд, одна за другой проскакивая через ворота. Хитрый Гонда, соскочив на землю, сообразил ухватиться рукой за край телеги, и какое-то время бежал так, пока совсем осатаневший Русин не кинулся к нему, заставив отцепиться и, теперь, немного опередив остальных, тоже подбегал к воротам. Я начал выдыхаться. Пот заливал глаза, ноги стали точно ватные, но я упорно продолжал бежать, глядя себе под ноги, отлично понимая, что если упаду, то подняться уже не смогу. До ворот оставалось всего пара десятков метров, когда дорогу перегородил очередной зверь, с, почему то опаленной с одного бока шерстью. Пасть ощерилась в хищном оскале, обнажив крупные клыки. Задёрнутые паволокой бешенства глаза, с лютой ненавистью уставились на меня. Время встало, прекратив свой неумолимый бег. Все звуки исчезли, растворившись в глубинах подсознания. Мир сузил свои рамки до крохотного пространства, внутри которого были только я и моя смерть. Волк ощетинился, поджал задние ноги, изготавливаясь к прыжку, прыгнул, распластав в воздухе своё мощное тело, и тут же рухнул, как подкошенный, в бессильной ярости пытаясь, дотянутся до торчащего в боку болта.

– Беги, дурак! – Пронзительный крик Гонды, выдернул меня из ступора. – Беги, Лишний тебя забери!

И мир вновь взорвался, наполнившись натужным рёвом быков, злобным рычанием оголодавшей стаи и скрипом закрывавшихся ворот.

Я охнул и бросился вперёд. Раздавшийся сзади полный боли и непередаваемого ужаса вопль Силантия, придал сил на последний рывок. И всё же я не успевал. До ворот оставалось буквально несколько метров, но массивные створки уже почти сошлись, оставляя между собой лишь небольшую, стремительно уменьшающуюся, щель.

– Что же вы, гады! – Со свистом хватая воздух, с трудом прохрипел я, в безнадёжном отчаянии, сумев ещё чуть увеличить скорость. Внезапно движение створок замедлилось. Послышалась непечатная ругань и какая-то возня. Я как раз подлетел к воротам, чтобы увидеть, как дюжий мужик, с утробным хеканьем, припечатал кулаком в лицо вцепившемуся в него Гонды и тут же вновь потянулся к воротам. Мой друг кубарем покатился прочь, скрывшись из виду. Но мне и этого мгновения хватило! Буквально сдирая с себя одежду вместе с кожей, извиваясь ужом, я каким-то чудом протиснулся в микроскопический проём и рухнул уже за воротами, судорожно хватая губами воздух. Сунувшемуся следом волку, стоящий наготове воин, разрядил арбалетный болт прямо в брызжущую кровавой слюной пасть. Вокруг поднялся невообразимый гвалт.

– Тяните эту тварь вовнутрь! – Взревел Невронд, подскакивая к воротам и ткнув в проём мечом. – Вои! Все к воротам! Ежели ворвутся – беда будет!

Двое мужиков, схватив переставшего дергаться волка за передние лапы, с натугой потянули на себя. Получалось плохо. Зажатый створками ворот, зверь застрял намертво, а чуть приоткрыть их, перед рвущейся вовнутрь стаей, мужики не решались. Но и ворваться, сквозь слишком узкую щель, стая не могла и двое воинов, шустро работая мечами, их уверенно сдерживали. Третий, высунувшись из-за их спин, вновь разрядил в проём арбалет. За воротами обиженно взвизгнули.