История Авиации 2004 01

Текст добавлен: 31 октября 2016, 04:13

Текст книги "История Авиации 2004 01"

Автор книги: История авиации Журнал

Жанры:

Газеты и журналы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

** Через дробную черту показана последовательность освоения заводами серийного производства разных типов самолётов к началу войны.

Анализ авиационного производства с географической точки зрения показывает, что на авиапредприятия московского региона приходится 41,5 % произведённых за три года самолётов, на ленинградские авиазаводы – 15,8 %, доля сибирских и дальневосточных авиационных заводов составляет 8 %, ещё 20,9 % были произведены в Поволжье, и 4,8 % – на Украине. Несколько особняком стоял Воронежский завод № 18 (9 %) авиавыпуска, который затруднительно отнести к одной из сложившихся групп авиазаводов. Таким образом, предвоенное трёхлетие характеризовалось существенным снижением роли украинской и ленинградской групп авиазаводов и ростом удельного веса сибирских и поволжских авиапредприятий. Вместе с тем значение московской группы авиапредприятий за это время существенно не изменилось.

Определённые изменения произошли и в ассортименте производимой авиатехники. Доля учебных самолётов упала с 24 % 7*

[Закрыть]до 16 % авиавыпуска, удельный вес транспортных самолётов составил лишь 2 %. Основу авиавыпуска предвоенного трёхлетия составили бомбардировщики СБ (12 %) и ДБ-3 (8 %), истребители И-16 (14 %) и истребители-бипланы И-15бис и И-153 (13,5 %), а также учебные самолёты У-2, УТ-1, УТ-2 (16 %). Из так называемых «новых конструкций» существенный вес в авиавыпуске приобрёл только истребитель МиГ-3 (9,2 % авиавыпуска). Таким образом, должен констатировать что, хотя обновление номенклатуры образцов выпускаемой авиатехники началась ещё до начала Великой Отечественной войны, преобладающее место в структуре серийного производства самолёты нового поколения заняли только в военные годы. Авиастроение, как и всякая индустриальная отрасль, имело определённую «технологическую инерцию» и было не в состоянии в течение нескольких месяцев радикально изменить структуру и состав серийного производства.

К сожалению, на фоне стремительно роста выпуска готовых самолётов авиамоторостроение в предвоенные годы продолжало оставаться «узким местом» отечественной авиаиндустрии. Вопросы, связанные с моторостроением, весьма причудливо переплели судьбы советской и германской авиапромышленность в те годы. Фактически, именно отсутствие соответствующего реалиям конца 30-х годов мотора предрешило судьбу одного из последних истребителей Поликарпова – И– 180. Ещё в 1938 г. Поликарпов утверждал, что «… Предварительные исследования показали, что однорядные моторы воздушного охлаждения (М-25, М-62 и М-63) не позволяют достигнуть скорости 600 км/ч, поэтому потребовался двухрядный мотор М-88 с мощностью 1100 л.с. на высоте 4250 м.» [58]. Это требование было вполне обоснованным, так как двигателями приблизительно такой мощности, по данным советской разведки, были оснащены зарубежные истребители, принятые на вооружение в те годы. Например, американский Р-36 оснащался двухрядной звездой «Пратт и Уитни R-1830» (1050 л.с.), германский Bf109E – рядным «Даймлер-Бенц 601А» (950 л.с.), английский «Харрикейн – «Ролс-Ройс Мерлин» (1050 л.с.) [59].

Приступая к работе над новым истребителем, Поликарпов убеждал своих сотрудников: «… я уверен, что конструктор двигателя выдал заниженную мощность. Так что… заявленную скорость 577 км/ч. можно считать гарантированной.» [60]. 23 мая 1939 г., когда работа над истребителем уже шла полным ходом, у Поликарпова возникли некоторые сомнения в заявленной мощности двигателя [61]. Мотор М-88 всё ещё испытывался, доводился и доделывался, снижение же мощности двигателя неизбежно вёло к ухудшению тактико-технические данные. Наконец, ситуация с М-88 прояснилась, и 10 июня Поликарпов писал наркому НКОП М.М.Кагановичу: «…в расчётах мы исходили из данных, переданных нам 15.06.38. главным конструктором Туманским: n = 2400 об/мин., N = 1000 л.с. на высоте Н = 6650 м. На запрос от 11.08.38. Туманский сообщил: n = 2400 об/мин., N – 1020 л.с. на высоте Н = 6800 м.; а при n – 2480 об/мин., N = 1030 л.с. на высоте Н = 7000 м. Исходя из этих данных, для И-180 прогнозировались следующие характеристики: Vmax = 578 км/ч на Н – 7000 м. при мощности на этой высоте N = 1030 л.с. Однако 25.04.39 мы получили письмо из 1 ГУ, где говорилось, что М-88 имеет N = 880 л.с. на Н = 7000 м., что понижает расчетную скорость И-180 до 550 км/ч на Н = 7000 м.» [62].

Задержки с доводкой М-88 привели к тому, что на втором экземпляре 8*

[Закрыть] И-180 был установлен двигатель М-87А [63] мощностью 960 л.с. На 10 серийных И-180 устанавливались 1000-сильный мотор М-88Р 9*

[Закрыть] . Однако вскоре и И-180, и М-88 были сняты с производства, причём одной из основных причин, предопределивших снятие И-180, была именно недоведённость мотора. Следствием этого стал полный отказ от использования двигателей воздушного охлаждения на новых истребителях – Як-1, И-21, Су-1 и ЛАГГ-1 были оснащены моторами М-105П мощностью 1050 л.с., а высотный перехватчик МиГ-3 – высотным двигателем АМ-35А мощностью 1350 л.с., пик мощности которого приходилась на высоты свыше 5 км. С учётом того, что уже осенью 1940 г. в Германии началось производство новой модификации истребителя Вилли Мессершмитта – Bf109F-1, а затем и более доведённого F-2, оснащённой двигателем DB601N мощностью 1280 л. с. 10*

[Закрыть] , новейшие советские истребители изначально оказались недостаточно тяговооружёнными.

К 1940 г. авиамоторостроение в основном было сосредоточено на пяти заводах: №№ 16,19, 24, 26 и 29. Помимо этого авиамоторостроением были заняты заводы №№ 45, 82 и 234, однако их совокупный выпуск составил чуть более процента от общего числа произведённых в 1940–1941 гг. моторов. Соотношение удельного выпуска по заводам следует из таблицы 4.

При оценке данных этой таблицы следует учитывать относительную важность, с точки зрения НКАП, разных типов (и семейств) моторов. Моторы М-105 устанавливались на новые истребители Як-1 и ЛАГГ-1, фронтовой пикирующий бомбардировщик Пе-2, а также дальний бомбардировщик Ер-2. Поэтому производство этих моторов имело явный приоритет. Не менее важными были и микулинские моторы: АМ-35 являлся сердцем истребителя МиГ-3, а АМ-38 – уникального и не имевшего в мировой практике аналога штурмовика Ил-2. Ожидалось массовое производство АМ-37, который должен был обеспечить производство перспективного фронтового пикирующего бомбардировщика «103» (впоследствии превратившегося в Ту-2), а также модернизированных МиГ-3 и Ер-2. На этом фоне заводы № 19 и № 29 выглядели менее приоритетными. Моторы, производимые ими, не предназначались для установки на новые модели самолётов в ближайшем году, а на более дальнюю перспективу в условиях предвоенного аврала внимание уделяли по остаточному принципу.

К сожалению, столь бурное развитие имело и свои негативные стороны. Повторилась ситуация середины 30-х годов, когда одновременный ввод в эксплуатацию многих новых заводов «размыл» тонкий слой квалифицированного персонала, в результате чего резко упала производительность труда. Иногда нехватка подготовленных кадров принимала анекдотичные формы. Например, приказом по XVIII ГУ НКОП от 1 января 1939 г. следовало «…за неоднократное и грубое нарушение сметно-финансовой дисциплины на заводе замдиректора (завода № 24 – Прим. Авт.) тов. Борисова П.А. освободить от занимаемой должности и использовать на менее ответственной работе. Указать директору завода № 24 Борисову на допущенное нарушение финансово-сметной дисциплины.» [65]. Уже 13 января приказом НКОП № 16/к принимается решение «…1. Тов. Борисова И.Т. с работы директора завода № 24 снять 11*

[Закрыть]; 2. Тов. Соколова Д.М. назначить директором завода № 24, освободив его от работы директором завода № 20.» [66]. И, как конец этой череды приказов, 20 января И.Т.Борисов был назначен директором… завода № 20! Таким образом, все грозные разносы и приказы свелись к одному, – директора, не справившегося с работой на одном авиазаводе, назначили директором другого авиазавода. Судя по всему, кандидатур, хотя бы теоретически пригодных на эту должность, было меньше, чем вакантных должностей.

Хотя этот сюжет относится к авиапрому времён Кагановича, «при Шахурине» дефицит кадров всё ещё не был преодолен. Кадровый кризис охватил не только уровень организаторов производства, но и даже самый низовой уровень рабочих авиапрома. С 1939 г. на авиапредприятия начинается массовый приток необученных рабочих, учёбу которых предлагалось – без отрыва от производства – организовать непосредственно в цехах 12*

[Закрыть]. Важно отметить, что новые рабочие на авиазаводы переводились с сохранением стажа, т. е. это было принудительное административное решение. Старые «кадровые» заводы буквально захлестнула волна «новобранцев». Всего на заводы НКАП в 1940 г. было переведено 30.000 «необученных», но, как отмечалось в документах, «квалифицированных рабочих» [67].

7* Уровень 30-х годов

8* Первый экземпляр был оснащён полуэкспериментальным образцом М-88.

9* Эта модификация М-88 была оснащена редуктором, отсюда и индекс «Р».

10* Весной 1941 г. немецким моторостроителям удалось запустить в серийное производство новейшую модификацию двигателя DB601E, развивавшего на взлётном режиме 1350 л.с. Вместе с новейшей 20-мм автоматической пушкой MG151/20 этот мотор был установлен на Bf 109F-4, которые уже в летом 1941 г. были задействованы в боях на Восточном фронте, обеспечив подавляющее превосходство немецкой истребительной авиации.

11* Найти свидетельств родственной близости двух Борисовых, работавших на одном заводе, не удалось. Однако трудно представить себе ситуацию, при которой замдиректора допускает «неоднократные и крупные нарушения», а директор ни при чём.

12* Особую остроту социальному конфликту в данном случае придавало то, что большинство из так называемых «молодых» рабочих представляли собой высококвалифицированные трудящиеся, с производственным стажем в 7 – 11 лет. Принудительное перепрофилирование было для них не только унизительно, но и стеснительно в финансовом плане. Для человека, обременённого семьёй, в одночасье быть пониженным в разряде (и, соответственно, в оплате), быть переброшенным в другой коллектив и в приказном порядке обязанном осваивать новую профессию, составляло значительный стресс, явно понижавший производительность труда.

Таб. 4. Удельный вес основных советских авиамоторных заводов в производстве авиамоторов в 1940–1941 гадах [64].

Завод	Доля в выпуске	Основная продукция
№ 16 (Воронеж)	9,4	М-11, МВ-4 и МВ-6/М-105
№ 19 (Пермь)	18,0	М-25, М-62, М-63/М-82
№ 24 (Москва)	21,0	М-62, М-34/АМ-35, АМ-37, АМ-38
№ 26 (Рыбинск)	32,5	М-103, М-104/М-105
№ 27 (Казань)	0,8	М-105
№ 29 (Запорожье)	12,5	М-87/М-88
№ 154 (Воронеж)	4,7	М-11

Были случаи, когда производственные группы удваивались за счёт «новеньких», т. е. на одного опытного рабочего приходился один стажёр. Начальникам цехов, отказывавшихся брать новичков, и требовавших прислать подготовленную рабочую силу, директор завода № 22 открытым текстом отвечал: «Готовых сборщиков, клепальщиков, слесарей нам никто не даст» [68]. Их просто не было. В результате в некоторых цехах до 50 % продукции составлял брак. Ситуация дополнительно осложнялась тем, что параллельно обучению новопереведённых рабочих заводам предстояло существенно увеличить авиавыпуск. В частности, на авиазаводе № 22 программа 1939 г. вдвое превышала план предыдущего года [69]! Всего, по сравнению с 1938 г. 13*

[Закрыть], уровень брака на заводе к 1939 г. возрос на 88 % [70], а к 1940 г. составил 86 % [71] уровня 1938 г. Ситуацию удалось несколько смягчить лишь в следующем году. В январе 1941 г. Совнарком направил 50.000 14*

[Закрыть] молодых людей, закончивших производственное обучение в том году в НКАП, НКВ, НКБ и на оборонные стройки [72].

Неопытность персонала усугублялась материальной неготовностью заводов снабдить такое количество нового персонала инструментом и приспособлениями. Руководители производственных групп в изумлении разводили руками: «…за 2 дня я получил 48 человек, чуть меньше, чем я, мею старых рабочих… Пошёл (в инструментальный. – Прим. Авт.) отдел, спрашиваю, чем меня обеспечат – дам молотков 10 шт.; дрелей, пневмолотков нет, электромолотков есть 5 шт.» [73]. Итого – цех получил 48 рабочих, на оснащение которых выдано… 15 молотков, т. е. приблизительно трое рабочих на один молоток! Неизбежная в подобных условиях организационная неразбериха вела к снижению эффективности работы почти каждого отдельного рабочего. Последних становилось больше, но индивидуальная выработка падала.

Типичным случаем является «фотография рабочего дня» 15*

[Закрыть] фрезеровщика Милехина, сделанная в феврале 1941 г. на заводе № 22 им. Горбунова [74]. За 1,5 смены Милехин из 660 16*

[Закрыть] минут проработал только 262. Остальные были потрачены непроизводительно: установка станка 17*

[Закрыть](35 мин.), получение инструмента (35 мин.), простой 30 мин., начал уборку рабочего места за 27 минут до фактического срока окончания работы. На что ушло остальное время – не указано. Мелехин – это случай исключительный, но обращает внимание, что из шести человек, рабочий день которых хронометрировался, никто не проработал более 494 минут, а простои достигали 200–300 минут.

Отмечалось общее падение дисциплины на производстве. За 20–30 минут до начала обеденного перерыва у столовых уже выстраивались очереди [75], дошло до того, что мастера старались не докладывать табельщикам даже о 30-минутных опозданиях рабочих [76], так как увольнение сколько-нибудь подготовленного сотрудника больнее било по бригаде, чем по уволенному. Кадровые сотрудники авиапромышленности отмечали, что с приходом «переведённых» рабочих резко упала культура труда. Новички, загнанные неволей на авиапредприятия, относились к новому месту работы как к чужому, нелюбимому, временному пристанищу. Сотрудники парткома завода № 22 отмечали: «… Мы обошли три четверти рабочих мест… у любого станка открываешь стол – там булка, грязные тряпки и т. д. Говоришь ему (рабочему. – Прим. Авт.) – ведь противно булку есть, а он – “ничего, обойдётся”. На станках валяются проволока, обрывки и т. п., как у свиньи… Ряд станков поломаны из-за того, что к ним относятся безобразно. … Вы поглядите, что у нас творится на рабочих местах, в шкафчиках… Ведь все верстаки пообломали, замки сломаны, у каждого стула вот такая цепь, что бы не украли, тиски поломаны, пыль, грязь – не пройдёшь…» [77].

Неоднократно отмечались случаи, когда работу специально откладывали до вечера, когда её можно было провести в бухгалтерской отчётности как «сверхурочные» (с соответствующей прибавкой к оплате), причём эта практика стала распространяться и на ИТР. Выполнение основных обязанностей стало дополнительно оплачиваться как аккордные работы, например, технологи с зарплатой 800 р. получали премии в 1000–2400 руб. за составление технологии [78]. Судя по всему, убедившись в неэффективности дальнейшего усиления репрессивных форм стимулирования трудовой активности, советский менеджмент пытался простимулировать ударный труд длинным рублём.

Вторым важным следствием предвоенного аврала стал фактический отказ от плана «рокировки» военной авиапромышленности на восток. Ещё в начале 30-х годов советское руководство приняло план создания на востоке страны ряда авиазаводов [79]. Подобные меры предпринимались в отношении не только авиапромышленности, но и других отраслей индустрии. Вообще в 3-й пятилетке планировалось создать на Урале и в Поволжье целую сеть предприятий-»дублёров», что бы исключить «случайность в снабжении некоторыми промышленными продуктами с предприятий-уникумов» [80]. Работа по «сдвигу» авиапромышленности началась ещё в середине 30– х годов, однако в конце десятилетия этот процесс был дополнительно подстёгнут. Были введены в строй авиазаводы в Иркутске 18*

[Закрыть] , Новосибирске 19*

[Закрыть] , Комсомольске-на-Амуре 20*

[Закрыть] . В 1939 г. вступил в строй завод № 99 в Улан-Удэ, а в 1940 – № 116 в посёлке Семёновка Уссурийского края [81]. В сентябре того же, 1939 г. Совнарком принял постановление о строительстве новых авиастроительных предприятий к востоку от Волги и в Сибири [82].

Однако осуществляемый в ходе наращивания производства 40– го года поиск заводов, пригодных к конверсии в авиапредприятия, привёл к обратным результатам, поскольку, по понятным причинам, в европейской части страны пригодных для этого предприятий было значительно больше, чем в азиатской. В результате большинство «новых» заводов «образца 1940 г.» появилось к западу от Урала, и на 22 июня 1941 г. авиапромышленность Поволжья, Урала и Азии всё ещё составляла лишь 6,6 % от всей советской авиаиндустрии [83]. Эта картина усугублялась оказавшимся впоследствии ошибочным решением, принятым 17 октября 1940 г., о постройке новых самолётостроительных и моторостроительных заводов соответственно в Минске и Могилёве [84].

К этому периоду относится и один из самых экзотических сюжетов в истории советской довоенной авиапромышленности. Уже в 1923–1925 гг. 21*

[Закрыть] Советский Союз оказывал помощь Китаю, посылая туда военных специалистов [85] и авиатехнику [86]. Несмотря на, скажем так, «недопонимание» между китайской компартией и правящей в Китае политической партией – Гоминьдан, СССР, нуждаясь в союзниках против японской экспансии, заключил с гоминьдановским правительством 21 августа 1937 г. договор о ненападении и соглашение о военно-технической помощи. В том же году в Китай прибыли советские лётчики с опытом военных действий в Испании [87]. В марте следующего года Советский Союз предоставил гоминьдановскому правительству Чан Кай-Ши первый кредит на сумму 50 млн. американских долларов, однако ещё раньше, в октябре 1937 г. начались поставки советской военной техники (и авиационной в том числе) в Китай. Всего с октября 1937 г. по июнь 1941 г. Китай получил 1250 советских самолётов [881, большая часть которых перегонялась по трассе Алма-Ата – Кульджа – Гурген – Урумчи – Хами – Ланьчжоу – Сиань – Ханькоу – Наньчан. В Ланьчжоу, специально для урегулирование вопросов, связанных с функционированием этой авиатрассы, находился постоянный представитель СССР и работали советские пилоты-инструкторы, обучавшие китайских лётчиков [89].

В свете этого выглядело логичным строительство специального самолётосборочного завода в Синьцзяне. Советский опыт такого рода ограничивался сборкой (из деталей, поставляемых из СССР) и ремонтом И-15 и И-16 в Испании в годы гражданской войны в этой стране [90]. Всего там было произведено около 200 самолётов [91] из запланированных 300. Из СССР поставлялись моторы, вооружение, и часть аппаратуры, всё остальное изготавливалось на месте [92]. Однако в Испании авиационное производство было организовано на базе уже существовавшего индустриального предприятия, а в Синьцзяне всё приходилось организовывать в полном смысле на «ровном месте».

Официально начало истории завода № 600 можно, по-видимому, отсчитывать с июля 1938 г., когда китайское правительство обратилось к СССР с просьбой построить самолётостроительный завод на своей территории [93]. Разумеется, подобная просьба не могла появиться на пустом месте, и ей, безусловно, предшествовали определённые дипломатические шаги. Однако никаких следов подобной переговорной деятельности пока найти не удалось. И августа 1939 г. НКАП и китайское правительство подписали протокол о взаимных обязательствах по строительству авиасборочного предприятия. Завод должен был собирать истребители И-16 из агрегатов и узлов, доставляемых из СССР, с тем, чтобы дальнейший путь самолёты преодолевали самостоятельно. Несмотря на то, что завод ещё официально не был официально принят в эксплуатацию, на 1941 г. ему уже был назначен план по сборке и облёту 143 И-16, которые предназначались для последующего перегонки в глубь Китая.

Разумеется, после 22 июня 1941 г. планы советского руководства по использованию продукции завода № 600 резко изменились. Теперь каждый истребитель (вне зависимости от типа и модели) требовался советско-германскому фронту. К 6 августа 1941 был сдан 71 самолёт. На 1 сентября в Алма-Ату было отправлено 111 [94] (при плане – 107) самолётов с соответствующим количеством запчастей 22*

[Закрыть] . Окончательно завод должен был быть введён в строй к 1 ноября 1941 г., однако уже в сентябре этого года стала видна бессмысленность существования самолётосборочного предприятия в западном Китае. Везти грузовиками составные элементы в Синьцзян, собирать там истребители, а потом транспортировать их своим ходом на советско-германский фронт представлялось очевидным нонсенсом. Весной 1942 г. завод был ликвидирован, а его оборудование – демонтировано и вывезено в СССР [95].

Надо отметить, что авиационная металлургия в СССР достигла в предвоенные годы заметного прогресса. Ввод в строй новых самолётостроительных предприятий требовал увеличения производства алюминиевых сплавов, используемых в авиастроении. Эту проблему советские производственники и инженеры накануне войны решали путём оптимизации технологии на уже существовавших заводах. Если в 1931 г. для изготовления дюралюминиевых труб диаметром 25 (23) мм 23*

[Закрыть] волочением требовалась заготовка диаметром 70 (60) мм, которую подвергали 24 операциям волочения и 12 промежуточным отжигам, то в 1940 г., с переходом на перспективную технологию изготовления дюралюминиевых труб прокаткой, на изготовление такой же трубы стала требоваться заготовка диаметром 41 (35) мм, которую после одной прокатки подвергали только двум волочениям и одному промежуточному отжигу [96]. Таким образом достигалась экономия как времени, требовавшегося для изготовления одной детали, так и материальных ресурсов, что позволяло увеличить выпуск продукции без расширения производственных мощностей.

Впрочем, алюминиевая промышленность развивалась и количественно. В 1940 г. вступает в строй Ступинский комбинат лёгких сплавов 24*

[Закрыть] – на тот момент самый большой в мире. В мае 1941 г. первая очередь комбината вышла на проектную мощность. Параллельно шёл процесс модернизации оборудования на построенных ранее предприятиях. К 1940 г. все литейные цеха всех заводов лёгких сплавов были оборудованы электропечами [97]. Оптимизация использования алюминиевого проката была особо важной задачей ввиду того, что совокупный объём производства и импорта алюминия в 1938–1940 гг. существенно не менялся [98]. Советская промышленность получала в год около 60.000 т. алюминия, при этом мобилизационный план на 1939 г. МП-1 предусматривал потребление 131.100 т. алюминия за один год войны. В отличие от большинства позиций плана МП-1, задание индустрии цветных металлов, поставленные в нём, были невыполнимы. В случае войны оставалось надеяться только на увеличение импорта [99].

Надо заметить, что Германия, продолжая удерживать первое место в мире по производству алюминия, в 1939 г. произвела 194.000 тонн [100] этого металла. Иначе говоря, СССР отставал от своего потенциального противника накануне Второй Мировой войны по производству алюминия в 3,5 раза. Разумеется, такое положение не могло не беспокоить советское руководство. Согласно плану развития народного хозяйства СССР на 1941 г. предусматривалось «обеспечение выплавки… 100000 т. алюминия и увеличение мощностей алюминиевой промышленности с расчетом выплавки в 1942 г. не менее 175000 т. алюминия» [101]. Очевидно, интенсификация производства алюминия должна была обеспечиваться Ступинским комбинатом. Следует также отметить, что даже успешное выполнение плана 1941 г. не позволяло добиться «алюминиевого» паритета с Германией, так как в 1941 г. немецкая индустрия выплавила 324.000 т. алюминия и 24.000 т. магния [102].

Параллельно предпринимались усилия по расширению алюминиевого импорта, но, вопреки предпринятым в этом направлении усилиям в 1938–1940 гг. из-за не слишком продуманной внешней политики происходит сокращение ввоза алюминия, сопровождаемое сменой основных поставщиков [103].

Основными «довоенными» экспортёрами алюминия в СССР были Франция и Норвегия. Однако с началом войны Франции самой потребовался свой алюминий, и её поставки резко сократились. На освободившийся рынок пришли американские поставщики, но и они свернули свою деятельность в 1940 г. в связи с «моральным эмбарго». В 1940 г. Норвегия, подвергшаяся немецкой оккупации, так же резко сократила поставки. Характерно, что, за исключением поставок американского алюминия, прекращение поставок этого металла в Советский Союз означало перенаправление алюминиевого экспорта соответствующего рынка в Германию. В этой ситуации советское правительство попыталось разрядить ситуацию с алюминиевым импортом переносом закупочной деятельности в Германию.

13* Уровень 1938 г. рассматривается эталонным, т. к. это последний довоенный год. С началом II Мировой войны ситуация резко изменилась.

14*Из 439000, закончивших образование в системе «Трудовых резервов» в том году.

15*Специальная форма хронометрирования использования рабочего времени персонала, употреблявшаяся в те годы на советских предприятиях для научной организации труда.

16*Так в документе. Реально 1,5 смены – 720 минут.

17*Так в тексте. Видимо, имеется ввиду подготовка станка к работе – установка фрезы и т. п.

18*Завод № 125. Введен в строй как дублер по выпуску скоростных бомбардировщиков СБ. Выпускал до 375 машин в год, перед войной переключился на выпуск пикирующих бомбардировщиков Пе-2. В 1941 г. выпустил 144 машины.

19*Завод № 153. Дублёр по производству истребителей И-16. Выпускал до 500 машин в год. Перед войной начал осваивать выпуск ЛаГГ-3. В течение 1941 г. построил 265 самолётов, однако в связи с худшими высотно-скоростными характеристиками этих машин предприятие вскоре переориентировали на выпуск Як-7Б.

20*Завод № 126. Заложен в 1934 г. Выпускал Р-6, а с 1937 г. дальние бомбардировщики ДБ-3. В 1941 г. выпустил 385 машин. После перепрофилирования ряда заводов в европейской части СССР на производство Ер-2, завод № 126 некоторое время был монополистом в производстве ДБ-3 (Ил-4).

21*Строго говоря, первые советские самолёты появились в Китае в 1925 г., во время перелёта Москва – Пекин.

22*На общую сумму 36 миллионов рублей.

23*Имеется ввиду внешний и внутренний диаметр труб.

24*В дальнейшем завод № 150.

Истребители Яковлева как никакие другие самолёты подобного назначения были приспособлены к производству в условиях острой нехватки цветного металла и невероятной эррозии квалифицированной рабочей силы.

Таб. 5. Поставки алюминия из-за рубежа.

Год	1938	1939	1940
Норвегия	2410	3067	500
Франция	1919	220	0
США	4	1824	0
Прочие	3319	202	13
Всего	7652	5313	513

Наращивание валовых показателей колоссально усиливалось рядом качественных прорывов, достигнутых советской авиапромышленностью. Одним из них был легендарный Ил-2. Ничего подобного Люфтваффе не получили до конца войны!

Соглашение о взаимных товарных поставках на второй договорной период по хозяйственному соглашению от 11 февраля 1940 г. между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией включало в себя список «1Б» германских поставок в СССР с 11 мая 1941 г. до 1 августа 1942 г. Этот список предусматривал поставку 30.000 тонн алюминия, начиная с апреля 1941 г. [104] В апреле 1941 г. в СССР должно было поступить 1000 тонн алюминия, с 11 мая по 11 августа 1941 г. – 5000 тысяч тонн, в последующие кварталы предполагалась поставка по 6000 тонн. Таким образом, основная масса обещанного алюминия должна была попасть в СССР уже после начала Великой Отечественной войны. Не случайно среди прочего в списке поставок в СССР по «ленд-лизу», согласованном советскими, британскими и американскими представи телями на Московской конференции 1941 г., фигурировали и 2000 т. алюминия, которые союзники обязались ежемесячно направлять в СССР [105].

* * *

В целом, в 1939–1941 гг. советская авиапромышленность существенно расширилась. Всего в отрасли было занято 466.400 человек, из них 174.361 – на самолётостроительных и моторостроительных заводах. К началу войны НКАП включал в себя свыше 100 предприятий, из которых 24 были самолётостроительными, семь – моторостроительными, 10 выпускали агрегаты, предназначенные для установки на самолёты, 13 – агрегаты для моторов, ещё 17 предприятий производили авиаприборы, и шесть входили в ГУМ [106]. Прочие заводы выполняли вспомогательные функции.

Несмотря на многочисленные отрицательные моменты, предвоенная интенсификация развития авиапромышленности принесла положительные результаты, ставшие особенно ощутимыми после понесённых в 1941–1942 гг. тяжелейших потерь. Необходимо отметить, что, хотя к октябрю 1941 г. в эвакуацию были отправлены 118 (из 139 действовавших) авиазаводов [107], производившие до войны три четверти всей авиапродукции, фронтовые авиачасти продолжали получать даже в ходе этой масштабной перестройки промышленности значительно большее количество самолётов, нежели Люфтваффе. То, что даже в таких условиях советский авиапром сумел выдержать темпы производства, непосильные для германского Министерства Авиации, является одним из величайших достижений СССР во Второй Мировой войне.