Текст книги "Лес пигмеев"

Автор книги: Исабель Альенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Увидев мощные мышцы командира, Анджи так и замерла с открытым от удивления ртом, вся её ярость вмиг улетучилась, и та, словно школьница, устыдилась своего поведения. Кейт Койд поняв, что ещё чуть-чуть и она потеряет своего товарища, сделала шаг вперёд.

– Командир Мбембелé, я догадываюсь, – сказала она.

Мужчина не ответил, а ограничился всего лишь наблюдением за группой чужаков, сохраняя при этом непостижимое выражение лица, словно сам надел маску.

– Командир, из нашей группы исчезли два человека, – объявила Кейт.

Военный отреагировал на новость ледяным молчанием.

– Это двое молодых людей – мой внук Александр и его подруга Надя, – добавила Кейт.

– Мы хотим знать, где они находятся, – встряла и Анджи, когда оправилась от страстного взгляда, временно лишившего её дара речи.

– Они не могли уйти очень далеко, и должны быть где-то в деревне…, – пробормотала Кейт.

У писательницы было ощущение, что её засасывает трясина; та уже не чувствовала собственной ноги, да и голос внезапно задрожал. Наступившая тишина становилась невыносимой. По истечении целой, казавшейся нескончаемой, минуты, путешественники, наконец-то, услышали твёрдый голос командира.

– Охранники, которые за ними не досмотрели, будут наказаны.

На этом всё и закончилось. Человек повернулся кругом и ушёл, откуда прибыл, в обществе двух своих сопровождающих, которые ранее дурно обращались с Кейт. Все ушли, посмеиваясь и обсуждая произошедшее. Брат Фернандо и Анджи уловили часть шутки: сбежавшая светлокожая молодёжь оказалась и впрямь глупой: те умрут в лесу, сожранными хищниками либо же до смерти напуганными призраками.

Поскольку их не сторожили, казалось, никто не был в них заинтересован.

Кейт со своими товарищами вернулась в хижину, что все они считали своим жильём.

– Эти ребята просто испарились! Вечно они мне доставляют одни проблемы! Я клянусь, они мне ещё заплатят! – воскликнула Кейт, дёргая себя за торчащие на голове короткие серые локоны.

– Не клянитесь, женщина. Давайте лучше помолимся, – предложил брат Фернандо.

Тот встал на колени прямо среди тараканов, которые спокойно ползали по полу и начал молиться. Никто не последовал его примеру, все были заняты тем, что строили различные догадки и составляли планы.

Анджи полагала, что единственно разумным вариантом было договориться с королём, чтобы тот предоставил в их распоряжение лодку – только этим способом и можно было уехать из деревни. Жоэль Гонсалес считал, что правит деревней не король, а командир Мбембелé, который, казалось, не собирался им помогать, поэтому, возможно, было бы уместнее добиться от пигмеев, чтобы те провели их по тайным лесным тропам, которые лишь они и знали. Кейт и не думала никуда отсюда двигаться, пока не вернутся молодые люди.

Всё ещё стоящий на коленях брат Фернандо внезапно присоединился к ним и показал лист бумаги, что нашёл на одном из сундуков, будучи склонённым в молитве. Кейт тотчас выхватила его из рук и подошла к одному из небольших оконец, откуда шёл свет.

– Это от Александра!

Слабым голосом писательница прочла краткое послание от своего внука. «Мы с Надей постараемся помочь пигмеям. Отвлеките Касонго. Не стоит беспокоиться, мы скоро вернёмся».

– Эти ребята сошли с ума, – заметил Жоэль Гонсалес.

– Нет же, наоборот, это их естественное состояние. И что мы можем сделать? – заохала бабушка.

– И не говорите, что мы помолимся, брат Фернандо. Нужно сделать что-то более практичное, нежели мы бы могли предпринять! – воскликнула Анджи.

– Я не знаю, что будете делать вы, сеньорита. Что касается меня, я твёрдо верю, что молодёжь вернётся. Я же, тем временем, выкрою момент и узнаю о судьбе братьев-миссионеров, – ответил мужчина, поднимаясь на ноги и стряхивая с брюк тараканов.

9. Охотники

Путешественники всё бродили среди деревьев, совершенно не зная, куда они направляются. Александр обнаружил присосавшуюся к внутренней стороне ноги распухшую от его крови пиявку и нисколько не кривляясь её снял. Мальчику уже приходилось испытывать их на себе, будучи на реке Амазонка, отчего теперь он не боялся подобных тварей, хотя те до сих пор вызывали отвращение. Среди буйной растительности сложно было понять верный способ ориентирования, всё вокруг казалось совершенно одинаковым. На фоне бесконечной зелени леса единственными пятнами другого цвета являлись орхидеи да еле уловимый полёт птицы весёлого окраса. Путешественники ступали по красноватой мягкой земле, насквозь промокшей от дождя и усеянной различными опасностями, на которой в любой момент можно было оступиться. Также имелись и предательские болота, скрытые покровом из плывущих листьев. Людям приходилось отодвигать лианы, которые местами образовывали настоящую плотную занавесь, и избегать острых шипов некоторых растений. Лес не был совсем уж непроходимым, как то им показалось поначалу – среди вершин деревьев встречались и просветы, откуда проникали в самую чащу солнечные лучи.

Александр нёс в руке нож, готовый прибить относительно съедобное животное, которое первым окажется в пределах досягаемости, хотя до сих пор ещё ни одно не предоставило ему такового удовольствия. Несколько крыс шмыгали туда-сюда прямо под ногами, но делали это слишком уж быстро. Молодые люди вынуждены были утишать голод какими-то неизвестными фруктами горького вкуса. Поскольку сам Боробá их спокойно ел, путешественники сочли плоды относительно безвредными и стали ему подражать. Все боялись заблудиться, и, надо сказать, так уже случалось на самом деле. Вдобавок никто даже не догадывался о том, ни каким образом вернуться в Нгубу, ни как найти общий язык с пигмеями. И надеялись лишь на то, что последние сами их найдут.

Они бесцельно передвигались несколько часов подряд, всё больше теряясь в этих дебрях и изматывая самих себя, когда внезапно неистово закричал сам Боробá. Обезьянка уже привыкла сидеть на голове Александра, обернув хвостом его шею и крепко вцепившись за уши, потому что с данной позиции обзор окружающего мира был куда лучше, нежели открывался, когда животное находилось на руках Нади. Александр временами стряхивал её с себя, однако при малейшей забывчивости мальчика Боробá снова занимал своё излюбленное место. Благодаря передвижению верхом на Александре животное увидело следы. Хотя те и находились в метровом расстоянии, были совершенно невидимыми. Это были следы от огромных лап, сокрушающих всё на своём пути и образующих собой некую тропинку. Молодые люди тотчас их узнали, поскольку уже видели подобные во время сафари с Михаилом Мушашой.

– Это же след слона, – сказал Александр, питая некоторую надежду. – Если здесь есть один из них, я уверен, что и пигмеи ходят где-то поблизости.

По всей вероятности, слону не давали покоя вот уже несколько дней. Пигмеи преследовали жертву, изматывая ту до полнейшего обессиливания, а затем направляли в свои сети и загоняли в угол; и лишь после этого непосредственно приступали к нападению на животное. У зверя была единственная передышка, пожалуй, тогда, когда Бейе-Доку со своими товарищами отвлеклись от данного занятия, чтобы отвезти чужаков в деревню Нгубу. Весь нынешний вечер и даже часть ночи слон пытался вернуться в свои владения, но, похоже, слишком устал и основательно был сбит с толку. Охотники вынудили зверя зайти на неизвестную территорию, откуда тому никак не удавалось отыскать дорогу, вместо чего всё продолжал ходить кругами. Само присутствие человека, снабжённого копьями и сетями, предвещало его конец; об этом предупреждал и инстинкт, однако животное продолжало беспорядочно бегать, поскольку всё ещё не смирялось с собственной смертью.

На протяжении многих лет слон время от времени сталкивался с охотником. Из генетической памяти обоих никогда не сотрётся трагическая церемония охоты, в которой оба в равной степени готовы как убить друг друга, так и умереть. Охватываемое перед опасностью головокружение завораживало обоих. Как только наступает кульминация охоты, кажется, сама природа затаивает дыхание, смолкает лес, утихает даже лёгкий ветерок, а под самый конец, когда непосредственно решается судьба одного из двоих, сердца человека и животного начинают биться в одном и том же ритме. Слон – король леса, самый большой и тяжёлый зверь и к тому же самый уважаемый, с чем не спорит ни одно животное. Его единственный враг – это человек, создание небольшого роста, уязвимое со всех сторон, лишённое как когтей, так и клыков, которого, точно ящерицу, в принципе можно раздавить одной лапой. И как только осмеливается столь ничтожное существо становиться впереди? Но в уже начавшемся ритуале охоты нет времени на то, чтобы созерцать иронию сложившейся ситуации – как охотник, так и его добыча знают, что подобный танец заканчивается лишь смертью.

Охотники обнаружили следы смятой растительности и вырванных с корнем деревьев гораздо раньше Нади с Александром. Не один час те следовали за слоном, перемещаясь за ним и соблюдая идеальную координацию, чтобы с безопасного расстояния постараться его окружить. Речь шла о старом одиноком самце, обладающим двумя огромными бивнями. В этих краях насчитывалась лишь дюжина пигмеев с примитивным оружием, но охотники, тем не менее, хотели не допустить их побега. Когда всё было нормально, женщины, как правило, сильно изматывали животное и заводили того в ловушку, где жертву уже ждали охотники.

Годами ранее, в относительно свободные времена, местные всегда совершали церемонию, чтобы воззвать к помощи предков и поблагодарить вручившее себя самой смерти животное; и ничего не изменилось даже с тех пор, как Касонго повсюду навязал своё, наводящее страх и ужас, правление. А вот охота, самая древняя и основная деятельность племени, утратила священное значение, со временем превратившись в просто резню.

Александр с Надей услышали длинный рёв и ощутили, как земля начала вибрировать под огромными лапами. На ту пору последнее действие уже началось: сети обездвижили слона, и первые копья вонзились в бока.

Крик Нади остановил охотников, наготове держащих свои копья, слон же, тем временем, яростно отбивался, сопротивляясь людям из последних сил.

– Не убивайте его! Не убивайте его! – повторяла Надя.

Молодая девушка, подняв руки, заняла место между людьми и животным. Охваченные удивлением, пигмеи быстро пришли в себя и попытались отодвинуть её в сторону, но в этот момент в круг вскочил Александр.

– Хватит! Остановитесь уже! – крикнул молодой человек, показывая им амулет.

– Ипемба-Афуа! – воскликнули те, падая на колени перед священным символом своего племени, который долгое время пребывал в руках Касонго.

Александр понял, что данная резная кость куда ценнее содержащегося в ней порошка; хотя сейчас та была и пустой, реакция пигмеев оказалась прежней. Этот предмет ходил по рукам людей множества поколений, которому приписывали волшебные силы. Местные чувствовали себя крайне обязанными Александру с Надей за то, что ребята вернули им Ипемба-Афуа: они ни в чём не могли отказать этим молодым иностранцам, принёсшим тем душу их племени.

Прежде чем вручить амулет, Александр объяснил тем, почему всё же не стоит убивать животное, которого уже победили опутавшие сети.

– В лесу осталось крайне мало слонов, и вскоре уничтожат и их. Что вы будете делать тогда? Не будет слоновой кости, могущей спасти ваших детей от рабства. Решение же кроется не в наличии слоновой кости, а скорее в том, чтобы свергнуть Касонго и раз и навсегда подарить свободу вашим семьям, – сказал молодой человек.

И добавил, что Касонго всего лишь обычный человек, и земля вовсе не сотрясётся, если той коснутся его ноги, он не способен никого убить исключительно взглядом либо же голосом. Его единственная сила в том, что её приписывают правителю местные жители. Если бы никто его не боялся, с Касонго бы спала вся его напыщенность.

– А Мбембелé? А солдаты? – спросили пигмеи.

Александр вынужден был признаться, что командира они не видели и что, на самом-то деле, члены Братства Леопарда показались опасными типами.

– Но если у вас хватает храбрости, чтобы с копьями охотиться на слонов, вы можете бросить вызов самому Мбембелé с его людьми, – добавил он.

– Пойдёмте в деревню. С помощью Ипемба-Афуа и наших женщин мы сможем победить как короля, так и командира, – предложил Бейе-Доку.

Будучи тумой – лучшим охотником -, он рассчитывал на уважение своих товарищей, однако ж у того не было полномочий что-либо навязывать соплеменникам. Охотники начали обсуждать сложившуюся ситуацию между собой, и, несмотря на серьёзность темы, вскоре так и прыснули от смеха. Александр счёл, что его новые друзья лишь теряли драгоценное время.

– Мы освободим ваших жён, чтобы те тоже сражались возле нас. Нам помогут и мои друзья. Я уверен, моя бабушка непременно что-то придумает, она ведь такая сообразительная, – обещал Александр.

Бейе-Доку перевёл его слова, однако ж тому не удалось убедить своих товарищей. Местные полагали, что данная группа иностранцев не окажется столь уж полезной, когда дело дойдёт до непосредственного сражения. Бабушка также не произвела особого впечатления, они видели в той лишь старуху со стоящими торчком волосами и безумными глазами. Со своей же стороны они прикинули на пальцах, что рассчитывают лишь на копья да сети, тогда как врагов было куда больше по численности, и те оказались гораздо мощнее.

– Женщины сказали мне, что во времена королевы Нана-Асанте пигмеи и племя банту находились в дружеских отношениях, – напомнила им Надя.

– Разумеется, – сказал Бейе-Доку.

– Племя банту в Нгубу также живут в вечном страхе. Стоит тем ослушаться, как Мбембелé мучает их и убивает. Если бы местные жители смогли, они бы сами освободились от Касонго и командира. Даже возможно, что и перешли бы на нашу сторону, – предположила девочка.

– Хотя банту и помогли нам справиться с солдатами, нужно не забывать, что остаётся ещё и Сомбе, колдун, – напомнил Бейе-Доку.

– Мы можем победить и ведьмака! – воскликнул Александр.

Однако охотники наотрез отказались от мысли бросить вызов Сомбе, объяснив, в чём именно состояли его поистине ужасающие силы: тот глотал огонь, был способен ходить по воздуху и раскалённым углям, оборачивался жабой, чья слюна убивала любого. Они запутались в эмоциях, которые можно было выразить лишь мимикой, но Александр понял, что колдун опустился на четвереньки, и того начало рвать, хотя ничего похожего на проявления потустороннего мира мальчик в данной реакции не заметил.

– Не волнуйтесь, друзья, мы сами позаботимся о Сомбе, – пообещал он слишком уж уверенно.

И вручил им волшебный амулет, который те и приняли, будучи растроганными и в весёлом расположении духа.

Пока Александр пустился с пигмеями в рассуждения, Надя подошла к раненому слону и попыталась успокоить того, прибегнув к языку, которому научил её Коби, слон из сафари. Огромных размеров животное было на пределе своих сил, даже виднелась кровь на боку там, куда ранили его пара охотничьих копий, а также на туловище, которое затем ещё и сильно ударилось о землю. Голос говорившей на его языке девочки доходил до слона откуда-то издалека, словно тот всё слышал сквозь сон. Он впервые находился столь близко с человеческим существом, что даже и не ожидал, будто последнее станет разговаривать так же, как и он. Слона окончательно подкосила усталость, отчего тот перестал вслушиваться. Медленно, однако ж уверено, звук этого голоса проникал всё глубже и глубже в плотный занавес отчаяния, боли и ужаса и достиг самого мозга. Постепенно животное пришло в нормальное состояние и перестало биться в опутывавших его сетях. Оно тут же успокоилось, но продолжало тяжело дышать, уставившись глазами на Надю и хлопая своими огромными ушами. В Наде проснулся столь сильный запах страха, что та ощутила его, точно пощёчину, хотя и не переставала разговаривать с животным, уверенная, что слон всё же её понимал. К удивлению здесь собравшихся слон начал отвечать, и в скором времени уже никто не сомневался, что девочка и животное общаются друг другом.

– Ударим по рукам, – предложила Надя охотникам. – В обмен на Ипемба-Афуа вы оставляете этого слона в живых.

Для пигмеев амулет был куда ценнее слоновой кости, хотя теперь те не знали, каким образом снять с животного сети, не будучи в процессе раздавленными лапами либо напоротыми на те же клыки, которые в качестве добычи намеревались отнести Касонго. Надя уверила их, что всё можно сделать относительно безопасно. Меж тем Александр подошёл на достаточное расстояние для того, чтобы как следует разглядеть порезы от копий на толстой коже животного.

– Слон потерял много крови, обезвожен, и вдобавок эти раны могут загноиться. Боюсь, его ждёт медленная и болезненная смерть, – объявил мальчик.

Тогда Бейе-Доку взял амулет и приблизился к зверю. Он отвинтил небольшую заглушку с краю Ипемба-Афуа, наклонил кость, тряся ту точно солонку, а один из охотников, тем временем, сложил руки определённым образом, чтобы принять зеленоватого цвета порошок. Знаками местные указали Наде применить средство как положено, потому что никто так и не осмелился коснуться слона. Надя объяснила раненому, что его намереваются вылечить и, когда сама догадалась, что животное, наконец, всё поняло, аккуратно вложила порошок в глубокие порезы от копий.

Раны не затянулись волшебным образом, как она то ожидала, хотя и перестали кровоточить уже несколько минут спустя. Слон повернул голову, чтобы ощупать хоботом свой хребет, но Надя предупредила его о том, что пока не следует касаться спины.

Пигмеи осмелились снять сети с животного, что на деле оказалось куда сложнее, нежели их накинуть, однако, в конце концов, старый слон был освобождён. Тот смирился со своей судьбой, возможно, животному и удалось пересечь границу между жизнью и смертью, но внезапно оно чудесным образом вновь стало свободным. Слон сделал несколько пробных шагов, а затем, всё ещё пошатываясь, дошёл и до чащи. В последний момент перед тем, как затеряться в глубине леса, слон обернулся к Наде, недоверчиво на ту посмотрел, поднял хобот и издал рёв.

– Что же он сказал? – спросил Александр.

– Что если нам потребуется помощь, мы можем его позвать, – перевела Надя.

В скором времени наступит ночь. В последние дни Надя питалась крайне скудно, да и у Александра, как и у неё, было сильное чувство голода.

Охотники обнаружили следы буйвола, однако ж по ним не пошли, поскольку эти животные считались опасными и, как правило, ходили группой. Языки их были грубыми, точно наждачная бумага: говорили, буйволы так могли лизнуть человека, что у последнего слезла бы с костей чуть ли не вся плоть. Местные не могли охотиться на них без помощи своих жён. Зверей гнали рысцой до группы крошечных, сделанных из ветвей и листьев, жилищ. Вся деревня была столь бедна, что проживание в ней человека казалось невозможным. Более прочные жилища не строились никогда, поскольку сами были кочевниками и, как правило, существовали отдельно от своих семей и с каждым разом в поисках слонов вынужденно перемещались всё дальше и дальше в лес. Племя не владело ничем, кроме вещей, которые каждый мог носить с собой. Пигмеи изготавливали исключительно основные предметы, чтобы выжить в лесу и в нём же охотиться, а остальное же получали, прибегая к натуральному обмену. Поскольку цивилизация тех не интересовала, прочие племена считали их похожими на обезьян.

Из сделанного в земле углубления охотники вытащили половину антилопы, покрытую землёй и насекомыми. За ней гонялись два предыдущих дня и, съев часть, оставшееся животное зарыли в землю, чтобы мясо не утащили другие звери. Увидев, что оно всё ещё там, местные начали петь и танцевать. Несмотря на свои страдания, Надя с Александром ещё раз убедились в том, что, находясь в лесу, здешний народ очень весел, шутит по любому поводу, рассказывает истории, а порой и заливается смехом. От мяса исходил зловонный запах, и то было наполовину зелёным, однако ж благодаря зажигалке Александра и способности пигмеев отыскать поблизости сухое топливо, люди разожгли небольшой огонь, на котором его и зажарили. Также местные с энтузиазмом питались и попадавшимися в мясе личинками, гусеницами, червяками и муравьями, считавшимися настоящим деликатесом, и неизменно завершали свой ужин дикими фруктами, орехами и водой из луж на земле.

– Моя бабушка предупреждала нас, что из-за грязной воды можно заразиться холерой, – сказал Александр, выпив немного из своих сложенных котелком рук, поскольку сам умирал от жажды.

– Ты, возможно, и заразишься, потому что очень уж ты нежный, – подтрунила Надя, – но я-то выросла на реке Амазонка, и к разного рода тропическим заболеваниям у меня иммунитет.

Они спросили Бейе-Доку, как далеко отсюда находится Нгубу, но тот не смог дать им точного ответа, поскольку местные измеряли расстояние проведёнными в пути часами и в зависимости от скорости, с которой они то преодолевали. Пять часов пешего хода приравнивались к двум, если передвигаться бегом. Лучший охотник не мог указать и направления, поскольку никогда не прибегал к компасу либо же карте и не знал сторон света. Тот ориентировался исключительно по окружающей природе, мог знать каждое дерево на прилегающей, в несколько сотен гектар, территории. И объяснил, что лишь у них, у пигмеев, есть названия всем деревьям, растениям и животным; остальные же люди считают лес некой однородной, зелёной и болотистой, зарослью. Солдаты и представители племени банту отваживались перемещаться лишь от деревни и до разветвления реки, где у них была связь с внешним миром, и те имели дело с контрабандистами.

– Торговля слоновой костью запрещена практически во всём мире. Каким же образом её вывозят из этой области? – спросил Александр.

Бейе-Доку сообщил ему, что Мбембелé давал взятки властям и вдобавок рассчитывал на сеть приспешников, которые располагались вдоль всей реки. Те привязывали бивни под лодки, чтобы они оставались под водой, отчего и беспрепятственно перевозили их куда нужно среди бела дня. Алмазы путешествовали исключительно в желудках контрабандистов. Те проглатывали их с ложкой мёда и пудингом из маниоки, а спустя пару дней, когда оказывались в безопасном месте, извлекали их из другого конца своего тела – довольно отвратительный, однако ж проверенный метод.

Охотники рассказали путешественникам о предшествующих правлению Касонго временах, когда в Нгубу правила Нана-Асанте. В ту эпоху не было золота, не велась торговля слоновой костью, племя банту жило лишь на кофе, который привозили по рекам и продавали в городах, а пигмеи проводили бóльшую часть года, охотясь в лесу. Банту выращивали овощи и маниоку, которые у пигмеев обменивали на мясо. И все вместе отмечали праздники. Хотя племя находилось в полнейшей нищете, тем не менее, люди в нём были свободными. Порой, к ним прибывали лодки, привозя из города различные вещи, однако банту, будучи крайне бедными, покупали очень мало, а, значит, и не интересовали пигмеев. Правительство практически о них забыло, хотя время от времени всё же отправляло туда медсестру с вакцинами, а то и какого-нибудь учителя с мыслью создать здесь школу либо чиновника, обещающего провести электричество. Но они сразу же отсюда бежали, поскольку не выдерживали столь явной удалённости от цивилизации, заболевали сами или же сходили с ума. Единственными здесь оставшимися были лишь командир Мбембелé со своими людьми.

– А миссионеры? – спросила Надя.

– Они – люди сильные, отчего и остались. Когда они пришли сюда, Нана-Асанте уже здесь не было. Мбембелé гнал их прочь, но те не ушли. Наоборот, пытались помочь нашему племени. А затем они исчезли, – сказали охотники.

– Как и королева, – подсказал Александр.

– Нет, вовсе не как королева…, – ответили ему местные, но не захотели пускаться в более подробные объяснения.

10. Деревня предков

Эту ночь от начала и до конца Надя и Александр впервые провели в лесу. В предыдущую ночь они были на празднике Касонго – Надя посещала жён-рабынь пигмеев, украла амулет и подожгла жилище короля до того, как уйти из деревни, вот почему ночное время прошло для них сравнительно быстро; нынешняя же, напротив, показалась путешественникам вечной. Светлое время суток быстро закончилось, и под кроной деревьев вновь настал вечер. Более десяти часов путешественники, съёжившись, находились в жалком убежище охотников, и всё это время вынуждено терпели влажность, насекомых и опасную близость к диким животным, что не причиняло никаких неудобств пигмеям, которые боялись лишь призраков. Первый луч рассвета немало удивил Надю. Александр с Боробóй уже успели проснуться и проголодаться. От жареной антилопы остались лишь чистые обожжённые кости, а питаться фруктами и дальше путешественники всё же не осмелились, поскольку те вызывали у людей боль в кишечнике. Отчего они просто решили не думать о еде. Вскоре проснулись и пигмеи и тут же начали общаться между собой на своём языке в течение долгого времени. Поскольку главного у них не было, каждое принятое решение требовало часового обсуждения в узком кругу, но как только все сходились на конкретном варианте, то начинали действовать как один человек. Благодаря своему поразительно быстрому усвоению языков, Надя поняла общий смысл беседы; а вот Александр, напротив, уловил лишь какие-то уже ему известные имена: Нгубу, Ипемба-Афуа, Нана-Асанте. Вскоре оживлённые разговоры закончились, и молодые люди узнали о плане.

Сюда, на поиски слоновой кости, придут контрабандисты – или же дети пигмеев – уже через пару дней. А подобное означало, что они нападут на Нгубу максимум через тридцать шесть часов. Первым и самым важным действием, по мнению местных, было провести определённую церемонию с использованием священного амулета. Так они просили защиты у предков и у Эзенжи, великого духа леса, жизни и смерти.

– Мы пройдём вблизи деревни предков, когда прибудем в Нгубу? – спросила Надя.

Бейе-Доку подтвердил им, что на самом деле предки жили на территории, расположенной между рекой и Нгубу. От места, где путешественники находились в данный момент, до конечной цели оставалось несколько часов пути. Александр припомнил, что когда его бабушка Кейт была моложе, та путешествовала по миру с рюкзаком за спиной и спала, как правило, на кладбищах, поскольку те считались сравнительно безопасным местом, куда ночью уж точно никто не забирался. Деревня призраков была идеальным местом, где имелась возможность подготовиться к нашествию на Нгубу. Там нападающие находились близко от своей цели и вдобавок в полной безопасности, потому что к ней никогда не приближался Мбембелé со своими солдатами.

– Это особенный момент и, пожалуй, самый важный в истории племени. Полагаю, что местным нужно провести церемонию именно в деревне предков…, – предложил Александр.

Охотники поразились абсолютному невежеству молодого незнакомца и спросили человека о том, что неужели в его стране должным образом не почитают предков. Александр был вынужден признать, что в Соединённых Штатах люди практически не почитают своих предков. Ему объяснили, что деревушка духов считается запретным местом, и как только туда входит живое существо, то сразу же гибнет. Ходят туда лишь в одном случае – отвезти мёртвых. Когда в племени кто-либо умирает, остальные отправляют церемонию, которая длится целый день и целую ночь. Затем самые пожилые женщины племени заворачивают тело в тряпки и листья, связывают то сделанными из получаемого из древесной коры волокна верёвками, той же самой, которую используют для своих сетей, и отвозят покоиться к предкам. Люди не мешкая приходят в деревню, кладут свою ношу и как можно быстрее уносят оттуда свои ноги. Это всегда осуществлялось рано, при дневном свете, после многочисленных жертвоприношений. Ведь данное время суток считалось единственно безопасным, поскольку призраки жили, в основном, по ночам, днём же те спали. Если к предкам относились с должным уважением, и они, в свою очередь, не причиняли людям беспокойство, хотя никому не прощали и малейшей обиды. Призраков боялись даже больше чем богов – ведь те были куда ближе.

Анджи Ниндерера рассказывала Наде и Александру, что в Африке существует постоянная связь людей с миром духов.

– Африканские боги куда сострадательнее и рассудительнее богов других народов, – сказала им женщина. – Те никого не наказывают, как то делает Господь христиан. У них нет и ада, где души страдают целую вечность. Самое худшее, что может случиться с душой африканца, – это бродить по иным мирам, будучи одинокой и потерянной. Африканский бог никогда бы не отправил своего единственного сына умирать на кресте ради искупления человеческих грехов, которые в принципе тот может уничтожить одним своим жестом. Африканские боги не создавали человека по своему образу и подобию и, соответственно, его не любят, но, по меньшей мере, они оставляют людей в покое. Духи же, напротив, наиболее опасны, поскольку обладают теми же дефектами, что и сами люди – большей частью, они жадные, жестокие и ревнивые. Чтобы те пребывали в мире и покое, им нужно предлагать различные дары. В свою очередь духи многого не требуют; им хватает струйки ликёра, сигары, крови петуха.

Пигмеи считали, что серьёзно оскорбили своих предков, отчего те и жестоко пострадали от рук Касонго. Они не знали ни в чём именно заключалось оскорбление, ни каким образом то загладить, однако полагали, что стоит чуть успокоить разгневанных духов, как сразу же их судьба изменится в лучшую сторону.

– Мы пойдём в их деревню и спросим, чем именно они обижены и что конкретно те желают от вас, – предложил Александр.

– Они же призраки! – в ужасе воскликнули пигмеи.

– Таковых мы с Надей вовсе не боимся. Мы сходим и поговорим с ними и, возможно, даже получим от тех помощь. Ведь, в конце концов, вы же их потомки, к которым те вообще-то должны сочувствовать, разве нет?

Поначалу данная мысль была резко отвергнута, но молодые люди всё же настояли, и после продолжительного обсуждения охотники согласились отправиться в окрестности запрещённой деревни. Те спрячутся неподалёку от самого места, в лесу, где и подготовят оружие и отправят определённую церемонию, пока иностранцы попытаются договориться с предками.

Все шли по лесу несколько часов. Надя с Александром шли всё дальше, не задавая вопросов, хотя частенько ребятам казалось, что они несколько раз проходят по одному и тому же месту. Охотники продвигались вперёд уверенно и, в основном, рысцою, без еды и питья, нисколько не поддаваясь утомлению, и поддерживаемые лишь чёрным табаком, которым были полны их бамбуковые трубки. Они да разве что сети, копья и дротики были единственным земным имуществом местных. Двое молодых людей следовали за ними, бесконечно спотыкаясь, испытывая головокружение от усталости и жары, и даже спустя некоторое время бросились на землю, отказываясь идти дальше. Путешественникам нужно было отдохнуть и что-нибудь поесть.