Текст книги "Лес пигмеев"

Автор книги: Исабель Альенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Уже не раз мать Александра спрашивала сына, Надя ли «его девушка», что он сам всегда отрицал с большим, нежели то было необходимо, пылом. Она не была «его девушкой» в пошлом смысле этого слова. Даже сам вопрос оскорблял юношу. Его отношения с Надей никак нельзя было сравнить с увлечениями, в которых, как правило, увязали его друзья, либо с собственными фантазиями в отношении Сесилии Бернс, девушки, на ком планировал жениться, как только та пришла к ним в школу. Их общая с Надей привязанность друг к другу была уникальной в своём роде, неприкасаемой и драгоценной. И было понятно, что столь глубокие и чистые отношения не свойственны паре подростков разного пола, поэтому о них ребята и не говорили, поскольку никто ничего так бы в этом и не понял.

Час спустя звёзды стали исчезать одна за другой, и небо начало проясняться. Поначалу оно открылось мягким свечением, а вскоре перешло и в великолепное пламя, освещая пейзаж, наделяя последний оранжевыми отражениями. В небе появились различные птицы, чья переливчатая трель разбудила группу. Люди тотчас зашевелились и сами: одни разжигали костёр и готовили что-то на завтрак, другие же помогали Анджи Ниндерере отсоединить пропеллер, чтобы в дальнейшем тот отремонтировать.

Группа была вынуждена вооружиться палками, чтобы как-то сдержать обезьян, кидавшихся на небольшой лагерь, пытаясь там чем-то поживиться. Эта борьба вымотала всех. Обезьяны удалились на дальнюю часть пляжа и оттуда наблюдали за происходящим, ожидая малейшую неосмотрительность людей, чтобы совершить очередное нападение. Стояли невыносимые жара и влажность – одежда липла к телу, волосы промокли насквозь, а кожа сильно горела. Из леса доносился тяжёлый запах разлагающейся органики, к тому же смешанной со зловонием экскрементов, используемых для костра. Путешественникам досаждала жажда, отчего следовало позаботиться о запасах воды в бутылках и загрузить те в самолёт. Брат Фернандо предложил использовать воду из реки, однако Кейт сказала, что так лишь можно заразиться тифом или холерой.

– Мы можем вскипятить её, но при такой жаре не найдётся способа охладить воду, и мы будем вынуждены пить её горячей, – добавила Анджи.

– Тогда приготовим чай, – пришла к выводу Кейт.

Миссионер прибегнул к свисающему из рюкзака горшку, чтобы взять воду из реки и вскипятить её. Та была ржавого цвета, с металлическим вкусом и странным, слегка тошнотворным, сладковатым запахом.

Боробá был, пожалуй, единственным, кто ходил в лес на небольшие экскурсии, остальные же боялись заблудиться в этой чаще. Надя заметила, что с каждым разом обезьянка уходила и возвращалась с меньшим любопытством, но со всё большим отчаянием. Девочка пригласила Александра, и оба отправились вслед за животным.

– Не отходите слишком далеко, ребята, – предупредила их Кейт.

– Мы скоро вернёмся, – ответил её внук.

Боробá, нисколько не сомневаясь, вёл их между деревьями. Тогда как животное прыгало с ветки на ветку, Надя с Александром с трудом продвигались вперёд, открывая себе дорогу среди густых папоротников, молясь, чтобы никоим образом не наступить на гадюку либо не встретиться лицом к лицу с каким-нибудь леопардом.

Молодые люди шли всё дальше сквозь растительность, не упуская из виду Боробý. Ребятам казалось, что те идут по непонятной, едва проложенной в лесу, тропке, возможно, что и по какому-то древнему маршруту, сплошь покрытому растениями, где проходили и животные, направляясь к реке утолить жажду. Насекомые облепили их с ног до головы; осознав невозможность отделаться от назойливых, те смиренно терпели последних. И всё же лучше было не думать о ряде переносимых насекомыми заболеваний, начиная с малярии и до смертельного оцепенения, вызываемого укусом мухи цеце, чьи жертвы сразу погружаются в глубокий летаргический сон и пребывают в нём, пока не умрут охваченными лабиринтом собственных же кошмаров. Местами приходилось руками рушить огромные, преграждающие им путь, паутины; где-то ребята аж до колена утопали в липкой тине.

Вскоре в непрекращающейся суете леса оба различили нечто похожее на человеческий стон, заставивший тех резко остановиться. Боробá нервно запрыгал, указывая им, что останавливаться сейчас не следует. В нескольких метрах впереди оба явно увидели, о чём всё же шла речь. Прокладывавший путь Александр чуть было не упал в яму, открывшуюся, точно расщелина, прямо под его ногами. Плач исходил от кого-то тёмного, покоящегося в яме и на первый взгляд показавшегося большой собакой.

– Что же это? – прошептал Александр, отступая и не осмеливаясь повысить голос.

Визг Боробы́ всё усиливался, лежащее в яме создание пошевелилось, и тогда ребята поняли, что там обезьяна. Она была завёрнута в сеть, которая полностью обездвиживала животное. Бедняга поднял глаза и, увидев людей, начал вопить, показывая зубы.

– Это горилла. Она не может выйти…, – сказала Надя.

– Данное место напоминает ловушку…

– Всё же стоит достать животное, – предложила Надя.

– Каким образом? Оно может нас укусить…

Надя склонилась к пойманному животному и начала разговаривать, как делала то с Боробóй.

– Что именно ты ему говоришь? – спросил её Александр.

– Я не знаю, понимает ли она меня. Не все обезьяны говорят на одном и том же языке, Ягуар. В сафари я могла общаться лишь с шимпанзе, но никак не с мандрилами.

– Эти мандрилы – бездушные существа, Орлица. Они бы не обратили на тебя внимания, если бы даже тебя поняли.

– Я не знаю языка горилл, но могу представить, что он похож на язык остальных обезьян.

– Скажи ему, чтобы успокоился, и тогда посмотрим, сможем ли мы освободить его из этой сети.

Постепенно Наде всё же удалось своим голосом успокоить взятое в плен животное, но при малейшей попытке подойти ближе оно вновь показывало свои зубы и рычало.

– Да у неё ребёнок! – указал Александр.

Это был крошечный малыш, всего лишь нескольких недель от роду, который отчаянно лип к шерсти матери.

– Давай поищем помощь. Нам нужно порезать сеть, – решила Надя.

Ребята вернулись на пляж настолько быстро, как то им позволяла почва под ногами, и рассказали остальным о своей находке.

– Это животное может запросто напасть. Гориллы – существа мирные, однако ж самка с детёнышем всегда опасна, – предостерёг их брат Фернандо.

Но Надя уже схватила нож и тотчас ушла вслед за остальными из группы. Жоэль Гонсалес едва мог поверить в свою удачу: помимо прочего он же собирался сфотографировать гориллу. Брат Фернандо вооружился своими мачете и длинной палкой, а Анджи несла с собой револьвер и ружьё. Боробá вёл их прямо до ловушки, куда попала горилла, которая, увидев себя окружённой человеческими лицами, взбесилась не на шутку.

– В данный момент нам бы очень пригодилось обезболивающее средство, каким пользуется Михаил Мушаша, – заметила Анджи.

– Животное крайне напугано. Я попытаюсь подойти ближе, а вы подождите чуть позади, – предложила Надя.

Люди отступили на несколько метров и затаились среди папоротников, тогда как Надя с Александром приближались буквально по сантиметру, то и дело останавливаясь и выжидая. Голос девушки продолжал звучать в монологе, чтобы только успокоить бедное пойманное животное. Таким образом прошло несколько минут, пока не прекратилось всякое ворчание.

– Ягуар, посмотри туда вверх, – прошептала Надя на ухо своему другу.

Александр поднял глаза и чётко увидел в кроне дерева чёрную лоснящуюся морду с крайне близко посаженными глазами и сплющенным носом, которая наблюдала за ним с большим вниманием.

– Это очередная горилла. И гораздо большего размера! – также шёпотом ответил Александр.

– Не смотри ей в глаза, это для них явная угроза и вдобавок лишняя причина рассердиться, – посоветовала она мальчику.

Остальная группа тоже его увидела, но никто из людей так и не шевельнулся. У Жоэля Гонсалеса чесались руки навести камеру куда нужно, однако ж Кейт разубедила его в этом своим суровым взглядом. Возможность оказаться настолько близко к столь огромным обезьянам, на самом деле, была большой редкостью, поэтому люди не могли лишить себя таковой, сделав какое-то неверное движение. Ничего не произошло и полчаса спустя; расположившаяся на дереве горилла спокойно сидела на своём наблюдательном пункте, а сжавшаяся под сеткой продолжала тихо ждать. Лишь взволнованное дыхание и манера, которой она прижимала к себе детёныша, выдавали тревогу животного.

Надя поползла к ловушке, будучи под наблюдением как охваченной ужасом и находившейся на земле самки, так и сидящего вверху самца. Александр последовал за подругой с ножом в зубах, осознавая себя в нелепом и смешном положении, будто всё действо происходит в фильме про Тарзана. Когда Надя протянула руку, чтобы коснуться находящегося под сеткой животного, ветви дерева, где сидела другая горилла, начали раскачиваться.

– Если одна нападёт на моего внука, ты убьёшь её прямо там, – намекнула Кейт Анджи.

Анджи ничего не ответила. Она боялась, что, окажись животное даже в метре, сама так бы и не смогла выстрелить: ружьё сильно дрожало у неё в руках.

Самка, будучи настороже, следила за движениями молодых людей, однако казалась слишком спокойной, словно понимая объяснения, повторяемые Надей снова и снова. Девочка говорила, что нынешние люди совершенно другие, нежели когда-то поставившие ловушку.

– Тише, тише, мы ведь собираемся тебя освободить, – монотонно шептала Надя.

В конце концов, девушка коснулась рукой чёрной шкурки обезьяны, которая, почувствовав контакт, тут же вся сжалась и показала зубы. Надя не убирала свою руку, и животное постепенно успокоилось. По сигналу подруги Александр, осторожничая, начал подтягиваться, чтобы стать к ней ближе. Крайне медленно, чтобы ни в коем случае не напугать, он тоже погладил спину гориллы, пока та не признала близкого присутствия и мальчика. Он же, в свою очередь, глубоко дышал, тёр висевший на груди амулет для пущего воодушевления и держал в руке нож, чтобы перерезать верёвку. Животное, увидев у своей кожи металлическое лезвие, тотчас всё сжалось в комок, защищая детёныша своим телом. Откуда-то издалека доходил до него голос Нади, проникая в охваченный ужасом мозг обезьяны, успокаивая ту, которая у своей спины ощущала касание ножа и дёргание сети. Перерезать верёвки на деле заняло больше времени и сил, нежели предполагалось изначально, однако Александру, наконец, удалось сделать брешь и освободить пленницу. Мальчик дал знак Наде, и оба отступили на несколько шагов.

– А ну иди! Ты уже можешь выйти! – приказала девушка.

Брат Фернандо крайне осторожно полз вперёд на четвереньках и передал Александру свою трость, нужную, чтобы аккуратно подтолкнуть съёжившийся под сетью тюк. Так был получен нужный эффект – горилла подняла голову, принюхалась к воздуху и с любопытством внимательно огляделась вокруг. Чуть позже животное убедилось, что может шевелиться, и тогда выпрямилось во весь рост, стряхивая с себя сеть. Надя с Александром увидели стоящую с прижатым к груди малышом обезьяну и вынуждены были прикрыть рот, чтобы не закричать от восторга. Ребята не шевелились. Горилла наклонилась, поддерживая малыша одной лапой у груди, и сосредоточенно смотрела на молодых людей.

Александр содрогнулся, осознав, до чего близко к ним находилось сейчас животное. Мальчик чувствовал его тепло и видел в десяти сантиметрах от своего лица чёрную и морщинистую физиономию этого существа. Вспотев, тот закрыл глаза. Когда же вновь их открыл, то смутно разглядел розовую морду со множеством желтоватых зубов; несмотря на уже запотевшие очки, он так и не осмелился их снять. Исходившее от гориллы дыхание вмиг ударило мальчику в нос – это был приятный запах свежескошенной травы. Вскоре любопытная лапка детёныша схватила его за волосы и рванула. Душимый счастьем Александр вытянул палец, и маленькая обезьянка вцепилась в него, как то обычно делают новорождённые дети. Матери не понравилось подобное проявление доверия, отчего та отблагодарила Александра толчком, повалив мальчика на землю, однако ж без всякой агрессии. И разразилась напыщенным рычанием, будто что-то спрашивая, а затем в два прыжка удалилась к дереву, где уже ждал самец, после чего оба затерялись в листве. Надя помогла своему другу приподняться.

– Видели! Он коснулся меня! – воскликнул Александр, подпрыгивая в восторге.

– Ловко сделано, парнишка, – одобрил брат Фернандо.

– И кто же поставил эту сеть? – спросила Надя, думая, что она была сделана из того же материала, как и найденные на пляже верёвки.

5. Заколдованный лес

Вернувшись в лагерь, Жоэль Гонсалес соорудил из бамбука и кручёной проволоки удочку и расположился на берегу, всё же надеясь поймать что-то на еду, пока остальные путешественники обсуждали только что произошедшее приключение. Брат Фернандо был согласен с теорией Нади: оставалась надежда на то, что кто-нибудь да и пришёл бы им на помощь, поскольку сама сеть говорила о присутствии человека. Когда-нибудь охотники вернулись бы сюда в поисках своей добычи.

– И почему они охотятся на горилл? Ведь мясо у них плохое, да и кожа уродливая, – захотел узнать Александр.

– Если нет иной пищи, то мясо вполне и ничего. Органы активно используются в колдовстве любого рода, из кожи и черепа делают маски, лапки же продают, изготовив из тех пепельницы. Туристам всё это нравится, – объяснил миссионер.

– Что за ужас!

– Когда мы были заняты миссией в Руанде, у нас была горилла двух лет от роду, единственная, которую мы могли спасти. Ведь их матерей убивали, и порой нам приносили бедных детёнышей, отныне забытых и брошенных. Они крайне чувствительные и умирают от тоски, если прежде не погибнут от голода.

– Кстати, а вы не голодны? – спросил Александр.

– Вот не очень-то и хорошо, что мы позволили черепахе убежать, сейчас у нас был бы отличнейший ужин, – намекнула Анджи.

Защищавшие черепаху хранили молчание. Ведь Анджи была права: в подобных обстоятельствах сентиментальности отнюдь не место, перво-наперво необходимо просто выжить.

– Что же случилось с радио в самолёте? – спросила Кейт.

– Я уже отправила несколько сообщений, прося о помощи, но не думаю, что таковые были получены, ведь мы сами находимся слишком уж далеко. Я продолжаю свои попытки наладить связь с Михаилом Мушашой. И я вам обещала, что буду звонить ему дважды в день. Уверена, что и для него тоже странно не получать от нас никаких новостей, – ответила Анджи.

– Когда-нибудь он по нам да соскучится и сам выйдет нас искать, – утешила всех Кейт.

– Мы здесь в затруднительном положении: самолёт разломан на куски, а мы совершенно потерянные и голодные, – пробормотала Анджи.

– Да что вы за пессимист, женщина! Господь прижимает, но не душит. Вы увидите, что у нас ни в чём не будет недостатка, – ответил брат Фернандо.

Анджи взяла миссионера за руки и приподняла на несколько сантиметров от пола, чтобы взглянуть на человека поближе, глаза в глаза.

– Если бы послушались меня, мы бы не попали в такую передрягу! – воскликнула женщина, меча громы и молнии.

– Решение прибыть сюда было моим, Анджи, – вмешалась Кейт.

Члены группы разбрелись по пляжу, занятые каждый своим делом. С помощью Александра и Нади Анджи удалось отсоединить пропеллер и, тщательно его изучив, подтвердить то, что уже подозревали: средствами, которыми они располагали на данный момент, починить его невозможно. Люди оказались в ловушке.

Жоэль Гонсалес всё ещё не верил, будто кто-то клюнул на его примитивную удочку и, стало быть, чуть не упал навзничь от удивления, когда ощутил рывок нити. Остальные подошли ему помочь и, в конце концов, изрядно поборовшись, вытянули-таки из воды приличных размеров карпа. Рыба билась в агонии на песке ещё долгое время, что для Нади обернулось нескончаемым мучением, ведь девочка вообще не могла смотреть на страдания животных.

– Такова природа, деточка. Одни и умирают для того, чтобы другие могли жить, – утешил её брат Фернандо.

Он не захотел добавить, что Господь послал им палатку, как на самом деле то и думал, чтобы лишний раз не спровоцировать Анджи Ниндерера. Путешественники почистили рыбу, завернули ту в листья и пожарили; никто и никогда не пробовал более вкусного блюда. На ту пору пляж, точно ад, пылал от жары. Они соорудили тень под держащимся на палках брезентом и прилегли отдохнуть, будучи под наблюдением обезьян и нескольких крупных зелёных ящериц, выползших позагорать.

Группа, потея, дремала под скудной, даваемой брезентом, тенью, когда внезапно на противоположном крае пляжа, прямо из леса появился реальный смерч, поднимающий облако песка. Поначалу все подумали, что приближается носорог – его прибытие всегда оборачивалось скандалом, однако вскоре поняли, что речь шла об огромном диком кабане со скудной, покрытой колючками, шерстью и наводящими ужас клыками. Зверь вслепую бросился на лагерь, не дав людям возможности схватить оружие, которое даже на время сиесты лежало поблизости. Всем едва хватило времени посторониться, когда хищник чуть их не забодал, врезавшись в поддерживающие навесу брезент палки и уронив те на землю. Из порушенной палатки он продолжал фыркать и наблюдать за людьми своими злостными глазами.

Анджи Ниндерера помчалась искать револьвер и своими движениями лишь привлекла животное, собиравшееся напасть вновь. Копытами передних лап оно, опустив голову, поскребло песок и побежало в направлении Анджи, чья дородная фигура представляла собой идеальную цель.

Когда, казалось, кончина Анджи неминуемо наступит, брат Фернандо встрял между ней и диким кабаном, размахивая в воздухе куском брезента. Зверь резко остановился, обернулся и бросился на него, но в самый момент столкновения миссионер ловко сгруппировал тело, выполнив оригинальное па. В бешенстве, кабан взял паузу и продолжил наступать, вновь запутавшись в брезенте и не касаясь мужчины. Меж тем Анджи схватила револьвер, однако ж так и не осмелилась выстрелить, поскольку животное ходило кругами столь близко к брату Фернандо, что оба вскоре слились воедино.

Вся группа поняла, что ныне присутствует на самой оригинальной корриде с быками. Миссионер пользовался брезентом, точно мулетой, и дразнил животное криками: «Оле, торо!» Он обманывал его, то и дело вставал на пути и сводил с ума. За небольшое время животное вымоталось настолько, что стало пускать слюну и вот-вот бы свалилось, не удержавшись на дрожащих лапах. Тогда мужчина просто встал спиной и с высшей степенью высокомерия истинного тореро, таща за собой мулету, отошёл на несколько шагов, пока кабан прикладывал усилия, пытаясь удержаться в вертикальном положении на своих лапах. Анджи как раз и воспользовалась данным моментом, чтобы двумя выстрелами в голову убить животное. Освистыванием и хором аплодисментов все приветствовали смелый подвиг брата Фернандо.

– Взгляните, сколь большее удовольствие мне это доставило! Я не дразнил быка вот уже тридцать пять лет! – воскликнул мужчина.

И он улыбнулся впервые с момента их знакомства, а затем рассказал, как в молодые годы мечтал пойти по стопам своего отца, знаменитого тореро. И всё же у Господа на его счёт были немного другие планы: в результате нескольких нешуточных лихорадок юноша практически ослеп и не мог больше драться с быками. И человек задался было вопросом, чем именно заняться теперь в жизни, когда от приходского священника родной деревни узнал о том, что церковь ищет миссионеров, которых отправила бы в Африку. Он явился на зов, лишь движимый отчаянием, вызванным невозможностью драться с быками и далее, но вскоре открыл в себе соответствующее призвание. Чтобы стать миссионером требовались те же добродетели, что и для участника боя с быками: храбрость, стойкость характера и вера, так необходимых для столкновения с различными трудностями.

– Сражаться с быками – это легко. Служить же Христу гораздо сложнее, – заключил брат Фернандо.

– Судя по представлению, которое он нам только что показал, кажется, что и не требуется особо приглядываться ни к тому и ни к другому, – взволнованная, сказала Анджи, поскольку тот спас ей жизнь.

– Зато теперь мы на несколько дней обеспечены мясом. Нужно его приготовить, чтобы оно сохранилось чуть дольше, – сказал брат Фернандо.

– Ты сфотографировал бой быков? – спросила Кейт Жоэля Гонсалеса.

Мужчина вынужден был признать, что в такой волнительный момент напрочь забыл о своих обязанностях.

– Это сделал я! – сказал Александр, тряся крошечных размеров автоматической камерой, которую всегда носил с собой.

Единственным, кто был способным снять кожу и вынуть внутренности из дикого кабана, оказался брат Фернандо, поскольку в своей деревне тот не раз видел, каким образом зарезают свиней. Человек снял рубашку и принялся за дело. Он не располагал нужными для работы ножами, вследствие чего задача продлилась дольше и оказалась грязнее, чем думалось. Пока он работал, вооружённые палками Александр с Жоэлем Гонсалесом пугали летающих кругами над их головами стервятников. Через час мясо животного было готово к использованию. Остатки туши выбросили в реку, чтобы избежать мух и плотоядных животных, без сомнения явившихся бы сюда, привлекаемые запахом крови. Миссионер с помощью ножа отделил клыки дикой свиньи и, почистив те песком, отдал трофей Александру с Надей.

– Вот возьмите с собой в Соединённые Штаты в качестве сувенира, – сказал он.

– При условии, если мы останемся в живых, – добавила Анджи.

Бóльшую часть ночи принимались один за другим кратковременные ливни, затруднявшие поддерживать огонь горящим. Люди берегли его, защищая брезентом, но пламя гасло столь часто, что, в конце концов, все смирились, дав ему затухнуть окончательно. В очередь Анджи произошёл единственный за всё время несчастный случай, который немногим позже она описывала как «чудесное бегство». Крокодил, разочарованный тем, что всё же не смог схватить добычу на берегу реки, осмелился приблизиться к еле заметному мерцанию углей и керосиновой лампе. Анджи, спрятавшись под куском пластика, чтобы не вымокнуть, его не слышала. И осознала его присутствие, когда зверь подошёл столь близко, что можно было увидеть эти ужасающего вида открытые челюсти в метре от собственных ног. На долю секунды в мозгу всплыло предостережение Ма Бангезе, гадалке с рынка, отчего подумала, мол, вот и настал мой последний час, и уже не хватило присутствия духа воспользоваться покоившимся совсем рядом ружьём. Инстинкт вперемежку с испугом вынудили женщину отступать прыжками, издавая ужасные крики, естественно, разбудив своих друзей. Несколько секунд крокодил поколебался и тотчас напал снова. Анджи пустилась бежать, споткнулась и упала, мигом покатившись в сторону лишь бы ускользнуть от животного.

Первым пришедшим на крики Анджи был Александр, только-только выбравшийся из спального мешка, поскольку настала его очередь дежурить. Не думая о своих действиях, мальчик взял в руки первый попавшийся предмет и изо всех сил ударил эту тварь по морде. Мальчик визжал гораздо громче Анджи и вслепую сыпал удары куда мог, половина из которых была явно не по крокодилу. Не замедлив, и остальные прибыли на помощь ему и Анджи, кто, несколько оправившись от удивления, начала, особо не целясь, стрелять из своего оружия. Лишь пара пуль попала в цель, но они так и не проникли в толстую чешую пресмыкающегося. В конце концов, царивший беспорядок и удары Александра вынудили животное отказаться от обеда и уйти обратно в реку, возмущённо ударяя хвостом по воде.

– Это был крокодил! – воскликнул дрожащим голосом заикавшийся Александр, не в силах понять, что сам только что сражался с одним из этих чудовищ.

– Они пришли, чтобы поцеловать тебя, сынок, – ты спас мне жизнь, – позвала она мальчика, прижимая того к своей широкой груди.

Александр услышал хруст собственных рёбер и чуть не задохнулся от смеси запаха страха с ароматом гардений, исходившей от Анджи. Тем временем сама женщина всё покрывала его звонкими поцелуями, смеясь и плача, не в состоянии совладать со своими нервами.

Жоэль Гонсалес подошёл осмотреть инструмент, которым пользовался Александр.

– Это же мой фотоаппарат! – воскликнул он.

Предмет им и оказался. Чёрный кожаный чехол был порван в клочья, однако ж массивный немецкий аппарат выдержал неслабый натиск крокодила, не получив от животного заметного ущерба.

– Прости, Жоэль. В следующий раз я буду использовать свою, – сказал Александр, указывая на собственную, небольшого размера, карманную фотокамеру.

Утром дождь прекратился, и люди тотчас воспользовались возможностью постирать одежду твёрдым куском креольского мыла, что был среди вещей Анджи, и повесить ту сушиться на солнце. Все позавтракали жареным мясом и печеньем с чаем. Люди соображали, какой формы плот лучше построить, как и подсказывал всем Александр ещё в первый день, чтобы проплыть вниз по реке до ближайшей деревни, когда, приближаясь по воде, в видимости появились два каноэ. Утешение вперемешку с радостью были столь бурными, что все бегом пустились им навстречу, издавая ликующие крики, точно сами были потерпевшими кораблекрушение. Увидев людей, каноэ остановились на определённом расстоянии и находившиеся там местные начали грести в противоположном направлении, отходя дальше и дальше. В каждом было по два мужчины, одетых в шорты и футболки. Анджи приветствовала их криками на английском и других местных языках, которые только могла вспомнить, умоляя людей вернуться и обещая заплатить самим, если те, конечно, помогут. Владельцы лодки посовещались между собой и, в конце концов, поддавшись любопытству либо же алчности, начали грести, крайне осторожно приближаясь к берегу. И удостоверились, что перед ними женщина крепкого телосложения, этакая странная бабушка, двое подростков, худощавый тип с толстыми стёклами очков и ещё один, похоже, ничего не боявшийся мужчина, – которые все вместе образовывали собой забавную группу людей. Раз убедившись, что люди не представляют собой опасности, несмотря на оружие в руках женщины пышной формы, те поздоровались жестами и сошли на берег.

Вновь прибывшие представились рыбаками, выходцами из деревни, расположенной в нескольких милях к югу. Они были крепкими, плотного, практически квадратного, телосложения, с очень тёмной кожей и вооружёнными мачете. По мнению брата Фернандо, это не кто иной, как представители расы банту.

Ввиду колонизации вторым языком данной местности был французский. К удивлению внука Кейт Койд, оказывается, средне, но всё же говорила на этом языке, отчего и могла обменяться с рыбаками несколькими фразами. Брат Фернандо и Анджи знали некоторые африканские языки, и объясняли преимущественно то, что другим не удавалось выразить на французском языке. Так люди рассказали о несчастном случае, показали местным испорченный самолёт и попросили помочь отсюда выбраться. Представители племени банту выпили предложенное им тёплое пиво, сожрали несколько кусков мяса дикого кабана, но не стали добрее до тех пор, пока не договорились о цене и Анджи не подарила им сигареты, оказывающие на людей расслабляющий эффект.

Меж тем Александр взглянул на каноэ и, не увидев специального рыболовного снаряжения, пришёл к выводу, что им солгали и вновь прибывшим никак нельзя доверять. Остальные члены группы также не оставались спокойными.

Пока хозяева каноэ ели, пили и курили, группа друзей отошла в сторонку, чтобы обсудить ситуацию. Анджи посоветовала не терять бдительности, ведь местные, чтобы ограбить, могли запросто их убить, брат же Фернандо, напротив, полагал, что они посланы самим небом помочь им справиться с наложенной миссией.

– Эти люди отвезут нас в Нгубу, что расположена вверх по течению реки. Согласно карте…, – сказал он.

– Да как такое только вам в голову пришло! – прервала его Анджи. – Поедем на юг, в деревню этих рыбаков. Там должно быть хоть какое-то средство связи. Мне нужно добыть другой пропеллер и вернуться к поискам моего самолёта.

– Мы уже очень близко к Нгубу. Я не могу бросить своих товарищей – кто знает, какие теперь нужды они претерпевают, – поспорил брат Фернандо.

– Вам не кажется, что у нас и так достаточно проблем? – с вызовом произнесла женщина-лётчик.

– Вы не уважаете, труд миссионеров! – воскликнул брат Фернандо.

– Да разве ж вы уважаете африканские верования? Отчего же тогда пытаетесь навязать им свою веру? – отозвалась Анджи.

– Тише вы! У нас есть более срочные дела, которые нужно решить, – настоятельно посоветовала им Кейт.

– Предлагаю нам разделиться. Те, кто хочет, едут на юг с вами; а кто желает сопровождать меня, едут в Нгубу на другом каноэ, – предложил брат Фернандо.

– Ни в коем случае! Вместе мы в большей безопасности, – прервала Кейт.

– Почему бы нам не прибегнуть к голосованию? – подсказал Александр.

– Потому что в данном случае демократия не сработает, молодой человек, – высказался миссионер.

– Тогда решить это предоставим Господу, – сказал Александр.

– Каким же образом?

– Подбросим в воздух монетку: решка – едем на юг, орёл – отправляемся на север. Всё в руках Бога или же судьбы – кто как предпочитает, – объяснил молодой человек, доставая из кармана монетку.

Анджи Ниндерера и брат Фернандо поколебались несколько мгновений и тотчас рассмеялись. В данной мысли оба уловили непоколебимый юмор.

– Есть! – в унисон воскликнули они.

Одобрили это и остальные. Александр передал монетку Наде, которая подбросила её в воздух. Группа затаила дыхание, ожидая пока та не упадёт на землю.

– Орёл! Едем на север! – победно закричал брат Фернандо.

– В общей сложности я даю вам три дня, дружище. Если за этот срок вы не встретите своих друзей, мы возвращаемся, всё ясно? – прорычала Анджи.

– Пять дней.

– Четыре.

– Хорошо, четыре дня и ни минутой больше, – неохотно согласился миссионер.

Убедить так называемых рыбаков, чтобы они доставили людей к обозначенному на карте месту, оказалось куда сложнее, нежели ожидалось. Местные объяснили, что никто не рискует в данных местах и, особенно, без разрешения на то короля Касонго, кто вообще-то не жалует иностранцев.

– Короля? В этой стране нет королей, есть президент и парламент, отчего предполагается, что здесь должна быть демократия…, – сказала Кейт.

Анджи внесла ясность, добавив, что помимо национального правительства у определённых африканских кланов и племён есть короли, а кое-где даже и королевы, чья роль на деле скорее символическая, нежели политическая, как у некоторых суверенных государств, что ещё остались в Европе.

– Миссионеры упоминали в своих письмах некоего короля Касонго, но всё же больше ссылались на командира Маурисио Мбембелé. Похоже, что военный – тот, кто отдаёт приказы, – сказал брат Фернандо.

– Пожалуй, речь идёт не об одной и той же деревне, – предположила Анджи.