Текст книги "Лес пигмеев"

Автор книги: Исабель Альенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Бейе-Доку спал и не слышал, как они пришли. Надя нежно его разбудила. Когда тот в свете фонаря увидел Нану-Асанте, подумал, что рядом находится просто призрак, отчего сразу же выпучил глаза и стал пепельного цвета. Королева же, напротив, рассмеялась и погладила его по голове, доказывая подобными действиями, что сама жива, как, в общем-то, и он. А затем рассказала, что все эти годы провела в укрытии на кладбище, не осмеливаясь выйти оттуда ввиду страха перед Касонго. Также добавила, что устала ждать, пока всё наладится само собой; теперь же, похоже, пришло время вернуться в Нгубу, встретиться лицом к лицу с узурпатором и освободить свой народ от повсеместного притеснения.

– Мы с Надей поедем в Нгубу и подготовим почву, – объявил Александр. – Мы устроим всё так, чтобы получить помощь. Когда люди узнают, что Нана-Асанте жива, думаю, те сразу же воодушевятся на восстание.

– Охотники подойдут ближе к вечеру. А в это время нас уже ждёт Касонго, – сказал Бейе-Доку.

Путешественники согласились с тем, что Нана-Асанте не появилась бы в деревне, не заручившись поддержкой населения, поскольку иначе Касонго просто бы безнаказанно её убил. Ведь она представляла собой единственный козырь, на который все и рассчитывали в столь опасной игре и который были вынуждены оставить на самый конец. Если людям удастся лишить Касонго его предполагаемых, творящих чудеса, атрибутов, возможно, племя банту, наконец-то, прекратит бояться короля и даже восстанет против него. Конечно же, ещё оставались и Мбембелé с его солдатами, но Александр с Надей предложили свой план, в итоге одобренный самими Наной-Асанте и Бейе-Доку. Александр вручил королеве собственные часы, потому что пигмей не умел ими пользоваться, и те договорились о времени и способе действий.

Остальные охотники к ним подсоединились. Добрая часть ночи прошла за церемониальными танцами, которыми местные просили помощи у Эзенжи и других божеств животного и растительного мира. Увидев королеву, члены племени отреагировали куда более живо, нежели сам Бейе-Доку. Сначала все подумали, что перед ними призрак и в ужасе пустились бежать, преследуемые Бейе-Доку, пытавшимся им объяснить чуть ли не криком, что речь здесь шла вовсе не о неприкаянной душе. В конце концов, один за другим, они вернулись на прежнее место и осмелились прикоснуться к женщине кончиками дрожащих пальцев. После, удостоверившись, что она не мертва, все стали приветствовать королеву, выказывая той уважение и надежду.

Мысль сделать укол с успокоительным средством из запасов Михаила Мушаши королю Касонго принадлежала Наде. Буквально вчера та видела, как один из охотников сбил обезьяну, всего лишь прибегнув к дротику и слуховой трубке похожих на подобные орудия и у индейцев на реке Амазонка. И подумала, что таким же способом можно выстрелить и обезболивающим средством. Девочка не знала, какой эффект произведёт лекарство на человека. Если за несколько минут то способно сбить с ног носорога, возможно, что даже и убило бы человека. Однако всё же предположила, что ввиду своих огромных размеров Касонго ещё бы стал сопротивляться. Его толстая мантия представляла собой почти непреодолимое препятствие. Лишь подходящим оружием удалось бы пробить кожу слона, но по обнажённому телу короля пришлось бить исключительно слуховой трубкой.

Когда Надя выдвинула свой план, пигмеи указали той на самого меткого охотника, обладающего наилучшими лёгкими. Мужчина набрал полную грудь воздуха и улыбнулся, увидев себя совершенно другим, однако ж долго своим состоянием не гордился, поскольку чуть ли не сразу все остальные засмеялись и стали подтрунивать, впрочем, как и всегда, когда кто-либо начинал хвастаться. Как только человека окутал дым, ему постарались вколоть ампулу с успокоительным средством. Скромный охотник, не говоря ни слова, спрятал ту в небольшую сумку, которую носил на поясе.

– Король проспит, точно мёртвый, последующие несколько часов. Это и даст нам время взбудоражить племя банту, а после уже и появится сама королева Нана-Асанте, – предложила Надя.

– А что будем делать с командиром и солдатами? – спросили охотники.

– Я брошу вызов Мбембелé, – сказал Александр.

Мальчик не знал, ни зачем он это сказал, ни каким образом он намеревался осуществить столь дерзкую цель, просто высказал вслух то первое, что в данный момент пришло ему на ум. Тем не менее, стоило это сказать, как сама мысль обрела вполне конкретную форму, и он вмиг понял, что иного выхода из сложившейся ситуации просто нет. Как им было нужно лишить Касонго его же божественных атрибутов, чтобы люди перестали бояться короля, а страх и был хрупкой основой его могущества, точно также пришлось разбить наголову и Мбембелé на его же собственной земле, которую тот считал своей грубой силой.

– Ты не можешь победить, Ягуар, ты не такой, как он, ты – человек мирный. Вдобавок у него есть оружие, а ты никогда не сделал ни одного выстрела, – обосновала Надя.

– Это будет бой без огнестрельного оружия, один на один или, в крайнем случае, с копьями.

– Ты обезумел!

Александр объяснил охотникам, что у него есть очень сильный амулет, и показал тем окаменелость, что висела на шее. А также рассказал о её происхождении от мифологического животного, дракона, жившего в высоких горах Гималаев ещё до существования человека на земле. Этот амулет, добавил мальчик, защищал его от острых предметов, и чтобы доказать свои слова, приказал тем разместиться в десяти шагах от себя и начать пускать в него копья.

Пигмеи, точно американские футболисты, встали в общий круг обнять друг друга, что-то быстро говоря и смеясь. Время от времени они бросали жалостливые взгляды на молодого иностранца, требовавшего исполнения подобной прихоти. Александр потерял терпение, встрял между ними и настаивал, чтобы его подвергли испытанию.

Люди выстроились в линию между деревьями, мало веря в то, что сейчас будет происходить, и сгибаясь пополам от смеха. Александр отмерил десять шагов, что среди имеющейся здесь растительности было далеко не просто и, подбоченясь и крикнув, что готов, встал перед ними. Один за другим пигмеи начали пускать в мальчика свои копья. У него не дрогнул ни один мускул, пока кончики дротиков втыкались на миллиметр в его кожу. Смутившись окончательно, охотники снова и снова пускали их в него, уже без улыбок и куда энергичнее прежнего, но им всё же не удавалось задеть свою цель по-настоящему.

– А теперь нападайте своими мачете, – приказал им Александр.

Двое из них, единственные, кто располагал мачете, накинулись на него сверху, крича во всё горло, но мальчик ловко уворачивался телом без особого труда, отчего наконечники втыкались в землю.

– Ты очень могущественный волшебник, – изумлённые, пришли они к выводу.

– Вовсе нет, хотя мой амулет столь же силён, как и Ипемба-Афуа, – ответил Александр.

– Хочешь сказать, что с любым, защищённым таким амулетом, можно спокойно проделать то же самое? – спросил один из охотников.

– Точно.

Пигмеи опять обнялись общим кругом, долго и страстно шепчась между собой до тех пор, пока не договорились.

– В таком случае один из нас будет биться с Мбембелé, – вот к какому выводу они пришли.

– Зачем? Ведь это могу сделать я, – ответил Александр.

– Э, нет, ты не такой сильный, как мы. Ты высокого роста, но не умеешь охотиться и быстро устаёшь, когда бегаешь. Любая из наших женщин намного ловчее тебя, – сказал один из охотников.

– Ничего себе! Спасибо…

– Это правда, – пряча улыбку, кивнула головой Надя.

– Тума будет биться с Мбембелé, – решили пигмеи.

Все указали на лучшего охотника, Бейе-Доку, со смирением отвергшего подобную честь, тем самым выказав свои хорошие манеры, хотя нетрудно было догадаться, до чего удовлетворённым тот себя чувствовал. Его просили и умоляли несколько раз, прежде чем он повесил себе на шею амулет с драконьими экскрементами и встал перед своими вооружёнными стрелами товарищами. Предыдущая сцена повторилась, после чего все убедились, что данная окаменелость является непроницаемым щитом. Александр зримо представил себе Бейе-Доку, этого человечка размером с ребёнка, перед самим Мбембелé, который, насколько все знали, был противником, способным внушить страх кому угодно.

– Вы знаете историю о Давиде и Голиафе? – спросил он.

– Нет, – ответили пигмеи.

– Давным-давно, очень далеко от этого леса, воевали два племени. Одно рассчитывало на чемпиона по имени Голиаф, кто был гигантом столь же высокого роста, как и дерево, силачом, точно слон, и к тому же вооружённым мечом, равным по весу десяти мачете вместе взятым. На всех окружающих он наводил ужас. Давид, мальчик из другого племени, осмелился бросить ему вызов. Из оружия у него были лишь петля и камень. И вот два племени собрались вместе и стали наблюдать за битвой. Давид бросил камень, угодивший Голиафу прямо в лоб и поваливший того на землю, после чего он снял с себя меч и убил противника.

Слушатели согнулись пополам от смеха – непревзойдённо комичной показалась им история, однако ж те не провели параллель с ныне сложившейся ситуацией, пока Александр не сказал им, что Голиаф – не кто иной как Мбембелé, а Давид – сам Бейе-Доку. Жаль, что у нас нет петли, – сказали они. Ведь сами даже не знали, что она собой представляет, и всё же вообразили себе, что, должно быть, это оружие ужасно. Наконец, они двинулись в путь, чтобы проводить своих новых друзей до окрестностей Нгубу. Все распрощались друг с другом сильными похлопываниями по рукам, после чего местные исчезли в лесу.

Александр с Надей вошли в деревню, когда уже стал заниматься день. Лишь несколько собак учуяли их присутствие; население же ещё спало, и никто никого не караулил. Ребята крайне осторожно появились у входа в жилище, чтобы не испугать друзей, и были встречены Кейт, кто спала очень мало и крайне плохо. Увидев внука, писательница разом ощутила как глубокое облегчение, так и собственное желание устроить мальчику хорошую взбучку. Однако ж сил хватило лишь на то, чтобы схватить его за ухо и как следует встряхнуть, одновременно сыпав оскорблениями.

– Где же вы были, отродье дьявола? – кричала на них женщина.

– И я тебя люблю, бабушка, – засмеялся Александр, крепко её обнимая.

– На этот раз я говорю серьёзно, Александр, я больше никогда не отправлюсь с тобой ни в одно путешествие! А вам, сеньорита, придётся многое мне объяснить! – добавила она, обращаясь к Наде.

– Сейчас не время пускаться в сентиментальности, Кейт, нам нужно многое сделать, – прервал её внук.

На ту пору все остальные уже проснулись и, окружив ребят, приставали к тем с вопросами. Кейт заскучала от произносимых сквозь зубы препирательств, которые к тому же никто не слушал, и предпочла выдвинуть предложение немедленно накормить недавно прибывших. Она указала ребятам на груды ананасов, манго и бананов, полные контейнеры жареных на пальмовом масле цыплят, пудинг из маниоки с овощами, который им подарили и который ребята с благодарностью уплетали за обе щеки, поскольку за прошедшие несколько дней ели крайне мало. На десерт Кейт отдала им последнюю оставшуюся у неё банку с персиками в собственном соку.

– Разве я не говорил, что молодёжь вернётся? Благословен наш Бог! – вновь и вновь восклицал брат Фернандо.

В углу хижины расположились спасённые Анджи охранники. Один из них по имени Адриэн умирал от ножевой раны в животе. Другого, кого звали Нцэ, ранили в грудь, но, по словам миссионера, видевшего на своём веку много ран во время войны в Руанде, у молодого человека не было задето ни одного жизненно важного органа, и даже имелась возможность его спасти, если нигде не обнаружится какого-либо заражения. Бедняга потерял много крови, но его организм был ещё молод и силён. Брат Фернандо лечил молодого человека всевозможными средствами и даже прописал антибиотики, имевшиеся в дорожной аптечке Анджи.

– Ещё хорошо, что вы вообще вернулись, ребята. Нам нужно бежать отсюда и раньше, чем Касонго потребует от меня стать его супругой, – сказала им Анджи.

– В этом деле нам помогут пигмеи, хотя мы первыми должны оказать помощь им самим, – ответил Александр. – Ближе к вечеру подойдут охотники. План состоит в том, чтобы разоблачить Касонго, а затем бросить вызов и Мбембелé.

– Звучит подобное, в общем-то, просто. А могу я узнать, каким образом это осуществится? – с иронией в голосе спросила Кейт.

Александр с Надей выдвинули стратегию, которая наряду с прочими включала в себя следующие пункты: поднять на восстание племя банту, объявив местным о том, что королева Нана-Асанте жива, и освободить рабынь, которые продолжили бы эту борьбу вместе со своими мужьями.

– Знает ли кто-нибудь из вас, каким образом мы можем использовать солдатские винтовки? – спросил Александр.

– Нужно бы заблокировать механизм…, – подсказала Кейт.

Писательнице пришло в голову, что для этой цели они могли бы использовать смолу, которая применяется для зажигания факелов, – такое густое и липкое вещество, содержащееся в барабанах из жёлтой меди, в свою очередь хранящихся в каждом жилище. Единственными, у кого имелся свободный доступ в солдатские казармы, были рабыни-пигмеи, в обязанности которых входили такие дела, как убираться в них, приносить воду и готовить мужчинам еду. Надя выдвинула собственную кандидатуру, чтобы провести операцию, поскольку уже наладила отношения с этими женщинами, когда навещала бедняжек в загоне. Кейт воспользовалась ружьём Анджи, чтобы объяснить девочке, где в инструменте находится смола.

Брат Фернандо объявил, что Нце, один из раненых молодых людей, тоже был бы не прочь им помочь. Его мать, как и мать Адриэна вместе с другими знакомыми, приехали сюда прошлой ночью. Они привезли в качестве подарков фрукты, еду, пальмовое вино и даже табак для Анджи, ставшей для всей деревни настоящей героиней, поскольку на протяжении её истории оказалась единственным человеком, способным столь открыто столкнуться с командиром. И сделала это не только словом, но и осмелилась даже прикоснуться к военному. Они не знали, чем отплатить женщине за спасение молодых людей от явной смерти в руках Мбембелé.

Все ожидали, что Адриэн погибнет в любой момент, Нцэ же, напротив, был в полном сознании, хотя и очень слабым. Ужасный турнир вновь вызвал страшный паралич, с которым молодой человек жил годами. Он считал себя воскресшим, ведь сама судьба только что подарила ему ещё несколько дней жизни. Юноше уже нечего было терять, ввиду того, что он всё равно был как мёртвый; едва бы иностранцы ушли, Мбембелé бросил бы беднягу на съедение крокодилам. Приняв возможность своей неумолимо наступающей смерти, юноша приобрёл храбрость, которую никогда не имел прежде. Храбрость эта удвоилась, когда он узнал, что королева Нана-Асанте вот-вот вернётся, чтобы потребовать себе узурпированный Касонго трон. И согласился с планом иностранцев, заключающимся в поднятии на восстание племени банту в Нгубу, хотя и попросил их о том, что если план не даст ожидаемых результатов, то ему и Адриэну подарят милосердную смерть. Он не желал вновь оказаться живым в руках Мбембелé.

Утром Кейт предстала перед командиром и доложила о том, что Надя с Александром чудом спаслись от гибели в лесу и уже вернулись в деревню. А подобное означало, что она вместе с остальной группой уйдёт отсюда, как только вернутся каноэ искать их здесь же, и скорее всего, произойдёт это на следующий день. И ещё добавила, что сама очень разочарована, поскольку так и не смогла сделать репортаж для журнала о Его Безмятежнейшем Величестве, короле Касонго.

Казалось, командиру принесла облегчение та мысль, что столь беспокойные иностранцы покидают его территорию, и он сам было намеревался поспособствовать их отъезду при условии, что Анджи выполнит своё обещание и примкнёт к гарему Касонго. Кейт боялась, что подобное произойдёт на самом деле и на этот случай даже приготовила историю. Она спросила, где же король, почему никто его не видит и не заболел ли он внезапно.

А не могло ли произойти так, что колдун, стремившийся жениться на Анджи Ниндерера, проклял его даже на расстоянии? Все знают, что суженая либо супруга колдуна – персоны неприкасаемые, поскольку в этом случае речь идёт об особом мщении, – сказал командир. В прошлой же ситуации важный политик, настаивавший на том, чтобы предать Анджи суду, потерял как своё место в правительстве, так и здоровье с собственным состоянием. Будучи в отчаянии, человек заплатил нескольким мошенникам, чтобы они убили колдуна, хотя сделать это последние не смогли, потому что мачете, точно сало, плавились в их руках, – добавил он.

Возможно, Мбембелé и впечатлила данная история, чего, однако, Кейт не заметила, потому что за зеркальными линзами трудно было распознать выражение лица человека.

– Вечером Его Величество, король Касонго, устроит праздник в честь женщины и слоновой кости, которую принесут пигмеи, – объявил военный.

– Извините, командир… а не запрещена ли торговля слоновой костью? – спросила Кейт.

– Слоновая кость, как и всё здесь имеющееся, принадлежит королю, вам ясно, пожилая дама?

– Ясно, командир.

Меж тем Надя, Александр и остальные подготавливались к вечеру. Анджи не могла принимать участие в данном деле, как сама того желала, потому что сюда пришли четыре молодых супруги короля, нашли женщину и отвели к реке. Там ей помогли как следует искупаться в течение долгого времени, что происходило под наблюдением старика с бамбуковой тростью. Когда последний сделал жест, означающий скорую профилактическую порку будущей супруги своего хозяина, Анджи ударила его в челюсть и оставила распластанным в находящейся под ногами грязи. Затем женщина сломала трость о своё толстое колено и бросила её куски тому в лицо с предупреждением, что, мол, если и в следующий раз поднимет на неё руку, непременно отправиться повидаться со своими ушедшими из этого мира предками. Четырёх супруг короля пробрал столь сильный смех, что те были вынуждены сесть, поскольку собственные ноги их уже не держали. Восхищённые, они пощупали мышцы Анджи и поняли, что если эта кряжистая дама станет частью их гарема, в жизни всех его наложниц произойдут значительные изменения к лучшему. Возможно, Касонго нашёл, наконец-таки, равного себе соперника.

Меж тем Надя показывала Йене, супруге Бейе-Доку, как использовать смолу, чтобы вывести из строя ружья. Как только женщина поняла, что от той ждали, она маленькими шажочками пошла в направлении солдатских казарм, не задавая вопросов и не высказывая комментариев. Ведь сама была очень маленького роста и практически незаметной, а по характеру столь тихой и сдержанной, что никто бы не ощутил в её карих глазах яростного мстительного блеска.

Брат Фернандо узнал от Нцэ о судьбе пропавших миссионеров. Несмотря на уже зародившиеся в душе подозрения, шок от их реального подтверждения не стал менее болезненным. Миссионеры прибыли в Нгубу с намерением распространить свою веру и отговорить их от него уже ничто не смогло: ни угрозы, ни адский климат, и даже одиночество, в котором им пришлось жить. Касонго держал их в некотором отдалении, но постепенно братьям удалось завоевать доверие нескольких человек, что в конечном итоге вызвало гнев короля и Мбембелé. Когда те начали открыто высказываться против жестокого обращения, от которого страдало всё население, и заступаться за рабов-пигмеев, командир посадил братьев вместе с их пожитками в каноэ и отправил вниз по реке, но неделю спустя те вернулись, настроенные решительнее прежнего. И сами исчезли буквально через несколько дней. Официальная версия гласила о том, что их в Нгубу вообще никогда и не было. Солдаты сожгли их скудные вещички и запретили упоминать их имена. Впоследствии никто, в общем-то, и не удивлялся, что миссионеров просто убили, а их тела бросили в огромную лужу с крокодилами. Ведь в живых никого из них не осталось.

– Братья – мученники, настоящие святые, их никогда не забудут, – обещал брат Фернандо, утирая слёзы, омывавшие его впавшие щёки.

Около трёх часов пополудни возвратилась Анджи Ниндерера. Путешественники её практически не узнали. Она пришла, навертев на голове целую башню из кос, а также ожерелий из золота и стекла, что причёска чуть ли не касалась потолка. Кожа вся блестела от масла, а саму женщину оборачивала широкая туника смелых цветов. На руках же, от запястья до локтя носила золотые браслеты и была обута в сандалии из змеиной кожи. Её внешний вид сразу же заполнил собою всю хижину.

– Она похожа на статую Свободы! – в восторге заметила Надя.

– Иисус! Что же они с вами сделали, женщина! – в ужасе воскликнул миссионер.

– Ничего такого, что нельзя с себя снять, брат, – ответила она и, зазвенев своими золотыми браслетами, добавила: – На всё это я собираюсь приобрести целую флотилию самолётов.

– Если вы сможете сбежать от Касонго.

– Мы сбежим все вместе, брат, – улыбнулась она, очень уверенная в себе самой.

– Нет, не все. Я останусь и заменю собой убитых братьев по вере, – ответил миссионер.

14. Последняя ночь

Само торжество началось около пяти часов пополудни, когда немного спала жара. Всё население Нгубу пребывало в крайнем напряжении. Мать Нцэ пустила слух по всему племени банту о том, что Нана-Асанте, законная королева и столь оплакиваемая своим народом, до сих пор жива. И добавила, что иностранцы планируют помочь королеве вернуть её трон, и что в скором времени как раз и представится единственная возможность силой избавиться и от Касонго, и от Мбембелé. До каких пор населению придётся терпеливо наблюдать вербовку собственных детей, чтобы в дальнейшем последние превратились в настоящих убийц? За их жизнью неусыпно следили, те не могли свободно передвигаться и даже думать и вдобавок нищали с каждым днём. Всё, что производило племя, забирал себе Касонго; между тем как он накапливал золото, бриллианты и слоновую кость, прочее население не могло рассчитывать даже на простейшую прививку. Женщина тайно переговорила со своими дочерьми, которые в свою очередь поделились сказанным с подругами, и менее чем за час большинство взрослых разделяло тревогу по этому поводу. Люди не осмелились привлечь к делу охранников, хотя те и были членами их семей, поскольку не знали, каким образом отреагировала бы стража. Ведь Мбембелé уже успел промыть ей мозги и давно держал всех в кулаке. Более остальных страдали женщины-пигмеи, потому что нынешним вечером истекал срок спасения их собственных детей. Мужьям же всегда удавалось приходить вовремя и причём со слоновьими бивнями, но теперь что-то явно изменилось. Надя сообщила Йене фантастическую новость о том, что наконец-то восстановлен священный амулет, Ипемба-Афуа, и что мужчины скоро прибудут, но в этот раз уже не со слоновой костью, а с твёрдым решением противостоять самому Касонго. В борьбе придётся участвовать и им. Годами местное население терпело рабство, полагая послушание залогом выживания собственных семей; эта кротость практически не шла им на пользу, ведь условия жизни с каждым днём становились всё суровее. Чем больше всего люди стойко выносили, тем худшее обращение с собой же и испытывали. Как и объясняла Йена своим подругам по несчастью, мол, когда слонов в лесу больше не останется, в любом случае им не избежать продажи собственных детей. Куда лучше уж умереть, подняв восстание, нежели жить в рабстве и далее.

Переполох начался и в гареме Касонго, потому что всем уже было известно, что будущая супруга правителя ничего не боится, а сама практически не уступает в силе Мбембелé, вдобавок та подсмеивается над королём и вывела из равновесия старика какой-то оплеухой. Местным женщинам не повезло увидеть только что описанную сцену, отчего они едва ли могли этому поверить. Те чувствовали страх перед Касонго, заставлявшим их выходить за него замуж, а также благоговейное почитание к вспыльчивому старику, нанятому их стеречь. Некоторые полагали, что в какие-то три дня высокомерную Анджи Ниндерера несколько укротят и та станет очередной из покорных супруг короля, как и ранее уже случалось с каждой из них самих. Но четверо молодых, которые сопровождали её на реку и видели как мышцы, так и поведение женщины в целом, были твёрдо убеждены в том, что до подобного дело всё же не дойдёт.

Единственными, кто, похоже, не понял, что дела идут далеко не по-прежнему, оказались именно те, кому, наоборот, должно быть всё известно и причём куда лучше, нежели остальным: речь идёт о самом Мбембелé и его «армии». Власть вскружила им голову, те чувствовали себя непобедимыми. И со временем даже создали свой собственный ад, где солдатам было вполне комфортно, а поскольку никто и никогда им не противоречил, люди несколько расслабились.

По распоряжению Мбембелé женщины деревни отвечали за приготовления к свадьбе короля. Те украшали площадь множеством факелов и сделанных из пальмовых веток арок, возвели целые пирамиды из фруктов и наскоро организовали банкет из имеющегося под рукой, точнее из кур, крыс, ящериц, антилопы, маниоки и кукурузы. Бочки с пальмовым вином пошли по рукам охранников задолго до праздника, тогда как гражданское население воздерживалось от выпивки, – так объяснила ситуацию мать Нцэ.

Всё уже было готово как для свадебной церемонии короля, так и торжественного вручения слоновой кости. Ночь ещё не наступила, хотя повсюду зажглись факелы, а воздух как следует пропитался запахом жареного мяса. Под Деревом Слов выстроились в ряд солдаты Мбембелé и остальные приближённые жалкого двора правителя. Население Нгубу расположилось по обеим сторонам площади, а охранники из племени банту, вооружённые мачете и гарротами, следили за происходящим со своих мест. Для иностранных гостей были предусмотрены деревянные скамеечки. Жоэль Гонсалес держал наготове фотоаппараты, да и остальные не теряли бдительности, готовые к необходимым действиям, как только наступит нужный момент. Единственной из группы, кто отсутствовал на празднестве, была Надя.

На почётном месте под деревом уже ждала Анджи Ниндерера, впечатляя окружающих своими золотыми украшениями и новой туникой. Казалось, она была ничем не обеспокоена, даже несмотря на то, что нынешним вечером многое могло закончиться плохо. Когда утром Кейт поделилась с ней своими опасениями, Анджи ответила, что, мол, пока не родился мужчина, способный её напугать, и добавила, что сам Касонго ещё увидит, какова она на самом деле.

– Вскоре король предложит мне всё золото, которое только у него есть, лишь бы я убралась отсюда как можно дальше, – посмеялась женщина.

– Если только он не бросит тебя в колодец с крокодилами, – крайне нервничая, пробормотала сквозь зубы Кейт.

Когда охотники со своими сетями и копьями, однако ж без слоновьих бивней, прибыли в деревню, её жители поняли, что трагедия уже началась и ту ничем не остановишь. Все разом глубоко вздохнули и осмотрели площадь; народ ощутил определённое облегчение – любой исход был лучше, нежели и дальше терпеть ужасное напряжение нынешнего дня. Смущённые, охранники из племени банту окружили пигмеев, ожидая дальнейших распоряжений своего начальника, но командира поблизости просто не было.

По прошествии получаса внутреннее напряжение присутствующих возросло до невыносимого уровня. Ёмкости с ликёром ходили по рукам молодых охранников, чьи глаза уже основательно налились, язык развязался, а поведение и вовсе вышло из рамок приличия. Стоило одному из Братьев Леопарда рявкнуть на тех, как они сразу же оставили сосуды с вином на земле и стали смирно всего лишь на несколько минут, поскольку было трудно соблюдать должную дисциплину и далее.

По-военному прозвучавшая барабанная дробь наконец-то возвестила о прибытии короля. Марш открывал сам Бока Реал в сопровождении охранника с полной тяжёлых золотых украшений корзиной в качестве подарка невесте. Касонго мог показать свою щедрость народу, потому что как только Анджи станет частью его гарема, к правителю тотчас вернутся его же драгоценности. Сюда же проследовали увешанные золотом супруги и наблюдавший за ними старик с опухшим лицом и лишь с четырьмя, да и то основательно расшатанными, зубами во рту. Только теперь стала заметной очевидная перемена в поведении женщин, те уже поступали далеко не как овцы, а скорее напоминали собой стадо энергичных зебр. Анджи сделала женщинам знак рукой, на который они ответили широкой улыбкой соучастия в задуманном.

Позади гарема шли охотники, неся на себе возвышение, на котором сидел сам Касонго во французском кресле.

На нем красиво переливался прежний наряд, голову украшала впечатляющая шляпа со свисающей занавеской из бусинок, закрывающей лицо. Мантия местами была уже выжжена, однако ж, в целом ещё сохраняла приличный вид. Единственным, что недоставало облику, был амулет пигмеев, обычно свисавший со скипетра, теперь же его место занимала всего лишь схожая кость, вполне могущая особенно с определённого расстояния сойти за Ипемба-Афуа. Королю неловко было признавать, что его лишили священного предмета. За исключением данной детали он был твёрдо уверен, что не нуждается ни в каком амулете, помогающем держать под контролем пигмеев, кого неизменно считал жалкими существами.

Королевская свита остановилась в центре площади так, что все собравшиеся не переставали восхищаться своим правителем. До того как носильщики отнесли возвышение на отведённое ему место под Деревом Слов, Бока Реал спросил пигмеев насчёт слоновой кости. Охотники выступили вперёд, дав возможность всем остальным заметить то, что на одном из них висит священный амулет Ипемба-Афуа.

– Слоны все перевелись. Мы больше не сможем приносить их бивней. Теперь же мы хотим вновь соединиться с нашими жёнами и детьми. Мы вернёмся в лес, – недрогнувшим и твёрдым голосом объявил Бейе-Доку.

Его краткая речь была встречена гробовой тишиной. Ведь до сих пор возможность восстания рабов никому не приходила в голову. Первой реакцией членов Братства Леопарда было перестрелять эту группу людишек, но среди них не оказалось Мбембелé, имевшего право отдать подобное распоряжение, а король всё ещё никак не реагировал. Местные несколько растерялись, поскольку мать Нцэ ничего не сказала насчёт пигмеев. Годами племени банту был выгоден труд рабов, отчего вовсе не хотелось терять последних, но они вдруг поняли, что прежней стабильности отныне и впредь уже не будет. Впервые они прониклись уважением к беднейшим, беззащитным и уязвимым существам, выказавшим невероятную храбрость.

Касонго жестом призвал своего посланца и шепнул тому что-то на ухо. Бока Реал отдал приказ привести детей. Шестеро охранников отправились в один из загонов и спустя некоторое время появились вновь, приведя с собой группу несчастных: двух возрастных женщин, одетых в юбки из волокон рафии, с младенцами на руках и окружённых несколькими разновозрастными детьми маленького роста и основательно запуганными. Когда бедняжки увидели своих родителей, то вознамерились было побежать им навстречу, однако ж были остановлены охранниками.