Текст книги "Лес пигмеев"

Автор книги: Исабель Альенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Михаил Мушаша вручил Анджи ампулу с обезболивающим средством для животных.

– Эта последняя, которая у меня осталась. Ты сможешь привести мне ещё упаковку таких же в свою следующую поездку? – попросил он женщину.

– Да, конечно.

– Возьми с собой образец, потому что их выпускают несколько разных фирм, и ты можешь запутаться. Мне нужна именно эта.

– Хорошо, – сказала Анджи, пряча ампулу в дорожную аптечку самолёта, где сможет сохранить её в безопасности.

Люди закончили укладывать вещи в багаж самолёта, когда из ближайших кустов появился человек, которого до сих пор никто не видел. Тот был одет в джинсы, поношенные сапоги до середины голени и грязную хлопковую рубашку. На голове он носил тканевую шляпу, а за спиной рюкзак, из которого свисал чёрный, весь в саже, горшок и нож мачете. Мужчина был низкого роста, стройный, лысый и угловатой фигуры, с очень толстыми линзами очков, бледной кожей и тёмными редкими бровями.

– Добрый день, сеньоры, – сказал он по-испански и тотчас перевёл приветствие на английский и французский языки. – Я брат Фернандо, миссионер-католик, – представился человек, сначала потрясая руку Михаила Мушаши, а затем и у всех остальных.

– Как же вы сюда добрались? – спросил гид.

– С помощью некоторых дальнобойщиков и пешим ходом добрую часть пути.

– Пешком? И откуда же именно? На много миль кругом здесь нет ни одной деревни!

– Дороги длинные, но все они ведут к Богу, – ответил человек.

И объяснил, что он – испанец, родился в Галисии, хотя и не навещал свою родину вот уже много лет. Едва тот выпустился из семинарии, как был послан в Африку, где в разных её странах отправлял религиозные службы более тридцати лет подряд. Его последним пристанищем стала деревня в Руанде, где пришлось осуществить небольшую миссию вместе с другими братьями по вере и тремя монахинями. Эта область была разорена войной, пожалуй, самой жестокой, которую видели на континенте вообще; бесчисленные беженцы перемещались с одного места на другое, убегая от насилия, которое их, тем не менее, охватывало везде; вся земля покрылась пеплом и кровью, и годами на ней ничего не росло. Те, кому удалось не попасть под пули и ножи, пали жертвами голода и болезней. По ставшим адскими дорогам бродили вдовы и голодные сироты, многие из которых были ранеными либо же и вовсе калеками.

– Смерть празднично прогуливалась по этим краям, – пришёл к выводу миссионер.

– Я тоже это видела. Умерло более миллиона человек, убиение всё продолжалось, до которого остальному миру было не так уж и важно, – добавила Анджи.

– Здесь, в Африке, и началась человеческая жизнь. Все мы произошли от Адама и Евы, которые, по мнению учёных, были африканцами. Это и есть упомянутый в Библии земной рай. Бог захотел, чтобы данное место стало садом, в котором Его творения жили бы в мире и изобилии, но вы и сами уже видите, во что он превратился и всё из-за ненависти и человеческой глупости…, – добавил миссионер проповедническим тоном.

– Вы в своё время бежали от войны? – спросила Кейт.

– Мои братья и я получили приказ об эвакуации оттуда нашей миссии, когда восставшие сожгли школу, хотя я и не очередной беженец. Правда в том, что передо мной стоит ещё одна задача: мне нужно найти двух пропавших миссионеров.

– В Руанде? – спросил Мушаша.

– Нет, они в деревне, что называется Нгубу. Посмотрите сюда…

Человек открыл карту и растянул её на земле, чтобы указать место, где исчезли его спутники. Остальные быстро сгруппировались вокруг него.

– Эта область самая недоступная, негостеприимная и, пожалуй, с наиболее жарким климатом во всей экваториальной Африке. Цивилизация сюда ещё не дошла, нет иных транспортных средств, за исключением сплавляющихся по реке каноэ, не существует ни телефона, ни радио, – объяснил миссионер.

– И каким образом они общаются с миссионерами? – спросил Александр.

– Письма задерживаются месяцами, хотя у них как-то получается время от времени отправлять нам новости. Жизнь в этих краях очень тяжела и опасна. Вся область контролируется неким Маурисио Мбембелé – он психопат, человек сумасшедший и зверский тип, кого обвиняют в том числе и в совершении актов каннибализма. Вот уже несколько месяцев мы ничего не знаем о наших братьях. И сами очень взволнованны этим.

Александр внимательно осмотрел карту, которую брат Фернандо всё ещё растянутой держал на земле. Этот кусок бумаги не мог дать даже и отдалённого представления об обширности континента с его сорока пятью странами и шестиста миллионами жителей. За неделю сафари с Михаилом Мушашой он научился многому. Но человек по-прежнему чувствовал себя потерянным, сталкиваясь со сложностями Африки, с её разнообразными климатом, пейзажами, культурами, верованиями, расами, языками. Место, куда указывал палец миссионера, ничего не значило для мужчины, он лишь понял, что Нгубу осталась где-то в другой стране.

– Мне нужно туда поехать, – сказал брат Фернандо.

– Каким образом? – спросила Анджи.

– А вы, должно быть, Анджи Ниндерера, хозяйка этого самолёта, правда ведь? Я многое о вас слышал. Мне говорили, что вы способны летать буквально куда угодно…

– Эй! Вот даже не думайте просить меня вас туда отвезти, дружище! – воскликнула Анджи, поднимая обе руки в свою защиту.

– А почему нет? Речь идёт о бедственном положении местного народа.

– Потому что область, куда вы намереваетесь отправиться, представляет собой сплошные болотистые леса, вдобавок там негде приземлиться. Потому что меня нанял журнал «Интернэшнл джиографик», чтобы привезти этих журналистов в столицу живыми и здоровыми. Потому что у меня есть другие дела и, наконец, потому что я вот не вижу, что вы сможете оплатить мне это путешествие, – ответила Анджи.

– Вам за него заплатит Господь, это без всяких сомнений, – сказал миссионер.

– Послушайте, мне кажется, у вашего Господа и так уже слишком много долгов.

Пока люди спорили, Александр взял бабушку под руку и отвёл её чуть в сторону.

– Мы должны помочь этому человеку, Кейт, – сказал он.

– О чём ты думаешь, Алекс, я хотела сказать, Ягуар?

– Мы могли бы попросить Анджи отвезти нас в Нгубу.

– И на кого лягут данные расходы? – не преминула заметить Кейт.

– На журнал, Кейт. Только вообрази себе чудесный репортаж, который ты сможешь написать, если мы встретим пропавших миссионеров.

– А если мы их не встретим?

– Опять же, это будет новостью, разве ты не видишь? Ведь подобной, но другой возможности у тебя больше не будет, – продолжал умолять её внук.

– Мне нужно проконсультироваться с Жоэлем, – ответила Кейт, в чьих глазах засиял огонёк любопытства, который тут же узнал мальчик.

Жоэлю Гонсалесу тоже показалось это неплохим вариантом, поскольку и сам пока не мог вернуться в Лондон, где, собственно, жил, потому что Тимоти Брюс всё ещё оставался в больнице.

– А в этих местах водятся змеи, Кейт?

– Их здесь больше, чем где-либо ещё, Жоэль.

– Но также есть и гориллы. Пожалуй, вы сможете сфотографировать их вблизи. Вот бы получилась отличная обложка для журнала «Интернэшнл джиографик»…, – соблазнял его Александр.

– Ладно, в этом случае я, так и быть, поеду с вами, – решил Жоэль.

Они убедили Анджи внушительной пачкой купюр, которой Кейт помахала перед её лицом, и перспективой крайне сложного рейса, иными словами, вызовом, что не могла не принять настоящая женщина-пилот. Она резко схватила деньги одной рукой, зажгла первую за день сигару и отдала приказ побросать тюки в кабину самолёта, меж тем как сама проверяла техническое состояние и удостоверилась, что Супер Халкон по-прежнему хорошо работает.

– Этот агрегат безопасен? – спросил Жоэль Гонсалес, кто самым худшим в своей работе считал рептилий, за которыми на втором месте шли вынужденные рейсы на небольших самолётах.

В качестве единственного ответа Анджи лишь сплюнула табак себе под ноги. Алекс дружески толкнул её локтем: и ему не казался таким уж и безопасным этот вид транспорта. И особенно, если принять во внимание то, что им управляет эксцентричная женщина с ящиком пива в ногах, которая вдобавок держит в зубах зажжённую сигару в близком расстоянии от служащих для дополнительной заправки цилиндров с бензином.

Через двадцать минут Сессна уже был загружен всем необходимым, а пассажиры заняли свои места. Их хватило не всем – так, Алекс с Надей устроились в хвосте самолёта на тюках, ремней же безопасности как таковых не было вообще, поскольку Анджи считала их ненужной мерой предосторожности.

– Если произойдёт несчастный случай, то ремни нужны лишь для того, чтобы трупы не были разбросаны повсюду, – сказала она.

Женщина завела двигатель и улыбнулась, выражая огромную нежность, что вызывал в ней данный звук. Самолёт затрясся, точно промокшая собака, слегка кашлянул, а затем начал движение по импровизированной взлётной полосе. Анджи испустила победный крик племени команче, когда колёса оторвались от земли, и её обожаемый Халкон начал подниматься.

– Во имя Господа, – перекрестившись, прошептал миссионер, и Жоэль Гонсалес ему вторил.

Вид с воздуха предложил путешественникам небольшой пример разнообразия и красоты африканского пейзажа. Позади остался естественный заповедник, где люди провели целую неделю, а также огромные красноватые и горячие равнины, усеянные разнообразными деревьями и дикими животными. Они пролетали над засушливыми пустынями, лесами, горами, озёрами, реками, деревнями, отдалёнными друг от друга огромным расстоянием. По мере приближения к горизонту они всё более отставали по времени.

Шум мотора являл собой серьёзное препятствие для беседы, но Александр с Надей всё же настояли на общении криками. Брат Фернандо отвечал на их непрекращающиеся вопросы тем же тоном. Они направлялись в леса ближайшей к линии экватора зоны, – сказал мужчина. Некоторые отважные исследователи XIX века, а также французские и бельгийские колонизаторы XX века ненадолго проникли в этот зелёный ад. Смертность там оказалась крайне высокой – восемь из каждых десяти мужчин погибли от тропической лихорадки, стали жертвами преступлений и несчастных случаев -, поэтому и были вынуждены отказаться от данной мысли. Получив независимость после ухода иностранных колонизаторов из страны, последующие правительства протянули свои щупальца до самых отдалённых деревень. Кое-где они даже построили дороги, отправили туда солдат, учителей, врачей и чиновников, однако сами джунгли и свойственные им ужасные болезни существенно затормозили проникновение цивилизации в данную местность. Миссионеры, кого определили распространять там христианство любой ценой, были единственными людьми, упорствовавшими в цели как-то укорениться в поистине адской области.

– Здесь на один квадратный километр приходится менее одного жителя, население сосредоточено вблизи рек, остальное же пространство и вовсе необитаемо, – пояснил брат Фернандо. – На эти болота никто не ходит. Аборигены уверяют, что там живут духи, и до сих пор водятся динозавры.

– А всё это кажется захватывающим! – сказал Александр.

Судя по описанию миссионера, речь шла о мифологической Африке, которую представлял себе мальчик, когда его бабушка объявила о предстоящем путешествии. Он разочаровался, когда все прибыли в Найроби и сразу оказались в современном городе с высокими зданиями и шумным уличным движением. Относительно похожим на воина, что он увидел, было, пожалуй, племя кочевников, пришедших с больным ребёнком в лагерь Мушаши. Даже слоны этого сафари показались ему слишком уж ручными. Когда мальчик рассказал об этом Наде, та всего лишь пожала плечами, не понимая, каким образом он обманулся, получив первое впечатление об Африке. Сама же она не ждала от данного путешествия чего-то особенного. Александр пришёл к выводу, что если Африка была бы населена чужаками, Надя и их бы приняла вполне естественно, поскольку никогда и ничего не знала заранее. Возможно, теперь, в отмеченном месте на карте брата Фернандо, она найдёт ту волшебную землю, которую себе и представляла.

По прошествии нескольких часов полёта без особых приключений, если не принимать во внимание утомление, жажду и головокружение пассажиров, Анджи начала спускаться сквозь узкие, вытянутые полоской, облака. Лётчица указала на простирающееся внизу зеленое бесконечное пространство, в котором можно было различить извилистую линию реки. Пока там даже смутно не просматривался какой-либо намёк на человеческую жизнь, но сами они всё ещё летели на слишком большой высоте, чтобы разглядеть под собой деревни, в случае если таковые вообще имелись.

– Вот и она, я уверен! – внезапно крикнул брат Фернандо.

– Я предупреждала тебя, дружище, здесь даже негде приземлиться! – тоже крикнув, ответила ему Анджи.

– Спускайтесь-ка вы ближе к земле, сеньорита, и Господь всё устроит, – заверил миссионер.

– Да, будет лучше, если я это сделаю, потому что нам необходимо заправиться!

Супер Халкон, описывая большие круги, начал спускаться. По мере того как агрегат приближался к земле, пассажиры удостоверились, что на самом деле река была намного шире, нежели казалась, когда на ту смотрели сверху. Анджи Ниндерера объяснила, что, двигаясь к югу, можно обнаружить и деревни, но брат Фернандо настаивал на том, что скорее следует держаться ближе к северо-западу, к той области, где его товарищи уже занялись наложенной на них миссией. Она сделала пару кругов, с каждым разом всё ближе спускаясь к земле.

– Мы расточаем то небольшое количество бензина, что у нас осталось! Я рулю на юг, – в конце концов, решила она.

– Туда, Анджи! – внезапно указала Кейт.

Со стороны реки, как по волшебству, возникла расчищенная полоска пляжа.

– Эта дорожка слишком узкая и короткая, Анджи, – предупредила её Кейт.

– Мне и нужно-то двести метров, но полагаю, даже и их у нас нет, – ответила Анджи.

Женщина сделала круг на низкой высоте, чтобы на глазок измерить пляж и отыскать лучший угол для соответствующего манёвра.

– Это уже не первый раз, когда я приземляюсь в месте, менее двухсот метров шириной! Пристегнитесь, ребята, мы немного поскачем! – объявила женщина своим типичным воинственным криком.

До этого момента Анджи Ниндерера управляла самолётом без особого напряжения, с зажатой между коленями банкой пива и сигарой в руке. Теперь же её поведение изменилось. Женщина потушила сигару о закреплённую скотчем на полу пепельницу, устроила удобнее свою тучную плоть на посадочном месте, вцепилась двумя руками в ручки управления и приготовилась занять нужную позицию. И не прекращала при этом ругаться и вопить, как представитель племени команчей, призывая удачу, которая, по мнению лётчицы, никогда ту не подводила, потому что сама постоянно носила на шее соответствующий фетиш. Кейт Койд подбадривала Анджи, деря себе горло криком, потому как той не пришёл в голову иной способ унять свои нервы. Надя Сантос закрыла глаза и подумала о своём отце. Александр Койд, напротив, хорошо открыл свои, мысленно призывая друга, ламу Тенсинга, чья потрясающая сила мысли могла бы оказать им существенную помощь в настоящий момент, но Тенсинг находился слишком далеко. Брат Фернандо начал вслух молиться на испанском языке, что поддержал и Жоэль Гонсалес. В конце короткого пляжа перед ними, точно китайская стена, поднялась непроходимая растительность тропического леса. У них была только одна возможность приземлиться; если её упустить, уже не представиться достаточных размеров взлётно-посадочной площадки, чтобы вновь подняться, и тогда все точно разобьются о деревья.

Супер Халкон начал резкий спуск, и первые же ветви деревьев поцарапали его выпуклую часть. Как только она очутилась на импровизированном аэродроме, Анджи искала место, мысленно молясь, чтобы оно оказалось твёрдым и не слишком заваленном камнями. Самолёт, сильно раскачиваясь, падал, точно раненая большая птица, а в его салоне, тем временем, царил сплошной хаос: тюки прыгали из стороны в сторону, пассажиров то и дело ударяло о потолок, пиво каталось по полу, а ёмкости с бензином прямо пустились в пляс. Анджи, вцепившись руками в пульт управления, выжала тормоза до упора, пытаясь выровнять агрегат, чтобы избежать поломки крыльев. Двигатели отчаянно ревели, и сильный запах сгоревшей резины наполнил всю кабину самолёта. Сам же он дрожал, пытаясь затормозить, проходя последние метры взлётно-посадочной полосы в сплошном облаке из песка и дыма.

– Деревья! – крикнула Кейт, когда все оказались практически над ними.

Анджи не удостоила ответом необоснованное наблюдение своего пассажира: она и сама их видела. В этот момент женщина ощутила смесь абсолютного ужаса и очарования, что охватывала её, когда рисковала своей жизнью, а также внезапный выброс адреналина, вызвавший мурашки по всему телу и учащённый сердечный ритм. И самым лучшим в её работе был именно этот счастливый страх. Мышцы напрягались в зверском усилии обуздать агрегат, женщина врукопашную сражалась с самолётом, точно ковбой с храбрым быком.

Внезапно, когда деревья были от них практически в двух метрах, и пассажиры сочли, что вот и настал их последний миг, Супер Халкон продвинулся вперёд, немало вздрогнув и коснувшись носом земли.

– Проклятие! – воскликнула Анджи.

– Не говорите так, женщина, – сказал брат Фернандо дрожащим голосом из глубины кабины, где, заваленный сверху фотоаппаратами, продолжал пинаться. – Разве вы не видите, что Господь предусмотрел и взлётно-посадочную полосу?

– Скажите Ему, чтобы также прислал мне и механика, поскольку у нас проблемы! – прорычала в ответ Анджи.

– Только не будем впадать в истерику. Прежде всего, нужно оценить ущерб, – приказала Кейт Койд, готовясь сойти с борта самолёта, тогда как остальные ползли к его дверце на четвереньках. Первым выпрыгнул наружу бедный Боробá, который ещё никогда в своей жизни не был так напуган. Александр увидел бывшее целиком в крови лицо Нади.

– Орлица! – воскликнул мальчик, пытаясь освободить её от лежащих в беспорядке тюков, фотоаппаратов и оторванных от пола сидений.

Когда, наконец, все очутились снаружи и смогли оценить ситуацию, оказалось, что никто особо не пострадал, разве что у Нади открылось носовое кровотечение. Самолёт же, напротив, сильно повредился.

– Как я и боялась, погнулся пропеллер, – сказала Анджи.

– Это серьёзно? – спросил Александр.

– В нормальных условиях не очень серьёзно. Если есть с собой ещё один пропеллер, я сама могу его заменить, но здесь мы находимся в трудной ситуации. Откуда же я возьму запасной?

Прежде чем брату Фернандо удалось открыть рот, Анджи, подбоченившись, стала на него наступать.

– И не говорите мне, что ваш Бог обеспечит и это, если не хотите, чтобы я всерьёз рассердилась!

Миссионер хранил благоразумное молчание.

– А всё-таки где мы находимся? – спросила Кейт.

– Я и понятия не имею, – призналась Анджи.

Брат Фернандо сверился с картой и пришёл к выводу, что, несомненно, они не так далеко от Нгубу, деревни, где со своей миссией устроились на временное проживание его коллеги.

– Мы окружены тропическими джунглями и болотами, и кроме как на лодке выйти отсюда невозможно, – сказала Анджи.

– Что ж, тогда разведём огонь. Чашка чая с глотком водки нам сейчас не помешает, – предложила Кейт.

4. В изоляции джунглей

С наступлением ночи участники экспедиции решили расположиться лагерем близ деревьев, где были бы защищены наилучшим образом.

– Водятся ли здесь питоны? – спросил Жоэль Гонсалес, думая о ставшем для него чуть ли не роковым объятии с анакондой на реке Амазонка.

– Питоны – это не проблема, потому как тех видно издалека и можно успеть выстрелить в клубок змей. Гораздо хуже гадюки Габона и кобры, что в лесу. Их яд убивает буквально за минуты, – сказала Анджи.

– А противоядие у нас есть?

– От таких противоядия не существует. И всё же меня больше беспокоят крокодилы, ведь эти твари всеядны…, – заметила Анджи.

– Они же остались в реке, не так ли? – спросил Александр.

– Крокодилы не менее жестокие и на земле. Когда по ночам животные выходят попить, хищники тех хватают и тащат с собой аж до дна реки. Не самая приятная смерть, – объяснила Анджи.

При женщине были как револьвер, так и ружьё, хотя стрелять из них случая ещё не представлялось. Поскольку по ночам приходилось дежурить по очереди, она объяснила остальным, как стоит ими пользоваться. Люди произвели несколько выстрелов, тем самым убедившись, что оружие в хорошем состоянии, и всё же ни один не был способен попасть в цель с расстояния в несколько метров. Отказался участвовать лишь брат Фернандо, потому как, по его мнению, за огнестрельным оружием стоит сам дьявол. Тот ещё не отошёл от ужасающего опыта, приобретённого в войне в Руанде.

– Вот моя защита, эта ладанка, – сказал он, показывая кусок ткани, что носил висящем на шнурке на шее.

– Что? – спросила Кейт, которая никогда не слышала этого слова.

– Это святой предмет, благословлённый самим Папой, – пояснил Жоэль Гонсалес, показывая на своей груди нечто похожее.

Кейт, воспитанной в строгости протестантской церкви, католический символ показался столь же живописным, как и религиозные обряды африканских народов.

– И у меня есть амулет, однако ж не думаю, что он спасёт меня от пасти крокодила, – сказала Анджи, показывая небольшую кожаную сумочку.

– Не сравнивайте свой идол колдовства с ладанкой! – оскорбившись, возразил брат Фернандо.

– И в чём разница? – крайне заинтересованный, спросил Александр.

– Первая символизирует силу самого Христа, а второй всего лишь языческое суеверие.

– Религией называются лишь собственные убеждения, таковые же остальных считаются суеверием, – заметила Кейт.

И в дальнейшем повторяла данную фразу своему внуку как только представлялась соответствующая возможность, чтобы вызвать в нём уважение и к другим культурам. Ещё из её любимых высказываний были, например, такие: «У нас – язык, а то, на чём разговаривают остальные, всего лишь диалекты» и «Чем занимаются белые люди – это искусство, продукт же деятельности остальных рас не что иное, как мастерство». Александр попытался объяснить подобные поговорки своей бабушки с помощью социальных наук, но возникшей при этом иронии никто так и не уловил.

Женщина сразу же пустилась в страстную дискуссию о христианской вере и африканском анимизме, в которой приняла участие вся группа. Воздержались, пожалуй, лишь Александр, носящий на шее собственный амулет и предпочитавший держать язык за зубами, и Надя, кто, крайне внимательно изучая, обегала из конца в конец небольшой пляж в сопровождении Боробы́. Спустя некоторое время к ним присоединился и Александр.

– Что ты ищешь, Орлица? – спросил он.

Надя наклонилась и подобрала с песка какие-то кусочки верёвки.

– Я нашла таких несколько, – сказала девочка.

– Должно быть, какой-то вид лианы…

– Нет. Я считаю, они изготовлены вручную.

– И чем они могут быть?

– Я не знаю, хотя вещь означает, что кто-то был здесь совсем недавно и, возможно, вернётся. Не такие уж мы и беззащитные, как предполагает Анджи, – пришла к выводу Надя.

– Надеюсь, они не каннибалы.

– Это было бы совсем уж плохо, – сказала девочка, думая о том, что слышала от миссионера о захватившем здешние места сумасшедшем.

– Я нигде не вижу человеческих следов, – заметил Александр.

– Не видны и следы зверей. Здесь рыхлая земля, и дождь их смывает.

Несколько раз за день принимался дождь, который, точно душ, вымочил всех, и заканчивался он столь же внезапно, как и начинался. Эти ливни ничему не давали просохнуть, жару они не ослабляли, скорее наоборот, из-за влажности последняя становилась ещё невыносимее. Более-менее установили палатку Анджи, в которой вынуждено скучились пятеро путешественников, шестой же тем временем не смыкал глаз. По предложению брата Фернандо люди искали экскременты животных, чтобы развести огонь – единственный способ держать подальше от себя москитов и скрыть исходящий от них запах человека, который наверняка привлёк бы бродящих по окрестностям хищников. Миссионер предупредил группу о клопах, преимущественно откладывающих свои яйца под ногтями, отчего образуются раны, и туда проникает зараза, и в результате приходится поднимать ногтевую пластину ножом, чтобы удалить оттуда личинки, иными словами, процедура напоминает собой китайскую пытку. Этого можно было не допустить, лишь смазав руки и ноги бензином. Ещё он известил о том, что не стоит держать еду на открытом воздухе, ведь так она привлекает муравьёв, которые здесь могут быть гораздо опаснее крокодилов. Нашествие термитов вообще представлялось чем-то ужасным: с их приходом исчезала всякая жизнь, оставляя после себя лишь опустошённую землю. Александр с Надей слышали об этом на реке Амазонка, но здесь ребята выяснили, что их африканские сородичи куда прожорливее. С наступлением сумерек в воздухе образовалось облако крошечных пчёл, а также невыносимых коряг деревьев мопане, и, несмотря на дым, те напали на лагерь и облепили собой людей аж до век.

– Они не жалят, а просто сосут пот. Лучше попытаться их не спугивать, а скорее привыкнуть самим, – сказал миссионер.

– Смотрите! – указал Жоэль Гонсалес.

По берегу двигалась вперёд престарелая черепаха, чей панцирь в диаметре был более метра.

– Ей, должно быть, больше ста лет, – прикинул брат Фернандо.

– А я умею готовить вкуснейший суп из черепахи! – воскликнула Анджи, хватаясь за мачете. – Нужно воспользоваться моментом, когда та высунет голову для…

– И не думайте её убивать…, – прервал женщину Александр.

– Щит черепахи стоит большие деньги, – сказала Анджи.

– На ужин у нас есть консервы сардин, – напомнила ей Надя, также отвергая мысль съесть беззащитную черепаху.

– Убивать её как-то не подобает. У животного сильный запах, способный привлечь опасных животных, – добавил брат Фернандо.

Столетнее существо всё удалялось спокойным шагом до другого края пляжа, даже не подозревая, до чего была близка к ситуации, когда сама закончила бы свою жизнь в котелке.

Спустилось солнце, тени близ стоящих деревьев заметно удлинились, а на пляже, наконец, подул свежий ветерок.

– Не смотрите в эту сторону, брат Фернандо, поскольку я сейчас окунусь в воду и никоим образом не хочу вас искушать, – посмеялась Анджи Ниндерера.

– Я вам не советую приближаться к реке, сеньорита. Ведь никогда не знаешь, что может оказаться в воде, – не глядя на неё, сухо ответил миссионер.

Однако женщина уже сняла брюки и блузку и в нижнем белье побежала к берегу. И была осмотрительна, оставаясь начеку, когда вошла в воду чуть повыше колена, готовая в случае опасности быстро вылететь на берег. Из той же медной чашки, что использовалась под кофе, путешественница начала поливать себе на голову и делать то с нескрываемым удовольствием. Остальные последовали её примеру, за исключением миссионера, кто так и стоял спиной к реке, занятый приготовлением скудной еды из фасоли и консервов с сардинами, и ненавидевшего воду Боробы́.

Надя оказалась первой, увидевшей гиппопотамов. В сумерках вечера те слились с коричневым цветом воды, отчего их присутствие заметили лишь тогда, когда сами подошли слишком близко. Это были две взрослых особи, гораздо меньшего размера, нежели в естественном заповеднике Михаила Мушаши, которые освежались в нескольких метрах от места купания людей. Третьего, малыша, все заметили, когда животное просунуло голову между внушительных размеров задних частей своих родителей. Потихоньку, чтобы не провоцировать гиппопотамов, путешественники вышли из реки и попятились по направлению к лагерю. Грузные животные не проявляли любопытства к человеку вообще; те, спокойные, продолжили себе купаться ещё длительное время, пока не настала ночь, и гиппопотамы сами собой исчезли в темноте. У них, как и у слонов, была толстая серая кожа с глубокими складками, круглые и небольшие уши и очень сияющие глаза цвета красного дерева. Из челюстей свисали два мешочка, защищая собой огромные, квадратной формы, клыки, способные сжевать железную трубу.

– Они ходят парами и более верны друг другу, нежели большинство людей. У животных получается лишь один малыш, о котором те заботятся годами, – объяснил брат Фернандо.

С заходом солнца на землю быстро опустилась ночь, и люди поняли, что окружены непроходимой темнотой леса. Лишь в небольшом просвете берега, где они приземлились ранее, можно было заметить в небе луну. Наступило абсолютное одиночество. Группа путешественников договорилась спать по очереди, пока кто-то один останется бдеть и поддерживать огонь зажжённым. Надя, кого освободили от данной ответственности ввиду её малых лет, настаивала на том, чтобы присоединиться к Александру в его очередь. За ночь мимо проходили различные животные и, в основном, к реке, чтобы напиться, несколько смущённые дымом, огнём и запахом человека. Испугавшись, самые робкие отступали, тогда как остальные принюхивались к воздуху, сомневались, но, в конце концов, одолеваемые жаждой, всё же приближались. Согласно распоряжениям брата Фернандо, изучавшего флору и фауну Африки уже тридцать лет, животных беспокоить не стоило. Как правило, те на человека не нападали, – сказал он, – за исключением случаев, когда сами были голодными либо же сами спасались от нападения.

– Это всё теоретически. На практике же они непредсказуемы и могут напасть когда угодно, – поспорила с ним Анджи.

– Огонь удержит животных на приличном расстоянии. Полагаю, что здесь, на пляже, мы в безопасности. В лесу же опасностей и всяких рисков ещё больше…, – сказал брат Фернандо.

– Да, но в лес мы не пойдём, – осадила его Анджи.

– Вы думаете оставаться на пляже вечно? – спросил миссионер.

– Мы не можем уйти отсюда лесом. Река – наш единственный маршрут.

– Вплавь? – напирал брат Фернандо.

– Мы могли бы соорудить плот, – предложил Александр.

– Ты начитался слишком много приключенческих романов, парнишка, – ответил миссионер.

– Мы примем решение завтра, а пока давайте отдохнём, – распорядилась Кейт.

Очередь Александра и Нади наступила в три часа ночи. Им с Боробóй выпало наблюдать восход солнца. Сидя спина к спине с зажатым коленями оружием, ребята разговаривали шёпотом. Будучи в разлуке, они поддерживали связь, но всё равно нашлось ещё немало вещей, которые стоило рассказать друг другу при встрече. Их связывала крепкая дружба и, прикинув, те поняли, что она продлится всю оставшуюся жизнь. Истинная дружба, как полагали оба, противостоит течению времени; она бескорыстна и благородна, и ничего, кроме взаимной верности, не просит взамен. Не договариваясь между собой, двое защищали это тонкое чувство взаимного узнавания особенностей характера каждого. И питали симпатию друг к другу без всякого хвастовства, без выставления её напоказ, тактично и спокойно. По электронной почте ребята делились своими мечтами, мыслями, эмоциями и тайнами. Каждый знал другого настолько хорошо, что отпадала необходимость много говорить, порой, было достаточно и слова, чтобы понять человека.