Текст книги "Лес пигмеев"

Автор книги: Исабель Альенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– В Нгубу много страданий. Когда правили вы, царил мир; племя банту и пигмеи вспоминают эти времена. Пойдёмте с нами, Нана-Асанте, поможете нам, – умоляла Надя.

– Что ж, пошли, – не колеблясь, ответила королева, словно целые годы готовилась именно к этому моменту.

12. Царство ужаса

За пару дней, что Надя с Александром провели в лесу, в деревне Нгубу случился целый ряд драматических событий. Кейт, Анджи, брат Фернандо и Жоэль Гонсалес больше не видели Касонго, и им нужно было наладить отношения с Мбембелé, кто заведомо был гораздо ужаснее самого короля. Узнав об исчезновении двоих своих пленников, командира более интересовало наказание охранников за то, что, мол, позволили им уйти, нежели судьба двух ныне отсутствовавших молодых людей. Военный не приложил ни малейшего усилия найти ребят, а когда Кейт Койд обратилась к человеку за помощью, чтобы пойти и поискать пропавших, он и вовсе ей отказал в данном деле.

– Эти уже умерли, я просто не собираюсь тратить на них своё время. Никто не выживет ночью в лесу, за исключением разве что пигмеев, которые, в общем-то, и не люди, – сказал ей Мбембелé.

– Тогда отправьте несколько пигмеев, которые будут сопровождать меня, пока я их ищу, – потребовала у него Кейт.

У Мбембелé была привычка не отвечать на вопросы, а уж на просьбы тем более, и народ, хорошо его знавший, не осмеливался таковые озвучивать. Нахальное поведение пожилой иностранки его скорее смутило, нежели привело в бешенство, в такую её дерзость человек просто не мог поверить. И продолжал молчать, наблюдая за ней сквозь зловещие зеркальные линзы, а тем временем по лысому черепу и голым, отмеченным ритуальными шрамами, рукам сбегали капли пота. Оба находились в «его кабинете», куда привели писательницу.

«Кабинет» Мбембелé представлял собой помещение в подземелье с развалившимся металлическим письменным столом в углу и парой стульев. В ужасе, Кейт увидела инструменты для пыток и тёмные, похожие на кровавые, пятна, нарисованные известью на глиняных стенах. Несомненно, целью намерения командира устроить свидание женщине именно в этом месте было как следует запугать последнюю, чего, кстати, он и добился, однако Кейт не собиралась выказывать перед ним слабость. Она рассчитывала лишь на американский паспорт и удостоверение журналиста, иными словами, документы, которые бы её защитили, но, на самом-то деле, нисколько бы и не помогли, улови Мбембелé испытываемый ею самой страх.

Женщине показалось, что в отличие от Касонго военный не попался на удочку, что, мол, их группа приехала сюда взять интервью у короля; этот военный явно подозревал истинную причину их присутствия здесь, заключающуюся в прояснении судьбы исчезнувших миссионеров. Последние были в руках данного человека, но Мбембелé сам должен был просчитать риски, прежде чем поддаться приступу жестокости – тот не мог дурно обращаться с иностранцами, по крайней мере, вот к какому выводу пришла излучающая сплошной оптимизм Кейт. Одно дело дурно обращаться с несчастными, что находились под его пятой в Нгубу, и совершенно другое – схожим образом вести себя с иностранцами, особенно, если все они светлокожие. Тому было вовсе не на руку, чтобы власти начали расследование подобной ситуации. Командиру нужно освободиться от них как можно раньше; если их общение станет широко известным в округе, человеку не останется иного выбора, как взять их да и убить. Он знал, что путешественники никуда не уйдут без Нади и Александра, что весьма затрудняло положение вещей. Кейт сделала вывод, что стоит быть крайне осторожными, поскольку для командира лучший выход из ситуации состоял в том, чтобы гости как следует пострадали от тщательно спланированного несчастного случая. Писательницу же так и не осенило, что, по меньшей мере, местному населению Нгубу пришёлся по душе хотя бы один.

– Как зовут другую женщину из вашей группы? – после длительной паузы спросил Мбембелé.

– Анджи, Анджи Ниндерера. Она привезла нас на своём самолёте, но…

– Его Величество, король Касонго намерен принять её как одну из своих женщин.

Кейт Койд ощутила свои подгибающиеся колени. То, что предыдущим вечером было всего лишь шуткой, теперь оказалось весьма неприятной – возможно, что даже и опасной – реальностью. Что сказала бы Анджи о таком внимании Касонго к её персоне? Вскоре уже должны были появиться Надя с Александром, как на то указывала оставленная внуком записка. В предыдущих путешествиях по вине ребят также были отчаянные моменты, хотя в обоих случаях те возвращались живыми и здоровыми. Она должна поверить в молодых людей. Первым делом нужно было присоединиться к группе, а затем уж и подумать о способе возврата к цивилизации. Женщине пришло в голову, что из-за внезапно возникшего у короля интереса к Анджи все они, по меньшей мере, могли бы выиграть немного времени.

– Вы желаете, чтобы я сообщила Анджи прошение короля? – спросила Кейт, когда той удалось совладать с собственным голосом.

– Это не прошение, а приказ. Поговорите с ней. Вы увидитесь во время завтрашнего соревнования. Надо сказать, им разрешено передвигаться по деревне, однако ж запрещено приближаться к королевским помещениям, скотным дворам и колодцам.

Командир сделал жест, и тут же стоявший у двери на страже солдат взял Кейт под руку и увёл её. Дневной свет на мгновение ослепил пожилую писательницу.

Кейт встретилась с друзьями и передала военному любовное послание Анджи, воспринявшему его без особого энтузиазма, что, впрочем, и ожидалось.

– Я никогда не стану очередной женщиной из отары Касонго! – придя в бешенство, воскликнула она.

– Разумеется, что нет, Анджи, но ты смогла бы быть с ним любезной хотя бы пару дней и…

– И минуты не буду! Вот если на месте Касонго был бы командир, тогда, разумеется…, – вздохнула Анджи.

– Мбембелé – животное! – прервала её Кейт.

– Да шутка это, Кейт. Я не собираюсь быть любезной ни с Касонго, ни с Мбембелé и ни с кем вообще. Я лишь стремлюсь выйти из этого ада как можно раньше, восстановить свой самолёт и бежать туда, где эти преступники меня точно не достанут.

– Если вы отвлечёте короля, как и предлагает сеньора Койд, мы сможем выиграть время, – подтвердил брат Фернандо.

– И каким образом вы хотите, чтобы я это сделала? Только посмотрите на меня! У меня грязная и промокшая одежда, я потеряла свой карандаш для губ, а моя причёска – сущий кошмар. Я похожа на дикобраза! – ответила Анджи, указывая на свои, все в глине, волосы, что торчали в разных направлениях.

– Жители деревни очень боятся, – прервал её миссионер, меняя тему. – На мои вопросы никто не хочет отвечать, но всё же я увязал одно с другим. Я знаю, что мои товарищи были здесь и что исчезли они несколько месяцев назад. Они не могли никуда уйти. Скорее всего, братья по вере просто стали мучениками.

– Хотите сказать, что их убили? – спросила Кейт.

– Да. Полагаю, что они отдали свои жизни за Христа. Молюсь, чтобы они, по меньшей мере, не слишком страдали…

– По правде говоря, мне очень жаль, брат Фернандо, – сказала Анджи, внезапно став серьёзной и растроганной. – Простите мою фривольность и дурное настроение. Рассчитывайте на меня, я сделаю всё, чтобы помочь в этом деле. Если вы захотите, я станцую танец с семью свечами, чтобы развлечь Касонго.

– Так много я не прошу, сеньорита Ниндерера, – печально ответил миссионер.

– Зовите меня Анджи.

Остаток дня прошёл в ожидании возвращения Нади с Александром, в хождении по деревушке в поисках информации и продумывании планов насчёт побега отсюда. Двух охранников, проявивших небрежность предыдущей ночью, арестовали солдаты и никем их не заменили, поэтому теперь за путешественниками никто не наблюдал. Группа узнала, что члены Братства Леопарда, которые бежали из регулярной армии и прибыли в Нгубу вместе с командиром, были единственными, у кого имелся доступ к хранившемуся в казармах огнестрельному оружию. Охранников из племени банту завербовали силой ещё в юности. Те были плохо вооружены и, главным образом, лишь мачете и ножами, и подчинялись скорее из страха, чем храня верность. Выполняя приказы кучки солдат Мбембелé, охранникам пришлось расправиться с оставшимся населением племени банту, иными словами, покончить с их собственными семьями и друзьями. Суровая дисциплина не предполагала бегства; повстанцев и дезертиров казнили без всякого суда.

Женщины Нгубу, ранее имевшие независимость и принимавшие участие в общественных решениях, лишились своих прав и были принудительно отправлены трудиться на плантациях Касонго и угождать требованиям мужчин. Самые красивые молодые девушки предназначались для королевского гарема. В шпионской системе командира были задействованы даже дети, учившиеся наблюдать за своими родственниками. Хватало быть обвинённым в предательстве, пусть даже не имея доказательств, чтобы распрощаться с жизнью. Поначалу убивали многих, однако местное население оказалось не столь многочисленным и, поняв, что так вскоре останутся и без своих подданных, королю с командиром пришлось умерить собственный энтузиазм.

Ещё они рассчитывали на помощь Сомбе, колдуна, к кому и взывали, как только требовались его услуги. Люди привыкли к целителям и колдунам. Задача последних заключалась в поддержании связей с миром духов, лечении болезней, сотворении чудес и изготовлении защитных амулетов. И полагали, что в большинстве случаев кончина человека вызывалась магией. Когда человек умирал, колдуну предстояло выяснить, кто же вызвал его смерть, снять проклятие, наказать виновного и заставить того выплатить компенсацию семье умершего. Это и придавало ему силу и уважение остальных. В Нгубу, как и во многих других частях Африки, колдуны были всегда – одни более уважаемые, другие менее, но наравне с Сомбе не было никого.

Оставалось загадкой, где именно жил ужасный колдун. Он, точно демон, материализовался в деревне, и, выполнив обещанное, испарялся без всяких следов так, что никто его больше не видел целые недели, а то и месяцы. На деле же оказался столь пугливым, что даже Касонго и Мбембелé избегали присутствия колдуна, и к его приходу неизменно запирались в своих жилищах. Его внешний вид внушал ужас любому. Колдун был огромного роста – столь же высоким, как и командир Мбембелé – и, впадая в транс, приобретал необычайную силу; так, становился способным поднимать тяжёлые стволы деревьев, которые не могли сдвинуть даже шесть человек сразу. У него была голова леопарда и ожерелье из костяшек, которое, как поговаривали, устраняло жертв, лишь только обладатель украшения на них взглянет, наподобие бедных петухов, что сразу же обезглавливал, не касаясь последних, когда пускал в дело своё колдовство.

– Мне бы хотелось познакомиться со знаменитым Сомбе, – высказалась Кейт, когда друзья собрались все вместе и рассказали друг другу то, что каждому удалось выяснить.

– А я был бы не против снять на плёнку его иллюзионистские трюки, – добавил Жоэль Гонсалес.

– Возможно, никакие это не трюки. Магия вуду может быть очень даже опасной, – передёрнув плечами, сказала Анджи.

Вторую ночь в хижине, показавшуюся им вечной, путешественники провели с горящими факелами, несмотря на шедшие от них запах резины и чёрный дым, поскольку так, по меньшей мере, было видно бродивших здесь же тараканов и крыс. Кейт бдела часами, внимательно прислушиваясь и ожидая возвращения Нади с Александром. Поскольку охранников не было у входа, женщина могла выйти и слегка проветриться от стоявшего в жилище и сделавшегося невыносимым спёртого воздуха. Снаружи присоединилась к ней и Анджи, и обе, плечо к плечу, сели на землю.

– Умираю, хочу сигару, – пробормотала Анджи.

– Это же твоя возможность расстаться с пороком, как сделала и я. Он вызывает рак лёгких, – предупредила её Кейт. – Хочешь глоток водки?

– А алкоголь это не порок, Кейт? – посмеялась Анджи.

– Ты сейчас намекаешь, что я алкоголичка? Даже не смей! Время от времени я выпиваю всего лишь несколько глотков, чтобы унять боль в костях и ничего более.

– Нужно бежать отсюда, Кейт.

– Мы не можем уйти без моего внука и Нади, – ответила писательница.

– Сколько времени ты намерена их ждать? Послезавтра придут лодки и будут нас искать.

– К тому времени ребята уже вернутся.

– А если не так?

– В этом случае вы уйдёте, а я останусь, – сказала Кейт.

– Я не оставлю тебя здесь одну, Кейт.

– Ты пойдёшь вместе с остальными на поиски помощи. И будешь должна связаться с журналом «Интернэшнл джиографик», а также с американским посольством. Где мы находимся – этого не знает никто.

– Будем надеяться лишь на то, что Михаил Мушаша всё же уловил какое-то из сообщений, что я отправляла ему по радио, хотя я и сама бы не стала рассчитывать на подобное, – сказала Анджи.

И обе женщины надолго замолчали.

Несмотря на обстоятельства, в которых оказались путешественницы, те могли оценить всю красоту ночи под открытым небом со светящейся луной. В это время в деревне было мало зажжённых факелов, за исключением тех, что освещали королевское помещение и солдатские казармы. До них долетали непрекращающиеся звуки леса, а также пронизывающий всё вокруг запах влажной земли. Всего лишь в нескольких шагах находился параллельный мир существ, никогда не видевших солнечного света, которые и теперь из своей тени следили за женщинами.

– Ты знаешь, что это за колодец, Анджи? – спросила Кейт.

– Тот, что ещё миссионеры упоминали в своих письмах?

– Он далеко не такой, каким мы его себе представляли. Здесь вовсе не идёт речь о колодце с водой, – сказала Кейт.

– Нет? А что же это тогда?

– Скорее, место свершения казни.

– Да что ты говоришь! – воскликнула Анджи.

– То, что я тебе и говорю, Анджи. Оно находится позади королевского жилища и окружено изгородью. К данному месту даже запрещено приближаться.

– Это кладбище?

– Нет. Просто своего рода лужа или скорее бассейн с крокодилами…

Анджи, не в силах дышать, вскочила на ноги с ощущением тяжкого груза в груди. Слова Кейт лишний раз подтвердили испытываемый женщиной ужас с тех пор, как её самолёт разбился на пляже, а его хозяйка оказалась пленницей этого дикого региона. Час за часом и день за днём в даме крепло убеждение, что, мол, она неизбежно приближается к своему концу. Ведь всегда верила, что умрёт в молодом возрасте в своём самолёте, попавшем в очередную катастрофу, пока Ма Бангезе, рыночная гадалка, не указала той на крокодилов. Поначалу женщина не восприняла пророчество слишком серьёзно, но поскольку пострадала от этих животных уже в паре чуть не ставших роковыми случаев, эта мысль укоренилась в мозгу и со временем стала навязчивой. Кейт догадалась, о чём думала её подруга.

– Не будь суеверной, Анджи. Если Касонго разводит крокодилов, его хобби ещё не говорит о том, что ты будешь их ужином.

– Это моя судьба, Кейт, которой я не могу избежать.

– Мы выйдем отсюда живыми, Анджи, я тебе обещаю.

– Ты не можешь мне это обещать, поскольку не сможешь выполнить. Что ещё тебе известно?

– В колодец бросают тех, кто восстаёт против власти Касонго и Мбембелé, – объяснила ей Кейт. – Я узнала это от женщин-пигмеев. Их мужья вынуждены охотиться, чтобы кормить крокодилов. Они-то знают, сколь многое происходит в деревне. Сами являясь рабынями племени банту, женщины-пигмеи выполняют наиболее тяжёлую работу, входят в хижины, подслушивают беседы и наблюдают за происходящим. Днём они перемещаются свободно, их запирают лишь на ночь. Никто не обращает на тех внимания, потому как считается, что женщины лишены человеческого разума.

– Думаешь ли ты, что именно так и убили миссионеров, отчего от них не осталось и следа? – вздрогнув, спросила Анджи.

– Да, однако ж я не уверена, отчего брату Фернандо пока этого не говорила. Завтра я выясню правду и, если представится возможность, взгляну на колодец. Мы должны его сфотографировать, ведь это и будет основная часть истории, что я собираюсь написать для журнала, – решила Кейт.

На следующий день Кейт снова появилась перед командиром Мбембелé и рассказала ему о том, что Анджи Ниндерера очень признательна королю за его знаки внимания и собирается рассмотреть сделанное предложение. Но, по крайней мере, потребуется несколько дней, чтобы всё решить, поскольку уже обещала свою руку самому могущественному колдуну во всей Ботсване, а, как то известно всему миру, предавать его, пусть и на расстоянии, очень и очень опасно.

– В данном случае королю Касонго вовсе не интересна эта женщина, – решил командир.

Кейт быстро отступила. Она и не ожидала, что Мбембелé воспримет всё столь серьёзно.

– Не думаете ли вы, что нужно посоветоваться с Его Величеством?

– Нет.

– На самом деле Анджи Ниндерера не давала колдуну своего слова, скажем, что у неё нет никакого официального обязательства, понимаете? Мне сказали, что здесь живёт Сомбе, самый могущественный колдун во всей Африке, вот он, возможно, и в силах освободить Анджи от чар другого претендента…, – предложила Кейт.

– Возможно.

– И когда прибудет в Нгубу знаменитый Сомбе?

– Ты задаёшь много вопросов, пожилая женщина, и назойлива, точно мопани, – ответил командир, делая жест, словно отмахивается от пчелы. – Я поговорю с королём Касонго. Мы подумаем над способом освободить женщину.

– И ещё, командир Мбембелé, – сказала Кейт, уже стоя в дверях.

– Что же тебе теперь нужно?

– Комнаты, где нас разместили, очень приятны, хотя и несколько грязные, кое-где есть экскременты от крыс и летучих мышей….

– И?

– Анджи Ниндерера – женщина очень чувствительная, от дурного запаха она заболевает. Вы можете отправить к ней прислугу, чтобы та убралась и приготовила еду? Если только это не причинит вам большого беспокойства.

– Хорошо, – ответил командир.

Прислуга, которую им приписали, была совсем девочкой, одетой лишь в юбку из волокон рафии, её рост едва достигал метра и сорока сантиметров, вся она была худощавая, однако ж сильная. Она пришла с метлой из веток и принялась тщательно убираться с удивительной быстротой. Чем больше пыли та поднимала, тем становилось ещё грязнее, и ухудшался запах. Кейт прервала её занятие, поскольку на самом деле просила себе прислугу для несколько иных целей: той была нужна союзница. Поначалу девочка, казалось, не понимала намерений и жестов Кейт, и, точно овца, тупо уставилась на женщину, но когда писательница между делом упомянула Бейе-Доку, лицо служанки озарилось. Тогда Кейт поняла, что глупость была притворной и скорее служанка прибегала к той, как к защите. С помощью мимики и нескольких слов на французском и языке племени банту девочка-пигмей объяснила, что зовут её Йена и она супруга Бейе-Доку. У них двое детей, которых сама видит очень редко, поскольку тех запирают в загонах, но на данный момент там о них хорошо заботятся бабушки. Крайний срок, в который Бейе-Доку с другими охотниками должен появиться здесь со слоновой костью, истекает уже на следующий день; если они этого не сделают, тогда лишатся своих детей, – плача, сказала Йена. Кейт не знала, что именно делать при виде слёз бедняжки, тогда как Анджи с братом Фернандо попытались утешить женщину тем аргументом, что Касонго, имея в качестве свидетелей своих же поступков группу журналистов, не осмелился бы продать детей. Йена же считала, что никто и никак не смог бы отговорить Касонго.

Зловещие звуки барабанов тамтам наполнили эту африканскую ночь, сотрясая собой весь лес и наводя ужас на иностранцев, слушающих их музыку из своих хижин с полными дурных предчувствий сердцами.

– И что означает игра на этих барабанах? – весь дрожа, спросил Жоэль Гонсалес.

– Я не знаю, однако ж, в любом случае, ничего хорошего те возвещать не могут, – ответил брат Фернандо.

– Меня уже достало постоянно всего бояться! Вот уже несколько дней у меня в груди сплошная тоска, я не могу дышать! Я хочу уйти отсюда! – воскликнула Анджи.

– Помолимся, друзья мои, – подсказал миссионер.

В это мгновение появился солдат и, направляясь исключительно к Анджи, объявил о скором проведении «турнира» и озвучил требование командира Мбембелé, заключающееся в её присутствии на мероприятии.

– Я пойду с моими товарищами, – сказала она.

– Как хотите, – ответил посланец.

– А почему звучат барабаны? – спросила Анджи.

– Эзенжи, – столь простым был ответ солдата.

– Танец смерти?

Мужчина не ответил, он повернулся спиной и ушёл. Члены группы посовещались между собой. Жоэль Гонсалес придерживался мнения, что не иначе речь шла о самой смерти: им же в этом представлении выпало быть главными действующими лицами. Кейт заставила его замолчать.

– Ты лишь заставляешь меня нервничать, Жоэль. Если они стремятся убить нас, то никак не сделают этого публично. Им не на руку провоцировать международный скандал, убивая нас.

– Кто бы знал это, Кейт? Мы тут всецело зависим от милости этих безумцев. Что им до мнения всего остального мира? Они делают всё, что им только заблагорассудится, – простонал Жоэль.

Деревенское население, за исключением пигмеев, высыпало на площадь. На земле люди извёсткой нарисовали четырёхугольник наподобие боксёрского ринга, и осветили тот факелами. Под Деревом Слов находился командир в сопровождении своих «офицеров», иными словами, десяти солдат из Братства Леопарда, которые стояли смирно позади занимаемого им стула. Командир был одет по-обычному, в брюки и армейские ботинки, и носил свои зеркальные линзы, несмотря на то, что дело происходило ночью. Анджи Ниндерера проводили к другому стулу, стоящему в нескольких шагах от командира, на её же друзей, тем временем, никто не обращал внимания. Короля Касонго не было, его же супруги толпились на своём обычном месте, стоя позади дерева под присмотром старика-садиста с бамбуковым прутом.

Здесь же присутствовала и «армия»: Братья Леопарда со своим ружьями и вооружённые мачете, ножами и тростями охранники из племени банту. Эти охранники оказались совсем молоденькими ребятами и производили впечатление напуганных в равной степени с оставшимися жителями деревни. Причину такового состояния вскоре поняли и иностранцы.

Трое музыкантов в пиджаках от военной формы и без брюк, которые ударяли палка о палку в ночь прибытия Кейт и её группы, теперь расположились за барабанами. Вызываемый ими звук был монотонным, заунывным, угрожающим и очень отличался от музыки пигмеев. Тамтам звучал ещё долго, пока свет от луны не смешался с шедшим от факелов освещением. Меж тем сюда же принесли пластиковые канистры и тыквы с пальмовым вином, которые пошли по рукам присутствующих. Сейчас его предлагали женщинам, детям и гостям. Командир угощался американским виски, явно добытым путём контрабанды. Он отпил пару глотков и передал бутылку Анджи, от которой та достойно отказалась, поскольку никоим образом не хотела знакомиться ближе с данным человеком. Хотя стоило последнему предложить сигарету, как уже не могла сопротивляться, ведь к настоящему моменту уже не курила целую вечность.

Уловив жест Мбембелé, музыканты начали отстукивать барабанную дробь, возвещавшую собой начало представления. С противоположного края внутреннего двора привели двух охранников, кому было поручено наблюдать за хижиной пришлых и по недосмотру которых ранее сбежали Надя с Александром. Их силой втолкнули в очерченный на земле четырёхугольник, где те пребывали на коленях, дрожа и со склонёнными головами. Это были очень молодые ребята, по подсчётам Кейт чуть ли не ровесники её собственного внука, примерно семнадцати-восемнадцати лет. Некая женщина, возможно, что и мать одного из них, вскрикнула и бросилась было в ограниченное пространство, однако ж, другие женщины немедленно её оттуда оттащили и, обнимая и пытаясь утешить, увели бедняжку прочь.

Мбембелé приподнялся, поставив ноги на ширине плеч, упёр руки в бёдра и выдвинул вперёд челюсть. На бритом черепе и обнажённом торсе атлета блестел пот. В такой позе и в солнцезащитных, скрывавших глаза, очках командир явно походил на злодея из боевика. Он пролаял несколько фраз на своём языке, которых гости совершенно не поняли, и тотчас вновь опустился на свой стул. Солдат вручил по ножу каждому человеку, находившемуся в четырёхугольнике.

Кейт со своими друзьями практически сразу же поняли правила игры. Два охранника были приговорены биться за свою жизнь и своих товарищей, как и приговорили их знакомых и друзей присутствовать и лицезреть столь жестокую форму дисциплины. Эзенжи, некогда священный танец, который в прошлом исполняли пигмеи с целью призвать великого духа леса, прежде чем отправиться на охоту, в Нгубу теперь совершенно выродился, превратившись в поистине смертельный турнир.

Драка между двумя наказанными охранниками длилась недолго. В течение нескольких минут, казалось, они танцевали кругами с кинжалами в руках, ожидая малейшее расслабление противника, чтобы нанести тому удар. Мбембелé с солдатами своими криками и освистыванием натравливали их друг на друга, тогда как остальные зрители соблюдали роковую тишину. Охваченные ужасом прочие охранники из племени банту прикинули между собой, что любой из них мог следующим оказаться на месте приговорённого. Население Нгубу, в бешенстве и бессилии, простилось с молодыми; и не начало бунтовать лишь из-за страха перед Мбембелé и ввиду вызванного пальмовым вином головокружения. Семьи были объединены между собой многочисленными кровными узами; наблюдавшие столь ужасный турнир являлись родственниками молодых людей с кинжалами в руках.

Когда, в конце концов, борцы решили перейти к наступлению, лезвия ножей на миг блеснули в свете факелов, после чего впились в тела противников. Два вырвавшихся одновременно крика разодрали эту ночь, и оба молодых человека тотчас пали – один, катясь по полу, а другой встал на четвереньки, всё ещё держа оружие в своей руке. В этот миг в небе, казалось, остановилась сама луна, а всё население Нгубу разом затаило дыхание. Ещё долго покоившийся на земле молодой человек вздрагивал несколько раз, после чего окончательно замер. Тогда другой выпустил из рук нож и пал ниц на землю, обняв свою голову и сотрясаясь от слёз.

Мбембелé встал на ноги, с заученной медлительностью подошёл ближе и носком сапога перевернул тело первого, тотчас расчехлив пистолет, что носил на поясе, и приставил его к голове другого юноши. В это же мгновение Анджи Ниндерера бросилась прямо в центр площади и столь сильно и молниеносно сама повисла на командире, что явно застала мужчину врасплох. Пуля разорвала землю всего лишь в нескольких сантиметрах от головы приговорённого. Возвещающие ужас восклицания разнеслись по деревне: ведь было абсолютно запрещено прикасаться к командиру. Никто и никогда прежде не осмеливался сталкиваться с ним подобным образом. Поведение Анджи вызвало в военном немалое недоверие, отчего тот несколько секунд приходил в себя от оцепенения, что дало женщине время расположиться прямо под дулом пистолета, загораживая собой жертву.

– Скажите королю Касонго, что я согласна стать его супругой, а в качестве свадебного подарка хочу, чтобы эти ребята остались в живых, – твёрдым тоном сказала женщина.

Мбембелé и Анджи посмотрели друг другу в глаза, меряя взглядом каждого столь же свирепо, как это делает пара боксёров перед боем. Командир был на полголовы выше и значительно сильнее её, вдобавок вооружённый пистолетом, а Анджи относилась к тем личностям, кто неуклонно верит в самих себя. Женщина считала себя красивой, умной и неотразимой, вела себя достаточно смело, что и позволяло всегда исполнять собственную святую волю. Та упёрлась обеими руками в обнажённую грудь военного – прикоснувшись к человеку во второй раз – и мягко толкнула, вынуждая отступить. От последующего действия на лице мужчины мелькнула улыбка, способная усмирить самого смелого.

– Пойдёмте, командир, сейчас я согласна и на глоток вашего виски, – весело сказала она, словно вместо смертельного поединка они только что посмотрели цирковое представление.

Меж тем брат Фернандо и следовавшие за ним Кейт с Жоэлем Гонсалесом тоже подошли ближе и попытались поднять двух молодых людей. Один был весь в крови и беспрестанно дрожал, а другой потерял сознание. Обоих схватили под руки и чуть ли не волоком потащили до хижины, где те временно жили; население же Нгубу, охранники из племени банту и члены Братства Леопарда ничего не делали и просто наблюдали за происходящим, сильно тому изумляясь.

13 Давид и Голиаф

Королева Нана-Асанте сопровождала Надю и Александра по узкой лесной тропинке, соединявшей деревню предков с алтарём, где уже ожидал сам Бейе-Доку. Солнце всё ещё не взошло, а луна уже исчезла, поэтому настало самое тёмное время ночи, но Александр держал включённым свой фонарик, а Нана-Асанте знала тропинку на память, поскольку часто ходила по ней туда-обратно и присваивала себе оставляемые пигмеями съестные приношения.

Опыт, пережитый ими в мире духов, совершенно преобразовал Александра и Надю. За несколько часов ребята перестали быть индивидуумами и сами, растворившись во всём существующем, с ним же и слились. Теперь оба чувствовали себя сильными, уверенными и просветлёнными; могли оценить реальное положение вещей, открывавшееся перед ними в куда более светлой и богатой перспективе. Они утратили всякий страх, включая и страх смерти, поскольку поняли следующее, а именно: что бы ни случилось, темнота их не проглотит, а сами никуда не исчезнут. Так, впредь ребята никогда не разлучатся, поскольку образуют собой часть единого духа.

Оказалось трудным представить себе, что в метафизическом плане, у таких простолюдин как Мауро Кариас на реке Амазонка, Специалист из Запретного Царства и Касонго в Нгубу схожие с их же собственными души. Как может не быть никакой разницы между простолюдинами и героями, святыми и преступниками, между теми, кто творит добро, и людьми, несущими в мир лишь разрушение и боль? Ребята не знали, как объяснить это чудо, однако ж полагали, что каждое существо на свете делает свой вклад в огромное духовное хранилище вселенной. Одни делают это через вызванное злом страдание, другие действуют собственным светом, являющимся результатом сострадания к ближнему.

Вернувшись в существующую реальность, молодые люди подумали о грядущих испытаниях. Следующая задача ждала своего выполнения: ребятам нужно было помочь освободить рабов и свергнуть Касонго. А для этого требовалось основательно поколебать безразличие людей из племени банту, кто являлся соучастником тирании, чтобы только оной не противостоять; в определённых обстоятельствах никак нельзя занимать нейтральную позицию. И всё же развязка данной ситуации от них не зависела: истинными главными действующими лицами и героями истории являлись пигмеи. Что, по большому счёту, и сняло с плеч молодых людей огромный груз.