Текст книги "Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время"

Автор книги: Исаак Розенталь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Результаты его усилий, учитывая сжатые сроки, были впечатляющими. Именно тогда были установлены памятники героям Отечественной войны, реставрированы укрепления – Шевардин-ский редут и Семеновские флеши, открыт Бородинский музей. Понадобилось не только привести в образцовый порядок Бородинское поле, но и построить шоссе и временную железнодорожную ветку с платформой и павильоном для стоянки императорских поездов, перестроить станцию Бородино, отремонтировать ведущие к историческим местам дороги, соорудить новые мосты.

До одной из дорог, впрочем, руки не дошли, и когда прибывший на торжества Николай II пожелал совершить поездку верхом на Утицкий курган, сопровождавший его Джунковский предупредил, что дорога после прошедшего ливня будет «отчаянная»; пришлось все время объезжать громадные рытвины и ямы, наполненные водой. Несмотря на это, царь был очень доволен и благодарил Джунковского за то, что увидал, наконец, «настоящую российскую деревенскую дорогу», о которых, по его признанию, он знал до сих пор только по рассказам.

Программа празднеств предоставила царю возможность увидеть и «настоящее» деревенское население: 5 тысяч специально отобранных крестьян из всех губерний во главе со своими волостными старшинами были построены на Бородинском поле «живой стеной» в четыре линии, впереди палаток, в которых они жили несколько дней в ожидании торжественной минуты. За доставленное удовольствие волостных старшин ждал обед в Кремле: «щи, пирог, цыплята с огурцом и сладкое», – пунктуально отметил Джунковский, не забывший переписать и куда более изысканное французское меню парадного обеда в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, устроенного для военно-начальствующих лиц. Удалось разыскать и привезти на празднества нескольких столетних и более старцев – «свидетелей» событий Отечественной войны. Общение с народом продолжалось в виде приемов учащихся московских ремесленных школ и воспитанников приютов, преподносивших императрице, наследнику и великим княжнам изготовленные ими подарки.

Единственный, по словам Джунковского, прискорбный инцидент, подействовавший удручающе на царя, свиту и гостей, произошел во время смотра войск на Ходынском поле (опять роковая Ходынка!), когда из строя вышел солдат Бахурин, пытаясь подать царю прошение. После смотра командующий Московским военным округом генерал П.А.Плеве полу[232]232
   ГАРФ. Ф. 826. On. 1. Д. 51. Л. 242–243, 248, 270–271.280, 284. Согласно воспоминаниям А Я.Аросева, инициативная группа большевиков, в которую входил и Малиновский, готовила к приезду царя в Москву демонстрацию (Деятели СССР и революционного движения России: Энциклопедический словарь Гранат. М., 1989. С. 355). По данным же охранки, группа хотела провести не демонстрацию, а всеобщую политическую стачку и не «пред выбором в Гос. думу», то есть в 1912 г., а в связи с 300-летием царствования дома Романовых, в 1913 г. Предупредительные аресты состоялись в ночь с 19 на 20 февраля 1913 г., когда Малиновского уже не было в Москве (Деренковский Г.М. Рабочая газета «Наш путь» // Большевистская печать и рабочий класс России в годы революционного подъема 1910–1914. М., 1965. С. 114–115, 124–125).


[Закрыть]! и л высочайший выговор, прочие командиры – взыскания, а главный виновник инцидента приговорен по законам военного времени (1) к каторжным работам, но два месяца спустя великодушно помилован царем. Торжества завершились грандиозным всенародным молением на Красной площади с участием тысячи представителей духовенства в парадных, шитых золотом малиновых облачениях; из Успенского собора они вышли к народу на площадь в сопровождении царя и членов царской семьи…

Николай II был удовлетворен: подобные зрелищные мероприятия по случаю исторических юбилеев и сопутствовавший им несомненный, но кратковременный эмоциональный подъем массы зрителей убеждали его в том, что, вопреки всему, единство царя и народа – реальность, и, следовательно, можно игнорировать претензии политических партий и Государственной думы, – «страна правее, чем Дума». Москва казалась ему символом духовной, а значит и политической устойчивости; демонстративно подчеркивая свою симпатию к первопрестольной столице, он пытался найти решение исторического спора между традиционно-национальным и европейским началами в русской культуре и жизни простейшим способом – реставрируя внешние признаки допетровской Руси, имитируя образ народного царя.

На организаторов торжеств пролился дождь наград. Джунковского ожидало назначение товарищем министра внутренних дел, в ведение его переходил департамент полиции. Виссарионова царь пожаловал в последний день своего пребывания в Москве чином действительного статского советника[233]233
   ГАРФ. Ф. 1467. On. 1. Д. 621. Л. 51.


[Закрыть]. Вероятно, то, что это произошло в Москве, доставило и «профессору» сыскного дела удовольствие: в Москве он когда-то окончил 1-ю мужскую гимназию на Волхонке, напротив храма Христа Спасителя (как раз в ней двадцать лет спустя учились Шер и Бухарин), затем он учился, как и они, на юридическом факультете Московского университета. Службу он начинал в Московской судебной палате и в 1903–1906 гг. уже заведовал политическим отделом Московского охранного отделения.

Пожалование состоялось по всеподданейшему докладу министра внутренних дел, но вряд ли Макаров упомянул, чем занимался Виссарионов в дни Бородинских торжеств помимо забот об охране царя. Еще весной 1912 г. во время ревизии Московского охранного отделения вице-директор департамента полиции узнал от начальника отделения Заварзина сногсшибательную новость: секретного со-Iрудника «Портного» социал-демократы намерены выдвинуть в IV Государственную думу, он сам доказывает, как будет выгодно его избрание правительству. 5 мая Виссарионов направил рапорт об згом министру внутренних дел. Новый начальник московской охранки Мартынов, принявший дела у Заварзина в июле, подтвердил: у Малиновского очень сильны шансы пройти в Думу. В связи с этим Белецкий предложил своему заместителю воспользоваться поездкой на Бородинские торжества чтобы лично познакомиться с Малиновским и обсудить все возникающие вопросы.

Первая их встреча произошла в присутствии Мартынова и Иванова. Разговор был, по словам Виссарионова, «обо всех обстоятельствах», в том числе о переезде Малиновского в случае его избрания в Петербург, о жаловании, о месте «работы». Малиновский признался, что не хотел бы «работать» с Петербургским охранным отделением, и встретил со стороны собеседников полное понимание, несмотря на то, что раньше ни один из секретных сотрудников не связывался напрямую с департаментом полиции[234]234
   Дело провокатора Малиновского. С. 64–65, 103–104; Падение царского режима. Л., 1925. Т. 3. С. 468–469; М.; Л., 1926, Т. 5. С. 212–215.


[Закрыть].

Развернутую аргументацию в пользу продвижения Малиновского в депутаты мы находим в письме Мартынова Виссарионову от 25 августа 1912 г. Возможные варианты при том или ином исходе выборов представлялись Мартынову следующим образом: если избрание не состоится, то «серьезность партийных связей «Портного»… приведет или к полному отдалению его от дела или же, в противном случае, при его широкой популярности, к более чем нежелательному провалу». Если же Малиновский пройдет в депутаты, то «он окажется окончательно забронированным от упреков в бездеятельности со стороны своих единомышленников и от возможности непосредственного воздействия розыскных органов империи»[235]235
   Дело провокатора Малиновского. С. 65.


[Закрыть]. Иначе говоря, не исключалось, что Малиновский откажется от карьеры провокатора. Депутатское звание мыслилось как гарантия от такой нежелательной перспективы: более видное и безопасное положение будет побуждать Малиновского усерднее служить правительству, охранка же, идя навстречу честолюбивым устремлениям провокатора, теснее привяжет его к себе.

Прогноз и тактика, предложенные Мартыновым, были приняты. В департаменте полиции высказывали некоторые опасения начальник особого отдела департамента Еремин и сам Виссарионов, но Белецкий решительно поддержал план Мартынова. Ни Золотарев (товарищ министра), ни Макаров не возражали[236]236
   Там же. С. 104; Падение царского режима. Т. 3. С. 280, 281–282.


[Закрыть]. Священного трепета перед Государственной думой никто из них не испытывал. С помощью провокации в свое время сфабриковали предлог для разгона II Думы – мнимый «военный заговор» членов социал-демократической фракции. И Макарову и Белецкому было хорошо известно, как неприязненно относятся к Думе Николай II и его ближайшее окружение.

Расчищать Малиновскому дорогу в Думу пришлось немедленно. Для участия в выборах рабочим полагалось иметь как минимум шестимесячный стаж работы на одном предприятии. 14 февраля 1912 г. Малиновский поступил на небольшую красильно-аппретурную фабрику В.Фёрмана в подмосковном селе Ростокино (450 рабочих), но незадолго до истечения необходимого срока у него возник конфликт с мастером Кривовым, который решил, что Малиновский претендует на его место. Малиновский действительно выражал недовольство своим положением на фабрике, не соответствующим, как он заявлял, его квалификации, но скорее всего, ради того, чтобы обратить на себя внимание. В результате усилий Кривова как раз в августе Малиновского уволили. Выход охранка нашла в том, чтобы во время торжеств на Бородинском поле арестовать приехавшего туда Кривова, немало тем изумленного, так как он считался «человеком благонамеренного образа мыслей и поведения», хотя, по словам Малиновского, «он слыл среди рабочих за прохвоста, и те его не любили». Под стражей Кривова продержали две недели; за это время запись об увольнении Малиновского в фабричной конторской книге превратилась в запись об отпуске[237]237
   Дело провокатора Малиновского. С. 104–106, 123–124,151.


[Закрыть].

Подсказали ему, как поступить, юристы-меньшевики, и, когда Фёрман пожаловался на незаконность избрания уполномоченным от его фабрики «бывшего рабочего», уездная комиссия по делам о выборах сочла претензию неосновательной. Получив из канцелярии губернатора жалобу Фёрмана, комиссия ответила 21 сентября, что его заявление «не подкреплено никакими доказательствами» и что «к отмене выборов оснований на найдено». На ответе комиссии сохранилась пометка красным карандашом: «Малинов-гкого внести вновь». Сам Малиновский впоследствии с удовольствием рассказывал, как он тогда «ловко вывернулся»[238]238
   Там же. С. 34, 44; ГАРФ. Ф. 1467. On. 1. Д. 38. Л. 165.


[Закрыть].

Ко времени работы Малиновского на ростокинской фабрике относится единственная сохранившаяся семейная фотография: Малиновский с женой и двумя сыновьями – шестилетним Владимиром и двухлетним Виктором. Дети в матросках, глава семейства тоже нарядный, с бантом; лицо – по сравнению с фотографией на жандармской карточке 1910 г. – округлившееся.

Вывод, к которому в 1917 г. пришла Чрезвычайная следственная комиссия – Малиновский стал депутатом благодаря стараниям охранки, – пережил Временное правительство. Но, приняв этот вывод как исчерпывающий существо дела, советские историки потеряли интерес к истории самих выборов, о которых (в отличие от выборов в других промышленных губерниях) нельзя прочитать ни в одном из исследований.

Охранка, как мы увидим, действительно сделала все от нее зависящее, чтобы убрать возникшие на пути Малиновского в Думу препятствия. Но, во-первых, она не могла прямо предписать участникам выборов угодный ей конечный результат, во-вторых, этот результат нельзя было предугадать из-за сложности избирательной системы.

Закон 3 июня 1907 г. о выборах в Государственную думу предусматривал обязательное избрание шести депутатов-рабочих, по одному из каждой из шести промышленных губерний, в том числе от Московской, исключая, однако, Москву. Рабочие, допускавшиеся к выборам, сначала выбирали на своих предприятиях уполномоченных, те, в свою очередь, выборщиков, из числа которых и избирался депутат. На этой последней стадии выборов голосовали ныборщики от всех курий; рабочие-выборщики были среди них в меньшинстве (в Московской губернии – 9 человек). Только если эта горстка рабочих выдвигала общего кандидата, правым и буржуазным выборщикам ничего не оставалось, как проголосовать за их избранника или же на худой конец воздержаться; здесь для избрания было достаточно трети голосов.

Несмотря на отстранение рабочих Москвы от выборов, важно было выбрать депутата, которого и они могли бы считать своим представителем. Чтобы обеспечить полное единодушие выборщи-ков-рабочих, необходимы были целенаправленные усилия и, конечно, нельзя было обойтись только узаконенными, легальными собраниями. Нужны были, наконец, деньги для разъездов по губернии. Они поступали и от большевиков и от меньшевиков. Так, 200 руб. прислало Заграничное бюро ЦК РСДРП, 15 руб. внес Г.М.Кржижановский, 50 – В.Н.Малянтович[239]239
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 119, 138 об.-139.


[Закрыть].

О намерении создать в Москве кружок из возможных кандидатов и подготовить их для ведения избирательной кампании говорилось еще на Пражской конференции[240]240
   Протоколы VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП // Вопросы истории КПСС. 1988. № 7. С. 43.


[Закрыть]. Всю кампанию направлял объединенный социал-демократический избирательный комитет, в который вошли, главным образом, представители партийной интеллигенции, имевшие сравнительно прочное легальное положение: большевики В.А.Обух и Д.И.Курский, примыкавший в прошлом к большевикам В.М.Фриче, меньшевики А.М.Никитин и В.Н.Малянтович[241]241
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 118.


[Закрыть]. Комитету помогали члены московской студенческой социал-демократической организации, ее возглавлял Лев Суница – студент-математик, большевик, но с примиренческими, объединительными тенденциями[242]242
   РЦХИДНИ. Ф. 124. Оп. 2. Д. 569. Л. 7, 8; Из эпистолярного наследия Н.И.Бухарина // Извесия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 206.


[Закрыть].

Оказались в составе комитета и опытные провокаторы – журналист М.Танин (С.А.Регекампф) – он числился большевиком – и старый знакомый Малиновского член Московского областного бюро РСДРП «Кацап» (А.А.Поляков); оба исправно информировали охранку о работе комитета и ходе избирательной кампании. Тем же занимался сам Малиновский. Посильно освещали выборы еще несколько агентов калибром поменьше[243]243
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 118, 122.


[Закрыть].

Подробностью донесений состязался с Малиновским Поляков, имевший в охранке кличку «Сидор». Подозревавшие его большевики находились в сибирской ссылке. Его репутация солидного рабочего-партийца в общем не пострадала и от того, что незадолго до выборов он принял участие в Августовской конференции в Вене. Конференция была созвана под флагом едипства всех социал-демократов, в противовес Пражской, но среди делегатов преобладали эмигранты, и на их фоне Поляков, приехавший из России, выглядел совсем неплохо. Л.Мартов считал его «почти ленинцем», представителем большой рабочей организации, члены которой сначала признали Пражскую конференцию, а потом «передумали»[244]244
   РЦХИДНИ. Ф. 451. On. I. Д. 21299.


[Закрыть]. В Вене Поляков занимал самую левую позицию, оспаривал мнение ликвидаторов, будто в России нет прочных ленинских организаций[245]245
   Большевики… С. 188.


[Закрыть]. Правда, темные слухи о Полякове дошли и до Ноны, но инициатор конференции Л.Д.Троцкий счел их «фракционной интригой». Видимо, по возвращении с конференции Поляков передал москвичам благосклонное мнение лидеров Августовского блока о Малиновском, который казался им фигурой того же плана, что и он сам, – выдающимся рабочим, пусть ленинцем, но не безнадежным…[246]246
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 187; Письма П.Б.Аксель-рода и Ю.О.Мартова. Берлин, 1924. С. 255.


[Закрыть].

Погубила Полякова случайность. Уже в конце избирательной кампании, в октябре, некто, назвавший себя уволенным со службы чиновником охранного отделений, – как выяснилось потом, филер Егор Клинков – сообщил по телефону Малянтовичу и Никитину, что в избирательном комитете «есть Азеф», и довольно точно описал Полякова[247]247
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 189.


[Закрыть] (примечательно, что после отстранения от партийной работы Поляков, пытаясь оправдаться, обращался ла содействием к «товарищу Малиновскому», по-прежнему не подозревая, что тот его товарищ и на другом поприще[248]248
   Там же. Ф. 1467. On. 1. Д. 38. Л. 45.


[Закрыть]). Выход «Сидора» из игры явился для охранки большой потерей; Виссарионов, которому доложили о происшествии, выразил в связи с.тим обеспокоенность за Малиновского…[249]249
   Дело провокатора Малиновского. С. 133.


[Закрыть].

Избирательный комитет решил поддержать его кандидатуру в гередине сентября, но вначале в принятое решение посвятили немногих рабочих. К тому же Малиновский не мог быть широко известен на предприятиях губернии, так как лишь недавно перешел на подмосковную фабрику. Преувеличенные, как выяснилось, надежды возлагал он на своих петербургских друзей, таких, как бывший казначей союза металлистов С.П.Ершов; они посетили по его заданию несколько фабрик, агитировали за Малиновского, но без особого успеха. Поляков даже утверждал, что деятельность их заключалась в беспрерывном пьянстве и спаивании некоторых уполномоченных[250]250
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 118 об., 125 об., 138 об.


[Закрыть]. 23 сентября он же сообщил в охранку: «Дело популяризации названной кандидатуры продвигается вперед очень медленно, так как на местах, требуют определенных, засвидетельствованных партийной печатью мандатов, кои давали бы уполномоченным от рабочих видеть в товарищах Малиновского людей, работающих не от своего имени, а по поручению партии»[251]251
   Там же. Л. 144.


[Закрыть].

Большинство уполномоченных познакомилось с Малиновским уже в Москве. Приехав за день до официального съезда уполномоченных, они остановились в предоставленном в их распоряжение городским головой «Доме трудолюбия», что по Большому Харитоньевскому переулку. Здесь и появился впервые перед ними Малиновский, и, как случалось нередко, самое первое впечатление было не в его пользу.

Один из уполномоченных, предположительно И.Т.Савинов, так описал эту встречу (блокнот с наброском «Воспоминаний о Р.М.» был отобран у него при обыске в 1914 г. и сохранился в архивной коллекции «вещественных доказательств»): «… Я увидел фигуру Р.М., который с карандашом в руках стоял среди группы рабочих и рассказывал о себе…, во всем придавая…своей личности значение… [Он] имел около себя…молодцов не более десятка. Но вид их внешний не привлекал малейшего доверия. Да и он сам в этом нисколько не сомневался. И поэтому старался подстроиться к каждому». По словам уполномоченного Косенкова, «он был похож в то время на попугая, бросаясь от одного к другому и повторяя слово каждого наподобие попугая». Самому И.Т.Савинову Малиновский напомнил Хлестакова; он «чрезвычайно энергично хлопотал о том, чтобы пройти в Думу» и «особенно ухаживал за мной».

Собравшихся поначалу насторожила такая настойчивость. В тех же «Воспоминаниях о Р.М.» говорится: «…Один из уполномоченных сказал ему вслед…что вот будет депутат. Его слова мне показались очень странны: почему он, а не другой кто еще?…Меня осаждали товарищи и сообщали, что здесь распускают слух, что депутатом должен быть Р.М.Товарищи спрашивали: знаете ли его или нет и как нам к нему относиться?»[252]252
   Там же. Ф. 1167. Оп. 3. Д. 5533. Л. 2 и об.; Дело провокатора Малиновского. С. 88.


[Закрыть]

Уполномоченные-большевики Балашов, Миритеев, Овчинкин, знавшие уже о директиве ЦК РСДРП, составили предварительный список кандидатов в выборщики и усиленно агитировали за Малиновского. Отношение к нему решительно изменилось, когда он выступил с речью. «Сотни глаз устремились в одну точку и как острия впились в мощную фигуру, поднявшуюся на трибуну. Шапка курчавой, густой шевелюры затряслась в воздухе, серебром заискрилась в блеске огня, а стальной, грудной, властно манящий к себе и гипнотизирующий голос звоном пронесся в свободном пространстве зала»[253]253
   Миритеев И.Н. Воспоминания выборщика в IV Государственную думу // Путь к Октябрю: С6 статей, воспоминаний и документов. М., 1923. Вып. 11. С. 300–302.


[Закрыть]. К тому же оратор говорил о том, что собравшиеся хотели от него услышать, – о нелегком положении рабочих, о незабываемом 1905 годе…

Агитация продолжалась во время съезда уполномоченных. Съезд открылся утром 30 сентября в здании Городской думы. Из 232 его участников 85–90 были определенными социал-демократами, не считая сочувствующих; рабочих правого толка оказалось всего лишь двое. Выборщиками избрали только социал-демократов, за них голосовали и эсеры, и беспартийные. Больше всех голосов получил И.Т.Савинов, 29-летний рабочий Пехорской мануфактуры, – 175, следом за ним шел Малиновский – 170; Савинов объяснял свое первенство тем, что, не зная о намерениях партийного центра, вел избирательную кампанию самостоятельно, лично побывал на «громадном количестве» фабрик и заводов[254]254
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 132 и об.


[Закрыть]. Но сведениям агентуры, Малиновский держался на съезде «нагло и вызывающе, публично выставляя свою принадлежность к социал-демократии и хвастаясь теми карами, которые он понес за свои убеждения»[255]255
   Там же. Ф. 1467. On. 1. Д. 38. Л. 310.


[Закрыть].

7 октября рабочие-выборщики провели нелегальное собрание с участием некоторых представителей московской социал-демократической организации. Они приняли большевистский наказ будущему депутату и тайным голосованием решили отстаивать Малиновского. 13 октября состоялось еще одно такое собрание – на квартире Малиновского. На том и другом председательствовал Савинов[256]256
  Там же. Ф. 63. 1913. Д. 189 Л. 7 и об.; Ф. 102. ДП OQ. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 186–187 об., 194.


[Закрыть], смирившийся скрепя сердце с тем, что не ему быть депутатом.

К выборам по рабочей курии проявили немалый интерес московские либералы. Городской голова октябрист Н.И.Гучков, председательствовавший на съезде уполномоченных, подметил главное, что отличало избирательную кампанию 1912 г. от предыдущей: теперь уполномоченные от рабочих представляли собой «совершенно новую, партийно-дисциплинированную массу». Не без удивления отметил он и то, что уполномоченные держались с большим тактом, спокойно выслушивали возражения, давали высказываться всем желающим[257]257
   Правда. 1912. 4 окт.


[Закрыть]. Кадеты и прогрессисты устроили даже отдельную встречу с рабочими-выборщиками – 25 октября, в доме известного педагога К.К.Мазинга. «Им, – вспоминал И.Н.Миритеев, – редко соприкасавшимся с рабочими, было интересно, видимо, знать наши мысли и взгляды, и как мы реагируем на политические события, а потому они закидывали нас вопросами один за другим»[258]258
   Миритеев И.Н. Указ. соч. С. 304.


[Закрыть].

Примерно в это время, почти на финишной прямой возникло ще одно непредвиденное препятствие. Вопреки тому, что Малиновский утверждал впоследствии (поступить на службу в охранку и 1910 г. его вынудили угрозой разоблачения старой его судимости за воровство), об этом он решился поведать Мартынову лишь накануне выборов – как выразился потом Белецкий, «в минуту крайности»[259]259
   Дело провокатора Малиновского. С. 106.


[Закрыть]. Раньше в беседах с Мартыновым «Портной» ограничивался туманными намеками на то, что «за ним есть прошлое»[260]260
  Там же. С. 131.


[Закрыть]. Признание Малиновского оказалось новостью для всех заинтересованных лиц. Очевидно, ни у Заварзина, ни у Мартынова, ни у Иванова, если бы они заранее знали, о чем идет речь, не был оснований скрывать от департамента полиции факт биографии Малиновского, который грозил срывом всего намеченного плана: осужденные за кражу со взломом не имели права на участие в выборах.

Неприятная новость повергла руководителей департамента в замешательство. Решено было, однако, не отступать. 12 октября министр внутренних дел Макаров, посоветовавшись с подчиненными, распорядился «предоставить дело избрания его естественному ходу». Можно подумать, что это было равносильно приказу самоустраниться, но руководители полицейского ведомства и их подчиненные хорошо понимали друг друга. 17 октября Белецкий передал многозначительное распоряжение министра Мартынову; через два дня Мартынов ответил: «Дело предоставлено его естественному ходу. Успех обеспечен»[261]261
   Там же. С. 106–107, 130–131; ГАРФ. Ф. 1467. On. 1. Д. 38. Л. 15 и об.; Большевики… С. 27–28; Падение царского режима. Т. 3. С. 284–285.


[Закрыть].

Чем же именно был обеспечен успех? Согласно объяснению Белецкого, Малиновский тут же съездил в Плоцкую губернию и добыл себе посредством взятки свидетельство о несудимости[262]262
   Дело провокатора Малиновского. С. 106.


[Закрыть]. Малиновский на суде в 1918 г. отрицал факт поездки и, видимо, на сей раз был прав: отлучаться из Москвы у него просто не было времени. Не помнил о такой поездке и Иванов[263]263
   Там же. С. 126.


[Закрыть]. Вероятно, необходимую операцию Мартынов проделал самостоятельно (может быть, по подсказке Малиновского), даже не поставив в известность московского губернатора, о чем они условились с Белецким. Директор департамента полиции, однако, считал это простительным; слишком уж ясно обнаружил он свое горячее желание видеть «Портного» депутатом, а Мартынову неловко было перед директором, что заранее не собрал все сведения о Малиновском.

Как бы то ни было, но, если еще в сентябре Фёрман, жалуясь на избрание Малиновского уполномоченным, называл своего «бывшего рабочего» шляхтичем (причем уроженцем Варшавской губернии), то с октября Малиновский уже числился крестьянином Плоцкой губернии, Липновского уезда, гмины Чарны, деревни Глодово[264]264
   ГАРФ. Ф. 1467. On. 1. Д. 38. Л. 165, 311.


[Закрыть]. Это был тот самый район Польши на границе с Германией, где двадцатилетним он совершил первую кражу; тогда, после задержания, его препроводили в Чарненский арестный дом, откуда он бежал, разломав печь…

Самое последнее препятствие, устранить которое охранка была уже не в силах, состояло в том, что неожиданно уклончивую полицию занял выборщик А.И.Безлепкин, рабочий Коломенского завода. На нелегальные совещания выборщиков он просто не являлся, а в других случаях отделывался репликами неопределенного характера. Уговорить его не нарушать единство рабочих пробовали члены избирательного комитета Д.И.Курский и А.М.Никитин; И.Т.Савинов, которого обязали не расставаться ни на миг с Безлепкиным, убеждал его всю ночь накануне съезда выборщиков. И все же до последнего момента полной уверенности в том, что он не подведет, не было[265]265
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 176, 192–194.


[Закрыть]. Раздосадованный Малиновский даже воскликнул, обращаясь к Миритееву: «Что мне делать, или размозжить ему голову вот этой тростью или утопить в грязной канаве?»[266]266
   Миритеев И.Н. Указ соч. С. 306–307.


[Закрыть], а по другой версии ударил-таки соперника – правда, не по голове, а в грудь.

У меньшевиков, информировал 18 октября Ф.И.Даи П. Б.Аксельрода, дела по рабочей курии далеко не блестящи, «в Москве пройдет Малиновский, по-видимому, член ленинского ЦК», но и в других городах существует «грозная опасность быть побитыми»[267]267
   Дан Ф.И. Письма (1899–1946). Амстердам, 1985. С. 276.


[Закрыть].

Губернский избирательный съезд для выборов депутатов собрался 25 октября в зале Благородного собрания. Кадетам сообщили заблаговременно о сложившейся ситуации, они обещали голосовать за Малиновского. Правые выборщики, как и ожидалось, предложили Безлепкина, назывались и другие кандидатуры, но только Малиновский заявил «громко, на всю залу»: «По желанию социал-демократической партии я согласен баллотироваться». Активно противодействовали ему духовные лица: пытаясь повлиять на выборщиков – крестьян, они твердили, что голосовать за поляка и католика – грех. Голосовали трижды, и лишь после того, как Безлепкин, несмотря на возгласы справа – «просим, просим», окончательно снял свою кандидатуру, заявив об пом «тихим и колеблющимся голосом». Кандидатура Малиновского собрала необходимое количество голосов – 38 из 91[268]268
   ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Лит. Б. Л. 167–177 об.; Правда. 1912. 26, 27 окт.


[Закрыть].

Гак осуществилась мечта, которую давно лелеял Роман Малиновский. Своим избранием он был обязан в первую очередь авторитету РСДРП, от имени которой выступал. Именно РСДРП, ибо и мету пал он как сторонник единства обеих фракций, и не только большевики, но и меньшевики оказали ему содействие. Помогли и кадеты. Как и в других пяти губерниях, от которых в Думу прошли рабочие-большевики, решающую роль сыграли факторы общероссийского значения: рост активности радикального слоя рабочих, возрождение нелегальных партийных организаций (на фоне политической индифферентности большинства рабочих).

Собственно, выборы в IV Думу и выявили наличие этих «самочинных» организаций, ранее не имевших часто связи с партийными центрами[269]269
   Володарская А.М. Из истории борьбы большевиков за единство пролетариата (1913–1914 гг.) // История СССР.* 1967. Н? 4. С. 67.


[Закрыть]. К осени 1912 г. в Москве насчитывалось 40 социал-демократических ячеек и групп, объединявших 480 членов партии (в том числе 300 рабочих), в Московской окружной организации – соответственно 30 и 400[270]270
   Очерки истории Московской организации КПСС. М., 1979. Кн. 1. С. 285–286.


[Закрыть]. «От исхода выборов зависит очень многое для строительства партии», – заключал Ленин[271]271
   Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 48. С. 97.


[Закрыть].

Итоги подводили тогда же в департаменте полиции, после второй встречи Виссарионова с новым депутатом. И здесь пришли к выводу, что выборы пошли на пользу революционерам: «до этих выборов левые не являли еще той сорганизованности, какую они явили позднее», отмечал Джунковский[272]272
   ГАРФ. Ф. 826. On. 1. Д. 51. Л. 311.


[Закрыть]. Но избрание Малиновского, полагали будущие подчиненные Джунковского, перекрывает этот отрицательный результат.

13 ноября выборщик Ф.А.Балашов с гордостью сообщал товарищу в Петербург: «Вчера проводили к вам нашу силу в лице Малиновского»[273]273
   ГАРФ. Ф. 1167. Оп. 3. Д. 7924.


[Закрыть]. А десять лет спустя И.Н.Миритеев, вспоминая московские выборы, сокрушенно писал: Малиновский «был ничем иным, как марионеткой, которую дергали за нити царские жандармы, и лишь его искусство казаться безупречным, а может быть и внутренняя борьба, склонявшая его к искренности, ввела в заблуждение и ЦК и самого Ильича, доверявшего Малиновскому, а также и нас – выборщиков… Мы выбрали депутата-провокатора, потому что мы были членами партии и подчинялись ее директивам. Это были гримасы прошлого нелегального революционного движения, и они темным покрывалом закрывали все светлое и честное…»[274]274
   Миритеев И.Н. Указ. соч. С. 317.


[Закрыть]. Объяснение не исчерпывающее, но более здравого о причинах возвышения Малиновского больше никто из современников-большевиков не сказал. Но и Миритеев не мог предвидеть, что «гримасы прошлого» получат трагическое продолжение, когда, подчиняясь директивам партии, большевики будут покорно уничтожать друг друга…