Текст книги "Со скоростью "Хикари""

Автор книги: Ирина Стражева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Для того чтобы поступить в высшую среднюю школу, надо успешно сдать экзамен. За экзамен и дальнейшее трехлетнее обучение уже надо платить.

«Можно без преувеличения сказать, что, начиная с учебы детей в неполных средних школах, расходы на их образование превращаются если не в главную, то в важнейшую статью бюджетных расходов огромной массы японских семей. Особенно это относится к тем семьям, где детей отдают в частные школы, в которых, как считается, уровень преподавания выше, а следовательно, и выше уровень знаний, получаемых учениками» ^{34} .

Успешно закончив высшую среднюю школу, можно держать экзамен в колледж, университет или технический вуз. И опять нужны немалые деньги.

– Молодежь стремится получить высшее образование, – говорит японская учительница. – С дипломом легче потом устроиться на хорошую работу. Чем грамотнее и образованнее человек, тем быстрее он сможет добиться признания в обществе.

В одной из статей газеты «Джэпэн таймс» от 4.01.1975 г. говорилось:

«Нельзя отрицать того, что образование ( гакурэки) остается тем доминирующим фактором, который в большинстве случаев определяет место людей в жизни. А символами наилучшего образования служат дипломы небольшого числа престижных университетов, в особенности группы старых национальных университетов вроде Токийского. По словам министра образования Митио Нагаи, эти „лучшие“ учебные заведения страны возвышаются, как гора Фудзи над всеми остальными, не пользующимися национальной славой, а потому привлекающими в свои стены лишь посредственностей» ^{35} .

«Добиться признания в обществе», «Найти средства для поступления в университет», «Успешно выдержать вступительные экзамены»… Свои сокровенные желания юноши и девушки пишут на белых бумажных полосках, оставляют их на ветвях деревьев, растущих около храмов, в самих храмах. «Полоски надежд»…

– У вас много ученых женщин? – спросила учительница.

– Да, много. В высших учебных заведениях, в научно-исследовательских институтах работают и преподают женщины, имеющие степени кандидатов и докторов наук. Немало женщин доцентов, профессоров. Есть женщины-академики.

– У нас в Японии все по-другому, – с грустью сказала учительница. – Нашим женщинам надо еще долго бороться за свои права.

Полет окончен. Мы прибыли в Осака. И вновь на экране аэродромная полоса. Садимся «вместе с экипажем».

– Жаль, что беседа с вами была коротка, – посетовала учительница, прощаясь. – Мы все же мало знаем о вашей стране. А живое общение так важно и так нужно в наш трудный век.

Тепло простились мы и со школьницами.

– Передайте наш привет советским школьницам, – сказала по-русски одна из них.

Остальные девочки поддержали ее аплодисментами.

Самого города Осака мы почти не видели. В ожидании рейсового автобуса, идущего до Киото, лишь немного прошлись по прилегающей к аэровокзалу улице.

В очереди на посадку в автобус мы стоим недолго. Автобусы подходят один за другим.

– Какая здесь организованная публика! – восхищается Марет. – Никакой толкотни. Стоят спокойно. как говорится, «затылок в затылок».

В автобусе Эрико-сан садится рядом со мной. Марет выбрала себе местечко около окна.

– Здесь, как в «Боинге», – замечает Эрико-сан. – Голубые кресла и белые подголовники. Я заметила, кстати, что вы любопытная. Вам все интересно.

– Не любопытная, а любознательная, Эрико-сан. Это два несколько разных понятия. Любознательный человек – это человек пытливый, склонный к приобретению новых знаний. Любопытный тоже хочет приобщиться к новому. Но часто это просто интерес к несущественным подробностям.

Эрико-сан достает из сумки записную книжку, берет в руки карандаш:

– Значит, есть люди любопытные и любознательные? Вы – любознательная?

– Да. Так, пожалуйста, и запишите.

В автобусе, несмотря на открытые окна и включенную вентиляцию, жарко и душно. Видимо, сегодня большая активность солнца. То и дело вытираю со лба капельки пота.

Неподалеку от меня сидит полная пожилая японка. В ее руках буквально «порхает» веер. Поглядываю на нее с завистью. Говорю Эрико-сан:

– Мне очень нравятся стихи Басё о веерах. Сейчас я вам их прочитаю:

 
Торговец веерами
Принес вязанку ветра.
Ну и жара!
 

Второе стихотворение написал ученик Басё поэт Такараи Кикаку (1661–1707). Он был сыном врача и стал профессиональным учителем поэзии.

 
Если бы и Луне
Приделать ручку – какой
Бы вышел веер!
 

Пер. А. Брандта

– Хорошие стихи, – подтверждает Эрико-сан. – Я забыла взять с собой веер. Оставила на столе… Нет у нас с вами и луны, ручки к ней…

Видимо, японка догадалась, о чем мы говорим. Или это телепатия? Смотрю, достает из своей плетеной корзиночки еще один веер. Протягивает его мне, кланяясь.

– Аригато! – благодарю японскую женщину.

Эрико-сан заговорила с ней по-японски. Поняла, что рассказывает о нас с Марет. Женщина одобрительно кивает головой.

– Видите, как помогает поэзия, – замечает довольная Эрико-сан. – Обошлись на этот раз без луны. Женщина сказала, что сегодня душно и жарко. Сама она жительница Киото. Ей приятно, что советские женщины едут в ее родной город.

Этот краткий эпизод в дороге по пути в Киото остался в памяти. Как важно в жизни «чувство дружеского локтя».

Кстати, еще о веерах. Я читала, что складывающийся веер впервые появился в Японии в период Хэйан, т. е. в IX–X вв. Он сразу получил широкое признание как прекрасное средство для создания в жаркое время «приятного дуновения ветерка». Потом на веерах стали писать столь популярные в то время стихотворения. С веерами выступали на представлениях танцовщицы. Веер помогал японским актерам передавать зрителям по ходу действия возникающие у него эмоции. Так, например, если веер, находящийся в руках актера, поочередно подносился то к одному, то к другому глазу, означало, что актер плачет. При помощи движений веера некоторые женщины давали мужчинам знать о возникших у них чувствах симпатии. О нем писал в конце прошлого века М. Верн: «Веер прочно и давно вошел в обиход японцев».

«Веер у японцев составляет необходимую принадлежность всякого человека: он болтается всегда за поясом у мужчин, а женщины его никогда не выпускают из рук. Нищий держит веер, и ему кладут в него милостыню. На веерах рисуют карты и планы для путешественников, печатают календари и разные тарифы; веера лежат кучей на прилавке в магазине для покупателей и продаются при входах в театры: словом, везде и повсюду веера и веера. Даже при совершении смертной казни без веера не обходится: преступнику дают читать приговор, написанный на веере, и в ту минуту, когда он наклоняется, чтобы прочесть, у него слетает голова» ^{36} .

«Язык» веера. Разговор лишь жестами, без слов. Им пользовались даже государственные деятели, присутствовавшие на церемониях. Так, если собеседник при встрече с интересующим его человеком вдруг подносил веер к левому уху, это означало: «Прошу о нашем разговоре никому не рассказывать».

… Автобус выезжает на широкую, убегающую вдаль улицу. По обеим сторонам ее дома. Это уже пригороды Киото.

В древнюю японскую столицу мы прибыли двадцать третьего ноября днем.

В древнем Киото

Киото – один из самых древних городов Японии. Город, богатый культурным наследием. Долгие годы он был резиденцией императоров и столицей Страны восходящего солнца. Из ста двадцати четырех императоров Японии семьдесят семь жили в Киото. Свидетелями жизни тех лет остались дворцы, виллы сегунов, синтоистские и буддийские храмы, старинные парки.

«Только побывавши в Киото, можно представить себе утонченную жизнь японского двора и японской аристократии. Тут строились громадные храмы, дворцы, монастыри; тут отказавшиеся от власти императоры выбирали себе красивые места, в которых они могли, вдали от шума и суеты, предаться размышлениям и вести изящную и утонченную жизнь. При дворе микадо существовала та же праздная жизнь, чуждая всякой деловитости; придворные устраивали словесные турниры, сочиняли стихи на разные темы, отгадывали шарады, соперничали друг с другом в изящных рисунках, изощряли свой вкус на разные лады, придумывали разные скучные церемонии и жили, как подобает небожителям, вдали от бранных кликов и забот ежедневной жизни. Благодаря тому Киото сделался средоточием искусства и промышленности, и произведения киотоских мастеров считались образцами вкуса и тонкого изящества» ^{37} .

Говорят, что без знакомства с Киото, с его богатым наследием трудно понять настоящую Японию. Старое и новое здесь сплелось воедино, гармонично дополняя друг друга. И это придает сегодняшнему Киото какое-то удивительное очарование.

«Музей прошлого». Город, ставший побратимом с Парижем, Бостоном, Флоренцией, Киевом, Загребом, Гвадалахарой. Он издавна славится своим художественным ремеслом. Широкую известность далеко за его пределами приобрели сделанные руками местных умельцев изделия из дерева, художественный фарфор, бронзовые вазы и статуэтки, шелковые ткани и искусственные вышивки.

Сколько интересных встреч сулит Киото.

У входа в вестибюль «Киото гранд-отель» нас встречают супруги Фудзита.

– Это розы Киото, – протягивает мне и Марет цветы Кэйко Фудзита. – Нам сказали, что у одной нашей московской гостьи сегодня день рождения.

Кадзуёси Фудзита – доцент университета «Сангё Дайгаку». Раньше заведовал отделом внешних сношений городского муниципалитета Киото. Его жена Кэйко Фудзита работает лаборантом. Они поженились весной. Оба свободно говорят по-русски.

– Значит, моя задача облегчена, – радуется Эрико-сан. – Буду учиться профессиональному переводу.

– Да. Мне приходилось достаточно много общаться с советскими людьми, – замечает Кэйко-сан. – Они называли меня Катюшей, и мне это нравилось. Сейчас я познакомлю вас с программой пребывания в нашем городе.

Кэйко-сан достает из сумочки листки бумаги с напечатанным машинописным текстом, протягивает мне. В заголовке текста такие слова: «Добро пожаловать, дорогие советские гости!» Все расписано по часам: храм, японский ресторан, театр, вечерняя прогулка по городу.

– Но сначала кофе и небольшой отдых после длинного пути, – говорит Кэйко-сан.

Мы поднимаемся на этаж, где нам заказаны номера, оставляем там свои вещи и идем в кафе. Оно на первом этаже отеля.

Знакомство с достопримечательностями города началось с посещения старинного деревянного замка Нидзё, построенного в 1603 г. для Иэясу Токугава. Завершил строительство уже третий сёгун Токугава. В течение двухсот шестидесяти четырех лет этот замок был резиденцией преуспевающего до «периода реставрации» могущественного клана. Здесь и закончилось его правление. В одной из комнат замка пятнадцатый сёгун Иосинобу Токугава сообщил феодальным лордам, что возвращает власть императору. Замок был передан императорской семье, а в 1939 г. поступил в распоряжение города и теперь открыт для общедоступного посещения.

Сад с многочисленными строениями. Главное здание – дворец Ниномару, считающийся национальным сокровищем. В первых двух его комнатах, носящих название «ивовой» и «молодой сосны», встречали феодальных лордов. Потом лорды шли по длинному коридору, ведущему к главным аппартаментам. Переступаем порог и мы.

– Сейчас вы услышите пение соловья, – улыбается Кэйко-сан, – Пол, по которому мы идем, называется «соловьиным».

То ли звон, то ли стон, то ли вздох… А возможно, и вправду, запел соловушка… Как бы тихо ни старался идти по этому коридору человек, своим звучанием пол оповещал о его присутствии. Когда-то это было важно для безопасности хозяина дворца. Время было сложное, не утихали междоусобные войны. Сюда мог прийти и недобрый человек.

Поет «по-соловьиному» пол. Оригинальна выдумка зодчего, сумевшего найти такое решение при строительстве дворца. Прошли тысячелетия, и давно нет в живых владельцев старинного замка. А пол все поет и поет, напоминая о прошлом.

Оригинальны узоры потолков комнат. На скользящих панелях картины знаменитых художников Кано. Комнаты ожиданий украшены изображениями диких зверей и птиц. Уходят вглубь бамбуковые и сосновые деревья. Застыли в ожидании прыжка тигры. Ввысь устремились в своем полете ястребы. И так величаво и спокойно смотрят на идущих мимо них людей огромные львы.

– В Японии в те времена не было хищных зверей, – говорит господин Фудзита. – В распоряжении художников были только звериные шкуры. Но помогало богатое воображение.

– И еще талант, – добавляет Кэйко-сан.

Комната «королевских посланников» похожа на кленовый осенний лес. Это творческая удача еще одного художника Кано – Синраку.

Осмотр замка Нидзё окончен. Решили немного пройтись по улицам Киото.

Киото расположен вдоль берегов реки Камо-гава. Через реку перекинуто несколько мостов. Стоим на одном из них, облокотившись о перила.

– Камо-гава считается священной рекой, – рассказывает г-н Фудзита. – Старожилы утверждают, что, умывшись ее чистой водой, девушки и женщины хорошеют. Потому-то в нашем городе так много симпатичных женщин.

Следующая экскурсия в храм Кинкакудзи, знаменитый «Золотой павильон». Построен он был в 1397 г. для сёгуна Ёсимицу Асикага. Потом стал буддийским храмом монастыря Рокуондзи. Как и многие здания старинной постройки, «Золотой павильон» горел. В 1955 г. здание было реставрировано. С интересом осматриваем этот храм.

– Ну а теперь на очереди «восьмое чудо света», – говорит г-н Фудзита, притормаживая «Тоёту». – Мы прибыли в «сад Рёандзи».

Вот оно великолепное творение человеческого гения, которое можно отнести к «чудесам света»!

Этот знаменитый сад был создан в 1473 г. Многие считают, что это творчество Соами – художника-пейзажиста, одного из «идеологов» чайной церемонии.

– В этом монастырском здании жил настоятель. Он имел привычку разгуливать по веранде, созерцать и размышлять…

Супруги Фудзита, дополняя друг друга, рассказывают историю создания «философского сада».

Прямоугольная площадка строгой геометрической формы с трех сторон ограничена белыми земляными стенами, а с четвертой – храмом. По площадке рассыпан гравий удивительной белизны. Это – «море». Острова же образуют пятнадцать необработанных, разных размеров и разной формы камней. Пять групп камней – пять «островов». Считаю вслух, идя по веранде: «Пять камней, еще два, потом три, два, три». Всего их пятнадцать, но, если остановиться, в поле зрения всегда лишь четырнадцать.

К поверхности камней прижался буро-зеленый мох. На белом гравии отчетливо просматриваются искусно прочерченные граблями бороздки. Одни бороздки идут параллельно веранде, другие колечками опоясали каждый каменный «островок». Колечки похожи на волны, бегущие по морю, или на круги, разбегающиеся по воде, когда в нее брошен камень.

– Легенда говорит, что центральная группа камней – это тигры, плывущие по морю…

Кадзёуси Фудзита продолжает рассказывать, а я все веду и веду счет камням. Для человека, идущего по веранде вправо или влево, один камень всегда будет невидимым. Такова загадка сада Рёандзи, в котором побывало множество людей со всех континентов.

И все-таки в наш космический век нашелся человек, который сразу увидел все пятнадцать камней «сада Рёандзи».

Первый космонавт планеты прилетел в Японию по приглашению общества «Япония – СССР» 21 мая 1962 г. Короткий «гагаринский» маршрут проходил по городам Токио, Осака, Киото, Нагоя, Саппоро и вновь Токио. 27 мая Гагарин возвратился в Москву.

В Японии Юрия Алексеевича, как и в других странах мира, приветствовали толпы восторженных людей. Космонавт встречался с парламентариями, учеными, студентами Токийского университета, простыми жителями. Он выступал на митингах, проводил пресс-конференции и рассказывал о советской космической программе, ее мирном предназначении.

В Киото Гагарин приехал из Осака 25 мая. Стокилометровый путь по дорогам Японии оставил у него самые добрые воспоминания. С большим интересом знакомился космонавт с Киото. Приехал и в знаменитый «сад Рёандзи». Прошелся по веранде, еще раз. Остановился и о чем-то крепко задумался.

– О чем вы думаете, Юрий-сан? – поинтересовался сопровождавший его гид.

– О чем думаю? – переспросил Гагарин и тут же задал встречный вопрос. – Вы категорически утверждаете, что никто сразу не видел пятнадцать камней?

– Никто. Ни разу, – подтвердил гид.

Юрий Алексеевич посмотрел на него и по-гагарински улыбнулся.

– Ошибаетесь. Чуть более года тому назад я пролетал на космическом корабле над японскими островами. И, вглядываясь в очертания Киото, сразу увидел все пятнадцать камней в саду Рёандзи. Секретов на земле для космонавтов нет.

Был ли точно такой разговор? Или это уже легенда? О Гагарине их сложено уже немало, и они останутся в памяти благодарного человечества.

Да, приезд Гагарина в Киото оставил памятный след у жителей этого города. Супруги Фудзита рассказывали о том, как космонавт выступал на городском митинге, а потом зашел в один из универмагов. Вслед за ним туда устремилась толпа: всем хотелось поближе посмотреть на человека, впервые увидевшего Землю из космоса и испытавшего непривычное для землян чувство невесомости. Владелец универмага потом адресовал космонавту самые теплые слова признательности: число покупателей с того дня резко возросло. «Покупал там, где побывал сам Гагарин!». Лучшей рекламы для бизнесмена и не придумаешь!

О встрече с Гагариным мне рассказал и портье отеля, в котором мы остановились. Он уверял, что Юрий Алексеевич очень дружески поклонился ему и несколько раз кивнул головой. Дома у него висит вырезанный из газеты портрет Гагарина. Этот человек поднялся на высоту, доступную лишь ками!

…Киото славится своей кулинарией. Вот уже много лет по инициативе местных жителей здесь проводится ежегодная кулинарная выставка. На ней демонстрируют искусство приготовления национальных блюд. У каждого японского ресторана есть свой «фирменный секрет», передающийся из поколения в поколение.

Выставка кулинарии привлекает к себе внимание не только специалистов-кулинаров, но и домохозяек и мужчин, считающих себя гурманами.

И вот мы в ресторане, у которого наверняка есть тоже свой «фирменный секрет».

Перед входом снимаем туфли. По лестнице поднимаемся на второй этаж. Хозяйка встречает традиционным поклоном. Обстановка проста: низенький стол, подушки для сидения и… нет углубления под столом, куда можно во время еды опустить ноги. Переглядываемся с Марет. Так и будем сидеть на татами, ежеминутно переваливаясь с одного бока на другой. Учиться сидеть по-японски надо с детства.

Хозяйка сочувственно поглядывает на нас. Говорит, что у них недавно были гости из Ташкента и остались довольны, что сидят на таких удобных татами. Спрашивает: в московских ресторанах все сидят только на стульях?

Началось все опять с махровых салфеток, влажных и подогретых. Протерли руки и уселись за стол. Хозяйка, присев на пятки, зажигает газовую горелку под большой треногой, стоящей на столе. На треноге – котел сферической формы.

– Такой котел называется набэ, – объясняет Эрико-сан.

В зал вошли две девушки с подносами. На одном из них тонкие, не толще папиросной бумаги, рулончики свежего мяса. На другом подносе – горка мелко нарезанных овощей, кусочки бамбука и сыра, какие-то ароматные травки.

Приготовление обеда происходит на наших глазах.

Когда вода в котелке закипела, хозяйка опустила в нее мясные рулончики и стала слегка помешивать содержимое котелка деревянной палочкой. Пока мы дегустировали первое блюдо, сдабривая его специальными приправами, в котле варились овощи. Ели мы, конечно, пользуясь хаси. И надо отдать должное способности Марет: она уже держала в руках палочки для еды достаточно уверенно.

Овощи. Мясо. Рис. Котелок то наполнялся, то пустел. И все меньше оставалось на подносах рулончиков сырого мяса и сырых овощей.

Беседа за столом зашла о рисе. Рис, как я уже не раз отмечала, главная сельскохозяйственная культура в Японии. Он выращивается повсюду. Под посев риса отведена примерно половина всей пахотной земли. Можно встретить рисовые поля и на лесных лужайках, и на отвоеванных у гор маленьких площадках. Но основные посевы риса – на равнинных заливных полях.

Известна японская поговорка: «Каждое рисовое зернышко дается тяжким трудом». В мае для зерен риса готовится специальное поле типа парника. Поле заливают водой и затем бросают в него зерна. В июле полученную рассаду ровными рядами пересаживают на основное поле. Вода заполняет его, потом воду сливают. Тут уже задействована сложная ирригационная система каналов, соединяющихся с резервуаром, расположенным на высоком месте.

Нелегко выращивать рис. Сорняки приходится убирать вручную. Урожай собирают в октябре и даже в ноябре. Колосья вяжут в снопы-метелки. Потом их сушат и обмолачивают. Сложным является процесс отделения зерен от шелухи. Для этого применяют деревянные ступки.

Обо всем этом процессе рисоводства потом нам рассказал один из членов ОЯСС, занимающийся проблемой риса.

– Японские фермеры, – говорил он, – широко используют рисовую солому. Из нее делают шляпы, хозяйственные сумки. Прекрасным удобрением является рисовая зола.

А как рис появился в Японии? На этот вопрос опять-таки отвечает легенда.

«В одних преданиях говорится, что рисовые зерна высыпались из глаз богини плодородия Охогэцу-химэ. Другие повествуют о том, как, возвращаясь из Китая, мудрый Инари-сама, дословно: „божество, приносящее рис“, спрятал несколько зерен в тростниковом стебле, который служил ему посохом, и доставил их на родину. Третьи утверждают, что рис в Японию принес журавль» ^{38} .

И еще небезынтересно. С давних времен проблемой была охрана рисового поля от птиц. Каких только не делали пугал! Орлы с распростертыми крыльями, стрелки с натянутыми луками, специальная веревочная сеть над полем, приводящаяся в постоянное движение. Пугало стало обязательным атрибутом каждого рисового поля, оно стало «божеством» полей, и после уборки урожая проводится даже специальный «праздник пугал».

«Служить им может все что угодно: фигуры, напоминающие людей и животных, куски ткани, иногда просто развешанные на веревках всевозможные предметы – словом, все, что может при дуновении ветерка двигаться, звенеть, а значит, и отпугивать непрошеных гостей. А сейчас появились даже механические пугала. И в городке Каминомия префектуры Ямагата ежегодно в середине сентября проводится всеяпонский фестиваль пугал, на который со всех концов страны свозят несколько сотен самых разнообразных экземпляров» ^{39} .

В одном из японских журналов я нашла фотографии, сделанные во время одного такого фестиваля. Действительно, конструкторам многих пугал нельзя отказать в изобретательности.

Если бы не вынужденная «аэробика» с сидением на полу, поджав ноги, пребывание в японском ресторане было бы отличным подарком в день моего рождения. Но «главный подарок» был впереди: посещение театра «Гионкоона».

В театр мы пришли с небольшим опозданием. Спектакль уже начался. В фойе остановились около застекленных витрин с цветочными букетами.

– Это искусство икэбана, – сказал подошедший к нам работник театра. – Вы увидите во время представления, как составляется такой букет.

В программе спектакля семь представлений:

1. Чайная церемония.

2. Игра на музыкальном национальном инструменте кото.

3. Аранжировка цветов, или икэбана.

4. Веселое представление.

5. Музыка гагаки.

6. Танцы Киото.

7. Игра кукол.

Как опоздавшие, поднялись сначала на балкон. Между нами и сценой – зал, заполненный зрителями.

– Сегодня в театре много туристов из США и ФРГ, – говорит работник театра, знакомый супругов Фудзита. – Иностранцы охотно посещают наши представления. Можно отдохнуть, послушать музыку и от души посмеяться. Некоторые зрители сами становятся участниками проведения чайной церемонии: во время действия двух-трех человек угощают только что приготовленным чаем.

На сцене две женщины в цветных кимоно. Одна из них сидит за низеньким столиком, где все подготовлено для приготовления чая.

– Здесь важно все, – поясняет Кэйко-сан. – Поза, выражение лица, тщательно отработанные движения. И даже манера речи.

Родиной чая считается Китай, а основателем чайной церемонии – китаец по имени Лао-цзы. Жил он в V в. до н. э. и впервые предложил ввести своеобразный ритуал общения с чашкой, наполненной «живительным золотым эликсиром».

Сначала чай служил хорошим средством от дремоты. которая порой одолевает людей.

– Вам известна легенда о чайных листьях? О брошенных глазных веках? – спрашивает работник театра.

Оказывается, дело обстояло так.

Один буддийский отшельник, живший в VI в., часто предавался раздумьям и молитве. Однажды в ночную пору он почувствовал, что его неудержимо клонит ко сну. Проснувшись, он выразил свой гнев на охватившую его сонливость несколько необычно: резким движением вырвал из глазниц веки и бросил их на землю.

Через некоторое время его ученики обнаружили в том месте, куда учитель бросил веки, небольшой куст с очень сочными и крупными листьями. Заварив листья горячей водой, ученики получили отличный бодрящий напиток. Так в жизнь людей вошел чай.

Есть, правда, близкий, но несколько иной вариант той же легенды, связанный с творчеством мастеров нэцкэ – одного из видов миниатюрной скульптуры, встречающейся только в Японии.

«Интересна используемая нэцкэ легенда о буддисте Дарума, в VI в. прибывшем из Китая. Во время моления на него напал столбняк. В таком состоянии Дарума пробыл девять лет, после чего у него отнялись ноги. Стремясь к полному умерщвлению плоти, он лишил себя сна. Но однажды все-таки заснул и, проснувшись, в отчаянии обрезал свои ресницы. Будда же подобрал их и посеял. На этом месте, как говорит предание, выросло чайное деревцо, листья которого разгоняют сон» ^{40} .

Сначала чай пили буддийские монахи секты дзэн. В XVI–XVII вв. он получил широкое распространение среди японских аристократов и самураев. Чайная церемония заняла также достойное место в среде японских художников и философов. На ставших традиционными чаепитиях читались и сочинялись стихи, обсуждались происходящие события, рассматривались произведения искусства.

В начале XIV в. в придворной среде широкую популярность приобрела «игра в чай». Она проходила обычно в празднично оформленных помещениях. Игроки после опробования чая должны были безошибочно определить его сорт.

Основателем самой чайной традиции – чайной церемонии – считают буддийского священника Сюко (1422–1502), придумавшего своеобразную систему «ухода от будничных забот». Сначала все собирались в маленьких скромных хижинах. Их убранство состояло из висящих на стене свитков с записанными на них философскими изречениями. Например: «Вода есть вода». Здесь же были представлены зарисовки художников на религиозные темы. Хижину украшали в небольших количествах цветы.

Тишина. Гармония. Чистота. Почтение. Все это легло в основу устройства чайного домика ( тясицу). Свой вклад в разработку его устройства внесли Такэно Дзёо (1555–1591) и особенно Сэн-но Соэки (1521–1591). Последний был известным приверженцем буддизма и вошел в историю под именем Рикю. О нем существовала такая притча.

Сёгун Хидэёси, узнав, что в саду Рикю расцвела повилика, решил посетить мастера чайной церемонии. Но когда он вошел в сад Рикю ранним утром, то не обнаружил в нем цветов: они были срезаны. Оказывается, Рикю сохранил всего лишь один цветок, которым украсил нишу чайного домика. Именно этот цветок должен был своим видом раскрыть красоту всей цветущей повилики.

Домик «в два татами» с крошечным окошечком под потолком. Полумрак. Тишину лишь изредка нарушает назойливая песня комара. Здесь ведется «беседа сердцем». Сукия —так называется комната, где пьют чай, и название это означает «приют фантазии» или «убежище пустоты». Рикю продумал все до мельчайших подробностей.

Для заварки чая нужен измельченный чайный порошок. Обстановка должна создавать для пришедших сюда людей нужное настроение. Должно быть продумано все: от котелка для кипячения воды до цветов, украшающих комнату.

«В Японии и теперь во время чайной церемонии в нише комнаты стоит всего один нераскрывшийся цветок», – пишет Ясунари Кавабата.

Что же нужно для проведения чайной церемонии? Какие предметы?

Медный чайник, керамическая чашка с неровной шероховатой поверхностью, деревянная ложка и бамбуковый веничек для взбалтывания чая. И, естественно, в аккуратной коробочке должен лежать измельченный в порошок зеленый чай.

Ритуал чайной церемонии сводится к следующему: 1) вскипятить воду в особом котелке. Для ее подогрева лучше всего брать угли, приготовленные из ветвей сакурьг 2) для заваривания чая должен быть особый чайник; движения руки при этой процедуре должны соответствовать определенным правилам; 3) чай взбалтывается в специальной чашке, пьется в виде густой пенящейся жидкости.

Раскрывая смысл чайной церемонии, Рикю писал: «Тяною (чайная церемония) – это поклонение красоте в сером цвете будней». А на вопрос о том, как достичь нужного мастерства, отвечал: «Кипятите воду, заваривайте чай, добивайтесь нужного вкуса. Не забывайте о цветах, они должны выглядеть как живые. Летом создавайте прохладу, зимой – приятную теплоту. Вот и все». И еще говорил, как думается, с улыбкой: «Покажите мне того, кто постиг все это. Я с удовольствием стану его учеником».

Чайная церемония прочно вошла в быт современной Японии. Существуют сотни школ. В университетах читаются лекции, в которых рассказывается о различных правилах проведения церемонии. Тяною создаются в различных общественных организациях. Сколько советов, сколько интересной выдумки!

О разных видах чаепития интересно рассказывают В. А. Пронников и И. Д. Ладанов. Маленький отрывок из их книги: «Ночной чай начинается при луне. Гости приходят примерно в половине двенадцатого и уходят не позже четырех часов ночи. Обычно заваривают порошкообразный чай. Приготавливается он на глазах гостей: листья освобождают от прожилок и измельчают в порошок в ступе. Такой чай бывает очень крепким, подают его не на пустой желудок. Поэтому сначала гостей легко угощают различной едой. Чай с восходом солнца“ пьют около трех или четырех часов утра. Гости остаются при этом до шести часов. Вечерний чай начинается около шести часов вечера. Утренний практикуется в жаркую погоду, гости собираются к шести часам утра. Послеобеденный чай обычно подается только с пирожным примерно после часа дня. Специальное чаепитие (риндзитяною) организуется по каким-либо торжественным случаям: встреча с друзьями, праздники, смена времени года и т. д.» ^{41} .

…Показ чайной церемонии на сцене театра окончен. Два американских туриста, отведавшие приготовленный на их глазах чай, довольны. Оживленно комментируют свое самочувствие.

В антракте спускаемся в партер и садимся на свои места. Они неподалеку от сцены. Сидящий рядом японец обращается ко мне по-русски: