Текст книги "Со скоростью "Хикари""

Автор книги: Ирина Стражева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Будет и на Марсе сакура цвести

Сад Китонамару. Неподвижен здесь воздух в эти утренние часы. И как украшают аллеи сада деревья в их бело-розовом одеянии.

Людей в саду много. Они идут парами, группами, в одиночку. Разложив на траве циновки и сняв обувь, сидят в непринужденных позах. Мужчины ведут негромкую беседу или просто «молча созерцают». Женщины неторопливо достают из объемистых корзинок еду и кормят пришедших вместе с ними ребятишек: и очень маленьких и школьного возраста.

– Любованию цветением у нас учат детей с самого детства, – говорит, глядя на детишек, Эрико-сан. – Смотреть умеет каждый человек, а вот любоваться цветением и всем красивым на Земле – это уже искусство. Ему надо учиться.

Я полностью согласна с ней. Можно прожить жизнь и в повседневной ее суете не заметить нежной голубизны неба, причудливости белых облаков, той природы, что окружает нас с первого дня жизни, которую, к слову, каждый человек обязан беречь и охранять.

Ветви большого дерева свесились почти до земли. Пожилой японец лежит под их укрытием. То ли он спит, то ли просто закрыл глаза. Руки заложил за голову. Ноги слегка согнуты в коленях. Эрико-сан показывает на него.

– Некоторые люди могут лежать так неподвижно по нескольку часов. Они думают. А весной особенно есть о чем подумать. Весна – пора надежд.

Мать подняла малыша высоко над головой. Малыш тянет руки к ветвям цветущего дерева. Отец фотографирует ребенка. У многих посетителей сада Китонамару – фотоаппараты или кинокамеры.

Набежал легкий ветерок. Закружились, как белые снежинки, падающие с деревьев лепестки сакуры. Тут же вспомнился Басё.

 
Бутоны вишневых цветов,
Скорей улыбнитесь все сразу
Прихоти ветерка.
 

Пер. В. Марковой

Долго гуляем по саду. И везде сакура, сакура…

– Отсюда недалеко зоопарк. Может быть, хотите проведать знакомую вам Хуан-хуан? – спрашивает Эрико-сан. – Кстати, в зоопарке она уже не одна.

И мы идем на свидание с бамбуковыми медведями.

Около вольера никого нет. Хуан-хуан и ее чернобелый друг дремлют.

– Хуан-хуан! – окликнула я медведицу. – Хуан-хуан!

Большая панда чуть приоткрыла глаза и вздохнула.

– В неволе невесело даже вдвоем, – сказала Эрико-сан.

…Активисты Общества все уже в сборе. Наша встреча проходит в здании «Интернационального дома», где мы останавливались с Марет Ульвик в 1984 г.

Идя по знакомому дворику, заглянула в японский сад. Вспомнила, как бродили мы по его дорожкам. Подошла к пруду. Как здесь тихо. На сером камне застыла в неподвижности серо-зеленая лягушка.

Но пора начинать лекцию. Меня уже ждут.

Выступала я долго. И вопросов было много. Я люблю, когда задают вопросы: значит, людям интересно и они хотят что-то еще узнать.

Должна отметить, что, подготавливая помещение для лекции, активистки общества оформили небольшую настенную выставку, посвященную космонавтике. В центре ее – портрет Юрия Алексеевича Гагарина.

Встреча закончилась традиционным чаепитием, во время которого некоторые женщины живо комментировали мое выступление.

– Теперь наконец поняла, что такое первая космическая скорость, – сказала одна из них.

– А я не думала, что так сложно питаться в космосе, – добавила другая.

Взяла слово и еще одна активистка:

– У меня сын мечтает стать летчиком. Я расскажу ему о том, что услышала сегодня. Может быть, он задумается о профессии космонавта. Трудная жизнь, но зато какая интересная!

И, конечно, разговор зашел о женщинах-космонавтах.

– У меня дома есть фотографии ваших женщин, – сказала уже немолодая темноглазая японка. – Вырезала из одного журнала портреты Валентины Терешковой и Светланы Савицкой. Трудно в любом деле быть первым. Ваша Чайка восхитила мир своим подвигом. А Савицкая доказала, что и женщина может наравне с мужчиной работать даже в таких сложных космических условиях.

Когда почти все разошлись, ко мне подошла еще одна активистка. Она протянула мне открытку с изображением цветущей сакуры.

– Это на память о нашей сегодняшней встрече. И еще я хотела спросить вас…

Она слегка задумалась, видимо подыскивая нужные для разговора русские слова.

– В одной русской песне говорится, что когда-то на Марсе будут цвести яблони… А будет ли там цвести сакура?

– Непременно, – отвечаю я.

…Когда мы вышли за ворота и очутились на улице, Эрико-сан остановила меня:

– Надо немного освежить голову после долгих разговоров. Давайте немного погуляем, а потом можно пойти в кино. Недалеко отсюда есть хороший кинотеатр.

Так мы и поступили. Сначала погуляли, полюбовались рекламами, в которых сегодня «главным действующим лицом» были декоративные шелковые ветки сакуры, а потом купили билеты на фильм «Он из Африки». В этом фильме было все, что нужно для зрителей: хорошие актеры, страстная любовь, полет на самолете в экстремальных условиях, нападение львов на людей. Жаль только, что фильм окончился гибелью героя.

Прощаемся с Эрико-сан.

– Сегодня у нас была Большая панда. Были львы. Побывали мы и в космосе. Ирина-сан, что приснится вам сегодня ночью?!

– Об этом, дорогая Эрико-сан, я обязательно расскажу вам завтра.

На двух пальцах Дайбуцу уместятся шестеро

Ранним утром спускаемся с Эрико-сан на первый этаж отеля. Изучаем в кафе меню. На выбор три варианта завтрака. Останавливаемся на фруктовом – «экзотическом»: бананы, ананасы, свежая клубника, дыня и грейпфрутовый сок.

Официант еще при входе приветствует громким криком: «Ирассяй масэ». Таким же криком он встречает каждого нового посетителя.

– Это он приветствует пришедшего и благодарит, что тот пришел именно в это кафе, – объясняет мне Эрико-сан. – А слова эти означают: «Добро пожаловать!».

На столике у входа в кафе уже лежат свежие газеты. Эрико-сан приносит «Асахи» и на японском, и на английском языке. Что нового в мире?

Много материала посвящено поездке премьер-министра Японии Ясухиро Накасонэ в Соединенные Штаты Америки, его встречам с президентом США Рональдом Рейганом. Даны снимки марша мира. Но больше всего на газетных страницах сообщений о внутренней жизни страны: о делах некоторых фирм, о ведущихся строительных работах, спортивных встречах.

Заказанное такси ждет около входа в отель. Едем на железнодорожный вокзал. Как всегда, на вокзалах повсюду люди – кто с детьми, кто с ручной кладью, кто с «дипломатами».

Через три часа суперскоростной поезд доставит нас в город Осака, второй в Японии по численности своего населения. В Осака будет встреча с членами созданного в ноябре 1985 г. Кансайского отделения Общества японо-советских связей.

Остановок по пути будет всего две: Нагоя и Киото.

– У нас действуют две скоростные линии, – говорит Эрико-сан. – Новая железнодорожная магистраль идет от Токио до Хаката. Вторая тоже начинается в столице, но это уже ветка Уэно – Ниигата. Они обе очень удобны для населения.

В вагоне, в котором мы сидим, несколько непривычное расположение кресел. Пассажиры, сидящие слева от прохода, едут спиной по направлению движения. Эрико-сан критически оглядывает вагон.

– Наверное, такой вагон создавали два конструктора одновременно. Один из них был, наверняка, левша.

Две молоденькие японки ходят взад-вперед с лотками. Предлагают пассажирам купить сигареты, прохладительные напитки и бэнто – уложенный в деревянные коробки рис, приправленный рыбой, мясом, маринованными овощами.

Поезд трогается с места. За окном вагона невеселая картина. Нудно и тоскливо моросит дождь. Небо затянуло низко плывущими тучами. Водой покрыты рисовые поля. Вдали чуть-чуть просматриваются горы.

Несколько раз проезжаем мимо свалок старых автомобилей. Вперемешку лежат кузова, колеса, выломанные дверки. Серые, белые, черные автомобили отслужили положенный им срок. Скоро все они попадут под тяжелые прессы и превратятся в металл. Возможно, потом тоже станут автомобилями.

За окном обложной дождь. И лишь изредка, как сказочные видения, вдруг мелькнут деревья в белом сакуровом одеянии.

Пассажиры попались удивительно неразговорчивые. Мужчины, что сидят по соседству, погрузившись в мягкие кресла, сняли ботинки, углубились в чтение газет и журналов. Женщины не читают, сидят молча. У некоторых с собой в плетеных корзиночках клубки ниток. Можно, не теряя времени, что-то связать.

– Японцы очень любят читать, – говорит Эрико-сан, заметив, что я с интересом разглядываю моих читающих и молчаливых попутчиков. – Читают каждую свободную минуту. Читают в поезде, в метро и даже идя по улице. У нас есть выражение «читать стоя». По-японски – тати ёми.

– У нас в Москве тоже многие читают и в метро, и в троллейбусах, и в электричке. Особенно когда едут на работу. В наше время тати ёмираспространилось повсеместно.

Разговор заходит о женской одежде. Мне очень нравится кимоно: свободная и удобная одежда. Эрико-сан говорит, что сейчас женщины больше ходят в платьях, а некоторые девушки даже предпочитают джинсы. Кимоно надевают во время праздников. Есть очень дорогие и очень красивые кимоно. А хлопчатобумажные кимоно удобны для сна.

– Такое кимоно называется юката, – говорит Эрико-сан.

Поезд останавливается. Мы приехали в Осака.

На перроне нас встречает секретарь Кансайского отделения ОЯСС, активистка Общества Хироко Такэи. Она будет сопровождать меня и в Осака, и когда мы поедем в Нара.

– Валерий Олегович Кистанов, – протягивает руку тоже приехавший нас встретить вице-консул. – Я к вам с просьбой: не сможете ли прочесть лекцию по космонавтике для сотрудников генконсульства. Мне позвонили, что вы едете в Осака из посольства СССР в Токио.

Охотно соглашаюсь. Четверть века, прошедшие со дня полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина, – памятная дата. Для живущих здесь в Японии советских людей, как у всего нашего народа, день 12 апреля – большой космический праздник.

Но сначала надо обосноваться в отеле. Жить буду в «Интернациональном отеле Осака».

Уже выработалась привычка: войдя в номер, прежде всего подойти к окну. Смотрю на Осака. Как и в Токио, на улицах сплошной автомобильный поток.

Эрико-сан наливает из термоса, стоящего на столе, чай.

– Здесь как в чайном домике. Зеленый чай, чашки и такой красивый цветок в вазе. Давайте приступим к чайной церемонии.

С уполномоченным председателя Правления Кансайского отделения ОЯСС господином Дзэндзиро Танэока и его помощником – активистом Общества Мацумото-сан мы встретились в вестибюле отеля. Танэока-сан предлагает для начала познакомиться с искусством осакских кулинаров.

– Мне сказали, что вам нравится японская кухня.

– Да, нравится. Только немного утомительно сидеть за столом «по-японски».

Танэока-сан улыбается и понимающе кивает головой. Так говорят многие иностранные гости. Привычка сидеть за столом на татами вырабатывается с детства. Но сегодня мы будем обедать за обычным европейского стиля столом. Впрочем, хотя он и сказал, что стол «обычный», все же стол несколько необычен. В его середину вмонтирован большой металлический лист, нагреваемый электрическим током. Приготовление обеда будет происходить на наших глазах.

Повар в белоснежном одеянии, засучив слегка рукава, кладет на уже нагревшийся лист кусок мяса, быстро переворачивает его с одной стороны на другую. Затем разрезает мясо на мелкие кусочки и обжаривает их. К мясу добавляются еще и мелко нарезанные овощи. В действиях повара ни одного лишнего движения. Все как у хорошо отлаженного механизма.

– Это блюдо называется тэппаньяки, – ставит передо мной тарелку с уже готовым кушаньем Танэока-сан.

Он хвалит меня за умелое владение палочками для еды. Свое удивление высказывает и повар. Обед заканчивается коллективной фотографией. Повар и его помощник стоят со мной рядом.

– Хочу пригласить вас посмотреть мое швейное предприятие, – говорит Танэока-сан. – Оно неподалеку отсюда. Бизнес, правда, скромный: шьем одежду для детей и взрослых – куртки, костюмы.

Подходим к многоэтажному новому зданию.

– Это все ваши этажи?

Танэока-сан качает головой. Нет, его предприятие занимает только один, девятый этаж. Туда надо подняться на лифте.

В двух небольших залах расставлены рабочие столы. На каждом стоит швейная машина. Тут же лежит раскроенный материал. Вдоль стен на вешалках висят уже готовые изделия. Обращает на себя внимание очень красивая расцветка.

Танэока-сан предлагает сесть за столик, где обычно происходит разговор с гостями. Его удобно вести за чашкой чая.

Несколько слов о самом предприятии. Его готовая продукция продается не только в самой Японии. Она идет еще в Китай и на Дальний Восток Советского Союза. Спрос на вещи большой, а в бизнесе это – самое главное.

Коллектив у них небольшой. Всего четырнадцать человек. Вместе с Танэока-сан работают его жена и сын. А дочь у них – дизайнер.

Эрико-сан должна покинуть нас. В Токио у нее срочные дела. Может быть, сфотографируемся все на память?

Достает свой фотоаппарат и хозяин предприятия. Это «Момент». Фотографии гости получают незамедлительно.

– Можно, чтобы с нами сфотографировалась также ваша жена и сын? – спрашиваю Танэока-сан.

К нам подходит миловидная, средних лет женщина. Поднимается из-за рабочего стола сидящий в центре зала юноша. Он занимается пошивом детской одежды.

– Сын уже хороший помощник мужу в делах, – говорит жена г-на Танэока, поочередно поглядывая на обоих мужчин.

Но для делового человека на учете каждая минута. Я уже много слышала о том, что в Японии чувства добросовестности и прилежания прививаются детям очень рано. Даже создался своеобразный стереотип японского общества, бизнесмена, работающего часто на пределе возможного. Я подумала об этом, когда после двух фотовспышек молодой человек чуть ли не бегом отправился к покинутому им рабочему месту. Сел за стол и сразу пустил в ход ненадолго приостановленную машину.

В генконсульство СССР в Осака меня отвез на машине Дзэндзиро Танэока. Оно размещается в красивом массивном здании, окруженном большим садом. Внутри здания мозаичные полы, со вкусом оформленные холлы.

На встречу пришли генеральный консул Виктор Васильевич Денисов, его жена Лариса Валерьяновна, сотрудники генконсульства. Мой рассказ о космосе изредка прерывался отнюдь не «космическими» вопросами. Многих интересовала жизнь в столице, новые выставки, театральные премьеры.

С хорошим настроением покидала я моих соотечественников.

Внизу в холле меня ждали Дзэндзиро Танэока и Хироко Такэи.

– Хотим показать вам старинный храм и предложить прогулку по парку. Как и в других городах, в Осака сейчас главное украшение – это сакура.

Храм, к которому мы подошли, построен на высоком холме. Из боковой двери навстречу нам выходит старый японец со связкой ключей в руках. К сожалению, мы опоздали. Храм уже закрыт для посещения. Но в это вечернее время очень красив вид со ступенек, ведущих в храм. Сколько внизу уже загорелось огней!

Постояли на ступеньках храма, а потом спустились вниз в парк. Дорожка, сбегающая серпантином, привела нас к зданию спортивного павильона. Какие оттуда раздавались громкие крики! Танэока-сан остановился у двери павильона.

– Хотите познакомиться с традиционными видами борьбы? Здесь тренируются спортсмены, занимающиеся каратэ, кэндо и другими видами. Кстати, здесь ведет занятия знакомый тренер.

Входим в спортивный зал.

За легкой перегородкой, отделяющей тренирующихся от болельщиков, двое юношей в широких штанах, босые. На головах шлемы. Руки в перчатках. Они высоко поднимают над головой длинные бамбуковые палки и поочередно наносят друг другу довольно сильные удары: по голове, плечам, бокам. Это – кэндо, фехтование на мечах, в которых стальной клинок заменен палкой.

В другом углу зала занимаются каратэ. К нам подходит тренер, знакомый Танэока-сан. Спрашивает: чем интересуются гости? Говорит он очень быстро, и Хироко Такэи еле успевает переводить его слова.

Этот вид борьбы – каратэ – давно получил признание во всем мире. Тренер напоминает, что каратэ в переводе означает «пустая рука». Борьба здесь идет без оружия. Удары наносятся руками и ногами. На тренировках он учит своих питомцев разбивать твердые предметы, например доски, черепицу. В Японии начали заниматься этим видом борьбы в 1922 г., когда из Окинавы приехал мастер Фунакоси. Сейчас каратистов насчитывается в мире более трех миллионов.

Благодарим тренера за содержательную информацию.

– Без болельщиков нет спорта, – прощается он с нами и произносит всеобъемлющее слово: «Хай!».

Задерживаемся в спортивном зале еще на несколько минут. Около нас стоят болельщики, в основном пожилые люди. Это они издают громкие крики, которые мы слышали, подходя к павильону. Иногда кричат и сами спортсмены.

…Вечерняя прогулка по Осака. Центр города ярко освещен. В прозрачной воде каналов, перерезающих улицы города, отражаются огни реклам. А на фасадах домов словно идет демонстрация волшебных картин. Огромный декоративный краб с мощнейшими клешнями карабкается на стенку. Изгибается всем корпусом гигантская рыбина, бьет хвостом по карнизу дома. По неоновой дорожке быстро бежит неоновый человечек. Он хочет догнать автомобиль. Это можно сделать только в башмаках, которые на нем надеты. Стоимость башмаков невелика… И повсюду – у входных дверей в магазины, кафе, бары – развешаны сделанные из шелка или плотной бумаги декоративные ветви сакуры. Сегодня ее праздник.

– В японской деревне при входе в дом часто можно увидеть высушенного краба, – рассказывает Танэока-сан. – Считается, что он защищает от болезней и злых духов. Пользуется, у рыбаков популярностью и акула. Если рыбаку она встретится в море, значит, он вернется домой с богатым уловом.

Вечерняя жизнь большого многомиллионного города. Давно заперты двери учреждений, до утра приостановилась деловая жизнь. Настало время ночных ресторанов, увеселительных заведений. Японки, одетые в нарядные кимоно, приглашают проходящих мимо мужчин зайти в кабаре. Оттуда призывно звучит музыка. В павильонах «Патинко» стоит плотная завеса табачного дыма. Оглушительно трещат игральные автоматы. И повсюду огни рекламы. Особый стиль жизни, так непохожий на наш.

Дождь шел всю ночь. Небо хмурое и без просветов. Спешим с Такэи-сан на железнодорожный вокзал.

На платформе белой краской очерчены круги с указанием номеров вагонов, которые остановятся именно в этом месте. Все четко продумано. Это тоже особенность японской жизни.

В электричке народу немного. Езды до Нара всего тридцать минут.

В поезде Такэи-сан рассказывает о себе. Она училась в Москве, окончила институт русского языка. По доброму вспоминает своих московских друзей.

При выходе из вагона нас встречает Мацумото-сан. Он живет в Нара и ежедневно ездит оттуда на работу в Осака. Его автомобиль сегодня в нашем распоряжении.

Мацумото-сан смотрит на небо и вздыхает:

– К сожалению, пока не в нашей власти изменить погоду. Древняя Нара рада вам и просит извинить за этот похожий на осенний дождь…

Он сказал: «пока». Я согласна с ним. Придет время, когда человек научится бороться с капризами погоды и солнечных дней будет столько, сколько он захочет.

Нара была первой столицей японского государства. Именно этот город стал колыбелью зарождающегося в стране искусства, литературы, различных ремесел. Первую древнюю столицу украсили императорский дворец, храмы, пагоды. Город, расположившийся в лесу с исполинскими деревьями и бродящими по нему ручными оленями, привлекал к себе внимание своей самобытной красотой. Здесь все располагало к творчеству. Умельцы Нара широко использовали для своих работ дерево, бронзу, занимались лакировкой изделий.

Для высших классов общества в Нара была основана школа и открыт университет с четырьмя факультетами: истории, китайских классиков, юридический и математический. Учителями в основном были корейцы.

обучавшие медицине и живописи. Художники того времени уже стремились найти свой путь в создании картин и уйти от чужеземного влияния. Большой популярностью у жителей Нара пользовались рассказчики. Их любил слушать и сам микадо. Именно в эту пору уже были закончены «Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.)

Процветали в Нара школы буддизма, во главе которых стояли образованные люди. Буддийские храмы были не только молитвенным местом, но еще и школами, госпиталями, приютами для сирот, убежищами для престарелых. И, конечно, главной достопримечательностью столицы была гигантская бронзовая статуя Большого Будды. «Она была создана на слезах и поте 420 000 человек», – отмечают японские историки.

В период Нара сильное влияние на многие сферы жизни оказывал Китай. Торговые связи между двумя странами расширялись.

«Когда столицей была Нара, китайский император направил послание правителю Японии, обращаясь к нему, как к императору Та-Ни-Пон-Кок, что означало „Великой страны Восходящего Солнца“. Японцам очень понравилось это название, более внушительное, чем Ямато. Поэтому они стали называть свою страну „Дай-Ниппон – Страной восходящего солнца“», – пишет Джавахарлал Неру в книге «Взгляд на всемирную историю» ^{70} .

Наше знакомство с Нара начинается с посещения храма Тодайдзи. Проходим мимо пятиэтажной пагоды. Заглядываем и в небольшой сад. В его глубине аккуратный домик, к которому ведет узкая дорожка, посыпанная белым гравием.

– Здесь живет служитель храма, – говорит Мацу-мото-сан.

А вот и «Великий восточный храм». Он был построен в VIII в. и считается одним из семи «величайших» храмов города. Самый древний и самый большой храм, сделанный из дерева.

В 734 г. император Сёму издал указ о сооружении внутри храма Тодайдзи статуи будды Махавайрочаны. Она получила название Дайбуцу, т. е. Большой Будда. Это одна из крупнейших статуй мира. Высота ее с пьедесталом двадцать два метра. Длина лица Большого Будды – пять метров.

Бронзовый гигант был отлит в 743–749 гг. Но сейчас перед нами лишь копия оригинала. Когда-то храм горел и все, даже статую, пришлось восстанавливать заново.

В храме к нам подходит человек в черном одеянии. Мацумото-сан просит его, чтобы он немного рассказал о Дайбуцу.

Для изготовления статуи было израсходовано 473 т бронзы, около 150 кг золота, 7 т воска и 70 кг ртути. Священнослужитель просит обратить внимание на завитки волос Большого Будды. Каждый из них – с человеческую голову. А если сосчитать, сколько их всего, то получим цифру девятьсот шестьдесят шесть.

Разглядываю храм. Сколько в нем побывало людей! Бывал здесь и Басё. Посетив этот храм, он написал стихотворение:

 
Аромат хризантем…
В капищах древней Нары
Темные статуи будд…
 

Пер. В. Марковой

Около нас остановились туристы. Тоже хотят послушать рассказ о Дайбуцу. Священнослужитель говорит, что у Большого Будды очень широкие шаги. От Нара до Токио он дошел бы за семь часов. И еще он хочет сказать, что, если человек обойдет вокруг Дайбуцу, у него прибавляется еще один шанс попасть после смерти в рай.

Надо было видеть, с какой поспешностью и как азартно туристы, обгоняя друг друга, стали кружить вокруг Большого Будды. Несколько раз обошла вокруг него и я. Но моя цель была не мечта о рае, а желание получше рассмотреть колосса.

Волосы у Дайбуцу синего цвета. Это говорит о том, что он обитает в заоблачном мире. На лбу у него огромная шишка – символ недосягаемости. А трон, на котором он сидит, сделан из пятидесяти шести лепестков лотоса, каждый высотой в три метра. Лотос символизирует чистоту, целомудрие и непорочность.

Внутри статуя полая. Есть там внутри и специальные поддержки для крепления Будды. Здесь же помещается и молельня, свет в которую проникает через маленькое окошко, находящееся в складках одеяния Большого Будды.

С целью профилактики статую каждый год чистят и внутри, и снаружи. Пыли собирают при этом… до тридцати ведер!

В одном из описаний Большого Будды говорится, что на двух его пальцах может сразу уместиться шесть человек. Священнослужитель подтверждает: действительно так. В сувенирном киоске продается снимок: шестеро на двух пальцах Большого Будды!

– У нас в Японии есть еще не менее величественная статуя Будды в городе Камакура, – говорит Мацу-мото-сан. – У него более спокойное лицо и глаза закрыты.

Я прочитала в «Справочнике для туристов», что для строительства камакурской статуи ушло 450 т бронзы, 228 фунтов чистого золота. Высота Будды 16,21 м. Об этой статуе рассказывал один из русских путешественников, побывавший в Камакура. Он писал:

«Я уже был совсем близко от него, когда при блеске теплых лучей осеннего японского солнца внезапно показалась из-за верхушки деревьев его огромная круглая голова и длинные отверстия полусомкнутых глаз, а наконец, и его гладкое чело и вся фигура, с печатью невозмутимого спокойствия бросающая неопределенные взгляды на землю с высоты 49 футов» ^{71} .

Далее он приводит некоторые любопытные сведения о колоссе, вес которого составляет 92 т.

«Весь этот колосс составлен из бронзы и меди, его глаза – из чистого золота, а шишка мудрости – из чистого серебра. На тесно сомкнутых руках божества примостился буддийский бонза, служитель храма; в складках его рукавов также сидит несколько бонз, но их почти совсем не видно; по сравнению с этим гигантом они кажутся карликами…

…Внутри колосса – огромная, темная, причудливая капелла. Здесь стоя г разбросанные в беспорядке запыленные фигуры идолов и разных видов Будды. Несколько идолов стоят на плече, один – позолоченный – стоит в подбородке, в одном ухе стоит богиня милосердия Каунон, около глаза поместился еще какой-то идол. По небольшим лестницам можно взобраться до самого чела Будды» ^{72} .

У выхода из храма меня уже ждет корреспондент Осакского отделения «Асахи». Он хочет взять интервью и говорит, что рассказ о нашей встрече начнет словами: «С гостьей из Советского Союза мы беседуем неподалеку от Дайбуцу. И это символично: Большой Будда в какой-то степени связан с космонавтикой».

Короткая заметка об этой встрече была помещена в осакской газете 12 апреля. Прослушав ее перевод, я поняла, что корреспондент начал именно так, как обещал.

Дождь окончился. Солнечные лучи, радуя посетителей парка, заскользили по еще мокрым дорожкам. Идем в заповедник Нара, который называют здесь Оленьим парком.

Оленей много. Они считаются священными животными и свободно разгуливают по территории. В небольшой палатке можно купить для них корм. Доверчивые животные берут его прямо из рук. Кормлю подошедших ко мне оленят. Рисовые лепешки и московские леденцы им явно по вкусу. Они долго идут за мной, забегают вперед и тянут к моим ладоням влажные языки.

По дорожке этого парка ходило много людей. Был здесь в 1946 г. Константин Симонов. Потом вспоминал:

«Но самая приятная, на мой взгляд, достопримечательность Нары – это не храмы и не пагода, а древний парк с его желтоватой низкой травой и растущими прямо из нее громадными вековыми черно-зелеными соснами. По всему парку, не боясь и не сторонясь людей, то стаями, то в одиночку ходят красавцы олени, поджарые и тонконогие, с нежной пятнистой песчано-коричневой шкурой. Все это, вместе взятое, так хорошо, что хочется сесть на траву и по крайней мере несколько часов молча смотреть и никуда не уходить отсюда» ^{73} .

 
Здесь бродят олени стадами на воле.
В день рождения Будды
Он родился на свет – маленький олененок.
 

Пер. В. Марковой

Так писал Басё. Он тоже бывал в Оленьем парке.

– Хотите зайти сюда и немного отдохнуть? – спрашивает Такэи-сан, останавливаясь около небольшой лавочки на одной из парковых аллей. – Здесь продают сувениры и могут предложить чашку чая.

Хозяева лавочки – муж и жена – встречают нас поклоном. Оба они далеко не молоды. Зовут их Ясунори Сасада и Мицуко Унигацудо. Но японка просит называть их «мама» и «папа». Это им больше нравится. Прошу Такэи-сан помочь мне в разговоре с «мамой».

У них сын и две дочери. Одна дочь школьная учительница, другая работает воспитательницей в детском саду. Жена сына служит в телевизионной компании. Это она подарила «маме» и «папе» цветной телевизор, который стоит около нас.

Спрашиваю у Мицуко Унигацудо:

– У вас есть внуки?

«Мама» улыбается. Конечно, есть. Двое детей растут у старшей дочери. Видит она внуков не так часто, но в праздники в сборе вся семья. Все преподносят друг другу подарки, рассказывают о своих делах. Всегда приятно видеть, как мужают дети. Это ведь ниточки жизни, которую дали детям они, уже старики… Хорошие выросли дети, неплохие растут и внуки.

Пока «мама» готовит чай, разглядываю помещение лавки. На деревянном полу впритирку друг к другу стоят низенькие столики. Около них такие же низенькие стулья. Эта мебель для гостей: сюда нередко заходят иностранные туристы. На стене висят большие часы с маятником. Печку, напоминающую по своему виду бочонок, топят, когда идет дождь и становится в помещении сыро.

– Зимой бывает и минус два градуса, – поеживается «мама». – Но даже в это зимнее время посетители есть. Покупают сувениры, пьют чай.

– Бизнес хороший?

«Мама» досадливо машет рукой: лучше не спрашивайте! Конечно, кое-что выручают от продажи сувениров. Это дело умелых рук «папы». Например, эти фонарики с изображением Дайбуцу или лежащие на полке веера из бамбука. В изготовлении поделок немного помогают и дети. Но у них много своих дел, своих забот.

Лицо у «мамы» моложавое. Ей очень к лицу надетая на ней алая бархатная блузка с белым воротничком.

«Папа» ходит в белом фартуке, надетом поверх рабочего костюма. На голове у него теплая шапка. Он частенько поглядывает на приоткрытую дверь: может быть, еще кто-то захочет подбодрить себя чашкой зеленого чая?

«Мама» садится ко мне поближе. Женщины всегда лучше понимают друг друга, даже если они из разных стран. Долгие годы прожиты с мужем. Замуж она вышла двадцати трех лет. Оба они с мужем родились в Нара. Свой город любят – у него такое завидное прошлое. Спрашивает: видела ли я уже Большого Будду?

Глаза у этой женщины добрые, ласковые. Чувствую, что ей пришлась по душе наша беседа. С интересом слушает она мой рассказ о космосе. Говорит, что как-то не верится: неужели человек долетает туда, где светят звезды? Про Гагарина она знает. Ей рассказывали о нем дети, а сын даже видел его. Такой был смелый человек. Интересуется: стал ли Гагарин святым? Стал ли он ками?

– У вас такие красивые олени, – говорю я, прощаясь с «мамой» и «папой». – Они совсем ручные и не боятся людей.

«Папа» одобрительно кивает головой. Ведь это священные животные. В прошлые времена браконьер, убивший оленя, подвергался смертной казни. Сейчас все олени находятся под строгой охраной закона.

– Спасибо за теплый прием, – благодарю я этих простых и скромных тружеников.

Отойдя от лавки уже на довольно большое расстояние, обернулась. Вижу – супруги все еще стоят у двери и кланяются нам вслед. Японская вежливость имеет глубокие исторические корни. Я поняла: она стала неотъемлемой частью их характера.