Текст книги "Третий шеар Итериана (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)
Уже не человек, но третий шеар Итериана прикрыл глаза, наблюдая изменившуюся перед внутренним взором квартиру. Свет дня превратился в затопившее все вокруг серое марево, в котором различались темные контуры предметов. Непроницаемые стены, пол и потолок стали прозрачным стеклом. Чернели провалы дверей и окон. Из белесых нитей соткались силуэты людей: дети в гостиной, соседи сверху, снизу, даже в квартире напротив можно было разглядеть какое-то движение… Но все они его не интересовали. Кроме двоих в коридоре… Тоненькая фигурка девушки и мужчина. Рядом с ней он казался великаном: высокий, широкоплечий… молодой и сильный, судя по тому, как часто билось его сердце, и раздувались легкие…
– Извини, я без приглашения. Хотел поздравить Люка… Ты же не против?
– Нет, конечно.
– А это тебе.
Цветы. Огромный букет. Воздух принес аромат хризантем…
Софи приняла подарок. И поцелуй… Скромный дружеский поцелуй в щеку… Позволила обнять себя. Ладонь мужчины скользнула вниз по ее спине, губы задержались у лица…
– Я скучал.
– Не нужно, пожалуйста.
Она высвободилась из объятий… А человек и не понял, как ему повезло. Посмей он ее удерживать, Тьен сломал бы ему руку. Без магии, сам…
– Прости.
– Проходи в гостиную. Люк будет тебе рад.
В следующую минуту она вошла на кухню.
Волновалась. Дышала чуть чаще. В глаза не смотрела.
Амелия говорила, что они расстались еще зимой. Но он, очевидно, заходит время от времени: не похоже, что до сегодняшнего дня они не виделись полгода. И вещи не забрал, во всяком случае, не все – Тьен помнил одежду, которую Софи предлагала ему взамен той, что облила Клер…
– У нас еще один гость, – проговорила девушка. Достала из шкафа вазу, чтобы поставить букет.
– Если хочешь…
«…я сделаю так, что он навсегда исчезнет из твоей жизни…»
– …я уйду, чтобы не мешать.
Тьен сам не понял, зачем сказал это. Вспомнились герои куртуазных романов, безропотно принимавшие выбор дамы? Или испугался, что все-таки сломает что-нибудь «еще одному гостю»? Шею, например.
– Что за глупости? – Софи натянуто улыбнулась. – Ты никому не помешаешь. Анри – старый друг.
– Старый друг, – повторил шеар раздумчиво. – Как и я?
На этот вопрос она не ответила.
Старый друг Анри был не так уж стар. Около тридцати навскидку. И выглядел он так, словно сошел со страниц каталога мужской одежды: спортивная фигура, стильный костюм, аккуратная стрижка, белозубая улыбка… Немного растерянная, но как тут не растеряться? Пришел, понимаете ли, к невесте, ничего, что бывшей, а тут какой-то хмырь ошивается.
– Этьен, – первым протянул руку «хмырь».
– Анри.
Рукопожатие у него было крепким, ладонь сухой. В темно-карих глазах светилась неосознанная пока неприязнь.
– Этьен – старинный друг нашей семьи, – не глядя ни на одного из мужчин, пояснила Софи.
Услыхав, что его повысили до старинного, шеар усмехнулся, и Анри, не видя повода для веселья, отреагировал подозрительным взглядом.
– Мы как раз перебрались на кухню, – закрепляя полученный эффект, по-хозяйски сообщил гостю Тьен, в то время как Софи доставала из серванта чистые тарелки. – Решили, что детям приятнее будет пообщаться без нас.
Дети молчали. Клер даже губу прикусила. Если бы Тьен в свое время не расспросил Амелию и не знал ничего об отвергнутом женихе, взволнованное личико девочки разъяснило бы истинное положение дел безо всяких слов.
– Хорошая идея, – Анри дополнил слова дружелюбным оскалом. – Люка я уже поздравил и думаю, он не будет возражать, если бокал за его здоровье я подниму в другой комнате. Правда, Люк?
Крепкий орешек. Впрочем, Тьен и не рассчитывал, что он тут же распрощается в расстроенных чувствах.
Для него же хуже. И сила четырех не понадобится…
Но весь азарт сошел на нет, стоило шеару посмотреть на девушку.
Нет, Софи не переживала из-за возможного выяснения отношений. Да и каких отношений? Кто они ей оба? Бывший квартирант и бывший жених? Она просто устала: встала пораньше, чтобы к приходу гостей навести порядок в комнатах, несколько часов провозилась на кухне, и заслужила отпраздновать день рождения брата в спокойной домашней обстановке.
«Буду паинькой», – мысленно пообещал ей Тьен.
Но сдержать обещание оказалось нелегкой задачей.
Не нравился ему этот тип. По всему видно, приличный человек, культурный, образованный, работа престижная, друзья в нем души не чают, барышни вздыхают тайком, собаки при встрече хвостами виляют. Вот этим всем и не нравился.
Был бы как давешний горе-валет, Тьен его мигом с лестницы спустил бы. Но разве Софи, его Софи, с подобным связалась бы? Нет, все правильно, она выбрала кого выбрала…
Но не осталась же с ним?
Опередив намерения идеального, но несостоявшегося супруга, шеар разлил вино.
– За Люка, – предложил он первый тост. – Пусть в его жизни не будет больше темных дней.
– За Люка, – поддержал Анри. Похоже, тоже дал себе зарок не нарываться на ссору.
– Попробуйте баклажаны, – продолжая изображать из себя хозяина, порекомендовал Тьен. – Вы такой вкуснятины никогда не ели.
– Ну почему же? – добродушно-снисходительно улыбнулся «несостоявшийся». – Ел и не раз.
Ел он!
Уел…
– Как у тебя дела? – воспользовавшись секундным замешательством собеседника, обратился к Софи гость. – Мы не виделись… недели две, да?
Мельком брошенный на Тьена взгляд выразительно подчеркивал: «Всего две недели назад тебя тут не было».
«А теперь есть, – так же, взглядом, ответил шеар. – И буду».
– Все хорошо, – рассеянно отозвалась девушка. – Как всегда.
Шеар отметил, что она не стала рассказывать о том, что нашелся доктор, обещающий вылечить Люка. Первая новость, которую она сообщила Амелии. Новость, которой успела поделиться с Рене и Мишлин. Но не с Анри. Какие еще нужны подтверждения, что он ничего уже для нее не значит?
– А ты как? – тем не менее, проявила ответную вежливость Софи.
– Да тоже… так же… Работа в основном.
«Да-да, – про себя усмехнулся Тьен. – Лишь уйдя с головой в работу, я могу отвлечься от мыслей о тебе, любимая. Я так несчастен и одинок, ты ведь видишь. Пожалей же меня…»
Нет, он ни на миг не заподозрил Анри в продуманной игре, но его искренность вызывала большее раздражение, чем вызвала бы откровенная ложь. Пальцы под столом сжались в кулак от желания приласкать несчастного…
– Кем вы работаете, если не секрет? – вмешался он в разговор.
Едва заметно пожал плечами, когда Софи взглянула вприщур, пытаясь отыскать в его вопросе подвох. Сама же упрекала в том, что он невнимателен к ее друзьям, вот он и уделит особое внимание этому другу.
– Я – адвокат. Занимаюсь преимущественно гражданскими делами. А вы, позвольте спросить?
– А я – не адвокат, – с шутливым сожалением признался Тьен.
– Какая интересная профессия, – оценил Анри.
– Мне тоже нравится. Еще вина? – Не дожидаясь согласия, он наполнил бокалы. – Предлагаю выпить за хозяйку этого дома.
За милую светлую девочку, которая была бы рада, если бы оба они ушли. Тьен так и сделал бы, если бы смог смириться с мыслью, что он уйдет, а тот, другой, останется, допьет вино, доест запеканку, засидится до позднего вечера, а прощаясь, снова полезет к ней с поцелуями и объятьями…
– Так чем вы все-таки занимаетесь, Этьен? – предпринял новую попытку «прощупать» его Анри.
– Ем баклажаны, – чистосердечно поведал шеар с набитым ртом.
И правда, вкусно. Раньше Софи подобного не готовила. Может, потому, что тогда еще не умела. Или потому, что зимой нет баклажанов, а летом не было уже его.
Впечатление от блюда портили не только воспоминания о прошлом, в том числе, о прошлом не случившемся, но и испытывающий взгляд не дождавшегося ответа адвоката.
– Имелся в виду не данный момент, – уточнил он, демонстрируя недюжинную выдержку. – Я спрашивал, кто вы вообще
– Я – сказочник, – признался Тьен. – Сочиняю истории для детей. И для взрослых иногда.
– И что, подобное увлечение приносит прибыль? – полюбопытствовал Анри.
– Иногда. Но в основном оно приносит радость, и мне, и другим. А прибыль я получаю от доли в семейном предприятии. Но вы же интересовались, кто я, а не чем зарабатываю на жизнь. Или я снова неверно понял вопрос?
Адвокат открыл рот, но сказать ничего не успел.
– Софи! – с детской непосредственностью оборвала разговор взрослых влетевшая в кухню Клер. – Можно нам послушать пластинки? Пожалуйста!
– Да, конечно.
– Достанешь патефон? Или мне самой?
– Нет, самой не нужно, – Софи посмотрела на мужчин, сначала на бывшего жениха, после на бывшего квартиранта, и, убедившись, что их можно оставить без присмотра на несколько минут, поднялась из-за стола. – Я отлучусь ненадолго. Заодно узнаю у Люка, не пора ли подавать торт.
В дверях она еще раз обернулась, но увидела только невинные лица и благожелательные улыбки.
– Итак, господин сказочник, – не гася улыбки, Анри с хрустом размял пальцы, – вы занимаетесь любимым делом и при этом, можно сказать, неплохо обеспечены?
Отчего людей так занимает содержимое чужих кошельков? Тьена и в бытность его валетом не интересовали карманы, в которые он не собирался запустить руку.
– Неплохо, – согласился он.
– А эти ваши сказки, их печатают? Можно купить в магазине и прочесть?
– Вам это интересно? – усомнился шеар.
– Ни капли, – без смущения сообщил человек. – Но я не знаю, о чем еще с вами говорить.
– А давайте, не будем больше разговаривать? – Этьен допил остававшееся в бокале вино и промокнул салфеткой губы. – Давайте, выйдем на улицу, и вы дадите мне в морду?
– Зачем? – удивился собеседник, будто предложение не пришлось ему по вкусу.
– Затем, что вам этого хочется. А мне развяжет руки: никак не могу придумать повод расквасить вам нос.
Анри негромко хмыкнул:
– Для сказочника вы весьма откровенны.
– Да мы, сказочники, вообще народ честный. Не адвокаты же.
– Если вы не заметили, Софи ушла, – мрачно произнес представитель упомянутой профессии. – А на меня ваше остроумие впечатления не произведет.
– В морду? – спросил Тьен с надеждой.
– Не дождетесь.
– Не дождусь, – вздохнул он. Подумал и свалил себе на тарелку остатки баклажанов. – Вы с Софи давно знакомы?
Анри бросил взгляд на дверь и тихо, но четко и торжественно, словно находился сейчас в зале суда и под присягой, выговорил:
– Мы собирались пожениться.
Шеар внутренне поежился, но внешне остался невозмутим.
– Что-то мы с вами совсем не понимаем друг друга, – протянул он с сожалением. – Я не спрашивал, какие у вас отношения… были. Я спросил, как давно вы знакомы.
– Давно. С прошлой весны.
– Н-да, давно. И что, она приходила в вашу контору за консультацией, или вам понадобился букет для любимой тетушки?
– Мы познакомились на поэтическом вечере, – ответила вместо мужчины неслышно возвратившаяся Софи. – В литературной кофейне.
Не используя дар, Этьен не сомневался, что не пропустит ее появления: ведь прежде в гостиной должна была зазвучать музыка. И она зазвучала, простенькая игривая мелодия, но девушка на тот момент уже вошла. Вернулась на свое место, пригубила вино и с вызовом посмотрела на него поверх бокала:
– Да, хожу иногда. Знаешь, там очень вкусный чай.
– И кренделя дешевые, – закончил он.
Что-то промелькнуло в ее глазах… Насмешка? Улыбка? Память о том дне, в котором он счастлив был бы сейчас оказаться?
– Кренделя, увы, подорожали, – вздохнула девушка, напомнив, сколько воды утекло с тех пор.
– Жаль.
– В подобные заведения ходят отнюдь не за тем, чтобы набить желудки, – вставил ни слова не понявший из их разговора Анри.
Этьен едва удержался, чтобы не засветить ему тут же в глаз. Не дожидаясь более подходящего повода.
Софи опустила голову.
Вышвырнуть бы этого адвокатишку и поговорить нормально…
– А вы, простите ответное любопытство, давно друг друга знаете? – спросил и не думавший прощаться человек. – Софи назвала вас давним знакомым, а я, признаться, до этого дня и имени вашего не слышал.
– Давно, – встретившись взглядами с девушкой, ответил Тьен.
– Да, – подтвердила она, не отводя глаз. – Десять лет.
Адвокат ошалело присвистнул.
– Да уж… Тем более странно, что ты ничего не рассказывала. Очевидно, знакомство было мимолетным?
– Нет, – бороться с нарастающим раздражением становилось все труднее, но Тьен старался. – Но обстоятельства нашего знакомства таковы, что о них не станешь рассказывать первому встречному.
– И что же это за обстоятельства? – не желал отступать Анри.
– Да такие вот обстоятельства… – шеар с ленцой потянулся. – Представляете, просыпаюсь я утром в чужом доме, голый. Как там оказался, не помню, в голове гудит… Зато рядом – очаровательная девушка.
Он понимал, что от злости – даже не на Анри, а вообще, на жизнь, на судьбу – его занесло, и не удивился бы сейчас возмущенному возгласу и жгучей пощечине… Но Софи, взглянув на застывшее лицо бывшего жениха, вдруг рассмеялась.
– Вот уж точно сказочник, – выдавила она, прикрыв ладонью рот. – И не придерешься ведь, все так и было.
Стало неудобно за то, что он вымещает свою злость в том числе и на ней. И пусть ему безразлично, что станет думать красавчик-адвокат, да и ей, наверное, тоже, иначе не хохотала бы до слез, но все-таки…
– Это случилось зимой, – сменив тон, заговорил Тьен серьезно. – Я упал в реку. Чудом выбрался, но потерял сознание и замерз бы насмерть, если бы Софи не нашла меня и не притащила к себе домой.
Снова ни слова лжи, хотя и не вся правда.
– Но десять лет назад, – Анри с недоверием смотрел на Софи. – Ты же была еще ребенком…
– Меньше, чем ты думаешь, – проговорила она, мыслями блуждая где-то далеко. – Но больше, чем мне самой тогда казалось.
– А твои родители? Как они…
Тьен устало потер виски. Разом прошли и злость, и надуманная обида на этого чужого, не только для него, но и для Софи, человека. Изначально чужого. Будь это не так, она не обманывала бы его, ничего не рассказывая о своей семье или рассказывая неправду. Не жаловалась бы, но нашла бы способ поделиться тем, что пришлось пережить. А так… Пусть он просто уйдет…
– Тогда у меня уже не было родителей, – отпив вина, сказала девушка.
– Но…
– И с Тьеном мы были знакомы еще до того случая, – продолжила она, проигнорировав попытку мужчины что-то добавить. – Впервые мы встретились за несколько месяцев до этого. Тоже… при обстоятельствах. Я украла три листра в аптеке, а Тьен меня не выдал.
На адвоката смотреть было жалко.
– Да, ты многого обо мне не знаешь, – с горечью усмехнулась Софи.
– Это верно, – согласился мужчина. – Например, я и не подозревал, какое у тебя своеобразное чувство юмора. Прости, не могу оценить шутку.
– Да какие уж шутки. Всякое бывало. Я еще, можно сказать, воровской притон держала.
Игра в правду продолжалась: жил же у нее вор – вот вам и воровской притон.
Но эта игра уже не забавляла.
– А потом я в варьете работала, – Софи нервно хихикнула. – По ночам, да. Веселое, скажу вам, местечко.
Выходит, и этого она жениху не рассказывала. Не стыдилась, просто была для него такой, какой он хотел ее видеть. Но притворство – слишком тонкое искусство и тяжелое бремя для чистого сердцем человека.
Оглядев кухню, Тьен заметил на буфете графин с водой, поднялся из-за стола, наполнил стакан и подал его девушке, присев на корточки у ее ног.
– Не нужно вспоминать о прошлом.
– Не нужно, – повторила она эхом. – Так просто, да?
– Да, – успел сказать он, прежде чем Софи со злостью выплеснула воду ему в лицо.
…Было ведь уже. Слезы, обиды, вода в лицо. Сейчас еще и стакан грохнет…
– Просто, да? – Стакан со звоном разбился о пол. – Забудем о прошлом, и все сразу же станет, как прежде?
– Не сразу.
– Ты хотя бы представляешь…
– Представляю.
– Ты даже не знаешь…
– Расскажешь.
– Ты…
Она вскочила на ноги, рванулась в сторону, но тут же затихла, оказавшись прижатой к его груди, мокрой от слез щекой к мокрой от воды рубашке. Маленькая и теплая. Родная. И он, зажмурившись, не желая видеть ничего вокруг, уткнулся носом в мягкие русые завитушки, вдыхал запах ее волос и слушал, как стучит, успокаиваясь, ее сердце…
Пока не хлопнула, закрывшись за чужаком, входная дверь.
– Анри ушел, – прошептала Софи, не покидая его объятий.
– Давно пора.
– Я отвратительно себя веду.
– Для особы с такой криминальной биографией это нормально, – неловко пошутил он.
Девушка вздохнула.
– Я должна извиниться.
– Перед Анри?
– Перед тобой. Я вспоминала только плохое, когда ты вернулся. Это неправильно. Ты ведь помогал нам тогда. И в последний день… Ты спас Люка, его мог сбить тот автомобиль. А деньги, которые ты оставил пригодились потом для Клер. Она сильно болела, и…
– Ты выручала меня чаще.
– Чем?
Он бережно погладил девушку по голове, убрал упавшие на лицо волосы и осторожно коснулся губами ее лба.
– Тем, что ты была.
Из гостиной слышалась музыка, и смеялись над чем-то дети. Показалось, что над их глупостью…
– Тьен, можно тебя попросить?
– Все, что угодно.
– Ты не мог бы сейчас уйти?
Растерявшись, он даже не подумал удержать ее, и девушка отошла к окну. Поправила стоявший на подоконнике цветочный горшок, из которого торчали острые пятнистые листья незнакомого шеару растения.
– Пожалуйста. Я устала и выпила слишком много вина. Увидимся завтра. Ты же заедешь за Люком?
– А… торт?
Софи обернулась, и он с облегчением вздохнул, увидев улыбку на ее лице.
– Я заверну тебе кусочек с собой.
Глава 19
Посещают порою мысли, которые, спроси тебя кто-нибудь о них, крайне сложно внятно сформулировать, до того они смутные и размытые, то ли ни о чем, то ли обо всем сразу. Но еще труднее от подобных мыслей отделаться. Чем бы ни занимался, как бы ни старался отвлечься, они с тобой. Словно надоедливая мошка зудит над ухом, и не жалит, и в покое не оставляет.
Эйнар промучился день, кое-как пережил ночь, а едва первые лучи солнца пробрались в комнату, решился.
В конце концов, отец не запретил. А если бы и запретил… Хватит, не маленький уже. И так долго держался в стороне, делая вид, что не понимает, что творится вокруг. Хотя не понимает же…
Но попробует разобраться.
Пришел в этот раз открыто. С первой секунды понял, что его услышали, и прислушался сам, выискивая, откуда докатилась волна недовольства.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Этьен, когда Эйнар, определив местоположение брата и убедившись, что тот один, вышел рядом с ним на покатую, крытую ребристым шифером крышу.
– А ты?
Третий шеар Итериана сидел, прислонившись к закрытой чердачной дверце, в компании драного серого кота и, судя по всему, планировал пробыть тут до утра.
– Закатом любуюсь, – ответил он.
– Было бы чем, – Эйнар присел невдалеке и всмотрелся в потемневшее, раскрашенное винными потеками небо. Картину вечерней зари изрядно портили наползающие на нее разбитые крыши, уродливые трубы и повисший над фабричными кварталами смог. – Какой в городе закат?
– Какой есть, – отозвался Этьен. – Так зачем явился?
Об угрозах он не вспомнил, да и вообще, если сравнивать с прошлой встречей, казался почти дружелюбным. А причина столь благостного расположения была несколькими этажами ниже – Эйнар заметил ее, по оставшейся с недавних войн привычке обшарив окрестности, узнал и уже не удивлялся месту, облюбованному братом для ночлега.
– Хотел извиниться за вчерашний визит, – начал он.
– Извинения приняты, можешь идти, – тут же закончил Этьен.
– Вообще-то я думал, мы сможем поговорить.
– Не о чем, – отрезал брат, мрачнея на глазах. Или это солнце уже спряталось за крыши?
– Ты со всеми так или только со мной?
– Не только. Но ты в числе избранных.
Нет, солнце тут ни при чем. А казалось, в этот раз удастся пообщаться.
– Это из-за отца? – поинтересовался наследник уныло.
Брат покосился в его сторону и насмешливо хмыкнул:
– Эйнар, сколько тебе лет? У меня чувство, что я конфету у ребенка отбираю.
– Я не ребенок, – насупился младший шеар… или старший, тут смотря как считать. Если не от дня рождения, а по прожитым годам…
– Оно и видно, – ухмыльнулся Этьен. – Ладно, я сегодня добрый. Говори.
– Что? – растерялся Эйнар.
– Что собирался. Ты же поговорить пришел. Вот и говори.
– Я хотел спросить…
– Спрашивай, – разрешил брат. – Отвечу. На три вопроса.
– Почему всего на три?
– Потому что в сказках обычно так. Три желания, три вопроса. Вот я и ответил на первый.
Возмутиться или возразить Энар не успел: с хрустом расколов шифер, в крышу между ним и Этьеном ударило копье с широким наконечником. Знакомое такое копье.
Братья непроизвольно переглянулись и разом обернулись к владелице оружия.
– Что? – сильфида недоуменно свела брови к переносице, прочитав что-то неодобрительное в глазах командира. – Ты же сказал, что не желаешь больше его видеть.
– Хм… – Этьен задумчиво потер подбородок. – Ну, во-первых, ты опоздала, и я его уже увидел. Во-вторых… ты промахнулась.
– Могу получше прицелиться, – пробурчала девушка.
– В другой раз.
Эйнар не понял, шутка это или приказ. Хотелось верить, что первое.
Эсея выдернула копье, и оно растворилось в воздухе. Без него она выглядела обманчиво хрупкой и беззащитной.
– Если что, я буду рядом.
– Нет, ты будешь где-нибудь подальше. В гостинице, например.
– Но…
– Не обсуждается! – сердито рявкнул Этьен.
Сильфида зло сверкнула глазами (в сторону Эйнара почему-то) и исчезла, как за минуту до этого ее оружие.
– Наглая девица, – заметил наследник. – Как ты ее терпишь?
Брат поглядел на него с раздражением, в следующий миг сменившимся едкой усмешкой.
– Итак, твой второй вопрос: как я ее терплю?
– Нет, это издевательство какое-то! – Эйнар в сердцах ударил кулаком по крыше и проломил шифер с другой стороны от себя. – Нельзя так разговаривать.
– Я тебя не держу, – равнодушно произнес брат.
– Ладно. Рассказывай про свою сильфиду. Может, и я научусь сносить неповиновение свиты. Правда, мне такое умение ни к чему, меня, в отличие от тебя, уважают и перечить не смеют.
– Кишка тонка, – снисходительно бросил Этьен.
– У ко… гм… – Хорошо, что не договорил, а то зачлось бы как третий вопрос.
– У тебя, младшенький, кишка тонка. Думал поддеть? Так мне твои поддевки до задницы. Пусть тебе твоя свита хоть ноги языками моет, но мои, они – мои, ясно? Все вместе и каждый в отдельности. А что касается Эсеи, то она на особом положении, и тебе за вчерашнее надо бы навалять как следует. Но раз уж ты в каком-то смысле мой брат, вас это, можно сказать, уравнивает.
На в каком-то смысле брата Эйнар обиделся, но виду не подал.
– Эсея – одна из немногих, кто выжил в горах Энемиса, – разъяснил Этьен. – Семья моей матери жила там же. Я хотел найти кого-нибудь, когда немного освоился в Итериане, но оказалось, что даже гор уже нет. А потом пришла Эсея. Мы этого не обсуждали, но поскольку внутри родов все каким-либо образом связаны… В общем, я предпочитаю думать, что она мне какая-нибудь троюродная сестра или племянница. Или тетка. А с учетом продолжительности жизни детей стихий, когда разница между братьями исчисляется столетиями, то, быть может, четвероюродная прабабка… Чем четверо не шутят? Слишком дивно все в Дивном мире, слишком сложно…
– А у людей проще, да? Потому ты и…
– Да, – не дал договорить Энару брат. – Я ответил на твой последний вопрос.
– Нет! – разозлился наследный шеар. – Не ответил. Я не закончил. Полностью вопрос звучит так: у людей проще, и поэтому ты решил жить среди них, думаешь, в людском мире сам станешь человеком, и будет легче?
– Я ответил именно на этот вопрос, – спокойно произнес Этьен. – Да.
– Ничего у тебя не выйдет! Хочешь знать, почему?
– Это уже четвертый. И нет, не хочу.
– Потому что ты – шеар, и ничто этого не изменит. И дело не в том, что ты не такой, как люди, а в том, что люди не такие, как ты. Ты отказываешься использовать дар четырех, чтобы чувствовать себя человеком, но человек, получи он подобную силу, ни за что не стал бы пренебрегать ею. Любой из них… – Эйнар вскочил на ноги и обвел руками готовящийся ко сну город. – Любой за то время, что ты уже тут, использовал бы такой дар, чтобы получить как можно больше. Власть, славу, богатство… женщину, которая ему нравится… А не сидел бы на крыше…
Он выпалил все это на одном дыхании, одновременно готовясь отбить атаку: да, Этьен мог бы… Но прежде пусть выслушает!
Однако защита не понадобилась. Брат, не сдвинувшись с места и не взывая к стихиям, покачал головой:
– Ты невысокого мнения о людях.
– Я их знаю. Не так хорошо, как ты, но знаю. Хочешь поспорить?
– Нет, – Этьен усмехнулся. – Не хочу. И я уже ответил больше чем на три вопроса, ты заметил?
– Заметил. Значит, мы можем поговорить без этих глупых правил.
– Нет. Это значит, что тебе пора, – третий шеар Итериана встал и, легко удерживаясь на покатой крыше, церемонно поклонился. – Не смею задерживать.
Вроде бы и поговорили, а пришли в итоге к тому, с чего начали.
– Уйду, – решил не спорить Эйнар. – Но раз ты уже нарушил правила, ответь еще на один вопрос. Что есть в этом мире… Нет, не так. Что такого в этой девушке, Софи? Почему она? Я не увидел в ней ничего, что…
– Не увидел?
– А должен был?
– Возможно, – брат выглядел растерянным, словно Эйнар в самом деле проглядел нечто очевидное. – Она… светится…
– Извини, но… То, что я чего-то не увидел, не означает, что этого нет. Может быть, ее свет только для тебя.
И не так уж не прав отец, отпуская старшего сына туда, где для него горит свет: как еще победить живущую в нем тьму?
Получив ответ, наследник трона Итериана подумал, что хватит на сегодня искушать судьбу. Разговор, какой-никакой, состоялся. Спустя время можно повторить…
– Погоди! – Этьен окликнул его за миг до того, как он собирался открыть проход. – Позволишь и мне кое о чем спросить?
– Да, конечно.
– Мне немного неудобно…
Эйнар напрягся, ожидая какой-нибудь каверзы.
– Я, действительно, нечасто использую силу. Не умею. В смысле, умею не все. В Итериане и в других мирах нужны были только определенные навыки, но в обычной жизни… Короче, что делать, если прямо сейчас я хочу выпить чашечку чая, но не хочу спускаться и идти в кафе? И тащить из того же кафе, пугая людей, не хочу.
– Чая? – опешил младший шеар. – Какого чая?
– Черного. С бергамотом.
– Ты серьезно? – подозрительно уточнил Эйнар.
– А что, похоже, что шучу?
Брат выглядел сердитым, немного смущенным, но никак не задумавшим розыгрыш шутником.
– Чай – это легко, – махнул рукой Эйнар. – Тащить у людей из-под носа в самом деле не стоит. Если только не планируешь потом подчистить им память. Некоторые из детей стихий развлекаются подобным образом, но мы же шеары – мы должны блюсти порядок в мирах… Поэтому сначала незаметно берем чашку… где-нибудь, где ее пропажу не сразу заметят. В том же кафе, например…
Огненная вспышка – автомобильные фары, тлеющая сигарета, электрическая лампа под потолком ресторанной кухни – короткая цепочка перемещений, и чашка из тонкого белого фарфора уже в руках.
– Теперь смотрим, кто и где пьет сейчас чай. Черный с бергамотом. Я насчитал одиннадцать чайников поблизости…
– Четырнадцать, – на мгновение прикрыв глаза, уточнил Этьен.
– Возьмем понемногу из каждого. Разные сорта, но будет даже вкуснее. И… вот!
Довольный, словно только что в одиночку закрыл разрыв над столицей Итериана, Эйнар протянул брату наполненную до краев чашку.
– Спасибо, – поблагодарил тот. – Сделай и себе.
– Зачем?
– Торт есть будем.
– Какой? – растерялся Эйнар.
Брат достал из-за трубы какой-то сверток и осторожно развернул пропитавшуюся жиром бумагу. Вынул из кармана складной ножик.
– Бисквит, сливочный крем, вишня и шоколадная глазурь, – сообщил он, отковырнув немного от порядком помявшегося куска.
– Звучит вкусно, – решил не отказываться Эйнар.
– Не только звучит.
Наследный шеар, не мешкая, сотворил себе чашку чая, попутно прихватив пару блюдец и вилки.
– Выходит, мы все же поговорим? – спросил он с надеждой.
– Выходит, мы будем есть торт, – угрюмо ответил брат. – А разговаривать во время еды в этом мире неприлично.
Он разделил угощение на две неравные части: больший кусок забрал себе, меньший пододвинул Эйнару. А коту поставил блюдце с мясными обрезками – добыл их так быстро, что не верилось в то, что он делает это впервые. Или схватывает на лету, или не так уж ему нужна была помощь с чаем…
Все люди одинаковы. Схожи в пристрастиях, ошибках и слабостях. В мечтах и разочарованиях. В способах, которыми стремятся добиться первого и справиться со вторым…
Например, у большинства из них, как правило, у мужчин, принято топить беды в бутылке. Глупо, спиртное лишь сильнее распалит сжигающее душу пламя. Но так уж у них заведено. Если не пить, то хотя бы посидеть на летней террасе ресторана, сжимая в пальцах бокал из толстого стекла с плещущимся в нем жженым вином, глядеть на реку, отражающую закатное зарево, и проплывающий по ней пароход, думая, что точно так же проплывает сейчас мимо жизнь…
– Вы позволите?
– Да-да, конечно.
Люди предсказуемы. На террасе хватает свободных столиков, но воспитание или же то смутное недочувство, что возникает в душе молодого мужчины при взгляде на красивую женщину, не позволяет ответить отказом. Однако завязывать разговор он не торопится.
Расторопный официант приносит меню. В его глазах куда больше интереса, почти откровенная похоть: люди слабы, мало кто может противостоять очарованию дочерей Итериана.
– Кофе, пожалуйста.
А он уже приготовился записывать, наклонившись к столу, вдыхая запах ее волос, ловя каждое движение полных вишневых губ…
– Сей момент.
В голосе слышится сожаление. Но что ей за дело? Не он ее цель. Не в его мыслях прячется ответ на вопрос, не дающий ей покоя. А тот, на кого она сегодня охотится, по-прежнему греет в ладонях бокал и щурится, провожая взглядом прогулочный пароходик.
– Хорошо сегодня, – заговаривает она первой, пригубив принесенную к столу чашку с благоухающим напитком. Кофе слегка пережарен и горчит, но все же ей нравится его вкус. Ей мало что нравится в людских мирах, кроме кофе…
– Хорошо? – словно удивляется сидящий напротив мужчина. – Я бы так не сказал.
– У вас что-то случилось?
Людям тяжело нести бремя своих коротеньких жизней в одиночку. Даже самые сильные из них хотя бы в затаенных мечтах стремятся разделить его с кем-нибудь. Выговориться, облегчить душу, как они это называют. Но часто закрываются от друзей и родных, от тех, кто действительно в состоянии помочь, предпочитая случайных собеседников, будто верят в то, что с окончанием разговора все проблемы уйдут вместе с чужаком. А она готова выслушать, и он знает это: видит в ее внимательных синих глазах, читает по участливой улыбке. Но если этого недостаточно, есть и другие средства подтолкнуть его к откровенной беседе. Людям нечего противопоставить древнему волшебству альвов.
– Я… – мужчина долго смотрит в стакан, точно испрашивает у кого-то на дне разрешения высказаться. – Я расстался с девушкой. Вернее, мы разошлись несколько месяцев назад, но до сегодняшнего дня поддерживали отношения… дружеские, и у меня оставалась надежда. А сегодня – все.
