Текст книги "Планета парадоксов (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

   – Давно это случилось?

   – Ещё в прошлом году. Хороший был врач. Все о нем жалеют!

   – А куда он уехал?

   – Чудачка ты! Я бы и сама хотела это знать!

   Рябинка развернулась и побрела прочь. Теперь торопиться было некуда. И почему, собственно, она взялась наносить визиты? Она ведь не развлекаться прибыла? Решено: никаких больше поездок на сторону, только дела... Сейчас она сядет в свою ракетку и полетит к Эльмару. Ответ из коллектора, наверное, давно готов.

   Ракетку она оставила возле звездолёта. Можно было бы, конечно, сотворить другую, но Рябинка с детства была приучена к порядку. А бросать летательный аппарат посреди чистого поля – это был явный непорядок, которого бабушка бы, конечно, не одобрила. И Рябинка потащилась в обратном направлении.

   Вот и опушка березовой рощи, вот и зеленая луговина. Вот и её ракетка. Но где же звездолёт? Звездолёта не было, а зато было множество следов людей и машин.

   Некоторое время Рябинка в панике металась по холмам, надеясь, что ошиблась направлением, и ракетка не её, а звездолёт ждёт себе свою хозяйку где-нибудь рядышком. Но поиски были безуспешны. Она поплакала немного, а потом решила, что отчаиваться рано. Явно здесь кто-то побывал. И если корабль кто-то забрал отсюда – сделать это могли только по приказу Совета Безопасности. Только им, да ещё Эльмару был известен шифр входного люка.

   Эльмар не мог его увезти – тут даже и думать было нечего. Оставался Совет Безопасности. Что же, Рябинка сама виновата, что не сообщила о своём появлении. Естественно, члены Совета Безопасности должны были сделать всё, чтобы не допустить новой паники на планете. Наверное, корабль спрятан теперь в укромном месте и его отдадут ей, как только она заявит о себе. Надо возвращаться к Эльмару, он ей посоветует, к кому обратиться.

   Рябинка перестала плакать и посмотрела в зеркальце. Да, она неплохо придумала с этими заколками. Получилось очень симпатично.

   «Когда вернусь на Лиску, надо будет соорудить такую же прическу», – подумала она, направляя ракетку к Открытому.

   Конечно же, со стороны Рябинки было немного странно думать о прическах, когда пропал звездолёт. Но нашей героине было всего двадцать три года. Впереди её ждало несколько дней отдыха. Документация, несомненно, где-то есть, если не в библиотеке, так ещё где-нибудь. Она попросит сделать копии хотя бы основных титульных листов, узнает цену, которую захочет содрать с покупателей владелец патента и вернётся на Лиску. А там уже пусть Саваоф думает, как убедить фирму в необходимости выложить требуемую сумму.

   А звездолёт – он, конечно же, найдется. Кому он здесь нужен, кроме неё?

   Так думала Рябинка, пока летела к Открытому.

   Вот и площадь с киностудией в центре, вот и дом Эльмара. Рябинка пошла на снижение, как вдруг наперерез её летательному аппарату вылетела одна ракетка, другая, ещё две. Опуститься на дворик у Эльмара оказалось просто невозможно!

   Рябинка направила свой летательный аппарат вверх и в сторону, чтобы подлететь с другого бока, и с удивлением обнаружила, что эти ракетки ей мешают. Они повернули следом за ней и, предупредив её маневр, снова не дали ей совершить посадку.

   Сначала поведение ракеток привело Рябинку в недоумение. Но совершив несколько поворотов, наша космонавтка поняла, что они преследуют вполне определенную цель: направить Рябинкин летательный аппарат по какому-то курсу. Решив сделать вид, что подчиняется, она послушно повернула в заданном направлении.

   Сначала она не могла понять, куда её ведут. Однако, когда она посмотрела вниз, очертания суши, а затем побережья, над которыми она пролетала, показались ей знакомыми. Компас и карта говорили, что противоположный берег покажется не скоро. Тем не менее через полчаса полета у Рябинки возникло ощущение, что она вот-вот увидит сушу. В самом деле, минут через пятнадцать на горизонте возникла точка и скоро превратилась в островок.

   Островок был мал, но густо заселен. Всюду, куда ни кинь взгляд, располагались обработанные участки земли: поля, сады либо огороды. Группа строений в центре, четыре крошечных водоема и луга со стадами дополняли картину.

   «Катрена», – вспомнила Рябинка. и пошла на снижение.

   Ракетки позволили ей приземлиться возле длинного здания у площади в центре острова. Здание было чистенькое, словно только, что выстроенное. Сквозная резьба сплошь покрывала стены, наличники на окнах. Она придавала постройке какой-то несерьёзный, игрушечный вид. Резные колонны подпирали навес крыльца.

   Неподалёку от здания располагалось большое поле. На нем вовсю кипела работа. Шел сев. Одна из машин остановилась у края поля. Из неё выпрыгнула девочка лет четырнадцати и, подбежав к Рябинке, крикнула:

   – Предъяви пропуск! Ой, Сергей Аганесович, смотри!

   «Надо же, та самая девчонка, что и в прошлый раз», – поразилась Рябинка. – Бывают же совпадения!

   – Нельзя быть такой любопытной, Лелечка, – раздался благообразный голос, также хорошо памятный нашей космонавтке. – Иди, работай.

   Рябинка обернулась и снова, как и тогда, увидела высокого голубоглазого старика с лысиной. Его действительно звали Гусев, теперь Рябинке это было известно.

   – Наши школьники тоже работают на полях, – сказала она, чтобы сказать что-нибудь.

   – А наши школьники едят только то, что вырастят сами и носят только ту одежду, которую сами сошьют. Эти машины, – старик кивнул на поле, – они ремонтируют сами и сами делают их... то есть собирают из готовых частей.

   – Но ведь это же страшно непроизводительно! Бедные дети! Сколько же им приходиться работать!

   – От четырех до шести часов каждый день, кроме выходных. Это совсем немного. Есть время и отдохнуть, и поразвлечься.

   – Обед, то да сё... Ещё и школьные занятия, наверное?

   – Конечно. 4-6 часов каждый день, кроме выходных, – охотно подтвердил старик, сопроводив свой ответ улыбкой сфинкса.

   – Ещё и уроки! Вам не кажется, что вы лишаете своих детей детства?

   – Детство, сударыня, дается человеку для того, чтобы готовиться ко взрослой жизни. Чтобы быть ловчее других, метче других, больше знать, больше уметь.

   – Но это жестокая система! Дети должны играть!

   – Да? Но тебе не кажется, что заставлять живое существо целыми днями играть ещё более жестоко?

   На это Рябинка не нашлась, что возразить.

   – Если вы такие заботливые, не могли бы вы избавить меня вон от тех воздушных хулиганов, – сказала она, показав на ракетки, которые всё ещё кружили в воздухе.

   – Это не хулиганы, а наши сторожа, – опять улыбнулся профессор, но теперь его улыбка показалась Рябинке довольно зловещей.

   – Зачем же они меня сюда загнали? – спросила она, даже не пытаясь скрыть тревогу.

   – Скоро узнаешь. А сейчас идём за мной.

   Он распахнул входную дверь игрушечного здания и повел Рябинку длинным узким коридором в самый конец его, пока они не оказались в небольшом зале, где едва могло уместиться два десятка человек. Старик впустил Рябинку в зал и ушёл. От нечего делать Рябинка принялась глазеть по сторонам и рассматривать всё подряд.

   Небольшое окно безупречной прозрачности освещало серию из пяти карт, изображавших одну и ту же местность, сбоку висела бархатисто-чёрная доска в витой рамке. С противоположной стороны зала на доску смотрел портрет женщины с гладкими волосами, уложенными на голове в замысловатую прическу.

   Вокруг портрета полукружием располагалось девять изречений, вытисненных тёмно-синими буквами на светло-зеленом фоне.

   Вот какие это были изречения:

   1. Не вообрази человека.

   2. Не подумав о последствиях, не воображай.

   3. Приходи на помощь каждому, кто в ней нуждается.

   4. Не раскрывайся постороннему.

   5. Ты не имеешь права быть невежественным или злым.

   6. Честность, смелость и добросовестность – не украшения, а долг.

   7. Если ты не прав – не стыдись признаться.

   8. В спорах побеждает не тот, за кем осталось последнее слово, а тот, кто силой своего убеждения заставляет противника задуматься.

   9. Отстаивай свои убеждения, не взирая на лица, с которыми разговариваешь.

   Прочитав изречения, Рябинка заинтересовалась портретом. У женщины был небольшой аккуратный нос и глаза, какие на Тьере рисуют у цыганок на этикетках и театральных афишах. Только цвет был у них не чёрный, а голубой. Женщина определённо была красива. «Катрена Сельвина», – гласила подпись под портретом.

   – Эти твои заповеди совершенно невозможно исполнить, – усмехнулась Рябинка, обращаясь к портрету. – Я не говорю, что таких людей не бывает, но ох и трудно им приходиться в жизни! Любой начальник пытается от них избавиться!

   В этот момент дверь открылась, и в зал вошёл Гусев. Он был не один. Группа людей в масках сопровождала его.

   – Добрый день! – сказала Рябинка, поскольку вошедшие ничего не говорили. Всё это выглядело достаточно зловеще, но пока никаких враждебных действий по отношению к ней, Рябинке, эти люди не предпринимали.

   Однако на приветствие её они не ответили. Точно также молча они расположились в креслах вдоль стен и молча стали рассматривать Рябинку.

 

 

На сиреневом острове

   – Предъяви пропуск, сказала одна маска голосом председателя Совета Безопасности.

   Рябинка коснулась заколки с камушком возле правого виска, но ничего не сказала. Она не знала, что именно следует говорить в таких случаях.

   – Она не может ничего знать о пропуске, – ответила за неё другая маска.

   Несомненно, это была Феоктиста Михайловна. Она говорила мягко и, казалось, с сочувствием.

   Однако Таиров сурово произнес:

   – Ну, рассказывай тогда.

   – Простите, – совсем растерялась Рябинка. – Я не знала, что при каждом своем появлении обязана докладывать в Совет Безопасности.

   – А документы?

   – Но я не понимаю, какие документы вам от меня нужны! Вот, пожалуйста, моя летная карточка, если она вас устроит.

   Рябинка извлекла из кармана курточки своё удостоверение на право вождения космического аппарата класса L7 и подала его Таирову.

   Таиров отдал удостоверение Гусеву и продолжал:

   – Где документы, которые ты взяла из библиотеки, хотя тебе сказали, что на руки выдаются только копии?

   Услышать такое было бы для кого угодно подобно грому среди ясного неба. Неужели Эльмар воспользовался её, Рябинкиным именем, для каких-то грязных целей? Неужели она ошибалась, доверившись ему, вместо того, чтобы обратиться непосредственно в Совет? Ну и влипла же она тогда!

   И Рябинка проговорила, запинаясь:

   – Здесь какая-то ошибка. Я и в глаза не видела никаких документов.

   – Я же говорил, что это не она, – сказал Сергей Аганесович.

   – Уж слишком похожа, – сказала с сомнением Феоктиста Михайловна.

   – Как тебя зовут, девочка?

   Эти слова были обращены к Рябинке.

   Рябинка занервничала. Разве они не прочитали её летную карточку?

   – Рябинка, – сказал она упрямо. – Там же написано! Неужели я так сильно изменилась?

   Таиров вынул из кармана стопку пластинок не большого формата и раздал их всем присутствующим, кроме Рябинки.

   – Да, – сказала после минутной паузы Феоктиста. – Ты, действительно, изменилась, особенно с тех пор, как взяла документы в библиотеке.

   – Я не брала эти документы, – нервно повторила Рябинка.

   Люди в масках переглянулись.

   – Если я тебя правильно понял, ты говоришь, что ты – Рябинка, – осторожно сказал Сергей Аганесович.

   – Да, – подтвердила Рябинка сердито.

   – Ты прилетела к нам на звездолёте, конечно? – Ещё осторожнее, почти вкрадчиво, произнес профессор.

   – Конечно. Не понимаю, почему вы спрашиваете.

   – Тогда скажи, куда ты его поместила?

   – На старом месте, возле Долинного.

   Это были странные вопросы, и она смутно ощущала недоверие к своим словам. Хотя, по здравому смыслу, какой резон ей лгать? Маски посмотрели друг на друга, затем опять на неё.

   – Ты ведь умеешь воображать, верно? – спросил Таиров.

   Рябинка кивнула.

   – Тогда вообрази вот здесь, на полу, какую-нибудь вещь. Ковер, например.

   – Сейчас, – сказала поспешно Рябинка.

   Она закрыла глаза и попыталась представить себе какой-нибудь коврик, но у неё ничего не получалось. Она открыла глаза и спросила:

   – Это обязательно?

   – Обязательно, – подтвердил Таиров, строго.

   – Я не могу сосредоточиться.

   – А ты не волнуйся, – мягко сказала Феоктиста Михайловна. – Не можешь коврик – вообрази хотя бы вот это – и она вынула из кармана небольшой розовый шарик.

   Рябинка нажала на камушек «ума» и на мгновение прикрыла глаза. На этот раз она не сомневалась в успехе. Невозможно описать, что она ощутила, когда шарик не материализовался.

   – Ничего не получается, – пробормотала она растеряно.

   – Я так и думал, – сказал Таиров многозначительном тоном человека, который знает всё. – Я чувствую, ты переутомилась.

   – Со мной что-то не в порядке, – жалобно подтвердила Рябинка, не зная, что своим соглашением, она, можно сказать, подписывает себе приговор.

   «Отдохни», – произнес кто-то.

   Странно, но она вдруг почувствовала непреодолимую сонливость. «На сиреневый остров», – услышала она и погрузилась во тьму...

   Рябинка не помнила, сколько проспала. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что лежит в какой-то комнате на низкой и мягкой подстилке вместо кровати. Комната была совсем маленькой, и больше в ней ничего не было, если не считать окна и узкой двери.

   Рябинка подошла к двери, толкнула её. Дверь открылась, и Рябинка оказалась в роскошном саду, который террасами спускался к морю.

   Низкие раскидистые деревья, покрытые пеной белых, розовых и лиловых цветов, источали неизъяснимое благоухание. Узкие лестницы, выбитые в скале, придавали всему пейзажу особенно живописный вид.

   Сначала Рябинке показалось, что она одна в этом роскошном саду. Однако вскоре за кустами слева она заметила силуэт человека. Человек полулежал на траве и что-то писал. Так, по крайней мере, показалось Рябинке.

   Самым разумным было подойти к человеку и расспросить его, куда она попала. Но осуществить это прекрасное намерение ей не удалось. Не успела она пройти несколько шагов, как непонятная сила коснулась её лица, груди, рук и заставила остановиться. Ощущение было такое, словно Рябинка уткнулась а прозрачную упругую перегородку.

   По всем правилам приключенческого повествования Рябинка должна была испугаться. Но нет. Она ощупала невидимую стену руками, попинала её ногами, попыталась обойти и подпрыгнула несколько раз, стараясь дотянуться до верха.

   Вот и всё. Убедившись, что невидимый барьер идет вдоль склона к самому морю и даже дольше, она вернулась к тому месту, откуда лучше всего был виден лежащий на траве человек.

   – Мужчина! Подойдите, пожалуйста! – крикнула она.

   Человек обернулся, встал, направился к ней...

   И вот тут Рябинка испугалась.

   Человек, который двигался ей навстречу, словно сошел из её ночных кошмаров. У него было худое вытянутое лицо, заросшее щетиной, и угрюмые пронзительные глаза.

   Каждый бы испугался на месте Рябинки! Ведь субъект, который к ней приближался, был именно тот псих, который в прошлый прилет Рябинки пытался её уничтожить отравой из аэрозольного баллончика. Сейчас он не бежал, а ступал: мягко, легко, а Рябинка стояла, словно загипнотизированная, и не могла сдвинуться с места.

   – Рот закрой, дура! – грубо сказал прошлогодний Рябинкин убийца, приблизившись почти вплотную. – Попала рыбка в аквариум, так поздно трепыхаться. – и он постучал кулаком по невидимой перегородке.

   Рябинка догадалась, что стена, которая не пускала её к сумасшедшему, точно также не пустит и его к ней, и немного воспрянула духом.

   – Что вы имеете в виду? – вежливо, но твердо спросила она.

   – Я имею ввиду, что у меня давно уже не было такой очаровательной соседки, – губы сумасшедшего изображали откровенную наглую насмешку.

   – Не могу разделить ваш восторг, – холодно сказала Рябинка. – По крайней мере, пока не узнаю, где нахожусь.

   – Там же, где и я, моя красавица. В сумасшедшем доме! – сумасшедший ухмыльнулся.

   – Вы врете! Это не может быть правдой! – ужаснулась Рябинка, снова обретя способность двигаться. – Лая!

   Она начала ругаться, совершенно потеряв всякое чувство собственного достоинства.

   – Что ты сказала? – удивился сумасшедший.

   – Ту скандра э лая! – повторила Рябинка с удовольствием.

   – Наэ ту хингр?

   Теперь была Рябинкина очередь удивляться.

   – Йи, наэ, – ответила она растеряно.

   /В дальнейшем они разговаривали на хингре, но, поскольку большинству читателей этот язык не знаком, мы излагаем этот разговор по-русски/.

   – Послушай, дочка, это не тебя я два года назад видел в березовой рощи с пистолетом в руках? – говорил человек.

   Потому что собеседник Рябинки был просто человеком и ничего зловещего в его морщинистом, но далеко ещё не старом лице ей больше не казалось.

   – Меня. Но почему вы меня хотели убить?

   – Я ни кого не хотел убивать.

   – Зачем же вы тогда носили с собой аэрозольный баллончик?

   – С баллончиком – это был не я. Я хотел тебя предупредить об опасности. И вишь, какое дело, – не успел!

   – А что вы делали в роще?

   – Хотел улететь с тобой на твоем корабле.

   – Улететь со мной? Зачем?

   – Послушай, дочка, – вдохнул Рябинкин собеседник. – Как ты думаешь, где я научился говорить на хингре? А я ведь отлично на нём говорю, не так ли?

   – Вы... Вы тоже космонавт? С Тьеры?

   – Не с Тьеры, а с Аньги!

   – А как же вы здесь очутились?

   – Летел в гости к другу. Нырнул в подпространство – чувствую, система циркуляции гелия барахлит. Ну, думаю, надо останавливать двигатель и ремонтироваться, пока не разнесло. На свою беду, я знал, что впереди по курсу планетка есть. Надо было мне вспомнить, что с планеткой не всё ладно, да не захотел ремонтироваться в невесомости. Ну и приземлился, на свою голову. Точнее, приводнился. Двигатель-то я отрегулировал, и трубки продул, да вздумалось мне, дураку, прогуляться. Теперь корабль мой на дне моря отдыхает, а я вот здесь загораю.

   – Всё понятно, – сказала Рябинка, усаживаясь на траву возле барьера, – кроме одного: за что меня сюда сунули?

   – А за что загребли меня? – пожал плечами старик, опускаясь на траву по другую сторону барьера. – Не сейчас, а тогда, 22 года назад? За то, что я не мог доказать, кто я такой. Корабль я найти не смог, «воображать» – на их языке это означает «Материализовывать разные предметы», – я тоже не могу. Вот и оказался здесь.

   – Но ведь это так просто – установить истину, – недоуменно возразила Рябинка.

   – А с чего ты взяла, что они хотят устанавливать эту самую истину? Ха-ха! Наивная девочка!

   – Вы хотите сказать...

   – Я хочу сказать, что среди земельцев очень многие сделали бы что угодно, лишь бы не допустить утечки информации о своей уникальной планете и о её населении.

   – Почему же они меня выпустили в прошлый раз? – скептически спросила Рябинка.

   – Потому что кое-кто за тебя заступился. Это они не допустили порчи твоего корабля. Благодаря им ты осталась жива и смогла улететь.

   – Бред какой-то! – возмутилась Рябинка. – Того о чем вы рассказали, просто не может быть! Кучка сепаратистов перехватывает всех, кто приближается к их планете, забирает в плен, уничтожает звездолёты... Я понимаю, когда это был один маньяк, но целый сонм маньяков, да ещё стоящих у власти! Люди так не поступают!

   – Люди?! Но они не люди!

   – А что, кроме людей, здесь есть ещё цивилизация роботов?

   Старый космонавт засмеялся странным, горьким и снисходительным смехом, и от его смеха волосы на голове у Рябинке едва не стали дыбом. Это были зловещие, какие-то издевательские утробные звуки, и в них слышался намек на некую зловещую тайну.

   Глаза у Рябинки сами собой расширились, и брови застыли в тревоге.

   – Неужели?... Так ты ничего не знаешь! Ну, понятно, они от тебя скрыли, – правильно оценил её состояние старый космонавт.

   – Скрыли чего?

   – Что они сами – роботы. Ненастоящие, выдуманные, так сказать.

   – Выдуманные?!

   То, что она услышал дальше, заставило Рябинку-таки вспомнить, что она разговаривает с сумасшедшим. Это была причудливая смесь правды и вымысла. Конечно же, человек, с которым так несправедливо обошлась судьба, должен был изобрести какое-то рациональное объяснение, почему с ним такое случилось, как-то понять, почему нормальные с виду люди поступили с ним неизмеримо жестоко. Трудно ли сбрендить, когда тебя помещают в сумасшедший дом?

   По его словам, несколько веков тому назад на этой планете потерпел аварию один космонавт, которого звали Ол Кенсоли. Планеты была пуста и необитаема, но зато обладала волшебным свойством: силой своего воображения Ол мог создавать здесь что угодно. Сначала он обрадовался. Обретенная способность давала ему возможность заменить вышедшие из строя детали и приборы звездолёта на новые, целые, но оказалось, что всё воображенное им исчезло, чуть только корабль пересек некую границу. Для того, чтобы улететь, нужные детали необходимо было создать из настоящих материалов, руками, а не головой.

   В одиночку Олу сделать это было не под силу. И тогда он будто бы вообразил себе помощников: жену и ещё тысячу мужчин и женщин, сделав их по образу и подобию своих друзей и знакомых. С одной маленькой поправкой: он вложил им в память желание поселиться на этой планете и обосноваться на ней навсегда. «Новоприбывшие» назвали планету Новой Землёй, помогли Олу отремонтировать его звездолёт и остались жить да поживать.

   – Но как же это может быть, если Ол прилетал несколько веков назад? – улыбнулась Рябинка явной несуразности.

   – Ты плохо восприняла. Сейчас живут не те кого вообразил Ол, а их потомки.

   – Потомки роботов?!

   – Ну, если тебе нравиться их так называть. Хотя вообще-то они почти ничем не отличаются от обычных людей. На вид, по крайней мере. Однако космические полеты для них заказаны, потому что ничто воображенное не может покинуть эту планету.

   Рябинка должна была признать, что версия старого космонавта по части логики была непробиваемой: с границей, которая дематериализует произведения человеческого воображения она имела случай познакомиться лично.

   – Если бы только Ол знал, что эта самая Новая Земля станет ловушкой для его праправнуков, он бы сто раз зарекся, прежде чем упоминать о ней в своих записках, – закончил рассказ сумасшедший.

   – Значит, вы – потомок этого Ола?

   Рябинке было и страшно, и интересно.

   – А ты разве нет? Разве не на чердаке дома бабушки Вербы ты нашла координаты этой планеты?

   – Мою бабушку, действительно, зовут Вербой, – стараясь спрятать улыбку, подтвердила Рябинка.

   Она никак ни думала, что её слова так подействуют на сумасшедшего. Он весь задрожал, заволновался.

   – Вы знали мою бабушку? – Рябинка непритворно обрадовалась.

   – И всех её детей. Ты не Ветра дочка?

   – Нет.

   – И не Зарницы?

   – Да нет же! Моего отца звали Дождь. Дождь Кенсоли.

   – Так-так.

   Старый космонавт взволнованно развернулся, встал и зашагал в дальний конец лужайки. Рябинка тоже встала и направилась к своей палате.

   – Эгей! – вдруг услышала она за спиной. – Тебя ведь зовут Рябинка, не так ли?

   Рябинка остановилась и обернулась. Старый космонавт стоял возле невидимой границы, разделявшей оба сектора и его быстрые пронзительные глаза скользили по Рябинкиному лицу.

   – Он был, кажется, женат на своей сокурснице, твой отец? Её звали... Кажется её звали Рейнбоу? – прозвучал вопрос.

   – Ну конечно? Она моя мама! А вы? Вы нам с какой стороны родня?

 

 

 

 

Разгадка

   У Эльмара не было особого времени страдать из-за того, что Рябинка не вернулась. Причины для переживаний у него, конечно, были, но это было совершенно другое чувство, ничего общего не имевшее с непонятной тревогой, которая вспыхнула у него в мозгу примерно через полтора часа после того, как Рябинка улетела в Долингорд.

   Это было как удар током – Эльмар почувствовал, что произошло нечто нехорошее и непредвиденное.

   Первым побуждением Эльмара было броситься в Стасигорд. Однако он тут же подумал, что у Рябинке нет ключа от его входной двери, и если она появиться, а его дом будет закрыт...

   Эльмар рванулся было к видеофону – но кого он должен был вызывать? Любой шум вокруг Рябинки мог повредить ей. К тому же у Эльмара откуда-то возникло убеждение, что в библиотеке Рябинки нет. Оставалось ждать и, как ни мучительно было такое ожидание, Эльмар прождал целый день.

   Ещё мучительней была ночь: бессонная, очень длинная. И утром Эльмар решился позвонить Мартину в город Солнечный, где тот в данное время проживал. Хотя он был далеко не уверен, что имеет право сообщать кому-либо о появлении Рябинки без её на то позволение, однако надо же было что-то делать?

   Мартин в этот день работал во вторую смену. Весть о появлении Рябинки его обрадовала, а тот факт, что она пропала, нимало не взволновал.

   – Каждый человек имеет право на самостоятельность, – изрек он.

   – Она обещала вернуться, – возразил Эльмар.

   – Пустое. И вообще, ты напрасно паникуешь. Ей нечего не угрожает, тем более если о её появлении не трубить каждому.

   – Ты отказываешься мне помочь?

   – С чего ты взял? Я немедленно вылетаю.

   Предложенная Эльмаром идея была проста до примитивности. Пройтись с фотографией Рябинки по гостиницам Открытого и заглянуть в Стасигорд. Эльмар мог бы, конечно, сделать это и сам, но он не решился уйти из дома, ведь Рябинка могла прилететь в любой момент – во-первых. А во-вторых, он боялся показаться ей навязчивой.

   Ведь в самом деле, что может подумать молодая симпатичная девушка, заметив настойчивое стремление со стороны парня затащить её в свой дом? Ясно, что Мартин как человек нейтральный, больше годился, по мнению Эльмара, на роль сыщика. Тем более, что Рябинка упоминала, будто хочет его видеть.

   Каково же было удивление Эльмара, когда вместо Мартина или Рябинки на его дворик приземлилась ракетка Совета Безопасности, и его глазам предстали Феоктиста Михайловна и Таиров собственной персоной.

   – В чем дело? – хмуро спросил художник.

   После некоторых событий его жизни один вид членов Совета выводил его из равновесия.

   – Чего вам ещё от меня нужно?

   – Ничего, – мягко произнесла Феоктиста Михайловна.

   – От тебя лично – ничего, но ты должен помочь нам опознать кое-кого, – сказал Таиров.

   – Ничего я вам не должен, – грубо отрубил Эльмар и приготовился закрыть дверь.

   – Твой телефон прослушивается, – вежливо, но настойчиво сказал Таиров.

   Эльмар побледнел и у него сжало горло. Самые жуткие предположения о судьбе Рябинки пронеслись у него в голове.

   – Я вас слушаю, – произнес он сквозь зубы.

   – Ты опять нарушил закон, – продолжал Таиров с нажимом в голосе.

   – Ахмадушка, перестань, – оборвала его Феоктиста Михайловна. – Эльмар, от тебя сейчас зависит судьба одной особы. Итак, кто это?

   И она показала Эльмару объёмный портрет Рябинки, точь-в-точь такой, какая она была, по её словам, «на самом деле». Эльмар отвернулся и промолчал.

   – Ты знаком с ней?

   Эльмар отрицательно покачал головой.

   – Нечего терять здесь время, – нетерпеливо проговорил Таиров. – В этот раз ты ошиблась, Феоктистушка.

   – Погоди. – Феоктиста Михайловна вынула из кармана ещё один портрет Рябинки, на этот раз подкрашенной и завитой. Она снова обратилась к Эльмару:

   – А эту особу ты встречал когда-нибудь?

   – Нет, – процедил сквозь зубы Эльмар, хотя отрицание его на этот раз выглядело просто бессмысленным.

   – А ты знаешь, что эта особа выкрала из библиотеки протоколы десяти закрытых совещаний и ещё кое-какие важные документы?

   – Не может быть! – поразился Эльмар. – Зачем Рябинке протоколы закрытых заседаний? Она же прилетела с совершенно определённой целью?

   – И мы бы хотели знать – зачем? Послушай, Эльмар. Если эта девушка, – Феоктиста Михайловна указала на первый портрет, – Рябинка, то пусть она возвратит нам документы.

   – А если нет, в чем я почти уверен, то помоги нам найти настоящую туземку, и это поможет тебе искупить вину перед обществом, – сказал Таиров.

   – Я ничего не буду искупать, – резко ответил Эльмар. – Я не собираюсь предавать человека в ваши безжалостные руки, даже если вы пообещаете вернуть мне мое...

   Голос Эльмара прервался.

   – Девочка у нас, Эльмар, и ты никого не предашь, – всё также спокойно и мягко произнесла Феоктиста Михайловна, игнорируя его грубость. – Если это Рябинка, мы отпустим её с тобой, нам нужны только документы.

   – Это Рябинка, – показал Эльмар на первую фотографию.

   Словам Феоктистушки он не мог не верить. Она всегда говорила только правду, и в этом был один из секретов её влияния на других могучих.

   Он секунду подумал и продолжал:

   – А вот вторая – вполне возможно, что и не она. У нас на студии кино снимается, «Рябинка и Эхнатон». Я на этих Рябинок насмотрелся – ужас. Грим просто чудеса делает. Кто-то с киностудии воспользовался этим и забрал документацию – вот и всё. Я даже...

   – Брось, – оборвал его рассуждения Таиров. – Особа на первой фотографии – не могучая.

   – Не могучая?

   – Увы! – подтвердила Феоктиста Михайловна. – Это так, хотя она и пыталась уверить нас в обратном.

   – Подождите-ка, – Эльмар взял в руки голографическую пластинку с портретом и повертел её в руках, так что и голова, и лицо могли быть видны почти со всех сторон. – Я всё понял. Уверяю вас, это она. А материализовать она ничего не смогла вот из-за этих металлических шпилек с бусинами.

   – Они сыграли роль экранизирующего мыслеуловителя?! – догадался Таиров. – Похоже на правду. Тогда летим за ней. Ты посмотришь на неё вблизи и, если твоё предположение оправдается, выпустим вас обоих.

   – Она на Катрене?

   – Нет, на Сиреневом острове.

   – ...

   – Что же ты вздрогнул, Эльмар? Сразу испугался? Небось, поджилки затряслись? – усмехнулся Таиров.

   – Мне уже нечего пугаться, – буркнул художник, направляясь к своей ракетке.

   – Твой летательный аппарат туда не проникнет, – сказала Феоктиста Михайловна. – Садись с нами.

   А когда он сел в машину, ему завязали глаза. Те, кто сделал это, не знали, что Эльмар умел ориентироваться в пространстве не только без карт и компаса, как его когда-то учили на Катрене, но и в полной темноте. Недаром он был лучшим учеником из своего выпуска!

   После того, как было доказано, что Рябинка документов не похищала, ей была дана полная свобода. Их с художником высадили во дворике Эльмарова домика и оставили одних.

   – Эльмар, – сказала Рябинка. – Ну как, пришёл ответ из коллектора?