Текст книги "Планета парадоксов (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

   Эльмар горько рассмеялся:

   – Если бы дело было только в любви... Ты рассуждаешь как все женщины: любит – не любит... Главное, что я ее люблю. Ту самую, достойную.

   – До сих пор?

   – Угу. Вот только свою работу она ценит куда больше, чем самые пламенные чувства. Она приглашала меня улететь с ней, но я ...

   Наталь подумала:

   – Если тебя так сильно гложет та история, так отчего же ты не попытаешься отыскать эту девушку и не переедешь к ней? Тому, кому действительно безразличны 'лучи славы', найти работу совсем нетрудно.

   Эльмар посмотрел на нее полным печали взглядом и глухо произнес:

   – Ты обещала никогда больше не затрагивать тему 'Кен Эльмаров' и все, что с ней связано. До девушки, которую я люблю, слишком много километров, чтобы их можно было бы преодолеть одним махом. Если она вдруг снова появится – я конечно же постараюсь с ней объясниться.

   Наталь чуток помолчала.

   – А если она тебя с собой не возьмет? Вдруг ее сердце окажется занятым?

   – Тогда я немедленно женюсь на другой. На любой другой. И поставлю, наконец, точку во всей этой истории. Но из Открытого в любом случае я исчезну навсегда.

 

 

Авария

   Да, Эльмар был почти счастлив, но полоса везения, как известно, рано или поздно кончается, подобно всему на свете.

   Полоса неудач началась для Эльмара с аварии на объекте, где работала Марие. Это случилось в третий месяц по календарю Новой Земли, пятнадцатого числа. В этот день опять пересеклись пути Эльмара с Мартином, Инкой и ещё кое с кем.

   Многим людям этот день доставил целую гору неприятностей. Но собственно Мартину он принёс всего лишь порцию переживаний несколько больше обычного. Мартин сидел за столом своего кабинета, в клинике. Только что был сделан обход, заполнены карточки. Разложив бумаги, хирург приготовился писать.

   Он давно собирался обобщить кое-какие свои наблюдения в области операции поджелудочной железы, но всё откладывал со дня на день. Дома – жена, а в больнице работа. Писалось урывками. И сегодня он надеялся привести в порядок хотя бы часть своих заметок.

   Вдруг резкий зудящий звук заставил Мартина поднять голову. Звук этот он слышал прежде один единственный раз, и, тем не менее, помнил о его значении.

   На всякий случай он спросил у санитарки:

   – Ты ничего не слышишь?

   – Нет, – ответила та, настораживаясь.

   – Сомнений не оставалось: звук, действительно исходил из «ума». Где-то стряслась беда, и долг Мартина был спешить на помощь.

   – Мне нужно слетать кое-куда, – сказал он ассистенту и, сделав вид, будто не замечает вопроса в его глазах, добавил строго:

   – Если сегодня случится нечто непредвиденное, возможно, вам придется оперировать без меня.

   Он чувствовал себя не совсем в своей тарелке: будучи образцом точности, он не любил озадачивать персонал клиники нелогичным поведением. Одна Ниночка ничему не удивлялась. Она принимала своего мужа таким, какой он был.

   Покрутив головой сначала в одну, затем в другую сторону, Мартин заметил направление, в котором звук сменился слабым попискиванием, и торопливо вышел.

   Поднявшись в гараж, он взял машину и полетел на восток. Теперь он торопился и волновался не только из чувства долга. В той стороне находился объект, на котором работала Марие со своей бригадой.

   – Неужели это у них? – думал хирург. – Они ведь такие неосторожные, никакой техники безопасности не признают.

   Постепенно попискивание усиливалось. Под машиной промелькнули поля, лес. Вот лес кончился, и Мартин увидел изрытый грунт, стены без крыш и бульдозер, обнесенные забором. Группа людей стояла полукругом возле торчащей из земли арматуры. С несчастным случаем это не слишком вязалось, но, когда Мартин пролетал над объектом, попискивание вдруг прекратилось, а затем снова возник зудящий звук.

   Мартину стало не по себе.

   «Всё-таки здесь, – подумал он. – Только бы не с Марие.»

   Он описал круг и, уже снижаясь на посадку, ещё раз окинул взглядом объект, но ничего подозрительного опять не заметил, если не считать невысокой брюнетки в блестящем оранжевом платье. Яростно жестикулируя, брюнетка что-то доказывала Марие.

   Изменив внешность и поставив машину, Мартин заторопился туда, где стояли все. Подбежав, он тихо присвистнул: брюнетка оказалась Иной! Увидеть её здесь было такой же нелепостью, как если бы обнаружилось, что вот этот полный пожилой мужчина в комбинезоне с масляными пятнами не кто иной, как Эльмар!

   – Что здесь у вас? – спросил Мартин.

   – Подъёмный кран, – вымолвила Марие. На её лице застыл ужас. – Мы как раз собирались обедать!

   – Он провалился, – объяснила Инка. – Я говорю: возьмём вертолет и выдернем.

   – Что ты! Это ведь не морковка! Там ведь люди! – сказал один из рабочих.

   – Вы надеетесь, что они живы?

   – Да, они подают сигналы, – сказал другой.

   Мартин узнал говорящего: Вольд, поклонник Марие, был с некоторых пор вхож в их дом.

   – Слышите? Опять звонит!

   От арматуры слышался слабый, но отчетливый звук, словно кто-то стучал металлом по металлу.

   – Что же вы предлагаете? – спросила Инка, нахмурившись.

   – Надо рыть.

   – Но куда экскаватор ставить? – возразила Марие. – Вдруг он тоже провалится? Вот если бы с воздуха было можно!

   – Экскаватор не возьмет грунт, – снова сказал первый рабочий. – Там через три метра камень.

   – Бурить надо, – вмешался пожилой мужчина в комбинезоне с масляными пятнами.

   По каким-то совершенно неуловимым признакам Мартин догадался, что он тоже здесь чужой.

   – Только кто будет этой установкой управлять? Кто-нибудь имел дело с бурами? – обернулась Марие к рабочим.

   – Попробовать можно, – сказал тот из них, кто забраковал экскаватор. – Дайте мне бумагу.

   У него в руках моментально появилась планшетка с приколотым листком и ручка. Втроем они склонились над планшеткой и заспорили, сыпая терминами и черкая что-то на листке.

   – Вот, значит, такая штука нужна, – сказал, наконец, рабочий.

   – Побыстрее, – нервно попросила Марие.

   Спустя пять минут помесь вертолета и бурильной вышки заработала.

   Мартин томился и жалел о недописанной статье. Он уже понял, как сюда попала Инка. Заколка с красным камушком у её виска всё ему объяснила. Могучая была Инка или нет, умела она пользоваться мыслеуловителем или не умела, но сигнал тревоги её мозг воспринял. А мужчина в комбинезоне с масляными пятнами запросто мог быть ровесником Мартина, если судить по его рукам, конечно. Тот напряженно следил за тем, как движется дело и наращивал кольцо за кольцом на бур по мере того, как он углублялся в землю, выплевывая кашицу из грунта и смачивающей жидкости.

   Наконец, установка замерла и дернулась.

   – Вытащит он её? – тревожно спросила Марие.

   – Должен. Я, кажется, хорошо рассчитал грузоподъёмность.

   Бур дрогнул и медленно пошёл вверх. И отполз в сторону, обнажив круглую узкую яму.

   Люди бросились туда.

   – Назад! – крикнула Марие.

   Все невольно попятились. От бура к яме протянулась веревочная лестница.

   – Пойду я, – сказал Мартин.

   – Ни за что! – воскликнула Марие, и раскинула руки, загораживая ему проход.

   – Мне не так опасно, – возразил хирург растеряно.

   Не драться же ему было с сестрой, в самом деле.

   – Я не пущу тебя, не пущу, – твердила Марие.

   Пока Мартин топтался на месте, не зная, что предпринять, Вольд обогнул его и, держась за стрелку крана, подобрался к колодцу. Мартин только и успел заметить, как тот скрылся под землёй. Теперь он стоял и психовал, проклиная всё на свете. Когда на поверхности показалась чья-то голова, он первым кинулся к яме.

   – Раненых нет? – спросил он с надеждой быть хоть чем-то полезным.

   – Нет, – ответил Вольд.

   – А теперь, – сказала Марие вздрагивающим голосом, когда последний человек поднялся на поверхность, – теперь спасибо. Дальше мы обойдемся без вас.

   Пожилой мужчина в комбинезоне с масляными пятнами и Мартин развернулись и, не выразив никаких эмоций, пошли к машинам. Инка обогнала их и оказалась впереди.

   – Ина, погоди, – сказал вдруг спутник Мартина, когда они оказались на таком расстоянии от рабочих, где их никто не мог подслушать.

   И невероятно, но Мартину опять почудилось, что рядом с ним Эльмар.

   – Я только хотел спросить... Ну, не беги же... Что, если бы оказалось, что ты можешь вернуться на свою Лиску?

   Инка остановилась. Она медленно повернула голову, и румянец исчез с её щёк.

   – Зачем? – проговорила она тихо. – Я уже привыкла. Здесь тоже есть чем заняться... космолесоводу.

 

 

Три ошибки Эльмара

   Настало время рассказать, наконец, кто же была Инка, и за что наказали Эльмара. И объяснить, почему Эльмар так упорно не хотел говорить на эту тему с Рябинкой.

   Случилось это нелепое происшествие вскоре после первого появления туземки на Новой Земле. Эльмар не то, чтобы сошел с ума по Рябинке, нет, но после её отлета он сильно захандрил. И хотя хандра эта была светлой, как говорили в старину, «возвышенной», она почему-то не возвышала, а, наоборот, угнетала.

   Кто придумал, что стихи пишутся от несчастной любви? У Эльмара точно гири повисли на поэтических крылышках, и рифмы его покинули, оставив измученное сердце на растерзание мрачным бесконечным мыслям.

   Он с трудом заставлял себя что-то делать и завидовал людям с нормированным рабочим днём, которые обязаны ходить на работу, хотят они того или не хотят. Он рад был бы загрузиться по самые уши, но, как на зло, задание у него было несрочное, никто Эльмара не подгонял. И никто его нигде не искал.

   И вот в один из таких безнадежно мрачных дней руки Эльмара сами направили ракетку к рощице возле Долинного. Он ничего там не высматривал, и ничего не хотел, его просто потянуло наведаться в места, связанные с его зеленоглазой феей.

   Поставив машину на траву, ещё хранившую память о её звездолёте, художник направился к роще, к которой ходила Она. Он прошёл бы по её следам точь-в-точь, но всё пространство в радиусе полкилометра было истоптано, и он брёл наугад, надеясь: возможно, и она шла именно так.

   Он отыскал место, где случилась их первая встреча и долго стоял, не отрывая взгляда от её озера. Затем он зашел в воду и оглянулся. Стоял такой же ветреный день, и белели берёзы, и даже облака были точно такого же оттенка.

   Эльмар очень ясно вспомнил космонавтку. Она выбежала из-за кручи и остановилась вот тут на вершине склона, и вытаращила глаза: ни дать ни взять, набедокурившая школьница. И никакого сознания вины: только удивление и испуг. Да, вид у неё был ошарашенный!

   Эльмар воспроизвел в памяти каждый жест Рябинки, каждый поворот её головы. И её смущение, когда он вынул «ум».

   – Что это? – раздался мелодичный голос.

   В руке Эльмара лежала «заколка», и возле двух берез на берегу стояла... Она!

   Эльмар похолодел. Что он наделал! Зачем касался головы!

   – Я вам не помешала? – спросила Псевдорябинка. – Я не хотела.

   Она тряхнула кудрями и улыбнулась улыбкой человека, не ожидающего от судьбы никаких ударов. Живая, настоящая – поди объясни ей, что она появилась из ничего, что и Та Земля, и Лиска, и любимая работа для неё не существуют. Что прошлое, которое она знает – не её прошлое, а чьё-то чужое. Для самой-то себя она как нельзя более настоящая!

   Эльмар придушил готовый вырваться крик и вымолвил:

   – Это тебе подарок.

   – Какая прелесть! У вас в кармане много таких вещиц?

   Поскольку «Рябинка» не собиралась брать «заколку», Эльмар приблизился к ней и сам пристроил «ум» на её голове.

   – А что вы здесь делаете в воде?

   – Ничего. «Нельзя вести её в город», – мелькнула мысль.

   – Тебя ведь зовут Рябинка, – задал он вопрос только для того, чтобы оттянуть время.

   – Да. Откуда вы знаете?

   – Я всё о тебе знаю. И что ты прилетела с Той Земли... то есть с Тьеры.

   – Вы видели, как я садилась?

   Эльмар опустил голову, чтобы не смотреть в глаза собственному созданию.

   – Я ничего не видел. Ты уже была здесь раньше.

   Девушка засмеялась:

   – Вы меня с кем-то путаете!

   – К сожалению, не путаю. Смотри!

   Эльмар материализовал на своей руке розовый шарик, выпустил его на землю и сказал виновато:

   – Вот так я точно так же вообразил тебя.

   На лице девушке отразилась явная настороженность.

   – Это комплимент, или здесь принято так шутить?

   – Это правда, – печально возразил художник. – Откуда я знаю твоё имя? А я могу рассказать о тебе всё, что ты знаешь о себе сама: имена некоторых твоих родственников, друзей. Но большего, чем могу рассказать тебе я, ты ничего о себе не помнишь. Увы!

   – Какое это имеет значение? Может, вы телепат и читаете мои мысли?

   – А звездолёт? Где он, твой звездолёт?

   – Идемте, покажу!

   Она резко развернулась и нырнула в кусты, только голубой комбинезон замелькал между листвой. Выбравшись из березняка, девушка легким скользящим шагом устремилась к месту своей высадки. На краю котловины она остановилась и Эльмар её, наконец, догнал.

   Ему было достаточно одного беглого взгляда на истоптанную траву с измятыми цветами и спутанными стеблями, чтобы его пронзила острая жалость. Звездолёта здесь, конечно же, не было. Да и откуда он мог взяться? На его месте стояла ракетка Эльмара, и художнику вдруг это показалось ужасным кощунством.

   – Вот, – сказал он.

   Девушка обернулась к нему.

   – Где мой корабль? – прошипела она с ненавистью. – Куда Вы дели мой корабль?

   Её большие глаз сузились, лицо побледнело. Казалось, она готова была вцепиться в Эльмара и разорвать его в клочья.

   – Я сказал, его нет и не было. Я могу показать тебе тысячи людей, которые могут подтвердить мои слова!

   – Вы врёте! Вы всё врёте! – закричало его создание, сжав кулаки. – Вы самый подлый лжец на свете! Если Вы создали меня, сделайте мой корабль!

   Эльмар вздохнул и вынул из кармана газету. Глаза «Рябинки» быстро пробежали по заголовкам, а потом лицо её стало спокойным и насмешливым.

   – И всё же я вам не верю, – сказала она. – И не поверю, пока тут не будет моего звездолёта.

   – Я не знаю, как он устроен, только внешний вид.

   «Рябинка» окинула его взглядом, полным ледяного презрения.

   – Ты сама попробуй. Если ты настоящая, тогда ты знаешь, какой он изнутри.

   – А что я должна сделать?

   – Представь его себе вот на этом месте и нажми на камушек заколки, которую я тебе подарил.

   «Рябинка» нажала на камушек и звездолёт, действительно, возник.

   – Видите? – торжествующе сказала «космонавтка» и, открыв люк, нырнула внутрь.

   У неё на лице была написана полнейшая растерянность, когда она вылезала обратно.

   – Я же сказал, что ты не можешь знать того, чего не знаю я. Я ведь никогда не интересовался, как звездолёты работают.

   – А как привести в действие вот эту машину, вы представляете? – ехидно спросила «Рябинка», указав на его ракетку.

   И тут Эльмар совершил третью ошибку. Вместо того, чтобы материализовать для Псевдорябинки ракетку без ограничителя высоты и таким образом отправить за границу и уничтожить /от звездолёта можно было избавиться потом подобным же образом/, Эльмар молча кивнул.

   Но разве он мог предположить, что последует дальше?

   Резкий бросок отшвырнул его в сторону. Пока он вставал, Псевдорябинка залезла в его собственную ракетку, нажала там на что-то... Ракетка стремительно понеслась вверх, чуть не сбив Эльмара с ног ещё раз воздушной волной.

   – Стой! Куда ты! – успел только крикнуть Эльмар.

   Это произошло так буднично. Было – и не стало, словно и не было. Словно и девушка, и ракетка Эльмара ему только привиделись. Но увы!

   Наказание было неизбежным. Промолчать о случившемся Эльмар не мог. На лугу стоял «звездолёт», а по планете снова металась сердитая девчонка, которая неизвестно чего могла натворить. Закон номер один был нарушен, и Эльмар своё могущество потерял.

   Самое ужасное, что Эльмар сам обеспечил себе наказание. Он мог бы промолчать, и пусть бы искали виновника переполоха. Но Эльмар пошел к Мартину и всё ему выложил. Эх, если бы он тогда знал, что странное его создание, назвавшее себя впоследствии Инкой, ничего не натворит! Он бы ликвидировал звездолёт, и всё было бы шито-крыто. И если бы он знал, что Мартин, вместо того, чтобы посоветовать что-нибудь, доложит об их разговоре Таирову, то...

   А Инка и в самом деле ничего не натворила. Это так и надо было понимать в буквальном смысле слова: ни-че-го. Ракетку Эльмара нашли брошенной возле Солнечного, но это было единственным подтверждением существования Псевдорябинки. Здесь след обрывался и надолго.

   Да, идеальное создание Эльмарова воображения гораздо больше соответствовало его книжно-киношному представлению о космонавтках, чем живая и слегка взбалмошная Рябинка. Он невольно наделил Инку всеми талантами, какими обладал сам, страстью к технике, настойчивостью, сверх того умением разбираться в людях и редкостным даром быстро ориентироваться в сложной и неожиданной обстановке.

   Инке, например, ничего не стоило поселиться в Первыгорде, завести знакомства среди астрономов, напичкать свою квартиру всевозможной аппаратурой и быть постоянно в курсе всех новоземных событий. Естественно, узнав о появлении Рябинки, Инка захотела увидеться со своим первым "Я" и узнать, зачем та прилетела. Она осталась в твердой уверенности, что Рябинка действительно её признала. Это заблуждение разделял с ней и Эльмар.

   Конечно, Инка не была космолесоводом. В космофлоре, почвах и атмосферах она разбиралась ничуть не больше своего создателя. Да и о многом, многом, что для Рябинки было живым и настоящим, Инка имела самое смутное представление. Она была человеком без прошлого, наподобие тяжело больного, внезапно лишившегося памяти.

   В душе у неё была страшная пустота, которую ничто не могло заполнить. Любила ли она своего создателя? – Нет, она его почти ненавидела, но непонятная сила тянула её всё время слышать о нём, и следить, следить за всеми его делами. Она жаждала деятельности, и одинаково была способна на очень дурные и на очень хорошие поступки. О, Инка действительно была очень опасна! Знай Эльмар это, он бы, возможно, признал, что наказали его справедливо.

   Кстати, вовсе не Мартин сообщил в Совет Безопасности о её существовании.

 

 

Арест<

   После аварии на строительной площадке прежнего спокойствия для Эльмара не стало. У него появился навязчивый страх, вдруг его мастерская тоже рухнет, подобно тому крану. Это опасение придавало деятельности Эльмара излишнюю напряженность, даже нервозность. И теперь труд уже не доставлял ему такого наслаждения, какое он испытывал раньше.

   Сборку Эльмар проводил в верхней пещере: пробить пять метров по горизонтали было значительно проще, чем плюс девять по вертикали. Это был завершающий, ключевой этап работы: поднять наверх и смонтировать в единое целое заранее приготовленные и трижды сверенные с чертежами и макетами детали и узлы. И вот, всё могло пропасть.

   Эльмару уже было известно, что причина несчастного случая крылась в размывании подземными потоками пород, на которых стоял кран. Поэтому, чуть шумиха вокруг крана утихла, чуть там перестали крутиться сотрудники научного мира, Эльмар решил немедленно туда вылететь. Он предполагал, что тот поток может как-то соединиться с «его» рекой.

   Без помощника обойтись было невозможно, и Эльмар решил обратиться к Вольду. Разумеется, Вольд согласился. Идея попутешествовать подземными водами и узнать, что куда впадает, ему понравилась. Хотя объект и был законсервирован, для экспедиции была выбрана ночь.

   Достигнув дна колодца, пробуренного до основания крана, Эльмар проверил прочность арматуры, к которой привязал шпагат. Они с Вольдом переоделись в водолазные костюмы и отдались холодным струям. Поток был узким, но он действительно в конце концов вливался в реку. Достигнув своей пещеры, Эльмар уговорил Вольда повернуть назад и на обратном пути отметил в плане все извития русла от электростанции до крана. Он сам не знал, зачем так поступает, но впоследствии эти схемы пригодились.

   Дальнейшие исследования он проводил из пещеры, и уже сам. Исследования эти Эльмара обнадежили. Судя по ним, не было никаких оснований предполагать водное происхождение его мастерской. По всем признакам, обе пещеры возникли в результате вулканической деятельности доисторических эпох.

   Следы, оставленные рекой на стенах её ложа, рассказали двум исследователям, что долгое время уровень воды был постоянным. Теперь же он постепенно понижался, так как гидроработы перерезали русло и открыли реке выход к морю.

   Путешествия по подземным руслам, успокоив Эльмара относительно обвала, открыли ему ещё одну опасность. Ведь не только он, но кто-нибудь ещё мог догадаться поплавать горными течениями и обнаружить электростанцию. Сойдя на берег, этот человек мог тоннелем подняться в верхнюю пещеру и увидеть там звездолёт. Поняв это, Эльмар закрыл тоннель уже и с внутренней стороны, оставив узкую потайную дверь. Об этой двери никто не знал, кроме него и Вольда. А затем и электростанцию он замаскировал, покрыв чехлом, наружная часть которого имитировала дно подземной речки.

   Да, казалось бы, Эльмар предусмотрел всё, но это только ему казалось.

   С Мартином и Марие Эльмар обычно встречался по выходным раз в неделю. Иногда он ездил к ним сам, но чаще они к нему. Для того, чтобы не разминуться, у них было обговорено: до десяти утра они ждут его, он их – с десяти до двенадцати. Так было заведено, ещё когда брат с сестрой жили в Долинном. Если в положенное время никто не прилетал, каждый отправлялся, куда хотел.

   Эльмар всегда свято придерживался этой традиции, но предвидеть всё, что может случиться, не во власти человека. Пришёл день, когда ему понадобилось уйти из дома раньше, чем истекли урочные часы. В это несчастливое воскресенье ему позвонила Наталь Ивеновна. Она всегда так делала: предупреждала, а потом являлась. Ценила своё и чужое время.

   Эльмар сказал:

   – Хорошо, – и повесил трубку, а через десять минут вспомнил, что Наталь Ивеновна представления не имеет о звездолёте, который сейчас стоит в пещере.

   Быстро поднявшись в гараж, Эльмар полетел наперехват. Это было в половине двенадцатого, а спустя пятнадцать минут у него во дворе приземлилась ракетка. Из неё вышла Марие и вошла в дом. Вскоре она выбежала оттуда, хлопнув дверью, и устремилась назад, в Солнечный.

   Пролетая над горами, она заметила Эльмара. Всё было бы ничего, если бы он был один. Но рядом с ним стоял ещё кто-то. Марие трудно было рассмотреть соперницу: та стояла спиной, и мешали две ракетки. Ей только бросились в глаза грива темно-каштановых волос и большая серьга в ухе.

   Жгучая ревность вспыхнула в сердце Марие. Прибавив скорость, она оглянулась, и прежде, чем парочка скрылась в междугорье, успела заметить, как художник провёл ладонью по выступу в скале, и камень медленно раздвинулся, пропуская его. На следующий день Эльмара арестовали.

   Он протомился в одиночке трое суток, потом состоялся суд. Заседание проходило в Открытом. Совет собрался в полном составе, и по одному этому можно было догадаться, насколько серьёзна ситуация. Тут же находился представитель кинохроники: хотя сообщение об этом заседании не предполагалось выпускать на экран, оно фиксировалось.

   Не для истории /ничего исторического от этого события никто не ждал/, а для пользы дела: нередко бывало, что вопрос, казавшийся по ходу заседания неразрешимым, обретал полную ясность после того, как из участников события члены Совета превращались в зрителей.

   Зная о присутствии в зале оператора, Эльмар поискал его глазами. Он надеялся, что это заседание поручат тому же лицу, который снимал корабль туземки. И не ошибся. Наталь была здесь. Она сегодня казалась Эльмару единственным существом в целом мире, которое способно было ему помочь.

   Он даже не обиделся, когда та отвернулась, заметив его пристальный взгляд. Наоборот, художник сегодня готов был к чему угодно и настроился выдержать всё мыло, какое свалится ему на его шею. Тем более, что Наталь имела полное право чувствовать себя оскорбленной.

   Да, Эльмар приготовился к чему угодно, но не к тому, что оказалось на самом деле. Обвинительная речь Таирова началась вовсе не со звездолёта, а с общей характеристики подсудимого как личности. Кратко обрисовав, что ещё в детстве данный субъект проявил такие качества, как полное отсутствие уважения к старшим, нежелание подчинять свои интересы большинству, стремление выделиться, председатель Совета Безопасности перешёл к его дальнейшей жизни.

   Эльмар слушал и не верил своим ушам.

   Из речи Таирова неумолимо следовало, что рассматриваемое лицо – эгоистичный, легкомысленный тип, мечтающий любыми средствами прорваться к славе, а в довершение трус и лжец. Не было забыто ничего: ни тематика Эльмаровой поэзии, ни поведение во время прилета инопланетянки.

   «Да, – подумал с содроганием Эльмар. – Героям той картины было легче. Они работали над проблемой в открытую, их финансировало и поддерживало правительство. Они имели возможность высказываться, и оппоненты не считали их негодяями. Неужели же всегда, пока существует человечество, нужно будет биться головой об стену, чтобы отстоять своё мнение, если оно идёт вразрез с общепринятым?»

   – Теперь мы знаем, – завершил свою речь Таиров, – зачем обвиняемый ходил за туземкой и всячески потакал неосторожным поступкам, совершаемым ею из-за незнания наших обычаев и законов. Он уже тогда лелеял свои безумные замыслы.

   – Это неправда! – вскочил Эльмар.

   – Тебе никто не давал слова, – оборвал его Таиров. – Я бы мог многое рассказать о том, до каких низостей опускался ты в своём преступном легкоглядстве. Такому человеку не место в наших рядах!

   – Ахмадушка, ты малость перебрал, – вмешалась Феоктиста Михайловна. – В чьих рядах ему не место? Говорить надо по существу. Но и ты Эльмар, должен объяснить своё поведение. Ты обманул нас, ты предал наше доверие, и я не знаю, чем ты сможешь оправдаться.

   – Я ничего не нарушал.

   – Не нарушал?! – возмутился Таиров. – А звездолёт?

   – Я его сделал.

   – Где ты брал детали?

   – Сработал.

   – А материалы?

   – Достал.

   – До чего у тебя легко получается: сделал, сработал, достал. Может, ты нам расскажешь, и где ты их доставал?

   – По разным заводам, по карьерам.

   – Кто тебе их давал?

   – Никто. Я брал их сам, без спроса.

   – Каким образом?

   – Я переодевался под работников завода, делал себе пропуск, узнавал, где лежит нужное мне сырьё, а ночью прилетал и забирал. Иногда уносил с собой в кармане. Если материал на ночь запирался, а унести его сразу я не имел возможности, я его перепрятывал и забирал впоследствии.

   – И никто твоих махинаций ни разу не заметил?

   – Я заворачивал материал в оболочку, имитирующую что-либо другое.

   – Для каких целей ты проделывал эти манипуляции?

   – Я хотел построить корабль, на котором можно было бы улететь в космическое пространство.

   – Уж не думаешь ли ты, что стены твоей машины защитили бы тебя от разрушающего действия заграничного пространства?

   – Нет, я так не думаю. Я надеялся совсем на другое. Я ведь могу просить защиты у кого угодно?

   – Да, это твоё право. – В качестве главного аргумента я хотел бы показать один документальный фильм. Он называется «История воды». Наталь Ивеновна, ты не могла бы нам его привезти?

   – Пожалуйста, пожалуйста, – сказал Таиров демонстративно – вежливо.

   Пока Наталь Ивеновна ездила за кассетой, был объявлен перерыв. Члены Совета возбужденно переговаривались между собой. У большинства мнение сложилось ещё до собрания. И то, что обвиняемый принадлежал к «могучим», лишь давало повод отнестись к случившемуся с особой строгостью.

   Правда, о могуществе Эльмара открыто не говорилось, но оно подразумевалось само собой, недаром Мартин упрекал приятеля, что он себя выдаёт на каждом шагу. Некоторые из членов Совета /те, которые сами когда-то окончили школу на Катрене/, жалели Эльмара, но что они могли поделать против большинства? Они помалкивали. Что касается Таирова, то он не скрывал неприязненного отношения к «герою дня». На Феоктисту Михайловну тоже надежды было мало, потому что она была сердита на Эльмара из-за Инки.

   Всем, кроме, Эльмара, было ясно, что могучие не случайно вынесли дело на обсуждение общего Собрания, а не ограничились внутренним разбирательством. Они хотели подчеркнуть, что отказываются от защиты этого парня, и он стоит один на один перед людьми, некоторые из которых рады будут насолить ему только за то, что он умел делать то, что было недоступно им.

   Кроме того, все: и председатель, и члены Совета – ждали, когда Эльмар выдаст себя? В чём и как? Запросит ли пощады? Начнёт ли проклинать? Или просто проговорится?

   Поэтому, хотя никто не думал, чтобы «аргумент» Эльмара смог поколебать установившееся мнение, все с интересом приготовились этот аргумент увидеть.

   Первые кадры фильма показывали обычные земные пейзажи: вода в разных видах, дети, плещущиеся в воде, заснеженные равнины, снегопад, ливень.

   «Можете ли вы себе представить, – говорил голос за кадром, – что когда-то наша Земля была совсем иной?»

   Ливень переходит в редкий дождик, он пропадает. И возникает желто-красная каменисто-песчаная равнина, на которой одиноко зеленеет крошечное пятнышко.

   «Вот так выглядела Зеленая долина, колыбель нашей цивилизации, 367 лет назад, в десятый год эры освоения Новой Земли.»

   Пятнышко приближается, растёт, и перед нами открывается небольшое селение в 500 д

   омов, водоём, поля, лесок и луга со стадами антилоп.

   «Такой была колония, когда улетал Олег. Но по-другому она выглядела через год. Ведь он не оставил после себя преемников.»

   Уровень воды в водоёме понижается, травы на лугах буреют и заметно понижаются в росте.

   «Вода испарялась, а дождей не выпадало. Свои могучие ещё не появились на планете, и некому было исправлять положение.»

   Городок, озерцо, сельскохозяйственные угодья покрыты прозрачным колпаком. Дикие животные сохраняются в зоопарке, а за пределами колпака – лес из мертвых деревьев и кости мертвых животных. И только ветры гуляют по иссохшейся земле.

   «Поселенцы перешли на круговое использование воды. Но население растёт, и её не хватает.»

   Количество домиков под колпаком удвоилось.

   «Найдена подземная вода.»

   Недалеко от первого поселения вырастет ещё один городок.

   "Но люди не могли смириться с вечной угрозой смерти. Они знали,что воду можно получить искусственно при очень многих химических реакциях. И хотя такая вода была очень дорога, они делали всё возможное, чтобы расширить своё жизненное пространство.