Текст книги "Черное с белым не берите (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

   Марина остановилась и замерла. Услышанное требовалось переварить.

   – Чего-чего? – вымолвила она, наконец. – Я не ослышалась? Ты сделал мне вот сейчас предложение?

   – Не ослышалась, – подтвердил Семен. – Я хочу, чтобы именно ты была со мной и в горе, и в радости.

   – А-а-а! – саркастически засмеялась Марина. – А я уже было подумала, потому что ты меня любишь.

   – Одно другому не мешает. Просто одной любви для счастливой семейной жизни мало.

   -Угу. Особенно когда любовь – всего лишь красивый мираж на горизонте.

   – Отчего же «на горизонте»? Ты всегда мне нравилась. Ты понравилась мне с самой нашей первой встречи. И я очень по тебе скучал все это время. Когда ты подсунула вместо себя эту Галюню... и я понял, что тебя уже не будет в моей жизни... Я ее едва переношу, хотя она ни в чем не виновата.

   – Она талантлива.

   – Да, наверное. Но идеи она осуществляет твои.

   – Признаюсь, мои. И что, разве плохо осуществляет?

   – Она делает это замечательно. Настолько замечательно, что кричать хочется – все равно что твой призрак рядышком стоит. Ловишь его руками, а поймать не можешь... Ну так как насчет того, чтобы стать моей настоящей невестой и видеться часто-часто? Или ты против?

   – Я не против, – сказала Марина. – Я в принципе согласна...

   – А без принципа?

   – Без принципа я готова расписаться с тобой хоть завтра, но мне придется доработать этот год по направлению, согласно диплому. Потому что если я сейчас уеду из Константиновки, то школа там останется без историка, без учителя информатики и ИЗО на целых две учебных четверти. А этого допустить я никак не могу – меня будет мучить совесть.

   – Тогда пошли прямо сейчас в ЗАГС подавать заявление. Паспорт при тебе?

   – А как же! Я всегда его с некоторых пор держу в сумочке...

   Они расписались в положенный после подачи заявления в ЗАГСе срок, хотя Марина до самого последнего момента не верила, что это ей не снится, и что намерение Семена связать с ней свою судьбу прочно и неизменно. Свадьба была скромной, если так можно было назвать «посидели со свидетелями в кафе и разошлись». Но Марина была сиротой, бабушку с малышами вырывать из деревни ей не хотелось, да и о чем там было говорить, если до самого лета молодым предстояло пока жить по отдельности, встречаясь только по выходным, причем по техническим причинам ездить приходилось Марине в N, а не наоборот.

   Поэтому несмотря на то, что Марина честно предупредила директора школы, чтобы он в следующем году искал ей замену, в Константиновке в ее замужестве народ сомневался очень сильно. Настолько сильно, что только появление после майских праздников Семена на «жигуленке» развеяло эти сомнения.

   – Сергей, – представился он подошедшим соседям. – Дорогая, ты не забыла, что тебе теперь нельзя напрягаться? Что тебе скоро в декрет?

   – Помню, помню, не забыла. Пошли в дом, я покажу тебе, где все это время я ждала тебя и творила.

   – Но картошку ты все равно посадила.

   – А чего ж земле зря пропадать?

   – Ладно. А это что?

   – Грядки с морквой и свеклой.

   – Ясно. Ну, лук я вижу. Поливать чем ты собралась?

   – Электронасосом, конечно! Скважину мне уже выкопали,. Совсем недорого, здесь вода близко.

   – Угу. Вот на что уходят деньги партии...

   – Деньги были не мои. Это Марат дал и людей, и средства.

   «Марат»? Данное известие Семена аж никак не порадовало. Даже наоборот – как могли отметить соседи, муж их любимой учительницы нахмурился и кинул в сторону колодца весьма красноречивый взгляд.

   – И за что он так для тебя расстарался? – мрачно вопросил он.

   – Не знаю. Наверное, за то, что я отказалась когда-то выйти за него замуж Поэтому он смог жениться на дочке кого-то из нашей районной администрации и стал теперь большой шишкой, – ответствовала Марина. – Да ладно, шучу я. Просто Марат хочет нашу школу превратить в образцовую.

   – И поэтому скважину он велел пробурить в твоем дворе?

   – Так это не для меня, а для моей преемницы. Чтобы ей не пришлось голодать, как когда-то нам с Нелькой.

   Семен подумал.

   – Да, жаль девчонку. Я слышал, ее нашли на каком-то курорте в расчлененном виде.

   – На Гоа. Еще зимой. Сразу после Нового года.

   – Бедные родители! ...

   – Она сама виновата. Не надо было между отцом и сыном вставать. И уже тем более «хакать» чужой счет и воровать с него деньги. Я ее предупреждала, но она ведь всегда считала себя умнее меня.

   – Значит, ты все знала?

   – Ничего я не знала, просто догадывалась. Такие как она никогда никому ничего не рассказывают. Но у меня предчувсвие было плохое. Особенно когда она о любви заговорила. К Марату.

   – И что об этом думает Артур?

   – А ничего. Артура застрелили еще в феврале. До того, как мы с тобой расписались.

   Семен присвистнул.

   – Вот оно что! Значит, хозяин в этих краях теперь Марат?

   – Угу. Он же его старший сын, и все свое имущество Артур завещал ему.

   Марат действительно принял «империю» Артура в полном объеме, но, как показали дальнейшие события, многое в ней изменил. И начал он со школы в Константиновке. По крайней мере, задержек по зарплате там больше никогда не было, а с наступлением строительного сезона началась реконструкция здания и начинки в нем. Удерживая плотный контакт с директором, Марат явно вознамерился превратить ее в самую супер– в районе, со стадионом, бассейном и спутниковой тарелкой на крыше.

   После окончания учебного года, то есть в начале августа Марина переехала к мужу в город N, но больше на гастроли с ним в тот год никуда не ездила, и к ноябрьским праздникам родила вполне себе компактного карапуза, которого оба супруга не сговариваясь назвали Иваном.

   На прощание с учительским домиком Марина окучила на своих четырех огородных сотках картошку и свеклу с морковью успела проредить – и уже точно не ради не ради себя, а для тех предполагаемых двоих учительниц, которым в том домике предполагалось жить. Но поскольку с работы она имела мудрость не увольняться раньше истечения срока отпуска по уходу за ребенком, то получила все, что было положено от государства: и отпускные, и пособие по беременности и родам, и прочие выплаты. Жизнь научила ее не пренебрегать ничем полезным.

Интермедия 2

   – Кое у кого не выполнен план по чудесам, – сказал Дьявол, подгибая хвост на манер большого кота, чтобы удобнее было сидеть. Разговор не обещал быть коротким, и следовало приготовиться основательно.

   – И кого же я забыл? – поднял веки Бог, изображая усталость.

   – Бомжа по имени Янек.

   – Хочешь, чтобы я вылечил его от рака?

   – Почему бы и нет? Четвертая стадия, полная безнадега, пошли метастазы, больше месяца врачи не обещают.

   – То есть ты хочешь, чтобы я послал по известному адресу все анализы, всех докторов вместе с медперсоналом и вообще всю современную медицину ради того, чтобы подарить с десяток лет жизни какому-то бомжу?

   – Ну зачем же так грубо? Развитие опухоли можно повернуть вспять, мы оба это знаем. Биологии это не противоречит, и ничего никуда посылать ни по каким адресам не придется.

   – А если подвести баланс чудес?

   – Давай. Первое я истратил тогда, когда Янек вытащил Семена из-под колес грузовика, и на обоих не оказалось ни царапины.

   – Янек же был в суперкостюме.

   – Все равно не успел бы, даже если бы включил его на полную мощность. Я его просто перенес туда и затем обоих откатил в сторону.

   – Так... а последнее?

   – Переворот машины с группой, в которой Семен возвращался с корпоратива помнишь? Сработано было чисто.

   – Да, – вынужден был признать Бог. – Всего несколько синяков и все оборудование целое. Ну а второе?

   – А кто, по-твоему, отводил Артуру и его двум подпевалам глаза позапрошлой осенью на поминках, так что они целый час пялились на Нельку, и в упор не замечали твою протеже?

   – Я был уверен, что она устоит.

   – Не-а, в тот раз не устояла бы. Она буквально дохла от голода, и причин, чтобы держаться, у нее не было никаких. Школу в тот момент она уже почти ненавидела, и сожалела лишь о том, что не взяла сама опекунство над младшими братишками и сестренкой, чтобы получать на них пособие, с помощью которого могла бы весьма неплохо при ее потребностях жить...

   – И откуда тебе это стало известно? Неужто научился мысли читать?

   – Нет, она все это сама высказала – Нельке. Еще себя дурой назвала, и плакала – неужели тебе не доложили?

   – Да помню я, помню эти слезы. Они не всерьез были. Так что зря ты потратился на фантом.

   – Ну, я не такой как ты всеведающий, я не стал рисковать. В общем, чудес у меня в загашнике больше не осталось, так что обратимся к тебе и подсчитаем баланс твой ...

   – Ты, однако, зануда.

   – Ты просто не хочешь помогать Янеку. Почему?

   – Потому что он атеист.

   – Явись к нему во сне, предложи хорошенько попросить – и станет глубоко верующим, если уж для тебя это так важно.

   – Ты не понял. Твой бомж не агностик, которые сомневаются – он меня отрицает. Не может простить того, что я сделал с его Родиной. Так что просить он меня ни о чем не станет.

   – А ты действительно виноват, в смысле с его Родиной?

   – Смеешься? Какое мне дело до чьей-то там родины, чтобы я там что-то творил? Но он считает, что я не должен был допустить того, что в его стране произошло.

   – А ты думаешь иначе?

   – Я не сторож и не спонсор. Времена, когда я кого-то выделял, давно закончились. Для меня все нации и все люди равны. Без исключений.

   – Тогда в чем проблема с бомжом Янеком? Если тебя так это согревает, то могу организовать в защиту его молебен – хочешь оптом, хочешь в розницу.

   – Обойдусь. Однако странно, что ты просишь за человека. С чего бы это?

   – Он не стандартный. Мне любопытно за ним наблюдать.

   – Не все, значит, из него извлек?

   – Угу. К тому же игра есть игра.

   – Ладно, – лениво вздохнул Бог. – Устрою я вам чудо. Пусть живет, пока не наскучит. Хотя этот его любимый суперкостюм быстренько доест его жизненный ресурс без всякого рака.

   – С тех пор, как Янека отвезли в больницу, он его больше уже не наденет. Там все старье с него сняли и выдали пижаму.

   – Ты же сказал, будто его уже выписали ...

   – В чистом белье. Не натягивать же на больного старые вонючие лохмотья.

   И оба, переглянувшись, ухмыльнулись – каждый своей усмешкой. Потому что оба, ну оба превосходно знали, чего стоят на самом деле для любого человека суперспособности, и откуда они берутся.

   Осталось добавить всего несколько слов о том, что же случилось с нашими героями потом.

   1. Янек у Глафиры Львовны прожил целых 13 лет. Болезнь, совершенно неожиданно для всех, не просто приостановилась, а начала развитие в обратную сторону. Метастазы в легких рассосались бесследно, и остаток печени худо-бедно, но продолжил функционировать. Правда, на концертах и корпоративах Янек больше не выступал – энергия, чтобы зажигать залы, к нему уже никогда не возвращалась. Хотя на гастроли группы они вместе с Глафирой Львовной пару раз съездили, и все выступления Семена по телевизору он отслеживал – старику было приятно наблюдать за успехами своих протеже.

   2. Михайло все чаще на корпоративах заменял его внук – столь же рассудительный, и настолько же влюбленный в ударники. Одним из музыкальных номеров их выступлений всегда было его соло – минуту, не более, но этого хватало, чтобы эффект был эксклюзивным. В общем, у группы «Мы из глубинки» действительно было свое собственное лицо, и это лицо чем дальше, тем становилось все востребованней. Однако повторить судьбу «Ласкового мая», то есть собирать стадионы исключительно на свои концерты, им все же не удалось – да и не светило.

   Хотя благодаря связям Марата им удалось заиметь постоянную приписку к одному из Дворцов Культуры города N как их областного центра, однако все блатные, то есть жирные куски шоу-бизнеса были слишком давно схвачены и поделены, чтобы можно было надеяться пробиться туда, где безраздельно царствовали артистические кланы. И где были свои спецы по визуальным сценическим эффектам, продвинутые по любым мировым стандартам.

   4. Поэтому из конструкторского бюро на автозаводе Галюня увольняться не стала, не захотела и не собиралась захотеть даже в самой отдаленной перспективе. Что не помешало ей превратиться в по любым меркам крутого декоратора, так что Марина оказалась права, назвав ее «Золотой рыбкой». На придуманные ей и воплощенные Галюней эффекты публика клевала как зачарованная. В общем, недостаток раскрученности в общероссийском шоу-бизнесе имел свои преимущества – группа не работала на износ, но чаще всего был аншлаг. Туры они устраивали не дольше чем на неделю и ездили исключительно по своему региону: либо по райцентрам, либо в соседние области.

   5. Младшая сестренка Нинель оказалась ее поумнее. Узнав о судьбе сестры, она поплакала немного, и сделала нужные выводы. Еще на третьем курсе судостроительного она вышла замуж за такого же парня, как сама, и устроилась вместе с ним на судоремонтный завод мастером в цех. Она вполне счастлива обычной жизнью обычной семейной женщины.

   6. Шефство над Константиновской школой Марат не забросил. За свой счет он также реконструировал дорогу из райцентра до села и проложил там асфальт везде, где было только можно. Он возродил ферму и птицефабрику, оборудовав ее, естественно, по последнему слову техники, чем обеспечил всех жителей Константиновки работой. В общем, обитатели села на него только что не молятся.

   7. Через год после смерти Янека Глафира Львовна тихо скончалась, завещав свою квартиру Марине. Так что у Марины с Семеном появилось роскошное жилье в центре города: пусть в старом фонде, но зато куча квадратных метров, на которых было место и для детской, где с удовольствием резвятся все четверо их детей, и для звукоизолированного рабочего кабинета.

   Даже Люк приобрел собственное жилище – Семен поставил во дворе для него будку, где собакен и отдыхает в тенечке, когда дети выходят во двор на прогулку. На гастроли Семен давно его брать перестал, уважая его возраст – по человеческим меркам ему уже перевалило за девяносто. Впрочем, большую часть времени Люк проводил в квартире вместе с детьми – их он любил преданно и безусловно.

   Зарабатывал Семен, кстати, теперь прилично – поскольку на их выступления была очередь, то Стасу удалось поднять тариф сначала в два, а затем и в три раза, и теперь корпоративы приносили достаточный доход, чтобы можно было расшириться и сделать капремонт всего подъезда.

   Выкупить две квартиры, расположенные напротив Глафириной по лестничной клетке, Семен мог даже без корпоративов, что и собирался сделать, продав их с Мариной двухкомнатное гнездышко, отделанное под полный евроремонт. Вырученной суммы вполне могло хватить, потому что выглядели остальные апартаменты бывшей коммуналки весьма непрезентабельно, а значит и стоили вменяемо, но вот с оформлением в администрации помощь там своего человека была не лишней.

   Марат пообещал поспособствовать, причем не только с оформлением, но и выкупить еще и все 4 квартиры первого этажа, а также отреставрировать дом снаружи, чтобы тот имел приличный вид и мог быть объявлен историческим памятником эпохи начала хрущевских времен.

   8. Кстати, главную роль во внимании этой семьи к делам Марины с Семеном сыграла неведомая им Гюльнара, дочь Артура – та самая девочка с ребенком из уличного перехода, которой Марина в течение двух недель носила пакеты с батоном и кефиром. Оказалась молодая мать тогда в пиковом положении по причине того, что и Артур, и ее муж, как его помощник, по ложному обвинению были упакованы кем-то из врагов их клана в тюрьму, а ее просто вышвырнули за ворота, пообещав свернуть шею, если она вздумает трепыхаться. Вот девочка и пряталась, где могла, пока ее не разыскали родственники.

   Марина об этом так никогда и не узнала. Она лишь мечтала о том, что если у Семена все получится, то можно будет пару квартирок внизу превратить в мини-музей эпохи от 50 до 70-х и даже давать там раз в месяц концерты для любителей ретро. Но это была программа максимум, то есть дело весьма отдаленного будущего...

   – 279 -