Текст книги "Черное с белым не берите (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

   И она не оторвалась. Она пошла. Чтобы наконец наесться.

   Что было на тех поминках, Марина запомнила весьма смутно. Если честно, то она вообще не замечала там никого и ничего – от количества и ароматов пищи она словно опьянела, и все ее внимание было направлено лишь на одно: не показывать, насколько она оголодала, то есть, соблюдать приличия и не набрасываться на очередное блюдо раньше других присутствовавших. Она едва терпела полагавшиеся по случаю печального обряда песнопения, и боялась, что сомлеет в самый неподходящий момент. Но пронесло: не сомлела, дождалась, приличия соблюла.

   Назад она медленно шла вместе с группой учителей, отяжелевшая, и слегка сонная – ей больше всего хотелось завалиться спать, и больше ничего. Нелька с ней не пошла – кто-то вызвался ее отвезти, и Марина даже не испытала огорчения от того, что ее соседка не вспомнила о подруге – вот до чего Марина отупела. Главное, сегодня она была, наконец-то, сыта – а об остальном не хотелось думать. Даже о том, что не все оценки были выставлены, и что назавтра на уроки полагалось прийти с готовыми ведомостями.

   "Сделаю это утром, – звучало рефреном в голове у Марины по дороге домой.

   О том, чтобы заглянуть в школу и посидеть над журналами ей даже думать было противно до содрогания:

   «Завтрашний день пусть решит все: и кому что поставить, и кому назначить дополнительные занятия в течение каникул. На работу ведь все равно придется ходить каждый день...»

   «А Нелька, небось, уже дома... Как хорошо-то: печка вовсю горит... Не станет же Нелька сидеть в холоде только потому, что сегодня не ее очередь сунуть в топку охапку поленьев и поднести спичку...»

   Однако Нельки дома не оказалось, и появилась она значительно позднее и навеселе.

   – Ну что ты так на меня смотришь? – сказала она Марине, встретив ее укоризненный взгляд. – Да, я кое с кем познакомилась... Что дальше? Будешь говорить мне, что ничего такого нам позволять себе нельзя, что это аморально?

   – Аморально заставлять голодных учителей учить «разумному, добром, вечному» сытых детей, – буркнула Марина.

   – Даже так? – засмеялась Нелька. Впрочем, в смехе ее никакой радости не было – скорее, горечь.

   – Даже, – отвечала Марина с сарказмом. – А ты думаешь, что я думаю иначе? Что я сделана из другого мяса и костей, чем ты и все остальные люди?

   – Иногда да, – в согласии Нельки снова явственно прозвучали горькие нотки. Это было так непривычно, что Марина невольно содрогнулась.

   «Читать мораль» Нельке Марина действительно не собиралась. Нелька была взрослой, и сама отлично знала, что делает. Все осенние каникулы та не только не ночевала дома, но даже и в школе не появлялась, да и после, когда каникулы закончились, исчезала на выходные. Возвращалась она сытая, с полными сумками и ухитрялась еще подкармливать Марину.

   – Ну да, я завела любовника, – сказала она сразу же, как только нарисовалась дома после каникул. – И да, Артур меня значительно старше. Зато он богатый, и не жалеет для меня ничего. А ты-то как перебивалась эту неделю? В постельке лежнем лежала?... О, да ты подтопок довела до ума!... И он теплый!... Нет, ты действительно сделана из спецсостава...

   – Я не голодала, – возразила Марина хмуро. – Я муки выписала у сельской администрации. Люди посоветовали. И школа выделила пару вилков капусты и картошки 15 килограмм.

   Эти 15 кг картошки и мешок муки, смолотый на местной мельнице (отруби Марина прихватила с собой, добавляя их не только в хлеб, который пекла в духовке, предусмотрительно вставленной в печку при ее ремонте, но и в суп), значительно прибавили ей сил и оптимизма. Она перестала испытывать ненависть к нарушителям дисциплины и двоечникам – мало того, директор больше не пилил ее на каждом совещании, переключив свое внимание на Нинель – теперь та была у него худшим примером, и ей доставалось за всех.

   А в самом начале декабря, когда пошел четвертый месяц работы, а зарплата так и не поступила, в районе была объявлена всеобщая учительская забастовка.

   – Поможет, как мертвому припарки, – хмыкнула Нелька. – Им в красном доме наплевать, что делается у нас, хоть вовсе на работу никто не выходи.

   – На нас – да, – сказал директор. – Но бастуют все до единой школы, в том числе и райцентровские. А дети нашего начальства как раз школьного возраста. То есть наше районная администрация заинтересована лично в том, чтобы уроки в школах велись.

   – А как же прогулы?

   – Какие-такие прогулы? – улыбнулся директор. – Все должны исправно приходить в школу и отсиживать свои часы – как положено по закону.

   Через две недели задолженность по зарплате была выплачена полностью, и занятия в школе возобновились. Марина купила себе зимнюю одежду и наконец-то отъелась по-настоящему. Впрочем, много в нее не влезало – организм отвык, однако пищу она покупала и готовила полноценную, и фрукты брала в местном магазинчике регулярно.

   Она наконец-то завершила ремонт в их с Нелькой квартире: отодрала от стен старые обои, зашпаклевала все дыры смесью опилок с алебастром, и наклеила обои новые, свежие, опять же ради этого съездив в райцентр.

   И снова одна деталь ремонта заставила Марину улыбнуться: расцветка выбранных ей обоев совпала один-в-один с расцветкой обоев, когда-то наклеенных в учительском домике самыми первыми. Это было совершенно поразительно – словно они, эти обои, специально дожидались Марину, пока она их не обнаружит и не купит.

   Но еще до наклейки обоев Марина подправила потолок – с него регулярно сыпалась какая-то пыль, неведомо откуда бравшаяся. Решив не заморачиваться вопросом, Марина тщательно потолок помыла, прошпаклевала все щели покупной шпаклевкой и побелила его заново, приобретя ради этого аж целых три банки белил на основе ПВА, чтобы хватило на два слоя. К ее удивлению, помогло: потолок пылить перестал.

   В общем, после смены обоев интерьер в квартире значительно посвежел. А когда она отгородила уголок возле перегородки и соорудила там нормальную мойку, то и вовсе удобства стали почти городскими. Даже ванную она себе сумела придумать – переносную, складную, из толстой полиэтиленовой пленки и каркаса из реек.

   «Ну, кто у нас молодец? – снова похвалила она себя. – Я молодец!»

   Посвежела не только квартира, но и сама Марина: на лицо ее вновь вернулся румянец, и школьные будни перестали ей казаться чем-то невыносимо тягостным. Все отчетность ее хранилась теперь на ноутбуке, и поурочные планы также приобрели вид шаблонов, в которые вставлялись необходимые для каждого урока данные.

   А поскольку нагрузка нее была маленькая, то и свободного времени по вечерам также было навалом. И отчетность, и поурочные планы она успевала сделать в течение «окон» между уроками, и даже проверку тетрадей производить тогда же, благо классы были небольшие, то есть учеников в каждом было немного – от 5 до 15 человек.

   В общем, многое в ее работе ей стало даже нравиться – особенно вести кружок. Ребятишки охотно его посещали. Все, чему ее когда-то научила бабушка, пригодилось: и бисероплетение, и изготовление поясов «на дощечках» – в общем, всякое рукоделье, которое Марина знала, с восторгом принималось подрастающим и юным поколением.

   Вот с успеваемостью по-прежнему было не ахти. Как Марина ни билась, но сделать каждый урок таким, чтобы ученики слушали ее раскрыв рот, а затем читали параграфы дома да еще и рабочие тетради заполняли – этого добиться она не могла никак. Читали ребятишки плохо, и читать они не любили, а параграфы в учебниках будто специально были длиннющими.

   Особо туго было с запоминанием дат. На заучивание их ребятня смотрела как на каторгу, и каждая контрольная заканчивалась вереницей двоек, с которыми Марина не знала, что делать. А между тем за каждую двойку завуч ее костерила так, словно это Марина самолично была повинна в том, что школярам было глубоко начхать на то, кого как звали и какая битва когда произошла. Марина назначала время для пересдачи и оставляла двоечников после уроков – переписывать.

   После Нового года Нелька из школы внезапно уволилась. Ее часы были распределены между остальными учителями, и Марина взяла на себя информатику, как самая продвинутая и знающая этот предмет. Правда, музыкальную группу она не приняла, согласилась только на уроки музыки. А весной прилетел «привет» от Семена. То есть не от самого Семена лично – тот о себе ни разу не напомнил даже банальным телефонным звонком, а просто она услышала о его существовании «со стороны», причем самым неожиданным образом.

   Итак, согласно учебным планам, утвержденным в Управлении образования района, один из уроков должен был посвящен современной песне, и наступил момент, когда такой урок подошел. Марина объявила об этом заранее, предложив школярам подготовить и принести на урок записи любимых ими современных исполнителей. Вот кто-то из старшеклассников и притащил файл с одной из песен Семена – из тех шести, что они снимали вместе с Мариной. Марина сделала наивное лицо и поинтересовалась, кто это такой.

   – Как, вы не знаете? – зашумел класс. – Это Семен-казак, о нем сейчас весь Интернет гудит. Уже 200.000 просмотров!

   – Ну не миллион же! – улыбнулась Марина.

   – А и не надо миллион. Зато он наш, и мы его любим. Послушайте, как он поет!

   – Может, вы и песню какую-нибудь его знаете?

   – Да, знаем – сказал мальчик, который принес в класс флешку с записью. Где моя гитара?

   Гитара, конечно немедленно нашлась, как и положено «роялю в кустах».

   – Песня называется «Вопрос – ответ», – важно объявил ученик. И запел:

   Я спросил у жизни: «Что такое любовь?»

   Жизнь ответила: «Не знаю».

   Задал вопрос я вновь.

   И она мне ответила, что такое любовь,

   Потом ласково улыбнулась,

   глядя в мое лицо.

   Я спросил у жизни: «Как найти любовь?»

   Жизнь ответила: «Не знаю».

   Задал вопрос я вновь.

   И она мне ответила, как найти любовь,

   Но загадочно улыбнулась,

   глядя в мое лицо.

   Я спросил у жизни: «Как потерять любовь?»

   Жизнь ответила: «Не знаю».

   Задал вопрос я вновь.

   И она мне ответила, как потерять любовь,

   И тихохонько засмеялась,

   глядя в мое лицо.

   Я спросил у жизни: «Как сохранить любовь?»

   Жизнь ответила: «Не знаю».

   Задал вопрос я вновь.

   Но она лишь смеялась, как ни пытал я ее,

   И тогда стало мне понятно:

   Ответа не знает никто.

   Так что урок современной музыки едва не превратился в изучение творчества одного музыканта. Мальчишки играли на гитаре его песни с упоением. Не сказать, чтобы Марине это было неприятно, даже наоборот, однако целью урока был все же не только Семен, а и другие современные певцы. К ее счастью, особой популярностью пользовались всего три его композиции, а дальше была просто дворовая музыка, то есть смесь всех эпох и стилей, начиная с Цоя и заканчивая «Соловушкой». «Чужие губы» тоже прозвучали, причем нравились они почему-то больше девчонкам. Однако ничего из тех песен, которые предлагала современная эстрада, никто из ребятишек не назвал.

   Кого-то это, может, и удивило бы, но только не Марину. Если бы она не была уверена, что Семен – это именно тот певец, который сейчас востребован, которого народ способен принять, она бы вообще не стала тратить столько сил и своего времени на то, чтобы попытаться записать его, и чтобы заставить его изучить оцифровку музыки из аудио– в mp3 формат.

   «Надо убедить Семена приобрести синтезатор. Это решит половину его проблем, потому как научиться писать музыку непосредственно в программах – это процесс долгий и муторный. Ведь есть такие синтезаторы, со специальными входами, через которые музыку, которую играет синт, сразу можно записывать на компьютер. А затем совмещать ее с вокалом, и тоже записывать...»

   «И надо будет попробовать, наконец, слепить хоть один видеоклип. Но это ты возьми на себя. Найди в своих архивах подходящую программу и поучись, пока осталось время до отпуска...»

   "Хорошо, что у тебя есть такой артефакт, который выполняет твои желания, если они не слишком закидонистые... Вот сейчас произнеси вслух: «Хочу научиться делать видеоклипы...»

   – Хочу научиться делать качественные видеоклипы, – громко произнесла Марина и засмеялась над собой, хотя и с некоторой опаской. От чудес она по-прежнему ничего хорошего не ждала.

Глава VII

Перешагнуть черту

19.

Нелька

   Пришла пора рассказать побольше о том, почему и как Нелька, которая держалась столько лет сама и поддерживала в том Марину, вдруг внезапно сдалась и «пустилась берега».

   Как широко известно, на характер любого человека оказывают влияние в равной мере два фактора: биология и воспитание. То есть из садиста никаким чудом невозможно вырастить альтруиста, из уродства красоту, зато скорректировать характер в более социально приемлемую сторону либо наоборот вполне реально. И огромную роль в этом играет семья, даже то, старшим ребенком был родившийся малыш, младшим или средним.

   Так вот, Нелька, подобно Марине, выросла в селе и была старшим ребенком, только вместо двух братиков и сестренки, сестра у нее была одна-единственная, которая обожала старшую и во всем старалась ей подражать.

   Ах да – еще была внешность: как и Марина, Нелька была красива от природы. Все же остальное в ранних биографиях этих девушек было различным, как небо и земля.

   Начиная с самого их рождения. Мало того, что Нелька была из полной семьи, так в добавок ребенком она была желанным, родители ее любили друг друга, и почти никогда не ссорились. И еще: они были сельскими интеллигентами. Отец работал учителем физкультуры в местной средней школе, а мать была фельдшерицей. То есть от этой женщины достаточно многое зависело в жизни сельчан, чем она и пользовалась.

   По крайней мере никто из местной сельской гопоты и пальцем не смел задеть ее дочек, она всегда могла достать дефицитный товар, который время от времени привозили в сельмаг, и когда наступил выпускной класс, Нелька получила направление на бесплатное место в ВУЗе без единой директорской судороги.

   Справедливости ради стоит сказать, что направление это было Нелькой вполне и честно заслужено.

   Девочка была умна, старательна, исполнительна и большая аккуратистка. Она внимательно слушала объяснения учителей, в ее тетрадках почти не было помарок. Обладая прекрасной памятью, она схватывала все на лету, способна была выучить 30 слов английского языка к диктанту в обе стороны, без труда запоминала исключения из правил и, мало того – ухитрялась их правильно применять. Одним словом, образцовая девочка-отличница.

   Естественно, в дикой природе такие плоды никогда не вырастают – требуется обеспечивать особые, тепличные условия, и родители Нельки их обеспечили своему чаду вполне. К пяти годам девочка уже бегло читала, а к школе знала наизусть таблицу умножения и умела складывать и вычитать двузначные числа с переходом через десяток. Естественно, с ней занимались. Естественно, ограждали от всех житейских проблем, в том числе и от домашнего труда, благо его был немного.

   И естественно, все игры, в которых Нельке разрешалось играть, были только развивающими. Девочка посещала музыкальную школу по классу фортепиано и танцевальный кружок. Ах да! Обладая прекрасными вокальными данными, она еще и в хоре успевала петь. Школьном, конечно, но разве это имело особое значение? Если ребенок был явно одарен, и явно его должно было ждать большое будущее.

   Село, в котором семья проживала, также было не абы каким – официально принято такие называть «поселок городского типа». Туда был проведен газ, везде был асфальт, и в домах на 4 семьи было центральное отопление. Водопровод и канализация также имелись с советских времен.

   Перестройка сильно подкосила благосостояние обитателей села, однако на семье Нельки это почти не отразилось – как госслужащие они продолжали получать зарплату, и задержки были минимальны. Это обозначало, что Нелька мало того, что никогда не знала, что такое голод, но даже диета ее не изменилась – все по-прежнему было полноценным и качественным.

   И положение Нельки среди подружек было стабильным – ее считали слегка заносчивой, но доброй, потому что по совету многоопытной в житейских делах бабушки, она иногда приносила в класс кулек с конфетами, и тогда угощала всех. Бабушкину мудрость, что «по одежке встречают» она усвоила еще с детского сада. То есть старалась не пачкаться в грязи, всегда смотрела, на что садится, и в совместных играх никогда не соглашалась на другие роли, кроме ролей принцесс, барышень и разных красавиц. Благо внешность позволяла, и мать также следила, чтобы девочка выглядела безупречно.

   Насмотревшись кино, Нелька и в жизни скоро начала играть такие роли. А после того, как в школах отменили обязательную форму одежды, ее рейтинг как первой красавицы класса возрос выше невозможного, и ослепленные этим рейтингом мальчишки начали извечную борьбу за ее внимание.

   Впрочем, Нелька была достаточно разумна, чтобы никого не сталкивать лбами. Ей вполне хватало того, что кто-то точил ей карандаши, занимал для нее место в школьной столовой, и иногда помогал нести тяжелый портфель. Она брала свои манеры из кинофильмов и телепередач со звездами, и это срабатывало, потому что мальчишки также смотрели эти же самые передачи, и переносили на Нельку свои мечты о красивой любви популярных особ.

   Все это не стоило Нельке ни малейшего умственного труда – одевала ее мать, манеры она брала из телевизора. Популярность ее была неколебима как скала, и учителя не возражали, потому что участвуя во всех конкурсах и вообще всех школьных мероприятиях, она вела себя так, как полагается – то есть поддерживала школьную администрацию в ее стремлении делать жизнь учащихся насыщенной и максимально интересной.

   «Надо значит надо» – и в этом линия поведения Нельки и школьной администрации полностью совпадали. Оттуда и исходила блестящая характеристика Нельки для поступления в педвуз, полный пятерок аттестат о среднем образовании и поступление на бесплатное место.

   К сожалению, во всем этом великолепии имелось одно уязвимое пятно, о котором даже не подозревали Нелькины родители – подобно всем круглым отличникам, Нелька была конъюнктурщицей, то есть всегда держала нос по ветру и не имела четкого собственного мнения по поводу того, «что такое хорошо, а что такое плохо». Она знала лишь, что одобряется обществом, а что порицается. Ну и собственную пользу старалась блюсти.

   В свете этого, когда из всех СМИ неслось, что главное в жизни – это богатство, и что упорный человек в состоянии всего добиться собственным трудом и умом, если очень сильно того захочет, Нелькин менталитет не мог к этому остаться равнодушным. Родители ей внушали, что она должна добиться большего, чем они. Но что это значило: «большего»?

   По нормальному житейскому счету, они были успешной семейной парой, и у них было все, к чему стремится средний класс во всем мире: устойчивая работа у каждого, зарплата (даже две), квартира, дети. Они были уважаемые люди – что еще?

   Но переворот в сознании общества сделал их достижения ничтожными: ведь квартира у них была всего лишь трехкомнатная, а не дворец, и не ходили они обвешанные золотыми цепями, и не разъезжали в мерседесах. Чего же с них было брать пример? Если мерилом успеха в обществе стал считаться для женщины муж, позволявший ей не работать, одеваться в бутиках и проводить свои дни в саунах, фитнес-клубах и модных салонах. Ну и по заграничным курортам ездить.

   Требовалось только такого мужчину найти, очаровать, на себе женить, и уже не отпускать. Чего может быть проще? Жаль, конечно, что толпа соискательниц слишком велика, но неужели она, Нелька, первая красавица старших классов своей школы, не пробьется, не найдет заветной тропинки к достижению поставленной цели. Разве она не умна, и не упорна?

   И разве не дает их факультет достаточной возможности для нужных знакомств? Ведь IT-технологии – это мужская специальность. И курсанты из летного училища, расположенного неподалеку, бывают у них на вечерах. Да и вообще, областной город всегда предоставляет огромный выбор женихов на любой вкус...

   Увы, ослепленная пропагандой Нелька не учитывала одного важного фактора: на брачном рынке для богачей такие как она котировались вовсе не для похода с ними в ЗАГС, а лишь для временного приятного времяпровождения. Потому что любой мужчина, богат они или беден, хочет иметь женой возле себя не хищницу, а любящую подругу. Которая как минимум его понимает, а как максимум не побежит с ним разводиться немедленно после того, как он по каким-то причинам раззорится.

   На этом, то есть на стремлении изобразить из себя «любящих и верных», и ловили мажоры соискательниц счастливых билетов. То есть был какой-то набор стандартных фраз и приемов, для того, чтобы красивых и образованных девушек из небогатых провинциалок завлекать, играясь с ними, пока не надоедят. И передавать другим желающим поразвлечься. То есть имел место взаимный обман, в котором победа чаще всего оказывалась за мажорами.

   Нельку обмануть было нереально. Ни на какие комплименты она не велась, жалобы на то, что парень якобы ищет, но не может найти родственную или там какую-то понимающую душу, она воспринимала лишь как приманку, купить шикарным обедом в кафе или ресторане ее было невозможно – в общем, расходились как в море корабли без чего-либо серьезного. Ведь Нелька хотела мужа, а не пойти по рукам.

   Но замуж олигархи и мажоры ее не звали, а те парни, которые звали, были из того же социального круга, что и она. Даже выйти замуж за городского, как мы увидели, у нее не получилось. И отправилась она отрабатывать диплом в глухую деревню, как и полагалось тем, кто обучался в ВУЗе за счет государства.

   Нет, Нелька тогда еще не отчаялась – как-никак она была из сельской местности, но такого, что ее встретило, она никак не ожидала. Она не ждала ни душной, дымной комнаты на двоих, ни старой полуразвалившейся печки, ни бесконечной колки дров для того, чтобы хоть как-то согреться. Она приготовилась добросовестно вкалывать в школе, чтобы заработать как можно больше денег, и постараться найти лазейку, чтобы перебраться в N и продолжить там поиски объекта для ее матримониальных планов.

   Понять энтузиазм Марины по приведению их домика в жилое состояние она была решительно не способна. По ее мнению, им обязаны были обеспечить достойное жилье, а если не обеспечили – то «до свидания». В ином случае полагалось бы тупо добиваться выполнения ее справедливых претензий: жаловаться, писать «наверх» – в общем, требовать.

   Но требовать было страшновато – вдруг бы удовлетворили? Тогда волей-неволей пришлось бы отрабатывать диплом именно здесь, в Константиновке, что в планы Нельки аж никак не входило. Надо было, чтобы кто-то похлопотал вместо нее, то есть напрягся, а она бы потом только состроила недовольную мину и найдя сделанное недостаточным, осталась беленькой и пушистой. То есть необходимо было сподвигнуть на сизифов труд Марину.

   Однако Марина на ее предложение куда-то писать и чего-то выбивать только ее высмеяла.

   – Ссориться с местной администрацией? Да ты с ума сошла! – вот каковы были ее первые слова. – По контракту нам должны были предоставить жилье. Нам его предоставили? Предоставили. Где в контракте указано центральное отопление, водопровод или канализация? Все деревенские живут по принципу «удобства во дворе», а мы не сможем? Мы поднимем против себя все село, и это будет единственным эффектом от наших жалоб.

   – А печка? Она же вот-вот развалится.

   – С чего вдруг? Да, конструкция неудачная, но здесь никто других не знает. В общем, так: дрова будем колоть по очереди.

   – Я не умею.

   – Учись, пока не выпал снег. Прислуги у нас нет.

   Нелька сбросила бы заботу о колке дров на Марину, конечно (куда бы та делась – топить-то все равно было необходимо), однако Марина, словно предвидя такое будущее, быстренько перебралась в соседнее помещение и запустила там одру из печей, предоставив Нельке на выбор либо замерзать, либо смириться с необходимостью изучить новую специальность.

   И Нелька смирилась. Ей со многим предстояло смиряться в ту первую ее самостоятельную зиму, но она о том пока даже не подозревала – к своему огромному счастью.

   А потом к ним с Мариной незаметно подкрался голод – и вот это оказалось по-настоящему страшно.

   Конечно, она могла бы написать домой в родной поселок о возникшее ситуации с задержкой зарплаты, и родители бы выручили, но, во-первых, она надеялась, что завхоз школы неудачно пошутила, а во-вторых, голод показался Нельке подходящим основанием для того, чтобы уволиться. И она решила красиво довести себя до истощения, «упасть в обморок», чтобы попасть в больничку, и, пройдя там обследование (о, не добровольно, а по требованиям врачей, конечно), взять необходимые справки и вот тогда уже написать заявление на увольнение – на вполне законных основаниях, между прочим.

   Однако упасть в голодный обморок у Нельки упорно не получалось, а тут подвернулся другой случай.

   Это произошло в самом конце первой четверти, когда им с Мариной грозил уже не просто голод, а голодная смерть – школьная техничка пригласила весь коллектив на поминки по своей свекрови. Поминки были очень многолюдными, была масса незнакомых людей, среди которых Нелька заметила трех лиц «кавказской национальности», и один из них сразу же привлек Нелькино внимание.

   Красивый, с острым внимательным взглядом серых, слегка прищуренных глаз, он несомненно был умен, в авторитете и богат – и все остальное значения уже не имело. Даже возраст, то есть то, что он был раза в два старше Нельки: ему явно было за сорок. Двое других «кавказцев», помоложе, ему подчинялись, и вот это было несомненно. Как и то, что пока они дожидались своей очереди за столами, вся троица время от времени бросала взгляды на Нельку и о чем-то переговаривалась между собой на своем птичьем языке. Поэтому она совсем не удивилась, когда после поминок все трое к ней подошли. Было ясно, что они собирались ее «клеить», и на этот раз Нелька вовсе не была уверена, что скажет «нет».

   Странная штука голод! Не случайно говорят, будто он способен укрощать и тигров. Нелька не была тигрицей, но события этих двух месяцев полностью поменяли ее мировоззрение. Ее мирок, который она выстраивала вокруг себя столько лет, внезапно рухнул. Оказалось, что есть вещи, ее желаниям и силе воли не подвластные, и что никакого блестящего будущего у нее нет.

   Потому что никаких свободных олигархов и молодых красавцев-мажоров здесь не водилось, и выйти замуж она могла только за кого-то из полубезработных механизаторов. Скорее всего разведенного, и хорошо, если малопьющего.

   А это обозначало отнюдь не подняться на ступеньку выше, чем родители, а наоборот – опуститься. Жить до конца своих дней в нищете, грязи, копаться в земле, недосыпать, чтобы накормить скотину. Вместо красивых элегантных нарядов носить простенькие джинсики, а вместо модных туфелек последней модели на высокой шпильке – неизменные кроссовки.

   И еще – вечные беременности и аборты. Либо роды – тоже ничего хорошего.

   Ах да – была еще школа. Школа, которую Нелька теперь ненавидела. Ненавидела всю, начиная от унылого кирпичного здания до учеников. В промежутке были коллеги-учителя. Сытые, самодовольные, ироничные.

   Нет, от всего этого необходимо было как можно быстрее сбегать, сбегать любой ценой.

   А как? Ну, хотя бы через аморалку...

   Нелька поймала очередной взгляд Артура, брошенный в ее сторону, и улыбнулась ему...

20.

Семен и его сосед

   Заработанные во время «рождественских каникул» деньги Семен решил потратить на то, чтобы полностью отгородиться от соседей. То есть отгородиться прежде всего в звуковом плане – чем дальше, тем больше все эти стуки-грюки его донимали, потому что писать под них музыку или хотя бы просто разбираться в аудио– программах было затруднительно.

   Дело в том, что особенностью приобретенной им программы по сочинению музыки на компьютере было наличие для каждого инструмента своей отдельной дорожки, которую можно было включать индивидуально, отсекая остальные, и писать на ней, а затем прослушивать то, что получалось. Да и в процессе записи записываемые нотки издавали звуки. Семену необходимо было их слышать, потому что не обладая опытом Бетховена, догадаться по одному их виду, что в результате получилось, он был не способен. Тем более что нотки на дорожках записывались отнюдь не в виде кружочков на нотном стане, а просто черточками различной длины, расположенными на разных уровнях.

   Так вот, стуки и грюки, а также слишком громко включенный у кого-то из соседей телевизор сильно мешали вслушиваться в получаемые треки, особенно когда Семен начал работать с ударниками. Тем более если кто-то из соседей сверлил стену перфоратором. Сумма, имевшаяся теперь у Семена на руках, позволяла эту проблему решить.

   Прежде всего он, естественно полазил по Интернету в поисках информации о том, как такая звукоизоляция делается. Всю рекламу от фирм, предлагающих свои услуги, он сразу отмел, то есть даже раскрывать не стал – наверняка было дорого хотя бы потому, что пришлось бы платить не только за материалы, но и за работу, а к этой статье расходов Семен был финансово не готов.

   Конечно, его сильно смущало то, что даже простого шуруповерта он никогда в руках не держал, однако когда-то же надо было начинать?

   «Музыкальные программы я тоже впервые увидел только этим летом. Но вот сейчас же уже получается кое-что! И шуруповерт одолеем!»

   Одолевать предстояло не один шуруповерт. Но в отличие от корпоративов, здесь он должен был работать не на клиентов, а на самого себя. То есть критиковать его было некому, и все «косяки», если они не мешали искомому результату, можно было проигнорировать. Ну, или переделать, если бы они уж очень его раздражали визуально.

   Так что Семен углубился в изучение опыта самодельщиков, таких, как он сам, а это тоже оказался процесс небыстрый. Одних только видео он просмотрел не менее десяти штук, причем содержание одних слегка противоречило содержанию других.

   Об одном он догадался очень быстро: ролики, где было задействовано слишком дорогое оборудование для ремонта или самые дорогие из существующих материалы, были рекламными, и доверять им особо не стоило. Даже если результат демонстрировался отличный. Следовало остановиться на чем-то с близкими характеристиками, но с ценами на порядок меньшими. Ну а если «на порядок», то есть в 10 раз дешевле не существовало, или стройматериал был сомнительный, то хотя бы в два раза.