Текст книги "Кот, зверь и конец света (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Ну так, брат. Натуральная.

– А что она тут делает?

– Ходит.

– Ты издеваешься?

– Не, ну, а что, не ходит, что ли? – Дэш явно наслаждался бурной реакцией приятеля, похихикивая. Заметив это, Илья сделал над собой усилие, чтобы снизить градус накала страстей.

– Может, все-таки объяснишь?

– Ну, что особо объяснять, ну, Война она. Почти до конца пробужденная, между прочим. Но там, вроде как, что-то пошло не так, сама она справилась, или кто помог, но вот так как-то вышло, да? И она, типа, Всадник, но ничего не делает. Заперла она Войну, понимаешь, брат? Собой заперла, и, пока держит, мировой войны точно не будет. Рука там, не дрогнет, нервишки не сдадут, и все такое. Конфликтовать будут, стрелять будут. А вот планету не грохнут, и на том спасибо.

– И она как, понимает? Что она это самое?

– Да не, брат. Вроде как, и не понимает. Но себя держит, и мир держит, и все нормально, поэтому хорошо. А нам от нее другая польза есть. Дорога за Порог, вроде как, закрыта, фаэ перекрыли, но вот с какой-нибудь штукой от Войны пройти можно.

– Штукой.

– Ну, там, шарфик пойдет, конечно, да, но металл лучше всего держит память, а самый простой металл это монетки. Поэтому проще всего монеткой. Я у нее, типа, клянчу, да?

– И что, ты просто подходишь и говоришь, мол, дай монетку, мне надо, куда там? За Порог?

– Ну, зачем, зачем так-то вот, – посмеялся Дэш, сверкая зубами. – Да сейчас покажу, брат.

Он поднял ладонь ко рту, дохнул, что-то сказал и потом несильно стукнул этой рукой не успевшего увернуться (и не ожидавшего такой подставы) Илью по уху.

– Эй!

– Так надо, брат! А теперь смотри и слушай, да? – сказал это, Дэш легко соскользнул с плеча Ильича и полетел вниз, словно нелепая птица. Илья даже успел испугаться, но буквально в двух метра от земли парень вывернулся и медленно и плавно опустился на ноги, после чего вытащил из-за пазухи тонкую пачку каких-то листовок и побежал догонять ближайшего прохожего.

– Тут близко! Приходи в солярий, будешь красивый, прямо как я! – невероятно отчетливо услышал Илья одним ухом – тем самым, которому досталось. – Красивый будешь, приходи, да! Девушка, девушка, погоди, э? Красавица, помоги! Видишь, вот, работаю, листовки раздаю, а сам голодный совсем! Выручи монеткой? Ну хоть пять рубликов?

– Блин, тебе медом намазано? – услышал Илья голос Войны. Звучал он, впрочем, не злобно, а скорее устало или задерганно, но при этом даже с оттенком шутки. И еще он казался смутно знакомым. – Ты всегда с листовками и всегда голодный.

– Я студент же, красавица, бедный голодный студент, да? Видишь, живот к спине прилип?

– Так, стриптиз прекрати, – а вот тут уже явно звучал смех. – Я тоже бедный студент, тебе не стыдно? Ладно, если есть что, считай, что тебе повезло.

– А ты, красавица, замужем? А?

– И это ты тоже уже спрашивал.

– Вот беда!

– На, держи, – Илья расслышал бряканье монеток. – Сомневаюсь, что тут больше, чем на “Доширак”.

– Век помнить буду, красавица! Может, телефончик дашь все-таки, а?

– Да уйди уже, – девушка, явно веселясь, отвернулась от Дэша и, маша рукой, пошла к кому-то, только что увиденному, ускоряя шаг.

И вот когда Илья разглядел, к кому она направляется, он узнал и саму Войну.

– Ку-ку, брат, – раздалось у него над ухом, и Илья дернулся так, что едва не свалился вниз… снова.

– Почему мне кажется, что ты имел в виду другое слово, а не “брат”? – проворчал Илья, глянув на него искоса и возвращаясь к наблюдению за Войной.

– Да это тебе показалось, точно вот, брат, – довольно рассмеялся Дэш. – Это ты, наверное, вот, имел ввиду другое слово! А с виду такой приличный чувак, э, брат?

– Да ну тебя, – отмахнулся Илья. – А куда они сейчас?

– Ну там на мост? Или в парк. Да кто их знает-то, э?

– Ты же знал, что твоя Война тут будет, почему не знать, куда она пойдет?

– Ну так это, приходит-то она сюда каждый понедельник, а пойти они могут куда угодно, ну девицы же, ветер у них там, вот, – пояснил Дэш. – Э, ну, хочешь, пойдем за ними, если тебя так плющит? Что, запал, что ли?

– Нет. Я просто их знаю.

– В смысле?

– Обеих знаю. Одноклассницы. Ната и подружка ее, одна из. Не то Маша, не то Глаша. Или Саша?

– Маша, – нахмурил лоб Дэш, что-то соображая. – Кажется.

– Зачем знать такие мелочи, да? – выгнул бровь Илья. – Как отсюда спуститься?

– Прыжком.

– Я серьезно.

– А я тоже, брат. Просто спрыгивай, и все.

– И ты меня поймаешь?

– Нет, ты себя сам, типа, поймаешь. А если не поймаешь, то, вот, понимаешь, значит судьба такая, упасть с Ленина, как-то так.

– Да ну тебя нафиг, – возмутился Илья, поднялся, упираясь в невидимую подножку и шагнул вперед, Дэш только и успел что руку протянуть к нему, а вот схватить уже не успел, и земля стремительно полетела навстречу.

Илья толком испугаться не успел, только подумать, что вот, наверное, в самом деле, упасть с Ленина – это та еще судьба, и никак такое не объяснить, и как Св будет ругаться на опознании, и вообще, но в последний момент, когда столкновение с серым асфальтом казалось уже неизбежным, его дернуло за плечи вверх, словно невидимые крылья взметнулись, и его резко перевернуло, и стряхнуло из воздуха с высоты в двадцать сантиметров.

Илья аккуратно встал на ноги и передернул плечами, чувствуя себя не иначе, как архангелом с небес, и все-таки, каким-то боком начиная верить в реальность всего, что происходило. Может быть, он даже сегодня поставит ногу на рельсу рядом с депо Апакова, и на этот зов приедет кровожадный трамвай.

– Круто, брат, – похвалил его Дэш, возникая рядом. – Вообще-то как бы лучше бы мне тебя было подстраховать, но ты, э, норм так.

– Спасибо, брат, – в тон ему отозвался Илья, с удовольствием наблюдая за непередаваемой гаммой чувств на лице собеседника. Что же, в эту игру можно играть не только в одни ворота, а Дэшу до сих пор просто везло: Илья был слишком растерян от происходящего кругом непотребства, и поэтому был тих и смирен. Но “тих и смирен” никогда не было про него, или про его семью. Собственно, легких мишеней в их генеалогии не водилось. – Со мной идешь?

Дэш кинул долгий взгляд в сторону подземного перехода, в сторону которого удалились Маша-Глаша-Война и ее подружка, и покачал головой.

– Лучше с ней не знакомиться мне, э? А то как потом монетки клянчить?

– А, трусишь, – хмыкнул Илья. – Трусь. Только номер свой дай уже, а то хрен знает как тебя искать.

– А вот не надо меня искать, так вот так-то, – с достоинством ответил Дэш, но достал из-за пазухи один из своих неистребимых флаеров и записал на полях ручкой набор цифр. – Держи, брат, сходи в кафе, в конце-то концов, шаурма там вкутная, если что. Отвечаю, без кошек, точно тебе говорю! Я кошек не ем.

– Да уж, “брат”, это было бы фиаско, – хмыкнул Илья, скомкал флаер в карман и махнул рукой новому приятелю. – Бывай, увидимся.

– Вот вали уже, давай, – дружелюбно отозвался Дэш и был таков. Удивительно, как он умудрялся растворяться в пространстве без следа?.. Очередной талант волшебного пони? Пожалуй, Илья хотел бы так уметь.

А пока магические таланты запаздывали проявляться, пришлось просто прибавить ходу, ловя впереди силуэты девчонок, которые продолжали упорно двигаться куда-то вдоль Ленинского. Видимо, все-таки к Андреевскому мосту, который был теперь, конечно, Пушкинским. Хотя что там было делать вечером, Илья не мог себе особенно представить. Гулять? Мерзнуть в прохладном ветре с реки?.. Впрочем, когда он еще только поднимался по эскалатору, то понял, что именно: еще в районе дверей до него донеслись нестройные куплеты и струнные аккорды.

Подружки обнаружились аккурат рядом с гитаристом, длинным узкоплечим парнем. Тот, усевшись тощей задницей на желтый подоконник, играл что-то эпически развеселое, а стоящие и сидящие вокруг ребята не мелодично подпевали и пересмеивались, и случайные прохожие задерживались возле компании, чтобы послушать и даже иногда кинуть монетку в гостеприимно подставленную кепку.

– Хелоу, барышни, – Илья, подойдя с тыла, опустил руки на плечи обеих девушек: и Маши-Глаши-Войны, и Наты, всовывая голову между ними.

Ната открыла было рот для визга, а ее подружка занесла локоть, чтобы отвадить нежданное внимание, но, к счастью, его все-таки узнали и никаких казусов не произошло.

– Илька! – обрадовалась Ната. – А ты тут откуда?

– Гулял с приятелем. Увидел вас и решил догнать, поздороваться, – не покривил душой Илья, душевно приобнимая обоих за плечи. Война не ощущалась как-то особенно по отношению к Нате, но внутри себя юноша почему-то услышал что-то вроде очень, очень глухого и тихого ритма, который сопровождался привкусом железа и крови, если он на нем концентрировался. Впрочем, если не обращать внимания, странное чувство тут же приглушалось и пряталось.

– А у нас тут понедельничный пряник, – дернула его за щекочущую ее прядь волос Ната.

– Это как?

– Это награда всем нам за то, что мы никого не убили в первый же день рабочей недели, – пояснила Маша-Глаша-Война, и из ее уст для Ильи это прозвучало несколько мрачновато, хотя, видимо, предполагалось шуткой.

– Ага, – подтвердила Ната радостно. – Собираемся нашей компашкой из чата в ВКшечке и умиротворяемся.

– Прикольно, – прокомментировал Илья. – Участие, как, по инвайтам, или свободное?

– Считай, что у тебя есть инвайт, – хлопнула его по плечу Ната и махнула свободной рукой, привлекая внимание гитариста. – Эй, Звон, Звонский Звон! Это Иль, помнишь, на фотках с феста? Это он!

Звонский, или Звон, или как там его на самом деле звали, изобразил поклон, прижав руку к груди.

– А что, на означенных “фотках” гитара была для антуража, или ты играешь? – уточнил он. – Потому как песни это ценная валюта! Потому что у меня уже руки устали.

– Играет-играет, – без зазрения совести “сдала” его Ната.

– Играю немного, – с сомнением признался Илья и щипнул предательницу за что попало.

– На, – Звон без прелюдий протянул в его сторону гитару, так что Илье пришлось выпустить девчонок, взять инструмент и устроиться рядом с коллегой-музыкантом на подоконнике.

– Я даже не знаю, что у вас тут принято петь, – пожаловался Илья, автоматически проверяя струны. Он бросил короткий взгляд на Звона, отвернулся и тут же посмотрел снова, не очень понимая, в самом ли деле видит то, что видит, или ему уже от общения с Дэшем кукушечку закукушило.

– Что-нибудь, – зубасто улыбнулся Звон и добавил потише. – Да что нравится самому, то и играй, господин Зверь.

– Да уж, я то еще животное, – не дрогнув голосом, ответил Илья и отвел глаза, чтобы не пялиться на внезапно обнаруженные у собеседника остроконечные уши. Кончики задорно торчали вверх и в стороны из-под несколько неудачно выкрашенных в золото кудрявых волос, и игнорировать их существование было ужасно сложно.

– Особой масти животное, – хмыкнул он, словно нарочно заправляя пряди за уши и открывая из сильнее.

Илья неодобрительно на него посмотрел, бренькнул неопределенный аккорд и начал первую же пришедшую на ум песню, потому что, вроде как, этого от него ждали.

Звон прекрасно угадал мелодию, кажется, с одной ноты или двух, но сбойнул, только открыв и немедленно закрыв рот, из-за того, что песня в оригинале была англоязычной, но пел ее Илья по-русски. Нахмурившись с веселым недоумением, он начал подтягивать со второго куплета, неплохо угадывая слова, а на припеве Илья отчетливо понял, почему местного менестреля именовали Звоном: голос у него был звонкий, оглушительно громкий, высокий, словно колокольное многоголосье.

– Годишься, – Звон похлопал Илью по плечу. – Не знаю, как насчет Зверя, но в местные развлекаловки годишься точно. Так что приходи, гостем не будешь, а эксплуатируем будешь. Только гитару, будь добр, свою приноси, а то я на тебя струны не собираюсь запасать.

– Я подумаю, – полусерьезно пообещал Илья. – Твоя очередь?

– Нет уж, – расхохотался Звон. – Работай, давай, раз уж ты есть.

– Раз уж я есть, – проворчал Илья, но спорить не стал. Компания приятелей Наты оказалась достаточно милой и благодарной публикой, так что сыграть что-то, и потом еще что-то, и потом еще несколько раз перед тем, как Звон решил-таки дать ему отдохнуть, было не так уж и трудно. Да и очень хорошо это развеивало странные мысли и события прошлых дней, так что Маша-Глаша-Война казалась совершенно обычной девчонкой, какой она и была в школе, а вовсе не знаком судьбы или предвестником конца света. В награду за музыку его даже угостили пивом, а, сворачивая лавочку, Звон щедро высыпал ему в руки половину монеток из попрошайной кепки.

– Держи гонорар, – хмыкнул он. – На струны.

– Мои струны дороже стоят, – рассмеялся Илья.

– Скромнее надо быть, – отозвался музыкант, пока Илья пытался рассовать мелочь по карманам. – Приходи еще, в общем.

– Может быть. Если ты мне внятно пояснишь, что ты такое.

– Я? Чему вас только учат в ваших сельскохозяйственных академиях, – весело фыркнул тот. – Я альде. Надеюсь, слово знакомое? Нет?

– Про альде я знаю только то, что они вместе с трамваями пришли по хрустальному мосту откуда-то неизвестно откуда.

– С трамваями! Это не трамвай. Это симбионт, и выбора у нас особо не было. А вообще, учебник, что ли, почитай, – посоветовал Звон и старательно замолчал, потому что на Илью сбоку напрыгнула Ната.

– Вы все, свернулись? А Илька, Илька, ты нас проводишь? До Калужки, там я на метро, и Машка на метро? Ну, пожалуйста! Впотьмах стремно, за каждым кустом – враг!

– Парня себе заведи. Баллончик купи газовый. А у меня лапки! – живо отозвался Илья, вспоминая свой опус про суперкота. – Да провожу, конечно. Идем.

Интересно, порхает ли вокруг волшебный пони, осененный невидимостью? Может, все-таки ушел домой, или где там обитают волшебные пони? В волшебных странах?.. На мосту Илья его не заметил, да и на обратном пути к площади тоже, и попрощавшись с девчонками, двигаясь в сторону трамвайного депо, ничего ярко-голубого так и не увидел. Зато, стоило занести ногу над зеброй перехода, как внезапно мир почти полностью остановился, словно кто-то нажал на паузу. Пахнуло влажным железом, и Илья, внутренне холодея, поднял взгляд.

Глава 3, в которой все друг другу помогают, но не всегда

На другой стороне дороги, глядя на него с интересом естествоиспытателя, стоял Шторм, и одна его нога касалась белой полоски на земле. Илья внутренне набычился, заставляя себя злиться, а не бояться, и решительно поставил ногу между линий разметки. Удивительно, но именно разметка и осталась – только она одна, а дорога, асфальт, машины и дома втянулись внутрь пространства, загороженные черными ветвями деревьев. Под ногами запружинил дерн, и на него, кружась, падали мелкие снежинки, совершенно неуместные в почти-теплую весеннюю погоду нормального мира.

Шторм, делая шаг вперед, неуловимо изменился тоже, словно следуя поданному окружающим миром примеру.

Рыжие волосы залились кровавой краснотой под стать плащу, смуглая кожа блеснула бронзой, и злое расплавленное золото мелькнуло между ресницами, яркое, словно прожектор. Илья видел своего противника очень четко, ярко, словно вырезанную по контуру картинку из книги сказок: как тот откидывает назад руки и наклоняется вперед, нарушая законы гравитации и биологии, и от этого воздух начинает бить концентрированной струей прямо в лицо, в грудь, мешая дышать. Илья захлебнулся было, а потом стук крови в ушах стал ритмом, а вой ветра мелодией, которой нельзя было противиться. Он слышал ее когда-то, чуть ли не на всеевропейском смотре не песен, а понтов, а теперь она вылезла откуда-то из глубин памяти, настойчивая, словно дрель.

Он открыл рот и полушепотом подпел этой мелодии:

– В зное пустыни бескрайней снегом песчинки летят, – его голос был почти не слышен, но Илья, не отрывающий взгляда от Шторма, заметил короткое мерцание, словно яркая уверенность противника чуть колыхнулась от ветра. Поэтому парень облизнул обветренные в кровь губы и упрямо продолжил. – Ночь раскрывается тайной, ветром холодным свистя.

И ему даже удалось сделать шаг, тогда как Шторма отнесло чуть назад, сдвигая обратно на первую полоску зебры с его стороны.

– Этот путь, которому буду я верен; этот путь, которым иду я сквозь время, – поднимая голос выше ветра, не то проорал, не то пропел Илья, внезапно чувствуя за словами какую-то силу, неизвестно откуда идущую, неизвестно куда влекущую его. – Этот путь нам рельсами ляжет под ноги и назад когда-то вернет нас с дороги.

Словно это было триггером, спусковым крючком: мир враз отмерз, черные ветви деревья истаяли с ветром, и светофор, мигнув, почему-то переключился на красный. Не успев погасить инерцию, Илья прошагал вперед, почти до конца перехода, пока с Ленинского не метнулся какой-то шустрый водитель, поворачивая на свой законный зеленый и не сильно глядя вперед. Илья успел только голову повернуть в его сторону и рефлекторно выставить перед собой руки.

В последнюю секунду завизжали тормоза, машину развернуло, и боковой удар корпусом пришелся по пустому месту, где только что стоял Илья.

А вокруг него была тишина, и мягкий дерн под плечами, и черные ветки снова оплетали местное небо, которое Илья в первый раз разглядел: высокое, глубокое, такое пронзительно синее и ледяное, что делалось почему-то немного неловко.

– Харе валяться, – вежливо сказал кто-то сбоку, и Илья, поднявшись на локте, обнаружил давешнего музыканта с моста, который, опустившись на одно колено, с сомнением разглядывал его. Странное место изменило и Звона: крашеное рыжее золото волос уступило место густой черноте, кожа, напротив, стала прозрачной до голубизны, а черты лица неожиданно заострились, став настолько точеными, что об углы, казалось, можно было порезаться. – Что? И на Пороге ты новичок?

– Да уж как будто бы, – Илья, держась за землю, осторожно поднялся, и Звон встал тоже, оказавшись на этот раз не просто высоким, а почти на голову выше его. Звон был сейчас длинный, как оглобля, с такими же длинными руками и ногами, тревожно-несуразный, остро заточенный, словно обитатель ночных кошмаров.

– Ну вот учись тогда, если ничего не успеваешь сделать в мире, вылезай на Порог. Это хорошо еще, что меня позвали тебе помогать, мог бы ведь и не успеть, если бы был чуть менее добросердечным.

– Я только что тут был уже, – обернулся вокруг Илья. – Только здесь была “зебра” от перехода, и Шторм меня пушил.

– Против шерсти пушил, или расческой обошелся? – моментально уточнил Звон, осклабливаясь.

– Давил он меня, – сморщил нос Илья.

– Но ты его передавил?

– Вроде, да, – не очень уверенно сказал парень, отряхиваясь. Может, Шторм нарочно поддался. чтобы Илья выпал под машину и некрасиво умер во цвете лет? Илья еще раз провел по куртке, которая почему-то была из другой ткани и другого цвета, чем минуту назад, стряхнул коричневую труху и неизбежно обратил внимание на свои руки. Порог, видимо, изменил и его тоже, и он не отказался бы от зеркала, чтобы понять, как именно. По крайней мере, ногти у него почему-то стали кристальными и выпуклыми, а форма пальцев изменилась до неузнаваемости.

– Ты поосторожней бы, а то как корова на льду, – подумав, предупредил его Звон.

– А как отсюда выбраться?

– Выдохни, – Звон отошел немного, что-то прикидывая, и поманил Илью за собой. – Сюда иди, а то опять под машину попадешь. А теперь вот выходи давай.

– Вот я и спрашиваю – как?

– Выдохни воздух Порога, говорю, – повторил не слишком понятную инструкцию менестрель. Но Илья попробовал: закрыл глаза и выпустил воздух из легких. А когда внутри начало гореть, открыл глаза снова.

Звон все рассчитал правильно: они стояли за углом здания на другой стороне дороги, и на проезжей части змеились блестящие рельсы, заворачивая в депо.

– Можно мне не провожать тебя за ручку до дома?

– Постараюсь не плакать навзрыд от такой подлости и отсутствия рыцарства, – автоматически отшутился Илья. – Впрочем, как насчет дельных советов и напутствий на случай встречи с другими этими вашими альде?

– С Хазрой не связывайся, он вашу братию страсть как не любит, – почесал нос Звон. – Особенно с тех пор, как кто-то из ваших закрыл дорогу в Страну Фаэ, и всем стало резко неудобно жить.

– Именно “из наших”, а не “из ваших”?

– Да зверь это был, точно, к гадалке не ходи, – отмахнулся Звон. – Кроме зверя такую штуку и проделать некому. Фаэ не станут сами себя запирать, а из альде толком даже шарахаться уже не от кого. Первые повымерли уже, а потомки ничего не помнят и не умеют. Измельчали мы, кровь истончилась.

– Но от “Хазры” все-таки шарахаться? – уточнил Илья.

– Бежать сломя голову, – важно кивнул Звон.

– Хорошо. А кто такое Хазра, и как его узнать? – спросил парень, надеясь не услышать, что у означенного Хазры рыжие волосы, и носит он красный кожаный плащ.

– А справочник тебе не выдать? “Волшебные твари и где их отыскать”?

– А что, есть такой?

– Тьфу на тебя, – рассмеялся Звон. – Ладно. Не промахнешься, знаешь, если покажешь хвост альде, который на тебя зарычит и кинется жрать.

– Прямо так?

– Ну а ты как думал? Это полукровки вроде меня мирные.

– Что-то меня слишком часто в последнее время угрожают сожрать, – посетовал Илья. – Ладно. Спасибо за предупреждение.

– Через неделю приходи. Со своими струнами, конечно, – напутствовал его Звон, развернулся и пошел куда-то в сторону Шабловки. Илья же, нервно выдыхая и смеясь сам над собой, поставил ногу на рельсы и тут же убрал.

Удивительно, но ярко освещенный трамвай не заставил себя ждать: мягко звякнул, останавливаясь, и гостеприимно растворил двери.

Илья собрался с духом и зашел внутрь, словно финализуя для себя некое внутреннее решение и уверенность, которые толком даже в слова нельзя было облечь.

– Вообще-то, брат, я хотел тебе Страну Фаэ показать, чтобы ты поверил, – сказал Дэш Илье, качаясь на косоватой детской качельке в маленьком дворике возле Кочновского проезда. Места встреч с волшебным пони отличались затейливостью географии, и Илья плохо себе представлял, чем же все-таки на самом деле занимается Дэш в свободное от спасения мира время. Он, правда, утверждал, что студент, но с конспектами его Илья не видел еще ни разу. – Но ты сам как-то поверил. Даже скучно.

– Ты из качелькового возраста не вырос? – провокационно спросил Илья.

– Пока моя задница влезает в качельки – неа, – гордо ответил тот, подлетая повыше. Качели яростно скрипели, и Илье, чтобы не морщиться от предчувствия беды, приходилось напоминать себе о прыжковых навыках приятеля.

– Шторм вчера пытался меня запушить, – казуально сообщил он, чтобы отвлечься. – Но я его в ответ запушил сам. И мне немного помог альде по имени Звон. Ты такого знаешь?

– Звонкий? А, – без особых эмоций в голосе уточнил Дэш и кивнул. – Ну, он вроде как, ну норм. Не вау, но норм. А со Штормом что вышло?

– Мы с ним оба были, как это по вашему? На Пороге. Он наклонился как Майкл Джексон, и на меня ветер подул. А я ему спел. По идиотски звучит?

– Ага. Хоть сериал снимай. Мексиканский.

– Почему мексиканский?

– А черт его знает, я в сортах сериалов не разбираюсь, – хмыкнул Дэш, но явно заставил себя посерьезнеть, чтобы продолжить. – Так вот, брат, нам пора бы вместе взяться за проблемку. Кто-то решил приблизить конец света и раскачивает всадника, я почти уверен, что вот этот всадник – Мор. Основное шебуршение производит Шторм, нафига ему это надо – черт его знает. Как он вычислил всадника – черт его знает. Как нам найти – черт его знает.

– А как черта найти, чтобы у него узнать все, что он знает?

– Да кто б рассказал, – жизнерадостно ответил Дэш. – Правда, я спер паспорт того чувака, которого Шторм грохнул. Но он, как-то вроде один жил, по адресу никто не открывает.

– Прямо так и спер? – немного ужаснулся Илья.

– Ну, а как еще было выяснить?

– Выяснил?

– Не-а. Но могло бы и помочь! Если бы всадник был, например, его дочерью, или что-то вот такое. Так часто бывает.

Илья задумчиво почесал нос.

– Он у тебя с собой? Паспорт?

– А то, – Дэш, не слезая с качелей и не прекращая раскачиваться, одной рукой залез куда-то во внутренний карман и долго там рылся с донельзя задумчивым выражением лица. Видимо, там были залежи чего-то полезного, например, нефти. – Лови, брат!

Илья, едва не свалившись с лавочки, поймал паспорт и пролистал. Женат дяденька не был, или развелся до смены паспорта, детей не вписано, тоже. Один штамп о прописке, больше ничего.

– Ладно, – заключил Илья. – Поможем нашему горю.

– И что делать станем, брат?

– Мы спросим у Св, – уверенно сказал Илья.

– И как это вот поможет, э?

– Зависит от Св, – Илья достал телефон и нажал вызов. – Ага. Св, а Св? Что значит, не подлизываться? Да я не умею. Поможешь? Ну, пожалуйста! Нет, вряд ли незаконное. Я ежедневник нашел, вернуть хочу. Ну, мало ли, человек переживает? Тут всего куча, я даже не вчитывался. Нет, телефона нет. Только фио. Ну не будет же полиция этим заниматься? Ну, серьезно, Св. Чего бы не вернуть? Нет, я не связался с плохой компанией. Негр? Фу так говорить, он афроафриканец. И зовут его Дэш. Я тебя потом познакомлю. Нет, он не толкает дурь. Нет, я уверен. Ты поможешь? Спасибо! Ты самая лучшая Св из всех Св. Жду. Дааа, чмоки.

– Чмоки, – заржал Дэш, стоило Илье положить трубку.

– Цени, я между прочим, врал из-за тебя, – проворчал Илья, убирая паспорт чувака себе в карман. – Потому что уж какую дурь ты толкаешь про конец света и всадников, просто атас.

– Как она меня спалила, э, брат? – с уважением уточнил Дэш. – Я вроде как ей не попадался.

– Так патруль небось нас засекал, а Св все наше ОМВД знает.

– И кто у нас Св?

– Следователь у нас Св, – хмыкнул Илья, который просто обожал сообщать эту информацию и наблюдать за гаммой чувств на лицах собеседников.

– Вопросов больше не имею, – вздохнул Дэш. – Осторожней надо быть, вот, с твой-то Св.

– Поздняк метаться, – весело фыркнул Илья. – Она тебя уже срисовала со всеми приметами.

Телефон в его руке завибрировал, Илья тут же принял звонок, поднимая вверх палец, чтобы Дэш молчал в тряпочку.

– Ага. Как умер?.. А кому отдавать?… Одинокий? Ну, блин, Св. Не могу выкинуть, у меня совесть. А вдруг там важное что-то? Куда-куда поехать? Ты спятила? Ладно. Я сказал же – ладно. Гони адрес. Ага. Записал. Спасибо! Да понял я. Дэша? Хорошо, ладно. Бантик повязывать? Ладно. Чмоки, да.

– Ты ей меня продал, что ли, брат? – уточнил Дэш, ради такого случая даже прекращая раскачиваться.

– Нас обоих, фактически.

– Хоть не продешевил, э?

– Поездка на дачу и прохождение тобой фейсконтроля у Св в обмен на адрес ближайших родственников нашего покойника, – обрисовал в общих чертах перспективы Илья, не углубляясь в феодальные споры относительно дачи.

– Ооокей, брат, – потянул Дэш. – А на дачу обязательно, э?

Собственно, Св никак не собиралась привлекать к этому процессу едва ей знакомого Пони, но Илья быстро сообразил свою выгоду, поэтому неприлично радостно кивнул:

– Обязательно. Она проверит, так и знай.

– Ооокей, – повторил Дэш достаточно печально. – Только давай сначала адрес проверим, вроде как.

– Да уж на дачу посреди недели точно не поедем. Что б там не случилось, этому придется подождать до выходных. Даже если там в подвале кто-то вызвал Вавилонскую Блудницу.

– Вот честно тебе, брат, скажу, – сказал Дэш, спрыгивая с качелек. – Вот если Блудницу, то давай мы лучше туда сразу рванем, э?

– А что, это в самом деле бывает? – немного встревожился Илья, который, в общем-то просто пошутил.

– Ну так, брат, сам подумай. Там, значит, блудница, радости всякие, а мы тут мир спасаем? Э, неправильные у тебя приоритеты, вот так вот! Нельзя постоянно только работать, чтоб ты вот так знал бы. От работы дохнут кони!

– Ага. Только ты бессмертный пони, – поддел его Илья. – В любом случае, подвиги нас заждались, по адресу … ээ… где это? Улица Лобанова?

– Ты у меня спрашиваешь, брат? – возмутился Дэш. – Я вот что, похож на коренного москвича, э?

Илья смерил его критическим взором и кивнул.

– Невероятно похож.

Однако, искать означенную улицу Лобанова пришлось все-таки Илье: Дэш, обретя помощника в его лице, легко и с огромным удовольствием скинул с себя часть груза ответственности, и легкомысленно порхал вокруг, словно немного сумасшедшая бабочка с цветным хохолком.

– А что мы будем делать, когда найдем семью этого человека? – спросил Илья, когда они уже шли по пешеходному мосту через ТТК, который упирался, собственно, в искомую улицу, судя по карте.

– Что-нибудь такое, – легкомысленно отозвался Пони.

– Какое “такое”?

– Ай, да забей, брат, придумаем что-нибудь. Для начала надо хотя бы найти, выяснить, кто там живет, и все такое.

– Кто там живет, я тебе и так скажу. Брат этого дяденьки, Николай Юрьевич Порываев. Его, судя по всему, жена Инга, их дочь Алёна.

– Ну так уже что-то, – еще больше обрадовался Дэш. – Может, нам повезет, и всадник, например, любимая племяшка бедного дядечки. Девочка, может вот, печалится по нему, плачет. Ночей не спит.

– Девочке тридцать семь, – вздохнул Илья. – Она мне в мамочки годится.

– Ну так мало ли, девочки разные бывают, вот так вот, чтоб ты знал, – отмахнулся приятель. – Давай так, вот сейчас выясняем, где эта квартирка, перетираем с местными бабками и прочими социальными элементами на предмет сплетен, а потом уже решаем, что конкретно делать. Без разведки, брат, в нашем деле никак.

– Ладно, тебе виднее, – согласился Илья, спускаясь вместе с Дэшем из перехода на площадь-сквер. Удивительно, но практически все деревья вокруг оказались яблоневыми: только несколько кустов сирени разбавляло садовое изобилие, и она неизвестно каким ветром занесенная сюда шелковица. Впрочем, не будучи ботаником, Илья бы этого и не заметил, но его неожиданно просветил Дэш.

– Отпад, – прокомментировал тот. – Шелковица!

– И это что-то значит?

– Это значит, что мы сейчас быстренько, без смс и регистрации, выясним, туда ли мы вообще идем, вот так, – радостно сказал Пони, прошествовал по газончику к дереву и положил руки на ствол, не слишком стесняясь гуляющих. А народу кругом было достаточно: кроме отдыхающих пенсионеров было полно молодежи, ровесников Ильи, видимо, студентов ближайшего вуза. Все это галдело, смеялось и бузило, но Дэша ничуть не волновало. Он прислонился к дереву лбом, помедлил так, и начал отходить, отодвигаясь буквально по миллиметру, и Илья, не слишком веря своим глазам, наблюдал, как из коры дерева, вытягиваясь вслед за движением Дэша, словно бы выныривает вполне оформленное лицо.

– Привет! – сказал Дэщ, когда из дерева появились уши, обрисованные завитками древесно-золотистых волос. – А тут Шторм не пробегал?

Древесное видение открыло рот, но ни звука оттуда не вышло: впрочем, Пони, кажется, это не мешало ее понимать. Со стороны вся сцена выглядела странно, но, кажется, на них перестали пялиться еще до того, как дриада, или что там это был начала вылупляться из дерева. Удивительно! А сколько он сам таких странных событий пропустил в своей жизни, просто прошел мимо них? Ну, стоит у дерева парень, может, пьяный. Или отлить нужно. Ну и что?