Текст книги "Кот, зверь и конец света (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Беда была лишь в том, что я-то здесь один, и взять числом не получится. А какие пути есть у меня еще? Звать на помощь?

Увернувшись от очередного выпада и отоварив врага своим, я подобрался, набрал в грудь воздуха и заорал, вспоминая, как звучал по всем окрестностям зов Этих:

– Вставай, враги, беги, враги!

Аску даже повалился назад от неожиданности.

Я, конечно же, приободрился и начал кричать еще громче, даже не утруждаясь словами, просто классическим зловредным кошачьим ором, который невыразимо бесит не только в четыре утра, но и всегда, когда случается.

Похоже, Аску этот вой раздражал даже больше, чем бесхвостных. Он отодвигался все дальше от меня, шаркая белыми лапами, и это навело меня на мысль. Продолжая орать, как ненормальный, я вспрыгнул на груду разнородного мусора и начал яростно скрести лапами во все стороны. Гулкое эхо разносило все это во сто крат громче и настойчивей: ор, скрежет, скрежет и ор, и даже бесхвостный, видимо, замороченный и одурманенный тварью, заворочался сильнее, словно пытаясь пробудиться.

Давай, мысленно подбодрил его я. Давай же, дурак неумный. Сон разума рождает чудовищ, и я был практически уверен, что это чудовище пришло на запах грез именно этого неосмотрительного существа. Поэтому стоило ему проснуться, как Аску, скорее всего, окончательно потеряет силу.

– Вставай, вставай, вставай, проснись! – орал я, отгоняя Аску, пока тот не заколебался в воздухе. Тогда я довершил дело, бросившись вперед, разметывая своим весом и природной мощью ошметки тающего сна. Закончив, я обернулся, чтобы убедиться, что бесхвостный в самом деле открыл глаза и бездумно пялится в стенку.

Я мог гордиться собой, и гордился.

– Кажется, – нервно хихикнул бесхвостный. – Я не закрыл входную дверь.

– Так позвони соседке. Пусть подергает за ручку, – не удержался от совета я.

– Хорошая идея, – пробормотал он, и я подтолкнул телефон поближе к его руке. К счастью, он нащупал устройство и сообразил, и даже посмотрел на экран телефона.

– Вот так выглядит смерть, – уныло прокомментировал он. – Двадцать пропущенных от мамы.

Что ж, смерть не смерть, но это уже явно относилось не к моей юрисдикции. Общий порядок я навел, а дальше уже пусть сам, чай, это хвоста у них, дурацких, нет, а лапки имеются.

Где я там оставил своего неживого, но очаровательного спутника из лучшей котовьей шерсти? Вернувшись на первый этаж из подвала, и оставив там своего спасенного громко выражать эмоции своей матери по телефону, я нашел оставленного проводника достаточно легко, и он без дальнейших проволочек повел меня дальше.

Признаться, я шел уже так долго, что начал уже забывать, зачем, собственно, иду. Германия какая-то. Зачем мне Германия?.. Но, к счастью, мое чувство ответственности куда более велико и могуче, чем любые сомнения, поэтому путь я, все-таки, продолжил.

*** 

Но нет, не повезло. И на телефон Дэш все еще не отзывался, что было вообще вопиющей наглостью, за которую некоторому непарнокопытному предстояло ответить по всей строгости. Размышления о будущей мести, может, и не были плодотворными, но дорогу скрашивали, в то время, как мысли о хранящихся в кармане пластинках-ключах только добавляли тревоги и нежелания куда-то двигаться. Когда это состояние достигло пика, Илья ловко сломал систему, проехав несколько остановок на троллейбусе, и к дальнейшей пешей экскурсии приступил с новыми силами.

Как ни странно, Пони нашелся именно в том месте, которое усиленно рекламировал (или изображал, что рекламирует): еще на подходе, с другой стороны улицы, Илья увидел за стеклянными окнами в пол знакомую небесно-голубую куртку с цветным хохолком. А стоило перейти Обручева, как Дэш еще и рукой замахал, то ли неведомым запасным чувством почуяв Илью, то ли просто разглядев.

– Агаа, привет, привет, брат, заходи! – радостно приветствовал его Пони, стоило только войти в двери, и тут же попросил повара. – Шаурмы еще сделай, брат, для брата, да? Две! Одну с мясом, вторую с этим вашим фалафелем. Цени вот, брат, – Дэш снова обратил свое внимание на Илью. – Только тут такое делают, чтоб шаурма, но вроде не шаурма. Чтоб в пост всякий жрать, такая шаурма, ты вот вроде как пост соблюдаешь, брат?

– Как будто бы вроде и нет, – отозвался Илья, пристраиваясь к хромированному столу-стойке.

– А, не важно, – отмахнулся Пони. – Главное, что вкусно.

– Ты чего телефон не берешь?

– Так не работает, да, – беспечно отозвался Дэш. – Поломалася.

– Кто поломалася? “Телефона”? – передразнил его Илья.

– Симка, – с оттенком высокой скорби сообщил Дэш. – Вся поломалася.

– А в салоне сменить?

– Да я другую вставил, вот как, – пожал плечами Пони. – Запасную. Там твоя шаурма, иди, забери вон.

Илья, окинув его подозрительным взглядом, отошел к прилавку, заплатил за свою еду и забрал два “волшебных свертка”, щедро заказанные ему Дэшем. На удивление, Пони даже никуда не сбежал, и даже вроде бы ничего не натворил, просто ждал, пожевывая, судя по валяющимся рядом с ним на столе оберткам, не то пятую, не то шестую порцию.

– Так что с симкой?

– Да не на меня она закуплена, брат, – сморщил нос Дэш. – Поменять не могу, вроде как, без паспорта-то. Так что запасная, э, мой выбор. Вот, давай номер запишу, – он оторвал клочок от скомканной обертки от шаурмы, валяющейся на столе, и карандашом из Икеи, извлеченным откуда-то из недр карманов, начирикал номер. Илья открыл было рот, чтобы съехидничать про угон дармовых карандашей, но вовремя вспомнил, что сам такой – если порыться, у него в запасах наверняка найдется не один и даже не три таких же. – И я в общем-то решил, что ты уже выросший мальчик, вроде как вот, и сам разберешься, что в один вагон со Штормом лучше не входить и все такое. Э, что за рожа? – моментально заметил он изменение выражения лица Ильи.

– В общем-то, я это и сделал, – признался тот.

– Это надо заесть, – решил Дэш и полуобернулся к повару. – Брат, сделай еще! Да? Так и что?

– Ты не лопнешь? – поинтересовался Илья, комкая обертку от первой порции и кидая ей в него.

– Э, не, брат. Любое стремное событие нужно заесть, чтоб переварилось без проблем. Легко и комфортно, понял, брат?

– Так легко и до колобка дозаедаться, со “звериной”-то жизнью.

Пони изогнулся вопросительным знаком, с прискорбием разглядывая свой отсутствующий живот.

– Не, брат, вот как раз со звериной – хрен разожрешься, – он встал, потянулся, сходил за своей шаурмой и, откусывая, с набитым ртом разрешил. – Ну, рассказывай, давай, уже. Что там у тебя?

– В д-трамвае он был, – Илья поддержал себя укусом второй порции шаурмы, которая была, как раз, “с этим вашим фалафелем”. Оказалось на удивление вкусно, Пони не соврал, хоть и было больше похоже на ролл, чем на, собственно, шаурму. – Сказал, что мой незадавшийся двойник хочет со мной поговорить, и выдал некие “ключи” в знак обеспечения доверия, четыре штуки.

– Покажь.

Одной рукой не выпуская еду, второй Илья слазил в карман и осторожно достал упакованные в салфетки пластинки.

– Я так понял, они типа монет Войны, но только не Всадником сделаны?

– Ага, а авторами заслона, – подтвердил Пони, наклонившись поближе и разглядывая ключи с расстояния пять сантиметров. – Да, вроде как, обычные ключи. Зато теперь точно ясно-понятно кто барьер построил.

– А кто вообще такой Шторм? – задал Илья давно мучавший его вопрос. – И откуда ты его знаешь? Ты же знал, как его зовут и что он за мной бегает, когда меня предупреждал.

– Так не в вакууме ж он бегает-то. Там кто из тенекошек его засек, здесь какой альде из тех, что постарше. А уж как его зовут – это я не знаю. Штормом его тенекошки обзывают, и я за ними. Потому что, они говорят так, от него грозой пахнет, вот как.

– От него пахнет войной, – автоматически поправил Илья и задумался: так или иначе, но какое-то под-реальное, суб-реальное ощущение от Шторма было в самом деле похоже на то, что излучала Маша-Война. – Он может иметь отношение к Войне? – осторожно предположил он вслух.

– Надо спросить. У него. Раз он ни в кое-то веки разговаривать решил, да. Обычно он просто проносится и все, туши, брат, свет. Кто-то даже так говорил, как присказку, мол, “прямо как Шторм проехался”.

– И давно он… проезжается?

– Да, брат, мне откуда знать особо? Когда я с Бледом познакомился, это, значит, года два назад, Шторм уже Штормил. Блед за ним одно время бегал даже, пытался поймать и изучить, но он хитрый, Шторм-то. Захочешь его отоварить – сам отоварит по самое то самое. Бледу, конечно, попробуй отоварь, но тут уже, вроде как, па-ри-тет, – по слогам выделил слово Пони. – Кстати вот, про Бледа.

Он пошарил в кармане и поставил на столешницу небольшую деревянную шкатулку. Илья бросил на нее мимолетный взгляд и тут же вернулся к ней глазами, не очень доверяя собственной памяти и чувствуя, как потихоньку съезжает, уже в который раз, и без того уже несколько набекрень нахлобученный чердак.

Крышка шкатулки была, кажется, именно тем предметом, который Илья видел во сне в руках у белого человека. Здесь было и углубление, и разделенное пополам солнце, и ангелы по краям, трубящие о конце света. Илья опасливо посмотрел на это все еще разок и осторожно немного отодвинулся.

– И причем тут Блед?

– Вчера тенекот вернулся от него, огромный, как халк, приволок вот. Это, брат, шкатулка Пандоры.

– В смысле, “пандоры”? – уточнил Илья, который прекрасно помнил, что такое представлял собой ящик Пандоры в мифологии.

– Это вот это вот, брат. Это если Всадник проснется, можно попробовать все равно вроде как справиться. Даже если совсем сфейлил.

– И запихнуть Всадника в ящик? – уточнил Илья с ощутимым недоверием.

– Не, беды и несчастья, вот как. Ты что, необразованный совсем?

– Я знаю, что такое ящик Пандоры, – с достоинством отозвался Илья. – Но у вас тут и про “Апокалипсис” забудь, и ослиные уши царя Мидаса на самом деле эльфийские, и вообще.

– Ну, в общем, вот. Это оно. То самое. Если что – у меня.

– Ты так говоришь, как будто я могу попытаться его использовать без тебя, – фыркнул Илья.

– Ну, брат, а что, если меня убьют-то? – совершенно тем же несерьезным тоном спросил Дэш. – Придется же, да?

– Да ну тебя, – отмахнулся Илья. – Я эту крышку, кстати, сегодня во сне видел. Ее, Аилиса и белого мужика такого, – сказал, и яростно замолчал, чувствуя себя изрядно по-идиотски. Какое значение тут имели его сны? Просто ложное дежавю приключилось, вот и все.

– Белый, да, говоришь? – повторил Пони, прибирая шкатулку обратно в карман до лучших времен.

– Да ладно, фигня это.

– Э, не, фигня. В смысле, не фигня-фигня, а просто фигня. Ты, брат, как думаешь, чего Бледа Бледом называют?

– Потому что бледный? – предположил Илья.

– Точняк, – важно подтвердил Пони. – На пороге и дальше вообще совсем весь бледный. Так что, сдается мне, это у тебя не совсем сон был, а и приглючило.

– Очень радует, конечно, – пробурчал Илья. От пачки новой информации немного пухла голова, и что он там собирался у Пони спрашивать – снова по большей части растворилось в пространстве. Так, почему-то, всегда получалось: у Ильи вроде был и длинный список вопросов, и мучительные непонимания, и даже очевидно было с чего начинать, стоило только добраться до Дэша. А потом ответов всего на пару вопросов уже хватало для полной перегрузки всех схем, и хотелось скорее помолчать и попереваривать узнанное, чем пытаться вызнать что-то еще.

Так и сейчас: вроде и кучу всего надо было спросить, но информация о Шторме, Бледе и шкатулке успешно заняла все мыслительные процессы. К счастью, пластинки-ключи все еще лежали на столе, в поле зрения, и про них забыть не удалось.

– Пойдем мы, нет? – уточнил Илья, кивнув на них.

– Да вообще надо бы, вроде как, – пожал плечами Пони. – А что и получится, что мы, как будто бы, боимся.

– А мы таки не боимся, что ли? – с сомнением уточнил Илья. – Хотя ты со Штормом справляешься. А вот у меня с этим Аилисом не очень хорошо получилось совладать.

– Значит, брат, поменяемся противниками. Со Штормом ты норм, держишься, – сдержанно похвалил Дэш. – Хотя чего-то у тебя не хватает, как то так.

– Знаний, – буркнул Илья. – Опыта. И еще суперсилы.

– Суперсилу тебе подавай, вот ведь, – рассмеялся Дэш. – Да ладно, и так справимся, брат. Если что, так у нас козырь в кармане есть.

– Ты про монеты Войны или про шкатулку?

– Шкатулка только для Всадников. А я про монеты, брат. Если что – они нас выдернут обратно, тут никакой заслон не поможет и не удержит, вот так-то.

– И когда пойдем? Сегодня? Сейчас?

– Нееее, что ты, что ты, – замахал руками Пони. – Это так получится, что мы прямо бежим и падаем, только позови. Нет, пусть, значит, подождут, обдумают свое поведение. Может, им в засаде даже надоест заседать, и тут то мы на них и упадем, вот как.

– Ладно, – согласился Илья, собирая обратно в карман две из четырех пластинок. – Сегодня тогда тайм-аут?

– Типа того, брат. Отдохни там, уроки сделай. Чем там еще можно заниматься в тайм-ауте? Иоанна Богослова вон почитай, так и не читал же ведь, да? Ни вчера, ни до вчера, да?

– Вчера я пришел и упал! И только это спасло меня от разноса и допроса, между прочим.

– Вот! – Пони воздел к потолку темный палец. – Вот! Сегодня, значит, отдыхай, а пока отдыхаешь, изучишь, вдохновишься весь по полной. Может оно и не так, но зато впечатляет на раз. Сразу хочется бежать и мир спасать.

– “А пока отдыхаете – прополите лук”, – процитировал Илья любимую прабабку, большого ценителя и ревнителя огорода и активного, общественно-полезного отдыха.

– Именно, – согласился его приятель. – Это кто такое умное сказал?

– Одна мудрая женщина.

– Очень мудрая! Так что у тебя задание есть на сегодня, завтра экзамен сдашь. На конец света!

– Ну, смотри, если у тебя не будет конца света, чтобы я на него сдавал, тебе не сдобровать, – пообещал Илья, хихикая. Он поднялся на ноги, хлопнул Пони по плечу. – Ладно. Пойду переварю новости, чтобы завтра задавать новые вопросы.

– Да тех вопросов-то, э, брат, кот наплакал.

– Не надо ля-ля, кот не плакал, а ты меня сбиваешь просто. Переизбытком сведений.

– Ты записывай, вот как, – посоветовал ему Пони, и на этом они расстались, и Илья даже подумал, что в самом деле, неплохо бы завести, что ли, карманную тетрадку для записи особо ценных вопросов, а то и действительно, все вылетает из головы. А на тетрадке обязательно должен быть Суперкот – ну, это чтобы напоминать, что у него лапки, а Илья уж как-нибудь сам.

Найти “Откровение”, наверное, было и не сложно, но не хотелось. А то вдруг в самом-то деле тут же захотелось бы спасать мир не по расписанию, а прямо сейчас, сбегая из дома, от компа и кота? Поэтому Илья успешно подменил саморазвитие деградацией: залег на диван с котом и планшетом и углубился в недра Интернета. Принял заявку в друзья Маши-Войны, и даже на всякий случай кинул ей в сообщения свой номер, чтобы был. Поставил пару лайков цветочкам, которые выращивала на окне Ната. И даже нашел приснопамятную Алену.

Как ни странно, несмотря на все волнения и все в высшей степени занимательные приключения, навалившиеся после общения с ней, ее страницу он запомнил совершенно правильно. Ничего необычного там, впрочем, не было, и на страницу-образец, Машину, не было похоже ровным счетом ничего. У Маши была на аватарке какая-то мультяшка, у Алены – ее “красивое” фото при параде. У Маши – пара репостов, какие-то картинки и анекдоты, у Алены – пространные размышления о жизни, дружбе, предательстве и бесконечных жизненных неудачах. Пожалуй, единственное, что нашлось общего, это пара апокалиптических картинок, хотя они были совершенно разного толка. Алена пару месяцев назад запостила демотиватор про то, что “если карма существует, то судя по тому, что со мной происходит сейчас, в прошлой жизни я был всадником Апокалипсиса”, а у Маши был мем с милым котиком верхом на плюшевом звере. В общем-то, на этом сходство учеток и заканчивалось. У Маши явно была жизнь помимо сети, а вот Алена оказалась любителем страдать на показ основательно и мощно, в подробностях рассказывая о своем невеселом бытии по причине слишком хрупкой натуры для безжалостного капиталистического труда. Были тут и жалобы на дядю, который претендовал на половину квартиры, в которой они жили, и от этого был совсем-таки персоной нон-грата в жизни семьи Порываевых. “Конечно, он был мне дорог”, вспомнил Илья ее слова, скучающе просматривая третью по счету простынь текста о том, какой обеспеченный и какой жадный этот “дядя Дима“, и чтоб он сдох, а то жизни ей нет. Что же, по крайней мере, понятно, почему Шторм решил избавить ее от такого раздражающего фактора.

Илья покрутил многочисленные записи туда и сюда, размышляя, пока кот не шлепнул своей огромной лапой по экрану, прекращая мельтешение.

– Мяу, – укоризненно сказал он, обращая к Илье свое умудренное думами кошачье лицо.

– Ты прав, – согласился Илья. – Эту мысль я никогда не додумаю. Хотя, может, написать парсер какой для того, чтобы найти акки, похожие на Машкин?

– Мяу, – рассудил кот, нахмурившись и вглядываясь то в аккаунт Войны, открытый на планшете, то в лицо Ильи. Потом он потрогал экран лапой, прогоняя неугодное приложение и уверенно жмакнул на иконку с рыбками.

– Да, если я буду просто пялиться, ничего точно не случится. – кивнул Илья, протягивая руку и почесывая серый пушистый ком, с тыла больше похожий на милую толстопопую шиншиллу, чем на кота. – А у тебя лапки, я помню.

Глава 8, в которой надвигается шторм

Впрочем, сидеть до утра с кодом и котом было не лучшей идеей. Илья оценил это в тот самый момент, когда жестокая длань Св согнала с него кота и худший в мире будильник объявил:

– Вставай. Тебя ждут великие дела и грязный лоток!

– Ааыыы? – умно отозвался Илья, не открывая глаз.

– Да, сегодня пятница, – подтвердила Св.

– Ыыыыы.

– Нет, нельзя поспать до завтра, чтобы была суббота. И, кстати, только что звонил дядя. Изволь после универа сразу к нему. У него прямо криз по телефону чуть не случился. Кто-то там его обижает. А ты знаешь, как это плохо, когда его обижают.

– Может, тогда оставить глупые экивоки вроде попыток получения образования с утра пораньше и бежать к нему сразу? – предположил Илья, глядя на сестру со злобным прищуром.

– Он это одобрит. Значит, мы так делать не будем, – хмыкнула Св и безжалостно погнала брата на утренние мытарства.

В назначенное для приключений время Илья обнаружил Пони в районе бывшего мебельного, а ныне ТЦ, на Ленинском. Он заливал в уши какой-то девушке на остановке автобуса, и Илья, не выходя из машины, опустил стекло и, перегнувшись через пассажирское сиденье, прислушался. Лапша долетала даже до него.

– Очень голодный, ты не думай, я не попрошайка. Не тунеядец! Просто очень кушать хочется, кушал последний раз вчера. А сегодня в магазине вот ящики грузил, а прораб обманул, без денег прогнал, вот так вот. Хоть немножко, ну вот, сколько есть?

– Эй, голодный, – позвал его Илья, помахав из окна.

Пони мельком глянул на него, но не среагировал, продолжая причитать про голод. Под его настойчивое нытье жертва в самом деле открыла кошелек и начала выгребать мелочь.

– Тридцать рублей? Я хлебушка куплю, поем и работать опять пойду, вот так вот, не веришь? А я так и сделаю. Поем и работать!

Илья надавил на рычаг сигнала.

Пони немного дернулся, но продолжил:

– Вот спасибо, красавица! А телефончик дашь, э? Ты добрая, вот, красивая. Я бы женился на такой!

– Да кому ты нужен, замуж за тебя выходить, – не выдержал Илья. – Садись давай.

– Э, брат, ну ты не вовремя совсем же! – возмутился Дэш под критически-расстроенным взглядом девушки, которая так и застыла с кошельком в руках.

– Да ты жулье, – прозрела, наконец, она.

– Нет, красавица, нет-нет, все чистая правда! Со вчера не ел! Зуб даю, вот, – оправдался Пони, тем не менее, пятясь к машине Ильи, с аварийкой припаркованной на остановке.

– Здесь можно останавливаться только для посадки и высадки пассажиров, – напомнил Илья приятелю, постукивая по приборной панели.

– Так я сажусь, сажусь, – пока Дэш дергал за ручку, пытаясь открыть дверь, недавняя жертва его напористого обаяния достала телефон и начала фотографировать. И Пони, и машину Ильи, и даже самого Илью, вернее, видимые фрагменты.

– Эй, красавица, ты чего? – возмутился Дэш, прикрываясь раскрытой, наконец, дверью, а Илья практически моментально напялил свои “водительские” солнечные очки и откинулся на сиденьи, чтобы затруднить обзор.

– Да я тебя выложу в сети, чтоб народ знал своих героев! – пригрозила девушка, продолжая снимать. – Вот вас развелось, голодающих Поволжья на Субару!

– Для протокола: это он голодающий, – вставил Илья. – Я не претендовал!

– Шайка-лейка! – прикрикнула девушка, отчего Пони шумно плюхнулся на сиденье вместо того, чтобы сесть нормально, и Илья взял старт с места в карьер. Как известно, успеет ли Субару проскочить на светофоре, зависит не от оставшихся секунд, а от желания водителя, поэтому Илья проскочил, а Пони при этом практически вжало в кресло.

– Ты, брат, кажется, нарушаешь, – сообщил Дэш укоризненно, наконец, найдя в себе силы отлипнуть от сиденья достаточно для того, чтобы нашарить ремень и пристегнуться.

– Ты, “брат”, кажется, тоже, – хмыкнул Илья, косясь на него. – Нехорошо попрошайничать у девушек. Какого лешего она тебе вообще сдалась? Неужели новый Всадник?

– Да нет, брат, ээ, – расстроенно отозвался Пони, почесывая нос, насколько получалось при том, как его мотало от постоянных перестроений. – Просто надо же в тонусе быть, а то вдруг Всадник, а я без харизмы? Ээээ, таки нарушаешь, куда так быстро!

Илья постучал пальцем по спидометру, стрелка которого колыхалась, не доходя до шестидесяти.

– Неа.

Пони сощурился на прибор, подумал, посмотрел на регистратор и все-таки не дал себя обмануть:

– Да у тебя там мили в час, да! Не пудри мне мозги!

– Да все равно не нарушаю, – примирительно отозвался Илья, перестраиваясь еще раз. – Я очень медленно и осторожно езжу, потому что все, кто в ралли катает, ездит по городу аккуратно. Экстрима хватает на ралли. А машина вообще Св, и если ей штраф придет, она с меня столько шкур снимет, сколько там будет рублей.

– Тыщ?

– Нет. Рублей, – поморщился Илья, сворачивая в драйв-ин, чтобы купить пожрать “голодающим детям Африки”. И уже потом, одной рукой оперируя гамбургером, а другой продолжая рулить, поинтересовался. – А что дальше, Третьи земли или бетонка?

– Смотря сколько до твоей бетонки, брат, – охотно отозвался Дэш, регулируя громкость орущей на полную музыки. Пели не по английски и не по немецки, и кажется, вовсе по-корейски, и что там все с ума сошли это по радио крутить? – Минут, – уточнил он милостиво.

– Девяносто. При наших “шестидесяти”, – ответил Илья, кинув взгляд на свой модный телефон, закрепленный в держателе на приборной панели.

– Тогда до Третьих земель точно ближе, даже учитывая моториста.

– По моему, для человека, который предположительно недавно изучает русский язык и поэтому сыпет в речь кучу мусора, ты знаешь слишком много фразеологизмов, – прокомментировал Илья.

– А ты в общаге-то поживи, ага, вот так вот! – фыркнул Пони. – Не будешь чего знать, обдурят вконец, вот и верчусь, да. – А мы вообще куда едем-то, брат? Завезешь меня в темный темный лес и закопаешь, вроде как, да?

– Убью и съем, – индифферентно пообещал Илья. – Ты обещал составить мне компанию в поездке к “страшному дяде”. Вот мы и едем.

– Э, брат, так это мне надо еще подзаправиться, а то я плохо переварю такие новости-то, – посетовал Дэш, протягивая руки к пакету с остатками еды.

– Вот погоди, – зловеще пообещал Илья. – Тебя там еще и накормят. Как раз пост закончился, и все такое.

– Пост, – повторил Пони, с подозрением оглядывая Илью. – Ты, брат, не совсем прямо похож на человека, который знает, когда тут пост бывает, да. Или я чего не знаю?

– Дядю моего, – хмыкнул Илья. И добавил. – “Такой страшный дядя”.

Ровно на въезде в садовое товарищество, перекрывая практически целиком подход к колодцу и одновременно большую часть проезда, их встретил прекрасный черный внедорожник, который пришлось, ругаясь, объезжать с большими усилиями и стараниями, так что к забору искомого дома они подъехали уже немного наприключавшиеся и недовольные несовершенством мира.

– Вот, смотри, сейчас сразу дозор начнется, – весело предупредил Илья Пони, переключаясь на нейтралку и подтягивая стояночный тормоз. – Годи меня здесь.

Действительно, из калитки практически сразу же проследовали две женщины самого просветленного вида. Они с явным подозрением зыркнули на Илью, который, гремя ключами, полез отворять себе ворота, и остановились неподалеку, якобы беседуя, но на самом деле внимательно наблюдая.

– Илья! – окликнул его голос сверху. – Илюша! Воротца не трогай!

Илья задрал голову вверх, и Пони с любопытством высунулся из окна, чтобы увидеть выглядывающий с балкона на втором этаже светлый лик, украшенный вполне мессианской бородкой и лучистыми карими очами.

– Это еще почему? – поинтересовался Илья.

– В гаражике-то машинка моя, твоя уже не встанет.

– Да мне колеса закинуть, дядь, – отмахнулся Илья и продолжил колупаться с замком. Ключ, кажется, не подходил.

– Илюша, – продолжил глас с небес ласковым тоном. – Ты замочек-то не ломай. Ключик новый возьми в прихожей и открой нормальненько. Но места-то там все равно нет.

– Дядь, ты что там напихал-то? – возмутился Илья, ныряя в ворота. Пони услышал приглушенное “ой, здрасте”, подумал и решил-таки составить компанию своему приятелю. На участке обнаружился тонкий, но весьма ощутимый дух навоза, пара работающих на грядках вдалеке женщин и Илья, над которым нависала некая внушительная дама.

– Э, прекрасная женщина, а что не так? – мило осведомился Дэш, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зубы.

Гневный взор дамы тут же переместился на Пони.

– Ходют тут всякие! – выразительно сказала она и снова обратила фокус своего внимания на Илью, который при своем совершенно нормальном росте рядом с ее богатырским сложением казался совсем крошечным. – Да за что же отцу Пантелеймону такие печали, – уперев руки в боки, поинтересовалась она. – Помощи не допросишься! Батюшка, святой человек, все сам должен делать тут? Или мы, слабые женщины?

– Так вот я, приехал, – осторожно сказал Илья, пытаясь обойти ее по окружности, но она уверенно поворачивалась вокруг своей оси вслед за его движениями. – Помогу чем могу и все такое. Только бы мне “ключик” от “гаражика”, “колесики” закинуть. А там и помогу.

– Только это и надо тебе, прости, Господи, меня, дуру грешную, – почти простонала дама, автоматически крестясь. – Только гараж и нужен, а на отца святого тебе и все равно!

– Да уж если бы все равно было, – проворчал Илья. Пони, пользуясь тем, что внимание внушительной стражницы было сконцентрировано на одной цели, просквозил за ее спиной в дом, огляделся, оценивая и просторный светлый холл, и прекрасный, совсем не дачный ламинат на полу, и новенькие стеклопакеты, снял с деревянной резной ключницы возле зеркала ключ с биркой “гараж”, и второй ключ с биркой “гараж”, и вывалился обратно, прямо с крыльца кидая своей добычей в Илью. Тот легко принял пас, словно они пол-жизни тренировали это движение и, не слушая больше прочувственную речь обвинения, стал открывать дверцу.

Дама от такой наглости осеклась, а потом Илья распахнул дверь, и это было очень похоже на дорогу в Нарнию или за Порог, потому что внутри оказался какой-то совершенно другой мир, измерение Помойка, или, может, Строительная Помойка, но не как не просто “гаражик”.

– Почему мне кажется, что таки не влезет? – спросил Пони, и из проема вывалился, не удержавшись там, рулон какого-то линолеума.

Продолжить или получить ответ он не успел: цепной реакцией внутри начало что-то падать, вызывая с каждым плюхом и хрясем горестные стоны у суровой дамы.

– Что же это вы наделали то, – причитала она, наворачивая круги возле двери. – Да что же это делается-то!

– Конец света! – возвестил Пони гулким голосом.

– Это не конец света, – не согласился Илья, с интересом наблюдая за сваливающимся добром, – а только конец гаражика. Он, кажется, тоже сейчас как картонный домик сложится.

– Не сложится, Илюша, не сложится, – пообещал приветствовавший их из окна ранее мужчина, подходя ближе и кладя руку Илье на плечо. – Благослови тебя Господь. А гаражик-то надо теперь разобрать, раз ты тут навел беспорядок. Заодно и место для своих шинок найдешь. Как раз все и поместится.

– Ты это спланировал, только честно? – обреченно уточнил Илья, дергая плечом. – Тебе надо было, чтобы я разобрал гараж?

– Нет. Тут уж все в руце Божьей. А тебя я звал, чтобы навозик перетаскать.

– Какой такой навозик?!

Дядя широким жестом обвел вокруг, призывая почувствовать явственный “аромат”, разлитый в воздухе, и потом указал куда-то за гараж. Илья всхрапнул и пошел к краю строения, а Пони – за ним, видимо, чтобы случайно не оказаться направленным руцей Божьей в каком-нибудь более правильном направлении.

На соседнем участке красовалась груда отменного, натурального, в высшей степени качественного навоза. Лучше просто не придумаешь, какого.

– Мммм, а запах, – процитировал Пони.

– Дядь, – мрачно уточнил Илья. – Ты хочешь, чтобы я перетаскал навоз на чужом участке?

– Ну, вот вас же двое, быстро справитесь.

– Дядь, – повторил Илья, разворачиваясь и глядя на него исподлобья.

Игра в гляделки продолжалась с полминуты, в течении которых любой желающий бы успел убедиться в том, что некоторые гены в этой семье отличались завидной стойкостью, не хуже натуральных ароматов, пронизывающих весь мир в этой точке бытия.

– Так навозик-то наш, – кротко признал, наконец, дядя.

– А что он делает на чужом участке?

– Временно хранится, что же еще он там делать-то может?

– Хозяйкины тама друзья ругаются, – встряла замолкшая было от присутствия отца Пантелеймона дама. – Требуют, значит, чтобы к следующему их наезду никакого навоза не было. Как будто прямо им он мешает.

– Они имеют на то право, – подтвердил отец Пантелеймон, демонстрируя похвальное смирение с этим фактом. – А навозик-то нужно на грядки перетаскать.

– Угрожали еще! Батюшке-то, – посетовала женщина и перекрестилась. – В навоз кунуть обещались.

– И ты решил, что лучше пусть меня “кунут”? – вздохнул Илья, прикидывая фронт работ.

– Так вы все успеете убрать, и никакого искушения навредить ни у кого и не случится, – опустил глаза в пол дядя. Посмотрел на тропинку, выложенную камнем, потом на травку газона рядом, потом на стенку гаража, словно ища в повседневных предметах Бога.

– Все с тобой ясно, – вздохнул Илья и повернулся к Дэшу. – Ну, ты не обязан со мной навоз вкапывать. В машине, что ли, посиди.