Текст книги "Кот, зверь и конец света (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Илья чувствовал себя как-то странно. Это самое “Маша, блин” было очень даже знакомо, на переменах это было одной из привычных нот школьного фона много, много лет. С другой стороны: вот эта самая “Маша, блин” – самый настоящий Всадник Война, и сколько лет она была всадником, пока он иногда пересекался с ней в столовке или на перемене?.. И сколько еще таких людей, на которых он не обращал внимания, хотя видел, а они на самом деле – кто-то особенный? Сейчас, прислушиваясь к себе, в основании своих мыслей, он мог рассылать неумолчный ритм, который пах кровью и железом, прямо, как … перед появлением Шторма.

Напоминание не было приятным, и Илья, поежившись, встал, чтобы проверить свою одежду. С нее, частично отжатой в машинке и уже с полчаса висевшей под вентилятором, уже не капало, но она была, конечно, все еще ощутимо влажной.

– Когда там грозный папа придет? – уточнил Илья, не оборачиваясь.

– Через часика два-три, – с готовностью отозвалась Маша. – Немного еще обсохните и ступайте с миром.

– Почивать не оставите?

– Чего-чего?

– Ну, так как ты, оказывается, легендарная Баба Яга, – уверенно сказал Илья с как можно более серьезным лицом. – В баньке попарила, ужином накормила… теперь, значит, положено дать добрым молодцам поспать, а с утра снабдить в дорогу навигатором и добрым советом.

– Разбежался! – рассмеялась Ната.

– В дорогу, – с достоинством ответила Война. – Могу дать вам пинка!

Голос ее, впрочем, звучал совсем не угрожающе, и мимика выдавала едва сдерживаемое веселье.

– Пирожки еще есть! – донеслось из коридора, и Маша, все-таки, заржала.

Ну, и в каком месте она Война? Невольно снова подумал Илья. Обыкновенная же девчонка. Никаких тебе темных вод и омутов.

– Лучше мелочи отсыпь, если есть, – честно попросил он.

– Этот вот тоже вечно мелочь клянчит. Это заразно, что ли? – спросила Маша, тем не менее, оглядываясь в поисках своей сумки. Из кошелька она выгребла несколько десятков монет, которые, видимо, автоматически высыпала туда каждый раз, получая сдачу и никогда не пересчитывала. – Хватит тебе?

– Я, честно, верну, – пообещал Илья, в свою очередь, пересыпая добычу в карман. – Но сейчас все бабки в кошельке отсырели вконец. Только ты мне телефон, что ли, свой напиши, или ты там в соцсети какой-нибудь есть?

– “Вкакой”-нибудь есть, – кивнула Маша.

– Кинь мне заявку? Я там как есть. Настоящие фио, и я, наверное, там один такой. Если не один, так у меня на аватарке кусок нашей гоночной тачки. Ната ее знает.

– А? Ага, – кивнула та. – Знаю, ага.

– Хорошо, с компа потом, – согласилась Маша, и Илья, все-таки, счел за благо начать собираться. Сталкиваться с грозным владельцем халата, который был ему велик в три раза, как минимум, он не очень горел желанием.

Пирожков и даже добрый совет им, впрочем, в дорогу выдали – в отличие от пинка, который, несмотря на все угрозы, достался настырному псу Процику, а не Илье или Пони.

– А почему, кстати, Процик? – поинтересовался Илья, завязывая мокрые и теплые от батареи шнурки под беспрестанное нытье обиженного животного, которому не давали броситься и всех обслюнявить.

– А, да это, как сказать… В общем, до конца десятых дела у папы шли неплохо, и деньги обычно были. И его приятель у него выпросил, что называется, “на дело”. Дескать, открою свое дело, разбогатею, все верну с процентами.

– И как, вернул?

– Ну, в целом… процент как раз и вернул. Вон он, Процент-то, – хихикнула девушка, наклоняясь, чтобы почесать пса за ушком. – Он собак собрался разводить. Но порода в моду не вошла, тогда, помнишь, все с йорками бегали.

– Да и сейчас бегают. Только йорк это вроде и не собака. К Св кто-то как-то с йориком приходил, так мой кот решил, что эта крыса. Чуть не пообедал. А коту-то виднее.

– Ну, у тебя, видимо, не кот, а какой-то суперкот, – пожала плечами Маша.

– Точно. Суперкот и есть, – подтвердил Илья, и на этой жизнеутверждающей ноте они с Пони, таки, покинули на удивление гостеприимный дом самого настоящего Всадника Войны.

Весь спуск до первого этажа Илья старательно держал язык за зубами, хотя вопросов у него было больше, чем можно было бы успеть задать даже, наверное, за час, а когда они вышли на улицу, первые промозглые ощущения от прохладной погоды, ветра и недосохшей одежды были такими живописными, что временно отбили охоту разговаривать, заставляя переживать вполне себе экзистенциальный кризис. В результате Илья снова открыл рот уже когда они приблизились к злополучным прудам.

– Думаешь, Шторм все еще ищет нас в Третьих Землях? – спросил он, поражаясь тому, насколько странно звучал этот вопрос в реалиях привычной московской действительности. Он вполне мог себе представить как Пони недоуменно полуборачивается, глядя на него из-за края капюшона, и уточняет “чего-чего, брат?”

Пони в самом деле полуобернулся, но тут же развернул голову обратно и пожал плечами.

– Э, думаю да. Мы, брат, так ловко просквозили обратно, что надо запомнить это место.

– Может, лучше не надо? Не всегда мимо будут проходить сердобольные самаритянки, знаешь ли.

– Так можно, вроде как бы, сделать тут тайничок, чтобы вещи про запас припрятать, если что. Мало ли нам снова от Шторма драпать придется? Или от чего похуже.

– Похуже, – едва не хрюкнул от возмущения Илья. – Я так и не понимаю, почему этот Аилис на меня похож. Вот это точно – кое-что похуже. Да его даже Св со мной попутает!

– Да, брат, но он сюда не пройдет. Помнишь, э, он жаловался? Так что Св твоей ничего не грозит, вроде как.

– Зато галактика в опасности, – с деланным пафосом и очень кислым тоном отозвался Илья.

– Двух штук тебя мир не вынесет, да? – блеснул улыбкой Дэш.

– Боливар не вынесет двоих, – подтвердил Илья. – Кстати, про Боливара. В выходные ты едешь со мной на дачу, ты помнишь? Один я туда не попрусь.

– Такая страшная дача? – повторил шутку Пони, сам хихикая ей.

– Нет, такой страшный дядя, – ежась, ответил Илья. – Вот ты ржешь, а он супергерой. И это очень печально.

– Для него?

– Нет, для нас. Сам увидишь, – зловеще пообещал он. – Запомни, в субботу.

– Так хоть отвезешь, э?

– Отвезу, – уныло пообещал Илья, что настроение пропорционально падало при мысли о том, что суббота очень даже скоро. Дядя его, в самом деле, был прекрасным человеком, и многие его буквально на руках были готовы носить, но с отдельными последствиями этой доброты и этого ношения приходилось иметь дело непричастным, и они со Св каждый раз делали все, чтобы спихнуть решение дачных проблем на другого. – Как говорится – проигравший моет посуду.

– Можно и посуду, только ты монеток мне войновых отсыпь, да. Пригодятся. Кстати, брат. Вернее, некстати! Та дамочка-то что?

– Какая дамочка? – не понял Илья.

– Ну, вроде как, та, которая. Где нас Шторм накрыл.

– А, – сообразил Илья. Кажется, это было вечность назад, а на самом деле сколько? – Слушай, а сколько мы отсутствовали то?

– Да несколько часов всего, брат, – отмахнулся Пон. – Дата та же на календаре была, так что все нормалек.

– Хорошо, – выдохнул Илья, успокаиваясь.

– Даа, а то Св убьет, вроде как, – рассмеялся Дэш.

– Тебе смешно. А у меня Св, – трагично отозвался Илья. – А когда у тебя Св, то даже думать об опасности нельзя, потому что Св почует и прибьет.

– Так, а дамочка-то что?

– Да ничего, вроде, – неуверенно вспомнил Илья. – Я ничего эдакого в ней не заметил. По крайней мере, с тем, как я слышу Войну, ничего общего. Ничего запредельного. Обычная женщина, страдальная немного. Возвышенная, тонкая натура, похоже. Мне с такими трудно. То есть, я могу некоторое время изображать рафинированного мальчика из хорошей семьи, но рано или поздно, знаешь, выплывает, что я не на скрипочку в детстве ходил, а вовсе на гитару, и стремился “Enter Sandman” играть, а не прелюдии Баха.

– А она, значит, вроде как, по прелюдиям, – двусмысленно прокомментировал Дэш и сам взоржал.

– Я видел ее страницу, у нее открыта была. Можно будет посмотреть, что она там пишет, проследить. Вдруг это просто я птица-тупик, а она в самом деле Всадник?

– Проследим, брат, не зря же Шторм за ней носится, – кивнул Пони.

Разговаривая, они прошли весь путь до Проспекта Вернадского, и Пони, попрыгав на месте, сказал:

– Давай, вали на остановку. 34-ый тебе нужен, брат.

– А ты куда? Разве тебе не полагается меня за ручку домой довести, чтобы я не пропал по дороге?

– Я бы довел, если бы вроде как думал, что Шторм все еще за тобой носится. Но Шторм носится за тобой по Третьим землям, и, наверное, за твоим этим магом поперся. А при Солнечном-то дворе с ним вряд ли станут церемонится.

– Собственно, это один из пунктов, о которых я тебя тоже хотел спросить.

– Церемонии Солнечного двора? Э, нет, нет, брат, давай домой, потом церемонии. Я тебе обещаю, в лучшем виде все расскажу, только не сейчас, да? Мокро, холодно и фу.

– Это не фу, – вздохнул Илья. – Это приключения. Ладно. Что, завтра? Послезавтра? В субботу дача, еще раз напоминаю. Ты мне должен, ясно тебе?

– Это все угрозы. И дискриминация, брат, – рассмеялся Дэш, махнул ему рукой и гордо удалился, засовывая руки поглубже в карманы толстовки. Илья даже некоторое время смотрел ему вслед, но Пони, видимо, не был намерен демонстрировать никаких особых трюков: перейдя по светофору улицу, он независимой походкой удалился в глубь района, и постепенно яркое пятно голубой куртки потерялось где-то в сумерках, оставляя Илью с уже знакомым ощущением зыбкости собственношкурно пережитого опыта. Было ли вообще это путешествие неизвестно куда, или привиделось? Никаких документальных подтверждений не осталось, никаких сувениров на память или, может, фотографий на телефоне, поэтому сомнения в собственной нормальности подкрадывались и покусывали. Может, они в самом деле свалились в пруд, поспорив из-за, например, количества ангелов на острие иглы? Свое участие в такого рода дискуссии он, по крайней мере, мог себе представить и обосновать без схождения с ума.

Глава 7, в которой что-то получается, но не то, что нужно

Дверь квартиры распахнулась перед его носом, словно его тут ждали.

– О, явился, – почти совсем не угрожающе сказала Св, уперев руки в боки.

– О, нет, – простонал Илья, который надеялся просквозить потихоньку, чтобы не акцентировать внимание на обстоятельствах своего отсутствия.

– О, да, – не согласилась Св. – Ты какого лешего телефон не брал?

Илья поднял вверх указующий перст, призывая к вниманию, потом сунул руку в карман, достал свой вымокший и немного высушенный телефон и торжественно вручил сестре. Пока она недоуменно вертела его в руках и пыталась включить, Илья проскочил мимо нее в квартиру и побыстрее сбежал в ванную, чтобы отмокнуть в тепле, вяло воспроизводя в голове последовательность событий, а потом стараясь все это выкинуть из головы. На самом деле, он хотел не думать о том, что с ним было, и что еще будет, а завалиться спать, и желательно, чтобы кот рядом храпел, и никакие нездешние ветры не дули в его жизнь хотя бы до утра.

Подлый кот, впрочем, пришел только под утро, благоухая совсем не духами, но Илья в сонном великодушии простил ему даже такой faux pas.

Всю ночь ему снились странные сны, в которых он пробирался через лес на Третьих землях, и Шторм шел рядом с ним, иногда подбадривая. Или Царь Туманов величественно склонял свою голову, слушая его рассказ. Или почти-бесконечная библиотека разворачивала изгибы своих полок, чтобы поднести ближе к нему самый обычный учебник по php вместо затейливых томов по магии и истории дальних стран, где водятся чудовища. А потом он словно бы проснулся, открыл глаза, всем телом ощущая это усилие, и обнаружил, что лежит на деревянном полу, залитом немного холодноватым, прозрачным утренним светом, который льется из окон террасы. За окном виднелась молодая зелень каких-то плодовых деревьев. Не понимая, где он и что происходит, но почти уверенно вспоминая, что спать ложился в собственную кровать, Илья приподнялся на локте, чтобы оглядеться, и вперился взглядом в чьи-то босые ноги, стоящие на ошкуренном бревне. Подняв взгляд выше, он встретился взглядом с их хозяином: внушительный мужчина, весь белый, словно присыпанный мелом, то и дело поглядывал на него, вырезая узор на небольшой доске.

– Ты – Зверь Мора, – сказал мужчина.

– Да, – ответил Илья, и услышал, как его собственный голос где-то сбоку сказал то же самое второй раз. Он резко повернулся в ту сторону и обнаружил там точно так же ищущего его взглядом своего двойника. Перепугавшись, Илья вскочил на ноги, его визави тоже взвился с пола, и они замерли, пожирая друг друга полными негодования взорами.

– Ты! – сказал Илья Аилису, а Аилис Илье, и оба задохнулись от бешенства. – Как ты сюда попал?

Белый мужчина негромко рассмеялся, и этот звук заставил их обоих на секунду обернуться.

Илья успел заметить, что на доске, которую тот вырезал, было прямоугольное углубление посередине, словно для инкрустации, разделяющее пополам солнечный диск, а по четырем углам были трубящие ангелы. Но подробности уже ускользали, утекали, картинка смещалась, и вместе с ней расслаивался звук: Аилис что-то крикнул ему, и слов было не разобрать, но Илье послышался вызов на поединок, или на встречу, или только почудилось? Последние отзвуки смешались с утренней тишиной, и в открытые глаза хлынула картинка окружающего его на самом деле.

– Ничего себе астральный опыт, – буркнул Илья себе под нос и пошел собираться в универ, попутно всерьез разгневав своего домашнего суперкота возней и шебуршением.

– А нечего было шляться неизвестно где полночи, – укорил его в ответ Илья и все-таки ушел. Видимо, Шторм в самом деле временно потерял их след – по крайней мере, ни по дороге в универ, ни из него никаких странных происшествий не случилось. Задавшись целью отыскать и допросить своего коллегу по непоняткам, Илья попытался было позвонить по оставленному Пони номеру, но ответа не дождался, и даже сообщения ушли в никуда. Может, все-таки надежный “кирпич” дал слабину, и телефон после принудительного купания просто не включился? Подумав, Илья решил не оставлять попыток прозвониться, но еще и попробовать поискать Дэша в местах его обычной дислокации. В частности, большим потенциалом обладала шаурмячная, листовки которой Пони раздавал чаще, чем остальных. Это легко можно было проверить по размокшей макулатуре в карманах Ильи.

Искомое место было где-то между Калужской и Проспектом Вернадского, судя по адресу, а, значит, можно было проверить по пути другие известные места обитания волшебных пони, по крайней мере, их часть.

Рассудив таким образом, Илья доехал до Октябрьской, где вышел и покружил по площади, обходя отдельные группки тусующейся молодежи, затем вышел к трамвайному депо, остро вспоминая недавние события, произошедшие именно здесь. До Университета отсюда стабильно и как минимум столько, сколько Илья себя помнил, ходило целых два трамвая – 14 и 28, причем на 28 было ехать дольше, но просто дождаться вагона и поехать было не так интересно и захватывающе, как попробовать самому вызвать немного страшноватое чудо, которое ему демонстрировал Дэш не так уж и давно, если подумать.

Илья поставил ногу на рельсы, чувствуя себя немного придурком, и тут же убрал, не уверенный в том, что все сделал правильно. Но тихо тренькнуло, и ярко освещенный трамвай с прочерком на табло возник практически прямо перед ним, затормаживая и едва не снося ему голову зеркалом. Передняя дверь гостеприимно распахнулась, и Илья, чувствуя себя едва ли не великим маго-кудесником, вошел внутрь. Дверь тут же закрылась, и, вопреки предыдущему опыту, трамвай просто тронулся и продолжил движение. Причина оказалась банальна: в салоне, кроме самого Ильи, находился еще один пассажир. И его бронзово-рыжие волосы и красный плащ не позволяли его спутать с кем-то другим.

Впрочем, вскакивать и нападать Шторм, кажется, не собирался: он сидел боком на одном из одинарных сидений в середине вагона и пристально смотрел на Илью своими колючими глазами, словно измеряя от и до в обещании сделать гроб точно по размеру.

– Привет, – сказал Илья, когда молчание стало совсем едким. Нашел-таки! Или не искал, и это все случайно? Он просто тоже вызвал трамвай, а Илья налетел на него, как кур в ощип?

– Аилис, – сказал Шторм сухим, словно отвыкшим от использования голосом такого тембра, который с равной вероятностью мог быть мужским и женским, – Аилис хочет поговорить с тобой.

– И ты здесь, чтобы меня к нему доставить? – с подозрением осведомился Илья.

– Вряд ли ты пойдешь без того черного, – совершенно справедливо рассудил Шторм, откидываясь на спинку сиденья и ни на секунду не спуская с Ильи настороженного взгляда.

– Это точно. Но “поговорить” это уже лучше. Нормальные люди с этого начинают.

– Ты…видишь тут людей? Да еще и нормальных? – очень сухо осведомился Шторм.

Илья фыркнул от неожиданности, давя неуместный смешок, и сказал:

– Резонно. Где назначена встреча?

Шторм несколько долгих секунд поизучал его, едва не поворачиваясь головой туда и сюда, не дать ни взять птица, потом наклонился вперед и выложил на сиденье напротив себя, развернутое в обратную сторону хода трамвая, четыре блестящих пластинки, испещренные мелкими царапинами.

– Четыре ключа. На тебя и твоего напарника. Два туда, два обратно. Покажешь ему – он подтвердит, что все честно. Приходите, как соберетесь с храбростью.

– Разве для разговоров нужна храбрость?

– Бывает, для разговоров она нужна больше всего, – строго ответил Шторм, поднимаясь на ноги. Он прошел мимо Ильи, едва не задев его краем волос и плаща, обдав запахом крови и металла и глухим рокотом изнутри реальности, остановился возле дверей. Трамвай покорно остановился, двери раскрылись, и Шторм сошел по ступенькам. Глядя ему вслед, Илья видел, как тот, ничем не отличаясь от любых других прохожих, неторопливо удаляется прочь по улице.

Трамвай продолжал стоять, двери не закрывались. Спохватившись, Илья поднес руку к ближайшему компостеру, дожидаясь чувствительного укола и забора крови.

Компостер высунул язык, облизываясь, и мелодично сообщил:

– Осторожно, вагон скоро тронется. Уважаемые пассажиры, будьте внимательным к вещам, оставленным другими пассажирами. Вагон следует по маршруту “14Д”, следующая остановка – Университет, конечная.

Илья понял намек, но собирать пластинки-ключи сразу не торопился. Ошибка могла стоить ему слишком дорого, поэтому он сел на место Шторма и наклонился над оставленными им предметами, изучая их и прислушиваясь к ним… и к себе.

Особых странностей визуально не обнаруживалось: обычные полоски металла, словно в самом деле заготовки для ключей, и даже, кажется, вовсе не железо или какой другой простой металл: больше было похоже на серебро. Хотя, если провести аналогию Третьих земель и их обитателей с народом холмов, то все логично, там уж точно любителей железа нет. А их золото превращается в листья, интересно, что происходит с серебром?

Илья покривил губы, достал пачку бумажных платков, взял одну салфетку в руку, толком не разворачивая, и осторожненько взял этой импровизированной прихваткой одну из пластин.

И ничего не случилось. Поэтому Илья завернул ее поплотнее в бумажку и таким же образом обошелся с остальными тремя, размещая их в глубинах своих практически бездонных карманов. Чего там только не было, если поискать. Наверняка нашлись бы не только ключи для дверей в иные миры, но и сами иные миры как класс. А, может, и особый тип домового – карманнОй. Илья хмыкнул своим мыслям, рассеянно представляя себе морду этого самого карманного, укоризненно выметающего из кармана труху от сломанной сигареты или обломки зажигалки. При этом карманный житель почему-то выходил очень похожим на его собственного кота. Видимо, по части укоризненных морд Мак был главным чемпионом в его жизни. Воспоминание о коте заставило резко захотететь домой со страшной силой, тем более, что для этого уже практически не надо было прикладывать никаких усилий: на Университете вышел, домой зашел. Но – нет. Кажется, в этом и заключался главный, но не воспетый подвиг любого героя: идти и делать то, что должен, даже когда ужасно хочется домой, к котику, и вообще ты уже почти туда пришел.

– Конечная. Просьба освободить вагон! – возвестил трамвай и остановился, тренькнув.

Илья с огромным неудовольствием исторг себя в раскрытые двери, насупился и пошел мимо купола станции, втайне лелея надежду, что Пони найдется где-нибудь тут, и никуда не придется больше ползти.

*** 

И он, словно ожидал только моего прикосновения, припустил вперед, а я – следом. Движение моего проводника оставляло за ним серую ниточку, которая тут же втягивалась обратно в мою шерсть по мере того, как я следовал за ним.

Путь долго, очень долго лежал по руслу той самой реки, по Сонным землям или по Пограничью, так что я даже подрасслабился, мирно труся по так четко указанной дороге, а потом клубок подпрыгнул в воздух и исчез, продолжая тянуть вперед и вперед серую ниточку, которая сейчас для меня уходила в совершеннейшее никуда, растворяясь хвостом в воздухе.

Однако, я, к счастью, не глуп. Я быстро сообразил, что это такой скачок через реальность, чтобы захватить какую-то информацию, или преодолеть чрезмерное препятствие в нижних мирах через верхний. Поэтому я покрутился на месте в поисках подходящей тени, но они все были не очень. Пришлось, впрочем, брать, что было: я ступил в малюсенькую теньку одной лапой и носом, закрывая глаза, чтобы убедить себя в том, что тени достаточно, и вынырнул вслед за ниточкой в более плотные части реальности.

Здесь было куда теплее, чем в оставленных позади родных краях, и я безо всяких подсказок понял, что стараниями нимфы изрядно продвинулся на запад.

Вокруг был лес, практически такой же, как под серым небом Пограничья, только вместо светлых сумерек здесь царила ночь, живая и влажная. Я, пожалуй, это совсем не люблю. Конечно, шерсть моя позволяет мне и в холода спокойно пребывать вне помещения, но лучше уж честный мороз, чем промозглая роса с ветром пополам.

Я встряхнулся от носа до хвоста и порысил вперед, следуя за тенью клубка, едва видимой здесь, в самом реальном из миров. Кроме котов, наверное, никто и не разглядел бы его, но на то мы, коты, и коты. Я несся вперед, мокрая трава полоскала мне по пухнастому брюху, в хвосте застревали листики и паутинки, стволы проносились мимо, и я все ускорялся, пытаясь побыстрее миновать этот лесной участок, чтобы продолжить путешествие с большим комфортом через Пограничье.

Клубок, впрочем, вывел меня к какому-то заброшенному дому, стоящему на берегу заросшего до неприличия искусственного пруда. Нормальные люди, наверное, в такие места не зашли бы, да и нормальному коту тут делать нечего, но, что делать? Впрочем, мы, вроде бы, уже установили, что я – кот необычный, да и куда деваться? Часть моей прекрасной шерсти в виде клубка уже метнулась внутрь, и делать было просто нечего, кроме как последовать за ним, пока он окончательно не сбежал в неизвестно куда.

Внутри было не менее темно, не менее влажно и не менее холодно, чем снаружи, сильно пахло плесенью, немного – тухлыми мышами, и еще едва ощутимо – каким-то бесхвостным и каким-то чудовищем. Я потер лапой нос, пытаясь прочистить обоняние и определить, с какой такой тварью из нижних миров мне предстоит встретиться, если не повезет, но так и не смог вспомнить ничего, что охотилось бы на мышей, поэтому пришлось неохотно продолжить дорогу вперед, временно забывая о следовании за путеводным клубком и прокрадываясь внутрь с предосторожностями.

Бесхвостного я услышал еще сверху.

Понял, что внизу, под полом, что-то шевелится и стонет, прислушался, замирая, и пришел к мнению, что конкретно это – не чудовище, а крупное живое существо, вероятно, попавшее в неприятную ситуацию. Оставить кого-то в беде мне не позволяло мое геройское реноме, поэтому пришлось искать путь вниз.

Бесхвостный нашелся в подвале, среди обрушенных перекрытий, полубесчувственный. От него пахло кровью, бедой и совсем немного – следами чудовища. В одной стороне валялся его рюкзак, в другой – все еще горящий яркий фонарик, явно предназначенный для обследования такого рода неугодных нормальным котам мест.

Я потыкался носом в окровавленное лицо, пощекотал усами, даже позвал его негромко, но он, конечно, не откликался. Обычный такой, знаете ли, бесхвостный, немного постарше моего собственного, а, может, и того же возраста.

Конечно же, мне, мягкосердечному, сразу стало его еще в десять раз жальче, потому что мой недоумок вполне мог вот так же попасться по невнимательности, получить чем-то тяжелым по голове, и кто ему поможет? Разве что вот такой, как я, скромный пухнастый герой. Расчувствовавшись, я громко чихнул и полез изучать сумку несчастной жертвы в поисках аптечки. Обычно даже такие никчемные выживальщики носят с собой аптечку, а в аптечке есть всякие ужасные пахучие вещи, от которых люди хорошо приходят в себя.

Расколупал: в аптечке оказался только бинт, какие-то таблетки, какая-то совершенно незнакомая жидкость почти без запаха, но зато рядом с рюкзаком нашелся телефон, и я, покрутившись вокруг, смог когтем нажать кнопку включения. К счастью, несмотря на незнакомый язык, интерфейс был знакомый, так что я легко вызвал телефонную книгу, и в ней – список наиболее частых номеров. Ткнул, даже не пытаясь прочитать имя, в самый последний номер, рассудив, что уж люди как-нибудь сами разберутся. Ведь предупреждал же мой временный подопечный кого-то о своем походе? Надеюсь, что так.

Раздались гудки, потом женский голос отозвался, немного сонный, но практически сразу теряющий всю сонливость, не дожидаясь ответного приветствия.

Я потыкал жертву снова, сделал бодрящий кусь за руку, и бесхвостный глухо застонал, словно я сумел-таки пробилась сквозь забытье.

Голос в трубке стал настойчивым, почти истеричным. Когда я пытался слушать сквозь Пограничье, я понимал слова, но мне было не до них, потому что мой спасаемый все никак не отзывался как следует, несмотря на то, что я уже совсем измусолил ему руку. Вот дурак!

И я дурак, потому что так увлекся процессом, что совершенно забыл и про второй запах, встреченный мной на первом этаже, и про наблюдение за окрестностями. А стоило бы, потому что голос в телефоне прервался в один миг, разорванный на части помехами, и что-то, поднимающее мою шерсть одним своим дыханием, вступило в сумрачный подвал.

Я обернулся. Как можно более небрежно и грациозно, потому что не к лицу героям показывать страх и слабость, и достаточно храбро посмотрел в глаза опасности. Вернее, сначала куда-то в ее тонкие белесые лапы, покрытые крошечными щупальцами вместо меха. Тут и там между бледных отростков прятались красные, налитые пустулы, асинхронно пульсирующие и нервирующие этим. Я невольно представил, как такой вот гнойник взрывается прямо на меня, и что я тогда буду делать? Вылизаться же не смогу, это придется ждать грязным до возвращения домой и заставлять бесхвостного себя мыть?.. Нет, определенно, надо быть осторожней и под такие неприятные взрывы не подставляться.

В остальном надвигающееся на меня создание было похоже на немного волосатый скелет кошки, которая зачем то ходит на задних лапах и позабыла свой хвост в каких-то неназываемых местах. На голове у нее было подобие совершенно неуместной короны, скрывающей морду затейливым забралом, а на одном из ребер висел одинокий черный колокольчик.

Это было, определенно, что-то новенькое, ну, или же в этой стране – а я, наверное, был еще не в Германии? – водилась совершенно другая нечисть. Может, тут такие вот бродячие мохнатые кости вместо мефоз?

– Брысь, – сказал я достаточно уверенно, делая пару шагов, чтобы встать точно между беспомощным бесхвостным и надвигающейся штукой.

Та остановилась, покачиваясь и водя в стороны своим глухим забралом.

– Чем это … чем это пахнет? – спросила она глухим, пустым голосом, больше похожим на свист ветра между костей.

– Нормально пахнет, – отозвался я автоматически, но на всякий случай обиженно принюхался, – котом пахнет.

– Кооооот-ооооооом, – потянула, словно продувая вентилятор, тварь и шагнула ко мне. – Ном, ном…

– Само-то ты кто будешь? – поинтересовался я, заинтригованный полуразумным статусом твари и возможностью потянуть немного время, чтобы успеть сообразить, как с этой штукой иметь дело.

– Асскккууу, – ответило существо, шагая в сторону, чтобы обойти меня и добраться до бесхвостного. Но не тут-то было: несчастный был под моей защитой, поэтому я переступил с место на место, тоже, и снова перекрыл твари дорогу. – Хожу, смотрю. Смотрю, хочу. Хочу, ем.

– Понятненько, – отозвался я, присаживая задницу на пол и делая вид, что мне все равно. Разве что хвост лизать не начал в задумчивости. Никаких “Аску” я, конечно, не знал. Может, это было даже имя собственное долго и успешно проживающей в глуши твари, от этого успевшей нахвататься слов и каких-никаких, а мыслей в голове. – А чего тебе тут-то надо?

– Хожу, – повторила тварь, обходя меня с другой стороны. – Смотрю! Смотрю, хочу! Хвачу, хвачу, хочу – ем!

– Чудесно, – прокомментировал я, пересаживаясь. Конечно, это могло продолжаться долго, но время было вечернее, а за вечером наступает ночь. Ночью же, как известно, твари сильнее, быстрее, вот и Аску может оказаться куда более опасным и проворным, а также менее разговорчивым в темное время суток. Впрочем, мои сомнения оказались короткоживущими.

– Ем! – предупредил меня Аску и резко рванул вперед, напрыгивая на меня и пытаясь впиться передними тощими лапами.

– Елка не выросла, – парировал я, отскакивая и ударяя его сбоку лапой, чтобы отогнать от слабо ворочающейся жертвы. Его телефон трезвонил вовсю, периодически замолкая, когда, видимо, Аску генерировал помехи своим присутствием и какими-нибудь альфа-волнами от мозга. Ну, или того, что там ему мозг заменяло.

– Ем! Хвачу, – пообещал он, клацкая челюстью. В ответ я продемонстрировал ему двойной ряд своих чудесных акульих зубов и глухо зарычал, вместо одной ноты вырыкивая несколько, образуя подобие мелодии. Этому научила меня Кошка, нежная как сливки, а вовсе не кто-то из боевых товарищей. Именно таким живописным, раздражающим рыком она встретила мое появление в доме, и именно так я теперь с радостью приветствую всех непонятных тварей.

“Ты кто”, – говорило рычание. Ты кто, кто, кто?

Очень, знаете ли, бесит.

Аску выбесило тоже: он начал бросаться на меня чаще, теряя от этого резкость и неожиданность движений, и я с удовольствием встречал его на полпути, отбивая его удары лапами и отпихивая неприятного знакомца подальше от бесхвостного.

К сожалению, Аску оказался из бескровных. С тварями из плоти и крови, даже псевдо-плоти и крови, разговор короткий, против них у любого кота есть когти и зубы, а вот против тех, кто не истекает кровью, приходится бороться долго и упорно – вот как с той громадиной недавно. Пока не разделали под орех, ничего не выходило.