Текст книги "Чужие лица (СИ)"

Автор книги: Ирина Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

***

Мирон приезжает в один из своих игровых центров, точнее в тот, где работает Оля Сиренко. Ему нужно поговорить с управляющим Олегом, а заодно проверить, все ли в порядке.

– Добрый день, Мирон Андреевич, – в фирменной форме девушка выглядит еще моложе, чем есть. Не знал бы истинный возраст, принял бы за ровесницу Павла.

– Добрый, Оля. Как работается?

Девушка выглядит смущенной таким вниманием директора по развитию.

– Мне все нравится.

Полунин не слышит лжи, но Сиренко может быть хорошей актрисой, недаром выступала на сцене.

– Слышал, что ты хорошо справляешься со своими обязанностями. Если так дальше пойдет, через пару месяцев можно попробовать должность выше.

Оля благодарно кивает, становясь еще румянее.

В кабинете управляющего Мирон узнает о новостях, а также о том, что пару дней назад Белый сам встречал свою протеже. Это доказывает то, что они связаны, но не означает, что из-за этого у Полуниных могут быть проблемы. Только время покажет.

***

Небо опускается на город смесью дождя и снега. Петербуржцы спешат спрятаться в своих автомобилях, под зонтами, крышами зданий и остановок. Двое, что покинули уют джипа, находят тепло и тишину в ювелирном салоне.

– Лисенок, смотри, выбирай, если что-то понравится, говори, – Мирон волнуется. Первый раз в жизни выбирает обручальные кольца. И хотелось бы верить, что последний.

Олеся робко продвигается вдоль витрин, чувствует, как от сияния золота и камней начинает кружиться голова.

– У меня глаза разбегаются, – тихо признается.

Консультант, которая помогла найти нужную витрину, терпеливо ждет, когда потенциальные покупатели обратятся к ней за помощью, понимает, что не стоит сейчас мешать будущим мужу и жене.

Олеся, в отличие от Мирона, обращает внимание на цену изделий, кусает губы, забыв о помаде, думая, как сказать, что здесь слишком дорого и нужно поискать где-то еще. Он же, видя замешательство любимой женщины, принимает решение за двоих – указывает продавцу на понравившуюся модель, называет размеры.

Олеся смотрит на кольцо, которое плотно обхватывает безымянный палец, играет разноцветными бликами в свете ламп. У Мирона очень похожее, такие же бриллианты, только их немного больше, такое же переплетение белого и желтого золота. Их пальцы сами собой ложатся рядом на стекло витрины.

– Тебе нравится? – затаив дыхание, ведь для него нет картины идеальнее. Скоро они будут носить кольца, зваться мужем и женой, официально станут родными.

– Дорого, – все еще сомневается она.

– Я не это спросил.

– Нравится, – не может соврать.

Мирон поднимает голову и, вежливо улыбаясь, обращается к продавцу.

– Мы берем.

Та кивает и расплывается в довольной улыбке.

– Отличный выбор.

Пока будущий муж расплачивается за покупку, Олеся блуждает взглядом по полкам магазина, но ничего не видит, кроме света и блеска. Она думает, что обручальные кольца можно было бы поискать еще, но как подарок Мирона и как символ бесконечности чувств и неразрывности связи они бесценны. А значит, она будет носить свое, не снимая. И, возможно, всю жизнь. Сейчас она не хочет думать о том, которое еще хранится на дне ее шкатулки с украшениями, будет теплее – выбросит на дно Невы, похоронит, как свое прошлое.

***

В парикмахерской «У Светланы» тихо играет музыка, и в режиме проветривания приоткрыты окна. Никто не боится сквозняка, ведь Олесе, которая сейчас плохо переносит запах химии, нужен свежий воздух. И неважно, что он мартовский и прохладный.

– Чем больше нервничаешь, тем больше седых волос. Чем больше седых волос, тем больше из-за этого переживаешь. Замкнутый круг, – Светлана оценивающе смотрит на себя в зеркале, пока мастер работает над ее образом. Будущей свидетельнице тоже хочется выглядеть хорошо.

– У тебя совсем немного седых, наговариваешь, – сидящая рядом Олеся цедит чай, медленно и неглубоко дышит. Ее прическа тоже скоро примет законченный вид. – Никогда не думала, что еще раз придется быть на собственном девичнике. Тем более что он будет проходить вот так – на рабочем месте, где коллеги сами станут клиентами.

Администратор Елена, которой делают маникюр, отпивает вино и улыбается.

– А мне нравится. Спокойно. Все свои. И красоту заодно наведем перед свадьбой. Эх, Олеся, как же здорово… Замуж выйдешь, ребенка родишь… Пол еще не знаете?

– Нет, рано еще. Как только станет известно – скажу… Мирон нашел какого-то хорошего специалиста, записал нас, поедем втроем, то есть уже вчетвером…Надо привыкать… Когда уже этот токсикоз закончится? Хочу работать, а не сидеть дома.

Света хмыкает.

– Так ты и не сидишь, подруга. То одно, то другое. Да и мужчины твои скучать не дадут… А если в декрете совсем невмоготу станет, приходи, твое место будет ждать тебя. На пару часов в день, для постоянных клиентов – почему нет? Когда, говоришь, мама твоя приезжает?

– Завтра. Наотрез отказалась гостить у Мирона, поэтому пока будет жить на Наличной. Согласилась всего на три дня приехать, ученики не отпускают, да и хозяйство.

– Мудрая женщина, – Елена любуется своими ногтями. – Что ей с вами, молодоженами, делать? Тем более, она знает, что ты в положении, и не хочет напрягать.

Олеся возмущается.

– Я ведь и так сейчас не сильно занята, Елена Георгиевна приходит, наводит порядок, готовит, когда я прошу, так что мне мамино присутствие было бы только в радость. Но она уперлась и ни в какую. Не хочет чувствовать себя лишней. Даже Пашку предлагает забрать к себе, но я отказалась. Где мы, там и он. Да и про школу нельзя забывать, в мае экзамены.

– Ты маму завтра к нам привези, тоже подстрижем и покрасим, – Света слышит сигнал своего мобильного телефона и смотрит на экран. – Слава шлет фото с мальчишника, – демонстрирует стол, заполненный едой, квасом и пивом, раскрасневшиеся лица мужчин и примкнувшего к ним Пашки. – Говорит, больше с Мироном в баню не пойдет, тот всех пересидел в парилке на спор.

Войтович смеется и отчего-то краснеет.

– Тренировались в деревне.

Света улыбается, будто понимая, о чем та вспоминает, и убирает телефон.

– Жаль, что жена Антона не смогла сегодня приехать. Бедный Захарка… Почему маленькие дети так часто болеют? Ведь они самые беззащитные…

– Когда она звонила днем, то очень извинялась, сказала, что мальчику уже гораздо лучше, но приехать они не смогут… И Вику не отпустили. Это обидно. Надеюсь, что на свадьбе все будут в сборе… – Олесе очень хочется, чтобы церемония прошла хорошо. Волнуется, как в первый раз.

***

От чашек на столе поднимаются теплые тонкие струйки, сладко пахнет выпечкой и клубникой, которую пожелала беременная.

– Ох, доченька, как же у тебя здесь хорошо. Наверно, даже жаль переезжать.

Мирону не нравится последняя фраза будущей тещи. Он отставляет свою чашку и берет в руки ладонь будущей жены.

– Это уже решено, нам нужно больше места. А если и его не будет хватать, купим другую квартиру.

Олеся аккуратно сжимает пальцы Полунина, уговаривая не реагировать, пытается сгладить ситуацию. Понимает, что мама не имела в виду ничего плохого.

– Да, нам там будет лучше, основные вещи уже перевезены, осталось не так много… Оставалась бы жить с нами, мам. Скоро у меня прибавится забот, и пусть Елена Георгиевна обещала и дальше помогать, но она никогда не заменит родную бабушку.

Гостья довольна, но все так же стоит на своем.

– Этот город для меня чужой, Лесь. Мне в деревне нравится больше. Обещаю приезжать, а еще лучше – вы ко мне. Чистый воздух, свежие фрукты и ягоды, баня…

– Не, я после мальчишника еще долго в баню не пойду, – Пашка испуганно машет руками, чем вызывает смех у остальных.

Ароматный чай, домашний теплый пирог, родные люди, разговоры о будущем – прекрасный и спокойный вечер после суетливого дня.

***

Мишка спрыгивает с рук Олеси и с осторожным любопытством, принюхиваясь и осматриваясь, заходит в квартиру Мирона, которую теперь можно смело назвать новым домом.

– А теперь можно и нам войти, – Полунин бережно поднимает Олесю на руки и перешагивает через порог.

– Немедленно отпусти меня! Мы же тяжелые! Еще и пакеты… – легкий испуг сменяется недовольством, а затем довольной улыбкой, спрятанной в воротник мужской куртки.

Пашка входит последним и закрывает дверь.

– Дом, милый дом! Так, где там моя комната?

Быстро стянув с себя одежду и обувь, отставив сумки с вещами, он врывается в свою спальню, запрыгивает на кровать и начинает скакать. Мишка, напуганная действиями младшего хозяина, жалобно мяукает и шарахается обратно в коридор. Мирон в это время уже опустил свою ношу, хотя та и не тянет. Готов и дольше ее носить, но нужно раздеться после улицы. Он предвкушает их первый совместный вечер здесь.

– Какой ты еще ребенок, Паш! – Олеся поднимает кошку, успокаивает ее и возвращает на пол. – Руки помой для начала. И вещи перенеси.

Подросток перестает прыгать, возвращается в коридор и недовольно сопит.

– Ну, вот. Все веселье испортила, – подхватывает сумки.

– Не расстраивайся, – Мирон вешает одежду на крючок и помогает Олесе с обувью. Скоро ей будет тяжело нагнуться из-за большого живота, поэтому он привыкает снимать с нее сапоги уже сейчас. Это не сложно, а ей – приятно. – Будет тебе веселье. Сейчас поедим, а потом поиграем в те «стрелялки», что ты хотел.

Подросток с радостным криком бросает вещи на пороге своей комнаты и бежит в ванную.

– А вас после ужина ждет расслабляющий душ и отдых в мягкой постели с хорошей книжкой, – Полунин тепло улыбается будущей жене, нежно целует и аккуратно кладет руку на живот. – А позже и с будущим мужем…

Когда спустя три часа Мирон заходит в спальню, Олеся уже спит, и он не решается ее будить. Устроившись рядом и осторожно обняв любимых, он отправляется следом в мир снов. У них впереди будет еще много таких вечеров.

***

Пока мама и Мирон, а также гости заняты позированием в стенах дворца бракосочетания, Пашка толкает в бок Никиту и шепотом предлагает сбегать покурить на улицу. Тот так же тихо отвечает, что не против проветриться, хоть и не курит. Пока они ждали начала праздника, пока шла сама церемония, и делались совместные снимки, он порядком подустал от суеты и незнакомых людей. Подросток смотрит на стоящую рядом сестру, которая тоже сильно перенервничала и сейчас будто ищет пятый угол, берет ее за руку и, ничего не объясняя, ведет к выходу. Пашка следует за ними. Он, конечно, хотел поболтать по-мужски, но раз Ник не может даже на пять минут оставить Вику, то придется потерпеть ее присутствие. Впрочем, судя по тем встречам, что у них уже были, она обычно мало говорит и не особо мешает.

– Дождь, вроде, хорошая примета, – Пашка быстро курит за углом здания, смотрит на небо, ветер здесь не такой сильный, как у воды, но все равно в костюме прохладно… – А если дождь со снегом?

Никита, стоящий рядом в одной рубашке, потому что отдал свой пиджак сестре, которую совсем не греет вечернее платье, зябко передергивает плечами. Все равно на улице лучше, по крайней мере, не приходится вежливо улыбаться – челюсти уже сводит.

– Вдвойне хорошая, – вместо брата отвечает девочка. Она тоже смотрит вверх, думает о том, что надолго запомнит этот день, даже несмотря на то, что это чужой праздник, и то, что ей не слишком комфортно среди толпы. Она будет помнить этот «снегодождь», запах вишневых сигарет и маленькие капельки на волосах брата и друга – первого и пока единственного за территорией детского дома.

– Хотелось бы, – Пашка делает последнюю затяжку и втаптывает окурок подошвой ботинка. – Погнали обратно, а то Ник уже похож на сосульку. Сейчас шампанским согреемся.

– Мы не пьем, – Никита поправляет пиджак, который норовит сползти с худых плеч сестры. – Да нам и не дадут, мы же несовершеннолетние.

Войтович тушуется, он ведь знал, что у Черных особые отношения с алкоголем, но предполагал, что в честь праздника они хотя бы немного отступят от принципа. Ему самому уже несколько раз случалось напиваться в компании одноклассников и друзей по команде. Тогда приходилось ночевать у Сани, хотя мама все равно понимала, что он пил, и проводила с ним воспитательные беседы. Но с появлением Мирона такие загулы стали редкостью, было интереснее проводить время с ним.

– Ну, значит, так согреемся, – замечает толпу у входа. – Или нет. Похоже, сейчас будут встречать маму и Мирона, кидать в них деньги, лепестки и прочую ерунду…

Слава, который первым увидел молодых людей, машет им рукой, чтобы они подходили быстрее.

– Света волновалась. Я уже хотел вам звонить… Не уходите больше, не предупредив куда, ведь мы несем за вас ответственность.

Никита и Вика кивают, опускают головы, а Пашка встает на их защиту.

– Это я их позвал, не сердитесь, дядь Слав.

Тот грозит ему пальцем, раздает взятые в гардеробе куртки, а затем сует в руки корзинку с «посыпкой». Спустя десять минут арендованный лимузин и другие автомобили отъезжают от здания.

***

Из блокнота Павла Войтовича:

Лабиринтами улиц, проспектов

Я шагаю без компаса, вектора.

Зачерпнув дождевую ботинками,

Остаюсь черно-белыми снимками.

Лабиринтами явными, спящими

Я ищу себя здесь настоящего.

Повороты изломанной линией,

Без названия улицы, длинные.

Лабиринтами ясными, темными

Прогоняя свои, посторонние,

Лишь дыша глубоко, выпуская дым,

Я иду много дней, я все время один.

Лабиринтами и с сильной верой

В ту судьбу, что шагами меряю.

Собирая словами, картинками

Города под моими ботинками.

***

Мягкий свет ночника. Гул улицы проникает через окна белым шумом. Кровать перестала казаться слишком большой, но никогда не была такой уютной и комфортной.

– Неужели все закончилось? – тихий голос Олеси, уставший, но счастливый.

– Все только начинается, – Мирон притягивает к себе жену, наслаждаясь теплом ее кожи и смешанным запахом ее цветочного шампуня и своего геля для душа с ароматом моря. – Вам понравился сегодняшний день, госпожа Полунина?

То ли из-за беременности, то ли из-за первого супружеского секса кожа Олеси стала очень чувствительной, хочется каждой клеточкой ощущать тепло мужа.

– Очень. Я была бы не прочь повторить.

Мирон не видит ее улыбку, но чувствует.

– Вот малыш подрастет немного, и повенчаемся. Думаю, выйдет не хуже.

– А если она? – поворачивает голову и смотрит в глаза.

– Значит, малышка.

– Логично, – фыркает Олеся и снова облокачивается на мужское плечо. Удобно. Спокойно. Хорошо. Слезинка счастья скатывается по щеке и остается незамеченной.

Мирон дожидается, когда дыхание жены становится ровным, а сон – глубоким. Ему же, несмотря на усталость от прошедшего дня, не спится. Он смотрит на занавески, за которыми где-то прячется Луна, и шепчет слова благодарности высшим силам за то, что теперь у него есть семья. Спустя время он все же засыпает. Через семь месяцев на свет появляется маленькая Ева.