Текст книги "Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа"

Автор книги: Ирина Токмакова

Соавторы: Ольга Петерсон,Е. Балабанова,Петр Полевой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– С возвращением домой, дорогой мой! – воскликнула она. – У тебя такой веселый вид, что, верно, аббат сжалился над нами!

– Погибель на этого аббата! – воскликнул сэр Ричард. – Если бы мы положились на его милость, мы бы побрели сейчас по дороге с протянутой рукой. Радуйся, женушка, и замок и земли – наши! И все это благодаря благороднейшему, великодушнейшему Робин Гуду!

– С этого дня я буду поминать его в своих молитвах, – сказала она.

Глава VII
КАК РОБИН ГУД ПРЕВРАТИЛСЯ В ГОНЧАРА

Утро было серое. Солнце пряталось за тонкой непрозрачной дымкой. Дождя не было, ветра не было, а только зависла в воздухе какая–то скука.

Вот, чтобы развеять эту скуку, и отправились Робин Гуд, Маленький Джон и Вилли Скарлет на поиски приключений. И только вышли они на дорогу, которая вела из Мэнсфилда в Ноттингем, как до их слуха донесся скрип колес. Кто–то ехал на тележке в сторону Ноттингема и во всю глотку распевал дурацкую песню:

 
Скакала жаба на осле.
Медведь летал на помеле.
А черный кот кипел в котле.
Ты что, не веришь, братец? —
Ты сам поскачешь на осле,
И полетишь на помеле,
И завтра сваришься в котле.
Тогда поверишь, братец!
 

Робин расхохотался.

– Кто это к нам сюда жалует?

– Думается мне, я узнаю этот голос, – сказал Маленький Джон. – Я знавал его когда–то. Это Тэм, горшечник из Мэнсфилда. Веселый парень и толстый, как монастырская бочка. Не худее нашего отца Тука. Но, между прочим, когда бывают игрища с дубинками, он крошит всех подряд. Равного ему не сыщешь во всей округе.

– Так уж и не сыщешь? – не поверил Робин.

– Бьюсь об заклад на пять серебряных монет, он любому из нас накостыляет!

Робина дважды подначивать было не надо.

– Заметано! – воскликнул он и отложил в сторону свой лук. – Посидите тут в орешнике. Я сам с ним поговорю.

Тем временем тележка приближалась, и толстенный возница продолжал горланить:

 
Куда бы тыкву мне девать?
Не положить ли под кровать?
А может, взять и подковать?
Пускай бежит, как лошадь!
Ах, тыква удила грызет
И к милой в Честершир везет,
Но еле–еле так ползет.
Вот это, братцы, лошадь!
 

Как только Тэм поравнялся с Робином, тот ступил на дорогу.

– Приветствую тебя, славный гончар, – сказал Робин, хватаясь правой рукой за вожжи.

– Чего тебе надо, подлец ты из подлецов?! – выругался детина, смерив Робина с ног до головы злым, сверлящим взглядом.

– Плати пошлину – ровно один пенни за пользование Королевской дорогой, – сказал Робин, продолжая держать лошадь под уздцы.

– Это ты, что ли, король у нас? – прорычал Тэмгоршечник.

– Я. А ты и не знал до сих пор? Я – король Шервудского леса! Давай гони деньги, иначе не тронешься с места.

– Клянусь распятием, – завопил Тэм, соскакивая с тележки, – что пошлины я платить не стану, потому что я ее никогда не платил! Но если ты не отпустишь мою лошадь, я мигом превращу твою королевскую шкуру в мелкое сито.

– Ну–ка, попробуй, господин гончар, – подначил его Робин.

Дело шло к потасовке, а этого он и добивался. Сейчас он увидит, каков на самом деле в драке на дубинках этот Тэм–горшечник из Мэнсфилда.

Оба быстренько вырезали себе по дубинке, и сражение началось.

Маленький Джон и Вилли Скарлет с интересом наблюдали за состязанием.

Прыжок, еще прыжок, скачок вправо, скачок влево, взмах вверху, взмах у самой земли, удар, удар, удар и, как Маленький Джон и предсказывал, Робин оказался на земле.

– Вот тебе пошлина, бери! – сказал толстый гончар, отдуваясь.

Он уже было собрался снова вскарабкаться на свою тележку, как из кустов вышли двое, одетые в зеленое линкольнское сукно.

– Ну что, господин мой, выиграл я свои пять серебряных? – смеясь, спросил Маленький Джон Робина, с кряхтеньем поднимавшегося на ноги. – Я же тебя предупреждал!

– Клянусь, если бы я спорил и на сто золотых, я бы тебе их отдал! – весело отозвался Робин.

– А не попробовать ли и мне? – сказал Маленький Джон, поднимая дубинку Робин Гуда с земли.

– Нет, не надо, – сказал Робин. – Мастер–гончар уже показал себя, хватит с него на сегодня. У меня родился другой план.

И, обращаясь к Тэму–горшечнику, он спросил:

– Послушай–ка, друг, а сколько бы ты попросил за весь свой товар?

– Давай мне четыре серебряных марки и забирай все это хозяйство, – сказал гончар. Победа сделала его ласковым и сговорчивым. – Если хочешь, я одолжу тебе и лошадь и тележку, только верни их вовремя, ладно?

– Договорились, – сказал Робин. – Только вот еще что. Я тебе дам не четыре, а пять серебряных марок, но за это поменяйся со мной одеждою.

– Согласен, согласен, – затараторил Тэм–горшечник, полагая, что встретил большого простака, который, не дай Бог, одумается и очень скоро пожалеет о своей глупой сделке.

Минут через пять переодетый Робин Гуд прыгнул в тележку и, тронув вожжи, двинулся в Ноттингем на ярмарку под дружный хохот Маленького Джона и Вилли.

– Эй, Робин, – крикнул Вилли Скарлет. – Если распродашь свои горшки, прикупи штуку линкольнского сукна!

– Хорошо! Хорошо! – отозвался Робин.

И цокот копыт замер в отдалении.

Тем временем погода разгулялась, серые облака сдвинулись к западу, выглянуло солнышко, и у всех на душе повеселело.

Ярмарка шумела на рыночной площади и на мощенных булыжником улицах Ноттингема.

Каждый продавец расхваливал свой товар. Робин Гуд, совершенно не думая о том, что рискует головой, ездил со своей тележкой по тесным улочкам и, увлекшись ролью гончара, выкрикивал:

 
Горшки, тарелки, кувшины,
Они в хозяйстве всем нужны!
Вот вам горшок – обед варить,
Вот вам горшок – жене дарить,
А этот, право, подойдет
О чью–то лысину разбить!
Сделаны ловко.
Отдам по дешевке,
За пенни – горшок,
За два – целый мешок!
 

Женщины толпились возле его тележки, и Робин действительно продавал очень дешево. Не прошло и часа, как он расторговал почти весь свой глиняный товар.

А над Ноттингемом в это время несся веселый колокольный звон.

– Эй, братец, – остановил он прохожего. – Чего здесь сегодня так веселятся? Вроде бы по случаю ярмарки в колокола трезвонить не положено. Или ваш каноник сбрендил от обжорства?

– Может, и сбрендил, – меланхолично отозвался тот. – Но звонят–то сегодня не поэтому. Господин шериф сегодня женится. Вот только–только поехали из церкви к шерифову замку – пировать.

– Клянусь святым Кутбертом, вот новость так новость! Сделаю–ка я этой старой лисе свадебный подарок. Не сказано ли в Писании, чтобы мы прощали врагам нашим и молились за них!

И Робин, исполненный веселой отваги, быстренько развернул лошадь и укатил с базарной площади. Это новое приключение – лично отвезти шерифу в качестве свадебного подарка оставшиеся у него большие глиняные блюда и тарелки – очень его увлекало.

Мнимый горшечник свернул в роскошный норманнский квартал и вскорости остановил свою тележку у дома шерифа. Сложив весь товар в корзину из ивовых прутьев, он, не долго думая, двинулся к парадному крыльцу и громко постучал.

Служанка, приоткрывшая дверь, тут же велела ему убираться прочь.

– Погодите гнать меня, мадемуазель, – вежливо обратился к ней Робин. – Я принес маленький свадебный подарок для высокочтимой леди де Жанмер.

И надо же было такому случиться, что у молодой хозяйки как раз не хватало блюд и тарелок, потому что гостей на свадебный пир ожидалось великое множество. Служанка велела Робину подождать, а сама кинулась к госпоже объявить ей, что гончар из Мэнсфилда как раз и принес ей в подарок недостающую посуду.

– Пригласи этого человека на кухню и угости его, – распорядился шериф, который в это время оказался рядом с молодой супругой и слышал, что сказала служанка.

«Удача! – подумал Робин. – Главное, попасть в дом к шерифу, а там уж судьба подскажет, как пойдут дела».

И когда он сидел и уплетал жареное мясо, которое в огромном количестве ему навалили на деревянную тарелку, в кухне появился сам шериф.

– Не хочешь ли остаться и посмотреть на соревнования лучников, добрый гончар? – предложил он. – Сегодня прибудут сильнейшие стрелки. Состязания устроены в честь нашей свадьбы.

– С великой радостью, сэр, – отозвался Робин Гуд. Сердце его ликовало.

После того как гости отобедали, все, во главе с молодыми супругами, отправились на стрельбище, устроенное недалеко от городской стены.

Выстрелили первые несколько лучников. Ох как чесались руки у Робин Гуда – вот бы показать всем, что такое настоящая стрельба из лука! Но у него в голове уже созрел другой план.

Через некоторое время он обратился к шерифу.

– Будь у меня лук, ваша милость, я бы показал им всем, как надо стрелять! – заявил он с глуповатой улыбкой.

Гости шерифа и лучники подняли его на смех.

– Уж не чересчур ли ты напробовался хорошего эля в доме его милости? Иначе ты не решился бы так рассуждать в присутствии лучших стрелков Ноттингема!

– Пусть попробует! – распорядился шериф.

И «горшечнику» тут же предложили на выбор полдюжины луков. Робин осмотрел их по очереди, кое–где подтянул тетиву, снова осмотрел.

– Слабоваты, – сказал он, и все опять засмеялись.

Затем он, приладив стрелу к луку, натянул тетиву и нарочно выстрелил мимо цели.

Тут же раздался оглушительный хохот, и Робин Гуд, сделав вид, что очень расстроился, сказал, обращаясь к шерифу:

– Если бы у меня был с собой лук, который мне однажды подарил Робин Гуд, вот тогда бы я им всем показал!

– Что такое, господин гончар? – сказал шериф. – Ты знаком с Робин Гудом?

– Очень хорошо знаком, – быстро ответил Робин. – Однажды он подарил мне замечательный тисовый лук. Между прочим, завтра я как раз должен с ним встретиться. Он поручил мне купить штуку линкольнского зеленого сукна в Ноттингеме. За эту услугу он заплатит мне две золотые марки.

Шериф, обняв Робина за плечи, отвел его в сторону.

– Послушай, приятель, я заплачу тебе пятьдесят золотых и дам в придачу штуку зеленого сукна, – зашептал он. – Сделай так, чтобы я встретился с Робин Гудом один на один.

– Охотно, – отозвался «горшечник из Мэнсфилда».

– О, тогда награда от принца… ммм, то бишь короля Джона, мне обеспечена!

«У, негодяй! – подумал Робин. – Король Ричард жив, и не ты ли, подлец, из тех, кто одним из первых должен позаботиться о выкупе законного сюзерена! Постой, покажу я тебе «короля» Джона!»

Шериф де Жанмер был в восторге от договора с Робином. Он просил «гончара» переночевать в его доме, чтобы утром отправиться в его тележке в Шервудский лес. Шериф собирался прихватить парочку своих людей, посадив их в тележку и прикрыв до поры линкольнским сукном.

На следующее утро все встали вместе с солнцем, купили у торговца тканями целую штуку зеленого линкольнского сукна. Под сукном залегли на соломе двое вооруженных шерифовых слуг.

Тележка весело катилась по дороге, потом «горшечник», правивший лошадью, свернул на боковую дорожку, а затем и вовсе въехал в дикую чащу. Тут он остановился и объявил шерифу:

– Вот здесь мы и должны встретиться с Робин Гудом, ваша милость, господин шериф.

– Но где же он? Что–то я его не вижу!

– Мы условились, если я прибуду на место первым, то трижды дуну в рожок.

– Что–то мне все это не нравится! – закричал шериф. – На звук рога может явиться вся его банда, а ты обещал мне, что мы встретимся с ним один на один.

Робин весело засмеялся.

– Ну где твои мозги, шериф? – сказал он. – Мы ведь с тобой находимся один на один аж со вчерашнего дня! Так что я своего обещания нисколечко не нарушил!

И он с такой силой дунул в свой рожок, что эхо прокатилось по всему лесу.

– Ты обманул меня, подлец! Люди, взять его, это сам Робин Гуд! На виселицу его! На виселицу!

Но Робин схватил свободный конец зеленой материи, с размаху швырнул прямо в лицо шерифу и быстрым движением обмотал сукном ему голову. И пока слуги шерифа помогали ему выпутаться, из–за каждого куста выскочило по человеку в зеленом. Каждый уже натягивал тетиву.

– Не трогай их, Маленький Джон! Скарлет, оставь этих людей! Шерифу уж очень хотелось встретиться с Робин Гудом. Было бы слишком неучтиво прикончить его за это. Лучше пригласим его за стол – закусить перед возвращением назад, в Ноттингем.

– Как «возвращением», Робин? – удивился Маленький Джон. – Ведь это же твой заклятый враг! Неужели ты его вот так и отпустишь?

– Уж тебя–то он не пощадит, попадись ты ему, – сказал Вилли Скарлет.

– Друзья мои, Симон де Жанмер только вчера обвенчался со своей невестой. Вообразите горе молодой женщины, которая овдовеет на второй день после свадьбы. Нет, так огорчать женщину я, право же, не могу, воля ваша.

– Клянусь вам всем, что больше не трону никого из вас, перестану преследовать даже ради повелителя, принца Джона, – истерически вопил до смерти перетрусивший шериф.

– Робин, неужели ты поверишь этой хитрой лисе, этому злобному волку, этому хищному ворону? – взвился Вилли.

– Нет, друг мой. Не поверю. Но ради Пречистой Девы принес я клятву не доставлять горе женщине любого сословия, если только это в моих силах.

– Что ж, дети мои, вспомним с вами слова Спасителя: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Я понимаю тебя, Робин, – поддержал его отец Тук.

И повели норманнов за богато накрытый стол и угостили их по–королевски. И Робин собственноручно отрезал для них лучшие куски и подливал в их чаши отличное испанское вино. И заставлял их всех пить за здоровье леди де Жанмер.

А затем, получив с шерифа обещанные пятьдесят золотых, Робин Гуд и Вилли Скарлет, как всегда, завязав «гостям» глаза, вывели их на Ноттингемскую дорогу.

Но, на беду, леди де Жанмер была посвящена в дела шерифа. И раньше времени разболтала, что муж ее вернется, ведя с собой на веревке разбойника Робин Гуда. Когда неудачливый шериф со своими спутниками появился у городских ворот, их встретила огромная толпа. Люди хотели посмотреть на знаменитого короля Шервудского леса.

Но, завидев еле волочащую ноги перепуганную троицу, походившую больше на подстреленную дичь, чем на героев–победителей, толпа взорвалась бешеным хохотом. Обидным насмешкам и остроумным шуткам не было конца аж до следующего утра.

И Симон де Жанмер, забыв о великодушии Робин Гуда и о своем обещании оставить лесных стрелков в покое, поклялся, что вздернет его на виселицу, попадись он только ему в руки.

Симон де Жанмер, шериф Ноттингемский, понятия не имел о чести и был человеком глубоко непорядочным!

Глава VIII
КАК РОБИН ГУД ПЕРЕХИТРИЛ АББАТА

Аббата из Святого Квентина мучил тайный страх. Он–то лучше кого бы то ни было знал, что это по его милости Роберт Фитцутс оказался вне закона. Все, что мог, алчный паук пригреб к своему аббатству: и плодородные земли, и родовой замок. Только небольшую часть богатства пришлось выделить сэру Гаю Гисборну, и то после того, как тот с ним хорошенько поторговался. Но сэр Гай был приближен к принцу Джону. А это могло сулить аббату немалые выгоды в будущем.

Но доносили, конечно, доносили аббату, что сделался Роберт Фитцутс Робин Гудом – королем Шервудского леса. И что народ его любит и почитает, а в свою очередь, и он людям – помощь и защита. Все это для жадного и трусливого аббата означало одно – бунтарь и опасный человек.

Знал, знал мерзкий аббат, как опасно показываться на Большой Королевской дороге аббату или епископу с толстой мошной. А что, если разоренный и обманутый им родственник доберется и до него? Не проткнет ли тот его мечом? Не повесит ли в лесу на первом попавшемся суку? Брр! Страшно!

Как это в жизни бывает с плохими людьми, аббат не мог простить Робину того горя, которое он сам же ему причинил.

Нет, надо было что–то предпринять, иначе этот страх, эти бессонницы совсем изведут бедного аббата. И вот однажды, взгромоздившись на свою белую откормленную кобылу, в сопровождении каноника и двух молодых послушников, не без внутренней дрожи, он отправился в путь из Йорка к шерифу в Ноттингем. Трясясь от ужаса и беспрестанно бормоча молитвы всем святым, он благополучно миновал лесную часть дороги и беспрепятственно добрался до норманнского квартала Ноттингема, где жил шериф. Построенный еще в прошлом веке, большой и добротный дом шерифа больше напоминал замок. Аббат застал хозяина сидящим у камина в своем кабинете в послеобеденный час.

В комнате было душно. Шаги заглушали набросанные на пол оленьи шкуры. Из полумрака выступало деревянное кресло с прямой резной спинкой. Подле него сидел белый алан – любимый охотничий пес шерифа.

Хозяин медленно повернул голову и вопросительно уставился на пришедшего. Поздоровавшись, аббат произнес:

– Господин шериф, я требую, чтобы были приняты серьезные меры. Необходимо, чтобы вооруженные лучники были направлены в Шервудский лес. Этот богопротивный Робин Гуд, или как там его называют, должен же быть в конце концов выловлен и наказан!

– Садитесь, ваше преподобие, и поговорим спокойно, – лениво отозвался шериф, с трудом переваривая гусиный паштет, оленье жаркое и тяжелый мясной пирог, съеденные за обедом.

– Никто, как я, не разделяет вашу тревогу, – продолжал он. – Если б я мог, уж поверьте мне, я не лишил бы себя удовольствия вздернуть негодяя на самой высокой виселице. Чтоб из самого Лондона было видно!

Тут шериф вспомнил, сколько сраму он натерпелся на второй день своей свадьбы, и его маленькие глазки еще больше сузились.

– У меня у самого, – продолжал он, – немало причин желать еще и личной мести. Но надо собрать для поимки этих каналий уйму народу, а все местное население, похоже, снюхалось с ними и всячески их поддерживает.

– Да, но норманнская аристократия, но бароны! – воскликнул аббат. – Они–то уж наверняка с ним не «снюхались». И вряд ли они в своих укрепленных замках будут бояться мести этих бродяг.

– Тут вы правы, святой отец, – ответил шериф, – но как только кто–нибудь из баронов задумывает на них облаву, Робин Гуд каким–то таинственным образом немедленно получает предупреждение, и вся его банда исчезает. Их ищут здесь, а они оказываются в Бернисделе, или в Деламере, или еще Бог знает где. Их поймать невозможно.

– Так что же делать, в конце концов? – воскликнул аббат.

– Попробуйте застать его врасплох, – посоветовал шериф. – Я дам вам несколько моих отличных стрелков, и отправляйтесь небольшим отрядом. Да! Вот что! У меня служит бывший дворецкий Робин Гуда в замке Хантингдон. Его зовут Уормен. Надо сказать, злая и завистливая тварь! Но тут можно как раз сыграть на его зависти к прежнему хозяину. Я уверен, он придумает какую–нибудь уловку.

– Да–a, сомнительно… Но все же надо попробовать и это средство, – сказал аббат. – Я отправлюсь с вашими лучниками, хоть это и не очень пристало моему сану. Однако я хочу сам убедиться, что этот негодяй пойман!

Шериф икнул, прикрывая рот ладонью.

– Не хотите ли освежиться, святой отец? – сказал он. – У меня прекрасное белое вино из Кастилии.

Робин Гуд бродил по лесу в поисках оленя. Ноги тонули в мягком мху, ветерок шелестел вершинами дубов и буков, в лесу было тихо, спокойно, уютно.

По своей обычной манере, он шел напевая:

 
На север летели орлица с орлом.
Вей, ветер, вей до утра.
Рыбак устало правил веслом.
Вей, ветер, вей.
Где бы я ни был, всегда я с тобой.
Вей, ветер, вей до утра.
С тобою мы связаны общей судьбой.
Вей, ветер, вей.
 

О ком он думал, кому посвящалась эта песня, знал только он один…

Вдруг куст терновника зашевелился. Робин мгновенно вскинул лук и замер в ожидании. Но это был не олень. Из колючих кустов выдирался человек. Видно, заблудившийся паломник, в обтрепанной одежде и увешанный мешками и мешочками для сбора подаяния.

– О, сэр, – воскликнул паломник каким–то деревянным, надтреснутым голосом, странно пряча от Робина глаза. – Вы, наверно, все тут знаете. Скажите, как мне поскорее найти Робин Гуда? Он – храбрый, он – благородный, этот Робин. Так все говорят. Он выручит. Он обязательно поможет.

– Какие у тебя новости? Что это вдруг тебе так понадобился Робин Гуд? Кому и в чем надо помочь? – засыпал его вопросами Робин.

– Ужасные дела, сэр, ужасные! Шериф велел повесить совсем невинного парня, совсем. Сына кузнеца Доналда.

– Да ты что! Я знаю его, это отличный парень. Он недавно своего первенца крестил. За что же это?

– Да он настрелял голубей в Королевском лесу для своей ослабевшей после родов жены, а лесничий поймал его и сволок к шерифу.

Как же дешево стоила жизнь человеческая в те далекие времена, если можно было за голубей человека предать смерти! Как же дешево ценили ее власти, если Робин и на миг не подверг сомнению слова старика. Ах, что за времена! Что за времена!

Впрочем, разве они и после не повторялись?..

– Где он сейчас? – торопливо спросил Робин.

– Да где ему быть! Они его прямо из дома выволокли да повели вешать. И палач уж там, – с грустью отозвался паломник.

– Что ты за бестолочь! – рассердился Робин на паломника. – Где – там?

– Да неподалеку, можно сказать, что и рядом. Знаете, сэр, где стоит домишко за ручьем? Ну, вот там. Там еще растет на холме такой высокий сукастый дуб.

Прямо на суку хотят вешать. Да. Скажите поскорее, сэр, где же мне искать Робин Гуда?

Не отвечая старику, Робин Гуд только махнул рукой и устремился в указанном направлении.

Нищий паломник мерзко и зловеще ухмыльнулся ему вслед. И лицо его вдруг стало очень похоже на лицо бывшего дворецкого Уормена.

А Робин, перепрыгнув ручей и миновав домик вдовы Хэмлок, взбежал, как по ровному, по склону холма и рванулся к дубу, где толпились какие–то люди.

«Но позвольте, – подумалось Робину. – Что это за странный сброд? Ага, виднеется красная форма шерифовых лучников. Но что–то я не вижу Майкла, сына кузнеца Доналда. И палача тоже не видно. Знаю я эту старую образину – ноттингемского палача. А это–то кто жирный такой, уж не сам ли аббат из Йорка?»

Робин поздно сообразил, что это ловушка.

– Гран мерси! – вопил аббат. – Вот он явился! Собственной персоной! Схватить немедленно!

Робин повернулся и кинулся бежать. Ему даже некогда было подумать, что вот и настал такой момент, когда отважному Робин Гуду приходится спасаться бегством. У него просто не было иного выхода: на холме под дубом собралось больше дюжины вооруженных людей.

Робин кинулся в сторону опушки, быстро нырнул под деревья, рванул в глубь леса, но аббат и сопровождавшие его стрелки были на лошадях, и еще с ними были собаки, которые тут же взяли след. Пытаясь сбить с толку своих преследователей, уже настигавших его в лесной чаще, Робин повернул назад, к домику вдовы. Он знал, что собак со следа не собьешь, но все же пытался выиграть хоть несколько минут.

В этот раз опасность действительно была велика. Аббату, ясное дело, захочется его прикончить. А что касается шерифа, то данное им слово тогда, в Шервудском лесу, вряд ли он сдержит. Он – человек злой, лживый и коварный.

Робин бежал так быстро, как и мальчишкой не бегал. Слава Богу, дверь домика оказалась незапертой. Не раздумывая Робин птицей влетел в дом и мгновенно задвинул засов, рискуя при этом насмерть перепугать женщину, мирно сидевшую за прялкой. Но вдова Хэмлок сразу его узнала.

– У тебя беда, Робин? – с тревогой спросила она, тут же отложив работу.

– За мной погоня, – вымолвил он, с трудом переводя дух. – Аббат и шерифовы стражники. Они задумали меня прикончить.

– Нет! – вырвалось у вдовы.

– Быстро дай мне свое платье и переоденься в мое. Спрячься, не теряя ни минуты. Они не сомневаются, что я укрылся в твоем доме. Тебя очень скоро найдут, примут за меня и поволокут с собой. Но ты не бойся! Я тебя выручу, не успеют они добраться до Большой Королевской дороги.

– Чего только я не сделаю для тебя! – сказала вдова. – Не ты ли спас моих сыновей от виселицы? Не ты ли не дал мне умереть с голоду, пока им пришлось скрываться в далеких краях?

Они спешно поменялись одеждой. И вот уже вдова, одетая в зеленое линкольнское сукно, притаилась в холодной кладовке, а Робин, подвязав поверх платья фартук, низко надвинув чепец, уселся за прялку.

И тут же замолотили и заколотили в дверь; вскоре ветхая дверь поддалась под тяжелыми ударами, и преследователи ввалились в дом.

В доме они обнаружили женщину, сидящую за прялкой и мурлыкающую себе под нос старинную песенку про трех сестер – Дженнифер, Джейн и Розмари. Человека в зеленом нигде не было видно.

– Где Робин Гуд? – потребовал ее к ответу аббат.

– Право же, ваше преподобие, я не знаю никакого Робин Гуда!

– Обыщите дом! – приказал аббат. – Тут нет второй двери, и дом окружен. Значит, он здесь! Собаки привели нас сюда. Собаки не ошибаются, они не люди.

– Вот он, милорд! – завопил один из шерифовых стрелков. – Притаился в кладовой, каналья!

– Взять его! – рявкнул аббат.

И стрелки выволокли из дома упирающуюся и лягающуюся изо всех сил переодетую вдову, которая не выпускала из рук лук Робин Гуда.

– Может, и старуху возьмем с собой? – спросил один из шерифовых стрелков. – Похоже, ее можно обвинить в укрывательстве.

– Да дьявол с ней! Прости, Господи, меня грешного! – перекрестился аббат. – Разве нам до нее сейчас? !

– Поймал лосося – не лови уклейку, – заметил второй стражник.

– Однако какой он урод! – заметил третий из них. – И на мужика–то не похож.

– Он изменился неузнаваемо, – отозвался аббат. – Но я уверен, что это дурные его дела отпечатались у него на лице.

Несчастную вдову водрузили на одну из лошадей и крепко привязали к седлу.

Аббат до потери сознания боялся, что люди Робин Гуда могут отбить его пленника. Поэтому, поставив по одному стрелку по бокам лошади, велел немедленно трогаться в путь.

– Марш! Быстро! – вопил он. – На этот раз виселица получит хороший подарок!

Дверь в доме вдовы была сорвана с петель, и Робин Гуд отчетливо слышал каждое слово. Как только звуки затихли, он выскользнул из помещения и поспешил к своим. С разбегу выскочив на поляну, где рос огромный дуб, и думая только о том, как бы поскорее спасти добрую вдову, Робин совершенно забыл, какую он, одетый в женское платье, странную представляет собой фигуру.

При его появлении мирно дремавшие на траве Маленький Джон и Вилли Скарлет вскочили на ноги.

– Ведьма! Ведьма! – завопили они. – Отец Тук, скорее сюда, сотвори крестное знамение и прочти молитву!

Отец Тук при виде этого необычного явления на всякий случай отложил четки и, наоборот, схватил в руки дубинку.

Люди тогда (а может, и во все времена, только они потом хорошо научились это скрывать) твердо верили в колдунов и ведьм и очень их боялись. Они считали, что дьявол наделяет их сверхъестественной силой, очень опасной для добрых христиан.

– О, Пречистая Дева, спаси нас! – взмолился перепуганный Мач.

– Я сейчас застрелю ведьму, пока она не успела нас околдовать, – решил Маленький Джон, прилаживая стрелу.

– Джон! Вилли! Мач! – крикнул им Робин, поспешно сдирая с головы чепец.

– Клянусь святым Дунстаном! Это еще что за чудеса? ! – вскричал Маленький Джон, отправляя стрелу обратно в колчан. – Что это за новое приключение?

Все еще часто и неровно дыша от быстрого бега, Робин произнес только: «Собирайтесь, ребята!» – и, не теряя ни секунды, трижды протрубил в серебряный рог.

Тут же на поляну половодьем хлынули стрелки, одетые в зеленое сукно. Несмотря на серьезность положения, многие взорвались смехом. Уж очень чудно выглядел их доблестный предводитель в длинной юбке и кухонном переднике!

– Теперь слушайте! – на бегу объяснял Робин. – Все направляемся через лес к Светлому перекрестку. Нам надлежит добраться туда первыми. И там его преподобие будет ждать маленький сюрпризик.

Говоря это, он на бегу сбрасывал с себя женские тряпки и натягивал привычную одежду, которую захватил для него Маленький Джон.

Робин Гуд вел отряд – человек семьдесят лесных стрелков. Все были отлично вооружены луками и короткими мечами. Никто не забыл захватить с собой боевое оружие. Все знали: трижды повторенный сигнал серебряного рожка обозначает серьезную опасность.

Стрелки Робин Гуда продвигались тайными, им одним известными тропами, перебирались через овраги, обходили топкие болота. Они шли молча, сосредоточенно, стараясь не вспугнуть по пути ни одного дрозда, ни одной сороки.

Наконец они вышли к тому поросшему стройными буками месту, которое в народе называлось Светлым перекрестком. Как только они появились из чащи, тут же прибыли и трое разведчиков, которые доложили, что аббату с его стражей предстоит пройти еще, по крайней мере, полмили. Пяти минут хватило Робину, чтобы расставить людей. Стрелки затаились. Замерли. Слились с зеленью. Вскоре из–за поворота дороги до их слуха донеслись звуки оживленного разговора и взрывы хохота.

Вот уже показался аббат на своей молочно–белой кобыле. За ним следовали двое стражников. Они ехали по обеим сторонам коня, к седлу которого была прикручена пленница.

– И вы знаете, что я скажу шерифу? – весело говорил аббат. И вдруг он осекся и прошептал: – Спасите нас, святые Квентин и Дунстан и святая заступница Агафья…

Он сделался белым, как круп его лошади. Прямо перед ним, перегородив дорогу, опираясь на крепкие луки, неподвижно стояли человек тридцать, одетых в зеленое линкольнское сукно. А в самом центре этой цепи стоял некто, отчаянно похожий на Робин Гуда. Но ведь Робин Гуд вот он – на буланом коне, привязанный к седлу. Что это, наваждение? Видение? Оборотень?

Аббат оглянулся назад. Теперь уже весь его отряд показался из–за угла. И вот он увидел, как позади его лучников, на дороге, выскальзывая из–за деревьев, люди в зеленом выстраиваются в такую же цепь, как и перед ним.

– Мы окружены, милорд! – воскликнул один из сопровождавших пленницу.

Зеленые стрелки молчали. Но само это молчание, и то, как неподвижно они стояли, сковало аббата смертельным страхом. Глаза его были устремлены на того, кто стоял в центре цепи.

– Кто ты такой, что позволяешь себе преграждать Королевскую дорогу? – спросил он, как ему показалось, строго. Но голос его дрожал.

Тот не отвечал и продолжал стоять не шевелясь, опираясь на свой лук.

– Сдается мне, этого человека зовут Робин Гуд, – заговорила вдруг молчавшая до сих пор вдова Хэмлок.

Аббат вздрогнул. Значит, он не ошибся, хоть и не видел Роберта Фитцутса вот уже много лет.

– А ты тогда кто? – завопил он не своим голосом.

– А я, между прочим, женщина, бедная вдова. Где только были твои глаза, толстый боров, хотела б я знать!

Положение аббата было просто безвыходным.

– Вперед! – в отчаянии крикнул он. – Стреляйте в них! Хватайте Робин Гуда!

Но вся его свита стояла, скованная ужасом, не шевелясь.

– Эй, вы! – обратился к ним Робин. – Бросайте оружие и катитесь отсюда. Иначе можете все считать себя покойниками! И вы, каноник, и вы, юные монахи, брысь отсюда, да поторапливайтесь!

Копья, мечи, луки, щиты, стрелы полетели на землю. И все аббатово сопровождение в мгновение ока скрылось из виду. Жизнь им была дороже. А что касается аббата, то ему не позавидовал бы и повешенный. Маленький Джон крепко ухватил белую лошадь за уздечку и вдруг резким движением развернул животное. Аббат, как куль, свалился на землю.