Текст книги "Вторая семья. Неверный (СИ)"
Автор книги: Ирина Манаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 26
Дано: семь дней.
В общем, неделя, если верить сообщению Логинова, которое пришло на телефон. Мог бы и позвонить. Вместо этого скинул короткое уведомление об отсрочке. И на том спасибо. Только где я найду хоть какую-то сумму за неделю? Учитывая, что у меня сын, сестра, а теперь ещё и свекровь, которая считает, что мы вдруг стали в одной лодке.
Возможно, это снова план Рубцова, в котором я – овца на закланье. Только выставить его мать за дверь уже не могу. Вот не пускала же, а Лизка настояла. Сердобольная душа. И где мы с ней теперь? В опе. В огромной такой, где нет нормального выхода. Правда, поведение у Маргариты Павловны совсем другое. Даже похоже на человеческое.
От клиентов поступило пару заказов с горящими сроками. Надо просто закрыться в кабинете, чтобы поймать нужную волну. А я вместо этого занимаюсь всякой фигнёй, чтоб Рубцову пусто было. Заварил кашу, а мне расхлёбывай. И пока свекровь почти безвылазно сторожит своего сына, уж не знаю, куда делась Инга, которая грудью стояла за звание жены, я пытаюсь понять, за что взяться.
Спасибо Лизе, которая занялась Киром. Уже пару дней как он в школе, и она жёстко поговорила с директором по поводу будущих возможных выходок учеников. Конечно, никто гарантий не даст, но я уже настроилась, что нам придётся уйти оттуда. Потому что оплату мы внесли только за полгода.
Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра.
Телефон на беззвучном, но вижу, как загорается экран, и смотрю на незнакомый номер. Очередная реклама? Кажется, сотовые операторы намерены свести абонентов с ума, подсовывая бесконечный спам. А потом предлагают блокировать подобные звонки. Конечно, если им заплатить за услугу. Не хочу платить тем, кто меня же и подставил. И снова вспоминаю Макса, пока телефон настойчиво горит экраном.
– Да, – отвечаю, рассчитывая, что услышу автоответчик какой-нибудь стоматологии.
– Здравствуйте, Карина. Меня зовут Игнат Климов. Не могу дозвониться до вашего мужа.
– Здравствуйте, он в больнице, – пытаюсь по голосу определить, кто это. Но на ум ничего не приходит. – Наверное, видели сводки.
– Я – адвокат, – будто подслушивает мои мысли, и я задумчиво сдвигаю брови. На ловца и зверь бежит?
За это время мне так и не удалось найти защитника, который будет представлять мои интересы. Или было слишком дорого, потому что теперь мне многое не по карману, или, как только слышали фамилию Горячева, тут же говорили, что даже браться не будут. Оставался тот самый знакомый свекрови, но это был реально последний вариант.
– Вы что-то знаете по поводу положения дел Макса? – решаю поинтересоваться, и он нехотя отвечает «да».
После недолгой беседы, он предлагает попробовать помочь. Потому что обещать, что всё удастся уладить, не станет. Как выгорит.
– Какова цена вопроса? – подхожу к самой болезненной точке.
– Мы с Максом друзья. Сами решим.
Как бы мне эти «друзья» не стали дороже.
– Нет уж. Говорим мы, а не вы с Рубцовым. Так что назовите цену.
Он мнётся, а потом озвучивает половину от того, что просили остальные.
– Вы уверены? – решаю уточнить. Нет, конечно, для меня это куда лучше. Но не покидает мысль, что где-то кроется подвох. С чего я вообще взяла, что этот Игнат говорит мне правду?
Предлагаю встретиться и всё обсудить, а пока, как только отключаю телефон, лезу на страницу ненавистного мужа, чтобы найти там того, кто назвался Игнатом Климовым. Имя редкое, потому довольно быстро обнаруживаю высокого мужчину в очках. В меру привлекателен, в меру упитан, в меру одет. Потому что на нескольких фотографиях красуется с голым торсом. И надо отметить: ему есть что показать.
Место работы числится какая-то фирма. Вбиваю в поисковик, всё верно – адвокатские услуги.
Осталось сравнить фотографию с оригиналом. Потому что уже никому не доверяю.
Лизы нет. Даже не знаю, куда она отправилась. Понятно, что забросила Кира в школу, а дальше? Надо уточнить о её друзьях, интересах, делах. Иначе, что я за сестра, что даже не представляю, где она ходит.
Через час собираюсь на встречу, чтобы уже запустить процесс. Проверяю оставшуюся наличку, которую скребла по коробам. Остался ещё счёт, откуда сняла всё до последней капли. Потому что сейчас нельзя быть ни в чём уверенной.
Встречаемся в кафе неподалёку, и я перед тем, как войти, на всякий случай снова смотрю на фотографию парня. Выдыхаю с облегчением, потому что именно он сидит за столиком.
– Жаль, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах, – начинает беседу, – но как получилось.
– Всё нормально, – ёрзаю на стуле, потому что он в сочетании с моими кожаными штанами неимоверно скользкий.
– Заказал уже нам пару блюд, – оповещает меня, когда официантка ставит тарелки с аппетитной курицей и салатом, и я недоумённо смотрю на Игната.
– Не голодна.
– Поздно, – улыбается. – Придётся съесть. Мне на голодный желудок вообще не думается, – берёт нож и вилку, принимаясь резать мясо. – Угощайся, – приглашает, кивая на тарелки. – Кстати, ничего, что на «ты»?
– Нормально, – пожимаю плечами, чувствуя себя не в своей тарелке. Обычно деловые встречи проходят за чашкой кофе и парой круасанов. Сейчас же такое чувство, что мы друг друга знаем. – Давай к сути.
– Торопишься?
– Много дел, – киваю согласием. – Мне нужно знать: насколько всё плохо?
– Судя по тому, где Рубцов, – прищуривается замолкая, понимаю, куда клонит, – не очень. Но я попробую что-то сделать. Хотя бы сохранить дом.
– Спасибо, – благодарю авансом, открывая сумочку и доставая кошелёк.
– Нет-нет, – тут же торопит он меня убрать его. – Я сам заплачу за обед.
– Я вообще-то по нашей договорённости.
– Пока ничего не сделал. Будет толк – договоримся.
Он слишком пристально смотрит в глаза, смущая. Я всё ещё замужем, пусть мысленно и развелась. И мне не нужна многозначность. Клиент – адвокат. Всё. А, может, я придумываю себе то, чего нет?
– Ладно, тогда пойду, – намереваюсь подняться, но он останавливает, хватая за руку. Смотрю с недоумением, и он тут же убирает свою ладонь.
– Ну не выбрасывать же мне всё это, – объясняет поступок. – Пообедаем, раз уже заказано.
Блюда выглядят вкусно. Да и я не успела поесть, потому беру вилку.
– Только сама заплачу, – не намерена быть обязанной.
– Я был должен Максу ужин.
– Потом отдашь.
Накалываю картошку, отправляя в рот.
– Уже всё оплачено, – переигрывает он меня, и я застываю с вилкой у рта. – Да расслабься. Рубцов мой друг.
Вот это меня и пугает. Только не хочу выглядеть идиоткой, потому соглашаюсь. И остаток встречи мы проводим за милой беседой.
Глава 27
Я дала адвокату все сведения, которыми располагала, включая потерю памяти Рубцова и странного человека, который крутился около больницы. Игнат уверял, что я могу во всём на него полагаться и звонить в любое время. Он был приятен в общении, но, кажется, теперь я вообще перестала доверять мужчинам. И ощущение, что все вокруг пытаются на что-то развести.
Через час, когда заскакиваю в магазин, звонит следователь. Нарочно записала его номер в телефоне. И сердце начинает учащённо биться. Мысли впереди паровоза. Он нашёл на меня компромат. Сейчас скажут, чтобы я приехала. Что меня подозревают.
Толчки сильные, будто внутренний мотор намерен пробить дыру в груди. Чёрт. Мужчины в погонах всегда действуют на меня не лучшим образом. Проезжая мимо дпсников нервничаю, что остановят. Хотя у меня всё в порядке. И вот сейчас следователь. Это уже совсем другой уровень. Я ни в чём не виновата, но всё равно переживаю.
– Да, – отвечаю самым спокойным тоном, будто мне всё равно.
– Карина Михайловна, – приветствует меня мужской голос. – Звоню, чтобы сообщить, что версия не подтвердилась.
– В смысле? – не понимаю, куда он клонит.
– Проверили мы вашего подозреваемого, – продолжает следователь. – Чистый. У него алиби. Как раз из самолёта выходил, когда вашего мужа в больницу везли. По камерам аэропорта видно.
– А в больнице у него родственник? – решаю уточнить.
– Да, узнали. Навещает пациента, – отчего-то усмехается следователь, будто я спросила что-то смешное.
Признаться, разочарована. Совсем нет никакой чуйки.
– И что дальше? – не знаю, о чём с ним говорить.
– В смысле?
– Будете меня подозревать?
– Может, ещё про кого-то вспомнили? Дадите показания.
– Нет.
Слышу, как у него хлопает дверь, и он говорит с кем-то.
– Ладно, всего доброго. Если понадобитесь – наберу.
Телефон замолкает, а я стою и пялюсь на молочку, чувствуя, как зябну от холодильника. Какая-то женщина подвигает меня с прохода, сетуя, что я ей мешаю. Значит, Роман говорил мне правду? Только он знает Горячева, который пытается отжать мой дом. Хотя, что значит пытается. Он и может, а так даже проявил хоть какую-то солидарность.
Почему? Потому что виноват?
Не могу до конца уложить мысли в голове, потому что не знаю многих моментов.
Заканчиваю покупки уже не так резво, как начала: чувствую себя не в своей тарелке. Видимо, полиция говорила с ним. Остаётся надеяться, что не упоминали обо мне. Не хватало мне ещё, чтобы на меня он думал плохо. Хотя я вот на него думала же. Да и теперь не могу просто принять тот факт, что он случайность.
В машине укладываю пакет на заднее сиденье, когда звонит свекровь. Этой что надо? Но мы на время закопали топор войны, потому отвечаю.
– Максим хочет тебя видеть, – говорит вкрадчиво. Без приказов, а будто просит, что на неё вообще не похоже.
– Зачем ему чужая женщина? – хмыкаю, выводя машину в парковки. – Он всё равно никого не помнит. Так что пусть начинает жизнь с чистого листа. Тем более есть с кем.
– Нельзя быть такой злопамятной, Кариночка.
– Ой, да перестаньте, – цокаю языком. – Неужто надо подставлять вторую щёку, когда бьют по первой?
Она религиозна. Недавно увлеклась. Пыталась и нас просветить в одну из немногих встреч, но я чётко дала понять, что не нуждаюсь в проповедях. В детстве мне сказали, что я православная. На этом всё. Типичный маленький серебряный крест, как у многих. На всякий случай, вдруг действительно в книгах пишут правду. Но не более того. А уж Кир и вообще далёк от библейских историй, которые я как-то читала в детстве.
– Он просто оступился, – гнёт своё свекровь, а у меня округляются глаза от такой наглости.
– То есть вот эта вся ситуация – маленькое недоразумение? – решаю уточнить, и чувствую, как её гнетёт этот разговор. – Небольшая оплошность, которую можно забыть, – продолжаю монолог. – И жить дальше в любви и согласии. Так получается?
– Кариночка, я сейчас приеду и…
– Да не надо никуда приезжать! Вы и так загостились. Пора и честь знать. Мне совершенно не хочется, чтобы дома меня ждали подобные разговоры. Иначе я какой-то мазохист, сам себе делающий больно. Последний раз, когда вы придёте в МОЙ дом, это будет только за вещами. Всё!
Тон категоричный, как и я сама. Меня бомбит и раздражает то, что она пытается делать жертву из своего сына. А я тогда кто? Кто я в этом цирке уродов?
Отключаюсь, чувствуя нервозность. Когда уже закончится эта часть моей жизни, чтобы было всё более-менее гладко? Да, прошло немного времени, но хочется какого-то магического вжуха. Маха волшебной палочки, которая всё исправит. И сейчас я не хотела вернуть всё обратно, потому что не намерена жить во лжи. Просто не знать Макса.
Единственное, за что я благодарна Рубцову – это наш сын. Потому что от другого мужчины получился бы совсем другой ребёнок. А мне этого не нужно.
Следующий звонок настигает минут через двадцать, и я отвечаю куда спокойнее.
– Привет, – звучит знакомый голос. – Когда будешь дома? Я заберу вещи.
– Какие вещи, Рустам? – не до конца понимаю.
– Маргарита Павловна просила. Говорит, ты её выгоняешь.
Ну привет, тяжёлая артиллерия. Добралась до рубахи-парня, который никогда никому не откажет. Нажаловалась, выставила меня последней стервой. И как я теперь выгляжу в глазах других?
Истеричная невестка.
Да и пошло оно лесом. Конечно, они знали друг друга, но чтобы звонить Рустаму… Не знаю. Чувствую себя гадко, но там он уже пусть сам решает, насколько хочет быть сердобольным.
– К себе повезёшь?
– Моя мать пока уехала к сестре на месяц, туда лучше. Там посмотрим. Ты сама как?
Спасибо, что не спрашивает, что у нас произошло, и почему моя свекровь будет жить у его матери. Странная рокировка, но мне так будет легче, чем видеть и слышать чужого человека, родство с которым я намерена поскорее закончить.
– Нормально.
– К тебе сестра приехала?
– Да, Лиза здесь. Откуда, – думаю уточнить, но понимаю, что снова свекровь рассказала. – Ах, да. Поняла.
– Если что – ты говори, помогу, чем могу. Предложение с переездом в силе.
– Пока взяла отсрочку. И адвокат будет разбираться.
Молчание, будто он раздумывает над тем, что сказать.
– Не лезла бы ты в эти дела, Карина.
– Думаешь, проще спокойно отдать всё, что есть, и уйти с дороги?
– Просто посмотри на Макса. Он же это не сам сделал. А теперь инвалид.
– Этого мы ещё не знаем. И с одной почкой можно жить. Не хочу строить предположения. Да и мы теперь чужие люди, сам знаешь почему.
– Она уехала, кстати.
– Кто?
– Инга. Как только узнала, что у Макса ничего не осталось. Да и прогнозы её не порадовали.
– Откуда знаешь?
– Твоя свекровь жаловалась не только на тебя.
Нашла подругу в лице Рустама, приехали. Но теперь понимаю, почему меня зовёт дорогой супруг. Я – последний оплот в этом чёртовом мире, которому можно петь о любви.
Глава 28
Рустам приезжает один, и я рада, что свекровь не стала устраивать сцен.
– Она говорит, что всё плохо, – Рустам усаживается на диване, а я на правах хозяйки завариваю чай. Несколько раз бегаю туда-сюда прессом, выдавливая цвет и аромат, и устанавливаю на столе рядом с печеньями.
– Её послушать, так всегда всё плохо, – надеюсь не вешать на себя вину, потому что отказала уважаемой Маргарите Павловне.
– Карин, – кажется, сейчас проскользнёт некое нравоучение, и я ощетиниваюсь, готовая отбивать удары. Ершусь, потому что хрен вы на меня повесите это чёртово чувство. – А если реально…
Он не договаривает, а просто смотрит на меня: в самую душу. И от этого его взгляда выворачивает нутро.
– Что реально, Рустам? – увожу взгляд. Лучше бы свекровь сама припёрлась за своими вещами, с ней я другая. А тут не могу, потому что Рустам тоже другой. И вот этот его щенячий взгляд заставляет себя чувствовать очень гадко.
– У меня бабушка была, – быстро соскакивает с темы, и я думаю, что пронесло. Только оказывается он мне так всё на личном примере показать хочет. – Я всё к ней собирался съездить, а с работой плотно было. Ну не срываться же среди недели. Вот думал, закончу дела, вырвусь.
И опять молчит. Тут домыслить на раз-два, только делаю вид, что не понимаю его намёков.
– Вырвался? – тянусь за печеньем, но не для того, чтобы поесть. Он заставляет меня думать о Рубцове. Об этих чёртовых щеках, которые следует подставить. О любви к ближнему, и том, смогу ли я простить себя, если он умрёт. Потому что он звал меня. – Ты же понимаешь, что делаешь? – интересуюсь у Рустама, но он не кивает, он просто смотрит, и я чувствую себя ещё хреновее.
– Один разговор, – вступается он за друга.
– Я была там, если ты не в курсе. Он не узнал ни меня, ни Кира.
– Да, Маргарита Павловна говорила. Но она рассказала ему о вас.
Громко пшикаю, обхватывая голову руками. Интересно, что она там нарасказывала такого? Всё тоже самое, что своим подругам?
– Ты зачем приехал? – сдвигаю брови на переносице, грозно смотря на гостя. Всегда была ему рада, а теперь жалею, что он тут. – Не надо рассказывать, какая я плохая, а Максу нужна поддержка.
– Не буду.
– И что следует простить, потому что у этого мудака не хватает теперь почки. Не я, Рустам, – повышаю голос, – заставила его влезать в эту задницу, из которой он не смог выйти. Он врал мне годами. Ты понимаешь? – округляю глаза. Передо мной не муж, но такое чувство, что я высказываю именно Рубцову. – Вытирал об меня ноги. Таскал любовницу на открытие филиалов. Ты просто представь! – не могу сдержать эмоций. – Они насмехались над моей глупостью.
– Я не считаю тебя глупой, Карина, – пытается он погасить мой гнев.
– Ну хоть кто-то, – хмыкаю, потому что Остапа понесло. – И вот после всего ты хочешь, чтобы я туда пошла?
Я ждала, что он промолчит, что пожмёт плечами, скажет что-то типа. Он последний мудак. Но звучит короткое.
– Да.
– Да?! – переспрашиваю, будто не верю своим ушам, и качаю головой.
– Просто потому, что это тебе тоже нужно.
– Мне?! – слышу собственный смех иронии.
– Тебе легче станет.
Хреновый из него психолог.
– Мам, мы дома, – кричит Кир, и я поднимаюсь с места, чтобы встретить их. По голосу, вроде, всё нормально. За него тоже беспокоюсь, потому что школа может и сломать, вернее те, кто там учится.
– Как дела? – интересуюсь, обнимая сына. Он пахнет вкусно: цитрусами и булочкой, которую, по всей видимости, трескал в такси.
– У тебя гости? – Лиза разувается и смотрит на мужские ботинки.
– Да, – вспоминаю наш разговор с Рустамом. – За вещами свекрови приехали.
– А чего не она сама? – не понимает Лиза.
– Долгие проводы – лишние слёзы, – отшучиваюсь, помогая сыну снять портфель. – Голодные?
Мы проходим на кухню, и Рустам уже стоит, намереваясь сбежать.
– Уходишь? – интересуюсь, пока он поправляет рубашку, будто волнуется, и смотрит куда-то за мою спину. Оборачиваюсь, там Лиза, которая переводит взгляд с меня на Рустама. Вряд ли его помнит. Они виделись на свадьбе больше десяти лет назад. – Кстати, это Лиза, – представляю сестру, и она поднимает руку, чтобы поздороваться. – А это Рустам, друг Макса.
– Который еще девушку раздел ради конкурса, – усмехается Лиза. Надо же, всё-таки помнит, а Рустаму эти воспоминания, как горький мёд.
– Она сама разделась, – решает вступиться за свою честь, тушуясь. – Я не просил снимать юбку.
– Обычно так и бывает, – Лиза улыбается, подходя к столу, и садится на стул. – Покормишь? – спрашивает, заглядывая в глаза. – Что-то такая голодная.
– Я пойду, – на кухне повисает неловкость, потому что Рустам не знает, куда себя деть. – Отдашь её чемоданы?
Я уже у холодильника с кастрюлей в руках.
– Лиз, покажи, – прошу, и она тут же поднимается с места. – Кир, мой руки, – кричу сыну, который успел сбегать наверх и отнести рюкзак.
– Ты подумаешь? – оборачивается уже в дверях Рустам, и я ничего не отвечаю. Просто продолжаю заниматься делами. – Ладно. Спасибо за чай.
Спустя десять минут мы сидим за столом вчетвером. Я, Кир, Лиза и щемящее чувство неуверенности, что Рустам отчасти прав.
– Где была весь день? – интересуюсь у Лизы.
– Нашла врача, который будет вести беременность.
– Ооо, – смотрю на свою взрослую сестру, которая упала, отряхнулась и пошла дальше. Все мы немного Лизы. – Здорово.
– Сдала анализы и сделала узи. Пока всё нормально, надеюсь, проблем не будет. А этот тип чего приходил?
– Рустам, – напоминаю имя. – Решил спасти нас от свекрови.
– Мне она не больно и надоедала, – Лиза накалывает на вилку макароны, отправляя их в рот. Кир берёт руками, но как только натыкается на мой взгляд, тут же хватает прибор. – Как день прошёл?
– Нашла адвоката, – делюсь информацией. Про следователя умалчиваю. Я и не говорила, что кого-то подозреваю.
– Кстати, этот Рустам женат? – внезапно интересуется.
– К чему вопрос?
– Не знаю, наверное, показалось.
– Что? – допытываюсь, и она косится в сторону Кира, который что-то листает в телефоне.
– Между вами что-то есть? – снова вопрос, на этот раз ставит меня в тупик, и я перестаю есть, медленно моргая.
– Ты нормальная? – недоумённо гляжу на неё.
– Он так на тебя смотрел странно.
– Как будто хотел навязать мне встречу с Максом?
– Нет, – отмахивается от моей реплики. – Как будто у него в душе невыносимая тоска.
Глава 29
Не хватало ещё брать в голову слова Лизы касательно Рустама. Никогда не замечала за ним странных взглядов, у него он один, узнаваемый. Сейчас главное, что теперь мы в доме остались втроём. М надеяться, что так будет долго. Да поможет нам адвокат Рубцова и известные миру боги.
В ближайшие два дня новостей нет. А я уже так привыкла, что меня повсюду ждёт армагеддон, что постоянно смотрю на телефон, проверяя громкость.
Мысли постоянно крутятся вокруг Рубцова, и отчего-то жаль этого подонка, оставшегося у разбитого корыта. Но об меня достаточно вытирали ноги, чтобы я сама несла себя обратно в больницу для новых испытаний.
– Уйди, – прошу совесть, усаживаясь в машину, чтобы встретиться с внезапным клиентом, свалившимся на голову. Обычно заказы беру онлайн. Проговариваем нужное по телефону или через переписку и так же скидываю готовый результат. Но этот настаивает на личной встрече, говоря, что ему меня посоветовали. Гонорар приличный, а мне деньги очень нужны, потому выбираю юбку-карандаш и белую блузку, волосы решаю не собирать в хвост, косметики минимум.
Конечно, не свидание. Это просто встреча, но мне необходимо оставить о себе приятное впечатление. К тому же непременно хочется нарваться на комплименты, которые Рубцов мне не делал давно. Я – живая. Я – человек. Я – женщина, которая хочет услышать, что она прекрасно выглядит. И, надеюсь, меня ждёт не какой-нибудь идиот, не готовый оценить женский шарм.
Кафе выбрано неподалёку, и я выхожу из дома в последний момент, слушая комплименты от сестры.
– Ничего себе, – ахает Лиза, увидев меня в дверях. – Свиданье что ли? – смотрит, округлив глаза.
– Нет, конечно! – поправляю волосы. – А что, – интересуюсь, – выглядит, будто свидание?
– Не знаю, кого ты там отправилась покорять, но уверена: он твой.
Пытаюсь скрыть улыбку, делая вид, что она несёт глупости, но в душе расцветает розовый сад. Сестра знает толк в моде, этого ей не отнять.
– Присмотришь за Киром? – спохватываюсь в последний момент.
Да, сегодня выходной, и она могла иметь другие планы. Я и так повесила на неё племянника, которого она все эти дни отвозила в школу и забирала. Но на то мы и сёстры, чтобы выручать.
– Ладно, – цокает языком. – Давай там, жги.
Качаю головой, выбираясь из дома. Жалею, что выбрала высокие шпильки, которые обычно не ношу. Но удобные лодочки, как назло, куда-то спрятались, а время поджимало. Решила, что и так сойдёт. Надеюсь, не грохнусь там, переломав ноги.
Вести машину неудобно, но красота требует жертв. А я перестаю понимать, зачем мне это надо. Прикидываю, не вернуться ли домой, но опаздывать – плохой тон, потому неторопливо покидаю машину, припарковав её как можно ближе ко входу, и бреду внутрь кафе.
Столик № 5. Ищу именно его, переводя взгляды с цифр на столешницах, и понимаю, что меня уже ждут. Со спины презентабельный широкоплечий мужчина с модной стрижкой в коричневом костюме. Надо уточнить, кто именно дал мой контакт.
Каблуки стучат не в такт моего сердца, намного медленнее, пока я приближаюсь к месту, растягивая улыбку. Но тут же она гаснет, когда, усевшись на небольшой диванчик, я узнаю мужчину напротив.
– Ты? – удивлённо округляю глаза, а потом смотрю на цифру. Всё верно. Пять. Ошибиться не могла. Значит…
– Шикарно выглядишь, – улыбается Роман, скользя взглядом по моему лицу, вьющимся светлым волосам, блузке с небольшим вырезом. – Всегда так приходишь на встречи с клиентами, которым надо проиллюстрировать детские книжки.
– Позвал, чтобы насмехаться? – распушаю иголки, намереваясь защищаться. – Так понимаю, заказчик – это ты. И, конечно же, нет никакой книги.
– Нет? – будто издевается надо мной. – Найдём, – смотрит прямо в глаза, и я отмечаю, что у него серая радужка.
– Зачем позвал? – меня не просто интересует этот вопрос. Он настолько волнует, что начинают потеть ладони. Ещё одна идиотская привычка организма после нехватки воздуха.
– Ладно, давай сразу к делу, – соглашается, беря что-то на сиденье рядом с собой, и протягивает мне файл с бумагами.
– Что это? – не тороплюсь брать, а он продолжает держать, и тонкие листы немного подрагивают от его пульса.
– Загляни, – просит, когда рядом материализуется официант.
– Могу ли принять у вас заказ?
– Нет, – отвечаю вместо со своим компаньоном, который говорит.
– Да.
Заказывает натуральный сок и пару салатов, отпуская парня. И бумага снова лежит рядом с ним с ним.
– Меня тут в гости к следователю вызывали, – откидывается на диванчике, укладывая руку на спинку, и я увожу взгляд в бок.
– Причём здесь я?
Он молчит, но я вижу боковым зрением, как растягивает улыбку.
– Я тоже сначала подумал: причём тут ты. Если что, мент – мужик нормальный, ни слова не сказал. Просто задавал вопросы касательно твоего мужа, моего алиби. Увы, ему пришлось разочароваться, а потом, по всей видимости, разочаровать и тебя.
– Что тебе нужно? – задаю вопрос, снова смотря на визави, и делаю вид, что мне совершенно плевать на то, что происходит. Только я тащилась сюда, надеясь заработать, а вышло, будто на ковёр к директору.
– Реабилитации.
– Какой? – не понимаю. – Да, мы слишком часто с тобой виделись, – признаюсь, – потому решила, что могут быть взаимодействия. Просто всё это очень странно.
Он снова берёт бумаги, протягивая.
– Вот, сама посмотри.
