Текст книги "Вторая семья. Неверный (СИ)"

Автор книги: Ирина Манаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Недоразумение пора прекращать. Резко оборачиваюсь, чувствуя несвежее дыхание жареного мяса и чеснока, и в сочетании с внешностью оно вызывает во мне приступ дурноты.

– Нужен воздух, – пытаюсь оттолкнуть Крота с прохода, но он осторожно берёт за плечи.

– Там кондиционер, всё нормально.

– Да нет же, – намерена вырваться, но, кажется, он ухватился за возможность, на которую я согласилась, сама того не понимая, о чём речь. – Вы меня неправильно поняли.

– Тише-тише, я буду молчать. Мне тоже ни к чему огласка, – делает ещё один шаг.

Вижу, как кто-то поправляет шторы, закрывающие вход, и кричу.

– Помогите.

Маленькие глазки становятся шире, и Крот принимается озираться. Просвет увеличивается, и на меня смотрит какая-то молоденькая официантка. Отталкиваю надоедливого Логинова, протискивает между ним и лестницей, и выскакиваю прямо в объятия девчонки.

– Выход? – сдвигаю брови, не продолжая.

– Там, – немного удивлённо смотрит на меня.

Сдуваю невидимую прядь, собираясь отправиться на воздух, потому что здесь неимоверно душно и ужасно воняет похотью.

Хватаюсь за дверную ручку, не оборачиваясь назад, потому что не хочу видеть больше этого человека. Не стану запоминать каждую его чёрточку. Дёргаю на себя дверь и впечатываюсь в какого-то мужчину. Кажется, он настолько твёрдый, что слышу хруст рёбер и тут же отшатываюсь назад.

Серо-голубые глаза внимательные и оценивающие. Поросль чёрной бороды и широченные плечи. Поверх рубашки шею оплетает татуировка, и я понимаю, что он – не офисный клерк.

Незнакомец смотрит с пренебрежением и как-то зло. Не ресторан, а рассадник отвратных личностей. Пропускать не намерен, этикету не обучен, потому, вместо того чтобы отойти и извиниться вслед за мной, потому что так принято, заходит внутрь вместе с ещё одним мордоворотом. Ну и кто из них кого охраняет?

– Смотри, куда прёшь, – рычит тот, что шёл позади мне в лицо, проходя мимо, и я понимаю, что извинений не будет. Ладно, Бог с ними. Главное – уйти отсюда как можно быстрее.

– Логинов тут? – слышу мужской голос за своей спиной и застываю в дверях. Еле заметный поворот головы в надежде, что внимание уже переключилось на «дорогих» гостей.

Чуть заметно колышется шторка, за которой прячется Крот. Кажется, догадываюсь, что это за человек.

– Где-то здесь, Александр Леонидович, – тут же отзывается хостес, смотря в мою сторону, – у него встреча.

Поправляю машинально немного растрепавшиеся волосы. Видела я в одном месте такие встречи!

У меня лишь одна секунда решить: сбежать или остаться. Два плюс два складываю быстро. Это и есть хозяин компании, и он – явно не подставное лицо. Такой нагнёт кого угодно, например, Рубцова.

– Извините, – звучит прежде, чем я понимаю, что говорю именно я, и хозяин жизни вновь окидывает меня взглядом. – Могу с вами поговорить наедине?

Охранник давится смехом. Наверное, я похожа на мелкую птицу, протискивающую бренное тело через прутья клетки стервятника. Чёрт, Карина, тебе надо за Киром, и Лиза уже где-то на подлёте, беги отсюда. Но какой-то внутренний стержень, будто сложенный, пока в семье было всё хорошо, пружинит и не даёт согнуться.

Да, я мать, и должна быть осторожна, потому что дорога для своего ребёнка. Но именно поэтому я и стараюсь защитить его от возможного скитания, только что мне на это ответит человек с лицом быка?

– Ты уверена? – пытается запугать охранник, но я, вцепившись в ремешок сумки, смотрю на того, кто мне интересен.

– Идём, – кивает куда-то Горячев, и я бросаю взгляд на хостес, у которой на лице написано, что я немного идиотка. Она поправляет платье, одёргивая его вниз, а потом профессиональная улыбка опять сияет на красивом лице.

Снова отдельная комната, только уже больше. Здесь телевизор на половину стены и диваны полукругом на два стола.

– Кто такая? – Горячев опускается на сиденье, укладывая левую руку на спинку дивана, а охранник занимает позицию у двери. Он тут швейцаром планирует быть? Кошусь в его сторону, потому что стоит чуть позади меня. Ещё недавно чувствовала себя неуютно рядом с плюгавым Кротом, а теперь стою между двух медведей. Но расчёт на то, что они не трогают таких, как я. Слишком простая и неинтересная. У такого мужчины должна быть яркая грудастая брюнетка.

– Мой муж Максим Рубцов, – не называю своего имени. – Сегодня ваш сотрудник сказал, что с завтрашнего дня я не буду иметь доступа в свой дом.

– А я при чём? – пожимает плечами, будто от него ничего не зависит.

– Вы подписывали бумаги.

– Вопрос тот же. Дальше что?

– У меня несовершеннолетний ребёнок.

– Ой, ладно, – отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. – Не я тебе его строгал. И не я последние трусы заложил. Если тебе сказали съехать, значит делай. Что непонятного? И вообще, какого хрена ты сюда притащилась? Мужика нормального выбирай, чтобы за него не впрягаться.

– Он в больнице, – решаю посмотреть на реакцию. Знает этот козёл, который говорит со мной, как с отбросами, что произошло, или нет?

– Ну так апельсинов отнеси.

– Так он есть не может, в коме после ножевого.

Пару секунд он оценивает моё лицо на предмет вранья, а потом переводит взгляд на сопровождающего.

– Не в курсе, – пожимает тот плечами.

– Логинова найди, – говорит спокойно Горячев, и охранник тут же испаряется, а я чувствую, как комната сокращается в метрах.

– Как зовут? – звучит более доброжелательно.

– Карина.

– Думаешь, одна такая?

– Не думаю, – пожимаю плечами, понимая, что уже опоздала, как минимум, за Киром. Но за сестрой успеваю.

– Чего хочешь от меня?

Вопрос очевидный, но очень сложный. А что я действительно хочу? Дом обратно? Но кто такая, чтобы просить аннулировать договор. По поводу фирмы даже говорить не стану. Что можно просить у того, кто сидит напротив?

Глава 10

– Дайте время, я постараюсь найти деньги, – говорю Горячеву, когда открывается дверь, и вслед за охранником входит Крот. – Кстати, ваш помощник обещал послабления, если я с ним пересплю. Это прописано в договоре?

Говорю намеренно, чтобы он понимал, с кем работает.

Горячев не меняется в лице, но бросает ледяной взгляд на Логинова, и я понимаю, что это не впервые, от чего тот ещё сильнее прижимает к себе портфель и поправляет очки.

– Вы же понимаете, что она пойдёт на всё, что угодно, лишь бы найти предлог манипулировать НАМИ, – заявляет на это. – Она сама предложила мне секс! – опускается до шёпота, будто боится произнести это слово наравне с остальными. – Но я женат, вы же понимаете, я предан своей супруге!

Хозяин хмыкает, будто только что до его слуха донеслось что-то смешное, а потом опять смотрит на меня.

– Ну и как, послабления будут? – его губа дёргается, будто от тика, но я понимаю, что это проявление улыбки.

– Думаю, да, – согласно киваю, и Горячев даже озадачен. Только я не про интимную связь с плюгавым. – Вы же не станете выгонять на улицу женщину с ребёнком, которая только что узнала, что её муж не просто заложил всё в вашу фирму, но и заделал на стороне ребёнка женщине, которая теперь сидит у его палаты, уверяя, что она настоящая жена!

Я не спрашиваю, а будто утверждаю. А он смотрит даже с интересом. Не каждый день ему дамочки своё грязное бельё показывают. Интересно, он вообще знаком с Рубцовым? Или Макс для него – мелкая сошка?

Зачем я рассказала об этом мужчине напротив? Да чёрт его знает. Отчего-то захотелось поделиться дерьмом, которое всплыло в моей жизни. Кто знает, вдруг он настолько проникнется, что даст поблажку. За это время следует найти адвоката, который разберётся в бумагах. Потому что одно дело мои глаза, другое – опытного профессионала.

Звонок вырывает меня из задумчивости, и я смотрю на экран с фотографией сестры. Она уже прилетела?

Приходится нажать отбой и постараться быстро закончить, чтобы не вмешивать сюда ещё и Лизу.

– Не буду отнимать у вас время, сразу видно, вы – человек занятой. Но хотелось бы надеяться, что войдёте в положение.

Держусь за сумку, будто с ней прибавляется уверенность, и жду, когда отпустят. Или как тут обычно бывает? Не хочу показаться невежливой, тем более что это я прошу у него, а не наоборот.

Горячев барабанит по столу пальцами, будто размышляя, а потом делает лёгкий кивок головой, и увалень рядом хватает меня за локоть, намереваясь проводить. Чуть дёргаюсь от неожиданности, а он растягивает улыбку, будто нравится нависать над незнакомками, пугая их своим видом.

– Спасибо, – говорю вместо прощания и выскальзываю в приоткрытую охранником дверь, чувствуя, что сердце заходится в беге, а напряжение спадает.

– Всё в порядке? – интересуется хостес, будто я уже стала ей близкой.

– Да, благодарю.

– Приходите ещё, будем рады.

Ну да, как же. Больше я сюда не ногой. Надеюсь, завтра над душой не будут стоять братки, вытаскивая меня за волосы из кровати. Я чувствовала от Горячева силу и власть, но он смотрел как-то странно, будто что-то в моём рассказе заставило его уверенность пошатнуться.

Набираю Лизе, и она тут же берёт трубку.

– Да, – отвечает зарёванным голосом.

Сердце ухает вниз, и я замираю около машины, округляя глаза. Что могло случиться?

– Ты где? – тут же спрашиваю, прикладывая вторую руку к уху, потому что у кого-то начинает верезжать сирена, и мне плохо слышно. – Лиза, – зову её, только звонок прерван.

Проблемы, как снежный ком, налипают друг на друга, будто я свернула с мощёной дороги в какую-то немыслимую грязь.

Сестра никогда не плакала при мне. Лишь на похоронах родителей. Она не могла успокоиться и ревела несколько дней подряд. Потом будто выключило, и она стала какой-то спокойной и немного замкнутой. Я не хотела отпускать её после института в другой город, но Макс сказал, чтобы я не была наседкой. Так он обрубил связь между нами, но мы никогда не переставали общаться. Каждый день созванивались, и вот теперь, когда она неожиданно захотела приехать, взяв отпуск, звонит в слезах.

Родители мертвы, с тётками мы общаемся редко, бабушек нет. Судорожно соображаю, с кем могло случиться несчастье, пока набираю ей снова и снова. Кир? Так они не вместе. Упал самолёт?

Перехватывает дыхание, кажется, воздуха совершенно не хватает. Что если она лежит среди обломков?

Бывало, приступы приходили и три раза на день. Боже, дай мне сил. Рву дверную ручку авто, не до конца соображая, что надо делать. Потом вспоминаю, что сумка всё время была со мной, и снова судорожно ищу баллон, пока в прижатом к уху телефоне звучат длинные гудки.

– Да, – слышу на шестой, когда готова сойти с ума. Только я уже вдохнула лекарство и считаю до десяти. – Карина, – зовёт сестра, и я угукаю, но не отвечаю голосом. Счёт на четыре. – Чёрт, – ругается Лиза. – Карина, – звучит громче, но я не могу ей ответить, как следует. Иначе не будет эффекта. – Карина, ты меня пугаешь, – звучит испуганный голос. – Ты тоже узнала? – звучит как-то обречённо.

Вот так мы пугаем друг друга, сами того не желая. Восемь.

– Лиза, – не выдерживаю, но она уже отключается, и через секунду я набираю ей снова, только на этот раз она не берёт трубку, а я ошарашенно смотрю на её фотографию. Узнала? О чём я должна была узнать?

Глава 11

Закон подлости работает на полную мощность, подсовывая мне один за одни красные светофоры.

– Ну давай, давай же, – нервно кусаю губы, постоянно смотря на экран телефона. Как меняются быстро минуты, не позвонит ли кто, не скажет ли мне очередную чудесную новость.

Я связалась с сестрой, но она отказалась говорить со мной по телефону, и даже не стала намекать, что стоит во главе угла, а я сходила с ума, смотря на идиотские прыгающие цифры, будто нарочно дразнящие меня своим цветом.

С Киром можно было выдохнуть. Позвонила, и Лена успокоила, что у них всё хорошо. Ну хоть где-то.

Как только загорается жёлтый, тут же вжимаю педаль газа, пересекая стоп-линию. Полосатая палка появляется из ниоткуда. Вот только что не было, и вдруг чёртов жезл, сотрудник в форме и патрульная машина. Но как?

Силюсь не зареветь, потому что полоса настолько ядовитая, что ещё чуть-чуть и поезд в светлое будущее сойдёт с рельсов. Прикидываю, что заполнять бумаги они будут долго, если повезёт минут пятнадцать, а там и расспросы всякие, разглагольствования. А меня Лизка так напугала, что я не могу тут рассиживаться. Хотя в другой раз спокойно бы ждала.

– У меня сестра рожает, – выпаливаю первое, что приходит в голову, когда он, такой важный и красивый, подходит, чуть наклоняется, чтобы узреть, кто, помимо меня, есть ещё в машине, и выпрямляется, чтобы представиться каким-нибудь лейтенантов Петровым.

Снова наклон, будто мог просмотреть роженицу на заднем сидении, но я принимаюсь объяснять, что она ждёт в аэропорту, что у нас нет родителей, а я ей, как мать, и что это вопрос жизни и смерти. Лейтенант усмехается и качает головой, не веря в искренность слов.

– Ну, пожалуйста, отпустите, – принимаюсь канючить, – времени вообще нет! Тут осталось-то минут десять, – указываю на дорогу, где уже виден аэропорт.

Быстро открываю сумку, добираясь до купюр, и протягиваю по старинке.

– Дача взятки должностным лицам, – ахает лейтенант, не смотря, сколько в руке находится, и я понимаю, что сама себя утопила. Тут же прячу деньги обратно, смотря на него с повинной.

Чёрт. Вашу дивизию. Ну как может столько навалиться на одного человека?

– Михайлёв, – кричит он напарнику, который смахивает крошки с кителя после бургера, сидя за рулём машины. – Ставлю пятёрку, что врёт.

Сердце падает вниз, а потом выбирается наверх. Это ещё что такое?

Михайлёв выходит из салона, капая на себя майонезом, и матерится одними губами. Вытирает салфеткой, размазывая жирное пятно по штанам, и качает головой.

– Врёшь? – спрашивает у меня, и я быстро качаю головой.

Кажется, он проникается доверием, потому что подтверждает ставку. Неужели им настолько скучно, что они придумали себе занятие? Несколько выбросов в «камень – ножницы – бумага», и за моей спиной открывается дверь. Чувствую чужое дыхание и удивлённо поворачиваюсь.

– Чего смотришь, поехали? – говорит тот, кто в меня верит, а я продолжаю недоумённо моргать. – Протокол что ли…

Волшебные слова выводят из ступора, и я жму на газ, пытаясь на ходу придумать, что делать. Пишу сообщение сестре, но тут же понимаю, что нарываюсь на второй штраф: телефон за рулём. Поправляю зеркало заднего вида, встречаясь с глазами напротив.

– Ну чего? – устало говорит Михайлёв.

– Да просто, – пожимаю плечами.

Въезжаю на платную стоянку, останавливаясь в одном и карманов. Выбираюсь на улицу и шествую под конвоем полицейского. Уже не отвертеться, потому что таскать его по аэропорту, делая вид, что не могу найти сестру, будет верхом идиотизма.

Набираю ей, ожидая на выходе, и кошусь в сторону сотрудника.

– Привет, – Лиза шмыгает носом, и я вижу её красные заплаканные глаза, тут же опускаю взгляд на живот. Чуда не случилось.

– Она рожает? – без удивления интересуется Михайлёв, а я пожимаю плечами. – Да я знал, что ты врёшь, – тут же говорит. Просто деньги нужны.

Лиза кривит лицо, и на глазах снова наворачиваются слёзы.

– Ты и ему рассказала? – в её глазах какой-то страх и тоска, и я чувствую, ещё секунда, она сбежит отсюда, а мне придётся её догонять. Да что такое вообще происходит? О чём я должна была кому рассказывать?

– С тебя пятёрка, – Михайлёв в своей вселенной, и я быстро копаюсь в сумке, отдавая чуть ли не последнюю наличку. Только там мне могли оформить совсем другое.

– До свидания, – намереваюсь завершить беседу, делая шаг к сестре, только он хватает за локоть.

– Подожди, – высматривает кого-то в толпе, – идём, – тянет меня куда-то, а я смотрю, как Лизка остаётся стоять одна: потерянная и испуганная. Совсем, как в тот момент, когда узнала о смерти родителей.

– У меня сестра, – пытаюсь вырваться.

– Сейчас другую найдём, с животом, – посвящает меня в свои планы Михайлёв, и тут же обращается к кому-то.

Чёртово воспитание не даёт послать на хрен представителя закона, а вместо этого он делает пару снимков с первой подвернувшейся беременной. Зачем? Тут схема понятна. Сначала он поимел деньги с меня, потом со своего напарника. Каждый живёт, как умеет.

Вон Рубцов, например, вообще прекрасно жил последние годы, делая вид, что всё чудесно. Мы ездили вместе в отпуск, занимались сексом, обсуждали планы на будущее.

Передёргивает от осознания, что то же самое он делал и с другой женщиной. Только с одной разницей: она знала обо мне. Интересно, он выбирал другие города или страны? Кто из нашего окружения знал о ней?

Как только возможно, отлипаю от беременной, которая пребывает в ступоре после случившегося, и ей уже полицейский постфактум поясняет, что это было.

Делаю несколько шагов обратно. Ну вот здесь только что стояла Лиза, а теперь нет. Кручу головой во все стороны. Не надо было отходить. Видела же, какое состояние. Только во мне представитель закона рождает робость и послушание. Вот так действует форма.

– Лиза, – первый крик не такой громкий, но несколько десятков человек оборачиваются. Только среди них нет моей сестры. – Лиза, – кричу в отчаянье, потому что во мне плещется небывалый страх.

Она молчит. Возможно, стоит где-то за колонной, наблюдая, как я извожу себя. Только что случилось, моя маленькая?

Между нами всего четыре года, но будто не хватило ей родительского тепла. Я оперилась и вылетела из гнезда в руки того же Рубцова, а она так и не переступила черту. Я за неё в ответе. И сейчас, когда она летела ко мне несколько часов, чтобы довериться, чтобы рассказать о своей боли, потому что иного я не вижу, я занималась тем, что решала свои проблемы.

– Лиза, – говорю так тихо, что даже сама себя не слышу, и обхватываю голову руками. Что будет, если я найду её слишком поздно?

Глава 12

Я нашла Лизу минут через пятнадцать, когда, казалось, земля уходит из-под ног.

Она сидела в углу за одной из колонн, как бедный родственник, и ревела.

– Ну ты чего? – опустившись перед ней, чувствовала, как моё сердце разрывается от боли. Что могло заставить мою младшую сестру забыть, что она среди сотни человек, и показывать свою слабость?

– Ты знаешь, – твердила она одно и то же, и я, грешным делом, подумала, что это связано с Максом. Внутренности скрутило на 800 оборотов, и слова застряли в горле. Господи, только не это. Я не выдержу.

Сглотнув ком в горле, решила, что это не лучшее место для выяснения отношений, к тому же несколько человек заинтересовались странной парочкой и остановились, чтобы узнать подробности. Я им не Малахов, пусть чужое бельё полощут.

– Поднимайся, – нежно беру за руку, понимая, что мне снова следует быть сильной. Где-то в глубине души надеялась выплакаться, выговориться, а теперь, выходит, запереть эмоции под семью замками, потому что сейчас во мне нуждается родная кровь.

– Кто этот полицейский? – допытывается Лиза, пока я тащу одной рукой её чемодан на колёсах, а второй её саму.

– Михайлёв? – машинально переспрашиваю. – Откуда мне знать. Человек.

Который только что поимел деньги с меня, а теперь поехал брать мзду с напарника. Хреновый человек.

– Откуда его знаешь? – не отстаёт Лиза.

– Да не знаю его, – хмурю брови, вспоминая, где оставила машину. Вроде, полчаса назад, а кажется, вечность прошла. Высматриваю её среди однотипных седанов и, наконец, иду к цели.

– Но ты назвала фамилию!

Вот она: моя Лизка. Дотошная и приставучая. Только в этом. Если уж она ухватится за слово, то придётся рассказывать. Но я люблю её на правах сестры и матери. Будто успела для неё побыть и той, и другой.

Приходится быстро ввести в курс дела, и она криво усмехается.

– У тебя всегда была чуйка?

Сигналка срабатывает с третьего раза, заедает последнее время. И я, дёрнув на себя багажник, застываю с вопросом на лице.

– В плане чуйка?

Лиза пожимает плечами и молчит, поднимает чемодан, заталкивая его внутрь багажника, и я машинально поправляю. Она качает головой и цокает языком, а я вспоминаю, что клятвенно обещала ей не переделывать ничего. Да, у меня есть мания контроля. И я часто перепроверяла за ней сделанное. Часто… Всегда!

Теперь, когда она сама в будущем мать, ей следует учить другого. Мать в будущем… Чуйка… К чему она сказала про чуйку?

Захлопываю багажник, отправляясь на водительское. Лиза уже пристегнулась на соседнем кресле, и я задумчиво смотрю в её красные от слёз глаза, не успевшие прийти в норму. Нос разбух, но тут вопрос времени. Скоро всё станет обычным, и передо мной будет моя красивая сестра-шатенка.

– Зачем ты испортила волосы? – спрашиваю мягко, качаясь завитых локонов. Такие, как у меня, как у Кира, только будто шоколад разлили. Ей идёт, пожалуй, только не так, как светлый. Но вопрос сейчас должен быть другим.

– Так и не спросишь? – говорит тихо, а в глазах вселенская тоска.

Набираю воздух в лёгкие.

«Ты спала с моим мужем?» – хочу спросить, только снова останавливаюсь. Не могу. Ну не могу и всё!

Язык не поворачивается спросить о таком у Лизы. Моей Лизы. Той, кого обнимала, когда она не могла унять боль утраты. Той, которая рассказала о своём первом разе. Той, которая… Моя сестра. Как я смогу смотреть на неё потом? Что буду чувствовать?

И я трушу.

– Давай дома, – отстраняюсь, вытаскивая из кармана ключи, вставляю в зажигание. Машина урчит, а я бросаю взгляд на часы. Ещё пара минут, и придётся платить за два часа пребывания здесь. И так дорого, ещё и Михайлёв. Стартую к шлагбауму, останавливаясь у таксомата. Ввожу данные. Ну да, кто бы сомневался. Все красные светофоры мои, вторая жена нарисовалась, а теперь ещё и дополнительный час, который я и находиться тут не буду.

Выбираемся за пределы аэропорта и звоню Лене, обещая, что скоро заеду. По пути попадаются те же сотрудники ГИБДД, только сейчас они уже по другую сторону дороги. Опять кого-то тормознули, остаётся догадываться, захочет ли снова играть тому, кто не Михайлёв.

– Как долетела? – прерываю молчание. Говорить надо, иначе как-то странно, неловко, душно. Открываю окно, хотя обычно предпочитаю кондиционер. Уличные звуки врываются свистом ветра и шумом проезжающих машин. Ненавижу какофонию, но не сейчас. Хочется заполнить чем-то неловкость, повисшую в салоне.

– Тебя именно это интересует?

– Почему нет?

– Почему да?

Ощущаю её взгляд на лице, но не тороплюсь поворачиваться. Пожалуй, это впервые между нами. Обычно я всегда пыталась открыть ракушку, в которую забивалась сестра. Теперь наоборот.

– Кормили хорошо, посадка мягкая, – отвечает на вопрос.

– Хорошо.

– Карина, – начинает Лиза, но я спешу её перебить.

– Кир, кстати, тебе подарок приготовил.

– Я тоже кое-что ему купила.

– Не успевала забрать с секции, попросила Лену, – зачем ей эта информация? Идиотизм. Только, если она скажет, что спала с Максом, мир рухнет. И я пытаюсь оттянуть этот момент. Пожалуйста, я не желаю этого слышать.

– Макс дома? – интересуется.

Обхватываю руль сильнее, смотря только перед собой. Ну вот. Ещё шаг, и дальше дорога кончилась.

– Нет.

– Опять в командировке?

Не выдерживаю и чувствую, как кривится лицо при вопросе.

– Ты знала о его любовнице?

– Любовнице? – переспрашивает сестра. – У Макса есть любовница?!

Если она играет, то очень умело.

– Она даже представилась его женой, – решаю уточнить подробности.

– Представилась?

Бросаю на Лизу беглый взгляд, она сидит, широко распахнув глаза.

– К тебе пришла какая-то тётка и представилась женой? – сочетание негодования, вопроса и презрения.

– Мы встретились в больнице. Рубцов в коме.

– Что?! – кажется, Лиза слишком эмоционально восприняла события. – Боже, Карина, что у тебя случилось? – садится полубоком, ожидая ответов.

Полный швах. Караужас. Пи… всему.

– Ты спала с Максом? – наконец, выпаливаю, чувствуя облегчение от того, что я всё же произнесла эти чёртовы четырнадцать букв.