Текст книги "Вторая семья. Неверный (СИ)"

Автор книги: Ирина Манаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Ирина Манаева
Вторая семья. Неверный

Пролог

Первое правило астматика: в сумке должен лежать аэрозольный ингалятор. Его не было, вернее, закончился, и я забыла поменять на новый.

Задыхаюсь от приступа перед дверьми реанимации, в которой лежит мой муж, и чувствую, как умираю.

Физически меня спасут, так бывало не раз. Но то, что узнала сейчас, душит ещё сильнее.

Черноволосая девушка откровенно пялится, а я молю, чтобы её увели отсюда, как можно быстрее. Да пошла уже! Пошла! Говорю глазами, только она делает вид, что меня не понимает.

– Что с ней? – слышу снова её голос. В первый раз, когда она открыла рот, мой мир рухнул.

– Дыши, – суёт мне в рот медсестра неизвестно откуда взявшийся баллончик, и я жадно обхватываю губами пластик и всасываю лекарство, смотря в глаза той, кого здесь быть не должно.

Ещё вчера у меня был просторный дом и любящий муж. Час назад я узнала, что дом ушёл за долги, и прилетела в больницу по первому звонку.

– Вы сестра? – задал вопрос врач, и я покачала головой. Он покосился в сторону женщины, стоящей у дверей, а она на меня.

– Инга Рубцова, жена Макса, – представилась, а к ноге прижимался ребёнок лет пяти.

Мой третьеклассник сейчас в школе. Только, если передо мной жена Рубцова, то кто тогда я?

Приступ не заставил себя ждать. Так бывало от стресса. Так бывало в любой другой момент. Я жила в страхе от приступа до приступа, который приходил даже во сне, и от этого не было спасения. Лишь аэрозоль, про который я совершенно забыла, вылетев из дома, когда мне сказали, что только что моего мужа увезли на скорой в седьмую больницу.

Слово "ножевое" окропило холодным потом. Что? Кто-то хотел его убить? Или это случайность? Звонящий не был в курсе, он просто нашёл телефон, смотря, как уезжает скорая. Понимая, что мне следует знать. И вот я знаю. Только это не всё. Будто мало того, что наш дом недалеко от города теперь принадлежит кому-то другому. Об этом узнала буквально за двадцать минут до звонка от незнакомца. Он сказал, что в запасе 24 часа, за которые следует съехать.

А теперь ещё и какая-то девушка с ребёнком утверждает, что она – жена моего мужа. Моего, мать его, мужа!

Задерживаю дыхание, отсчитывая секунды. 10,9,8.

Врач отводит в сторону черноволосую, что-то негромко ей говоря. 7, 6, 5.

Неимоверно хочется вдохнуть, но продолжаю считать. Нужно, чтобы лекарство осталось по максимуму. Со стороны кажется, что я невростеничка, которая не умеет держать себя в руках, а она благородная леди. Откуда вообще взялась?

Из дверей выходит ещё какой-то мужчина в халате, и я вспоминаю, почему вообще здесь.

Человек невиновен, пока не доказано обратное. Может, девушка не в себе или подставная. Для чего? Я не знаю. Но в нашей жизни какой-то кризис. Проверка на вшивость? Макс решил разыграть меня, и на самом деле с ним всё нормально? Предположение дикое, но уж куда адекватнее происходящего.

– Как он? – спрашиваю спокойно у медсестры, которая, понимая, что я прихожу в себя, расслабляется и выдыхает, качая головой. А я делаю вид, что забыла о существовании "жены".

Как она представилась?

Инга?

– Критический, – тут же прилетает ответ.

– В сознании?

Ответ "нет".

– Доктор, вы сделайте всё, что в ваших силах. Деньги есть, – слышу снова ставший ненавистным голос. – Макс не последний человек в городе, у него своя фирма. Мы заплатим.

Мы. Надо же. Они с Рубцовым или вся наша дружная семья?

– Мам, а что с папочкой? – тянет Ингу за платье девочка. Про неё я вообще забыла, и это "папочка" режет слух.

– Он поправится, – обещает она ребенку, а я только сейчас понимаю, что передо мной копия Макса.

Глава 1

Нас развели по разным углам, будто бойцов на ринге, пока я ожидала, что выполнят мою просьбу: выгнать отсюда эту нахалку.

– Это его ребёнок? – сглотнув, я спросила у черноволосой, когда разглядела сходство, надеясь, что она ответит "нет". Только она лишь кивнула.

Снова всматриваюсь в лицо девочки, которая принимается прятаться от такого внимания за юбкой матери.

Скольжу взглядом по недешевому платью любовницы, сидящему по фигуре, поднимаясь к высокой груди, представляя, как её лапает мой муж.

Мерзко. Тут же отворачиваюсь. Как бы то ни было, делить с кем-то территорию не намерена. И пока я всё ещё жена, нарочно украдкой открыла паспорт на нужной странице, чтобы удостовериться в этом, имею право попросить, чтобы любовницу вывели отсюда к чёртовой матери.

Не знаю, к чему ей скандалы, но она демонстративно отказывается и садится в кресло, а на пальце правой руки блестит кольцо.

Машинально трогаю своё, которое ношу постоянно, когда Макс ссылается на аллергию. Я даже видела раздражение на коже, потому не настаивала, чтобы носил. Теперь выходит, ему следует надевать сразу два. Одно рядом с другим, двоеженец хренов.

Ясно, что официально иметь двух жён на территории страны нельзя, но остальное не запрещено на государственном уровне.

– Глеб, – смотрит на медбрата, спасшая меня медсестра, кивая на выход. Она явно принимает мою позицию. Потому что я – настоящая жена, или потому что только что задыхалась?

– Предлагаешь мне её на руках вынести? – парень не понимает, что нам вообще надо. – Устроили тут, – цедит между зубов. – Девушка, – обращается к ней. – Тут можно находиться только родственникам.

Объясняет прописные истины, и стерва закидывает ногу на ногу, показывая, что не двинется с места.

– У меня тут муж, – заявляет ему с вызовом.

Прекрасно. Тогда уйду я! Тем более ещё невыясненный вопрос с домом, и я хочу увидеть собственными глазами документ, в котором такое прописано.

– Кстати, – застываю в дверях, решая поделиться информацией. – У Рубцова ничего не осталось.

– В смысле? – она хмурит брови. Между нами около семи шагов, но друг друга прекрасно слышим.

Конечно, я не в курсе истинного положения вещей, но хочется посмотреть на реакцию. Это любовь, что без денег делает её богаче? Или дамочку интересует только материальная составляющая?

– Ни дома, – отвечаю, а потом добавляю, – ни совести.

Дёргаю ручку на себя, не в силах оставаться здесь, и вылетаю из фойе, быстрыми шагами преодолевая больничный коридор. Надо было узнать, где он подцепил такую наглую девицу. Или не надо?

Около аптеки торможу, следует купить баллончик. Роюсь в сумке, пытаясь найти карточку, и чертыхаюсь, потому что сразу не выходит. Телефон снова вибрирует, и я напрягаюсь. Сегодня отвратительный день, и всё началось именно со звонков. Бог любит троицу?

Всё же смотрю на экран, задумчиво сдвигая брови на переносице. Учительница Кирюхи.

– Да, Ольга Анатольевна, – отвечаю.

– Здравствуйте.

Представляю молоденькую светлую девчонку, у которой первый набор наш, и как она поправляет очки. Мы пошли к ней на свой страх и риск, и нареканий не было. Класс дружный, постоянно какие-то мероприятия, дети с неплохими результатами.

– Дело в том, что Кирилл подрался с мальчиком постарше.

– Постойте, – не могу понять. – Мой Кирилл? Вы ничего не путаете?

Кир занимался лепкой, рисованием и скалолазанием. Заставить его пойти на любой вид единоборств было невозможно. Боялся он боли, не хотел бить или же просто такой формат был не интересен, не выясняла. Просто приняла тот факт, что у меня творческий, любознательный ребёнок.

Он всегда старался уйти от конфликта, даже в песочнице, когда у него отнимали вёдра и совки, он забирал их спокойно, без толканий и ударов, лишь погрозив обидчику пальцем. Максу такой подход не нравился. Он видел в нём мужика, который продолжит начатое им дело. Мы ругались, каждый отстаивая свою позицию, и моя состояла в том, что каждый в праве выбирать сам, что делать в жизни. Рубцову был нужен сын, которым можно гордиться. Но не идиотскими фигурками из глины, как он любил повторять, качаясь на этой теме.

– Мужик – этот тот, кто не боится первым ударить, поняла? – доносил до моего сведения муж.

– Первым бьёт человек, у кого доводы закончились! – не соглашалась.

– Карин, по х.., что там у кого закончилось. Мой сын должен быть мужиком! А не ныть по любому поводу.

Не знаю, какие наставления были выданы Киру от отца, но сейчас я слушала про инцидент, широко распахнув глаза.

– Он никогда не дрался, – напоминаю Ольге Анатольевне. – С ним всё в порядке?

– Мальчик в мед. кабинете

– Вам следует приехать, – говорит на это. – И лучше с Максимом Романовичем.

Меня теснит какой-то парень, пытаясь пробраться к окошку, и я чуть не падаю, с недовольством смотря на того, кто только что и удержал.

Брюнет отпускает меня и поднимает руки, извиняясь, а я слышу снова голос в трубке.

– Карина Михайловна.

– Да-да, я здесь, – ныряю в разговор, отходя в самый угол. – Приеду одна, – вспоминаю свой ужасный день. У Рубцова другие дела, но не стану же я вдаваться в подробности. – Буду минут через сорок, – прикидываю время, смотря на часы. – Причину знаете?

Она молчит, а потом нехотя отвечает.

– Это касается вашего мужа.

Глава 2

Беда не приходит одна, будто ей скучно, потому тянет за собой подружек.

Веду машину нервно, размышляя о сыне. Что могло толкнуть его на драку? Не хватало ещё проблем со школой, будто мало мне того, что я уже знаю. Почему учительница говорила про Макса? Вопросов за последний день сотня, кто ответит на все?

"Ты же меня встретишь?" – приходит следующий от сестры, и я матерюсь, потому что совершенно забыла, что она сегодня прилетает. Вот так радостный день превратился в ужас и кошмар, где одно наслоилось на другое.

"Да, конечно", – пишу ответ. И где теперь разместить её, если стоит вопрос с домом? Мысли бегают по кругу я но заставляю себя остановиться и решать вопросы по мере поступления.

Сперва разберёмся с Киром, потом позвоню в больницу. Конечно, там есть кому позаботиться о Рублёве, но так просто вычеркнуть его в одночасье из жизни – не про меня.

– А я так и знала, что вы плохо воспитываете ребёнка, – накидывается на меня мать пострадавшего, как только я переступаю порог переговорной. Стол во главе, за ним белый экран для проектора, и несколько столов вдоль параллельно.

Школа частная. Детей с улицы сюда не берут, всё решается при помощи имени и денег. И вот сын владельца одной из крупных турфирм города "сломал" руку сыну владельца автосалона.

– Успокойтесь, Вера Павловна, у Германа ничего не сломано, – пытается урезонить истеричку учительница. В том, что передо мной именно истеричка сомневаться не приходится. Да, в дорогом брючном костюме, со стильной причёской и макияжем, но та, что кинется в бой при любом раскладе, даже если не права. Такие любят кричать и ставить всех на свои места, занимая при этом чужое.

Ещё имечко сыну выдали: Герман. Аристократы, не меньше.

– Если вы не против, – опускаюсь с невозмутимым лицом за стол рядом с сыном, – я бы послушала Ольгу Анатольевну. Так сказать: из первых уст.

Кир ёжится и не желает смотреть в глаза, будто чувствует себя виноватым, а я просто укладываю руку ему на колено, давая тем самым понять, что на его стороне, что бы ни случилось.

Дамочка зыркает, но молчит.

Спустя пять минут, когда уже понимаю расклад, стараюсь держать себя в руках, уверяя, что всё хорошо.

– Я понимаю, что это личное, – понижает голос учительница, видно, как ей неловко, потому что переходит к главному. После описания самого инцидента планирует назвать причину, а потом косится в сторону истерички, но тут же возвращает взгляд мне.

– Давайте мы оставим вас на пару минут, чтобы вы поговорили с сыном, – пытается быть тактичной Ольга Анатольевна, только пострадавшая сторона против.

– Почему он тебя ударил? – допытывается у Германа, и тот, бросив на меня мимолётный взгляд, отчего-то краснеет. – Говори! – приказывает мать.

– Я просто сказал о том, что вы обсуждали с отцом! – шипит в её сторону, и повисает пауза. Красные пятна стада заливают надменное лицо, если истеричке вообще известно такое состояние, как стыд, и она гипнотизирует своего ребенка.

– Может, поделитесь? – решаю вступить в беседу. – Только что так рьяно ратовали за справедливость, а теперь молчите.

– Мы разберемся с Германом дома, – она пытается вытащить его из-за стола, и стул неприятно царапает пол, издавая скрежет. Отчего невольным морщусь.

О чём эта женщина могла говорить со своим мужем? Что-то связанное с работой Рублёва? Чувствую себя неуютно, потому что она не намерена приоткрывать завесу тайны. К тому же молоденькая учительница смотрит на неё как-то укоризненно, а, может, мне просто кажется.

– Мы уходим, всего доброго, – хватает истеричка за шкирку сына, намереваясь ретироваться.

Я не знаю её, а вот она, кажется, отлично осведомлена о нашей семье.

– А как же сломанная рука? – задаю вопрос в догонку, но она уже закрывает дверь с другой стороны, и мы остаёмся втроём.

– Я должна была вас вызвать, Каролина Михайловна, – будто извиняется учительница. – Наумова бы подняла всю школу на уши, потому я решила, что лучше вам встретиться.

– Да, всё нормально, – пытаюсь улыбаться непринуждённо. – Можем идти?

Она кивает, и наша очередь покидать переговорную.

Всю дорогу до машины Кирилл молчит, и внутри тоже. Молча пристёгивается, пока ставлю зеркало заднего вида так, чтобы видеть его лицо.

– Расскажешь? – интересуются а он устремляет глаза в пол.

– Ладно – решаю не давить, массируя шею. Кажется, начинает болеть голова. Завожу мотор, выруливая в общий поток, и спустя несколько минут Кир задаёт вопрос.

– Правда, что у папы есть другая жена и другой сын?

Глава 3

– Правда, что у папы есть другая жена и другой сын? – звучит вопрос от Кира, и я напрягаюсь. Откуда ему вообще знать такие подробности?

– Это тебе Герман сказал? – снова поправляю зеркало, потому что сейчас важно видеть его лицо. И Кир кивает. Откуда вообще истеричка взяла такую информацию?

– Ты не ответила, – напоминает сын. Только я не хотела его впутывать в это, а теперь, выходит, что круг замкнулся, и я в кольце проблем. Взять и ребёнка туда?

– Нет, неправда.

У него не сын, а дочка, – добавляю мысленно, вспоминая про маленькую девочку.

Пока не удостоверюсь, ничего не скажу. Всё же ребенку девять, и втягивать его в интриги не стану. Если уж новости пришли со стороны, получается, я была слишком слепа, что не замечала очевидного. У моего мужа есть вторая семья!

Кажется, до этого момента Кир не дышал, и только теперь начал. Будто на маленьких детских плечах лежала гора взрослой лжи.

– Что он тебе сказал? – делаю вид, что всё в порядке. Ну да, в полном! Всё вообще лучше не придумаешь, только детство должно быть детством. Отодвинуть подальше детей и разбираться самим. Но, если по школе пошли сплетни, его в покое не оставят.

– Что папа меня не любит, потому завёл на стороне другую семью, отвечает на заданный вопрос.

– Это его папа не любит, раз такие вещи при ребенке обсуждает, – выпаливаю первое, что приходит в голову. Но язык не поворачивается нахваливать Макса. Не теперь.

– Я звонил ему, – говорит Кир, – там дядька сказал, что папа телефон потерял.

Дядька. Там этому дядьке двадцать два от силы. Рустам, друг мужа, забирал у него телефон. Вот так мы становимся по молодости стариками для тех, кто куда моложе.

Надо было самой забрать, так я бы посмотрела, что от меня Рубцов ещё скрывает. Только не могла я быть во всех местах одномоментно. А теперь, если Рустам в курсе событий, он не отдаст компромат.

– Где папа? – допытывается сын. – С другим мальчиком?

А это, на минуточку, ревность в нём играет. Я не даю своей поднимать голову, ещё чего. Стиснув зубы, буду делать вид, что я ничерта не чувствую. На самом деле внутри будто разорвался снаряд, настолько всё саднит и ноет. "У него другая", – нашёптывают голоса. Причем, судя по ребенку, уже лет как шесть. Значит, все эти годы мы жили во лжи...

– В больнице, несчастный случай, – пытаюсь говорить спокойно. Оттого, что я в красках опишу девятилетке реальное положение дел, ничего не изменится.

– Что случилось? – Кир хочет податься вперёд, но бустер держит.

– Не отстёгивайся, – прощу, пытаясь сохранять спокойствие, – пока мало информации, что и как, нужно подождать.

Говорю, сама вспоминая встречу у дверей реанимации. Меня не пустили, интересно, а та, вторая, добилась аудиенции? Отчего-то приходит стыдливость за то, что сбежала, оставив его там одного. Да, под наблюдением врачей, но по факту одного, если не считать женщины, которая может с таким же апломбом утверждать, что она королева Виктория. Почему я вообще поверила человеку с улицы, что она имеет отношение к Максу?

Столько лет жить с мужчиной, а принять на веру слова незнакомого человека.

Внезапно приходит мысль, что это подстроено. И на самом деле произошедшее с Рубцовым – не случайность. Что, если он перешёл кому-то дорогу, и его решили уничтожить по всем фронтам? Кто я после такого? Какая жена так просто откажется от супруга, поверив первой встречной? Я же ничего про неё не знаю. Ни кто такая, ни действительно ли она любовница Макса.

– Слушай, закинул тебя домой и съезжу в одно место, ладно? – прошу у сына разрешения. Дома никого. Несмотря на то, что он довольно большой, штата прислуги не имею. Коробит от того, что кто-то будет суетиться. Два раза в неделю приходят две девочки, наводящие порядок, потому что, во-первых, мне ни за что не справиться с таким количеством уборки, во-вторых, я её терпеть не могу. Что касается готовки, её полностью веду сама. Это несложно и даже приятно, потому что люблю заниматься этим делом.

Тут же вспоминаю о звонке с темой «конфискация дома» и понимаю, что оставлять Кира там одного нельзя. Чёрт! Придётся взять с собой.

– А впрочем, со мной лучше, – довожу до сведения. Оставлю его в машине, пока буду говорить с Рустамом. Можно и по телефону, но хочу забрать гаджет и спросить его обо всём, глядя в глаза. Он плохо умеет врать, сразу краснеет и начинает заикаться. Надеюсь, в ближайшее время не оканчивал курсы по маскировке лжи.

– Привет, – набираю ему по громкой.

– Ну что там? – выдыхает в трубку после шестого гудка.

– Меня не пустили, пока сложно говорить. В реанимации.

– Парень сказал, там была просто река крови.

– Наверное, ещё и снял ролик, – понимаю, что в нашем мире всё стремится к оцифровке. – Слушай, надо по камерам посмотреть, кто это был! – внезапно, мозги встают на место, и я начинаю здраво мыслить. Это же покушение на убийство!

Холодок пробегает по телу, и я смотрю на Кира, который ковыряется в телефоне. Что если теперь и мы под угрозой? От этой мысли становится не по себе, и тяжесть наваливается на грудь. Нет, только не опять! Перемещаю руку на сумку, чтобы найти аэрозоль, вдруг сильно накроет, пока перестраиваюсь правее, чтобы остановиться, если потребуется.

В этот раз проносит, и я понимаю, что сейчас следует найти кого-то, кто поможет мне хотя бы понять, с чем я имею дело.

– Мам, – тянет протяжно Кир, касаясь моего плеча.

– Что?

– Дядя Рустам зовёт, ты не слышишь?

– Прости, – обращаюсь к собеседнику. – Будет на меня пару минут? Хочу телефон забрать.

Он молчит дольше положенного.

– Да я потом Максу отдам, чего ты кататься будешь? Сам заеду на днях, больному магнитные волны опасны.

Несёт околесицу, потому прихожу к выводу, что Инга Рубцова не пустой звук.

– Ты на работе? – интересуюсь, хотя вижу его машину и паркуюсь около неё.

– Нет, – нагло врёт, – уехал.

– На машине?

– Да, конечно.

– Ну тогда выходи, – хлопаю дверцей, смотря на окна его конторы, и вижу, как дёргаются жалюзи.

Глава 4

Чувствую себя матерью, которая будет отчитывать нерадивого сына. И, когда Рустам выбирается из своей коморки, где страхует народ по любому поводу, покидаю салон, отправляясь ему навстречу, чтобы Кир не грел уши.

– Привет, – держу руки в карманах куртки, смотря на него в упор. – Хотела спросить по страховке, – начинаю издалека, и он отчего-то оживляется и даже начинает улыбаться. – Вот если застраховать семейную жизнь от измен. Сколько дадут в случае обнаружения второй семьи, в которой ребёнку уже пять лет?

Он переваривает информацию и гасит улыбку, опуская голову.

– Откуда узнала? – задаёт вопрос.

Внутренности ухают с высокой горы. Ненавижу это чувство, а вместе с ним и аттракционы. Всё-таки не наврала стерва.

– Так ты не ответил? Я много получу? – за спиной Рустама витрина, в которой вижу болезненное выражение своего лица, и тут же меняю его на более отстранённое.

– Я от такого не страхую, – отвечает на полном серьёзе.

Как, скажите на милость, у такого, как Рубцов: мастера лжи, есть такой друг, как Рустам? Простой, как три копейки. И мне становится его даже жаль. Он не мой муж, чтобы стоять на ковре, потупив взор, только я ощущаю его стыд.

– Расскажешь, кто она? – спрашиваю спокойно, пытаясь расположить, и он пожимает плечами.

– У Макса лучше выйдет.

– Бесспорно, – хмыкаю, качая головой. – Он чудесно все эти годы рассказывал о своей второй семье. Прямо все уши прожужжал. Рустам, – зову, и он, наконец, поднимает на меня глаза. – Рубцов в больнице с ножевым. Какая-то девица утверждает, что у них любовь, и кто знает, что на самом деле там произошло! Может, она причастна ко всему. У меня сын в машине, – киваю на авто в десятке шагов, – и знаешь, откуда я его везу? – изгибаю брови, но тут же сама отвечаю. – Из школы, где он подрался с мальчиком, который рассказал, что у его замечательного отца другая жена.

– Слышишь, Рустам?! Моему ребёнку уже в школе другие дети говорят об этом! Так что тебе грех молчать. Прикрывать задницу Рубцова не обязательно. И без него известно, что дело дрянь.

– Я сам узнал недавно, – пытается он заработать себе очки в моих глазах. Будто это что-то изменит. Но я его понимаю: Рустам не мой друг, а мужа. Потому и молчал. – Она из Питера, работала в одном из филиалов.

– Ясно, – понимаю, что девочка просто решила прибрать к рукам удачливого бизнесмена.

Макс так радовался, что появилась возможность открыть офис в культурной столице, что пребывал в какой-то эйфории. Я даже ездила с ним на открытие, только хоть убей не помню там никого. Выходит, если бы дела не пошли в гору, мой муж принадлежал бы только мне?

Свинья везде грязь найдёт. Не было бы Инги, была бы другая.

– Теперь, как понимаю, не работает, – размышляю вслух, слыша обиду в своём голосе. – И у них там даже «свадьба» была? – продолжаю интересоваться. – Гости, – перечисляю, – фотографии. Оказывается, у Рубцова есть тёща с тестем?!

Мать с отцом успели выдать меня замуж и подержать на руках Кира. Потом авария, и мы с Лизой остались вдвоём. Ей было семнадцать, и мне пришлось оформить бумаги, чтобы заткнуть рот бюрократической машине.

Была ещё бабушка с материнской стороны, которой не стало пару лет назад. В остальном мы с Лизкой лишь есть друг у друга.

– Что ещё? – интересуюсь у Рустама.

– Да не знаю я подробностей! Он и сказал мне про это только тогда, когда прижало!

– О чём ты?

Он вздыхает, запрокидывая голову вверх, будто собираясь с духом.

– Макс в реанимации, если что, – напоминаю. – Может потому, что не хотел просто поделиться со мной.

А я, на минуточку, – законная жена! Только Рубцов из разряда тех, кто не будет ныть, кто не станет втягивать женщину в проблемы. Только надо понимать, что они разные бывают. И, возможно, своей глупой привычкой он поставил под угрозу и нас с Киром.

– У него проблемы с фирмой, потому залез в кредиты, которые не смог отдать. Брал под залог бизнеса, как я понял. Месяц назад говорил, если не произойдёт чуда, то будет хреново.

– Так понимаю, не произошло, – подвожу итог.

– Я давал ему деньги, только у меня же много нет. Предлагал узнать у других, с кем общаемся, только всё равно капля в море.

Учитывая, что Рубцов за эти годы успел открыть 6 филиалов, представляю, какая должна быть сумма залога. Хотя нет, вру, я совершенно не представляю, о какой сумме речь.

Для меня организация складывалась в первую очередь из пакетов для желающих отдыхать, а что скрывалось за этим, остаётся загадкой. Выходит, что дом тоже был в залоге. Только у кого?

– Знаешь, с кем он заключал сделку? – интересуюсь.

– А вот в это не лезь, Карина, – быстро отвечает, качая головой. – Я себе не прощу, если скажу. Это серьёзные люди! Ты же не собираешься идти к нему и пробовать решать вопросы?

– Круг сужается, уже выяснили, что это ОН.

Хотя и без Рустама ясно, что, скорее всего, мужчина.

– Я не буду говорить – идёт в отказ, только не думаю, что узнать это будет сложно.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Можешь мне отдать телефон Макса?

– Нет!

– Я знаю о второй жене, Рустам. Но теперь я ещё хочу знать, куда мне идти, и от кого скрываться, потому что мне позвонили и потребовали съехать из дома!

Он округляет глаза, но тут же становится собой.

– Поживёте у меня, – решает.

Вспоминаю его трёхкомнатную квартиру, и прищуриваюсь. Помнится, Аня, его жена, не любит гостей. Представляю, что с ней будет, если объяви'ться на пороге с вещами и новостями, что мы поживём здесь до выяснения подробностей.

– У тебя жена, – напоминаю.

– Нет.

– В смысле нет? Уехала?

– Ну да, – пожимает плечами. – Сказала, что беременна от другого, и ушла.

Теряю дар речи, смотря на Рустама. Да, он не предел женских мечтаний, но, как муж, комфортный. Конечно, я с ним не жила, но по общению и поведению видно. А про его Аню даже не знала.

Макс рассказывал, что у Рустама проблемы по мужской линии, потому никак не выходит с детьми, но я даже подумать не могла, что Аня найдёт такое неординарное решение.

Что на это сказать? «Мне жаль?»

– Я не знала, – смотрю на него, и становится неимоверно жалко добродушного полноватого Рустама, который промокает шею носовым платком.

– Я съеду к матери, чтобы не мешать, – тут же пытается он создать для меня уют, и мне становится неловко.

– Да не надо…

Только, если честно, вечером приезжает Лиза, которая должна остановиться у меня, и я не знаю, что будет завтра. Но сегодня есть время.

Точно. Лиза!

Выхватываю телефон, понимая, что через три часа должна стоять в аэропорту. А мне ещё надо успеть накормить Кира и отвезти на лепку.

– Давай телефон, – снова требую, зная, что в состоянии продавить, и в мою руку ложится тёмный прямоугольник Макса.