Текст книги "Вторая семья. Неверный (СИ)"

Автор книги: Ирина Манаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 46

Я не спала всю ночь. Не потому, что одолевала бессонница. Просто давно не рисовала по памяти. Кажется, уже лет пять как. Не знаю, насколько похожим получился человек на хосте на Романа, и я не была довольна результатом, и вырубилась уже в районе шести утра прямо в мастерской. Конечно, кабинет, где работала, не тянул на звание мастерской, но всё равно, как художнику, мне хотелось называть его подобным словом. Не было мольбертов, кучи красок, эскизов и этюдов. Но рисовала по старинке. Как учили на первых курсах, в классическом стиле.

Все эти кубизмы, импрессионизмы и сюрреализмы не для меня. Хотя есть что-то в том же Пиросмани, родоначальнике примитивизма, или в Дали. Но я придерживаюсь классических устоев изображения людей и предметов.

Лиза прилетела утром, и я не до конца понимала, что женщина в проёме – моя сестра.

– А я думала, что я плохо выгляжу, – хмыкает она, прижимая меня к себе. Длинное молочное пальто распахнуто, шапка чуть сдвинута на бок, а нос красный. На улице ещё не так холодно, чтобы от погоды.

– Плакала? – интересуюсь, когда шмыгает носом.

– Последние слёзы, – обещает нам обеим.

– Про малыша помни.

– Да-да, я сильная, конечно, – она отстраняется, провозя чемодан внутрь, а я гляжу за её спину, высматривая Рустама.

– Ты про вашего друга? – понимает сразу. – Он уехал. Доставил меня, как посылку, и уехал.

– Вы поругались? – не сразу понимаю, что лежит в основе её слов, но она качает головой, снимая сапоги, а я прикрываю дверь.

– Он у вас такой, что с ним вообще нереально поругаться. Не понимаю, почему от него ушла жена. Сумасшедшая баба. Или он маньяк, у которого дома в подвале кто-то сидит.

– Он не наш, Лиз. Он свой. И не неси чепухи. В двушке на третьем этаже просто не может быть подвала.

– Да-да, – опускается грузно в кресло, будто у неё уже последний месяц беременности. – Будешь спрашивать, как всё прошло?

– Если хочешь – можешь ответить. Иногда не с руки, когда кто-то пристаёт с расспросами.

– Он там был всё же, лежал в гробу тихий и спокойный, – говорит явно уже о фотографе и смотрит в стену, а её нижняя губа подрагивает.

Тяжело провожать в последний путь того, кого любишь. Последние похороны были у родителей. У Лизы была истерика. Сейчас она выглядит сносно. Но я вижу на лице глубокую морщину скорби. Она не играет, когда говорит о своих чувствах.

– Всё кончилось, – пытаюсь согреть сестру словами и объятьями, хотя в комнате комфортная температура.

– Да. Всё, – согласно кивает. – Теперь я точно мать-одиночка, – её голос срывается, и она снова принимается плакать, но тут же шумно втягивает воздух носом, будто вспоминая о своём обещании.

– Я рядом, Лиз, – шепчу ей на ухо. Мы две сестры, две подруги по несчастью, две души в поисках тепла и веры в других мужчин.

– Знаешь, он мне реально помог! – вытирает слёзы, укладывая голову мне на грудь. – Рустам. Он будто создан для того, чтобы быть полезным. Стоял рядом, держал за руку, дал выплакаться в жилетку.

Звучит очень неприятно, и меня коробят её слова.

– Не пользуйся добротой человека, если не намерена ничего давать взамен.

– Предлагаешь мне с ним переспать? – фыркает Лиза, и тут же в дверях появляется Кир. Я не имела ввиду это!

Доброе утро, что называется. Не хватало объяснять сыну, что такое переспать. Наверное, это всё отражается на моём лице, потому что Кир тут же говорит.

– Мам, расслабься. Я в курсе, что это такое, – а потом обращается к Лизе. – С прилётом.

Мои глаза не могу сомкнуться, смотря, как девятилетка, которому скоро десять, но это не добавляет ему прям сильно возраста, спокойно проходит к холодильнику, чтобы познать его содержимое.

– Когда ты говорила, что дети быстро растут, я не думала, что настолько, – усмехается сестра, а я поднимаюсь с места, желая задать вопрос.

– Откуда, Кир?

– Из спальни, – не сразу понимает он.

– Нет, откуда ты знаешь такие вещи?

Он смотрит на меня взглядом: мам, ты сейчас серьёзно? Но всё же отвечает.

– Гаджеты, – разводит руками в стороны, – ребята. Разговоры. А тебе сколько было, когда ты узнала?

Лиза давится смехом. Вот такая трагикомедия. Сперва слёзы, потом ржач. Мы сейчас серьёзно будет говорить с третьеклассником во сколько я узнала, что такое секс? Я даже не задумывалась ещё над вопросом, когда поговорить с ним на эту тему. А тут вышло наоборот. Наверное, мои щёки становятся розовыми, и я увожу глаза.

– Приготовлю завтрак, – подхожу к чайнику и занимаю себя работой, чтобы сбить настрой покраснения. Дожили. Меня вгоняет в краску собственный сын. И даже не подросток! Акселерация нынче семимильными шагами идёт.

– А ты почему в масляной краске? – Лиза решает сменить тему, спасая меня с одной стороны. Только теперь придётся признаваться в другом.

Поднимаю рукав, смотря, насколько он испачкан. Да и сама кофта на груди требует стирки.

– Ещё на лице, – возникает рядом Кир, протягивая руку, чтобы коснуться моей щеки. И его глаза такие большие и добрые, такие открытые. Ресницы обрамляю коричневые озёра, в которых плещется забота. Не насмешка. И я улыбаюсь, понимая, как мне повезло с моим мальчиком. Он всегда будет мне опорой и поддержкой.

– Просто рисовала, – признаюсь ему, обнимая и поворачиваясь к сестре.

– Работа, да? – подсказывает он мне выход из ситуации.

– Да, – тут же соглашаюсь.

– И кому нужны краски? Сейчас же век технологий, – пожимает он плечами.

Может, он прав, и стоило рисовать портрет на планшете? Почему-то вчера мне захотелось нечто осязаемого. Как бумажная книга. Так и обычный портрет, который можно повесить на стену. Только нужно ли это Роману?

Сегодня вчерашняя идея уже не кажется такой превосходной, и настроение спускается градусами по шкале вниз. Может, есть ещё время до нашей встречи?

Быстро взбиваю яйца с молоком для омлета, потом жарю тосты с сыром, выжимаю сок и апельсинов и яблок. Дом устроен так, что здесь есть абсолютно всё. Жаль будет терять удобство. Но реалии таковы, что мне его просто-напросто не потянуть.

Кир знает, что надо переезжать. А ещё я говорила про отца. Иногда так бывает, что родители расходятся. Он принял стойко. Не было криков, упрёков, неприятия. Просто фраза.

– У меня много друзей, у кого разошлись родители. Мам, я понимаю.

Вот так он в свои девять меня понял, когда я так и не смогла до конца привыкнуть к мысли, что теперь у нас всё изменится.

Рассказываю новости по поводу дома, и эти двое слушают меня удивлённо.

– Реально? – переспрашивает Лиза. – Тебе вот так взяли и вернули дом?

– Мам, но это же круто! – горят глаза Кира. – Мы можем остаться тут? Правда?

– Нет, Кир, – качаю головой. – У меня нет работы, которая покроет настолько большие расходы.

– Ясно, – вздыхает мой понимающий ребёнок. – Ладно, пойду к себе.

Он хватает завтрак и спокойно отправляется наверх. А на меня смотрит сестра.

– Кажется, не только у меня новости, – хмыкает. – Давай с твоих начнём. Кто этот меценат, что подарил тебе целый дом?!

Глава 47

Лиза пристально смотрит на портрет, будто пытается высмотреть в его глазах истинную причину, по которой Роман ко мне добр.

– Симпатичный, – пожимает плечами, склоняя голову на бок. – Если, конечно, ты не приукрасила его.

– По памяти рисовала, нет фото.

– Я вот всё думаю, – внезапно переводит она тему, – почему его мать так на меня смотрела?

Речь о фотографе. Всё. Госпожа Карина, ваше время вышло. Снова сестра и её проблемы.

Когда Лиза пришла на прощание, изменив себя до неузнаваемости, все внимательно рассматривали друг друга, будто пытаясь понять, кто из бомонда был, а кто решил не светиться. Она пришла под руку с Рустамом, который представился одним из партнёров. Таких было много, и всех упомнить ближайшие родственники вряд ли могли. Мать, чопорная и сухая, если верить словам сестры, сидела на переднем ряду в черном платье и шляпе, с которой на лицо ниспадала вуаль.

– Вадим пошёл по её стопам. Именно она привила ему любовь к фотографии.

– Но раньше вы не встречались?

– Думаешь, он представил меня своим родителям? Типа, знакомьтесь, это моя любовница? Нет, Карина, конечно, нет.

– Тогда просто показалось. Она на всех, наверное, так смотрела.

Лиза отправляется отдохнуть, а мне приходит сообщение.

«Когда встретимся?»

– Это не свидание, – говорю сама себе, открывая шкаф. Часть вещей покоится на дне чемоданов и сумок. Этакий вокзал, из которого никак не съеду. Но надо, да. Тем более уже почти внесла предоплату девушке, с которой встречалась накануне. Через неделю буду на новой квартире. А дом выставлю на продажу в ближайшее время.

Мы встречаемся на этот раз в другом месте, и я выбираюсь сперва из салона с портретом, обернутым бумагой. Делаю несколько шагов и возвращаюсь, оставляя его в машине. Не знаю, какая-то неуверенность.

Сегодня в белом. Длинная юбка с разрезом до щиколоток, топ и пиджак. Волосы по плечам и немного косметики. Лёгкий цитрусовый аромат. Закрываю машину и чуть не врезаюсь в улыбающегося Романа.

– Ты за мной следишь? – поправляю тонкую цепочку от сумки на своём плече, чувствуя какую-то неловкость.

– Просто увидел, как паркуешься. Решил подойти. Это криминально?

– Нет, конечно, – тушуюсь. Выглядит, будто я делаю ему выговор.

– Ты что-то с собой несла, это для меня?

Закусываю губу, хлопая глазами.

– Ладно, подаришь, когда захочешь, – усмехается, и его улыбка настолько чистая и лукавая одновременно, что я теряюсь: ангел он или демон?

– Идём, – указывает на ресторан и ждёт, когда я сделаю первые шаги. – Очень элегантна сегодня.

– Ты тоже.

Комплимент за комплимент. Расшаркивание в любезностях. Переход на грани симпатии.

– Спасибо, я– то думаю, почему целых две стюардессы оставили мне свои номера на салфетке.

Растягивает улыбку, и не понимаю: врёт или нет. Он одет в голубое поло и светлые джинсы, мокасины тёмно-синего цвета и лёгкую куртку. Явно сделал стрижку. На голове очки, а на щеках лёгкая небритость. Мог убрать, но решил, что она добавляет ему брутальности.

Оказываемся за столом, и Роман тут же берёт винную карту, намереваясь заказать пару бокалов.

– Я не буду.

Смотрит на меня поверх буклета и усаживается так, чтобы были видны лишь глаза. Отчего-то отмечаю, что они довольно красивые.

– Гюльчатай из тебя получилась бы неплохая, – прячу усмешку на губах, перелистывая меню. Понимаю, что ни одно из блюд так и не отпечаталось в сознании, а официант уже намерен принять заказ.

Глава 48

– Мне что-нибудь лёгкое, – схлопываю тонкую книжку, отдавая парню, и он послушно кивает, будто это самый типичный заказ.

– Мне то же самое, – решает Роман, – и белое полусладкое, – выкидывает пальцы викторией, отдавая меню в чужие руки. – Кстати, – выставляет указательный палец вверх, будто о чём-то вспоминая, – я тебе сувенир привёз.

Он лезет в карман куртки, вытаскивая оттуда нечто плоское, и укладывает передо мной.

– Что это? – не сразу понимаю, пялясь на, кажется, Исаакиевский собор на обложке, а рядом железный… Магнит?

– Сувениры. Тебе что никогда не привозили сувениры?

– Да, но…, – моргаю удивлённо, протягиваю руку к подарку. – Неожиданно…

– Моё второе имя, – он скидывает куртку, оставаясь в поло, и я невольно прохожусь взглядом по его торсу.

– Спасибо, – не знаю, как реагировать, но тут же улыбаюсь. – Это очень мило с твоей стороны. – Рассматриваю небольшой магнит и шоколадку.

– В следующий раз привезу что-то типа трюфелей с сусальным золотом. Целых 5000 за килограмм. Мы же еще не настолько знакомы, чтобы я дарил настолько дорогие подарки именно сегодня? – он смотрит на меня серьёзно, и я не сразу понимаю, что это шутка. – Карин, – снова улыбка сглаживает его лицо. – Я шучу, расслабься. Просто дурацкая шутка.

Его рука накрывает мою ладонь. Контакт кожа с кожей, и я тут же убираю руку, потому что это всё как-то слишком интимно, хоть и сидим посреди бела дня за столиком, залитым ярким солнцем.

– Прости, – он отстраняется и задумчиво смотрит в окно, приложив к губам пальцы.

Официант возвращается с двумя разными салатами и тут же оставляет пирожные.

– Тут действительно неплохо кормят, – Роман кивает на мою тарелку, а сам просто глядит, как я беру вилку и отправляю в рот половинку черри. Неловко, когда вот так смотрят в рот, и я откашливаюсь, возвращая внимание к своим глазам.

– Да, я узнал, что ты просила, – тянется за бокалом, намекая мне, чтобы я подняла свой. Бокал белого никому не повредит, ведь правда же?

По факту узнаю, что у Инги имеется квартира на Невском, автомобиль и довольно приличный салон красоты. Неплохо устроилась за наши деньги. Только по документам не подкопаться. Забрать ничего не выйдет, слишком всё чисто и чётко. Впрочем, так и знала. Да и не была намерена вступать с ней в битву. Тем более теперь, когда на моём счету есть неплохая сумма, эквивалентная дому. Вернее, пока ещё дом, который в скором времени можно перевести в сумму. И информация о любовнице просто удовлетворяет мой интерес.

– А что по Рубцову? Удалось узнать, почему он всё заложил?

– Амбиции, Кариночка, амбиции. Есть человек, который предложил ему бизнес. Скинуться, быть пионерами в области технологий. Заработать на дронах. Вот он и открыт рот на пирог, который был не в силах укусить.

Времени прошло мало, а у Романа есть ответы на все вопросы. Он просто волшебник.

– За то, чтобы всё закончилось хорошо, – поднимает бокал Роман, и я ему улыбаюсь.

Спустя час полностью расслабляюсь, чувствуя себя рядом с ним хорошо. Спустя два решаю, что пришла пора дарить мой подарок. Мы поднимаемся с места, отправляясь на выход, и в моей сумке лежит магнит из Питера и шоколадка. Очень оригинальные подарки, признаться. Говорят о том, что он помнил обо мне… И от этого отчего-то нереально приятно.

Раздумываю над тем, как вручить свой, и смотрю, насколько много прохожих. Место не совсем подходящее, но уже, как есть.

– Вот, – протягиваю сюрприз, и он тут же выгибает бровь, будто спрашивая, что там такое. – Так, безделушка.

Не знаю, чего хочется больше. Смотреть на его реакцию или уехать, чтобы не видеть разочарования, если оно будет.

– Спасибо за встречу, мне удалось отлично провести время, – говорю, пока он смотрит на меня.

– Хочешь, чтобы я открыл сейчас?

– Не знаю…

– Ладно, – смеётся и дёргает бумагу, поворачивая к себе потрет. – Даже не думал, что я такой красавчик, – обращает в мою сторону, чтобы можно было сравнить, и сейчас замечаю несколько неровностей.

– Давай переделаю, – пытаюсь поймать холст, но вместо этого Роман ловит мою ладонь в воздухе.

– Зачем? – делает шаг ближе. – Мне очень нравится. Спасибо. Могу ли просто тебя обнять?

Глава 49

Меня касается чужой человек, мужчина, и мне чертовски приятно, потому что, несмотря на наше короткое знакомство, он уже столько для меня сделал. Позволяю себе прижать его в ответ.

– Вкусно пахнешь. И картина классная, – отстраняет Роман, а я неловко тяну «эээ».

– Рада, что смогла угодить.

– Кстати, у меня нет ни одного портрета. Повещу в комнате, буду любоваться на себя любимого, – усмехается.

– Спасибо за то, что нашёл информацию. Не знаю, может, всё-таки я заплачу?

– Карин, я могу и обидеться. Ну, в самом деле. Это просто слова.

– Только ты за них с других плату берёшь.

– По дружбе, ладно? – вытаскивает телефон, кривя лицо. Только не видно, кто там.

– Ладно, поеду домой, кое-какие дела образовались.

Немного разочарована. Нет, конечно, это не свидание. И у нас просто дружеская встреча с расшаркиваниями в любезностях и жирной точке в конце. Потому что мы, всё же, друг другу никто. Только как-то не хочется прощаться, и я корю себя за свои странные чувства.

– А вечером можем пересечься, – предлагает, поворачивая, проходящей мимо парочке, своё лицо, чтобы они могли оценить, и ребята выкидывают большие пальцы вверх. – Это она, – негромко шепчет Роман, кивая в мою сторону головой, и парочка делает сердечки.

– Вот оно – современное искусство. На улице уже и отсердечили, и отлайкали, – усмехается Роман, а я вспоминаю Макса. Всегда серьёзный. Шутки в стороны. Деньги и ещё раз деньги. Важно, кто и что скажет, как посмотрит. А этот спокойно с мимо проходящими разговор завязывает. И как-то легко и непринуждённо. По итогу девчонка фотографирует его с портретом и уходит.

– Ну так что там по вечеру? – напоминает мне.

– Ээээ. Вечером? – да, да, ну конечно, я хочу! Только у меня ребёнок, негодяй муж в статусе – женаты. И в такие минуты хочется быть свободной ото всего и просто жить. – Я не могу, – разочаровываю и его, и себя. Только так правильно. Наверное, так правильно.

– Заеду за тобой в семь, – будто не слышит он.

– Я не могу, – повторяю.

– Ну да, я понял. В семь.

Уже без спроса он кладёт руку на мою талию, будто проделывал это уже сотню раз, и целует меня в щёку. Опять же непринуждённо и без намёка на какой-то интим. А что так можно было?

– Ещё раз спасибо, – поднимает портрет и отправляется к своей машине.

Надо же, как у некоторых всё просто. А мы всё строим сложные алгоритмические уравнения, размышляя над тем, правильно это всё или нет.

Но я не пойду, да. Потому что…

– Ты дурочка, – хмыкает Лиза, когда я рассказываю ей о встрече. – Да забей ты на Макса. Пройденный вариант. Или ты намерена с ним остаться?

– Что? Нет, конечно же нет.

– Ну и кто тогда тебе сказал, что нельзя пойти и просто пообщаться?

– Мы только что разговаривали.

– Нет, если он тебя раздражает…

– Не раздражает.

– Тогда не понимаю. Ты же не в свинг-клуб на вечеринку. Или туда?

Она смотрит на меня выжидательно, а я не сразу понимаю, что она сказала.

– Ой, да ну тебя, – толкаю сестру в плечо, и она начинает хохотать.

– Рви пластырь, Карин. Макс о тебе не думал, когда нашёл себе женщину и заделал ей ребёнка.

– Не ори так, Кир дома.

Вот так у мужиков всё просто. Можно любить всех, если хватает денег. По мне у них всё упирается именно в это. Жёны дома сыты, в тепле – что ещё надо? Можно и две, и три, если позволяет кошелёк и совесть.

– Мне всё же непонятно, почему между нами всё так быстро произошло, – размышляю вслух.

– Не так спроси. Приди и скажи: слушай, мужик. А чего тебе от меня надо?

– Ты не помогаешь.

– Уверена? – хмыкает сестра. – Смотри. Мы с тобой остались без тех, кто был нам дорог. Но, – поднимает палец вверх, – не ноем, – загибает первый, – не сетуем на судьбу, – следует второй, – видим, что жизнь идёт дальше, – хлопает себя по коленям. – Я у себя одна, Карин, – внезапно заявляет. – У тебя тоже, между прочим. Наломала дров, зажгла такой костёр, что из-за Уральских гор видно. Но не ставить же крест, да?

Лиза укладывает руки на живот, задумчиво глядя в потолок.

– Будет девочка, назову в честь мамы – Дашкой.

– А мальчик?

– Не знаю, не думается. Такое чувство, что все мужские имена разом стали неприятны. Ещё времени вот столько, – рисует черту ладонью над своей головой.

– Это так кажется. Завтра очнёшься – а у тебя арбуз, – смеюсь, смотря на её ещё не показавшийся живот.

– Иди собирайся. Вечер обещает быть томным.

Первое, что я сделала – написала Роману, чтобы он не приезжал, сама доберусь. Не хватало ещё мне разговоров от соседей. А потом в который раз открыла шкаф, прикидывая, что надеть. Он написал, что мы просто посидим в клубе. И как давно я не была в таких местах?

У нас с Максом в основном гости, банкеты по случаю открытия филиалов, дни рождения и прочее. Ночной клуб забылся, как дневной детсадовский сон. Словно, не со мной, а в другой жизни это было. Только боюсь нарваться на каких-нибудь знакомых. Одно дело сидеть за столом в ресторане и другое отдыхать в клубе, когда в статусе всё ещё сложно.

Добираюсь до места, а потом пересаживаюсь в машину к Роману.

– Почему здесь? – не понимаю, для чего он написал адрес, если ехать следовало дальше.

– Просто захотел тебя забрать, ты же от дома не позволила, – усмехается, выжимая скорость, и машина тут же, приятно урча, отъезжает от парковки. – Так, смотри. К родителям знакомиться пока рано, да и они в Питере, так что как-нибудь потом, – начинает он в знакомой уже манере с юмором, – ко мне домой не приглашаю, вдруг согласишься, а у меня не убрано, – бросает мимолётный взгляд, будто ожидая ответа. – Нет? – уточняет, и я качаю головой с улыбкой. – Просто попробовал, мало ли, – пожимает плечами, переключая скорость. – Есть клуб, он исключительно для мажоров и братвы. Закрытый, в общем.

– И, – растягиваю букву, – мы с тобой первое или второе?

– Посередине, – усмехается.

– Ресторан, – размышляет дальше. – Шаурма. Давай, выбирай. Здесь ещё неподалёку блины обалденные готовят, кстати. А потом будем кататься по ночному городу.

Он внезапно паркуется и поворачивается ко мне.

– Ну, так что выберем?