Текст книги "Дочь звёзд (СИ)"
Автор книги: Ирина Маликова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
Элениель знала, что спит. Какая-то часть сознания понимала всю нереальность происходящего, но повлиять на это она никак не могла. Девушка стояла перед той самой дверью, за которой находился страшный секрет Аргаса. Она не хотела входить – и все же толкнула ее. Элениель оказалась в скудно обставленной комнатушке с голыми стенами и ледяным полом, в которой стоял лишь один стул возле свисающей с потолка массивной цепи. Девушка сглотнула. Как Аргасу удавалось держать анаха в помещении гильдии? Почему этого никто до сих пор не заметил? Она приблизилась и жалость сковала ее сердце. Но внезапно висящая на цепях женщина исчезла, и Элениель дернулась от неожиданности, услышав голос позади себя.
– Эллар. Любопытно.
У двери стояла женщина-анах и сверлила ее взглядом, в котором не было ничего доброжелательного. Растрепанная копна прямых, черных волос обрамляла худощавое лицо, вся ее одежда была изорвана и запачкана кровью, на теле почти не было живого места, а под глазами залегли глубокие тени. Женщина провела языком по разбитой верхней губе.
– Я призвала тебя, эллар, не для того, чтобы ты пялилась на меня.
Анах с ней разговаривает. Уму непостижимо!
– Призвала?.. Надо же, что в голове намешалось…
– Слушай меня! – Элениель замолчала и гордо выпятила подбородок, скрывая свое истинное состояние. – Стараниями твоего любовника я не могу удерживать связь долго. Я сноходец, и мне тяжело, поэтому не отвлекай меня болтовней. Не позволяй ему делать это. Отговори, убей его – но только не позволяй. Я не знаю, каковы будут последствия. Боги непредсказуемы…
– Подожди! О чем ты говоришь?
Женщина непонимающе нахмурилась, а потом изумленно выдохнула:
– Ты не знаешь…
– О чем я не знаю, черт бы тебя побрал? Что вообще значит все вот это?
– Я чувствовала сильную взаимосвязь между вами, и не ожидала, что он до сих пор не рассказал тебе… Так ты не знала…
– Знала ли я, что он удерживает анаха? Два дня назад я не догадывалась, что вас вообще можно как-то поймать. Вот черт… – она присела на край табуретки и прикрыла рот. – Зачем ему это?
– Он одержим. Ему в руки попал артефакт – кинжал Ментесан. Он убежден в том, что с его помощью можно захлопнуть двери между нашими мирами. В чем-то он прав, но не все так просто, и уж тем более, на это не способен человек. Чтобы пробудить кинжал, ему понадобилась кровь анаха – и он убил одного. – Черные глаза с желтым перевернутым треугольником в зрачке наполнились гневом, лицо посуровело. – Я до сих пор жива, только потому что он пытается выбить из меня заклинание, благодоря которому мы, Спутники, путешествуем. Он не догадывается, что понадобится больше одного предмета, чтобы собрать печать, и пусть так остается и дальше.
– Почему ты сейчас рассказываешь мне об этом? Ты ведь сама сказала, что чувствуешь нашу связь. Откуда тебе знать, что я не выложу ему все при встрече?
– Потому что я вижу тебя насквозь, Элениель Легорэас: все твои муки сердца, совести и желаний. И потому что ты – единственная, у кого есть власть над ним.
– Боюсь, это не так, – тихо сказала Элениель, и прикрыла глаза. – Что я должна сделать?
– Кинжал с изогнутой рукоятью. Ты его не спутаешь – от него исходит потусторонняя энергия. Укради его, и убирайся отсюда. Беги так далеко и настолько быстро, насколько это будет возможно. Я обрекаю тебя на жизнь в бегах, и вынуждена умолять об этом. Все действительно очень серьезно.
– А что с Аргасом?
Элениель не могла не спросить, как и не могла скрыть отчаяние в голосе. В глубине души она знала, что скажет анах. А потому, была готова к этому.
– Он не избавится от наваждения. Анахи и эллары способны устоять перед манящей силой реликвии, но люди слишком слабы. Он будет преследовать тебя до последнего вздоха, Элениель Легорэас, так что тебе, так или иначе, придется столкнуться с неизбежным. Сделай это сразу по возвращении на остров. Это – наш единственный шанс.
Элениель не успела ничего ответить, потому что в следующий момент огромные руки начали тормошить ее, отчего она ударилась головой о стену.
– А, твою мать! Больно!
– Я не хотел. Пора двигать, Легорэас. И еще кое-что…
Даррен поджал губы и незаметно кивнул на выход из пещеры. Девушка не могла полностью прийти в себя, остатки сна все еще витали в ее голове, но сфокусировавшись, она увидела того, кого не рассчитывала увидеть.
– Я подожду снаружи. – Даррен мимолетно сжал руку девушки и тут же вышел, но Элениель не сводила глаз с Аргаса. Прекрасный, как сам грех, опасный и сексуальный мужчина быстро пересекал пещеру. По его лицу девушка не могла понять, о чем он сейчас думает. Она едва сумела подняться и смахнуть с лица растрепанные волосы, когда Аргас присел на корточки рядом с ней и притянул к себе. Он впился в ее губы нетерпеливым поцелуем, от которого у нее зашумело в голове.
– Аргас, – она нехотя отстранилась и посмотрела в его голодные глаза. Вот только думал он сейчас не о куске мяса. Ее сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди, во рту пересохло, поэтому она могла говорить только шепотом. – Что ты здесь делаешь? Ты ведь ушел…
– Это они ушли…. А я загнал свою лошадь до полуобморока, пока нарезал круги по долине, не зная, что делать…. Я нашел вас на рассвете, и даже вздремнул чуть меньше часа, когда убедился, что ты спишь в пещере, а Даррен держит свои ручищи при себе. – Он посмотрел на Элениель: волосы растрепались, глаза затуманены, губы слегка припухли от поцелуя. Возможно, он перестарался, но она не может быть против. Его руки шарили по ее телу, пока он сам целовал и покусывал ее шею. – Ты рада мне?.. ты скучала, Элениель?.. Скажи, что ты моя, только моя…
Элениель уперла ладонь в его грудь.
– Мы, кажется, договорились обходится без ярлыков, мой дорогой. Но такое "доброе утро" мне определенно нравится…
Элениель тут же пожалела о своих словах. Глаза Аргаса почернели, рот перекосил звериный оскал.
– Я так и знал, что нельзя было вас оставлять. – Он ударил кулаком в каменную стену у ее головы, и это начинало ее нервировать. – Он лапал тебя, да? Сукин сын, сразу начал пировать, как только я ушел… Подлец уже труп.
– Постой. – Элениель повисла на его руке, когда он уже собирался уходить. Она поймала себя на мысли, что мужчина и правда был готов это сделать. Или, по крайней мере, попытаться. Именно в ту секунду, как их глаза встретились, она по-настоящему осознала, что Аргас безвозвратно потерян, и ей стоило больших трудов, чтобы не расплакаться от своей беспомощности. Но ничего не могла поделать с отчаянием, звеневшим в ее словах. – Это же Даррен. Он не посмел бы.
– Верно, – сказал он после непродолжительной паузы. Его взгляд постепенно смягчился, и девушка не устояла перед искушением поцеловать его. Она вложила в этот поцелуй всю нежность, которую чувствовала к этому человеку. И горькое прощание, о котором знала лишь она.
Скалистая местность, в которой им пришлось ночевать, отличалась плохими дорогами, поэтому на их пути не встретился ни один экипаж. Каждый из них старался вести себя непринужденно, но стоило им замолчать хоть на минуту, как напряжение накрывало с головой, заставляя полностью погрузиться в свои мысли.
Элениель не умела жить двойной жизнью. В работе – да, она примеряла на себя много личин и судеб, но в реальной жизни было чертовски сложно улыбаться и разговаривать с тем, против кого она собиралась пойти.
– За этим холмом постоялый двор, – Даррен сверился с картой, – можем переночевать там. Оттуда пойдем на побережье, и завтра, в это же время, будем в гильдии. Так что… это что еще за хрень?
С каждым шагом становилось все темнее, и Элениель не сразу догадалась, что это был дым. Все сильнее воняло гарью, и вскоре послышались крики людей и нечеловеческий вопль отчаяния. Постоялый двор, о котором говорил Даррен, пожирали языки пламени. Вокруг него собралась небольшая толпа, и все трое бросились к ним. Аргас схватил за локоть пробегавшего мимо тучного мужчину.
– Что случилось? Прекрати трястись! Рассказывай!
– Я не знаю, я… я остановился здесь сегодня утром. Нас разбудил крик, а уже спустя пару минут…
Элениель тряхнула головой и поморщилась: приступ головной боли был таким сильным, что у нее перед глазами все поплыло. Она думала, что это из-за смога, но ей внезапно начало казаться, будто что-то пытается "пробиться" в ее сознание. Словно кто-то боится быть неуслышанным.
В нескольких шагах от нее кричала женщина, на вид немного за тридцать. Ее ночная сорочка была перепачкана сажей, и она рвалась к горящему дому, несмотря на попытки четырех человек удержать ее. На грязном лице были видны дорожки от слез, а голос давно превратился в хрип.
– В чем дело?..
– Доченька… моя доченька… я пошла попить воды, а она осталась там…
Глава 20
– Дом загорелся моментально. – Одна из женщин с болью посмотрела на мать. – Мы спасли Амину только потому, что она оказалась у входа.
– Ее ребенок там?! Какого черта? Почему никто не действует? – Гаркнул Даррен и рванул к дому. – Как зовут Вашу дочь?
– Моник…
– Ждите здесь, – бросила Лени через плечо, и вслед за Дарреном бросилась к дому. Тот поймал ее за руку.
– Ты сошла с ума! Ты же сгоришь к чертовой матери!
– Даррен, вот сейчас я прошу довериться мне! – В глазах девушки была мольба. Время уходило, и они оба это понимали. Его собственные мысли заглушал отчаянный крик матери, которую удерживал Аргас.
– Я пойду с тобой.
– Это бессмысленно! – Лени всплеснула руками от отчаяния. – Пожалуйста! Я смогу! Ты еще многого не знаешь обо мне!..
Парень притянул ее к себе и сказал так тихо, чтобы слышать его могла только она.
– Даже эллары не бессмертны.
– О чем мы сейчас спорим?! Там ребенок! Прошу… – она прерывисто вздохнула, – позволь мне сделать хотя бы это…
Парень поджал губы и до боли сжал ее ладонь.
– Чтоб через пять минут как штык, – прорычал он.
Когда она уже скрылась за стеной пламени, у него перед глазами так и стоял ее взгляд, полный благодарности.
– Какого черта ты отпустил ее? – проревел Аргас. – Она же погибнет, ублюдок!
"Доверься мне"
Даррен не мог ответить. Он, словно под гипнозом, смотрел на пламя, пожиравшее все большую часть здания, и молился всем богам, чтобы они вытащили оттуда ее упрямую задницу.
Лени напрягла все свои чувства, заставила их работать на себя, но даже это слабо помогало. В этой объятой пламенем тюрьме было невозможно дышать, жар обжигал белки глаз, мешая ясно видеть. Внезапно деревянные перекрытия не выдержали огненной атаки и рухнули в двух шагах от нее, подняв новую волну жара.
Лени откашлялась. Нельзя просто стоять, иначе быть беде. Набрав в легкие как можно больше раскаленного воздуха, она, что есть силы, закричала:
– Моник!
Ответом ей была тишина, и девушка начала бояться самого страшного. Как она посмотрит в глаза бедной женщины, которая сейчас лелеет в душе призрачную надежду снова обнять дочь?
Нет, сейчас не время. Давай, девочка, кричи!
Где-то в глубине сознания прозвенел "звоночек". У Лени перехватило дыхание: погрузившись вглубь себя, она мысленно коснулась его и вот, он снова зазвенел.
Девушка повернула голову и застонала – глубь здания…
Уворачиваясь от осыпавшихся горелых досок, девушка думала только о том, чтобы добраться до малышки прежде, чем они обе будут заживо похоронены под пылающей крышей.
Перескакивая через обвалившиеся балки, Лени рванула вперед по коридору, в самую дальнюю спальню и, резко затормозив, покачнулась: между ней и нужной дверью зияла прожженная дыра, а огонь, пожирающий полы около нее, мешал добраться до цели. Должно быть, здесь проходила какая-то часть погреба…. Решение пришло моментально.
– Моник, ты можешь открыть дверь, когда я попрошу? – Ее рев отскочил от стен. Через пару секунд она услышала подтверждение. Собравшись с духом, Лени отступила на несколько шагов для разгона, обложила себя последними словами за дурость, и крикнула: – Открывай!
С ее уст сорвался отчаянный крик, когда она разбежалась и сиганула прямо над устрашающими языками пламени. Один из них не слишком нежно лизнул ее правую голень, но, к счастью, дверь вовремя распахнулась и Лени влетела внутрь обгоревшей комнаты. Неудачно приземлившись, она кувыркнулась и врезалась в тлеющую тумбочку.
Как же это было больно. Лени перевернулась на четвереньки и посмотрела на девочку, все еще лежавшую у двери: серая пижама, черные пышные волосы растрепаны, смуглое личико, чумазое из-за гари, а в глазах слезы. Наверное, она сейчас потратила последние силы, открывая ей дверь…
У Лени сжалось сердце, она осмотрелась: проход через дверь для них невозможен. Сама-то она еще, может, и повторит такой прыжок, но… Она пыталась придумать альтернативу тому плану, что засел в ее голове, но размышления прервала внезапно обвалившаяся крыша. Времени на раздумья больше не оставалось. Она подняла ребенка на руки и, едва наковыряв сил, пнула воздух перед собой.
Толпа закричала. У Даррена перехватило дыхание. А он вообще дышал все это время? Словно в замедленной съемке он наблюдал за тем, как высокий столб пламени буквально поглощает всю крышу и она, окончательно сдавшись, отдается на милость огня.
Он не видел окаменевшего Аргаса, не знал, что несчастная мать с глухим всхлипом упала на колени и сотряслась в беззвучных рыданиях… Даррен не замечал ничего. Все его естество рвалось внутрь, но крохотная частичка, на которую сумела повлиять Элениель, снова и снова повторяла в голове два простых слова.
"Доверься мне"
Его рубашку грубо сгребли в кулаки, и он не сразу понял, кто это сделал.
– Ты будешь помнить эту ночь до конца своих дней, – Даррен посмотрел на Аргаса, сказавшего это. В его почти черных глазах было еще кое-что, помимо злости, перемешанной с болью. В них стояли слезы. Он сильно сжал губы, чтобы скрыть, как они трясутся. Все еще держа его одной рукой, он пальцем левой ткнул Даррена в грудь. – Жар этого пламени обожжет твое лицо в предсмертной агонии.
Она жива. Аргас просто не понимает. Чувствуя себя бессильным ребенком, Даррен сбросил с себя его руки и медленно, словно в бреду, пошел к дому. Он знал. Она выжила.
Она просто не могла погибнуть.
Только не так.
– Ну же, давай… Не дай мне потерять тебя, засранка, – прошептал он, глядя на огненный кокон, окутавший то, что раньше было домом.
Он увидел кое-что, что запросто могло сойти за обман зрения… словно мелькнуло что-то черное и неуловимое…. И в тот же момент темная объемная фигура рухнула на землю. Послышались крики, толпа сразу ломанулась к ним, но Даррен в два шага оказался возле Лени, и широко раскинул руки.
– Не подходите! Она сильно пострадала.
И только сейчас он заметил маленькую ручку. Обойдя ее со спины, парень опешил: крепко обхватив руками и ногами, девушка зажала собой девочку.
Которая была жива.
– Где она? Где… – сквозь стену шокированных односельчан пробилась совсем обессиленная мать. Сфокусировав свой растерянный взгляд, женщина разразилась новыми рыданиями и бросилась к дочери, при этом, отпихнув Даррена.
– Моник! Моник, дорогая… – женщина грубо разжала руки и ноги Элениель, вытаскивая свою дочь, которая была еще без сознания.
– Эй, дамочка, полегче! – Даррен понимал чувства счастливой матери, ну или пытался понять. Он наклонился над бесчувственной подругой. – Она только что дочь Вашу спасла, побольше уважения!
Но женщина уже не слушала. Она взяла дочь на руки и, любовно прижав к себе, уносила прочь от пожара, попутно роняя слезинки в пышную шевелюру малышки.
Рядом тут же приземлился Аргас и, аккуратно приподняв голову Элениель, положил к себе на колени. Даррен совсем некстати почувствовал себя лишним. Аргас легонько убрал пряди с ее лица и нежно, почти неосязаемо провел пальцами по ее скуле.
– Ты только посмотри на эти ожоги, – прошептал он, не отрывая от нее взгляда.
Это было первым, на что он обратил внимание. Правая рука от запястья до предплечья стала похожа на один большой волдырь, сгоревшая штанина на левой ноге открывала обожженную лодыжку, но страшнее всего был живот: низ ее майки почти весь сгорел, обнажая огромный обгоревший участок тела, на котором уже надувались пузыри.
Нет смысла винить себя сейчас, но… так и есть. Если бы не отпустил ее – она была бы цела, но… Он посмотрел направо: там, немного вдалеке, раздавался детский плачь, вперемешку с радостными рыданиями счастливой матери.
Нет. Если бы не отпустил – малышка погибла бы. Элениель бы его не простила.
Он снова посмотрел на Аргаса, но запнулся, заметив, как тот приложил ее ладонь к своим губам и сильно зажмурил глаза.
– Мы должны были посоветоваться с тобой, но времени было мало.
– Если она не очнется… – голос мужчины надломился, и он снова уткнулся в ее ладонь.
– Очнется. – Даррен сел по другую сторону ее руки и выругался. – Да где это чертов лекарь?
– Твои сладкие речи излечат лучше всякого лекарства, радость моя.
– Твою мать, Элениель… – Даррен вздохнул с облегчением, после чего рассмеялся, – я прикончу тебя. Сверну твою поганую шею.
– Какого черта ты вытворяешь? Не смей больше ставить свою жизнь ниже других!
Элениель опешила. Аргас сказал это низким, похожим на рык, голосом. Он снова был взбешен, но теперь и она начала заводиться. Девушка выдернула свою руку и попыталась встать, но он уперся в ее плечо, не позволяя сделать это.
– Лежи. Из-за своего гребаного благородства на тебе живого места не осталось.
– Убери руку, Аргас Луру, или я прокушу ее к чертовой матери. Ну?
Превозмогая боль, она снова попыталась встать, и мужчина снова помешал ей, сдобрив все это красочными ругательствами, но ей все же удалось отмахнуться. Она проигнорировала руку помощи Даррена и самостоятельно поднялась на ноги.
– Если ты думаешь, что можешь так бестолково распоряжаться своей жизнью, то ты чертовски сильно ошибаешься!
– По-твоему, надо было дать ребенку сгореть? – Она старалась говорить тихо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания местных, которые сейчас охали и ахали вдали над матерью и девочкой. – Я никого и ничего не ставлю превыше своей жизни, но у меня была возможность спасти ребенка, и я ею воспользовалась! И я не собираюсь перед тобой отчитываться, Аргас Луру! Если тебе что-то не нравится – ударься башкой о камень, а ко мне не лезь! Я не твоя чертова собственность!
– Ты стала моей, как только легла в мою постель, так что хватит выяснять отношения на глазах всех этих людей. Ты еле стоишь, на тебя мерзко смотреть, так что дай мне позаботиться о тебе…
– Не приближайся к ней. – Тон Даррена был предельно спокойным, но доходчивым. Он вышел немного вперед и прикрыло собой девушку. – Ты не прав, Аргас. Думаю, нам всем нужно хорошенько отдохнуть. Элениель пострадала, и не нам с тобой судить о ее решении.
– Что ты все время к нам лезешь, а, Даррен? – Лени обратила внимание, как Аргас сжимает и разжимает кулаки, борясь с гневом. – Уже присмотрел себе лакомый кусочек? Я не позволю тебе встать между мной и моей женщиной. Или же тебе нравится подгоревшее мясо?
Издевка, с которой он сказал последние слова, ничего не оставила от ее самоконтроля. И хотя она знала, что это уже не тот Аргас, с которым она была близка, обида разъедала ее изнутри.
– Я встал между своей подругой и взбесившимся мужиком, который ее оскорбляет вместо того, чтобы оказать помощь, так что лучше проваливай отсюда, иначе я тебя так отпинаю, что помощь понадобится тебе. Кто-нибудь пришлет сюда лекаря, или нет? – Крик Даррена заставил некоторых людей подпрыгнуть от неожиданности. Они замешкались, кое-кто перешептывался между собой, пока один мужчина не произнес:
– Простите, господин, среди нас нет лекаря. Все травы остались в доме, а мы не можем… – он растерянно развел руками и отвернулся.
– И ради них ты рисковала, – с презрением заметил мужчина, но Элениель его проигнорировала. Она облокотилась о Даррена и согнулась от внезапного жжения в области живота. – На тебя противно смотреть, Элениель. Подумать только, испортить такое тело ради секундной прихоти!
– Держу пари, от этого тебе станет еще противнее.
Девушка убрала руку от живота и выпрямилась. Даррен придерживал ее, но она в этом больше не нуждалась. Волдыри на обожженной коже шипели, как вода на сковороде, и так же быстро испарялись. Это было неприятно, но чувство собственного достоинства не позволило ей морщиться и плакать. А отвращение, появившееся в глазах Аргаса, внезапно придало сил и уверенности в себе. Признание в его глазах ее истинной природы напомнило об этом и ей самой. Она с вызовом посмотрела в его глаза.
– Ты…эллар? Но как же это… – Он перевел взгляд на Даррена, надеясь найти поддержку, но просчитался: мужчина выглядел удивленным, не более. – Так…и давно ты знаешь?
– Не очень.
– Не очень? Не могу поверить… – Аргас чувствовал себя так, словно его вываляли в лошадином навозе. – То есть, все это время я целовал, спал… с элларом?.. Как ты могла?.. Ты предала меня!
– Я стала элларом задолго до нашей встречи, Аргас Луру, – ледяным голосом сказала она.
– Нет… не верю… – Он сделал несколько шагов назад, словно убеждая себя, что все это происходит не на самом деле, но факт остается фактом: ожоги на ее теле исчезают сами собой, да и шутить с ним на такие темы она бы не стала. Они стояли там – Даррен и Элениель, и смотрели на него с мрачным спокойствием, а он видел в них предателей, вытерших о него ноги. Нужно уходить отсюда, нужно все обдумать…
– Не смей возвращаться в гильдию, – бросил он, обернувшись, – иначе остров станет твоей могилой.
Он поспешно удалялся, схватившись за голову. Как такое могло произойти? Как он не разглядел… Змея! Она пустила свое очарование, ослепила его и соблазнила. Она влезла в его постель, в сердце, в мысли. Заставила его чувствовать зависимость от близости с ней, скучать по ее запаху, по вкусу кожи, и горячим, страстным поцелуям.
Она его использовала! Теперь он понимал это, но для чего? Мужчина немного притормозил, после чего разогнался пуще прежнего. Неужели она подбиралась к Торвульду?
Торвульд не мог этого знать, но он, Аргас, будет тем, кто откроет ему глаза на правду. В такие моменты друзья должны держаться друг за друга. Торвульд подобрал его после гибели семьи, помог уже взрослому мужчине собраться и стать сильнее.
Теперь его очередь.
Элениель Легорэас… змея-предательница. И Даррен… они не были друзьями, но это не значит, что обида от этого стала меньше. Он часть гильдии. И он предпочел сторону эллара. Сторону врага.
Им обоим лучше воспользоваться его последним советом и не появляться там. Потому что с предателями у него разговор короткий.
На мгновение он остановился возле толпы людей.
– Большое спасибо, господин! Ваш друг спасла мою дочь! Мы навеки ваши должники!
Толпа дружно подхватила благодарности. Аргас покачал головой.
– Благодарите не меня, а эллара, спасшего ее. – Он показал пальцем на девочку, после чего посмотрел в шокированные глаза матери. – Твоя дочь замарана магией эллара. Не лучше ли, чтобы она там и сгорела?
Мужчина ушел. Он увидел ярость и ненависть, появившуюся в глазах местных, и уже слышал, как они обратили ее против его бывшей любовницы. Его губы тронула слабая улыбка. Возмездие начнется отсюда.
