Текст книги "Дочь звёзд (СИ)"
Автор книги: Ирина Маликова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
– Подожди: ты хотела узнать, кто ты такая, так? Ну, так ты узнала. Да, история так себе, и все еще мутная, как новая кожа Рэя, но теперь ты хотя бы знаешь, что к чему. Поэтому я не вижу причин голодать. А, Кьяра! Забыла спросить, а чего она того бедолагу-то выпотрошила?
– После таких претензий я на твоем месте уже послала бы ее куда подальше и свалила отсюда… Ай, хотя делай, что хочешь! Есть идеи, эхмер?
Судя по взгляду, Рэйгену стоило немалых трудов сдержаться и не врезать им обеим.
– Я о таком раньше не слышал.
– Никакие ритуалы не вырвут из тебя твою суть, и опасность для жизни побудила тебя защищаться, – сказала Кьяра, буравя взглядом Тришу. Девушку била мелкая дрожь, она обхватила себя за плечи и даже не подняла глаз. – А вообще, мне плевать. Ты теперь знаешь, кто ты такая: и что дальше-то? Я скажу, что – дыба. Что, страшно? Ты думаешь, это все игры и шутки? Финты с потерей памяти срабатывают только у людей, потому что им, по большей части, друг на друга плевать. Хотя и у эллар такое проскакивает, но это скорее исключение. У твоего народа все иначе. Эхмеры считают своих жрецов "говорящими с богами", и в чем-то они правы, но часто перегибают палку. Так вот, если твоя мать узнает, что ты все вспомнила, о втором шансе можешь забыть. Тебя грохнут, маниса, а обряд умерщвления доведет тебя до одури.
– Рэй, это правда? Они могут об этом узнать?!
– А?нах права. – Триша прижала руки ко рту и заскулила. – Все эти годы я встречался с жрецами нашего племени, и говорил им о твоем состоянии. Я виделся с ними дня за три до твоего исчезновения, и я тогда не знал, что дурман развеялся, и Жоэль больше не видит тебя своей женой. Теперь надо ждать следующего прихода жрецов. Они приходят сами когда, и куда решат. Вам они показаться не могут, но стоит им приказать – я выложу им всю правду. У меня нет выбора, маниса. Я не могу скрыть от них этого. И не хочу.
– Но…
– Ваш проступок был плевком в лицо нашим обычаям, Вы не хотели следовать указаниям Верховной Жрицы и говорящих через нее богов. – говоря это, Рэйген двигался по направлению кТрише. Элениель стояла спокойно, но в любой момент была готова среагировать. Этоттип ей никогда не нравился, а сейчас он словно стал прыщом на заднице, и ей просто не терпелось избавиться от него. – Мне жаль Вас, маниса, но Вы сами виноваты в своей участи, поэтому…
Все произошло молниеносно: послышался глухой стук, Рэйген прикоснулся к рукояти кинжала, торчавшего из его горла, что-то булькнул и упал навзничь. Визг Триши отрезвил Элениель. Она толкнула подругу за диван, Кьяра уже стояла подле нее с копьем в руках.
Вдали прогремел гром, на улице стало заметно темнее. Как она могла не заметить этого? И как могла не почувствовать присутствие мужчины, который сейчас стоял в дверном проеме, и, глядя на нее, играл с очередным кинжалом?
Он открыл рот, но Элениель уже приняла решение. Перепрыгнув через диван, она стремглав понеслась на него и, на ходу лупанув ногой в воздух, "открыла карман", схватила мужчину за запястье и утянула вместе с собой в черноту.
Глава 42
Ей нравилась эта поляна.
Она забрела сюда в один из первых рассветов в Туноре, во время утренней пробежки, и с тех пор частенько наведывалась в это уединенное место. Небольшой участок земли, покрытый сочным слоем молодой травы, с разбросанными тут и там дикими кустарниками, кончался крутым отвесным обрывом, открывавшим собой проход к буйным морским водам.
Элениель не рассчитывала на то, что Аргаса надолго дезориентирует такое резкое и непривычное для него перемещение. Так и вышло, он быстро пришел в себя.
Потемневшее, в преддверии бури, небо угрожающе загремело, и, для убедительности, рассекло тучи яркой веткой молнии. Все остальные звуки словно исчезли. Элениель слышала лишь стук своего успокаивающегося сердца.
Наконец, Аргас выпрямился, их взгляды встретились…
– Потаскало же тебя по свету. Ты мастерски скрывалась, Элениель, но удача подвела и тебя, хотя я считал, что она благоволит к тебе.
– Все течет, все меняется
– Мне нравится это место, – мужчина медленно прошелся вдоль воображаемого крута, тем самым сокращая расстояние между ними. – Ты специально принесла нас сюда? Вспомнила былые деньки в гильдии? – он подался вперед. – Помнится, на острове гильдии была полянка вроде этой, на которой мы однажды неплохо отдохнули.
– Смотрю, теперь ты не так остро на это реагируешь, Аргас.
Мужчина безразлично пожал плечами.
– Я ненавижу эллар, как и прежде, а ты… признаю, ты была хороша. Сейчас же мне от тебя нужно кое-что другое. – неуловимым движением он бросил в нее кинжал, но она изогнулась и поймала его на лету. – Похвально.
Элениель прижала к губам каплю крови с рассеченного участка ладони, после чего отбросила кинжал в сторону.
– А вот это глупо. С ним ты сдалась бы не так быстро.
– Я знала, что ты найдешь меня, так или иначе. Не с твоим нюхом надолго терять меня из виду. Но ты идиот, если думаешь, что сможешь что-то из меня выбить. Я не для того профукала столько времени, скрываясь оттебя, чтобы сейчас выложить всю правду.
– Тогда, может мне сгонять за той рыжей девицей? Или за Кьярой? Хочешь, чтобы я вспорол им глотки так же, как тому синему выродку?
– А знаешь, что? Сгоняй. Только не забывай, что Кьяра покруче меня противник будет, а ловушки для анахов у тебя нет. И неужели заметно, что я скорблю? Этот дурак был уже не жилец, Кьяра свернула бы ему шею. Я не скажу тебе, где Ментесан, – сказала она. Девушка так страшилась этой встречи, боялась его злости… А на деле все оказалось куда проще, в моральном смысле. Ей хотелось поскорее покончить с этим. Интересно, Кьяре хватило ума перенести Тришу в другой город? Стоит догадаться, что как только она уберется отсюда, Аргас, перво-наперво пойдет проверять дом Рэя..
Аргас стал злее, и эта несдержанность пошатнула что-то внутри нее. Какую-то грань, за которой скрывались сдерживаемые эмоции. Глядя на то, каким бешенством наливаются глаза мужчины, она решила и себе дать волю.
– Брось свой клинок. Не хочу, чтобы что-то отделяло мой кулак от твоей челюсти.
– Ты никогда не могла тягаться со мной в рукопашном! Совсем жить надоело?
– А ты вздумал пожалеть меня?! Плевать я хотела на твои насмешки. Тем более, у меня есть козырь в рукаве. – Элениель воззвала к своей сути, и та была рада откликнуться. Она чувствовала, как из внешних уголков ее глаз потянулись голубые витые линии, и с глухим шипением отпечатались на коже. Аргас взревел и кинулся на нее. Девушка лишь усмехнулась.
Его удары были сокрушительными. Он себя не контролировал, раз за разом обрушая на нее кулачищи, и не скрывал злости от того, что они не так часто достигали своей цели.
Элениель была воплощением ловкости. Пиратская жизнь, "Око Фантома", год бродяжничества… Она научилась драться достаточно хорошо для того, чтобы случайный громила не раскроил ей череп, а в остальном, как и всегда, сделала упор на изворотливость.
Аргас повалил ее на землю и занес ногу для удара. Девушка откатилась в сторону и врезала ему ступней в голеностоп – мужчина согнулся, но, она: поднимаясь на ноги, не успела увернуться, и его удар пришелся по скуле.
Окружающий мир повело, из глаз брызнули слезы, и она перешла в нападение. Она вкладывала в каждый удар всю ту боль, которую игнорировала последний год.
– Как же я тебя ненавижу, великовозрастный ты идиот! Ты разрушил все! Из-за твоей одержимости моя жизнь полетела в тартарары! Ты помешался на этом кинжале, хотя и на секунду не представляешь, что это за штука такая!
– Не твое дело, эллар! Ты украла то, что не было твоим. Я нашел его, мне было суждено…
– Чепуха! Будь это так, ты бы не спятил! Такая магия не подчинится человеку, и ты не смог бы воспользоваться им так, как хотел! Зато своим невежеством и непробиваемым упрямством ты уничтожил мужчину, который был дорог мне! – Элениель снова крутанулась, ударила Аргаса локтем в грудную клетку, захватила руку и перебросила через бедро. Это было непросто – у них была значительная разница в весе, поэтому она воспользовалась небольшой передышкой, пока Аргас поднимался с земли. Только сейчас она начала ощущать боль от полученных ударов
Девушка быстро вытерла слезы боли и обиды: чувствуя, что это еще не конец. Накрапывающий дождь становился настойчивей, и из-за ветра надоедливые капли летели прямиком ей в глаза.
– Дорог… Эллары не умеют любить – только используют окружающих в своих целях! И я никогда не любил, и уж особенно – тебя. Что теперь? Убьешь меня?
Наплевав на осторожность, она проглотила ком в горле и заявила, глядя ему прямо в глаза:
– Ты не умрешь. Я отпинаю тебя – и снова скроюсь. И пока ты будешь искать меня и ненавидеть, я найду способ вернуть настоящего Аргаса и вышвырнуть проклятого безумца, перед которым сейчас распинаюсь. Одиннадцати месяцев мне было мало, но в этот раз я дам себе больше времени.
– И что же потом?
– Я опять отлуплю тебя: Аргас Луру, а потом заставлю вспомнить парня из прошлого, мечтавшего стать учителем, кем ты когда-то и был! Дальше видно будет.
Она слишком поздно осознала, что ей дорого обойдется эта заминка. Аргас двигался стремительно, а она не ожидала еще одного удара кулаком в лицо. Даже с выносливостью эллара боль от удара едва не свалила ее с ног. Аргас рванул ее на себя и прижал к себе спиной. Пользуясь ее слабостью, он приставил лезвие ножа к ее животу, а второй рукой зажал горло, перекрывая доступ к кислороду.
– Я знал, что ты не скажешь мне, где клинок. Он не у тебя, и точно не у Даррена – ему он и даром не нужен. Клинок у анахов, и я найду путь к ним, – прошептал он ей на ухо. – А сейчас я заберу твой последний вздох, эллар. Чтобы ты сдохла от моих рук.
Тьма перед глазами сгущалась, из-за шума в ушах она не могла соображать. Единственное, что было ясно – она в западне: вырваться из рук Аргаса не легче, чем спастись от хватки удава, а малейшая попытка пошевелиться чревата тем, что нож войдет ей в живот по самую рукоять. Лицо начало неметь, и она судорожно стала хватать воздух, словно каждый вдох мог стать последним…
Она не сразу поняла, что произошло. Что-то кольнуло ее сзади, под волосами на шее. Это можно было списать на галлюцинации, но хватка Аргаса ослабла, а потом она почувствовала что-то теплое и жидкое..
Элениель высвободилась и зажала рот в немом крике: из горла Аргаса торчал наконечник стрелы. Мужчина начал оседать, и Элениель едва успела выйти из ступора и подхватить его, чтобы не дать упасть навзничь. Она уложила его на траву, сама села рядом на колени, придерживая голову на весу, чтобы лишний раз не задеть стрелу. Лени вскинула голову и осмотрела пустую поляну. Кто сделал это? Кто стрелял? Кроме них двоих здесь никого не было…
Рана была смертельная, и она знала, что времени осталось не много, но принять тот факт, что Аргас умрет…
Его глаза закатились, тело дергалось в конвульсиях, а изо рта и шеи вытекала кровь, сопровождаемая булькающими звуками. Она залила все вокруг, ее собственные руки и штаны уже изрядно перепачкались. Внезапно в голову пришла одна мысль – совершенно безумная, но именно она помогла ей собраться.
Возможно, есть шанс. Возможно, еще не все потеряно.
Она перебрала в голове все диалоги с Кьярой, пока не нашла тот, в котором она описывает одно важное преимущество для детей Богов.
".. Легенда гласит, что, если пролить свою кровь и обратиться к богам, они выполнят одно-единственное желание своего ребенка, эллара по рождению и праву продолжателя рода. Они дали клятву сделать это, и не посмеют нарушить ее…"
Терять было нечего, и Элениель рассекла свое запястье. Она вняла силе, полностью охватившей ее, и молила о помощи. Ее кровь капала на наконечник и смешалась с кровью мужчины, чей дух уже покидал земное тело…
– Давайте, проклятые бездельники! Сделайте хоть что-то полезное! – закричала она. Струи дождя смывали кровь и грязь, неся собой очищение. Они не помогли…. Не захотели исправить свои же ошибки, не захотели спасти жизнь…. На что она вообще рассчитывала?..
– Это не должно было кончиться вот так, только не так… – прошептала девушка, когда Аргас дернулся в последний раз. – Прости, что не смогла помочь…
Элениель даже и не подумала встать, и лишь продолжала держать голову мужчины, которому было уже все равно… В голове роились мысли о том, что она могла попросить у проклятых бездельников, чтобы они избавили его от наваждения еще много месяцев назад, если бы пораскинула мозгами. Ругала себя за нерасторопность, за то, что искала недостаточно тщательно… Но потом она вернулась в настоящее, и осознала: ее вины в этом нет. Проклятые бездельники не выполнили ее просьбу сегодня, так с чего она взяла, что они бы пошли навстречу тогда? Да и по части поисков она сделала все возможное, но нельзя прыгнуть выше собственной головы… Ей, по крайней мере, не удалось…
Прошло какое-то время прежде, чем она аккуратно обломала древко стрелы, вытащила из горла наконечник, и положила голову мужчины на землю. Девушка поднялась на ноги, посмотрела на свои руки…
– Надеюсь, что анах, забравший тебя, все понимает, и не станет отыгрываться, – прошептала она. – Прости, что оставляю тебя здесь, но я должна кое-что сделать. Я вернусь.
Она знала лишь один способ заставить богов услышать ее. Высокомерные мерзавцы любили только себя, и создали целые народы: чтобы их восхваляли, а сами в это время развлекались тем, что играли судьбами, смеялись с просьб простых смертных… Они игнорировали тех, кто взывал к ним, как проигнорировали и ее саму.
Но сейчас они все услышат.
Уже темнело, когда она добралась до алтаря Кмеида – Верховного Бога, повелителя Цитадели, Пристанища богов. Алтарь стоял на главной площади Ольменто, столицы Эттенберга, и чтобы перенестись сюда она потратила много сил, но на обратный путь, все же, еще осталось.
Алтарь выглядел, как закрученное древо с широкими голыми ветками, расположенное в центре квадрата, по углам которого стояли высокие каменные вазы с промасленной соломой внутри. Дерево не разламывалось, в нем не зарождалась жизнь. Оно было словно гостем из другого мира: и в это легко можно было поверить, стоило хоть один раз увидеть его в окружении четырех священных огненных столбов.
На площади было многолюдно, дождем здесь даже не пахло. Элениель было наплевать на то, что горожане сторонятся ее, оно и понятно: ее внешний вид вполне к этому располагал. По пути сюда она наломала сухих веток в пригороде, так что сейчас у нее было почти все, что нужно.
Девушка вступила на землю алтаря, и прямо на подношения уложила сухие ветки, после чего достала жменю соломы и положила туда же. Дело оставалось за малым, и хоть огонь не мог причинить ей вреда, она все же отошла подальше, подожгла обмотанную тряпкой корягу и швырнула в солому.
Дерево вспыхнуло в считанные секунды. На площади послышались крики и проклятия в ее адрес, но подходить ближе никто не осмелился. Считалось, что пойти против богов может лишь безумец-изувер, а от таких предусмотрительные граждане, как правило, держались подальше.
– Вы слышите меня, я знаю, так слушайте внимательно, – проговорила она, глядя на столб пламени с неестественными, золотыми переливами. Элениель подошла ближе, игнорируя сильный жар. Она почувствовала, что ее слова достигают цели. – Вы сделали меня изгоем, из-за вас мне нет места ни в одном из миров: и все же я никогда не жаловалась, никогда ни о чем вас не просила. Сегодня вы могли спасти жизнь человека, который обезумел из-за того, что вы потеряли тот проклятый кинжал, и он попал в руки смертного. Я помогла спрятать его, и вы передо мной в долгу. Но вы снова подвели меня. И на сей раз я не смолчу. – Элениель снова рассекла свое многострадальное, воспалившееся запястье, поморщилась и капнула кровью на одну из огненных полос под ногами, которые расползались от столба, словно корни. Пламя задрожало и стало темнее, зеваки, наблюдавшие за всем этим, закричали еще громче. – Я не знаю, произойдет ли это, но, если однажды я встречусь с вами – с кем-то одним, или сразу со всеми – мы вместе вспомним этот день. И клянусь, вы пожалеете о том, что вообще допустили мое рождение. – она сжала кулаки. – Это мое слово.
Столб пламени начал сжиматься, пока не стал размером с небольшую коробку, после чего задрожал и взорвался с оглушительным хлопком. Все заволокло густым паром: а когда он рассеялся, все увидели древо алтаря в окружении каменных ваз таким же; каким оно было до прихода девушки.
Элениель лишь покачала головой и пошла на выход, игнорируя рыдающих, восторженных верующих фанатиков.
Плевать на богов, плевать на них всех. Сейчас ей нужно быть совсем в другом месте.
эпилог
Элениель Легорэас считала себя достаточно зрелой, чтобы уметь противостоять любым жизненным неурядицам. Ей пришлось рано повзрослеть и осознать, как устроена жизнь. Судьба не раз подсовывала ей испытания: иногда внезапно, но на многие она подписалась добровольно, и со всеми до единого она справилась. Но случилось кое-что, чего она не могла предвидеть, и к чему невозможно подготовиться, и теперь она впервые не знала, как ей поступить дальше.
Смерть Аргаса Луру оборвала что-то внутри нее. Она жалела его, однако понимала, что Кьяра была права, и такой конец был неизбежен. Случилось то, что случилось, и они оба – если верить во всю эту чушь про Обитель бессмертных душ, куда анахи – Проводники отводят всех умерших – освободились от тяжелого бремени…. Но принять гибель Аргаса оказалось проще, чем молчание богов. Она снова и снова вспоминала их "разговор" в столице. Там-то они слышали ее, даже ответили по-своему, но почему проигнорировали тогда, когда были так нужны?!
Ненавидела… До скрежета в зубах, до дрожи в каждой клеточке тела… Эта неприязнь была сродни тому чувству, что она испытывала к покойному дружку Триши, только за столько лет это чувство усилилось во сто крат, вызывая едва ли не тошноту. Она не знала, что послужило "толчком" к началу этой ненависти, но всю свою жизнь она не ждала от богов ничего хорошего, презирала их… Так может, в этом и заключается причина их "глухоты"? Впрочем, да пошли они… Не до них сейчас…
Ей пришлось столкнуться с кучей вопросов, например, "Как принято хоронить усопших там, откуда он родом?". Они никогда не говорили о его прошлом, потому что даже спустя столько лет эта тема была запретной, но она навела справки еще тогда, проживая в гильдии, поэтому знала, где покоится его семья. И именно туда она перенесла его тело, чтобы предать родной земле.
Как оказалось, немногочисленные выжившие после той резни в далеком прошлом, снова вернулись сюда, и когда она оказалась посреди улицы, сжимая тело Аргаса… что ж, теплым тот прием назвать было сложно. Но она умела убеждать и без угроз и запугивания. Когда она объяснила все старосте деревни, тот подтвердил, что помнил семью Аргаса и его самого, и это успокоило жителей достаточно для того, чтобы забрать тело мужчины и подготовить его к похоронам, которые назначили на утро.
Она не спала той ночью, лишь бродила по округе с бутылкой местного пойла, из которой в итоге не сделала ни глотка, и на рассвете вернулась к часовне.
Проститься с ним пришли все местные жители – так у них было принято. Он был частью их общины, их большой семьи, а она… она была элларом, и в глазах всех присутствующих она видела то же презрение, которое появилось в глазах Аргаса той ночью, когда об этом узнал он. Кладбище раскинулось недалеко от скалистого обрыва с видом на море, и девушка решила, что и сама была бы не прочь провести вечность в таком месте…
Старейшина что-то быстро читал на неизвестном ей диалекте, местные иногда вторили ему, а сама она стояла немного поодаль. Элениель подошла лишь раз – перед тем как его тело, завернутое в красивую расшитую ткань бордового цвета, должны были поместить в священную усыпальницу. Она склонилась и поцеловала его в лоб, и в последний раз посмотрела в лицо, которое больше никогда не озарит мальчишеская улыбка.
Она развернулась и быстро зашагала прочь, не желая смотреть на погребение, как вдруг обратила внимание на мужскую фигуру вдалеке. Она не сразу поняла, кто это, но когда мужчина подошел ближе, когда она смогла различить черты его лица…. Она прижала руки ко рту. Растрепанные темные волосы, щетина, смуглая кожа….
Элениель сорвалась с места, и спустя считанные секунды оказалась зажата в медвежьих объятиях Даррена, и, наконец, почувствовала себя в безопасности. Достаточной, чтобы дать волю слезам, которые она тщательно сдерживала с момента возвращения из столицы.
Это было что-то невероятное – стоять рядом с ним, чувствовать его объятия… и осознавать, насколько сильно она по этим объятиям соскучилась… Ведь их встречи во сне были похожи на перешептывания душ, и хотя все эмоции были настоящими, физического контакта они были лишены. Элениель не знала, сколько вот так простояла в клетке его рук, но давящее ощущение в груди постепенно начало отпускать, позволяя ей привести дыхание в норму.
– Не устаю поражаться, какой же дурой ты иногда бываешь, Элениель… – она отстранилась от мужчины и посмотрела на него. Губы поджаты, а в глазах столько тревоги, столько злобы… Их взгляды встретились в тот момент, когда он на удивление нежно провел пальцем по ее скуле, и она при этом испытала ноющую боль. Надо же; а она и забыла об этом ушибе, который наверняка живописно украсил ее лицо… – Почему ты ничего не сказала мне?
– Я… – девушка вдруг осознала, где они находятся, и что происходит за ее спиной. Она совершенно точно не хотела говорить на эти темы здесь, поэтому, бросив из-за плеча прощальный взгляд на последнее пристанище Аргаса, Лени взяла Даррена за руку, и, открыв "карман", прошла вместе с ним к месту, где ее жизнь вновь круто изменила курс.
Странно, но ни вчера, ни сейчас она не ощущала того упадка сил, который испытала при перемещении в Тунор вместе с Тришей, хотя расстояния, на которые она перемещалась, были ничуть не меньше, чем в тот раз… Возможно, дело было не в ней самой, а в том, что ее новая знакомая – эхмер? Ладно, будет о чем подумать на досуге.
– Вот здесь это произошло. – Лени не глядя махнула рукой в направлении места, с которого вчерашний дождь смыл все свидетельства произошедшей трагедии. Девушка остановилась почти у самого края обрыва, не желая смотреть на мужчину рядом. Она вновь словно заново пережила растерянность и боль потери, сковавшую тело в первые минуты осознания постигшего ее горя.
– Здесь никого, кроме нас, не было – уж я бы точно почувствовала, будь это иначе. И, тем не менее, кто-то умудрился… убить его прямо у меня под носом! Но кто… кому это могло понадобиться?.. Я… я отказываюсь что-либо понимать.
– Я считаю, подруга, что тебе надо рассказать мне все, как есть – вместе подумаем. С самого начала, и давай, чтоб я не перебивал. Выкладывай.
Элениель прикрыла глаза и вдохнула солоноватый запах моря. При всей ее привязанности к Даррену, этой темы ей касаться не хотелось. По большей части из-за того, что сейчас, рядом с ним, она чувствовала себя чересчур уязвимой, даже хрупкой, а это не те состояния, к которым она привыкла. Нет, она не считала себя могучей великаншей, которой все по плечу – таких всесильных дам она и сама стороной обходила, просто привыкла полагаться на себя, на свои силы. И на самообман. А Даррен вынуждал обнажить перед ним свою душу, чего она не делала уже год, с их последнего вечера вместе….
– Даррен, если честно, я не думаю, что…
– Не думай, – грубовато перебил ее мужчина, – начинай говорить.
– Раскомандовался! – покачав головой, пробормотала девушка. – Как ты вообще здесь оказался?
– А ты, что, не рада меня видеть?!
– Представь себе!
– Хватит психовать, Лени. Эта желтоглазая девица появилась прямо перед моей кроватью и заявила, что либо я иду с ней добровольно, либо она меня тянет за шкирку.
– Но зачем?!
– Сама у нее спросишь. Но по факту я уже здесь, так что смирись и начинай говорить.
И Элениель, сделав глубокий вдох, начала свой рассказ, понимая, что мужчина от нее
попросту не отвяжется. В детали она особо не вдавалась, лишь вкратце рассказала о том, что выяснила о Трише и Рэйгене, плавно перейдя к моменту нападения Аргаса. Пересказ стычки, случившейся здесь, на поляне, дался ей с трудом, поэтому она делала много коротких перерывов, хотя сам момент гибели Аргаса она описала на удивление спокойно… Ну а о вызове, брошенном ею богам, она рассказала буквально в двух словах, потому что, вспомнив их, у нее снова начал расти градус раздражения.
– Кем бы ни был убийца, и какими бы ни были его мотивы, если я с ним когда-нибудь встречусь – пожму руку.
– Что?.. – севшим голосом спросила она и медленно развернулась к мужчине. Он стоял в паре шагов от нее, и буравил напряженным взглядом. Чего-чего, а этих слов она никак не ожидала от него услышать! – Что ты такое сказал?.. Неужели тебе совсем не жаль его… и того, что с ним произошло?
– Жаль его? Ты посмотри на себя! На скуле синяк, челюсть припухла, руки и одежда в его засохшей крови – даже дождь с ней не справился! – Даррен, судя по всему, и не думал говорить по тише. Лени хотела-было возмутиться, но он шикнул и подошел ближе. – Он сам испортил себе жизнь, и лишь он один виновен в том, где в итоге оказался. И если бы мне представилась такая возможность, я бы сам прикончил его только за то, сколько времени ты потеряла, гоняясь за надеждой спасти его. И это я, опять же, уже не говорю о том, что он избил тебя! Поэтому не говори мне о жалости, Элениель. – Даррен помолчал. – Тебе, конечно, его смерть далась тяжелее, учитывая, что ты его… ты в него…
– … влюблена? – подсказала Лени слегка осипшим голосом, после чего прочистила горло. Даррен не смотрел на нее, когда кивнул. Она провела рукой по лбу, пытаясь подобрать слова правильно. – Да не была я в него влюблена… Он нравился мне как мужчина, да – это зашкаливало, но дальше сексуального влечения дело так и не дошло… Весь прошлый год я пыталась… разобраться в себе, в том, что происходило в моем сердце, и когда вчера мы, наконец, увиделись, я поняла, что во многом просто себя накручивала, потому что не знала, чего ждать. – девушка сложила руки на груди, помолчала, и уже тише продолжила:
– Ты спрашивал, почему я не рассказала тебе… Не было какой-то особенной причины – я просто не хотела. Мне в этом мире нет места, нет ни единого корня. Из команды – и той попросили уйти. Поэтому, по сути, в моей жизни ничего не изменится – я и дальше буду скитаться. Конечно, после того: как отдам долг Кьяре…
Даррен резко поднял голову и сверкнул глазами.
– Какой еще долг?
– Ну, эта дама ничего не делает бесплатно, – криво усмехнулась девушка, и рассказала об их сделке с анахом.
Даррен выслушал ее молча, он вообще надолго замолчал. Лени не собиралась его тормошить, так как обдумывала его слова. Несмотря на свою первую реакцию, она прекрасно понимала, почему он сказал это, и снова поймала себя на мысли, что на его месте она бесилась бы еще сильнее! Ну, конечно не обошлось и без задетого мужского эго…
Элениель почувствовала, что силы начали покидать ее – частые перемещения, бессонная ночь и ушибы практически лишили ее сил. Девушка зевнула. Надо бы немного отдохнуть, а потом разыскать уже Отверженных, а потом остаться, наконец, одной..
– А поехали в Барворд сразу после того, как мы разберемся с Отверженными. – брови Лени взлетели вверх, а в животе что-то сжалось, когда Даррен, сказав это, подошел к ней вплотную и положил руки на плечо. – Не думай, что я и сейчас останусь в стороне. Я хочу увезти тебя. Думаю, тебе нужен перерыв, подруга. Поживешь у меня, сколько захочешь, а потом придумаем, что будем делать дальше.
Казалось бы, что такого в его словах? Но для девушки они были подобно чуду…. Даррен предложил ей покой, предложил дом, хоть и временный, и она поняла, что попросту растерялась! Но, с другой стороны, где еще она сможет понять, чего хочет, как не в том прекрасном месте?!
Почувствовав приближение непрошенных слез, Лени шмыгнула носом и молча прижалась к мужчине, вкладывая в это объятие всю благодарность, которую испытывала к этому человеку. Что бы ни произошло в ее жизни дальше: Даррен вложил в ее сердце веру в то, что все можно преодолеть, если рядом есть кто-то, кто всегда готов подставить свое плечо.
