Текст книги "Семь стихий мироздания"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

– Оливул, как получилось, что здесь, в нормальном Мире, вдруг оказался кусок экзомира, да еще, как ты сказал – старый?

Белый князь ответил не сразу.

– Этот Мир практически нельзя считать «нормальным». Его оформила мысль экзистора.

– Что? – Юлька чуть не поперхнулась. – А как же научная станция?

– Я имею в виду более далекие времена. Игру оставили без присмотра: скорее всего – умер создатель. Энергия, которая скрывается в недрах этой планеты, и есть остатки Силы Созидания, некогда принадлежавшей пропавшему внемиренцу. Я теперь понимаю, почему Диербрук настаивал на использовании именно этого Мира в качестве опорного: он знал о старой Игре, и знал, что ее начали на реальном объекте.

– Реальном? То есть здесь уже была планета и жили люди.

– Возможно.

– И что стало с ними, когда началась Игра?

– Все изменилось до неузнаваемости. Экзистор сформировал собственные образы и использовал существующие.

– Но это значит – он убил их!

– Тебя послушать, получится, что человек умирает бесчисленное количество раз, ведь он меняется в процессе жизни. Изменение – по-твоему, убийство?

– Умирают клетки, но не человек, – попыталась возразить девушка.

– Совершенно верно. А теперь взгляни шире: Мир эквивалентен человеку…

– А люди эквивалентны клеткам, по-твоему? – перебила Юлька.

– Похоже.

– Чудесно! Я уже читала такое в исторических хрониках. Человек – винтик государства! И отношение к «винтикам» складывается соответственное. Знаешь, сколько там людей погибло? А что потом было, знаешь?

– Слышал такие истории. Иногда мирянам приходят в голову идеи, реализовать которые правильно они не в состоянии. Я знаю также мнение, будто идеи эти им подсказывают внемиренцы-экзисторы, чтобы легче было играть. Я не сторонник подобных методов, хотя логика здесь есть: Мир изнутри, сам видоизменяется в унисон желанию экзистора, и навесить нужные образы в нем не составляет труда.

– И ты так спокойно рассуждаешь? Можно подумать, что ты сам не человек, а нечто стороннее!

Он усмехнулся.

– Я не буду утверждать, что я – нечеловек. Ты сама придумала сравнение с клеткой организма, и пользуясь им, скажу так: внемиренец – тоже клетка, но более подвижная. Как клетка крови, в сравнении с клеткой мышечной ткани. У нас другие возможности, другое предназначение. Ты не подозреваешь даже, сколько всевозможных субъектов существует в нашей Структуре. Классифицируя только внемиренцев, ты получишь сотню разных видов. К примеру, Архивариусы. Их немного, и они призваны собирать и хранить информацию обо всем, что создали Великие. Есть еще клан Обманувших Смерть. Это внемиренцы, сохранившие ядро Сущности после своей гибели; у них совершенно отсутствует образ Стихии Смерти; сейчас они бессменные Воины Структуры. В плоскости Завершения живут локальные внемиренцы, экзорные дети Творца. Среди них идет нескончаемая борьба за Равновесие сил Света и Тьмы. К счастью, сие беспокойное семейство умеет перемещаться лишь по плотным Мирам, и их проблемы в основную Структуру не проникают. Стоит упомянуть и о Кочевниках, существах, чуждых нам по своей природе. Никто не знает, откуда они пришли, у них нет ни одной Стихии, и поэтому они способны находиться в один и тот же момент времени в одной и той же общей точке с любым живым объектом. Кочевник совмещается с мирянином и может даже вытеснить его из тела, если захочет. Впрочем, долго на одном месте они не остаются.

– А Темные Миры? – спросила Юлька. – Кто там обитает?

– Легче сказать, кто там не обитает, – улыбнулся Оливул. – Темные Миры – особая область, периферия Структуры, некий конгломерат Экзорных Миров. Нечто вроде сборища брошенных Игры. Их порядок поддерживает Племя Драконов, которое, подобно Посредниками, направляет рождение и разрушение Миров, принимает или отвергает экзисторов, задумавших сделать свою Игру. У Темных Миров собственная вольная жизнь, отличная от догматических устоев Структуры. Вообще, все, что происходит там, большинство внемиренцев считает чем-то низшим и непристойным.

– Но ты сам так не думаешь? – осторожно уточнила девушка.

– Я ни с кем не говорил об этом… Темные Миры – мое детство и юность. Это Родина моих друзей, моей няньки, растившей меня после гибели отца. Бер-князь Арбаросс, мой отец, боролся за полноправие Темных Миров в Структуре. И в этой битве отдал свою жизнь.

– И ты часто бываешь там?

– Часто, – он усмехнулся. – Хотя должен признаться, что мои променажи – прямое нарушение закона. Диербрук не приветствовал деятельность Арбаросса, но он любил младшего брата и гордился его мужеством. После его гибели Аз-князь постановил: любой из членов семьи будет изгнан из Лучезарного Мира навеки, если побывает в Темных Мирах. А я как-никак считаюсь прямым наследником княжеского Жезла.

– Ты можешь занять место Диербрука?

– В принципе – да. Ведь Донай, родной его сын, младше меня. Он Ви-князь, а приоритет наследования у Бер-князя. Только все это – пустое!

– Для тебя-то пустое, а для Доная? – Юлька выжидающе смотрела на молодого человека. – Он не показался мне таким уж безобидным, особенно когда напустил на нас своих ловцов.

Оливул задумался на мгновение. В памяти всплыл разговор с кузеном и угроза уничтожить камень Бытия.

– Донай, ищет способы самовыражения, – произнес Бер-Росс, – создает себе образ врага. Он всегда стремился быть лучше кого-то, сильнее, умнее. Я для него беспроигрышный полигон.

– Вот уж никто не подумает, что он умнее тебя!

– Вероятно, и тем не менее он всегда мог сказать: я жив, а ты мертв. И был прав. Он когда-нибудь научится быть терпимым, а пока он еще слишком молод и горяч.

– Он жестокий убийца!

– Я виновен не меньше: Игра на существующем Мире – уже определенная жестокость, и втягивать в нее такого неопытного экзистора, как Донай, было ошибкой.

– Зачем тебе вообще нужна была Игра? – тихо спросила Юлька. – Зачем ломать судьбы? Мы же не куклы, которых можно поселить в игрушечный дом и заставить изображать все, что захочется. Я не понимаю, что тебя повлекло за Диербруком?

– Я уже сам ничего не понимаю, – Оливул помрачнел. – Аз-князь стремится улучшить Миры, поселить в них Счастье, которого так мало в нашей Структуре, сделать людей честными, справедливыми.

– И что ляжет на другую чашу весов? Что придется уничтожить? – в глазах Юльки вспыхнуло негодование. – Десятка полтора Миров, не так ли? А сколько жизней? Неужели мозг одного внемиренца и какой-то мертвый аппарат способны создать все то, что имеет каждый человек? Никакая палитра не скопирует все краски природы, ни один ум не повторит человеческую душу!

– Создатель ваяет образ, а Экзистедер дает этому образу жизнь. Вся наша Структура родилась из Игры, – возразил Бер-Росс.

– Вот как? А на ее месте до этого была другая?

– Нет…

– Именно! А если твой всемудрый Диербрук хочет создать свои Миры, пусть убирается отсюда восвояси. Нас уже однажды создали и мы живем. Кто вам позволил ломать Жизнь?! – Юлька поникла, и после нескольких секунд молчания добавила совсем другим грустным и смущенным тоном: – я не хочу видеть тебя в роли разрушителя.

– Почему?

– Ты благородный человек. Не ходи с ними.

– Ты предлагаешь мне просто отойти в сторону? – горько усмехнулся Оливул.

– Я уверена, ты можешь найти решение получше!

– Знаешь ли, Юля, у тебя есть тенденция самой придумывать людей. Если бы ты обратилась мыслью к Экзистедеру, у тебя бы получилась отличная Игра!

– Да горел бы он ясным пламенем, твой Экзистедер! Ты сам просто не хочешь поверить, что эта штука – зло!

Белый князь поднялся. Девушка поняла, что продолжать он не будет, и вздохнула.

– Пойдем дальше? – спросила она.

– Да. Если нас ничто не задержит, мы скоро будем на поверхности.

Данила очень удивился, когда обнаружил, что не может встать без посторонней помощи. Пэр озабоченно суетился в воздухе.

«Данька, ты потерял много сил. Не упрямься, послушайся Серафиму. Тебе нужно отдохнуть!» Данила вынужден был подчиниться, и позволил Грегу и Гору отвести себя в грот, где его уложили на песок возле стены. Каляда присела рядом.

– Я предполагала, что ты родился в другом Мире, – сказала она, – но, честное слово, не знала, что ты сильный внемиренец.

– Кончайте мне мозги полоскать, я и так ни черта не понимаю! – простонал Данила. – Пэр, ради бога, расскажи, как все это получилось. Кто я?

«Ситуация была бы комичной, если бы я всерьез не потерялся в Структуре, – заговорил призрак. – Но, я вижу, надо начинать с самого начала. Ты был слишком маленький, Данька, и вряд ли что-либо помнишь. Так вот: твои отец и мать – внемиренцы. Они познакомились вскоре после того, как Александр Гаюнар – твой отец – подобрал меня в Темных Мирах, и герцог Ортский по его просьбе предоставил мне в качестве тела «Крылатого Волка». Мать твоя – добрая, удивительная женщина! О, как я ее обожал! Ты родился такой маленький, такой хорошенький…»

– Пэр, – сердито оборвал Данила.

«А что тебе не нравится? Ты действительно был прекрасным ребенком, очень похожим на свою маму. Так вот, насчет комичной ситуации, – Пэр рассказывал уже не сколько Даниле, сколько Серафиме, Грегу и Гору, – когда ему было около года, меня оставили в няньках, а родители отправились на банкет к друзьям. Я знал, что больше всего на свете мальчишка любит летать. И я решил: никто не узнает, если я немножко покатаю его по Мирам. Вышел в Структурное пространство, встал на Путь. Знал бы, как трудно путешествовать без пилота, никогда бы не рискнул; но сам еще глупый был, что там! И закинуло нас с тобой, Данила, в тьмутаракань».

– Сколько же времени вы путешествовали вдвоем? – спросила Каляда.

«Пять лет почти, – потупился Пэр. – Потом я понял, что не смогу воспитать его должным образом. Мне ведь самому по человеческим меркам было тогда лет двенадцать».

– Ты оставил меня в интернате? – Данила блуждал взглядом по стенам грота.

«Прости. Я привел тебя к людям, а сам улетел. Вскорости меня занесло на эту трижды проклятую планету, где я попал в Топи. Я на судьбу не сетовал: заслужил наказание, так получи!»

– А отец и мать? Они не искали нас?

«Наверное, искали. Но я сам не знал, где находимся, а на мои позывные Александр почему-то не отвечал. Наверное, связь не работала. Здесь я вообще впал в полубессознательное состояние и очнулся совсем недавно, когда Бер-Росс открыл пространство и ввел в Мир Черного князя».

– Кого? – переспросили Данила и Серафима.

«Грег-Гора Гай-Росса. А почему вы удивились? Ребята, – он обратился к близнецам, – вы разве не говорили им?» – Мы не представлялись в титулах, – процедили оба сквозь зубы. – Это, кстати, для нас и значения-то не имеет. Нас породила женщина из Темных Миров, значит, по закону мы не являемся наследниками Арбаросса.

– Постой, Пэр, – Данила сел, прислонившись спиной к стене. – Выходит, ты знаешь Оливула?

«Конечно, знаю! В Темных Мирах мы с твоим отцом провели немало времени. Да и мать твоя родом из тех краев! А Оливул частенько появлялся у своей бабки, хотя, кажется, не знал, что он ее родной внук».

– Так. Оставим пока в покое родовое древо, – после секундной паузы изрек Данила. – У нас тут есть проблемы поважнее: как достать «Крылатого Волка» из Топей.

«Тросы нужны и хороший тягач», – безо всякого энтузиазма сообщил Пэр.

– Тросы есть, гравитационное наведение обеспечим, – сказала Каляда. – Данила, сколько топлива у нас осталось?

– Треть объема в каждом катере. Этого хватит. Ведь «Волк» – звездолет среднего класса, верно?

Он вопросительно посмотрел на друга. Тот просветлел.

«Я знал, Данька: ты никогда его не забудешь!» День вступал в свои права. Вечер и утро были коротки на планете, и поднявшаяся над горизонтом звезда утверждалась здесь на двенадцать часов.

– Пора заниматься делом, – заявил Данила, вставая; на сей раз это удалось ему легко. – Пэр, показывай, где ты вляпался.

Призрак с готовностью вылетел из грота.

– А Рамзес? – вспомнили близнецы.

Серафима подошла к пилоту второй летучки и тронула за плечо. Он вздрогнул и торопливо сел.

– Уже рассвет?

– Да, и у нас много новостей. Как вы себя чувствуете?

– Лучше, – Виктор нервно оглянулся; взгляд его остановился на зеленом туманном облаке. – Что там такое?

– Познакомься, это Пэр, – представил друга Данила.

– Мне плевать, как оно называется. Что это, черт возьми?!

«Поосторожнее, приятель! – предупредил Пэр. – Я, между прочим, не 'что', а 'кто'. Я дух «Крылатого Волка». Хотя название корабля тебе вряд ли о чем-то говорит».

Виктор тупо смотрел на призрака.

– Какого еще «волка»? – воскликнул он. – Опять твои идиотские шуточки, Тимохин?

– По идиотским шуточкам непревзойденным мастером всегда был ты, – заметил Данила. – А если тебе одного сотрясения мало, для равновесия твоих гениальных полушариев я могу устроить второе.

Рамзес вскочил.

– Попридержи лошадей, коротышка.

– Как ты меня назвал?!

Но скандалу не суждено было разгореться: Пэр предусмотрительно оттеснил Данилу к выходу, а Каляда прижала к стене Рамзеса.

– Немедленно прекратите! – велела она. – Не время для мальчишества, Гаюнар.

Данила вздрогнул. Истинное имя, услышанное им сейчас, будто разбудило от долго сна. Он – Данила Гаюнар. Космофлот, служба сопровождения – всё вмиг провалилось в прошлое.

– Гаюнар? – насторожился Рамзес.

– Вы знаете эту фамилию? – незамедлительно отреагировала Серафима.

– Нет! – он шагнул к выходу.

– Останьтесь, Рамзес, – в тоне женщины звучал приказ.

Виктор остановился и через плечо бросил:

– Если всем вам плевать на Стриж, то мне – нет! Я найду ее, где бы она ни была!

– Юлия в безопасности, а в одиночку вы никогда не отыщете ее в пещерах.

– Это мы еще посмотрим!

– Не делайте глупости, или я вынуждена буду прибегнуть к крайним мерам.

Грег и Гор преградили пилоту дорогу.

– Вы не имеете права зондировать мой мозг!

– В данном случае это в ваших же интересах, – Каляда медленно приближалась к упрямцу.

– Я люблю Юльку! – крикнул Рамзес. – Слышите? Люблю! И вы не помешаете меня… Вы все – зло, вселенское Зло!

Он оттолкнул близнецов и стремительно выскочил из грота.

– Спятил, – подытожил Данила, нарушив наступившее молчание.

– Мы его вернем! – Грег и Гор бросились было в погоню, но Серафима удержала.

– Не стоит. Займемся лучше «Крылатым Волком».

Юноши удивленно остановились.

– Но Рамзес ведет себя ненормально!

– Пусть успокоится. А нам нужно как можно скорее поднять из Топей звездолет.

Две летучки взмыли ввысь. Первую пилотировал Данила, вторую Серафима. Грег и Гор не преуспели в летном искусстве, а разделить их по двум катерам никому не пришло в голову, поэтому Данила остался без стрелка, а близнецы присоединились к Каляде. Пэр зеленой прозрачной струей покружил над местом, где на дне Топей лежал звездолет, и нырнул в черную жижу. Катера зависли над поверхностью. Выпущенные тросы потянулись за призраком, активизировались магнитные захваты, заработали на малых оборотах двигатели. После первых пробных рывков стало ясно, что поставленная задача отнюдь не из легких. Сопротивление среды оказалось слишком велико, и мощностей обеих летучек хватило лишь на то, чтобы удержать наведенное на многострадальный корабль гравитационное поле и незначительно продвинуть его вверх.

– Горючее на пределе! – предупредил Данила спустя минут десять.

– У нас новости похуже, – крикнул один из близнецов: – Ястребы Доная!

Пилот крепко высказался, чем выразил свое отношение к Ви-князю.

«Немедленно в укрытие!» – откликнулся Пэр.

Каляда отключила буксировочную систему и вывела машину на оборонительную позицию. Стрелковая башня ощетинилась импульсными установками, основной и вспомогательной. Гаюнар собрался сделать то же, как вдруг черная жижа завибрировала, и «Крылатый Волк» отчаянно рванулся навстречу свободе.

– Он поднимается! – воскликнул Данила, мгновенно забыв о приближающейся опасности.

«Уходи, уходи немедленно! – беззвучный голос призрака застучал в висках. – Данька, прошу тебя, спасайся!»

– Ну нет, братик, сначала я тебя вытащу!

«Не валяй дурака! Одним катером ты не поднимешь «Волка». Данька, ты в зоне обстрела!» Каляда уловила по «громкому» контакту Данилы и Пэра, что происходит на первой летучке.

– Возьмем «ястребов» на себя, ребята! – крикнула она юношам. – Действуй, Гаюнар! Мы прикроем.

И катер бесстрашно ринулся навстречу противнику.

– Их всего пятеро! – сообщил Гор.

Последовали залпы из двух орудий.

– Уже четверо! – весело доложил Грег.

Истребители выбрасывали огненные сгустки один за другим, Серафима успешно маневрировала, не теряя при этом из виду катер Данилы, который упрямо отвоевывал у Топей плененный звездолет. Кто-то из близнецов сбил предпоследнего «ястреба», но тут из-за скал, отделявших Топи от равнины, появились пять новых машин.

– Сколько же их у него! – вырвалось у Каляды.

Две торпеды были выпущены по катеру одновременно. От одной Каляда сумела уйти, вторая попала в корму летучки. Серафима видела, что и Гаюнар находится в незавидном положении: его атаковали сразу три истребителя, а отвечали им всего лишь бортовые пулеметы, находившиеся в распоряжении пилота. Каляда развернула катер и дала возможность своим стрелкам поддержать товарища огнем. Атака ястребов захлебнулась, но оставшиеся окатили прикрывающего градом ионных зарядов. Пассажирский отсек наполнился гарью.

Динамик затрещал.

– Каляда, тяни к земле! Они у тебя на хвосте! Спасайся! – Данила старался перекричать помехи в эфире.

Серафима оглянулась на близнецов: те продолжали стрелять, хотя защитные стекла башни были уже разбиты, а черный дым заползал в кабину. Мелькнул борт истребителя. Каляда бросила летучку вверх, и противник, не доведя маневр до конца, нырнул в грязную жижу болота.

– Гаюнар!

Крик Грега и Гора прорезал шум захлебывающихся двигателей. Катер Данилы стремительно падал в Топи, оставляя за собой зловещий дымный след. Но прежде, чем он достиг поверхности, тягучая масса разверзлась и из черной бездны показался облепленный грязью корпус звездолета.

Что произошло потом Серафима и близнецы не видели. Их летучку тряхнуло так, что кто-то из парней вылетел из кресла, и машина стала терять высоту. Каляда дернула переключатели вспомогательного пульта. Тщетно: катер не слушался.

– Грег, Гор, сюда!

Она отчаянно искала способ, как защитить юношей от неминуемой гибели. Посредники могли в экстремальных условиях окутать своим панцирем другое существо, но она была наполовину Посредником и многое из способностей отца оставалось для нее недоступным.

– В Структуру! Уходите в Структуру! – вдруг осенило ее.

Неожиданно все вокруг заволокла белая мгла. Не слышно стало ни надрывного воя двигателей, ни разрыва снарядов, а летучка сама собой катилась по белоснежной горке в белое безмолвие. Скольжение продолжалось всего несколько секунд, и туман рассеялся. Катер лежал на береговой песчаной полосе, Топи остались за спиной, и ни одного истребителя в воздухе не было.

– Оливул, – прошептали Грег и Гор.

– Что он сделал?

– Создал локальный Экзомир и спас нам жизнь, – ответили близнецы.

– Так он вернулся к Экзистедеру?

– Нет. Он сделал это сам, один.

Каляда приоткрыла себя голосам пространства. Ей почудилось, что рядом прокатилась волна таинственной энергии, которой управлял Белый князь. Она успела поймать его собственные импульсы, уже знакомые по вынужденному сенсорному контакту, и была крайне удивлена, обнаружив в потухающем вихре тонкие нежные струйки Юлькиного сознания.

– Смотрите! – Грег и Гор показывали на Топи.

К берегу над самой поверхностью болота летел огромный металлический волк. Звездолет двигался неровно, но его благородную осанку не могли скрыть ни многолетние комья грязи, налипшие на корпус, ни тяжелый полет. «Крылатый Волк» опустился на четыре лапы-шасси и горделиво застыл в полусотне метров от покореженной летучки.

Юлька всем своим существом желала помочь Оливулу. Он не успел отстранить девушку, когда началось светопреставление в Экзистедере, и теперь она стояла за его спиной, крепко обнимая за плечи, а он творил спасительный Мир. Ничего лучше снежной горы в голову не пришло, и вот катер с Грегом, Гором и Калядой мчится по склону вниз. По лицу Бер-Росса струился холодный пот. Он легко поймал в созданное внутри реальности экзорное пространство потерявший управление кораблик, но вернуть его на землю без вреда оказалось значительно сложнее. Борясь с сопротивлением проснувшихся вдруг старых потоков, он не понимал, откуда берутся силы, но пользовался таинственным источником, пока, наконец, не раскрыл врата снежного острова и не опустил летучку на берег. Собрав струи творящей энергии, Белый князь устало уронил руки и прислонился к стене. Юлька тут же очутилась перед ним.

– Оливул! Оливул, что там было? Ответь, пожалуйста! Ты меня слышишь? Не молчи, ради бога!

Он поднял взгляд. Большие влажные серые глаза, как бездонные озера, полные несметной мощи, смотрели на экзистора. Он отогнал видение. Юлька, румяная от волнения, дергала его за руку.

– Оливул! Что с тобой? Что ты сделал?

– Все в порядке, – выговорил Белый князь. – Они на земле.

– А ты?

– А я никуда не улетал, – Оливул не мог не улыбнуться.

– Тьфу! – Юлька отошла.

Он поспешно остановил ее.

– Не сердись. Твоим друзьям ничто больше не угрожает.

– Я почему-то в этом уверена, – Юлька откинула от лица золотистую прядь. – Меня беспокоит, что будет с тобой.

Он усмехнулся.

– Строить образ не так уж сложно.

– Строить образ с помощью Экзистедера, наверное, не сложно. Но ты создал Мир без него и вдобавок закинул в тартарары пять истребителей. И все это в области чужой Игры!

Белый князь медленно поднял факел. Юлька подбоченясь стояла рядом, задрав голову – рост всегда ее подводил.

– Как ты узнала, что я уничтожил истребители? – тихо спросил он. – А про чужую Игру?

– Это же очевидно!

Оливул изумленно и недоверчиво взирал на спутницу.

– Чем дольше я тебя знаю, Юля, тем больше удивляюсь твоей проницательности. В тебе скрыта Сила Созидания, я уверен в этом.

Они продолжили путь в полном молчании, и у Юльки появилось время обдумать все, что произошло за последние полчаса. Чувство беды подползло незаметно, как будто заранее были угаданы чьи-то враждебные планы. Она не успела сказать о своих тревогах: Оливул понял опасность сам. Он в одном мощном порыве раздвинул пространство и пробился мыслью к Грегу и Гору, и Юлька уже не помнила, что делала, пока Белый князь творил свой Мир.

Рассуждения сменились неразборчивыми фантазиями, а затем далекими воспоминаниями. Девушка подумала о семье тетки, где провела десять неласковых лет, о том, с какой радостью вырвалась из неродного дома. В памяти завертелись пестрые картинки из детства, размытые и большей частью надуманные. Среди них мелькнула одна, живая, будто это происходило вчера: женская рука ставит на стол маленькую фигурку Ваньки-встаньки. От толчка забавная игрушка клонится на бок и тут же с веселым звоном вскакивает вновь. Девочка и едва держащийся на коротких ножках мальчонка смеются и просят показать фокус еще…

– Я готов согласиться с тобой, – голос Оливула вернул Юльку из грез, – в том, что кто-то, остающийся в тени, умышленно мне вредит. Ты привела неоспоримые факты.

– И ты подозреваешь своего кузена? – оживилась девушка. – Того, кто станет наследником Диербрука, если тебя не будет?

Бер-Росс вздохнул.

– Доказать я это не могу. Донай ненавидит отца, но он не стремится к власти, скорее наоборот. И, что самое главное, он не умеет пользоваться Экзистедером, как это делает мой неизвестный враг.

– А отец не мог его научить?

– Исключено. Зато у меня есть основания полагать, что экзистор, создавший этот Мир, вмешался в игру Диербрука. Странно лишь то, что его энергия сейчас и помогала и мешала мне одновременно. Приблизительно то же было, когда в мой интермир – ты его воспринимала, должно быть, как космический корабль – забросило катер со станции. Я отпустил людей, но до сих пор осталось загадкой, кто и каким образом сумел пройти все барьеры и по собственному каналу попасть ко мне. Второй раз это сделала твоя подруга, но она Посредник, и может перемещаться практически в любые точки пространства. А вот кто был первый пилот?

Юлька скромно отвела взгляд.

– Вообще-то, я.

Оливул споткнулся от неожиданности.

– Ты?

– Ну да! Я же везучая. Нас атаковали с двух сторон, вот я и бросилась в первую попавшуюся щель. И никакого канала там не было, просто труба с арматурой.

Оливул протер лицо рукой.

– Мне надо было догадаться, – пробормотал он еле слышно.

– Догадаться о чем?

Бер-Росс в растерянности смотрел перед собой и ее вопроса не расслышал. Юлька не стала настаивать.

«Крылатый Волк» с чувством собственного достоинства встал на грунт. Болотная масса струями стекала по некогда блестящему корпусу на песок, и ее ручейки уползали обратно в Топи. Серафима, Грег и Гор подбежали к кораблю.

– Данила! – позвала Каляда. – Пэр!

Секунды тянулись, как часы. Наконец, люк в спине «Волка» открылся, окатив людей дождем грязевых брызг, и из него выбрался Данила. Он, все еще шальной после боя, сел на почерневший корпус корабля и сверху оглядел друзей.

– Живы?

– Нас Оливул спас! – в один голос ответили Грег и Гор.

– А-а, – протянул Данила и нашел ногой площадку подъемника. – Я боялся, что вы нырнули. Так значит это по милости вашего братца все истребители испарились?

Он спустился на землю.

– Где Пэр? – Серафима помогла Гаюнару сойти с лифта – парень сильно хромал.

– Сейчас найдет удравшие молекулы и явится. Отпусти, я сам, – он высвободился из рук Каляды.

Она отступила. Пилот осторожно присел на камень.

Появился Пэр, долго не мог собраться в фигуру человека и после нескольких бесплодных попыток остался висеть в воздухе в виде зеленого облака.

«Данька! – он сгустился перед физиономией друга. – Ну почему ты такой упрямый! Я же тебе кричал – бросай тросы!»

– Я знал, что делаю, – огрызнулся Данила. – И, как видишь, все обошлось.

«Если бы не Бер-Росс, мы бы ухнули в Топи оба!» – Ты кончишь брюзжать, как старая бабка? Все нормально, все целы и невредимы. А несколько царапин можно пережить.

Серафима задумчиво изучала скалы, откуда начиналась атака истребителей.

– Грег, Гор, когда экзистор строит Игру, другой экзистор может определить, где находится первый? – спросила она.

– Да. Если не делать контрообраз, прослеживается любая точка пространства, в которой идет Игра.

– Оливул сейчас делал этот, как вы говорите, контрообраз?

– Нет, – юноши насторожились. – Для него требуется очень много энергии, а Оливул и так играл без Экзистедера. Ты хочешь сказать, что кто-то специально напал на нас, чтобы выследить Белого князя? Но Оливул мог и не вмешаться, он…

– Он не мог не вмешаться, – перебила Серафима. – Он любит вас, даже не подозревая, что вы с ним родные братья. И его враг это знает.

Данила усмехнулся.

– Так. Сработали, как червяк на удочке! Прекрасно. Попадись мне этот «рыболов», я бы ему все ребра пересчитал.

– У тебя была такая возможность, – сказала Каляда серьезно.

– Это как?

Три пары глаз и бестелесный разум взирали на Серафиму.

– С большой вероятностью я могу заявить, что тот, кто выглядел как Рамзес, таковым не являлся. Это была оболочка человека – без собственного сознания, без чувств, без мыслей; кукла, которую вела невидимая рука. Энергетический фон, окружавший Василия, поначалу скрывал неестественность «Рамзеса». Экзистор как будто прицепил к Логу созданный образ. Когда Василий ушел в свой дом, образ остался без поддержки.

Молодые люди некоторое время обдумывали услышанное.

– И кто в таком случае занимал оболочку Рамзеса? – спросил Данила.

– Если бы я знала!

«Вот будь с нами Оливул!» – воскликнул Пэр.

– Вместо одной проблемы мы имели бы гору, – проворчал Гаюнар. – Только что из-за него нас всех чуть не прибили.

Его высказывание осталось без ответа.

– Мы предупредим Белого князя! – Грег и Гор были полны решимости. – Мы найдем его через пространство Структуры.

Серафима быстро остудила юношеский пыл.

– Если Оливул сам до сих пор не воспользовался Путями, значит, у него есть на то веские причины. Возможно, он предполагает, что в Надмирье расставлены ловушки. Кроме того, я не уверена: только ли на Бер-Росса направлен гнев экзистора. Вспомните, как высказался «Рамзес» – «вы все зло, вселенское зло». Кажется, он ненавидит внемиренцев вообще.

«Из ваших бесед я давно понял: Диербрук строит Путь к Первому Экзистедеру, чтобы разбудить Великую Игру, – заговорил Пэр, – и возрожденная Игра изменит Структуру так, что от Миров ничего не останется. Уж не знаю, что заставило Аз-князя заварить эту кашу, но мы – сильные внемиренцы. Мы можем здорово ему помешать. Чем не резон угробить нас заранее?» – Как же мы ему помешаем? – Данила покосился на «Волка». – Сядем в корабль и расстреляем Экзистедер, что ли?

Призрак нетерпеливо качнул головой:

«Нет. Всё сложнее. Крылатый Волк призван собрать семь внемиренцев, которым Стихии Мироздания вручат свой дух и свою мощь, чтобы наша Структура стала нерушимой, вечной. Так говорил Ортский твоему отцу. Первый – я; меня избрал Воздух. Теперь выбор должны сделать Твердь, Вода, Огонь, Смерть, Жизнь и Космос. Диербрук наверняка это знает, поэтому и желает гибели звездолета».

– Диербрук занят наведением моста, – возразили близнецы. – Да и не стал бы он пользоваться излюбленными птицами-ловцами Доная. Скорее экзистор – сам Донай. Помните, как Рамзес пошутил на тему полета с крыши на чердак? Мы не придали этому значения, а ведь такой эпизод действительно был: мы в детстве увлекались конструированием летательных аппаратов, и однажды на испытании – Ви-Брук это видел – наш прототип влетел в чердачное окно дома, на крыше которого мы устроили стартовую площадку.

«Давайте сделаем так, – решительно заговорил Пэр. – Данила, проводи друзей на Волка, а я попробую отыскать Оливула в пещерах. Не нравиться мне, как Красный князь закрутил интригу. Всем известна его неприязнь к Бер-Россу».

– Будь осторожен, – предупредила Серафима.

«Конечно! Данька, я тебя прошу не впутываться в неприятности, пока меня нет».

Призрак взвился в небо и растаял.

Было около полудня, когда путешественники остановились на привал. Юлька устало опустилась на плоский камень.

– Я поищу путь, – сказал Оливул. – По моим подсчетам до поверхности осталось немного, держись.

– Я с тобой! – подскочила девушка.

Белый князь мягко придержал ее за плечо.

– Нет-нет, я никуда не ухожу, только отправлю экзорный зонд на поиски выхода. Отдыхай пока.

Он отошел на несколько шагов вперед.

– Оливул, – догнал его голос Юльки, – а что будет, когда мы выйдем отсюда?

– Ты вернешься к своим.

– А ты?

Бер-Росс вздохнул. Диербрук строит мосты. Скоро еще один Мир переродится, порабощенный Игрой, потом еще и еще. А в конце? Белому князю стало страшно на мгновение от мысли, что вся Структура рухнет ради призрачной новой, счастливой, о которой мечтает Аз-князь. Исчезнут галактики, каналы, пути, люди, внемиренцы, Юлька. И виновен в наступившем безумии будет он сам, поддержавший сумасшедшую идею старика.