Текст книги "Семь стихий мироздания"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

– Я почти не чувствую экзорного поля. Оно сливается с фоном Мира! Ты использовала здешнюю энергию?

Девушка пожала плечами.

– Почем я знаю! Просто у меня получилось. Надо же было выкручиваться! Считай, что мне опять повезло.

– И всем нам, благодаря тебе, – сказал Белый князь.

До поздней ночи Волка приводили в порядок, анализировали результаты полета, отлаживали системы управления. После ужина на скорую руку Каляда отправила команду отдыхать, а сама осталась в кабине, сказав, что настроит защитный экран-хамелион, описание которого нашла в одной из баз данных.

Серафима слушала Пространство. Мысли друзей в спальной каюте смешались и превратились в сны. Она не стремилась уловить образы, спонтанно рожденные их сознанием, но нечаянно обнаружила в пестром калейдоскопе свое отображение. Женщина грустно улыбнулась: Данила видел ее во сне.

Каляда расстегнула куртку и гладкую, без признаков внешних застежек рубашку. В притушенном искусственном свете заискрилась медная чешуя. Нагрудные пластины приподнялись и три пары черных щупальцев поползли к пульту управления. Посредник откинулась в кресле и прикрыла глаза. Став капитаном таинственного корабля, созданного Великими, она поставила себе цель узнать о нем всё. Туманные картины наполнили сознание. От настоящего к прошлому. Александр Гаюнар запечатлелся как нечто монолитное, жесткое, но мимолетное… Пэр, сущность без тела. Волк принял его, как детище, врученное Великим… Каляда уходила глубже и глубже. Верфь. Посреди черного пространства стоит каркас корабля…

Временная нить закрутилась и события потекли привычной чередой. Человек в бархатном зелено-черном плаще проводит рукой по барельефу Семи Стихий. Каляда затаилась: обернется ли? Он медленно поворачивается к ней лицом, но лица нет, только черная густая тень. «Ваша Судьба сама избрала для себя Путь, – произнес Великий. – Мы не вправе прикасаться – не запрещается лишь говорить. Один сказал: постройте Счастье. Я говорю: ищите Счастье. Вам дано было все, вы взяли больше: Созидание и Разрушение. И вечный поиск компромисса».

Мысль вернулась из короткого путешествия в былое. Посредник подняла голову. За прозрачным фронтальным покрытием кабины вставала звезда. Каляда несколько минут сидела, не шелохнувшись, обдумывая виденное, как вдруг почувствовала рядом Оливула. Щупальца мгновенно скрылись за роговыми пластинами.

– Извини, вошел без предупреждения, – сказал Белый князь, приближаясь к креслу капитана. – Мне показалось, тебе нужна помощь… Я знаю, кто ты, – добавил он после секундной заминки.

Каляда застегнула одежду и встала.

– Я поняла, – ответила она. – Я видела того из Великих, кто создал для нас Волка. Это было давно, но он оставил послание.

Оливул внимательно выслушал рассказ Серафимы.

– Создать Счастье и найти Счастье, – повторил он глухо. – Считается, что Счастья нет в нашей Структуре, и создать его, значит создать Структуру заново. Что и хотел сделать Диербрук.

– Думаешь, Великие нашептали ему эту мысль?

– Возможно.

– Ты сам вычислил путь к Первому Экзистедеру? – спросила Каляда.

– Да, – Оливул горько усмехнулся. – Это было открытие!

– Его могут повторить?

– Без сомнения. Неповторимы лишь гении!

– Значит, наша цель предопределена. Мы должны защитить Структуру.

– Но каким образом?

– Уничтожить Первый Экзистедер, чтобы никто никогда не оживил его вновь.

Бер-Росс замер. Многолетние искания пути, древний нестареющий вопрос «быть или не быть» разрешились вдруг в одно мгновение, будто в темноте, где он блуждал, неожиданно вспыхнул свет прозрения.

– Я восхищаюсь тобой, Серафима, – Белый князь склонил голову. – Уверен, что избранником Космоса среди Семи Стихий будешь ты.

Юлька села в постели и окинула сонным взглядом женский закуток каюты. На столе возле стены в аккуратной вазочке красовался букетик нежных голубых цветов.

– Ой! – девушка всплеснула руками. – Оливул?

– Это незабудки, Юля. Они растут по берегам ручьев и рек в моем Мире.

Она оглянулась. Бер-Росс стоял в узком проходе напротив окна, свет восходящей звезды оттенял его стройную белую фигуру, а волосы перламутром блестели в лучах.

– Спасибо, – она улыбалась. – Неужели все это наяву?! Как прекрасно, Оливул!

Он присел рядом с ней на край кровати.

– Я хочу сделать так, чтобы ты каждое утро вставала такой счастливой, как сегодня.

– Но это же очень просто! – она обняла друга. – Будь всегда рядом со мной. Пожалуйста.

Призрак взволнованно летал от пульта к пульту в кабине управления, когда Гаюнар остановился на пороге.

– Утренняя разминка? – весело спросил пилот, понаблюдав за другом.

«Данька, боюсь, я испорчу тебе настроение, но у нас плохие новости: я поймал сигнал с научной станции. И, кажется, это СОС».

– Так, – сразу нахмурился Данила. – Зови капитана.

Команда собралась в считанные секунды.

– По нашим данным ученые и группа сопровождения покинули базу два дня назад, – сказала Каляда, еще раз просмотрев декодированное сообщение. – Вызов может оказаться ловушкой.

– Но про эвакуацию нам сообщил Рамзес, – напомнил Гор.

– А он находился под влиянием Доная, – уточнил Грег, и покосившись на старшего брата, поправился, – или какого-то другого экзистора.

– Оливул, что думаешь? – Серафима обратилась к Бер-Россу.

– Логично было бы считать зов экзорным, хотя я не могу различить потока: он скрыт фоном Мира. Кроме того, запрос о поддержке со станции не ушел в эфир. Я хотел его пропустить после окончания основных работ, но не успел.

– Минутку, – вмешался Данила. – Если мы считаем, что люди покинули планету, то как и когда они успели это сделать? Надо было иметь дополнительный транспорт, потому что собственный грузовик базы не взял бы всех одним рейсом, а летучек у них осталось только две. И если, как говорит Оливул, их сигнал на Альциону не прошел, значит кто-то до сих пор здесь и попал в беду. Надо лететь на помощь.

– Мы двое суток слушаем эфир, но сигнал о помощи обнаружили лишь сегодня, – заметила Каляда.

– Да на этой планете катаклизм на катаклизме! – не отступал Гаюнар. – У нас по десять раз на день бывало связь отказывала.

– При чем тут катаклизмы! – нетерпеливо перебила Юлька. – Просто экзистор до вчерашнего вечера не знал, где мы находимся, а когда я материализовала образы веревок, он вычислил нас и стал целенаправленно пудрить мозги.

– Твои экзорные токи слились с общим фоном планеты, – возразил Оливул. – Тебя невозможно было проследить.

– А если пользоваться аналогичными токами?

– Только близкие родственники могут использовать один экзорный поток.

– А может быть экзистор и есть мой близкий родственник, – Юлька стояла на своем. – Я же не знаю, кто мои родители! Поймите, нельзя лететь на базу. Он ждет нас там с распростертыми капканами!

– Он взял людей в заложники! – не унимался Данила.

«Стоит попробовать связаться со станцией напрямую, – Пэр, наконец-то, сумел вставить слово. – Я сейчас все организую!» – Нельзя, – остановила Каляда. – Волк еще не настолько мобилен, чтобы быстро и безболезненно поменять дислокацию. А по любому сигналу отсюда нас найдут как экзорным, так и обычным способом.

– В ангаре есть два двухместных аэромобиля, – заговорили Грег и Гор. – Они в хорошем состоянии, мы их вчера проверяли. Почему бы нам не слетать к базе и не посмотреть на нее своими глазами?

– Если там сидит экзистор, вы увидите что угодно, кроме реальности, – фыркнула Юлька.

– А если нет? – оживился Данила. – Их было тридцать человек. Тридцать! И даже если там остался только грубиян лейтенант, мы обязаны его спасти. Ну, Серафима, решай! Я готов полететь туда один!

– Один не полетишь, – категорически заявила Каляда.

– Я с тобой, – встал Бер-Росс. – Экзистедер до сих пор управляем, а я, быть может, смогу что-то изменить.

– Вот именно поэтому ты нужен здесь, Оливул, – и Серафима посмотрела на близнецов.

– Мы не подведем! – обрадовались юноши.

Белый князь стоял перед экраном-иллюминатором, занимавшим в кают-компании целую стену. Каляда бесшумно приблизилась к нему и встала рядом, всматриваясь в скалы, за которыми в сотне километров отсюда находилась научная станция.

– Как дела?

– Ничего нового, капитан. Я не могу создать экзорный поток. Слишком велико сопротивление Мира. Мне просто не хватает сил. Сколько времени уже нет контакта?

– Час пятьдесят шесть минут, – ответила Серафима. – Юля периодически вызывает их, но пока безрезультатно.

– Очевидно: катер, о котором они успели сообщить, был образом! А Гаюнар – сорви-голова, весь в отца – наверняка отправился прямо в здание. И ребята с ним. Проклятье. Могли бы догадаться, что нарушение связи дело рук экзистора!

– Да, он подготовил замечательную Игру, предусмотрел даже поведение Гаюнара. Наверное, если бы летел ты, он сыграл бы по-другому.

– У него будет возможность сыграть по-другому, потому что я отправляюсь туда.

– Успокойся, Оливул. Что бы ни случилось, ты не будешь бороться в одиночку.

– Но Юля и ты…

– О Юлии речи нет, – перебила Серафима. – Мы полетим вдвоем. Я не экзистор, но я – Посредник. И этого наш незнакомец никак не предполагает.

Бер-Росс усмехнулся.

– О, да. Ты можешь преподнести ему сюрпризы.

– Не будем более медлить, – подытожила Каляда.

Юлька, узнав, что ее оставляют вместе с Пэром на Волке, сначала рассердилась, потом обиделась, а затем вновь рассердилась.

– Да за кого вы меня принимаете?! – не унималась она, хотя всем было ясно, что вопрос давно решен. – Я кадровый штурман-стрелок, я умею драться! Я пилот, в конце концов!

– Юля, – Серафима взяла ее за руку, – ни один из нас не сомневается в тебе. Пойми, нельзя оставлять Пэра одного без поддержки. Если потребуется срочно менять дислокацию или, что еще хуже, отбиваться от нападения, твоя роль будет бесценна!

Девушка отвернулась.

– И как ты умеешь все преобразить! – воскликнула она. – Но вы обещаете, что с вами ничего плохого не случится? – она испытующе посмотрела на Белого князя.

– Конечно, Юля, – поспешил он заверить подругу. – До встречи.

Серафима махнула на прощание и захлопнула купол аэромобиля. Машинка метнулась в жерло стартового канала.

«Ну что ты приуныла, Юленька? – решил подбодрить ее Пэр. – Да наш Оливул любого экзистора за пояс заткнет».

– Наверное, ты прав, – неохотно согласилась Юлька и побрела в кабину управления.

Здание станции мертвой громадой сиротливо возвышалось над равниной. Каляда долго изучала неподвижный пейзаж из окна кабины катера, спрятавшегося в ложбинке, и наконец сообщила:

– Следящие лучи отключены, зондов нет. Защитное поле бездействует.

– Техника ему не нужна, – мрачно отозвался Оливул. – Он нас способен заметить и без аппаратуры, ведь в его руках весь здешний Мир. Нет смысла скрываться, мы лишь доставим ему удовольствие. Давай прямо вовнутрь.

Катер медленно, будто нехотя, покинул укрытие и на минимальной высоте полетел к строениям.

В ангаре горел красный аварийный свет. Все причалы пустовали, не было видно ни ремонтных манипуляторов, ни роботов-подзарядников, и лишь открытые контейнеры израсходованных топливных блоков, кое-где валявшиеся на полу, напоминали о недавнем присутствии людей.

– Никаких следов аэромобиля, – сказала Серафима, вернувшись к товарищу после скорого осмотра помещения.

– Они были здесь. Ребята предусмотрительно оставили знак, – Оливул показал на стену, где кто-то нацарапал кривую рогатку.

– Эмблема Гай-Росса?

– Его визитная карточка.

Каляда установила на флаэре дистанционный вызов и отправила его вон из ангара. Затем молча достала пистолет.

– Это оружие не пригодится, – предупредил Белый князь. – Для уничтожения образа нужны неординарные способы.

– Убедительно, – Серафима вернула пистолет в кобуру. – Придется действовать голыми руками.

Она прикрыла глаза и застыла. Ногти на ее пальцах стали медленно вытягиваться, превращаясь в грозные когти. Оливул вздрогнул.

– Извини, не ожидал, – слегка смутился он, когда женщина-Посредник закончила преобразование.

– Не бери в голову.

Они осторожно шагнули под темные своды коридора, где всего несколько дней назад Каляда, Грег и Юлька защищались от взбесившейся толпы. Оливул шел впереди. Он создал перед собой собственный микромир, с помощью которого сейчас искал возможные ловушки, но вокруг все оставалось на удивление спокойно. Коридор заканчивался гладкой раздвижной дверью.

– Я нащупала сенсорные токи Грег-Гора, – шепнула Серафима.

Оливул кивнул и приоткрыл створы. Темнота.

– Эпицентр, – проговорил он.

– Назад пути нет, – Каляда показала за спину.

Там поднималась монолитная каменная громада, точь-в-точь такая же, что преградила Оливулу и Юльке дорогу в пещерах.

– Я так и знал, – усмехнулся Бер-Росс.

Пол под ногами дрогнул и поплыл, как подвижный трек в космопорту. Нарочито громко проскрежетал дверной замок, вспыхнул ослепительный свет и голос, слишком хорошо знакомый Белому князю, весело произнес:

– Добро пожаловать, братец! Теперь, кажется, все в сборе.

Оливул, вынужденный зажмуриться в первый миг от резкого яркого света, огляделся. Небольшой зал был залит пурпурно-золотыми лучами, исходящими от высокого кресла, на котором восседал Донай Ви-Брук.

– Мне, конечно, – продолжал Донай, – было бы интересно посмотреть, как ты обойдешь мои ловушки. Но ты был к ним готов, поэтому я решил устроить одну, зато в самом конце, под занавес. Здорово получилось, правда?

– Где Грег-Гор и Данила? Что ты с ними сделал?

Вопрос был воспринят Красным князем с нескрываемым удовлетворением.

– Они в полном порядке пока, – и с этими словами Ви-Брук взмахнул рукой.

Стены замерцали и стали прозрачными. Оливулу и Серафиме открылись три стеклянные цилиндрические клетки, в которых находились их друзья. Причем Грег и Гор еще делали слабые попытки подняться, а Данила лежал ничком на полу и не подавал признаков жизни.

– Пространственные дыры моего производства, – услужливо подсказал Донай. – Удивлен?

– Признаться, ты превзошел мои ожидания, – ответил Бер-Росс. – И если твое тщеславие удовлетворено, отпусти их. Ведь ты хотел встретиться со мной.

– Не совсем так. Эй! – он резко повернулся к Каляде. – Еще один сенсорный фокус, и знаешь, что я сделаю?

Он сжал кулак. Цилиндр, в котором был заключен Грег, начал сужаться. Юноша вскрикнул и поник. Его брат из последних сил ударил кулаком в стену, безо всякого результата, разумеется.

– Грег-Гор! – Белый князь рванулся к пленникам, но, совладав с чувствами, остановился.

– Нет-нет, ты им не поможешь, – сообщил Донай.

– Что тебе надо от нас? – Оливул с трудом сдерживал гнев.

– Вы – зло! – Донай поднялся во весь свой богатырский рост. – Я не допущу, чтобы идея моего чокнутого папаши нашла воплощение в реальности. Ни ты, ни он, ни кто-либо другой не доберется до Первого Экзистедера! Хочешь начистоту? Так вот: я с самого начала решил вам помешать. Пришлось потерпеть папины тычки, но оно того стоило. Кстати, твой фейерверк в Надмирье мне очень помог: не пришлось общаться с папочкой напрямую, ибо ты сделал это за меня.

– Ты ненавидишь отца? – спокойно спросила Каляда.

– Что посеешь – то пожнешь!

– Послушай, Донай, – продолжала она, – если ты считаешь нас злом, только за то, что мы внемиренцы, так каков же тогда ты сам? Ты хотел убить двоюродного брата и его подругу, ты стал причиной гибели четырех человек – пилотов службы сопровождения, ты прямо или косвенно уничтожил Виктора Рамзеса, а теперь держишь в заточении ни в чем неповинных людей. Неужели это ты считаешь добром?

– Ваш Рамзес сам сломал себе шею, – хмыкнул Донай. – Вот уж где руки не приложил! Что касается этих троих, – он кивнул на клетки-цилиндры, – то у меня есть полное право изолировать их от общества раз и навсегда. Он – вроде его зовут Данила – набросился на меня с пистолетом и кулаками. А эти две половинки одного идиота, возомнили себя великими экзисторами и собирались попортить мой Мир. И не думай, что я причисляю себя к Добру. Это удел святош. Я борец против Зла. И я буду уничтожать таких, как вы. Чтобы никто не нашел Первый Экзистедер, чтобы люди не познали тайну Созидания, чтобы наша Структура осталась первородной, истинной, Живой!

– Донай! – прервал его Оливул. – Что ты себе воображаешь? Ты достаточно натворил, поэтому давай прекратим безобразия и успокоимся.

– Ты все еще считаешь меня дурачком, братец? Я разве не доказал тебе, что кое на что очень даже гожусь? И не притворяйся, будто не знаешь, о чем я говорю.

– Я действительно не совсем тебя понимаю, – сказал Оливул как можно спокойнее, а сам незаметно приблизился к стене с клетками еще на один шаг.

Донай его маневра не заметил.

– Так ты хочешь, чтобы я поведал о том, как идея построения собственных Миров и изменения существующих внедрилась в людские умы? Прекрасно. Вспомните, в далекие времена у разумных рас появился театр…

Невидящий взор Юльки блуждал по темному небу планеты. Опять собирался ураган. Тревога девушки, зревшая с момента отлета Серафимы и Оливула, укрепилась уверенностью: произошло что-то нехорошее. Позволив своим мыслям течь без определенного направления, Юлька стала как бы сторонним наблюдателем, следя за образами, проносившимися в сознании. Она быстро достигла того состояния, при котором два дня назад сумела увидеть почти реальные картины какой-то жизни – мальчика и девочку перед закрытой дверью, женщину в розовом на лугу и трагедию разлуки родных людей. Она и сейчас не понимала, почему девочка так знакома ей, почему она продолжает чувствовать ее страх, отчаяние и горе. Розовая шляпка под копытами лошадей… мальчик, поднятый в седло рукой в желтой перчатке… Мрачная долина задрожала перед глазами, появились островки зеленой травы и вот – Юлька не сомневалась, что видит все наяву – вместо грязи и серой пыли зеленеет свежий летний луг. Неожиданно она оказалась на этом чистом просторе. Трава под ногами, голубые цветы похожие на те, что подарил ей Оливул нынче утром. Однако ощущение испуга и растерянности не проходило. Юлька оглянулась. Женщина в розовом платье с распущенными, растрепанными ветром волосами, спешит к всаднику в золотой одежде, грубо втащившему в седло перепуганного мальчугана. Вокруг Юльки поднялся вихрь, некая сила продолжала держать ее на земле, но девочка с ужасом понимала, что притяжение ослабевает.

«Отпусти! – голос женщины не то прозвучал, не то отразился в мозгу. – Ничто не поможет тебе! Она рождена первой! И в какие бы Миры ты ни забросил ее – тебе не удержать Жезл, твои руки в крови!» «Ах, вот как! Убирайся прочь с земли, ведьма! Убирайся в свои фантомные Миры!» – рассвирепел желтый всадник.

«Он возненавидит тебя и весь твой род!» – крикнула женщина прежде, чем луч сорвался с жезла и ударил ей в грудь.

Юлька закричала. На месте, где только что стояла ее мать, осталось слабое розовое свечение. Обезумевший от гнева взор Желтого князя впился в крошечное создание с золотистыми кудряшками. Мальчик в его седле извивался, пытаясь вырваться, кричал, кусался и бил пятками в колени отца; всадник походя встряхнул его, как надоевшего щенка.

«Аз-княжна, – из-под шлема на девочку смотрели холодные злые глаза. – Не было, нет и не будет! Вон!» На Юльку нахлынула гигантская невидимая волна, враз оторвавшая ее от земли. Опора ушла из-под ног, вокруг закружилась тьма. Юлька кричала, но звук ее голоса рассеивался по черноте. Она пыталась ухватиться хотя бы за волосок, но вокруг была пустота. Ей начало казаться, что тело постепенно растворяется, становясь частью беспредельного Ничто, как вдруг в спину уперся твердый предмет. Она судорожно оглянулась и успела заметить размытые очертания огромного зверя, облаченного в металл. Вспыхнул ореол Надмирья. В следующую секунду девочка стояла посередине широкой людной улицы в незнакомом городке.

– Мама… – прошептала Юлька, поднимаясь на ноги. – Это же было здесь! Мама!

Почти бессознательно она распахнула перед собой врата Пространства и бросилась вперед. Испуганный возглас Пэра остался за спиной, и мнимые скалы расступились, пропуская ее в скрытый Мир.

Проход по Надмирью был стремителен и прост. Юлька не успела глазом моргнуть, как очутилась на обширной поляне по пояс в траве. Ее появление сопровождалось вспышкой или шумом, и несколько девушек, игравших на опушке, обернулись и в ужасе застыли. В длинных платьях из выбеленного домотканого полотна, с вышитыми узорами лентами в волосах, они показались Юльке фигурками, сошедшими с экрана компьютерного фильма на историческую тему. Она сделала шаг к девицам, намереваясь заговорить, но те пронзительно завизжали и врассыпную бросились в лес, лишь русые косы шлепали по спинам да сверкали голые пятки.

– Во дуры! – Юлька с досадой посмотрела по сторонам.

Пестрая от цветов поляна с некошеной травой, где она «высадилась», уходила вниз к реке. Лес, сравнительно редкий, прилегал к самому краю пологого откоса и выглядел вполне миролюбиво. За деревьями виднелись неказистые строения, похожие на большие шалаши. Девушка с наслаждением вдохнула свежий ароматный воздух. Она не сомневалась, что все это было создано воображением матери, но как давно творил ее Экзистедер, оставалось тайной.

От размышлений Юльку отвлек нарастающий гул голосов. По лесу навстречу пришельцу неслась толпа мужиков с дубинками, кольями, косами.

– Ничего себе! – ахнула Юлька, рефлекторно расстегнула кобуру, но вовремя опомнилась: опасно было начинать знакомство с демонстрации оружия, тем более что путь к отступлению еще никто не отрезал.

Толпа остановилась на порядочном расстоянии от незваного гостя, выкрикивая не то угрозы, не то заклинания против нечистой силы и потрясая в воздухе топорами и палками.

– Почему вы меня боитесь? – Юлька попробовала вступить в переговоры. – Я только что сюда… пришла. Я не причиню вам зла!

Она, в надежде установить хоть какой-нибудь контакт, всматривалась в лица людей. В глазах мужчин как юных, так и умудренных жизнью, стоял животный страх. Старые и молодые, они были какие-то одинаковые, будто вырезанные их одного дерева рукой одного мастера. Даже одеждой они мало отличались друг от друга – холщовые рубахи до колен, серые штаны, на ногах – плетеные из узких полос бересты башмаки.

Вдруг мелькнуло знакомое лицо. Юлька, не веря своим глазам, подалась вперед.

– Васька! Лог!

Парнишка вздрогнул и опустил нож, который сжимал в руках.

– Василий! Ты помнишь меня? – она продолжала развивать успех.

– Это же Мать-Зоря! – воскликнул тот.

Голос прозвучал, как удар гонга. Люди отшатнулись, роняя оружие, и все как один повалились на колени. Не шелохнулся только Лог, а толпа сначала разрозненно, потом дружнее и дружнее запела протяжную песню-молитву Матери-Зоре.

Ничего не понимая, Юлька уставилась на юношу, который совсем недавно был ее товарищем по службе, а теперь стоял здесь в нескладном балахоне с намеком на розовый цвет и вместе со всеми пел странную песню. Он единственный посмел приблизиться к объекту поклонения и, воздев руки к небу, опустился ниц у ее ног.

– Вась, а ну-ка вставай! – велела Юлька довольно грозно. – Я хочу с тобой поговорить.

Он послушно выпрямился и покорно произнес:

– Повинуюсь тебе, Мать-Зоря.

– Кончай дурака валять! Ты что, меня не узнал? Вспомни: я была в твоем сне! Ну?

Лог испуганно отпрянул.

– Так, вижу, начал прочухиваться. А теперь пойдем куда-нибудь в спокойное место, где эти дикари с колотушками нам не помешают. Я хочу кое-что выяснить.

Василий ничего не ответил, но страх на его лице сменился удивлением и любопытством. Он побрел к лесу, оглядываясь, как бы зовя Юльку за собой. Она бодро зашагала следом.

Незаметная тропинка уводила в чащу. Василий, похоже, знал здесь каждую травинку и каждое дерево. Он предусмотрительно приподнимал ветки, чтобы гостья могла не наклоняясь пройти наиболее заросшие места, но так и не смел посмотреть ей в глаза, хотя она и искала его взгляда.

– Куда мы все-таки идем? – Юлька решила завести разговор.

– К Матери-Зоре.

– Вась, я не пойму никак – ты мне голову морочишь или всерьез ничего не помнишь?

– Я знаю, что ты пришла из моего сна. Ты похожа на нашу богиню.

– Богиня подождет. Ответь-ка для начала, что это такое? – она показала рукой вокруг.

– Это – мой дом. Мать-Зоря выбрала меня своим послушником, теперь я принадлежу ей… Мы пришли.

Перед Юлькой открылась небольшая поляна с огромным деревом посередине. В ветвях его просматривался вход в полуестественный шалаш.

– Ей будет приятно увидеть тебя, – шепотом произнес Васька и открыл плетеную дверь.

Девушка зашла под кроны гигантской ели, и взгляд ее тотчас уперся в нечто, стоящее возле толстого ствола. Присмотревшись, она различила контуры женской фигуры в полный человеческий рост. Искусно вырезанная прямо на стволе, та казалась живой. Юлька нерешительно приблизилась. Тонкие прекрасные черты не могли испортить даже морщины, старательно выточенные неизвестным гением. Волосы, струящиеся по плечам, выглядели, как настоящие, и разве что не колыхались от легкого дуновения ветерка.

– Если она посмотрит на тебя, – опять зашептал Василий, – ты сможешь заснуть и попасть в Мир Снов. Она обязательно посмотрит, только подожди немного.

– Ты таким образом переместился к нам? Она отправила тебя?

– Тише, – испугался Лог. – Нельзя шуметь.

– Ну ладно, ладно. А почему ты думаешь, что она посмотрит на меня?

– Ты похожа на Мать-Зорю, она знает тебя.

– Я похожа? – Юлька недоверчиво покосилась на статую.

Василий протянул ей зеркало в ажурной металлической оправе. Юлька хотела было спросить, как оно очутилось в столь варварском и примитивном мире, но тут увидала свое отражение.

Это была она и не она. Обычно вздернутый вверх носик оказался ровным и прямым, исчезли веснушки, стали взрослее глаза. Лицо вытянулось в части подбородка, что, впрочем, не создало дисгармонии, а рыжеватые волосы заискрились золотом.

– О, господи! – вырвалось у Юльки. – Это кто?

Изображение в зеркале повторило мимику девушки.

– Это я? Ты меня так видишь?! – она опять забыла, что тут не подобает громко говорить.

Васька быстро закивал.

– Не может быть! – не унималась Юлька. – Да кто же я в конце концов?!

Изображение вдруг стало расплываться. На секунду волшебное стекло поалело, и появилось лицо молодого человека с огненно-рыжими кудрями на крупной голове. Юлька узнала: на корабле Оливула Бер-Росса она едва не застрелила этого молодца в красном. Донай. Она чуть не швырнула зеркало на землю, но отражение мигнуло, и вновь показало юную златовласую особу. Юлька всмотрелась в свой мнимый облик и обнаружила множество общих с Донаем черт. Зеркало услужливо продемонстрировало портрет Красного Ви-князя вновь. Теперь у Юльки не осталось никаких сомнений: девушка в зеркале и Донай – дети одних родителей.

– Но при чем тут я?! – Юлькин голос пролетел по всей поляне и замер в чаще леса.

Зеркало тут же показало ее собственное отражение, помедлило немного и плавно преобразило в портрет златокудрой княжны.

– Нет… – Юлька повернулась к деревянной статуе. – Мама! Скажи мне правду, мама!

Из неживых глаз скульптуры катились две слезинки.

– Неужели отец сделал все это только потому, что не мог смириться с наследницей, а не наследником Жезла? – Юлька вспомнила свое последнее видение. – И за это ты пожелала сыну возненавидеть весь наш род?! Ты научила его работать с твоим Экзистедером и дала энергию для убийства? Мама, как ты могла?!

Юлька отвернулась, не в силах сдержать рыдания. На мгновение все показалось безнадежным и летящим в пропасть.

– Она смотрит на тебя, – Василий робко тронул ее руку.

И верно. Глаза на деревянном лице приоткрылись и яркий розовый луч скользнул в полутемный шалаш. Спокойный грустный взгляд сковал внимание Юльки, и она воочию узрела небольшой зал, залитый красным светом, с высоким троном в центре. Одна стена представляла собой окно в некий искусственный Мир, где были заперты Грег, Гор и Данила. Оливул стоял в нескольких шагах от прозрачного барьера, Каляда находилась левее, а перед ними чинно прохаживался Донай, сжимавший что-то в руке под алым плащом.

– Итак, у людей появился театр, – начал Донай. – Это была, конечно, примитивная модель Экзистедера. Роли в пьесе играли актеры, а руководил действием режиссер. Но как бы медленно ни продвигалось развитие, нашлись внемиренцы, подстегнувшие прогресс – люди узнали кино. И все же состояние пока оставалось стабильным: актерские отсебятины укладывали в сценарий, а зритель имел право сам для себя додумать открытый конец или «оживить» в собственном воображении полюбившихся и угробленных автором персонажей. Даже рисованные анимационные фильмы ограничивались художественными талантами тех, кто их создавал. Но настал момент, когда кому-то захотелось самому поучаствовать в Игре, и зародилась идея видеоигры. И когда компьютеры заполонили Мир, а герои электронных игр не сходили с обложек комиксов, начался новый этап: Игры стали объемны. Электроника позволила создать иллюзию собственного Мира, ему даже название придумали – виртуальная реальность. А от мнимого до реального всего один шаг. И что же делают те, кто волею судьбы рожден со способностью странствовать по Путям Структуры? Они без зазрения совести объясняют невежественному племени мирян, как сделать этот единственный шаг. Мне продолжать, Оливул, или ты и сам помнишь историю об инженере в далеком Мире, который обнаружил возможность преобразоваться в голограмму, сохраняя способность к ощущениям? А дальше? Да просто кончилось тем, что вся периферия Структуры в свое удовольствие создает и уничтожает Миры! А что будет, если тем же займется центральная публика? А умник вроде тебя рассчитает, как построить цепочку мостов к Первому Экзистедеру?

– Ты логично рассуждаешь, Донай. А теперь поразмысли-ка над вопросом: зачем я разрушил Экзистедер твоего отца? – посоветовал Бер-Росс.

– Не пытайся пустить мне пыль в глаза. Диербрук воспользовался твоими формулами и начисто про тебя забыл. А тебе надо оставить перед смертью ощутимый след на Структуре. Ты хотел достичь Изначальной Точки сам, со своей командой. Не отпирайся, я с легкостью вычислил тебя.

Оливул был откровенно изумлен.

– Я действительно тебя недооценивал, – проговорил он. – Такая интерпретация событий мне даже в голову не приходила.

– Оставь комплименты для девочек, – поморщился Донай. – И не надейся, что я развешу уши. Кстати, у меня тут есть маленький сюрприз для тебя.

И он с плохо скрываемым торжеством поднял на ладони голубой кристалл. Бер-Росс отступил на шаг, приподнялись в камерах Грег и Гор, а Красный Ви-князь улыбаясь поигрывал трофеем.

– Как видишь, я сдержал обещание, – заявил он. – И твоя жизнь буквально в моих руках. Вас всех здесь, вероятно, интересует назначение сего предмета, – Донай обратился к Серафиме, близнецам и очнувшемуся минуту назад Даниле. – Слышали старую сказку про Кощея Бессмертного? Его смерть жила на конце иглы, игла хранилась в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сундуке, висящем на дубе. Так вот: я нашел и сундук, и зайца, и утку, а в результате – оп! – он подбросил кристалл и ловко поймал у самого пола. – Надо только сломать иголочку. Вы все считали, что перед вами человек, не так ли? Но я разочарую вас: это оживленный ходячий труп с претензией на интеллект.