Текст книги "Семь стихий мироздания"

Автор книги: Ирина Крупеникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

14

Серафима, прохаживаясь по причалу в сопровождении собак, опять и опять невольно возвращалась взглядом к Крылатому Волку. Микромир, созданный Великим и облаченный в форму космического корабля, накапливал Силу Созидания и воплощал в материю образы, генерируемые Оливулом, Грег-Гором и Юлькой. Другими словами, выступал сейчас в роли Экзистедера.

Волк притягивал внимание, будто предлагал Каляде углубиться в свою сущность. Необъятное, грандиозное, полное загадок пространство за приоткрытой дверью. Оно манило, звало, умоляло. Нечто, подобное Космосу, скрывалось внутри гигантского металлического зверя, чье сердце билось в унисон с мощными генераторами, чей мозг сроднился с центральным аналитическим процессором, а нервы в виде изощренной компьютерной сети расползлись по телу, обвитому тонким слоем защитного экрана.

Что ты? Кто ты? – вопрос толкал рассудок к действию, и Серафима приготовилась раскрыться для ментального контакта. Вдруг громко залаяли собаки. Она вздрогнула. Загадочный зверь пропал, вместо него остался привычный взгляду звездолет на длинных, похожих на волчьи лапы, шасси.

– Аполлон, Артемида, – Серафима подозвала животных.

Оба как ни в чем не бывало подбежали к ней, весело виляя хвостами. Посредник расширила зрительный диапазон до восприятия подсознательных процессов. Над собаками ярче, чем всегда, сияла радуга Стихии Жизни, однако следов беспокойства в сознании животных она не заметила. Придержав псов за ошейники, Каляда вновь обратила взор к Крылатому Волку, однако странное видение, которое спугнули Аполлон и Артемида, более не повторялось.

Когда подъемник доставил капитана на палубу, Пэр, разлившийся блеклым пятном над смотровой площадкой, выделил из зеленоватого тумана голову и нетерпеливо спросил:

«Ну что там?» – Кочевников поблизости нет, – Каляда приоткрыла входной люк и пропустила собак. – Возвращайся в кабину.

Призрак переформировал контуры, собрал половину себя в человеческий вид и, сопровождаемый рассеянными фрагментами собственного тела, полетел к лестнице.

– Почему ты не проникаешь сквозь борт, как обычно? – поинтересовалась Серафима.

«Корабль пропитан Силой Созидания. Она делает его плотным для меня. Я едва лоб не разбил, когда выбирался на палубу», – ответил он и потек в тамбур.

Каляда нахмурилась. Безусловно существовала связь между неожиданной проблемой Пэра и визуальным превращением звездолета в фантастического зверя. Вновь в висках застучал вопрос – что ты, Крылатый Волк? Теперь Серафима твердо решила не отступать от своего намерения. Быстро сбежав вниз по лестнице, она остановилась перед стеной вспомогательного отсека, опустила на нее руку и, открыв сознание для неведомых человеку токов, углубилась мыслью в существо звездолета.

Закружился хоровод нераспознанных образов. Посредник не воспринимал Силу Созидания, так устроена была его природа, а внемиренец-Посредник не мог декодировать то, что улавливал мозг. Серафима, впрочем, не стремилась найти и рассмотреть экзорный поток, которым управляли друзья. Она искала что-либо, присущее исключительно Крылатому Волку. И это появилось. Огромное, как океанская волна, не похожее ни на один энергетический рисунок сущности, абсолютно незнакомое чувствам, оно выросло перед сенсором, заставив в ужасе отпрянуть.

Справившись с секундным замешательством, Серафима еще долго стояла перед пустой стеной. Человек не выдержал контакта с исполинской силой, но в запасе оставался последний ход. Убедившись, что поблизости никого нет, Каляда быстро сняла куртку и расстегнула гладкую черную безрукавку. На груди приподнялись роговые пластины, и три пары щупальцев потянулись к стене. Однажды Посредник обнаружила таким способом послание Великого, спрятанное в аналитической системе корабля, и теперь Волк готов был возобновить отложенный разговор.

Пугающая человека мощь вновь появилась рядом. Посредник узнал недопускающий отказа ментальный напор – Великий вызывал репликанта…

Из прошлого, из будущего и настоящего, через пространство, время или сквозь Нечто, присутствующее за границами Структуры, Посредник услышал: «Кочевники идут. Их тысячи. Они – болезнь. Зеркало Судьбы приведет на Путь, и Сила Семи Стихий в Крылатом Волке уничтожит носитель зла. Торопитесь. Торопитесь…» Из черной мглы всплыл горящий контур четырехножника. Поднялись и замерли два гигантских крыла. Над ними возник блестящий раскачивающийся диск. По мере того, как нарастала амплитуда его колебаний, пространство между крыльями и вершиной маятника наполнялось интенсивным зеленым светом…

«Серафима! Серафима, где ты?.. О, мой бог!» Контакт разорвался. Каляда запоздало вспомнила, что не набросила на себя сенсорный код невидимости, и, таким образом, Пэр невольно узрел исконный облик капитана.

Щупальца бесшумно скользнули под нагрудный панцирь. Серафима быстро застегнула одежду.

– Пэр, – начала она.

Призрак качался в воздухе, будто не мог оторваться от пола. На его лице, очерченном густо-зеленым, переходящим в синий, контуром застыло выражение полного замешательства.

«Скажи, что мне это показалось», – выдавил он из себя мысленный сигнал.

Каляда вздохнула.

– Извини, мой друг. Лгать бессмысленно. Я – Посредник.

«Да… Да-да… – Пэр собрался с мыслями и, вспомнив, зачем искал капитана, поспешно выпалил. – Они Данилу потеряли!»

– Что?

«Они потеряли образ, и он полностью подчинился основному экзистору. Так Оливул сказал».

Каляда быстро пошла в кабину, где был организован управляющий пульт Экзистедера.

Последние полчаса Игры проходили при постоянном сопротивлении фону чужого Экзистедера. В какой-то момент струя экзорного потока отклонилась от заданной цели так резко, что даже Бер-Росс на мгновение выпустил ее из-под контроля, и было не удивительно, что Юлька, игравшая всерьез впервые, безвозвратно потеряла мизансцену. Грег-Гор удержался, но границы ведомой им зоны сузились, вплотную приблизились к участку Оливула, и Игра осталась активной только над Донаем.

– Экзистедер не подчиняется нам, – сообщила Юлька, едва только перед Калядой разъехались двери. – Большая часть нашей энергии просто пропадает!

– Как будто остается в пределах Волка, – уточнил Белый князь. – Данила ушел из-под потока. Еще немного, я потеряю и Доная.

В памяти Серафимы полыхнули слова Великого. Она успела подумать, что Волк еще не готов к битве с Кочевниками, поскольку он не встал на тот единственный Путь, который должно открыть перед ним таинственное Зеркало Судьбы. Но эту мысль вышибла другая: как неодушевленный объект может сознательно копить потенциал экзорной Силы, если изначально он не был Экзистедером?.. Чувство открывшейся истины, тщательно скрываемой неким недоступным Разумом, породило в душе человека страх. Серафиме потребовалась вся ее воля, чтобы довести силлогизм до конца: «Крылатый Волк сотворен Силой Созидания Великого с единственной целью: погубить Кочевников. Однако, во времена его рождения оживление Первой Игры не угрожало Структуре. Следовательно, Великий оставил среди Миров спящий Экзистедер, и теперь нашими руками решил внести некое изменение в Судьбу».

– Оливул, ты можешь передать Игру Донаю? – быстро спросила Каляда.

– Бросить Экзистедер?

– Да. И немедленно, – Каляда явственно ощутила приближение опасности.

Грег и Гор привстали в креслах.

– Донай не справится с образом, когда вокруг чужое поле! Мы знаем, мы однажды побывали на краю гибели!

– Параметры потока меняются! – перебила Юлька, не перестававшая следить за мониторами.

«Эй-эй! Кто додумался включить подъем крыльев?» – испуганно взметнулся к потолку призрак.

Четырехножник. Крылья.

Лицо Каляды каменело. Этот силуэт показал в беспамятстве Пэр, вернувшись из кристалла, то же видела она сама, когда Великий говорил о Кочевниках. Вывод был неоспоримым: таким представляется Крылатый Волк, вступающий в свою основную роль чистильщика Структуры.

– Грег-Гор, уходи из Игры, – скрепя сердце, произнес Белый князь. – Я передаю потенциал Донаю.

Тяжелое молчание продолжалось несколько долгих минут. Друзья ждали, следя за показаниями бортовых систем. Подъем крыльев прекратился, а когда Оливул, откинувшись на спинку кресла, тихо объявил о завершении Игры, распределение энергии звездолета вернулось в обычный режим.

«Что же теперь, капитан?» – Пэр с надеждой смотрел на Каляду.

– Оливул, сколько времени Донай сможет держать локальный экзорный поток? – Серафима окинула взглядом замершие мониторы.

– Недолго, – мрачно отозвался Бер-Росс. – В чем была причина… катастрофы?

– Крылатый Волк – Экзистедер Великого. Его цель – уничтожение Кочевников. И он приступил к осуществлению этой цели, как только почувствовал в себе силу Стихий.

– Тогда почему мы прервали Игру?! – воскликнула Юлька.

– Потому что, во-первых, с нами нет Смерти и Жизни, во-вторых, Волк, следуя инстинкту, игнорировал основное условие, поставленное Великим – Путь на настоящее поле боя указывает только Зеркало Судьбы. А в-третьих, – Серафима хотела высказать свои соображения по поводу рождения корабля, но передумав скомкала начатую фразу. – Впрочем, достаточно.

«А как же Данила и Донай?» – робко спросил призрак.

– Я верну их, – сказала Каляда и, остановив взмахом руки вскочивших близнецов, добавила. – Одна.

– Серафима, – Оливул жестко смотрел на капитана, – Донай и Данила в Игре. Возможно, они уже не такие, как мы их знаем. Возможно, им угрожает смертельная опасность. Условия Великого – ничто по сравнению с жизнью тех, кого мы любим. Пусть Волк сжирает Кочевников как ему заблагорассудится, но если это спасет наших братьев, мы обязаны воспользоваться шансом!

Каляда медленно прошлась по кабине и остановилась перед Белым князем. Он старался притушить эмоции, но в синих глазах, обычно источающих каменное спокойствие, среди феерии противоречивых чувств металась мысль: «Я доверился тебе и безоговорочно выполнил приказ, а ты изначально неверно распределила ценности».

– Великий отважился вручить Экзистедеру способность к осмыслению поставленной задачи, оставив вне сферы его понимания оценку избираемых средств, – негромко заговорила Серафима. – Сегодня Волк попытался сделать своим орудием Космос. Являясь основой любой Игры, Космос способен созидать, но ворвавшись в живой Мир, неуправляемый, он превращается в неукротимого разрушителя. И воля Экзистедера не способна его контролировать, как ничто сотворенное во вне не способно управлять естеством существующего. Если бы мы позволили Волку начать сражение прямо сейчас, мы возложили бы на жертвенный алтарь его априорной ненависти к Кочевникам и этот Мир, и жизни людей, и свои жизни, и, возможно, существование его самого. Вот почему Великий сказал, что решающая битва должна произойти на единственном определенном Пути.

Белый князь склонил голову.

– Да. Ты права.

15

Город, улицы, закоулки, люди, существа, твари – все мелькало перед Донаем, как компьютерный фильм. Он чувствовал рядом с собой ядро экзорного потока, переданное Оливулом, но воспользоваться им опасался, так как был уверен, что полицейский, позади которого он пристроился, не что иное как активный образ или еще того хуже – образ, замещенный Кочевником. Донай начал подумывать о скорейшем отступлении. Смешать участок Игры и исчезнуть на несколько минут из поля зрения экзистора он мог, но проблемой в таком случае оставался Данила, безоговорочно вошедший в роль. Ви-Брук трезво оценивал свои силы: шансов разрушить образ над другом у него не было. Хотя при условии, если Гаюнар будет без сознания, план мог претендовать на успех. Пока он прикидывал, как реализовать эту идею, путешествие над городскими кварталами закончилось, и машина полицейского, которого изображала женщина, опустилась на консольную посадочную площадку одного из поднебесных этажей.

– Наша база, – обернувшись через плечо, пояснил Донаю его провожатый.

Данила грубо, подстать бывалому вояке, пошутил на тему штабных помещений и зашагал за командиром группы по узкому коридору, уводившему вглубь здания. Донай замешкался, намереваясь пропустить вперед оставшихся на площадке полицейских и завладеть транспортным средством, но те вежливо пригласили его пройти первым.

Стены и двери подозрительно мерцали перед глазами, из чего Ви-Брук заключил, что весь этаж, или даже здание в целом, закрыты тщательно продуманным образом. «Что-то Оливул говорил о коррекции Игры изнутри, – вспомнил Синий князь. – Немыслимо одному экзистору удержать столько деталей… Вот бестия! – он врезался плечом в невидимый угол. – Я еще в седле. Не волнуйся, брат, я не подведу тебя». Он знал, что ни Оливул, ни кто-либо из друзей не услышит его, но вопреки здравомыслию уверенность в себе крепла по мере того, как он углублялся в ловушку.

За дверью, которую распахнул старший из отряда, оказалась обширная комната с удивительно низким для ее ширины потолком. Красноватый, похожий на пламя свечей свет лился от небольшого фонаря на добротном деревянном столе, вкруг которого стояло несколько таких же массивных стульев. Вообще, обстановка напоминала деревенскую избу и совершенно не соответствовала бешеному ритму жизни, протекающей снаружи. Донай и Данила остановились на пороге, с любопытством разглядывая штаб специальной группы по борьбе с контрабандой. Синий князь не сомневался, что друг видит помещение иначе, поэтому решил не обсуждать с ним положение дел.

Женщина непринужденно сняла шлем и, бросив его на длинную низкую скамью у стены, направилась в дальнюю часть комнаты, куда не дотягивались лучи света. Гаюнар, для которого темноты, похоже, не существовало, подпихнул товарища в спину и шепнул.

– Взбодрись, мы нашли работу!

И двинулся за полицейскими.

Гулкие шаги в потемках. Донай вздрогнул. Он стоял перед мощным широколицым человеком, полностью оккупировавшим высокое простое кресло. Позади него в раме, предназначенной для обзорного экрана, висела самодельная карта города, пестрящая красными пометками. На краю стола чуть поодаль сидела женщина, казавшаяся несмотря на излишнюю грузность удивительно грациозной. Тут же находились трое мужчин. В одном из них Ви-Брук узнал чернявого молодца, чей летательный аппарат расстреляли бандиты. Двое других сейчас, без защитных шлемов, выглядели совершенно обычными ничем не приметными людьми средних лет.

– Расслабьтесь, ребята! Теперь вы в нашей команде, – весело сообщил тучный человек, поднимаясь из кресла.

Синий князь силился вспомнить, что же было здесь несколько минут назад, но кроме отрывочных, как искры, звуков и движений не обнаружил в своей памяти ничего. Рубашка под мундиром прилипла к спине от пробившего вмиг холодного пота. Он только что был в чужой Игре, то есть потенциал Оливула неумолимо терял силу.

«Смерть. Смерть!» – не до конца отдавая себе отчет, что делает, мысленно позвал Ви-Брук. Опомнившись, он быстро оглянулся. Никаких видимых изменений призыв к Стихии не породил. А действие шло своим чередом: новичков приглашали к щедро собранному столу, где между тарелок, стаканов и банок гордо высились две бутылки. Тут Доная осенило.

Обед, за которым собралась дружная команда, располагал к шуткам и непринужденным разговорам. В этой шумной компании каждому нашлось место. Сражение с контрабандистами было забыто, и Ви-Бруку начало казаться, что не существует ни Игры, ни экзистора, ни покореженного Мира с его опасностями и тайнами. Потребовалось немало усилий, чтобы сосредоточиться на собственном «я», заволакиваемом дымом несуществующих свечей и оглушенном разноголосием ничего не значащей болтовни.

Убедившись, что экзорную пленку удалось рассеять, Донай еще раз провернул в памяти выработанный план и покосился на только что откупоренную бутылку. Пора. Он осторожно раскрыл потенциал врученных ему Сил Созидания. Направленная Игра захватила цель. Жидкость вспенилась, но за темным пластиком сосуда движение осталось незамеченным. Образ укрепился. Ничего не подозревая, парень с непривычным именем Гарсий стал наполнять опустевшие стаканы.

– Выпьем за Время, которое с нами! – провозгласил командир полицейского отряда. – И за то, что в этом Времени мы едины.

Донай поднес свой стакан к губам. Если не пить вместе со всеми, это привлечет внимание. Он залпом осушил сосуд.

То была старая злая шутка, которую он не менее десятка раз подстраивал приятелям и на которую, бывало, попадался сам. Как и подобает, в глазах слегка помутилось. «Смерть, вечный мой товарищ, не подведи, – подумал Синий князь. – Забери мои чувства, остуди рассудок». Что-то холодное коснулось затылка. Ви-Брук улыбнулся, а подняв глаза, встретил взгляд молодого мужчины, наблюдавшего за ним с другого конца стола. Над экзорной вуалью прозвучал его вопрос, обращенный к командиру.

– Разве это они?

Разговор, начавшийся было вне Игры, прервал Данила. Он встал, высоко подняв кубок, и произнес какой-то тост. Ви-Брук не вслушивался в смысл сбивчивых слов, лишь следил за движениями друга. «Интересно, сколько ему надо, чтобы свалиться?» – мелькнула озорная мысль.

Гаюнар качнулся и неуклюже хлопнулся на табурет, не очень понимая, почему ноги отказались держать его в вертикальном положении. Донай затаившись наблюдал за остальными, однако никто из пяти членов полицейской группы на коварное снадобье не реагировал. Хотя среди внемиренцев трюк с превращением безобидного вина в дурманный настой всегда давал однозначный результат.

Раздался глухой удар: Данила ткнулся головой в покрытый скатертью стол. «Быстро сработало», – подумал Ви-Брук прежде, чем люди, заметив состояние их нового товарища, вскочили с мест. Дальнейшие действия Донай не планировал, считая, что парадокс – самый лучший помощник в сложной ситуации, и все же подтвердить свой метод на практике не успел.

Стены комнаты лопнули, хлынул неестественно яркий свет, и возникли четыре темные фигуры, закутанные в плащи. Пришельцы, не произведя ни звука, двинулись на полицейских. Командир выкрикнул что-то и бросился к карте города. Ему наперерез ринулся один из тенеобразных. Мгновение спустя они столкнулись, над картой поднялось алое облако, и заключенная в ней Сила Созидания вырвалась на свободу. Сгустки красок фейерверком разметались по комнате. Чернявый полицейский, попав в круговерть извергнутой Игры, взмахнул руками и повалился на пол, как мертвый.

Донай посчитал своим долгом принять в разгроме посильное участие и направил весь оставшийся потенциал в эпицентр рассыпающегося Экзистедера. Дожидаться результатов он не стал и, взвалив Гаюнара на плечо, бросился вон из смятого мирка.

16

Каляда в сопровождении Пэра и Юльки вышла на открытую палубу и остановилась перед площадкой лифта. Волосы на ее голове покрылись смолянистой коркой, готовые превратиться в мощный естественный шлем. Действия женщины-Посредника Юльку несколько шокировали, и она осторожно покосилась на Пэра. Тот сохранял спокойствие, из чего девушка заключила, что призрак посвящен в тайну Серафимы.

– Капитан! – окликнул Оливул из тамбура и быстро взбежал по лестнице на смотровую площадку. – Капитан, мы обнаружили еще один резидентный поток.

– Где? – Каляда прекратила метаморфозу.

– Здесь, сейчас. Кто-то работает по нашему методу. И еще: все параметры полностью совпадают с характеристиками Игры, которая велась на Мире Дымиуса.

«Но ведь Данила видел гибель экзистора! – удивился Пэр. – А его товарищ оказался Кочевником и рассыпался на месте».

– Всё верно. Как и то, что потоки идентичны, – повторил Белый князь и ожидающе посмотрел на Каляду. – Твои планы остаются в силе?

Серафима окинула взглядом небо.

– Нет. Разыскивать наш десант уже не имеет смысла, – и поспешила пояснить, заметив, как заволновались друзья. – Они возвращаются. Видите флаэр?

Скоро Оливул, Юлька и Пэр заметили над доками челнок Крылатого Волка. Он медленно летел по весьма замысловатой траектории. Достигнув причала, флаэр завис над площадкой, покачался в воздухе и резко сбросил высоту.

«Что он делает?» – ахнул Пэр и метнулся навстречу, но Юлька вовремя ухватила его за отставшие части облачного тела.

– Стой! Ты не должен удаляться от корабля!

Грег и Гор, обнаружившие приближение катера с помощью бортовых маяков, друг за другом выскочили на палубу.

Машина на минимальной скорости подползла к Волку, подергалась на месте и замерла.

«Почему за управлением Донай? – не на шутку испугался Пэр. – Где Данила? Я не вижу его!» Грег, Гор, Оливул и Юлька встали в лифт. Пока они спускались, Ви-Брук вылез из аэромобиля и, опершись о его борт, остался ждать, когда к нему подоспеют друзья.

– Донай, что с тобой? – Белый князь первым подбежал к брату. – Где Гаюнар?

– П-придержи лошадей. У нас никаких проб-блем, – заплетающимся языком заверил тот.

– Донай! – Оливул развернул его к себе лицом.

– Сп-койно, – Ви-Брук стряхнул со своего плеча руку Бер-Росса. – Я в полном п-рядке. А вон тот слабак нуждается в хоро-ошей промывке мозгов.

Он неопределенно мотнул головой, предполагая, что показывает на товарища. Близнецы тем временем вытаскивали Гаюнара из кабины флаэра. Юлька в нерешительности стояла неподалеку, оглядываясь то на брата, то на Данилу. И если Ви-Брук еще как-то держался на ногах, то пилот был абсолютно невменяем и лишь изредка издавал невнятное мычание.

– Что ты сотворил? Почему он в таком состоянии? – в голосе Оливула прозвучали металлические нотки. – Донай, посмотри на меня!

Синий князь нехотя поднял на кузена мутные глаза.

– Да что ты взбе-беленился, право-слово! Ну подкрепил вино образом. Это ж не смертельно, – выговорил он.

– Иди в корабль, – сухо сказал Белый князь. – И постарайся привести себя в божеский вид.

Донай пожал плечами и пошатываясь направился к лифту. Юлька, отказываясь принимать очевидное, вполголоса обратилась к другу.

– Что с ними? Они до сих пор в чужой Игре?

– Нет, – отозвался Оливул, проследив, как Грег и Гор подняли Гаюнара на палубу, где ждали Каляда и Пэр. – Они всего лишь пьяны.

– Ты думаешь, я это ради разв-влечения затеял?! – обиженно крикнул Донай, расслышав комментарии брата.

Бер-Росс вздохнул, а Юлька поспешила разрядить обстановку.

– Я флаэр в ангар загоню, – затараторила она. – С ними ведь все будет хорошо, правда?

– Конечно, – мягко улыбнулся Белый князь.

Кое-как припарковав машину, Юлька опрометью кинулась в кают-компанию. Бер-Росс стоял возле огромного, во всю стену, иллюминатора и в своих неизменно белых одеждах напоминал грозного призрака.

– Оливул, – тихонько позвала девушка и, робко обняв друга, спрятала лицо на его плече. – Знаешь, я ожидала чего угодно. Они могли явиться побитые, раненые, на худой конец. Но такое!

– Похоже, они выбрались только благодаря находчивости Доная, – медленно, будто размышляя вслух, ответил Белый князь. – Наша авантюра была бестолковой с самого начала! И какой бес дернул меня на эту Игру!

В дверях появился Ви-Брук. Душ явно пошел ему на пользу: вытирая на ходу длинные мокрые волосы, он продефилировал через ползала значительно увереннее, чем десять минут назад на причале.

– Оросительная форма твоей Стихии, Юлька, порядком отрезвляет, – он плюхнулся на диван и, прищурясь, посмотрел на приблизившуюся сестру. – Хотя я до сих пор вижу две твои мордашки. Точь-в-точь как у нашего двуглавого… Ну что, Бер-князь, вопросы есть?

Оливул присел на край низкого столика перед братом.

– Ты должен выспаться. В таком состоянии пользы от тебя не будет.

Донай нахмурился.

– Минус два – слишком много для нашей семерки. Правда, соображаю я туго, – признался он. – Но время терять нельзя. Внутри Игры работал Экзистедер-корректор. Его разрушили, и я не знаю, кто сие учинил. Если честно, я не помню даже, как добрался до аэромобиля да еще с Гаюнаром. Хотя такое впечатление, что и тут нам помогли.

Донай устало прикрыл глаза. Перед мысленным взором завертелись лица и тени. Вспомнился отчаянный призыв Смерти, увязнувший в тумане чужой Игры, затем почти воочию повторилось: существо в плаще и лидер полицейской команды одновременно бросаются к Экзистедеру, над которым столкнулись два непримиримых потока. Догадка окатила ушатом ледяной воды. Синий князь вздрогнул – похмелье вмиг растворилось без следа.

– Это был не образ, – рассеянно пробормотал он. – Могу поклясться: это был не образ!

Он хотел вскочить, но Каляда, вдруг возникшая рядом, мягко удержала его на месте.

– Донай, о чем ты говоришь? – Оливул подался вперед.

– Образ не в состоянии защитить экзорный поток! Получается, толстяк – это и есть игрок-корректор. Ты понимаешь, что это значит?

– Опытнейший экзистор, внемиренец, который всецело представляет себе принцип построения мостов, – произнес Белый князь. – Внемиренец, сознательно принявший сторону Кочевников!

Юлька посмотрела на Серафиму, надеясь, что она сейчас опровергнет неприятное открытие братьев, но та лишь нахмурилась.

– В ассоциативной памяти Данилы я нашла кое-что интересное, – сказала она. – Трое из пяти человек, игравших роли полицейских, были восприняты им как нечто, близкое к Кочевникам. К сожалению, Гаюнар находился под влиянием Игры, и его рассудок был заблокирован наложенным образом, поэтому никаких конкретных фактов из данного источника мы не имеем.

– Как ты это объясняешь? – в наступившей тишине задал вопрос Оливул.

Каляда на секунду задумалась, прикидывая, в каком объеме целесообразно выдать свои предположения.

– Представление ситуации Данилой вернуло меня к давней моей теории об «устойчивом замещении», – сказала она.

– Кочевник находит потерянное место? – недоверчиво переспросил Донай.

– Или настолько близкое место, что оно приравнивается к потерянному.

– Но мы, кажется, говорим о внемиренцах, – напомнила Юлька.

Каляда продолжать не стала, и тема зашла в тупик.

– Донай, как ты себя чувствуешь? – возобновила разговор Серафима.

Синий князь пожал плечами.

– Как новенький. Ты ведь что-то сделала с моими мозгами?

– Практически ничего. Твоя Стихия помогла тебе вернуться в нормальное состояние. Вот у Гаюнара дела обстоят хуже. Сильная алкогольная интоксикация не поддается сенсорному лечению. Я ввела ему несколько препаратов, но даже при их стопроцентном действии он придет в себя не раньше, чем через три часа. Сейчас с Данилой остался Пэр. Будем надеяться, что его воистину братская забота, поддержанная Стихией Жизни, ускорит реабилитацию.

– Эй, волшебник-недоучка, это ж твоих рук дело! – спохватилась Юлька, оборачиваясь к брату. – Исправь все немедленно!

– Результаты действий экзорных объектов, будь то еда, вино или удар кинжала – уже нельзя изменить, – вмешался Белый князь. – Ты опасно сыграл, Донай. Настой дурмана – сильный наркотик, и он по-разному влияет на людей.

– Хорошо, хоть Гаюнара проняло, – проворчал Ви-Брук. – На тех пятерых он вообще не повлиял. Ну, я, наверное, должен расписать наши приключения, чтобы получилась полная картина проведенной операции…

Пока Синий князь говорил, в кают-компанию зашли Грег и Гор и присоединились к слушателям. Из-за приоткрытой двери в тамбур доносилось ворчание Аполлона и Артемиды, взявших себе в обязанность охрану Крылатого Волка.

– Четверо человек и сильный внемиренец? – вдруг оживились близнецы, когда Донай закончил рассказ. – Оливул, помнишь кланоид, с которым мы познакомились, когда ты водил нас по Центральным Мирам?

Белый князь изменился в лице. Братья торопливо продолжали:

– Парень и девчонка-бандитка были внемиренцами, а при них держались трое молодых ребят.

– Что такое кланоид? – затаив дыхание, выговорила Юлька, всем существо ощущая подкатившую разгадку.

– Кланоид – неразделимая группа из двух-трех внемиренцев и нескольких мирян, – заговорила Каляда. – Оплот Архивариусов в Мирах. Более того, кланоиды способны передвигаться по каналам в Структуре.

– Миряне ходят по Структуре? – удивилась девушка. – Разве так бывает?

– В случае кланоида – да, – торопливо ответил Оливул, но мысль его уже летела вперед едва ли ни опережая сознание. – Миряне перестают быть мирянам, когда принимают в себя Кочевника! – воскликнул он. – Серафима, вот оно – устойчивое замещение!

– Стоп, – Донай поднял руки, остановив тем самым сестру от новой лавины вопросов, – дайте разобраться. Данила заметил след над тремя из пяти. То есть, внемиренцев в кланоиде двое… Толстяк и женщина! Женщина корректировала Игру в бункере, а толстяк в штабе!

– Наверняка та же компания наведывалась в гости к Дымиусу, – высказались Грег и Гор в один голос.

– А как объяснить, – Юлька успела-таки вклиниться в разговор, – что внемиренцы перекинулись на сторону Кочевников?

– Все зависит от того, что именно Великие предложили Кочевникам за участие в Игре, – ответила Серафима.

– Великие? – вопрос задали хором.

– Только Великие способны объединить то, чему нет формы в нашей Судьбе. Вспомните: один сказал – постройте Счастье, другой – найдите Счастье. Внушивший Диербруку идею построения новой Структуры потерпел неудачу, но не отказался от своей задачи, а избрал другой путь решения. Будь я на его месте, я бы пообещала Кочевникам создать такую Судьбу, где для них было бы определено место. Если так, внемиренцы кланоида вполне могли последовать в Игру ради своих друзей и им подобных.

Каляда встала и прошла к центральному иллюминатору. Пустой причал. Строгие бетонные колонны. Безветрие и спокойствие как перед бурей. В кают-компании – напряженное ожидание. Факт незримого присутствия Великих невозможно было отрицать, и это заставляло думать: а есть ли шанс победить, когда за спиной противников стоят такие фигуры.

– Великие вещают и направляют, – опять заговорила Серафима. – А мы будем действовать. И у нас есть помощники. Что мы знаем об экзорном потоке, атаковавшем Экзистедер кланоида?

– Его параметры идентичны Игре на Мире Дымиуса, – ответил Гор.

– И при этом, – продолжала Каляда, – достоверно известно, что экзистор, который вел Игру, погиб. В Структуре есть только одно, что продолжает существование после того, как жизнь покинула тело – рыцари ордена Обманувших Смерть.

Юлька, знакомая с историей Структуры весьма поверхностно, недоуменно смотрела на братьев.

– Черт возьми, точно, – запоздало спохватился Донай. – В Мирах они видны, как серые тени.

– Что нужно от нас воинам Структуры? – Грег и Гор неуютно поежились. – Никогда не слышали, чтобы Обманувшие Смерть ввязывались в Игру.

– Кристалл подбросил нам кто-то из ордена, – напомнила Каляда. – Его видела Юлия незадолго до нашего возвращения из замка Дымиуса. Побывав в камне, Пэр продемонстрировал некую модель, представляющую позицию Волка, в которой он становится уничтожителем Кочевников. И, наконец, Обманувшие Смерть прямо сыграли на нашей стороне. Я думаю, они считают своим долгом участвовать в изгнании незваных соседей.

– Люди, не имеющие в своей сущности Стихию Смерти, бессмертны, но и безжизненны, ибо Жизни нет там, где отсутствует Смерть, – произнес Бер-Росс. – Они не развиваются, им чужда любая новая мысль, они следуют своему установленному кодексу, не выбирая методов, не зная боли и усталости, не испытывая жалости ни к врагам, ни к соратникам. Поэтому Великие и сделали их вечными стражами Структуры.