Текст книги "Ангел-искуситель"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Но в целом, приехали мы весьма удачно – как раз к моменту кормления Светиного сына Олежки обедом. Есть который Олежка упорно отказывался. И тут я впервые увидел, на какие ухищрения готовы пойти взрослые – не только родители – чтобы заставить ребенка сделать то, что им кажется правильным. Ну, если не хочет он есть – оставьте его в покое, ему виднее, ужин с большим удовольствием проглотит. Нет, впихивают. Я решил присмотреться к их уловкам повнимательнее, чтобы – в случае чего – распознать зловещие симптомы в Татьянином поведении.
Для начала, ничуть не смущаясь численным перевесом, они объединили свои усилия в психологическом давлении на невинного младенца. Отвлекая его со всех сторон различными шутками и прибаутками, они провоцировали его на стремление и самому словечко в разговор вставить – и только-только он раскрывал для этого рот, Света тут же впихивала туда ложку. Теперь я понимаю, откуда у Татьяны взялась идея всунуть мне, ничего не подозревающему во сне, кусок мяса в рот!
Более того, они даже не постеснялись пойти на прямой и неприкрытый обман ребенка. Делая вид, что пробуют его суп, они сообщали ему, что ничего более вкусного в жизни своей не пробовали. Мне единственному совесть не позволила вот так бессовестно врать. Я действительно попробовал его суп и только после этого, с полным правом подтвердил, что тот был весьма хорош. Даже более чем просто хорош. Что же он фокусничает-то? Я, что, тоже с таким лицом на свою первую еду смотрел? Но Татьяна тогда ела вместе со мной, личным примером показывая, что вероятность смертельного исхода в данном эксперименте ничтожно мала… Вот почему бы и с Олежкой так не сделать? Налить бы всем нам по тарелке этого супа – и он бы, глядя на нас…
И нужно отметить, что ребенок, с присущей ему чуткостью, почувствовал мое искреннее и открытое отношение к нему. После обеда он захотел оставаться в моем обществе, ожидая заслуженной награды за удовлетворение требований целой толпы взрослых. В виде игры в кораблики. Мне его пожелание не показалось чрезмерным, но выяснилось, что Света думает иначе. Судя по всему, на родительских весах обед не шел ни в какое сравнение с морским сражением – нужно было к нему еще что-то добавить, для компенсации. Застонав, Света метнула в меня отчаянным взглядом и произнесла одними губами: «А спать?».
Ну что ж – не к лицу мне в присутствии ребенка с его матерью спорить. Но момент этот я запомню – пригодится с Татьяной торговаться. Пообещав Олежке поиграть с ним после сна, я поведал ему, что моряки должны быть сильными – в чем не было ни крупицы неправды. Разумеется, он мне поверил! Человеческим детям все еще присуща открытость и доверчивость неземных существ; они же – не взрослые люди, которые в каждом слове по привычке подвох ищут. Вот нужно будет Татьянино внимание к этому моменту привлечь…
Когда Света увела сына набираться сил перед ответственным поединком, оставшиеся на веранде люди принялись рассуждать, почему их дети, в отличие от них самих, так сопротивляются процессу принятия пищи. У меня было, что сказать им по этому поводу. Человеческие младенцы, так недавно появившиеся на земле и не успевшие еще погрязнуть в земных привычках, инстинктивно чувствуют неправильность поглощения других живых существ для обеспечения своей жизнедеятельности. Но бороться со всем человеческим обществом им просто не под силу – особенно, когда взрослые наваливаются на них вот так, всем скопом…
Я действительно мог раскрыть им глаза на это странное детское поведение, но, как нетрудно догадаться, я решил держать свои знания при себе. Уж слишком многими и крайне нежелательными вопросами грозил такой поворот разговора… Но молчать было непросто. Слушая, как настойчиво убеждают они друг друга в правильности своих заблуждений. И наблюдая за тем, какое живое участие принимает в этом обсуждении Татьяна, посмеиваясь и погладывая на меня…
От дальнейших терзаний выбора между благоразумием и торжеством истины спас меня Сергей.
– Слушай, Анатолий, ты, помнится, в садах разбираешься. Пошли – мне там возле гаража кусты подстричь нужно. А девчонки пока обед приготовят, – неожиданно обратился он ко мне.
Я с радостью ухватился за его предложение. В самом деле, пора бы и перекусить что-нибудь, а то та ложка супа во мне… любопытство растравила. И поскольку завтрак сегодня я готовил, то будет только справедливо, если обедом Татьяна займется. И потом – нужно дать девушкам возможность посплетничать на свободе, еду готовя – у них же руки только с языком в паре работают. А мы с Сергеем пока делом займемся. И Марина вряд ли сейчас за мной увяжется – в крайнем случае, начну садовыми ножницами размахивать…
Я почувствовал небывалый прилив сил. Последствия болезни давно уже прошли, и после недели сидения в офисе мне просто хотелось физически размяться.
Кустарник, о котором шла речь, служил живой изгородью между передним двором и садом, уходя от угла дома к гаражу. Выяснив, какую форму хотел придать ему Сергей – это был декоративный кустарник, никакой урожай с него получить не планировалось – я взялся за ножницы, обрезая отросшие ветки с одной стороны, в то время, как Сергей подравнивал кусты с другой. Работа была несложная – нам главное было сверху друг другу не мешать – и я заметил, что Сергей поглядывает на меня не реже, чем я на него: не вырывается ли кто-то из нас вперед. Ха, обгонит он меня – сейчас! Я еще во время уборки с Татьяной заметил, какой азарт вызывает совместная работа, когда каждому свой участок ее отведен.
Мы с Сергеем продвигались вперед голова в голову. Пока не дошли до места, где ветки кустов переплелись с ветками растущего поблизости дерева.
– А вот здесь спешить не будем, – сказал Сергей. – Давай так: ты ветку приподними, а я под ней подравняю – или наоборот.
Я присмотрелся к ветке дерева, вытянувшейся почти параллельно земле на уровне моих плеч. Черт, что это за дерево? Спрашивать неудобно – он меня уже в знатоки садов записал. По-моему, Света в наш прошлый приезд ничего о нем не говорила. Вроде, плодовое дерево…
Сад у Светы и Сергея уже отцвел, и плодов на ветке – по крайней мере, на этой, у меня перед глазами – завязалось более чем достаточно. Она же через месяц под их весом вообще обломится! Когда я сказал Сергею об этом, он поморщился.
– Да груши здесь, внизу вообще не вызревают. – Ага, значит, это – груша. Ну, слава Богу, можно сделать вид, что я это знал. – Я вообще думал спилить эту ветку ко всем чертям – и не плодоносит, и за кусты цепляется – да руки все не доходят.
– Да зачем же ее спиливать, – возразил я, – здоровое же дерево! Давай ее лучше подвяжем, чтобы не сама свой вес держала.
– Да как ты ее подвяжешь? – отмахнулся он.
– Вон там, наверху веревку захлестнем и подтянем немного, – предложил я.
– Да веревка же кору в момент перережет!
– А мы дощечку подложим, и подтянем ее в двух, а лучше – в трех местах, чтобы вес равномерно распределился…
– Дощечку, говоришь… – Он глянул на меня с интересом. – Можно попробовать…
Но через мгновенье он досадливо покачал головой. – Нет, лучше в другой раз. Если мы сейчас здесь зацепимся, Светка рычать начнет, что обед стынет. Ей сейчас немного нужно…
– С чего бы это? – удивился я. Света не казалась мне человеком, способным вспылить из-за пустяка.
– С чего бы это? – проворчал Сергей. – Да вот тебе как раз и спасибо – внес раздор в семью…
Это он на наш прошлый разговор, что ли, намекает? Интересно. Я еще раз посмотрел на грушу. Определенно нужно подвязать. Он дал мне шанс вскарабкаться на дерево и хочет теперь, чтобы я от него отказался? Да не будет этого! Как там Татьяна во время уборки говорила?
– Обед, Сергей, нужно заработать, – повторил я ее слова. – Во-первых, это – дело десяти минут, а во-вторых, мы здесь не прохлаждаемся, а сад в порядок приводим. Нужно будет – я ей сам объясню.
Он оживился. Судя по всему, на Свету мои психологические разговоры впечатление произвели, если он с такой готовностью меня на передний край выставляет. Осталось только выяснить, не слишком ли сильное впечатление.
– Ладно, сейчас веревку принесу, – сказал он, поворачиваясь к гаражу.
– И фанерку там какую-нибудь захвати. Найдется? – бросил я ему вслед.
Через пару минут он вернулся со всем необходимым. Взяв в руки веревку, я полез на дерево.
– Так что там за раздор в семье? – спросил я сверху.
– Да вот работать решила возвращаться, – буркнул он.
– Ну, и что в этом плохого? – удивился я, захлестывая веревку вокруг ствола чуть повыше одной из ветвей.
– Да ничего плохого, – ответил он с досадой, – только она рычать на всех вокруг начала; говорит, что ей на рабочий лад настроиться нужно.
– А рычит-то чего? – опять не понял я.
– Да у них в издательстве работа такая – все на всех рычат. Начальство на редакторов, редакторы – на корректоров, корректоры – на верстальщиков. А авторы сумасшедшие – вообще на всех без разбора. Скорее бы она уже туда возвращалась – пусть там и рычит.
– Так я и не понял – ты против или нет? – спросил я напрямик, затягивая узел и бросая ему другой конец веревки.
– Ну, честно говоря, мне бы спокойнее было, если бы она дома сидела… – ответил Сергей, пропуская веревку под нижней веткой и подкладывая под нее кусок фанеры. – Слушай, ее отсюда первым же ветром вырвет…
– А ты держи пока, – сказал я, спускаясь чуть ниже, чтобы взять у него конец веревки, – сейчас подтянем ветку, а потом и зафиксируем. И не отвлекайся, говори, раз уже начал.
– Так я и говорю, – продолжил Сергей, – что мне бы и за нее, и за Олежку спокойнее было. Но с другой стороны, ты, конечно, прав – дома сидеть не слишком весело. Так что, если она так решила, я возражать не буду. И с деньгами опять же полегче будет…
– Да? – заинтересованно спросил я. С такой стороны я эту проблему никогда не рассматривал.
– Нет, я на свою зарплату не жалуюсь, – принялся он убеждать то ли меня, то ли себя. – Ни в чем существенном нам ущемлять себя не приходится, да и дачу вот, как видишь, как-то вытянули… Но на два дома жить – это не подарок, я тебе прямо скажу…
Очень интересная информация. Это я обязательно запомню. Нам ведь тоже придется на два дома жить какое-то время – недолгое, надеюсь. Как же мне Татьяну в мою квартиру заманить – чтобы она ее тоже в дом превратила? Далеко ей, понимаешь ли! Если уж я согласен с ежедневными поездками в метро мириться…
– Слушай, а ты в основном в семейных делах консультируешь? – спросил вдруг он.
Я вздрогнул. Вот вопросов о работе мне еще не хватало! Выходные, между прочим! Я вдруг заметил, что сижу на ветке с веревкой в руках и ничего не делаю. Вот и напросился на светскую беседу со скользкими вопросами.
– Я в разных делах консультирую, – небрежно обронил я. – Так, сейчас держи фанерку, я потяну.
– Может, мне снизу надавить? – спросил он обеспокоенно.
– Да говорю же: фанерку держи, чтобы не выскочила. – Усевшись на ветку, я уперся ногой в ствол для упора и потянул веревку.
Дерево заходило подо мной ходуном. Ух, ты, давно мне уже не приходилось и силу прикладывать, и равновесие одновременно держать! Рассмеявшись от удовольствия, я снова потянул за веревку, перехватывая ее руками…
– Эй, стой! – раздался снизу голос Сергея. – Ветку сейчас сломаешь!
– Не бойся, не сломаю! – снова рассмеялся я. Великолепно! Это была не просто физическая нагрузка, от которой у меня каждая мышца запела – эта нагрузка еще и пользу приносила. – Так, давай еще вон там, посередине, подвяжем, а потом я еще раз этот конец подтяну…
– Где ты так накачался-то? – спросил он. – Ничего себе, психологи пошли…
– Да так, – уклончиво ответил я, и вдруг вспомнил о предложении Татьяны. – Работа у меня сидячая, вот и в спортзал хожу, чтобы форму поддерживать… – Нет, мы все же оба – гении: она блестящие идеи фонтаном генерирует, а я их вовремя вспоминаю!
После того как ветка была надежно зафиксирована, со стрижкой живой изгороди мы справились в мгновенье ока. Сергей как-то странно поглядывал на меня поверх кустарника, пока я не спросил его: – Ты чего так смотришь?
– Да так… – пожал плечами он. – Слушай, я ведь не из простого любопытства спросил, в какой области ты консультируешь…
– А что? – Я опять напрягся.
– Да ты бы Светке курс лекций прочитал, что ли: о терпимости работающей женщины – в стенах родного дома… – проговорил он, отводя взгляд.
– А может, ты ей больше помогать будешь – в стенах родного дома? С уборкой, например… – Я с огромным удовольствием ухватился за возможность поделиться с ним личным опытом. – И лекции читать не нужно будет…
– Понятно, жену он мне уже испортил, теперь за меня взялся… – проворчал он.
– А ты что думал? Хочешь, чтобы с деньгами полегче было, придется чем-то жертвовать! – рассмеялся я, и тут же осекся.
Мне, по-моему, тоже рано или поздно придется начинать деньги зарабатывать – и, как я совершенно справедливо заметил, чем-то жертвовать. Жертвовать возможностью ежеминутно видеть Татьяну и быть совершенно уверенным в ее безопасности. Я вдруг почувствовал истинно братское понимание Сергея – конечно, ему спокойнее, когда жена дома сидит! Он ее хоть и не видит, но зато точно знает, что она не рискует каждую минуту, на ходу из транспорта выскакивая и дорогу на красный свет перебегая. Так, нужно будет прямо в понедельник расспросить, что там за соседи у Татьяны в офисе – может, им психолог требуется… Хоть и без зарплаты… Нет, без зарплаты только на неполных два месяца устраиваться можно…
Сложив инструмент в гараж, мы вымыли руки и вернулись на веранду. Я начал принюхиваться еще за пару шагов до входа в дом – очень заманчивые запахи оттуда неслись. И сегодня, между прочим, я обед по-настоящему заработал!
Ворвавшись в дом, Сергей принялся приставать к Татьяне, чтобы она почаще меня к ним привозила. Вот – слушай, Татьяна, слушай, как высоко твои же друзья меня ценят – в отличие от тебя! Вот они умеют и увидеть мои недюжинные способности, и применение им найти, и словом добрым о результатах моих трудов отозваться… Вдруг я заметил, что Марина очень внимательно меня разглядывает – с головы до ног, словно тоже пытается придумать, где бы меня применить… А вот это нам совсем не нужно!
Света позвала всех к столу. Слава Богу – я вздохнул с облегчением во всех смыслах. Во-первых, пусть Сергей лучше свои восторги на кулинарные способности жены направит – они того стоят; во-вторых, пусть наша любознательная хищница Марина лучше убиенную дичь у себя на тарелке рассматривает – а не меня; и в-третьих… я бы и сам с удовольствием изучил содержимое своей собственной тарелки. Я это заслужил, в конце концов!
За столом, как и в первую нашу встречу, говорила, в основном, Марина. Я почувствовал, что во мне закипает раздражение. Нет, работа у нее, конечно, интересная. И рассказывать она о ней умеет – слов нет. Я это никогда не отрицал. Но может, не нужно все о себе, да о себе? Может, не нужно других слова лишать? Может, не нужно хвост перед ними веером распускать? Может, не нужно намекать им – вот, мол, как у меня все в жизни увлекательно, а вам и рассказать-то не о чем? Может, и другие о путешествиях подумывают? Кстати…
Рассказы Марины произвели на слушателей именно такое впечатление – ах, какая конфетка, я такую же хочу! Сергей тут же принялся уговаривать Свету поехать… куда-нибудь. Вот – именно поэтому Марину и повысили на службе: после ее разговоров клиент готов ехать куда угодно, даже если ему потом придется три года без отпуска работать, долги за поездку отдавая! Света отказалась, мотивируя это тем, что боится Олежку оставлять. Странно – в садик, к совершенно посторонним людям, не боится; а ближайшим родственникам на неделю – боится. Что-то никак мне не даются эти родственные отношения у людей: только-только, казалось бы, разобрался я в них – бац, и какой-то новый аспект появляется, ни в одну из моих теорий не вписывающийся.
Не добившись согласия от жены (что-то она сегодня, действительно, как-то решительнее себя ведет!), Сергей переключился на нас с Татьяной. И – вот этого момента я и ждал. Ни капли хвастовства с моей стороны, ни тени самоуверенности, своеволия даже в мыслях не было – просто к слову пришлось. Да, мы тоже подумываем. Во Францию. Этим летом. И Марине полезно узнать, что люди и без ее услуг путешествовать могут, если у них добрые знакомые имеются. Так что, спасибо большое, но нет – мы сами как-нибудь справимся.
Татьяна тут же заговорила о делах. Да в конце концов – выходной сегодня или нет? И если уж на то пошло, у нас на ближайшее время и свадьба в планах стоит – я бы об этом в первую очередь упомянул. И тут я вспомнил, что у людей свадьба часто плавно перетекает в свадебное путешествие. Ну вот! Ну, вы видите, как гениально все складывается! На следующей неделе я быстренько разберусь с Галей и ее балбесом – вот и Татьяну подключу для ускорения процесса – на следующие выходные поженимся, а там – на недельку к французам…
Я понял, что не доживу до вечера, чтобы поделиться с Татьяной своей блестящей идеей. Нужно ей прямо сейчас рассказать – иначе я просто лопну от нетерпения, и ей не с кем будет ехать в это путешествие. Что было бы крайне нечестно по отношению к ней. Вот только нужно как-то иносказательно… чтобы остальные не догадались…
Судя по всему, я высказался слишком иносказательно – даже Татьяна не догадалась. А может, она, как обычно, даже внимания на мои слова не обратила – ей, понимаете ли, своя идея в голову пришла! Что еще за идея? Что за идея пришла ей в голову в отношении нашей поездки? А нельзя сначала со мной эти идеи согласовывать? Сейчас огласит ее в присутствии трех свидетелей, а потом заявит, что дело уже давно решенное – и спорить не о чем! Знаю я ее спонтанные идеи… В первый раз, что ли…?
Но оказалось, что Татьяна предложила всем нам поехать… в лес… или к реке… За меня взялась моя совесть. Решительно так взялась. Грызя меня острыми зубами. Вот надо же – я опять подвохи в каждом ее слове ищу, а она в первую очередь обо мне подумала. У меня потеплело на погрызенной душе.
Сергей тут же сказал, что он знает место, где есть и лес, и река. Вот недаром – недаром я сразу в нем родственную душу почуял! Похоже, что сегодня все мои мечты собрались вместе, чтобы воплотиться в жизнь в едином, вдохновенном порыве. Решено. Через две недели поженимся, потом – к французам, а вот на следующие выходные… на природу, чтобы испытать ее благотворное воздействие перед серьезными переменами в жизни.
У женщин возник ряд возражений. Каждое из них по отдельности было смехотворным. Что значит – куда поедем? Сергей же только что сказала, что знает место! Какая разница, какую еду брать? За полчаса до выхода в магазин заскочить, побросать в корзинку… что-нибудь поувесистей. Какой прогноз? Опять прогноз?! Он им и для выезда на природу нужен – чтобы решить, что надевать, что ли? Смехотворные возражения – по отдельности; но вместе, одно за другим, они напомнили мне град, неуклонно и настойчиво прибивающий к земле рвущиеся к солнцу ростки…
Именно к земле. Некоторые мужчины считают, что Бог создал женщин, чтобы украшать их жизнь; другие твердо уверены, что женщины призваны ставить перед ними проблемы, которые они затем будут решительно и героически преодолевать; а вот мне чем дальше, тем больше кажется, что женщины созданы, чтобы превращать мужские мечты в реальность. В смысле – обрывать им крылья, чтобы по земле перемещались. И ноги тоже – чтобы не быстро перемещались, предпочтительно ползком.
Мы обменялись с Сергеем взглядом, в котором читалась одна и та же мысль, одновременно возникшая в нашим родственных сознаниях. Вдвоем нам их троих не одолеть. Нужно сломать эту коалицию, которая мгновенно возникает в случае встречи хотя бы двух женщин – независимо от их возраста, национальности и социального положения. Если нам удастся растащить их по углам, лишить взаимной поддержки и подпитки, поставить лицом к лицу с элементарной, ребенку понятной логикой – тогда у нас есть еще шанс посетить однажды это волшебное место, где мощь реки встречается с буйством леса…
Я предложил взять таймаут. Вот дома, наедине мы все с Татьяной обсудим – я постараюсь найти доходчивые слова, напомню ей, что это была ее гениальная идея, польщу ей… прикрикну, наконец… Опять она о работе?!
Вот – накликала! Нечего было работу поминать к месту и не к месту – оказалось, что и Марина хочет со мной о работе поговорить. Вот же трудоголички чертовы! На нее, что, тоже мои психологические лекции в тот раз неизгладимое впечатление произвели? И ей дополнительный курс потребовался? Так я еще утром собирался – весьма кратко и на глазах у Татьяны – объяснить ей, насколько непристойно – с психологической точки зрения – женщине приставать к чужому ангелу!
И вдруг Татьяна предложила нам с Мариной выйти на улицу, чтобы побеседовать о делах. Я ушам своим не поверил. Она меня Марине на съедение отдает или Марину мне? В обоих случаях я останусь в проигрыше. В первом, я надеюсь – понятно; а во втором – она же меня потом всю жизнь поедом есть будет, что я ни за что ни про что обидел ее лучшую подругу! А может… она мне настолько доверяет? Что я смогу провести разговор с этой людоедкой, оставив в целости и сохранности ее трепетную душу и свою, весьма ценную для меня, между прочим, шкуру? Как же мне когда-то хотелось, что Татьяна поверила в меня, наконец… Вот опять… домечтался!
Неудивительно, что один только Сергей почувствовал всю глубину моего отчаяния и тут же протянул мне братскую руку помощи. Он с Мариной давно знаком и наверняка знает, что с ней и один на один не всегда можно справиться. Машину он возле гаража мыть будет – отлично, вот там мы с Мариной и поговорим; в случае чего, скажу, что мне ему помочь нужно. Не говоря уже о том, что место это прекрасно с веранды просматривается…
Сергей вышел из дома и направился к гаражу, Марина – за ним. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ними. Открыв гараж, Сергей тут же юркнул внутрь, и мне стало не по себе – видно, на большее, чем моральная поддержка с дальних рядов трибуны зрителей, он не решается. Может, у него машина не заведется? Так я подтолкну! А если она за мной внутрь гаража увяжется? Она, по-моему, из тех женщин, которых даже цунами не остановит, если они вбили себе что-то в голову. Нет уж, пусть лучше здесь высказывается – где у меня… простор для маневра будет.
Марина кивнула в сторону скамейки, стоящей вдоль стенки гаража.
– Может, присядем?
Я покачал головой. – Да нет, пожалуй – за столом ведь только что сидели…
Вот так – пусть сразу поймет, что я настроен на краткую беседу по существу – с конкретными вопросами и не менее однозначными ответами.
– Хорошо, – спокойно ответила она, и продолжила деловым тоном: – Как я уже сказала, у нашей фирмы есть к тебе предложение. Но для начала мне придется, пожалуй, сделать небольшое вступление. – Она вопросительно вскинула бровь.
– Я слушаю, – осторожно ответил я.
– Сейчас – конец мая. У нас начинается самый жаркий сезон.
Она говорила короткими, отрывистыми фразами, словно оглашая условия договора. Честно говоря, меня такой стиль вполне устраивал – сжатую информацию и переваривать легче, и ответ быстрее рождается.
– Клиентов уже сейчас много. Группы будут довольно большие. И народ в них будет… разный. Летом не только опытные туристы путешествуют. Многие, купив тур подешевле, рассчитывают потом на королевский сервис. – Она помолчала.
– Ну, а я здесь причем? – спросил я, воспользовавшись паузой.
– Я к этому подхожу, – решительно заявила она. – Мы подумали, что нашим сопровождающим не помешал бы курс некой психологической подготовки – чтобы поездки они не завалили, и сами потом не сорвались.
У меня перехватило дыхание. Первое предложение работы! И не Татьяна мне его нашла – я получил его сам! Но… Я же об этом туризме ни малейшего понятия не имею!
– Спасибо, Марина, но… – Я отчаянно искал подходящую формулировку. – Это – не совсем моя область…
– А им профессиональные лекции не нужны, они свою работу знают, – отрезала она. – Им скорее требуется ряд… практических советов по сглаживанию острых углов в целом. А мне в прошлый раз показалось, что у тебя есть… довольно неординарные идеи в этом направлении. – Она прищурилась.
Ну что ж, на нехватку неординарных идей я никогда не жаловался. И отчего же не подсказать людям, как избегать конфликтов, если уж у меня такая возможность появилась? Мне ведь теперь самому среди этих… конфликтующих жить…
– Я, право, не знаю… – Сама идея меня заинтересовала, но об условиях она пока еще ничего не сказала. – Я не могу сказать, что у меня много свободного времени… Сколько встреч понадобится? – перешел я к техническим вопросам.
– Пока трудно сказать, – уклончиво ответила она. – Мы считаем, что сейчас можно провести ознакомительную встречу – разговор общего плана, так сказать. А дальше, если у наших сотрудников возникнут конкретные вопросы… Их, кстати, можно будет сгруппировать по психологическим аспектам – для обсуждений более узкой направленности.
Ага, если мне вопросы будут задавать – тогда, пожалуй… Каждый вопрос предполагает конкретную ситуацию, которую мне легче будет себе представить… Я вдруг поймал себя на мысли, что уже планирую такие встречи. Минуточку! Если речь идет о встречах, то мне же каждый раз Татьяну оставлять придется! А если этим туристическим лидерам ежедневные внушения потребуются? И до поездки, и после – чтобы от стресса излечиться? И что – все лето вот так? А Татьяна пока, воспользовавшись отсутствием какого бы то ни было контроля, за Галю вплотную примется? А там и ангела ее в оборот возьмет – так, что тот моргнуть не успеет, а уж будет на каждое ее слово «Так точно!» отвечать? Он же молодой еще – он же с такими сумасшедшими, как Татьяна, еще не сталкивался… А она мне потом еще и заявит, что вот – как, мол, у нее все быстро по своим местам стало!
– Ну и, разумеется, – вновь подала голос Марина, – есть еще и финансовый вопрос…
Я помертвел. Мы же не обсуждали с Татьяной эту сторону моей трудовой деятельности! Ну, я забыл – понятно, неограниченное финансовое обеспечение позволяло мне не думать о зарплате, но Татьяна же – человек! Она-то должна знать, сколько я стою!
– Сколько стоят твои консультации? – спросила Марина, устав, видно, ждать, пока я сам ей об этом сообщу.
Сколько я стою? Черт побери, сколько я могу стоить? Так, иду ва-банк – либо цена окажется для Марины слишком высокой, и она от меня отстанет; либо… Если моя первая же работа окажется к тому же и высокооплачиваемой… Вот и отец Татьянин не будет потом…
Прикинув, в какую сумму обходился нам с Татьяной обычный запас продуктов на неделю, я небрежно бросил: – Восемьдесят евро. – Да-да-да, проведя несколько лет в Германии, я оцениваю себя исключительно в европейских единицах. – В час, – добавил я, вспомнив из своего опыта, что, если ангелам и приходится рисковать, они делают это по-крупному. Отлучаться больше, чем на час, я все равно не собираюсь.
Марина посмотрела на меня. Вскинула бровь. Окинула меня взглядом с головы до ног. Прищурилась. На лице у нее отразилась некая напряженная работа мысли, от которой мне стало не по себе. Что… слишком много? Тогда пусть скажет, что я им не подхожу – и дело с концом; нечего меня разглядывать!
– И ты говоришь, что у тебя немного свободного времени – с такими расценками? – медленно, с расстановкой спросила она.
– Ну, уж какие есть, – ответил я со всей непринужденностью, на которую оказался способен.
– А с кем ты уже работал? – В глазах у нее появился некий неприятный огонек. – Это не для меня. Ты же понимаешь, мое начальство наверняка поинтересуется…
– Марина, моя работа требует конфиденциальности, – ответил я, чрезвычайно гордый своей находчивостью, – которую я в равной степени могу гарантировать и вашей фирме. Никто же не хочет обнародовать тот факт, что у него возникли сложности, требующие помощи психолога.
– Хм, – неопределенно отозвалась она, глядя на меня все с тем охотничьим блеском в глазах.
И я понял, почему Сергей сбежал в гараж. Надави она на меня еще пару раз – с разных, неожиданных сторон – я могу не выдержать. Или позорно сбегу к Татьяне под крыло, или расколюсь, как кокосовый орех, который упорно колотят о камень то тем, то этим боком.
Спас меня Олежка. Вот – сторицей вернулось мне открытое, бесхитростное отношение к ребенку! Увидев, как он вылетел из дома и ринулся к нам, я воспрянул духом. Я обещал малышу поиграть с ним после сна – и к слову своему я отношусь с уважением.
– Марина, нам, пожалуй, придется прерваться, – начал я, кивая в сторону мальчика.
– Я вижу, – задумчиво ответила она. – В общем, пока договоримся так, – вернулась она к деловому тону, встряхнувшись, – я переговорю с начальством и позвоню… Какой у тебя номер? – спросила она с невинным видом.
– Татьяне лучше звони, – ответил я не менее простодушно, – у нее ты меня скорее найдешь.
– А если мне днем с тобой связаться понадобится? – не отставала она.
В ее тоне появился какая-то новая нотка. Маловероятно, чтобы она была связанна с работой (вряд ли на данном этапе переговоров я мог понадобиться ей так срочно), но и личного интереса, который чуть не довел меня до бешенства в прошлый раз, я в ней не услышал.
– А я, когда работаю, телефон все равно отключаю. – Я развел руками с извиняющимся видом. – Ты же понимаешь, что звонки во время доверительной беседы как-то не к месту. Так что – звони вечером. Татьяне. – Я улыбнулся, давая ей понять, что Татьяна будет участвовать во всех наших дальнейших переговорах. Я ей не буду! Пусть хоть скажет, правильную ли я сумму назвал.
Олежка подлетел ко мне и, вцепившись мне в штанину джинсов, принялся дергать меня изо всех сил, вопя: – Дядя, дядя, колаблики!
Я опешил. Дядя? Какой дядя? Это кто здесь дядя? Это я здесь дядя? Да я… А кто я? Уж точно – не тетя. Имени моего он, похоже, еще не запомнил. Ну, не ангелом же мне называться! Ладно, буду пока дядей.
Но когда мы добрались до надувного бассейна, надобность в именах, равно как и в дядях, отпала сама собой. Ну вот – я же говорил Татьяне, что, когда лю… кого-то нечто общее объединяет, им вовсе незачем как-то называть друг друга! Кстати, она меня в лицо моим именем так и не стала называть – оно больше у ее окружения прижилось. Хм. Определенно, нас уже тоже нечто общее объединяет…
Не успел я подумать о Татьяне, как она вышла из дома и, потоптавшись немного на месте, направилась к нам. Вот когда меня Марина пытала, ее даже в окне не видно было, а как играть с нами – тут как тут! Кораблики запускать каждый хочет!
Она присела рядом с бассейном и попыталась присоединиться к нашей битве. Олежка кинулся на ее кораблик со всей свирепостью недавно посвященного в звание пиратов. Я бросился было защищать ее суденышко, оказавшееся не в том месте и не в то время, но малыш со зверским воплем уже потопил его. Вот тебе, Татьяна, наглядный пример – не стоит, очертя голову, бросаться в малознакомое тебе дело! Она, похоже, усвоила урок и больше не вмешивалась в нашу баталию. Вот бы и с Галей так…
