Текст книги "Ангел-искуситель"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Мы договорились встретиться в субботу в десять часов около офиса.
– Ты с Анатолием приедешь? – спросила меня Галя.
– Не-а, он работать будет, – ответила я, и чуть не прыснула от нервного смеха. Это же надо – и правду сказала, и соврала в одном предложении. Без него я, конечно, там не окажусь, но работать он все-таки будет. – Я потому и предложила в субботу – последний, знаешь ли, холостяцкий выход, – добавила я мстительно. Галя как-то странно на меня посмотрела.
К концу дня, однако, боевой дух мой слегка рассеялся, и возвращение домой начало рисоваться мне в слегка зловещих тонах. Ну, неужели не хватит ему времени, чтобы переварить то, что я ему сказала, и хотя бы полюбопытствовать, что там мне в голову пришло? Так, в маршрутке он вряд ли начнет кричать – значит, у меня будет полчаса, чтобы прозондировать его настроение. Как там мать говорила – нужный момент нужно выбрать? Так я бы и выбрала – было бы из чего выбирать! А так мне все самой приходится делать – и план действий разрабатывать, и подходящие слова, в кои облечь его, придумывать, и еще и момент, когда заговорить о нем, создавать! А он еще и слушать не захочет!
В маршрутке он действительно молчал. Совсем. Я спросила, как ему понравилась Галя. «Хорошая девушка», – коротко ответил он. Я спросила, помог ли ему сегодняшний разговор. «Да», – ответил он. Я спросила, помог ли сегодняшний разговор Галиному ангелу. «Не знаю», – ответил он. И так всю дорогу. У меня сердце в пятки ушло. Так и есть – не хочет разговаривать. Очень хорошо. Ему, по-моему, наши пословицы нравятся? Я честно расскажу ему о своем плане и напомню ему, что молчание – знак согласия. Если он и после этого не заговорит…
Заговорил. Сам. Как только мы добрались домой. До ужина.
Я только кроссовки успела снять – он схватил меня за локоть и потащил в гостиную. Я возмутилась, ухватившись двумя руками за вешалку. Что это за рукоприкладство в моем собственном доме? В одно мгновенье он оторвал – без малейшего усилия – мои руки от вешалки, опустил их мне по швам, обхватил меня за талию, перевернул в горизонтальное положение… и, не успела я опомниться, как моя голова уже входила в гостиную. Не спеша. Поскольку руки у меня оказались полностью обездвижены, зацепиться за дверь мне удалось только ногами. Он вздохнул, пошарил свободной рукой у себя за спиной, подсек ею меня под колени и, сложив меня почти вдвое, зашел-таки в гостиную. Может, мне замок повесить на этот… зал переговоров?
Небрежно опустив меня на диван, он вдвинул меня вглубь его – до упора – и, выпрямившись, наставил на меня два указательных пальца.
– Я могу узнать, – заговорил он, наконец – очень тихо и очень медленно, – что… ты… делаешь?
Я попыталась представить себе, что он – провинившийся школьник, стоящий, почти навытяжку, перед завучем, сидящим в мягком, удобном кресле. Не помогло. Провинившийся школьник смотрит в землю и, если и краснеет, то от стыда. Ладно, я тоже спокойно говорить умею.
– И пытаюсь помочь тебе в деле, которое оказалось сложнее, чем ты думал.
– Помочь? – Да начнет он орать сегодня или нет? – Помочь?! – Ну, слава Богу! – Ты сегодня… чуть не разрушила… все…. что я целую неделю… с таким трудом… – О, похоже, у него воздух кончился – самый подходящий момент.
– А я могу узнать, – все также спокойно спросила я, – чего именно ты за целую неделю… с таким трудом… достиг?
– Я достиг того, – вновь заорал он, – что парень мне понемногу доверять начал! Он даже мои вчерашние слова о том, что я в видимости работаю, воспринял спокойно! Он мне почти поверил, что это облегчает работу! Вот ты ему сегодня и показала – облегчение!
Ну, орать я тоже умею.
– А ты мне хоть словом обмолвился об этом? – заверещала я. – А ты мне… хоть звуком… намекнул, куда события развиваются? А ты… хоть раз… поинтересовался – может, и мне что-то в голову пришло?
– Да ты же мне сама ни минуты покоя не давала – «Я с Галей поговорю, я с Галей поговорю»! – Он уже просто рычал. Вот и хорошо – это хоть знакомый стиль беседы. – Я же согласился! Я же даже согласился в этом участвовать! Но тебе и этого мало!
Так, у него голос – громче, но у меня – визгливее.
– Ах, ты согласился! – перешла я на октаву выше. – Уговаривать тебя нужно, упрашивать! А самому спросить? А посоветоваться? Или это – не моего, неангельского ума дело?
Он замолчал – сунув руки в карманы, покачиваясь с пятки на носки и играя желваками.
– Ну? – спросил он спустя несколько секунд.
– Что – ну? – Я тоже сбавила тон.
– Что ты придумала? – спросил он в первый раз по-настоящему.
– Ах, теперь тебе интересно стало? – Я устроилась поудобнее на диване и сложила руки на груди. – Не буду я тебе ничего говорить. Раньше нужно было спрашивать.
– Ох, Татьяна… – Он вдруг резко опустился на пол. В смысле – прямо на пол. Сел. На ковер. Прямо у моих ног.
О, так даже лучше – я взираю на него сверху вниз, как взрослый на капризного ребенка, бьющегося в истерике на полу. Опять не помогло. И смотреть некуда. Прямо не получается – он перед глазами мельтешит, в сторону – глупо. Разве что глаза закрыть…
Что-то коснулось моих коленей. Вздрогнув от неожиданности, я открыла глаза. И увидела, что он положил мне на колени обе ладони – одну на другую – и сверху умостил свой подбородок. И взирает на меня умильно, снизу вверх, выпустив на передний край ожесточенного сражения этих своих… херувимчиков. Ну, знаете, это – просто нечестно, такими способами…
– Татьяна, скажи мне, пожалуйста… – начал он.
– Пожалуйста, – буркнула я.
– … что ты придумала? – домурлыкал он свой вопрос до конца. – И, может быть, совершенно случайно, где-нибудь, в самом дальнем уголке твоих планов – и для меня место найдется?
Ну вот, согласитесь, это – уже совершенно другой подход к делу! А то все – не мешай, не мешай…
– План – очень простой, – сказала я. – На свадьбе нам понадобятся свидетели. Ну, свидетели, – разъяснила я, глянув на его недоуменное лицо, – которые подтвердят наши подписи в документах своими. У меня будет Галя – я уже с ней договорилась. А у тебя свидетелем будет Галин ангел. Для этого ему придется перейти в видимость и начать общаться с ней.
По лицу у него расплывалась ослепительная улыбка. Ну, то-то же…
– Татьяна, ты сама-то соображаешь, что несешь? – радостно спросил он.
– А что такое? – вежливо поинтересовалась я.
– Я же тебе уже сто раз говорил – он на это не пойдет! – воскликнул он. – И потом – я сегодня сам увидел, что Галю твою еще долго к таким откровениям готовить нужно…
– К каким откровениям? – невинно поинтересовалась я.
– Вот только не нужно мне намекать, что я тебя ни к чему не готовил! – вмиг набычился он.
– А я ни на что не намекаю! – огрызнулась я, но всерьез рассердиться мне не удалось. – И это не я, а ты ничего не понимаешь! Он познакомится с Галей, как обычный человек, как твой друг. Никаких откровений, никаких нарушений. – Мне вдруг пришла в голову еще одна интересная мысль. – Вот скажи мне, пожалуйста, если он садится с Галей в транспорт – в видимости – и какая-то бабушка попросит его сумку ей туда занести – он, что, откажется? Или в невидимость нырнет?
– Да нет, конечно… – задумчиво произнес он.
– Ну вот! – воскликнула я. – Это же – то же самое! Он может просто стать ее знакомым, не раскрывая своих секретов – и хранить ее себе на здоровье в видимости и тесном общении. Вот и Анабель сначала так сделала… – Он зыркнул на меня, и я тут же добавила: – Ну, это – так, к слову. Но ведь, по-моему, никто – у вас там, наверху – ничего предосудительного в ее действиях не усмотрел…
Он вдруг рывком встал и сел рядом со мной на диван. По-моему, это – хороший знак. Вот теперь можно и помолчать.
– Ты знаешь, – сказал он спустя некоторое время, – может, из этого что-то и выйдет… Если он меня не прибьет завтра…
– С какой это стати он тебя прибьет? – искренне удивилась я. – Ему, понимаешь, безболезненное облегчение условий работы предлагают… И потом, – добавила я, широко раскрывая глаза, – уж не хочешь ли ты мне сказать, что – справившись со всей контрольной комиссией – ты не сможешь и его уговорить?
– Так, вот этого не надо! – Он глянул на меня искоса, стараясь всем своим видом выразить неодобрение. Не вышло. – Когда ты мне картошку подсовывала, ты ее сначала помаслила, так что нечего сейчас – вдогонку…
– Кстати, – подхватила я, – не знаю, как ты, а я весьма не прочь поужинать…
За ужином он то и дело качал головой и посмеивался. Ну вот, я же знала – если ему растолковать все, как следует – доходчиво – он просто не сможет не увидеть…
– Подожди-ка, – напрягся вдруг он, – а что это там про субботу было? Почему это ты едешь в лес, а я работаю?
– А, – протянула я с довольным видом, – это – следующий этап моего плана. Помнишь, ты говорил, что у меня не получится с Галиным ангелом познакомиться, потому что он должен все время при ней быть?
– Ну, помню, – осторожно согласился он.
– Так вот, – с удовольствием продолжила я, – в субботу мы едем в лес – вы оба в невидимости. В какой-то момент, когда все костром и шашлыками увлекутся, я отойду куда-нибудь за деревья и поговорю там с ним. А ты пока за Галей присмотришь.
– Мне не нравится этот план, – решительно возразил он. – Давай он лучше к нам в кафе присоединится, я вас обеих с ним и познакомлю. Если он еще согласится, – добавил он.
– Нет уж, – возмутилась я, – я это все придумала, я и знакомиться первая буду. И потом – ты же сам говорил, что он – молодой еще, он людей плохо знает, ему сначала нужно поговорить с кем-то, перед кем скрываться не нужно. Не говоря уже о том, что я смогу ему и человеческую точку зрения на эту ситуацию высказать.
– Ну, ладно, – неохотно согласился он. – Может, так даже и лучше будет. Я ему сначала этот этап предложу – посмотрим, как он к нему отнесется… – Он вдруг подозрительно уставился на меня: – А все последующие этапы у тебя в голове уже тоже родились?
– Конечно, – с готовностью кивнула я. – Познакомятся они на пикнике – на том, о котором вы с Сергеем договорились. А потом уже на свадьбе… Или, к примеру, он может Галю пару раз домой проводить… Вот и поговорят. Если захотят, конечно. А там, может, и подружатся…
Мой ангел принялся ошалело мотать головой.
– Что? – спросила я упавшим голосом. Сейчас опять какой-нибудь… подводный камень найдет – критиковать, это он – мастер, я еще по тому времени, как мы ему биографию придумывали, помню.
– Татьяна, – начал он нерешительно, – а ты можешь мне сказать – точно – что требуется от свидетеля? Он ведь… наверняка… спросит…
– Сейчас, дай-ка вспомнить. – Я старательно нахмурилась. – Ему нужно быть на свадьбе. В костюме. Расписаться в документах. После нас. А потом сидеть рядом с нами в кафе. Или ресторане. Ой… – Я запнулась. – На некоторых свадьбах, по традиции, свидетелям целоваться приходится.
– Что? – завопил он с выражением такого ужаса на лице, что мой ответ родился сам собой.
– Ничего страшного. – Он задохнулся. – У нас будет нетрадиционная свадьба. Так даже проще. Тамаду искать не придется. Слушай, нужно бы этим кафе заняться… Светка говорила, что у нее это – самое хлопотное дело было.
– Займемся, – пообещал он. – Вот дай мне Галиного балбеса обломать – и сразу же займемся. Ты уверена, что ничего не забыла? О свидетелях?
Я задумалась – и вдруг почувствовала, что у меня земля из-под ног уходит. Ну, надо же – а как все красиво складывалось… От обиды у меня чуть слезы на глаза не навернулись.
– Что случилось? – Ну, конечно – он тут же учуял, что у меня что-то не стыкуется.
– По-моему, ничего не выйдет, – медленно сказала я.
– Почему? – быстро спросил он.
– Свидетелю нужен паспорт, – произнесла я, зная, что на этом на всех моих гениальных планах можно ставить точку.
– Паспорт? – задумчиво протянул он. – Это хуже. Но я, пожалуй, попробую…
– Правда? – просияла я.
– Попробую, – повторил он. – Но я пока ничего не обещаю!
Можно подумать, я когда-нибудь сомневалась в его способностях решить любые, даже самые невозможные задачи. По крайней мере, вслух. По крайней мере, после того, как он вернулся.
Я еле-еле дожила до субботы. Каждый день до конца недели мы втроем (вчетвером, конечно, но Галя об этом не знала) ходили обедать в кафе и вели там философские беседы. Я время от времени вставляла примеры из своей жизни – и мало-помалу Галя разговорилась о себе. Ее история где-то напоминала мою: год назад ее младшая сестра вышла замуж, перед свадьбой мать расплакалась, как положено: «Вот разлетаются девочки из гнезда – скоро совсем одна останусь!», и Галя решила, что ей суждено не свою жизнь строить, а других от тоски и одиночества избавлять. Мне было интересно слушать ее – до сих пор она редко откровенничала – но, честно говоря, мне уже не терпелось из первых рук узнать, что думает по этому поводу ее ангел. Анатолий – так всех участников конфликта выслушать может, а я?
Лес поступает к нашему городу со стороны, противоположной той, где расположен мой дом. Вернее, подступал. Лет десять-пятнадцать назад это действительно был громадный лесной массив, но город неуклонно разрастался, наступал на него – здесь ряд домов в него вклинился, там дорогу проложили или линию электропередач протянули – и растаскивал его на отдельные лесополосы между жилыми массивами. Но ездить туда все еще было приятно – и недолго: от нашего офиса прямой маршруткой минут сорок до конечной, а там минут десять-пятнадцать пешком, пока место подходящее найдется.
Кроме нас, других пассажиров в маршрутке почти не оказалось (когда мы с сотрудниками собрались, наконец, все остальные желающие отдохнуть в лесу уже давно были там), что было весьма кстати, поскольку сегодня – по вполне понятным причинам – мой ангел не мог в транспорте материализоваться. А может, и Галин тоже. Я внимательно рассмотрела нескольких попутчиков, но ничего особенного в глаза мне не бросилось. Моего ангела научили коллег распознавать – вот бы мне так! Где же он примостился-то? Всю дорогу я просидела, как на иголках, не зная, то ли на задний ряд сидений смотреть, то ли вперед – на незанятые места возле водителя. Хорошо, хоть ребята вокруг галдели – можно было спокойно, не вызывая подозрений, во все стороны головой вертеть. Когда мы выбрались, наконец, из маршрутки, я даже немного отстала – и тут же что-то дернуло меня за рукав. Уф, слава Богу!
Найдя подходящую поляну, все тут же побросали свои сумки, где попало, и занялись костром. И, как это обычно бывает с дитятей, за которое семь нянек берутся, костер категорически отказывался разгораться. Понаблюдав минут пятнадцать за тщетной суетой вокруг него, я громко сказала, ни к кому конкретно не обращаясь: – Пойду я, наверно, еще сучьев принесу.
Галя с Леной тут же предложили составить мне компанию, но я быстро отказалась.
– Да бросьте, девчонки, я далеко отходить не буду, – небрежно махнула я рукой. – Вы лучше еду пока раскладывайте – а то, пока они костер разведут, мы с голоду умрем.
Оглянувшись незаметно по сторонам, я направилась к тому месту, где и деревья стояли погуще, и пространство между ними кустарником поросло. Для правдоподобия время от времени я нагибалась, подбирая с земли сухие ветки. Углубившись в лес на достаточное, как мне показалось, расстояние, я оглянулась. Так, если я ребят не вижу – значит, и они меня тоже.
– Эй, – негромко позвала я, – вы где?
Мой ангел опять материализовался в полушаге от меня – и я опять подпрыгнула. Нет, совести у него определенно нет – тут и так нервы напряжены до предела, за поездку издергались, а он еще прямо под носом у меня выскакивает, как чертик из табакерки!
– Ты, что, один? – спросила я упавшим голосом, отдышавшись.
– Не один, – буркнул он, – только он показываться не хочет. Сказал, что просто поговорит с тобой.
М-да, где-то я уже с этим ангельским недоверием сталкивалась. Ничего. В том же самом где-то мне все же удалось преодолеть его. Главное – остаться с ним наедине, чтобы его взыскующее око собрата и коллеги не смущало.
– А можно мне хоть узнать, куда смотреть во время разговора? – спросила я.
Мой ангел кивнул головой направо от себя.
– Ладно, ты давай, иди – тебе же за Галей присматривать пока нужно, – бросила я, пристально вглядываясь в пустое пространство рядом с его правым плечом. Черт, ну, хоть бы что-то там шевельнулось!
– Все? – спросил он сквозь зубы.
– Что – все? – не поняла я.
– Больше никаких указаний не будет? – разъяснил он.
– Господи, да прости, пожалуйста, – быстро проговорила я. – Я не собиралась говорить тебе, что делать – просто не хотелось время терять, я же не могу надолго отлучаться.
– А вот это – здравая мысль, – отозвался он уже спокойнее. – У тебя есть минут десять, от силы пятнадцать. – Он сделал шаг в сторону нашей поляны и исчез.
Проводив его глазами, я – конечно же – потеряла место, на которое мне следовало смотреть. Растеряно водя глазами вправо и влево, я сказала: – Э… Здравствуйте.
– Здравствуйте, – донеслось откуда-то слева. Или я совсем не умею в пространстве ориентироваться, или он еще и в сторону отступил. – О чем Вы хотели со мной поговорить?
– Да я, собственно, познакомиться в первую очередь хотела, – ответила я. – Почему Вы не хотите мне показаться?
– Мне неприятности не нужны, – буркнул он.
– Да какие неприятности! – воскликнула я. – Я же про вас и так знаю, и Ваше… начальство знает, что я об этом знаю. И ни в малейшей степени, насколько мне известно, не возражает. Я и других ангелов тоже знаю, – не удержалась я, чтобы не похвастаться.
– Мне Ваш… Анатолий рассказывал, – опять буркнул он.
– Ну, так в чем же дело? – продолжала настаивать я. – Ни правила секретности Вы не нарушаете, ни от работы своей не отвлекаетесь… Ну, пожалуйста! Вы даже представить себе не можете, как трудно разговаривать, когда не видишь собеседника!
Ответом мне послужило молчание. Я мысленно чертыхнулась. Вот же наградил Господь языком неуемным! Вот сейчас возьмет – и даже разговаривать со мной откажется. Я сделала маленький шажок в его направлении, чтобы – в крайнем случае – хоть попытаться схватить его, на ощупь, если он бежать вздумает.
Он появился неожиданно и целиком – так же, как это всегда делал мой ангел. Я уставилась на него во все глаза – и сразу поняла, что имел в виду мой ангел, говоря, что он – молодой. Люди с такой внешностью всегда – даже в зрелом возрасте – выглядят совсем юными. Совсем невысокий (даже мне не приходилось на него снизу вверх смотреть), худенький, неуклюжий какой-то, словно цыпленок-переросток, который из пушистого желтого комочка уже вырос, а до петуха еще не дорос. Он еще и сутулился, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда руки девать. Кучерявые волосы торчали во все стороны ярко-рыжими пружинками; лицо в веснушках – не только курносый нос, но и щеки тоже; губы… не пойму, то ли просто тонкие, то ли сейчас он их в ниточку поджал. Брови – тоже рыжие – насуплены, глаза так и шныряют во все стороны, словно в поисках неотвратимой опасности…
– Спасибо, – тихо сказала я, и он впервые глянул на меня. Ярко-голубыми, круглыми, перепуганными глазами. Я чуть не прыснула – ну, вылитый персонаж из знаменитого мультика!
Ничего себе, неприметная внешность!
– Вы знаете, Ваш… Анатолий предупреждал меня, что с Вами легче согласиться, чем спорить, – сообщил он мне достаточно едким тоном. – Теперь я вижу, что он имел в виду.
О, когда видишь собеседника – его и слышишь лучше; интонации как-то четче улавливаешь. Довольно высокий для мужчины голос, но какой-то… ехидно-ворчливый, колючий, как кактус – противный, одним словом, как мой ангел выразился.
– Я не знаю, что он там Вам… – начала я с достоинством, и вдруг у меня вырвалось: – Слушайте, можно, я к Вам на «ты» обращаться буду? – Ну, в самом деле – мальчишка мальчишкой; Выкать я ему еще буду!
Он моргнул. – Ну, наверно… можно. – И вдруг он улыбнулся: – Мне так тоже проще будет, а то – вроде с отцами-архангелами беседуешь.
И эта хитрая улыбка, от которой у него сморщился нос и веснушки на щеках сложились в лучики, поставила окончательную точку в моем отношении к нему. Да, он – действительно совсем еще молоденький, жизни не знает (по крайней мере, нашей), впервые с серьезными проблемами столкнулся – и ему непременно нужны добрый совет, поддержка и наставление. Он перед всем белым светом хорохорится, изображая из себя бывалого знатока своего дела, а ему просто нужно выговориться, выплеснуть все сомнения и тревоги, которые накопились в нем за все это время трудового одиночества… Так вот же она – я, которую даже подруги прозвали «Большое Ухо»!
– Слушай, так ты сможешь нам помочь? – быстро заговорила я. Пусть сначала свою нужность почувствует.
– Татьяна, я не знаю, – нерешительно протянул он. – Это очень рискованно…
– Ничего не рискованно, – решительно перебила его я. – Даже если нас в стороне оставить – возьми хоть Анабель. Она с Франсуа сама познакомилась, как обычная женщина, и не один месяц с ним встречалась, а он и понятия не имел, кто она…
– Какая Анабель? – уставился он на меня.
Господи, о чем они две недели болтали? – Знаешь Франсуа – француза, который к нам приезжает? – Он кивнул. – Так вот, у него тоже есть ангел – Анабель – и она уже несколько лет в видимости на земле живет. Но сначала они познакомились, как два человека.
– Да? – впервые в его голосе прозвучал явный интерес.
– Да, – кивнула я. – А тебя мы Гале представим как нашего друга – ты не против, правда? – и, в случае чего, поможем. И потом – мы тебя не только ей представим, там же толпа народа будет.
– Что?! – Он отшатнулся от меня.
– Вот только не нужно мне такие глаза делать! – возмутилась я. – Ты сам прекрасно знаешь – по транспорту, хотя бы – что в толпе затеряться легче и не привлекать к себе излишнего внимания. Галя там тоже новый человек будет – вот мы вас всех перезнакомим, и храни ее себе на здоровье – без ее ведома, как раньше, но зато в полной видимости и в тесном контакте. Тебе же легче будет. И потом… – Я замолчала.
– Что? – еще более испуганно сказал он, ошарашено мотая головой.
– Ты знаешь, наверное, только я могу сказать тебе, как нам, людям, нужно иногда, чтобы нас просто выслушали, – продолжила я, внимательно следя за его реакцией, – как нам трудно, когда мыслей в голове – тьма тьмущая, а поделиться-то и не с кем…
– Это я могу себе представить, – буркнул он, отводя в сторону глаза.
– А если можешь, почему же ты не хочешь дать ей такую возможность? – добавила я горячности в тон. – Ведь это же – твоя работа, в конце концов: облегчать ее жизнь, делать ее лучше…
– Сколько можно болтать? – послышалось вдруг яростное шипение из-за моей спины. Мы с Галиным ангелом одновременно подпрыгнули. Резко обернувшись (все еще в прыжке) я наткнулась глазами на не менее яростный взгляд. Моего ангела, естественно.
– Фу, ты, черт, – выдохнула я. – Обязательно тебе – вот так, из-за спины подкрадываться?
– Что подкрадываться? Что подкрадываться? – рявкнул он. – Они уже там кушать садятся!
– Да? – Я глянула на сиротливый десяток веток у себя в руках – ладно, сойдет; скажу, что остальные сырыми были. – Тогда я пошла.
– Куда пошла? – Мне показалось, что еще немного – и у моего ангела дым из ушей повалит, а из глаз – пламя. – Куда пошла? А я?
– Что – ты? – воззрилась я на него в полном недоумении.
– Ты куда наши бутерброды подевала? – быстро спросил он.
– Не знаю, они в сумке были, – ответила я, начиная прозревать.
– А сумка где? – еще быстрее спросил он.
– Ну, ты же сам видел – я ее под деревом оставила, – сказала я, старательно сдерживая улыбку. Похоже, мои приключения на сегодня еще не закончились.
– О Боже, – простонал он, – Галя отнесла ее к костру! Что смешного? Нет, что смешного, я тебя спрашиваю? – Интересно, как ему удается кричать шепотом? – Сама сейчас… подкрепляться пойдет, а мне – что… до вечера… облизываться?
– Ну, идем – я тебе сейчас стащу что-нибудь, – рассмеялась я, уже не скрываясь.
Галин ангел переводил взгляд с меня на Анатолия – с отвисшей челюстью.
– Значит, договорились? – бросила я ему через плечо, уже возвращаясь к костру. – На следующие выходные – с нами к реке, знакомиться со всеми нашими друзьями, да?
– Да подожди ты… – воскликнул он, и мой ангел вдруг резко остановился.
Он, что, не понимает, что у меня больше нет времени продолжать этот разговор? «Кто – он?», вдруг мелькнула у меня ехидная мысль. Неважно – оба.
– Нет уж, мы договорились, – твердо сказала я. – И даже не думай о том, чтобы передумать – я теперь знаю, где ты в офисе прячешься, если понадобится – на ощупь найду.
Вернувшись к костру, я тут же увидела, что пакет с нашими бутербродами кто-то уже действительно выложил на подстилку, играющую роль скатерти. Но пока еще не развернул. Подойдя туда, я посетовала на то, как все-таки в лесу еще сыро – дров толком не найдешь – и спросила у ребят, взял ли кто-то соль. Все дружно кинулись шарить у себя в сумках. Я неторопливо, чтобы не привлекать к себе внимание, развернула наш пакет, вытащила оттуда два – нет, лучше четыре бутерброда и незаметно сунула их себе за спину. Кто-то (я надеялась, что это был мой ангел) выхватил их у меня с такой быстротой, словно боялся, как бы его не опередили. Я тихонько прыснула.
Все оставшиеся три часа нашего пребывания в лесу я прислушивалась к оживленной болтовне моих сотрудников, поглядывала на Галю и пустое пространство то справа, то слева от нее и строила планы знакомства – всех со всеми.
Когда мы вернулись, наконец, в город, простились с ребятами и отправились домой, мой ангел, материализовавшись на пути к нашей маршрутке, всю дорогу как-то странно на меня поглядывал.
– Ну, вот видишь, – не выдержала я, – все оказалось не так уж и трудно. Он на самом деле еще очень молодой, с ним нужно только правильные слова найти.
– Ну да, – нейтрально отреагировал мой ангел. Вкладывай в эту фразу, что хочешь. Я предпочла вложить в нее согласие. – Ну, и как он тебе? – спросил он осторожно.
– Кто – Тоша? – спросила я в ответ, не успев подумать.
– Кто?! – рыкнул он, и я охнула.
– Ой, он у меня тоже как-то сам собой назвался, – быстро заговорила я, и, чувствуя, что аналогия пришлась как-то совсем некстати, решила объяснить: – Ты ведь и сам его видел: рыжий, конопатый – ну, вылитый Антошка! Да он и до Антошки еще не дорос – мальчишка совсем! Вот Тошка – ему в самый раз.
Мой ангел хмыкнул – в этот нейтральный звук я предпочла вложить одобрение. Тем более что явного порицания за ним не последовало.
– А что он-то сказал? – робко поинтересовалась я. – Поедет с нами к реке?
– Поедет, Татьяна, поедет. – На этот раз он фыркнул явно одобрительно. – Он сегодня воочию убедился, что твое приглашение следует рассматривать, как вызов контрольной комиссии.
Это он на что намекает? Когда это я на кого давила? Я всего лишь объяснила – по-простому, по-человечески – Галиному незадачливому хранителю, как можно достигнуть большей откровенности и доверительности в его же, между прочим, работе! И – как я и предполагала – он принял ненавязчивый совет куда охотнее, чем прямое поучение. Не мешало бы и моему ангелу об этом задуматься…
– Вот и хорошо, – миролюбиво отозвалась я, – вот и имя ему пригодится… Только ты ему не говори пока, ладно? Я сама ему скажу.
– О нет, – воскликнул мой ангел с непонятным оживлением в голосе, – об этом я ему точно говорить не буду.
Ну, наконец-то – хоть в чем-то он мне свободу действий дает! Вот увидел же сегодня – сам увидел, что мои идеи весьма положительные результаты приносят.
– Нужно будет ему еще профессию придумать, – обронила я. Голова тут же принялась с готовностью трудиться над поставленной задачей.
– А тут и придумывать нечего, – неожиданно рассмеялся мой ангел. – Если бы он о Гале столько думал, сколько о компьютерах – при одном их упоминании его от восторга трясти начинает…
С разочарованным вздохом голова принялась искать другие области применения своих талантов. – Да, вот еще – его нужно будет хоть как-то к еде приобщить, – вспомнила я.
– С бутербродами я его уже сегодня… ознакомил, – насмешливо сообщил мне мой ангел. – Для поездки к реке хватит.
Так вот почему он с такой готовностью мне пальму первенства с именем отдал! Научился, понимаешь, когда я ему биографию ваяла – а теперь сам все наперед придумал и еще и дразнится! Ничего-ничего, мы еще посмотрим, к чьим словам Тоша скорее прислушиваться начнет. Мой-то ангел только и привык, что командовать – ему и в голову не приходит отнестись с чуткостью и понимаем к неуверенности молодого коллеги в своих силах.
– Отлично, – подвела итог я, воодушевляясь грандиозностью задачи поддержки юных талантов. – Вот прямо сегодня Светке и позвоним, насчет выходных договоримся.
Но моя следующая встреча с Галиным ангелом произошла немного раньше.
В понедельник мой ангел пошел на работу. В смысле – на обычную, земную работу. Марина позвонила нам еще во вторник – с тем, чтобы сообщить моему ангелу, что договорилась о его первой встрече с ее сопровождающими групп. Если та пройдет успешно, добавила она, то можно будет и о постоянном сотрудничестве поговорить. И предложила ему приступить к работе прямо на следующий день. Перепугавшись, видимо, до смерти, мой ангел принялся изображать из себя чрезвычайно занятого специалиста нарасхват, и сообщил Марине, что у него уже вся неделя по часам расписана. В конце концов, они договорились, что он приедет в ее турагентство в понедельник.
Все воскресенье прошло у нас в наставлениях. Представляя себе – один за другим – всевозможные ужасы, которые могут – нет, просто должны! – случиться со мной в его отсутствие, он засыпал меня инструкциями, как вести себя в транспорте, как выходить из него, как смотреть под ноги, чтобы не упасть, и как обращаться с кофеваркой, чтобы не обжечься. Он бы мне еще рассказал, на какое плечо сумку вешать! Если он так же с Галиным Тошей разговаривает – немудрено, что тот с большей готовностью к моим словам прислушивается. Но я слушала его и покорно кивала. Не хватало еще, чтобы он передумал на работу ехать.
Поскольку до Марининого офиса добираться дольше, в понедельник мы вышли из дому раньше. Когда я приехала на работу, меня встретили удивленные взгляды немногих опередивших меня сотрудников. Можно подумать, что я каждый день на работу опаздываю!
Галя тоже оторопела, зайдя в офис и увидев меня уже на рабочем месте.
– Ты что это сегодня… так рано? – спросила она настороженно, кладя сумку на свой стол.
– Да… так вышло, – бросила я, еще больше раздражаясь. Когда опаздываешь, тебя хоть с сочувствием спрашивают, что случилось.
– Сегодня вместе обедаем или как? – нерешительно поинтересовалась она.
Понятно – если я сегодня раньше приехала, значит, все должно измениться.
