Текст книги "Бычки в томате"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Эта твоя Магда мне нравится, – обратилась я к Эльжбете. – Я скоро возвращаюсь в Польшу, дай мне ее телефон. В чем вообще настоящая причина этого наезда на Марию Рохач заключается?

– Столько разговоров, – тяжело вздохнула Эльжбета – Магда говорит, это месть.

– За что?

– Вацлав набивался к ней в литературные агенты, а она отказала.

– Ага, поэтому он по ее агенту прошелся!

– Да из зависти.

Тут я слегка удивилась:

– Это-то при чем? Какая между ними конкуренция? Он же обычные романы не пишет, исключительно творит высокую поэзию! Сам на сей счет распространялся. И переводами не занимается, он же в шведском ни бум-бум.

– Так у нее же заработки больше. Плюс известность. А у него – пусто. Набивался ехать с ней вместе в Стокгольм в качестве импресарио, ну, как сопровождающий.

Я не верила своим ушам. Мария Рохач могла ехать в Швецию, когда ей заблагорассудится, на свои собственные, самые что ни на есть легальные деньги, ведь у нее там были гонорары, даже приглашение не требовалось. Так же, как я, к примеру, могла отправляться в Чехословакию, ГДР и даже СССР! Она знала английский и немецкий, на кой, простите, ляд ей импресарио?

– Эльжбета объясни, наконец, в чем дело? – жалобно взмолилась я. – Хоть по кусочкам, но в деталях.

– Если не знаешь, в чем дело, то дело в деньгах? – догадалась, злорадствуя, Мажена.

Эльжбета опять вздохнула, на этот раз с благодарностью.

– Понятное дело. Плел ей, что ее там ждут не дождутся, приглашают напропалую и за все платят. Она же совсем не хотела ехать, ей горный климат вреден, а Швеция – страна гор. К счастью, скоро выяснилось – кто-то оттуда приехал, знакомый Магды, – что все это вранье. Там были очень неприятно удивлены, когда узнали, что пани Рохач набивается в гости, причем требует приглашения с сопровождающим лицом и за их счет. Магда просто рвала и метала, вот мне все это и выпалила.

– От Водолея, что ли, узнали? Интересно, на каком языке?

– Из Министерства культуры и шведского посольства. Через них пытался все обстряпать. И не ее одну так подставил. Но при этом продолжал на публике, по своему обыкновению, на нее бросаться, обнимать и целовать.

Тема разбухала на глазах, но я начала опасаться, что больше мне ничего выдоить из Эльжбеты не удастся, и так, учитывая ее молчаливость, она совершила, можно сказать, ораторский подвиг. Видно, очень ее это дело зацепило, раз так разговорилась.

– А кого еще? – не унималась Мажена, которая была приятельницей Эльжбеты и могла надеяться на продолжение.

Та пожала плечами:

– Всех я не знаю. Магде известно больше, но она работает в другой области, а тут надо быть в гуще событий. Вот Стефан должен быть в курсе, он сегодня приезжает. Это он мне сказал, что Буцкий врет, как сивый мерин, и так пыжится, что вот– вот лопнет. Алицию он тоже грязью вымажет, будьте уверены.

– Господь с тобой! Алиция-то здесь при чем? Она же романов не пишет, у нее к перу и бумаге просто отвращение!

– Зато фигура колоритная, есть где душу отвести, разве нет?

Мажена от возмущения потеряла дар речи, а я почувствовала, что вот-вот взорвусь.

– Пусть только попробует! Я ему специально при всем честном народе всучу его бычков в томате и вежливо так поинтересуюсь: не полагает ли он, будто Алиция своих гостей морит голодом, или привез это в подарок? Любую гадость скажу, все, что взбредет в голову, а потом еще и в книгу вставлю! И про Данию спрошу. Собирается ли он в подробностях описывать, как путешествовал по стране и тесно контактировал со шведами?

– Ну и послал бог гостей! – сердито фыркнула Мажена. – Только Мариана не хватает!

– Сплюнь ты это имя три раза через левое плечо и постучи по дереву, а то еще накличешь. В прошлом году я с ним столкнулась, к счастью ненадолго, перед самым отъездом, но и этого хватило.

– Мариана не знаю, – равнодушно заметила Эльжбета. – Это кто?

– Один молодой… – хором начали мы с Маженой, а потом каждая продолжила по-своему, и дебил столкнулся с кретином.

Я уступила право голоса Мажене.

– Ты бы видела, как он жрет! Недотепа, но только не насчет жратвы. Я конечно все понимаю, человек он молодой, лет двадцати, организм растущий, но он любой откормочной свиноферме сто очков вперед даст. Здесь у него сестра и зять, зять – датчанин, сестра тоже не дура, гонит его паршивой метлой, чтобы нашел работу. Только он и работа – понятия несовместимые. К Алиции пристал, чтобы нашла ему занятие, где денег побольше и можно не напрягаться. Просто тошно делается!

– Неужели составит конкуренцию нашему знатоку вин?

Смотрите-ка, что с Эльжбетой сделалось! Раньше бы поленилась комментировать профессиональные экзерсисы пана Вацлава в качестве сомелье, а теперь? Наверное, это Олаф на нее хорошо влияет.

Мажена, несмотря ни на что, сохранила здравую хозяйственную сметку.

– Кстати о Мариане, тьфу на него. Раз уж мы здесь, не купить ли чего из еды?

Чтобы вернуть себе душевное равновесие, мы подробно обсудили проблему продуктов и пришли к выводу, что Алиции придется открыть морозилку в ателье. А если окажется, что там одна-единственная баранья нога, о которой мне не раз случалось слышать, но видеть не доводилось и которая энтузиазма у меня не вызывала, что поделаешь, придется еще раз смотаться в магазин. Теперь же, без составленного лично хозяйкой списка, я рискнула купить только картошку и фрикадельки. А пан Буцкий будет лопать деликатесы только через мой труп!

Домой мы вернулись в крайне расстроенном состоянии, перед глазами у меня маячил мой собственный труп.

* * *

– Явились не запылились! – приветствовала нас Алиция. – За смертью вас посылать.

По исключительной радушности встречи стало ясно, что хозяйка нами недовольна, но не так чтобы очень, и надобности маскировать свои чувства саблезубой улыбкой у нее пока не возникло. Причина же недовольства тоже легко угадывалась: мы бросили ее с Олафом и парой из Вероны, что исключало нормальный образ жизни. А она собиралась исследовать морозилку в ателье и никак не могла решить, что делать с этими козлом, капустой и волком? Здорово у меня здесь получилось, даже нетрудно догадаться, кто есть кто! Что ей оставалось делать? Призвать на помощь Олафа, а эту парочку оставить наедине? Взять с собой пана Вацлава, а Юлию бросить Олафу на растерзание? Так ведь пан Вацлав тут же примется восхищаться всем увиденным в ателье, а посмотреть там было на что…

С нашим возвращением проблема решилась сама собой. Алиция забрала с собой самую тупую в языковом отношении личность, то есть меня, и я впервые в жизни порадовалась, что не владею иностранными языками, о чем раньше всегда жалела. Восторгов с моей стороны хозяйка могла не опасаться, так как расставленную на большом столе керамику я частично уже видела, а свое мнение на предмет эстетических достоинств этих изделий держала при себе. Меня другое занимало.

Мы приступили к разбору завалов в морозилке.

– Ты мне вот что скажи, – напустилась я на подругу, принимая от нее таинственные, насмерть замороженные кусищи неизвестно чего в разных упаковках, – что ты делала, когда вы искали под юккой метки от ручек? Визжала и подпрыгивала?

– Сдурела? Зубами скрипела.

– Громко?

– У тебя, похоже, совсем с головой плохо. Я свои зубы берегу, они у меня почти все свои, кроме одного, но и к нему я очень привязана.

– И не слушала, что он говорил?

– Кто?

– Да этот Ромео, он же водолей, говорун, панголин, пустобрех…

– Губошлеп и дармоед… – подхватила Алиция. – Ты гляди! – язвительно продолжала она. – А я и не заметила, что побывала в такой большой компании! Положи это куда-нибудь, а то еще упустишь.

– А что ты ищешь-то?

– У меня где-то был замечательный кусок свинины, хочу запечь. А вы что купили?

– Фрикадельки.

– Замороженные?

– Нет, готовые, только разогреть. А еще хлеб, картошку и самый плохой сыр.

– Отлично. Фрокост [4]4
  Фрокост – второй завтрак у норвежцев между двенадцатью и часом дня, по количеству блюд приближается к русскому обеду.


[Закрыть] у нас есть…

– Да, и рыбу. Мы можем ее слопать на пару с Олафом.

– Вот и замечательно. А что они говорили?

– Кто?

– Ну, та компания…

– Я так и думала, что ты все мимо ушей пропустила. Ладно, проехали.

– А ты ему и поверила.

– Еще чего! Чтоб ты визжала и скакала? Вот настоящую истерику я у тебя видела, правда, всего только раз…

– Да ты что? – искренне изумилась подруга. – Когда?

– Когда ты думала, что Торстен сгорел вместе с твоей машиной.

– Точно, было такое. И как тебе зрелище?

– Впечатлило. Интересно, как ты эту свинину узнаешь?

– По упаковке. Она с розовой ленточкой. О, нашла!

Алиция с трудом разогнулась, потерла свою поясницу, затем снова нырнула в морозилку и извлекла очередную керамическую окаменелость с пришпандоренными остатками розового бантика.

Давно пора. В руках у меня накопилось полтонны ледышек, а задом я удерживала от падения еще столько же глубоко замороженных продуктов, сваленных как попало на стеллаж, и жалела, что отказалась от помощи пана Вацлава. В этом случае именно он рисковал бы отморозить филейные части тела, а не я. Подруга понемногу начала освобождать меня от тяжелой ноши.

– Эльжбета рассказала жуткие вещи, – сообщила я ей шепотом. – И велела тебе все повторить.

– А чего ты шепчешь? – удивилась Алиция.

– Чтобы не подслушали. Я не знаю, кто у тебя там наверху.

Алиция машинально попятилась на три шага и заглянула на лестницу.

– Не морочь мне голову. Оттуда ничего не слышно, а в салоне, я почти уверена, наш болтун распинается. Но там две разумные девушки, наверняка сообразят, что ты воспользуешься случаем?

– Ладно, только давай прячь свои стратегические запасы, а то у меня весь зад обледенел А кричать я все равно не буду, ты и шепот разберешь, у тебя слух, как у летучей мыши.

– Не у летучей мыши, а у змеи. Змея ни фига не видит, зато слышит и ощущает. Движение, к примеру.

– Температуру и тепло. Правильно?

– Правильно. Это и есть твои жуткости, про мышь и змею? – спросила Алиция.

– Нет, про Водолея. Эльжбета рассказала, что ее приятельница, племянница Марии Рохач, некая Магда, говорит, что он – лживая свинья. Подробности прямо сейчас будешь слушать?

Алиция освободила меня от последнего айсберга, сгребла кучу ледяных глыб из-за моей спины, закрыла морозилку и внимательно посмотрела на меня.

– Я Марию Рохач читаю и знаю, кто она. Ты хочешь сказать, что Эльжбета сообщила какие-то подробности? С ней что-то случилось?

Я отряхнула опилки, которые ровным слоем покрывали верхнюю полку стеллажа и успели уже примерзнуть к моей юбке, поднялась по лестнице на две ступеньки и подозрительно посмотрела наверх. Ничего подозрительного не обнаружилось.

– Эльжбету проняло настолько, что она начала выдавать информацию целыми предложениями. Когда вернусь, обязательно переговорю с этой Магдой. Эльжбета утверждает, что ей больше известно, и Стефану, кстати, тоже. Мажену, чтоб ты не сомневалась, тоже проняло.

– Тоже?

– Тоже.

– Ну-ну…

Алиция некоторое время разглядывала дверцу морозилки, будто увидела ее впервые в жизни. А я вдруг сообразила, что во время раскопок ледника мы вытащили множество самых разных вещей, но только не пресловутую баранью ногу, а ведь она вроде должна быть там. Или нет?

– А баранья нога? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Что баранья нога?

– Ходят слухи, что она там А почему ты ее не извлекла?

– Там она. И что с того? Лежит в самом низу, ее первую туда запихнула. На кой черт мне ее вынимать? Ты что, по ней соскучалась?

– Упаси боже, нет! Это я так спросила, из вежливости…

Сверху донеслись какие-то неясные звуки. Алиция встрепенулась и вернулась к действительности.

– Пора заняться разморозкой свинины, иначе обед у нас будет послезавтра. Пошли отсюда. Что там у них наверху творится?

– А этот кусище в микроволновку влезет?

– Не могу сказать, надо проверить. Если нет, то разморожу в духовке. Иди вперед и открой мне дверь, эта мороженая зараза жутко жжется.

Я протиснулась мимо нее на лестницу, но перед дверью в нерешительности остановилась:

– Постучать? Может, мы лучше низом пройдем?

– Иди ты, если хочешь, низом, можешь даже подземный ход прорыть, а мне бы скорее от этой ледышки избавиться, все руки отморозила!

Я вежливо постучала и, не дожидаясь ответа, открыла дверь. Комната Буцких была пуста, дверь в салон открыта нараспашку, я пропустила Алицию вперед и из-за ее спины узрела живое воплощение клинического случая сглаза, скрещенного с невезухой. Рассредоточенная по кухне, салону и террасе компания увеличилась на одного человека. Это был Мариан!

Разумеется, Мариан занимал стратегическую позицию около плиты. Путь к холодильнику и шкафчику с едой ему преграждала Мажена, которая, казалось вот-вот раскинет руки и зарычит. «Только через мой труп!» А ведь я же просила ее в кафе сплюнуть три раза через левое плечо в случае необходимости, так нет же, поленилась, плюнула только раз!

Юлия сидела в салоне на диване. Как всегда не в меру резвый пан Вацлав расположился в центре, двоясь и троясь, чтобы захватить как можно больше места, Олаф сидел в кресле у выхода в сад, Эльжбета рядом с ним Рюкзак Мариана валялся на полу у порога кухни. Алиция при виде этой компании нехорошо ощерилась, но ледяная глыба, которую она держала в руках, помогла ей справиться с эмоциями.

– О, Алиция… – радостно начал Мариан. – Рад видеть!

– Уберите это с дороги! – прошипела хозяйка, пиная мешавший пройти рюкзак и даже не притворяясь, что это вышло случайно. – Быстро!

Пан Вацлав и Мариан кинулись выполнять ее приказ одновременно. Мариан вяло, а пан Вацлав энергично и со свойственным ему энтузиазмом, только вот Мариану его имущество было гораздо ближе к телу. В результате оба встретились точно над препятствием, синхронно нагнулись и так сильно столкнулись лбами, что даже эхо от стен отразилось. Энергия пана Вацлава сделала свое дело, Мариана швырнуло назад. Он отшатнулся и наступил на ногу Мажене.

– Твою же мать! – именно так, ясно и недвусмысленно выразила свои переживания Мажена, но плацдарма своего не сдала и пути к холодильнику не разблокировала.

Алиция сначала с грохотом опустила ледяной кус на столешницу рядом с микроволновкой, а затем прикинула, поместится ли он в камере. До всего остального ей не было дела Я с увлечением следила за ее действиями. Это ж надо, влезет!

– Фу! – вздохнула она с облегчением. – Я уж и не надеялась…

– Я, конечно, не хочу каркать, – осторожно заметила я за ее спиной, – но он, по-моему, усох и скукожился.

– Ну и что? В микроволновке форму себе и вернет.

– А вот удастся ли потом извлечь?

– Каркать ты и впрямь мастерица. В случае чего подрежу с боков. Привет, Мариан, вы мне пока голову не морочьте, я должна сперва это распаковать.

– Может, положить в воду? – посоветовала Мажена.

– Хорошая мысль! Можете уже начинать заниматься обедом.

Услышав последнее слово, Мариан проявил необыкновенную активность: собственноручно раздвинул стол, чем практически полностью перекрыл сообщение между кухней и салоном, и все говорил, говорил что-то, но его никто не слушал. Он оглянулся и притормозил. Все съедобное оказалось в недоступной ему части помещения, от огорчения он сразу подрастерял боевой настрой, но не сдался и принялся раскладывать оказавшиеся в зоне досягаемости обеденные салфетки, как мне показалось, несвежие, но Мариан на такие мелочи внимания не обращал…

И тут словно кто-то меня пальцем в бок ткнул. Я бросила взгляд на пустое компостное ведро и убедилась, что желтой салфетки рядом с ним нет! А ведь была. Алиция унесла только кору, а сложенная вчетверо подкладка, на которой она лежала, осталась лежать на месте.

Я взглянула на стол Ничего не скажешь, Мариан постарался на славу: салфетка из-под яблоневой коры, аккуратно расправленная, лежала под прибором пана Вацлава На ней хорошо были видны мелкие коричневые крошки, похожие на хлебные. Я открыла было рот, но тут же его закрыла, не издав ни звука. Решила притормозить из солидарности с Марианом и подумала о пиве…

Алиция в своей поварской деятельности тоже дала по тормозам и обернулась к нам:

– Где фрикадельки?

– Уже в кастрюле, – сообщила Мажена, массируя себе ступню. – Сделаем тосты, хлеба достаточно, есть сыр и паштет. Салат я сейчас порву, с помидорами тоже проблем не будет. Могу яйца сварить, по половинке на брата.

Все это прозвучало на фоне бубнения, доносившегося из салона, где пан Вацлав и Олаф вещали одновременно. Алиция обвела взглядом свою кухню, расстроенно покачала головой и соизволила, наконец, обратить внимание на гостей. Я быстренько выскочила во двор за пивом, которое в холодильнике не умещалось. Оно лежало в тенечке от сараюшки. Когда я вернулась с бутылками, Мариан уже успел целиком и полностью завладеть вниманием Алиции, наплевав на других гостей. Олаф активно осваивал тонкости польского языка, пан Вацлав, разумеется, не молчал, а все вместе это звучало приблизительно так:

– Корва? Мачь? Мой, ну так я сразу и забрал… Массмедиа – великая сила… Корова? С молоко! Ну, ведь у тебя же есть место в ателье, мне достаточно… Искусство тоже, скажу без ложной скромности… Кух-ва? Куррррва! Не молоко? Что он с этим молоком носится? Я думал, может, не надолго… Более откровенная демонстрация секса всегда привлекает… Курва, немолоко… Без? Безмолоко, безмолоко, есть безмолоко… А если здесь, в салоне?

При этом оба пана, Вацлав и Мариан, непроизвольно потирали свои лбы.

– Кому пива?! – крикнула я.

Олаф отреагировал мгновенно:

– Я хотю!

– Скажи, пожалуйста, – подсказала ему от дверей Эльжбета.

– Я, пожалуйста! – на удивление чисто повторил швед.

– Я тоже не прочь…

– С удовольствием…

Я заткнула им пасти тремя бутылками, а с четвертой в руке обратилась к Эльжбете:

– Ты тоже хочешь или просто своего воспитываешь?

– Воспитываю.

Она стояла, опершись о косяк двери, ведущей на террасу, и не отрывала глаз от сидевшей на диване Юлии. Наблюдала она внимательно, но ненавязчиво. Такой спокойный, не агрессивный интерес не привлекал внимания и был практически незаметен. Юлия, похоже, с полнейшим равнодушием наблюдала за клоунадой в салоне.

– Нет, в салоне никто не будет спать, а в ателье разместится Стефан, – мягко, но твердо ответила Алиция Мариану на вопрос, которого я не слышала.

Но Мариан так легко не сдавался:

– А когда он приезжает?

– Сегодня.

– А эти все здесь до которого числа?

– До сентября, – поспешила я ответить за Алицию, что нисколько не соответствовало действительности. – У Стефана тоже отпуск, и он намерен прогостить три недели.

Стефан приезжал всего на три дня, но я сочла необходимым вставить свое веское слово, лишь бы не позволить хозяйке ляпнуть что-нибудь более похожее на правду. Ибо стоило позволить Мариану только на минутку задержаться, он бы поселился тут навеки, и его уже не удалось бы вытравить никакими гербицидами. Алицию же могла исправить только могила: жуткий опыт общения с Марианом ничему ее не научил, она продолжала наивно верить, что гостеприимство – превыше всего.

Фрокост, то бишь обед, наконец поспел. Юлия встала с дивана и заняла свое место. Семеро человек легко разместились за столом Эльжбета продолжила свои наблюдения. Мариан прервал переговоры о ночлеге и замолк, набрав в рот еды.

– Безмолоко, плиз, – вежливо попросил Олаф, элегантно протягивая пустой стакан.

Ему налили молока, нам что, жалко, что ли? Мариан, составив достойную конкуренцию пану Вацлаву, в одночасье покончил с фрикадельками и старательно выгреб ложкой остатки соуса из салатницы. Глядя на него, экономный пан Вацлав осторожно приподнял свою салфетку и стряхнул то, что показалось ему хлебными крошками, в свою тарелку с фрикадельками в густом соусе, тщательно все перемешал и съел. Ну и что из того? От приправы из вредителей еще никто умирал. Поэтому от ахов и охов я воздержалась.

Алиция вообще ничего не заметила. Мажена, наоборот, глаз не сводила с говорливого гостя, ожидая счастливого момента облизывания столовых приборов, но о происхождении салфетки и насекомного мусора на ней она понятия не имела. Меня так и подмывало разнести скорбную весть о страшной гибели несчастных насекомых, но я благоразумно от этого воздержалась. Дернет еще черт кого-нибудь, да ту же Эльжбету, она медик все-таки, броситься спасать жизнь Водолею. Да при чем тут жизнь? Подумаешь, парочка букашек со старой яблони в пищеводе этой вредины!

И тут свершилось чудо. Причем тройное, так как его источником снова стал Мариан. Сначала вредители, они были первыми, уже великое достижение, а потом Мариан вдруг взъелся на Олафа.

– Он что, не может сразу сказать, будет пить молоко или нет? – огорченно выпалил он, с осуждением глядя на шведа. – Лучше бы пиво хлебал…

Видимо, главной причиной его недовольства было быстрое исчезновение еды со стола, а добавки ему почему-то никто не предлагал. И десерта к кофе тоже не дали.

Пан Вацлав не преминул подхватить злободневную пивную тему:

– К сожалению, мы, поляки, не привыкли смешивать пиво с молоком, поэтому наш неподготовленный пищеварительный тракт может отреагировать на эту смесь самым экзотическим образом…

Но Мариан не позволил сбить себя с толку. Он не наелся, и ему было абсолютно по барабану, кто здесь гость и каков его статус. Поэтом он решил требовать продолжения банкета.

– А вообще-то лучшее и самое дешевое пиво в той забегаловке, что у озера, – произнес он проникновенным голосом. – Для туристов там сущий рай, а к пиву еще всякую мелочовку вроде сухариков подают на халяву. Могу показать, тут пешком всего ничего, а вы, я так понимаю, на колесах. Там и подъезд удобный, а швед пускай на своем безмолоке сидит, фраер датский. Да они здесь все такие. Ну что, едем? Можем хоть сейчас.

Мне было известно, что в голодном состоянии Мариан мог свернуть горы и убедить кого угодно в чем угодно. Основной удар пришелся на пана Вацлава. Чтобы устоять перед его натиском, нужны были годы тренировок и специальная подготовка, которой, само собой, у впервые видевших его Буцких не было и в помине.

– Там так здорово, – продолжал он соблазнять гостей. – Даже красивше, чем здесь, у Алиции. И воды полно, и такие большие белые плавают, и вообще. И этот, как его, пейзаж, и свежий воздух всем полезно посмотреть…

Пан Вацлав был застигнут врасплох как напором соблазнителя, так и его предложением.

– Бензина капля осталась, – предпринял он последнюю попытку к сопротивлению. – На остатках доехали…

– А тут рядом есть заправка, да еще подешевле многих…

– Шампусик, ты как? – с надеждой в голосе спросил пан Вацлав.

Юлия, наконец, заметила пристальный к себе интерес Эльжбеты и слегка изменилась в лице.

– Может, в самом деле? – неуверенно произнесла она. – Но я такой прогулки не выдержу. Извините.

– Так я же говорю, на машине, – продолжал гнуть свою линию Мариан.

– Ну, тогда ладно… Тем более если покажешь, как ехать…

– Проще простого!

Юлия подчеркнуто сдержанно встала, а Мариан бросился к своему рюкзаку и поднял его с пола с таким решительным видом, будто тот собирался оказать ему яростное сопротивление. Все трое вышли.

В воздухе повисло напряженное молчание, длившееся довольно долго после того, как стихли звуки отъезжавшего автомобиля супругов Буцких. В абсолютной тишине Мажена сорвалась с места, вылетела из дома, притормозив только у калитки, осторожно выглянула на улицу и вернулась назад уже нормальным аллюром.

– Невероятно! Уехали…

Все ошеломленно молчали еще несколько секунд.

– Дайте мне кофе! – воскликнула Алиция, поднимаясь со стула.

Мажена метнулась на кухню:

– Кофе? Сиди, уже варю! Все, что хочешь! Хоть звезду с неба! Видишь? – Это было сказано уже в мой адрес. – Вовсе и незачем было сплевывать три раза. Прав народ: нет худа без добра! Чудеса, да и только!

– А я сейчас вспомнила, что у Алиции уже было в руках мороженое, – поддержала я предыдущего оратора и развила ее мысль: – Уверена, что она собиралась взять его наверх, но я сбила ее с панталыку бараньей ногой, и она сунула все назад в морозилку. А то был бы у нас десерт со взбитыми сливками и наше чудо накрылось бы медным тазом. Тройное чудо!

– Точно, – мрачно подтвердила Алиция. – Вышло все грубо и бестактно.

– С мороженым? – удивилась Мажена, подавая ей кофе. – Или ты о чуде?

– Спятила? При чем тут мороженое и ваши чудеса! Я про их отъезд с этим недоделанным Марианом. Мороженое и вправду спрятала по ошибке, но я в жизни так себя не вела! Ума не приложу, что теперь делать.

Мне никак не удавалось встрять со своей прекрасной новостью, так как Эльжбета оторвалась от Олафа, который из всего происшедшего и трепотни Мариана не понял ни слова. Но странность ситуации он почувствовал и на всякий случай сидел тихо. Эльжбета попыталась наскоро растолковать ему, что случилось, и с не свойственной ей горячностью напустилась на Алицию:

– Ты совсем чокнулась? Она что, тебе в подвале ничего не рассказала, о чем я им говорила?! И мне теперь придется по-новой?!

– Нет, – дружным хором ответили я, Алиция и Мажена, после чего слово взяла Алиция:

– То есть, да, рассказала. Вкратце.

– В подробностях времени не было, – поспешила я оправдаться.

– Да уж. Змеи и летучие мыши помешали…

– Не мне, а тебе!

– Господи! – простонала Мажена, крутящаяся в кухне с кофе и чаем для всей компании, – и когда вы перестанете ссориться?!

– Мы вообще никогда не ссоримся, – заметила поучительно Алиция. – А сейчас вспоминаем исторические моменты. И несмотря на препятствия в виде фауны, я все же поняла, что с этим павианом дело нечисто.

– Нет, вы только посмотрите, группа авторучечников разрастается! Кстати, это у павианов такая красная задница?

– У них самых.

– А я думала, что у гамадрилов, – удивилась Мажена.

– У гамадрилов разноцветная. Борода и что-то там еще. Забыла, каких цветов. Если хотите, могу прямо сейчас проверить…

Она начала было приподниматься с места, но ее остановили:

– Не надо, сиди спокойно. Сойдет и павиан.

– Вымеем моросено? – задал неожиданный вопрос Олаф, прерывая зоологическую тему столь радикально, что мы некоторое время ошалело молчали.

Мороженое со всего размаху вклинилось в нашу беседу.

– И взбитые сливки, – пискнула я.

– Битые? Бить? Бей в морда! – поделился боевыми воспоминаниями о пребывании в Польше задиристый потомок викингов.

– Я же говорила, не обращайте внимания…

– Надо же, как здорово у него это выходит!

– Вымеем морожено. Битые морда.

– Какой дурак стал учить его польскому?

– Ладно, давайте схожу в ателье и принесу… – неуверенно начала Алиция, снова делая попытку стать.

На этот раз вскочила я.

– Сиди ты и не рыпайся, ради всего святого! Я смотаюсь в магазин и принесу заодно и взбитые сливки. Делов на две минуты. И она пусть тоже, наконец, сядет, а то мотается по кухне, как заведенная! Ведь вы же ничего не знаете, а если я не расскажу, то лопну!

Я соврала. Покупка десерта заняла четыре с половиной минуты. Когда я вернулась с товаром, Эльжбета висела на телефоне, и опасность лопнуть возросла в несколько раз. Эльжбета взглянула на меня:

– Это Магда. Спрашивает, здесь ли ты?

– А что, не видно? – удивилась я настолько, что даже не запротестовала, когда Мажена вырвала у меня из рук сумку.

– Здесь, – ответила в трубку Эльжбета – Погоди, спрошу Алицию. Алиция, Магда спрашивает, можно ли ей прямо сейчас приехать? То есть завтра? Что? Говорит, что спать может прямо в саду на надувном матрасе в спальном мешке… А, говорит, что может и в гостинице, ей тетка денег дала. Что? А, через Швецию. У нее загранпаспорт со шведской визой, знает, что здесь не проверяют… А вообще-то она уже в Швеции. Что ей сказать?

Видя наши проблемы, Олаф сам принялся орудовать на кухне. Золотой парень! Вскрыл две упаковки мороженого, нашел подходящую посуду.

– Вымеем, моросено, в морда, морде, морды, – напевал он себе под нос, баллончиком со взбитыми сливками воспользовался правильно, даже ложечки обнаружил и, довольный собой, подал десерт на стол. Замороченные бабы внимания на него не обращали.

Мажена интенсивно соображала, наморщив лоб:

– Эта твоя Магда молодая и симпатичная? – осторожно поинтересовалась она.

– Даже красивая, – ответила Эльжбета. – Моего возраста.

– Поточнее давай. Худая, полная?

Эльжбета, все еще держа в руке трубку, на минуту задумалась.

– Худющая, как жердь, кожа да кости… Что? Говорит, что поправилась на полкило, с трудом верится. Для женщины очень даже высокая, натуральная блондинка, льняная грива до пояса, космы, но ей к лицу. Васильковые глаза, в общем, эдакая селянка, только тощая…

Мажена явно почувствовала облегчение.

– Порядок, может остановиться у нас. Вернер терпеть не может ни блондинок, ни тощих. И вообще он отправляется в турне на четыре дня и оставляет мне машину.

– Можешь, – произнесла в трубку Эльжбета и, наконец, ее положила. – Завтра будет здесь. Надеюсь, угрозу свою не выполнит и не заявится сюда с тесаком, как обещала.

Поскольку Олаф взял на себя обязанности кельнера, мы могли спокойно посидеть и обменяться впечатлениями. Мажена смотрела на меня подозрительно с тех пор, как я вернулась с мороженым.

– Слушайте, она и впрямь так выглядит, будто вот-вот лопнет. То, что ты хочешь сказать, связано с чудом?

– Тройным? – издевательски фыркнула Алиция, нашаривая сигареты.

– Тройным, да еще каким! – с энтузиазмом подтвердила я. – Могла я, конечно, иметь подозрения насчет скупости нашего панголина… Не имела, но могла. Зато теперь уверена!

– С чего бы это?

– А с того, что он сожрал твоих вредителей!

Алиция так и застыла с зажигалкой.

– Что сожрал?

– Твоих вредителей. Тех, что с яблони.

Подруга прикурила и задумалась. Мажена с Эльжбетой молча смотрели на меня, не понимая, о чем речь.

– Кто из нас пьяная, ты или я? – засомневалась Алиция. – Говори яснее.

– Присоединяюсь, – тут же поддержала ее Мажена.

Яснее, так яснее. Я во всех подробностях напомнила об оторванной коре и с упоением описала удивительные приключения желтой салфетки. Алиция пережила полученную информацию вполне спокойно, зато остальная аудитория была потрясена.

– Стряхнул в свою тарелку?

– Стряхнул.

– И слопал?

– Слопал. Вместе с фрикадельками.

– Отлично. Вот и проверим, поплохеет ему или нет. Если нет, то никакие они не вредители и мне не надо эту яблоню опрыскивать! У меня тут в саду еще такие личинки завелись, не знаю, что с ними делать. Ты как думаешь, может, на нем опробовать? И вообще, при чем здесь скупость, вдруг у него вкусы такие?

– Ты уверена, что там были червячки, а не просто труха? – как всегда без особых эмоций уточнила Эльжбета.

– И труха была, и червяки. Алиция все с пристрастием изучила и обнаружила даже два вида.

Эльжбета задумчиво смотрела в кухонное окно.

– Только не вздумай ему противоядия дать! – категорически запретила Алиция. – Я должна иметь ясность с этими паразитами!

Эльжбета оторвалась от окна, как-то странно посмотрела на нас и пожала плечами. Мажена вдруг ожила и переспросила:

– Погодите, так это Мариан ему подсунул салфетку?