Текст книги "Бычки в томате"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Ясно, что знал. В смысле, лично-то нет, а так, понаслышке. Знал, кто он такой. И один раз видел. Только совсем без понятия был, у кого тот гостил, и вообще ему это по барабану. А как увидал его на экскурсии, то жутко удивился, даже сначала не уверен был, что это пан Вацлав, физиомордия вроде знакомая, а кто такой, не известно. Потом уже на него окрысился.

– Когда?

– Ну, как тот стал с телками обжиматься и с этой его Бригидой тоже. Говорит, достал его, гнида! Мало того, что паразит, каких поискать, так еще и эротоман, чтоб ему провалиться. Но сам не при делах, ведь он за конкурентом своим, Арне этим приглядывал. Они вместе Бригиду окучивали, а она уж больно несговорчивая.

– Неужто дева предпочла пана Вацлава? – удивилась Мажена, снова позабыв о «безутешной вдове».

– Да какое там. Они больше для понта ломались. Говорят, что назло парням, чтобы их завести, а то заторможенные какие-то экземпляры попались в той группе… А так-то сами не прочь.

Стефан игнорировал интимные и несколько противоречивые секреты скандинавской молодежи, которые явно показались ему мало привлекательными, и немного изменил тему:

– Ну, хорошо, а о сетке упоминали?

– Какой сетке?

– Той, в которой камень был. Орудие убийства. У Арнольда была с собой сетка, к примеру такая, в которой футбольные мячи возят?

– Он в футбол не играет. Ничего про сетку не говорил

– А может, нашел где?

Мариан глубоко задумался. О чем он думал, если вообще думал, никто так и не узнал. Взгляд его опять упал на сливки, и он тяжко вздохнул:

– Никто ни о какой сетке не вспоминал Больше спорили, какую надо силищу, чтобы так чувака уделать. Потому психованная и не годится на роль мокрушницы, щуплая она и староватая. Зять рассказывал. А сетка? Не так все просто с ней. Замахнуться правильно надо, ну, как топором, да еще прицелиться… А если маху дать, то чуток покарябаешь, и всего делов. А у топора рукоять чем длинней, тем лучше, но зато попасть труднее. Вот студенты и подначивали друг друга, дескать, пусть, кто в гольф играет, признается. Или в этот, как его? Американский бейсбол. Но никто из них в эти дела не играл, у них в странах гор слишком много, а под гольф нужно плоское поле.

В этом вопросе наш троглодит проявил глубокие познания, за что и был вознагражден Алицией: она долила ему в кофе немного сливок. Имей он сам доступ к сливкам, упаковка уже давно бы кончилась.

Юлия встала с дивана, извинилась и вышла из своего угла. Ее пропустили без глупых вопросов. В конце концов, у каждого есть право воспользоваться туалетом, даже если хочешь просто посмотреть на себя в зеркало, и вовсе не обязательно об этом информировать всех присутствующих.

– Касательно камня, надо было собаку использовать, – недовольно произнесла я, завершая тем самым чрезвычайно сложную мысль, которая меня напрягала в течение последних пяти минут. – Да знаю я, что его нашли в воде, и следов на нем никаких, но откуда-то он взялся, правда?

Сидевшие вокруг открыли было рты. Ясное дело, каждому хотелось побухтеть насчет того, что вода смывает следы, но тут же пастюшки свои захлопнули и дали мне возможность закончить мою глубокую мысль:

– Опять же знаю по опыту, что тут много таких камней, всякие оградки и тому подобное, но если из ограды или из кучи вынуть камень, выемка останется. Для собаки след, например, это запах той руки, которая камень вынула или подняла. Знаю, что теперь уже поздно этим заниматься, но все-таки интересно, можно ли запах человека каким-то образом надолго сохранить?

– Судя по духам, вроде можно, – неуверенно отозвалась Магда.

Алиция протиснулась мимо нее и вылезла из-за стола.

– На свежем воздухе сомнительно, – изложил свое мнение Стефан, немного поразмыслив и тоже не слишком уверенно. – След на свежем воздухе быстро выветривается.

Алиция уселась в кресло у телефона и принялась набирать какой-то номер.

– В руку ведь кто-то камень этот брал? – продолжала упорствовать я, сама не знаю, почему. – Опять же, если каменюка здоровенная, ее надо было выковыривать обеими руками, поэтому на соседних заборах или земле запах мог остаться. Собака обязательно учует, а если преступник будет рядом, то и его…

– Лучше собрать всех подозреваемых, пусть пес и выбирает…

– Олаф говорит, что тут у датчан везде страшный порядок, – неожиданно включилась в разговор Эльжбета и пояснила: – Я ему все перевожу, ну, с небольшими сокращениями. Он у меня парень сообразительный. Говорит, любой ущерб, нанесенный природе или строениям, сразу будет аборигенами замечен, а здесь, в Биркерёде, таких мест раз два и обчелся. Минутку. Что? Соотнести с подозреваемым…

Алиция дозвонилась и радостно защебетала по-датски. Теперь комментировать телефонный разговор подрядилась Мажена:

– Алиция господина Мульдгорда заловила и пересказывает ему наши соображения о камне и собаке. О, обрадовалась! Не пойму, что он говорит… Можем все носиться по окрестностям и искать, где чего не хватает? Нет, что-то не то… О, понятное дело, ей очень приятно, только нам от этого какой прок…

Слух у Алиции был не просто как у змеи или летучей мыши, но и, если можно так выразиться, еще и стереофонический. Проще говоря, она слышала одним ухом герра Мульдгорда, а другим инсинуации Мажены. Положив трубку, она повернулась к нам в кресле.

– Какой болван придумал всем кагалом носиться по окрестностям? Положим, преступник тоже шастает по тем же местам. Собака на него укажет, а он отопрется, что, мол, ясное дело, вот он я здесь, только что эти камни задел, собака и унюхала, все правильно. Что он идиот, дескать, согласен, но за это не сажают, во всяком случае, не в тюрьму. Совсем наоборот, нам нельзя носиться всем табором!

– Не очень-то и хотелось, – заметила Эльжбета.

– Так что сказал Мульдгорд? – поторопила хозяйку дома Мажена.

Алиция принялась шарить взглядом по комнате в поисках своих сигарет.

– Инспектор говорит, что они тоже не могут вычислить преступника. Мотивы все какие-то зыбкие, на них трудно строить основательные версии. В принципе, и женщина в качестве убийцы не исключается, но тогда она здоровая должна быть, как Нина Думбадзе, не иначе, то есть, скорее всего спортсменка или что-нибудь в этом роде. Умалишенная, вне всяких сомнений, отпадает.

Не обнаружив сигарет в районе телефона, Алиция перебазировалась назад к столу.

– Так я же говорил, что гольф! – напомнил с обидой Мариан, чем сразу обратил на себя внимание.

И напрасно, так как Мажена тут же вырвала у него пакетик со сливками, еще не до конца опустошенный.

Алиция отыскала сигареты и уселась на диван, потеснив Магду.

– Что касается запаха, то его можно сохранить, но только на каком-нибудь предмете. Предмет должен вонять, а если хорошо его упаковать, то запах сохранится. На воздухе ничего не выйдет, разве что ненадолго, но ведь после всего прошел дождь…

– Чуть моросило!

– А в Копенгагене прошел!

– А здесь едва моросил, недолго и не везде. Если хорошенько постараться, глядишь, и удастся что-нибудь найти или вынюхать!

– И ты серьезно собираешься стараться?

Мажена резко затормозила. Честно говоря, виновник преступления, грохнув панголина камнем по голове, на самом деле оказал гражданскому обществу весомую услугу. Ну, если не всему обществу, то солидной его части. И какого, спрашивается, рожна нам после этого землю носом рыть?

Из комнаты с телевизором донесся скрежет открываемой двери, напомнивший нам о фальшивой вдове.

– Тебе не пора? – Мажена переключилась на Мариана, который продолжал сидеть за столом, глубоко опечаленный отсутствием доступа к сливкам.

– А фрокост? – предпринял тот отчаянную попытку остаться.

– Фрокоста нет и не будет.

– А ты там… что-то… делала?

Надо признать, нюх у этого парня на жратву был отменный.

– Ужин. Будет очень поздно.

– Мы полицейских пригласили, – добавила я доверительно. – Лучше их задобрить. Хотя нам-то что, у нас есть алиби, а у тебя нет.

Интерес к ужину Мариан сразу же потерял и предпочел убраться. Наверное, рассчитывая на второй завтрак у сестры.

Пока мы совместными усилиями изгоняли прилипчивого оглоеда, Юлия решила удалиться, о чем поставила в известность только хозяйку.

– Сказала, что ей хотелось бы побыть одной. Решила поехать куда глаза глядят, чтобы развеяться, – передала нам ее слова Алиция, возможно, не слишком верно. – Я согласилась. Надеюсь, вы не против?

Возражений она не дождалась.

* * *

Юлия вдруг стала горячей поклонницей индивидуального туризма, поскольку на следующий день после раннего завтрака она опять отправилась в неизвестном направлении. Разговорчивее от этих путешествий она не стала, ибо на учтивый вопрос Стефана, удалось ли ей увидеть что-нибудь интересное, она с не меньшей вежливостью отвечала, что эта часть Дании ей очень нравится. Только и всего.

Хорошие манеры давно стали второй натурой Алиции, но это не помешало ей поинтересоваться перед очередной экскурсией гостьи, когда та планирует вернуться? Хотя бы приблизительно, так, на всякий случай.

И тут Юлия нас порядком огорошила своим ответом:

– Думаю, что на кавеоти, как Мариан, – ответила она. – Наверное, я заразилась от него кавеотизмом.

Я не ожидала от нее такого ответа и была страшно заинтригована. Когда гостья ушла, мне захотелось поделиться своими впечатлениями с Алицией.

– Слушайте, вам не кажется, что Юлия начинает постепенно приходить в себя? – спросила я, сидя за столом перед чашкой чая. – Она силой подавляет в себе чувство облегчения после утраты Ромео, но что-то в ней сломалось.

– Яйцо хотите? – блеснула оригинальностью Алиция.

Потенциальных потребителей было раз, два и обчелся, то есть я и Стефан. Эльжбета плескалась в ванной, это точно была Эльжбета, так как Олаф любит поваляться подольше, а Мажена с Магдой еще до Биркерёда не добрались.

– А можно два, и в виде яичницы? – подлизался к хозяйке Стефан.

– Можно и четыре, ровно столько осталось. Что-то мне подсказывает, что обязательные продукты из ателье уже кончились?

– Еще имелся говяжий гуляш, которым ты пренебрегла.

– Ты хочешь гуляш? – удивилась Алиция.

– Не хочу, – твердо отказалась я.

– Мне все равно. – Стефан был не столь тверд в убеждениях, как я.

– Значит, нет. В таком случае, на обед вы можете есть рыбу, ты, Олаф и кто там еще ее любит…

– Все, кроме тебя.

– Так и быть, съем кусочек из вежливости. Поручаю тебе эту рыбу купить, и жарить будешь сама!

– Могу и пожарить, только Мажена все равно встрянет.

– И белого вина купи, а то совсем нет…

– Олаф и вино купит, и все, что надо, – заверила Эльжбета, выходя из ванной. – Яйцо не хочу. Для разнообразия хочу чаю. Иоанна, можно твоего?

– Не вопрос!

– А прийти в себя у Юлии не получится, она никуда и не выходила, – заявила Алиция, садясь, наконец, за стол со своим яйцом и кофе, после того как обслужила Стефана. – Первый раз в жизни чувствую себя свиньей, змеей и… Погодите-ка, кого бы еще подтянуть? Может, гарпией? Бездоказательно осуждаю!

– Точно, – согласилась я, недолго думая. – Я же говорила, что она темная лошадка, а ты все свое талдычила. Но раз уж даже и тебе показалось, значит, правильно. И что теперь тебе кажется?

– Можно узнать, о чем это вы? – поинтересовалась Эльжбета стоя над чайником – Я кое-что слышала когда вытиралась, а раньше вода заглушала поэтому начало я пропустила.

– Тут Юлия вдруг ни с того ни с сего юморком блеснула, – пояснил Стефан.

– Да? Не вижу ничего удивительного. Алиция, а ты почему вся такая взъерошенная?

– Потому что ей не верю. С самого начала не верила и сейчас не верю. Как больной прикидывалась, так теперь и веселую вдову изображает.

– Что до больной, то я тебе доказательства предоставила, – заметила я с обидой.

– И все-таки я сомневаюсь, а вдруг Вацлав ее подавлял…

Больше ничего раздраженная и недовольная Алиция сказать не успела. Раздался стук-бряк, и в салоне появились Магда с Маженой. С темой беседы мы познакомили их чуть позже, так как оказалось, что ни в какой магазин ехать не надо, поскольку они привезли рыбу. Совсем сдурели от собственной инициативы, всю работу за нас провернули. А кроме того, зная Алицию, Мажена купила еще курицу и яйца.

– Вы что, с дуба рухнули? – отругала их хозяйка, в глубине души страшно довольная пополнением бортового запаса питания. – Можно подумать, на свете ничего, кроме жратвы, не существует. Мои гости продукты не покупают!

– Так что будем делать? Назад в магазин везти или на помойку выбросить?

– У нас и сливки есть, – похвасталась Магда. – Хватит чушь нести, я тут кое-что интересненькое успела услышать. Кто кого подавлял?

– А еще молоко…

– Олаф за ним смотается, – распорядилась я. – Потом все ему переведем. Алиция предполагает, что Ромео Юлию подавлял. Алиция, что скажешь?

Алиция как раз выгребала сигареты из-под записных книжек.

– Забыла, о чем это я? Ах, да. Ни на грош этой Юлии не верю, но допускаю…

– Дуры вы все набитые! – не дала ей докончить Магда. – Я лучше знаю! Говорила же вам, что эта гадюка его науськивала, пальцем показывала на жертву, а его дело было исполнять. А что он инициативу проявлял, так хотел главным казаться. Да только без нее и шагу ступить не мог! А ее все павиановы косяки во как достали, сплошные убытки!

– И только из-за этого собственноручно мочканула его в озере? – скептически усмехнулась Эльжбета. – Не верю!

– Почему?

– Потому что она не прошла физического теста. А кроме того, какой смысл был избавляться от исполнителя?

– Да из него такой исполнитель, как из коровьего хвоста веер!

– Мариан бы сейчас пригодился, как никогда, – со вздохом уныния вмешалась Алиция. – Надо бы этих скандотуристов хорошенько разговорить. Вот только Арнольда не хотелось бы подставлять…

Учитывая многочисленные дела, включая отправку Олафа за молоком, перебранка продолжалась до самого kaffe og te, которое безошибочно учуял и просчитал Мариан. Первый раз мы встретили его со старательно скрываемым удовольствием.

Мариан был печален.

– А что, пани Юлии нет? – озабоченно спросил он. – Тачки ее не видать…

– Скоро будет. А зачем она тебе?

– Она ни за чем, а вот ее машина…

Мариан принялся оглядываться и зыркать по углам, по его представлениям, совершенно незаметно, а на наш взгляд – наоборот. Он даже присел и пошарил под стеллажом в коридоре, затем заглянул под марокканский столик и стоявший рядом стул, после чего выпрямился и грустно вздохнул:

– Нет, здесь точно нет, я же вчера смотрел…

– Чего нет? – подозрительно спросила Алиция.

– Ну, авоськи моей.

– Какой авоськи?

Мариан бочком протиснулся к столу, накрытому для kaffe og te.

– Обыкновенной, только большой, с моими вещами.

– А позволь полюбопытствовать, какие такие твои вещи находились в моем доме и что они тут делали?

– Ничего они не делали, вместе с рюкзаком были. А как ты сказала, что места нет, то я и забрал. И у тебя нет, и у сестры нет. Целая авоська с вещами.

– Спятить можно, – выразила общее мнение Мажена и поставила на стол вазочку с орешками, цукатами и отвратнейшими конфетами с какой-то химической дрянью вроде нашатыря. – Ты можешь толком сказать, что за вещи?

Очевидное смущение Мариана жутко нас заинтриговало.

– Ну, всякие там, того… Для стирки. Брюки, и свитер, и рубашки, и носки, и эти, ну, такие…

– Трусы, – с сочувствием подсказал Стефан.

– Ну да, только хуже, чем мои, там ведь и зятя были вещи…

– Хотела бы я знать, зачем ты приволок в мой дом грязные трусы, свои да еще и зятя?! – рассвирепела Алиция.

Мариан испугался:

– Зятя нет! – горячо запротестовал он. – Только мои! Зятя была рубашка и свитер. И носки.

– И на что мне сдались твои грязные трусы?

– Нет, там и брюки были, и вообще. Нет, это не тебе, это в стирку…

– Понятно. Здесь что, прачечная?

Мариан чувствовал себя, как мученик на костре, но из-за стола не вылезал.

– Нет, я просто подумал… Что так, заодно… А зятевы по ошибке прихватил, ну, в спешке, потому как… Того… Сестра торопила…

– Все ясно, – подвела итоги блиц-расследования бессердечная Мажена. – Сестра тебя из дома вышвырнула, чтобы ты выметался к чертовой матери вместе со своим грязным бельем, вот ты и схватил, что под руку попало. А в качестве чертовой матери у тебя фигурирует Алиция. И теперь зять требует свои вещи вернуть, так?

Как ни странно, после этого раскрытия состава преступления Мариану вдруг стало гораздо легче на душе:

– Ну, этот свитер у него рабочий, такой на лето. Вот и понадобился, а все вместе лежало, в рюкзак не влезло. А вообще авоська у меня для грязных вещей, чтоб все отдельно было. Мама дала, а брюки, так они этим… Кетчупом… Того…

– Пошли красными пятнами, – подсказала Магда, слушавшая эти откровения с большим интересом.

Мариан с этим диагнозом согласился. Самое удивительное, что во время импровизированного дознания у нас не возникло никаких ассоциаций. Мы просто принялись ломать голову, где же он умудрился посеять свое и чужое барахло? Одно было ясно, в озере он вещи не стирал.

– Вот я и думаю, что она не иначе как в авто этих Буцких осталась, я же с ними уехал, наверное, забыл забрать…

Не успели мы всесторонне обсудить это предположение, как появилась Юлия. Все зашевелились, принимая позы немой сцены: Магда повернулась лицом к буфету, на который до сих пор опиралась задом, включила чайник и заглянула в кофейник, насыпан ли кофе. Мажена переставила доску с сырами на стол. Олаф, уже успевший вернуться с молоком и ознакомленный с кратким содержанием нашего трёпа, выскочил во двор за пивом. Стефан перенес два стула к столу в салоне. Мне не оставалось ничего иного, как только перебазироваться туда же с едой и просчитать, где будет сидеть Мариан, чтобы подсунуть ему под нос вазочку с мерзопакостными конфетами. Уж очень мне хотелось, чтобы они не пропали зря.

Юлия не капризничала, без возражения, как воспитанный человек, заняла свое место на диване. Алиция, захватив по пути пачку сигарет, уселась рядом, злая и озадаченная.

– В моем доме бардак только я имею право устраивать, – заявила она спокойно, но таким тоном, что все насторожились. – И никто другой. Я никому не позволю тайком подбрасывать мне всякое шмотье. У меня своего предостаточно.

Кому сия речь была адресована, не вызывало ни малейшего сомнения. Не понял этого только один Мариан. Я испугалась, что Алиция сейчас взорвется.

– Мариан, у тебя было дело к пани Юлии, – сладким голосом пропела Мажена.

Мариан с трудом оторвал горящий взор от конфет и тупо посмотрел на присутствующих. Да уж, сестра явно его недокармливала.

– Что?

Я не выдержала и повторила вопрос:

– Ты хотел спросить пани Юлию, не находила ли она твоего грязного белья. Кто за тебя это должен делать?

К такому вопросу Юлия явно была не готова, и на ее лице впервые отразилось изумление:

– Что, простите?

Мариан с трудом сглотнул, да и то не до конца: жуткие конфеты напоминали по консистенции «Мордоклейки». Я даже начала испытывать к нему симпатию, видя, как быстро исчезает химическое лакомство.

– Я… Того… Ну, авоська у меня такая была, с вещами в стирку. Не грязными, только постирать. Я с собой взял, когда на вашей машине поехали, и, похоже, забыл оставить, в смысле, забыл и оставил. Я везде смотрел. Может, в вашей машине… Вы не видели?

– Нет.

– Так, может, там еще и лежит?

– Не знаю. Но вряд ли, поскольку Вацлав чистил машину…

Стефан аж подскочил. Он мотнул головой и выплеснул на блюдце добрую половину своего кофе.

– Как вы сказали?!

Юлия удивленно взглянула на него и замолкла.

– Повторите, что вы сказали?

Юлия молчала.

– Я правильно расслышал, что Вацлав наводил порядок в машине?

Юлия упорно продолжала молчать.

Стефан залпом выпил остатки кофе, схватил бутылку и в ту же чашку плеснул себе пива.

– Я действительно хотел бы услышать это еще раз. Вы сказали, что Вацлав чистил автомобиль?

Юлия сидела неподвижно и молчала.

Стефан глубоко вздохнул, сделал солидный глоток и пришел в себя.

– Я знал Вацлава много лет, – произнес он уже спокойно и сухо. – Не стану скрывать, доводилось мне его видеть в разное время и в очень разнообразных ситуациях, в том числе и совсем еще сопляком Я старше его лет на пятнадцать. И никогда за все эти годы не было случая, чтобы Вацлав сделал уборку, даже когда вынужден был и очень хотел это сделать. Результатом его стараний всегда был только еще больший бардак. Такая уж у него была натура. Если бы Вацлав приводил в порядок машину, получилась бы городская свалка, а не машина. Зачем же вы ерунду городите?

Юлия молчала.

Алиция сочла своим долгом вмешаться. Они со Стефаном принадлежали к одному поколению, и ко всему прочему на ней, как на хозяйке дома, лежала обязанность примирения спорящих гостей независимо от ее отношения к ним или предмету спора. Что касается собственных эмоций, то зубы скалить она уже давно перестала.

– Если пан Вацлав не слишком умело убирался, то, возможно, сетка с Мариановым барахлом где-то в машине и завалялась, – примирительным тоном сказала она. – Почему бы не посмотреть, если пани Юлия не имеет ничего против?

Тут уж Юлия смолчать не могла.

– Нет, я не против. Мне обязательно присутствовать?

Здесь к разговору подключилась Мажена:

– Совсем не обязательно. Это ведь Мариану нужно. Я могу с этим оболтусом пойти. Надеюсь, вы мне доверяете? Если дадите ключи…

Юлия достала из кармана летней курточки ключи. Магде тоже не сиделось на месте.

– И я пойду. Как свидетель.

Меньше всех заинтересованности проявил Мариан, который воспользовался общим невниманием присутствующих и был занят опустошением вазочки с гадкими конфетами. Пришлось почти силой отрывать его от кондитерских изделий. Однако он тут же принялся за орехи.

Алиция во что бы то ни стало решила разрядить атмосферу в доме и темой светской беседы сделала этого ненасытного недоумка, в чем я ее охотно поддержала, расписывая скупость его сестры. Оказалось, неудачно: Алиция сестру знала и тут же за нее вступилась, категорически возражая против моих инсинуаций. В результате разговор сосредоточился на обмене веществ. Когда нам удалось, наконец, прийти к согласию, вспомнив нашу общую сослуживицу, у которой этот обмен протекал с невероятной скоростью, вернулась поисковая экспедиция.

– Облом, – дала исчерпывающий отчет Магда.

Она заглянула в кофейник и отправилась на кухню варить новый кофе.

– Ничего интересного, – добавила вошедшая следом Мажена и вернула Юлии ключи. – Везде посмотрели, в том числе и в багажнике. Никаких Мариановых тряпок нет, и вообще никаких тряпок. И что бы ты, Стефан, ни говорил, машина нормальная, то есть вполне чистая. Извините, пани Юлия.

– За что? – удивилась та.

– На всякий случай. Вы, к примеру, могли считать, что она идеально убрана, а за «нормально» обидеться на всю жизнь.

– Да что вы. Нет конечно.

– А вы вообще видели узелок с вещами?

– Нет. Пан Мариан сидел с багажом сзади. Я не обратила внимания.

– И совсем не узелок, а авоська, – вмешался Мариан, почему-то с обидой. – Что я теперь сестре скажу?

Казалось, Стефан интенсивно над чем-то размышляет. Наконец он произнес

– Где Вацлав мыл свою машину?

Клянусь, Юлия предпочла бы скорее оглохнуть и онеметь, нежели ответить на поставленный таким образом вопрос, но это было бы верхом неприличия, поэтому ей пришлось сказать, что она этого не знает.

– Неправда, – возразил Стефан. – Такое мероприятие требует времени. Насколько мне известно, у вас нет провалов в памяти?

– Я не уверена. Где-то рядом с забегаловкой.

– На стоянке?

– Не помню. Может, неподалеку. Я сидела у воды, а он вернулся к машине.

Столь длинное высказывание ей даром не прошло.

– И когда это было? Вы всего два раза ездили к озеру. В какой день?

– В первый раз…

– И вместе вернулись. А на другой день там же припарковались? Или он оставил машину в другом месте?

Юлии явно не хотелось продолжать этот разговор, но столь же очевидно было, что Стефан не отстанет от нее, пока не выяснит все до конца. Никто не вмешивался в их диалог, проходивший под хруст орехов на зубах Мариана, что звучало почему-то необъяснимо зловеще.

– Не знаю, – тихо ответила Юлия. – Я не обратила внимания.

– Вы же были там, когда искали Вацлава, а потом сели в машину и вернулись сюда. И вы не знаете, где она стояла?

– На туристской стоянке. Но я не знаю, где припарковались накануне.

Стефан резко поднялся, громыхнув стулом, сделал несколько шагов, выглянул на террасу, вдохнул свежего воздуха и вернулся в салон, остановившись посреди комнаты.

– А что Вацлав сделал с мусором, который выгреб из машины? Бросить где попало не мог, здесь так не принято поступать.

– Не знаю. Наверное, выбросил в мусорный бак. Там же есть баки для мусора?

– Есть. И весьма объемистые. Такие баки каждый день не вывозят. Если та сетка с барахлом еще там… Думаю, не мешает проверить. Алиция, что скажешь?

Стараясь не смотреть на Юлию, Алиция взяла себя в руки и позвонила в полицию. Герр Мульдгорд открытым текстом, ничего не скрывая, объяснил ситуацию с баками. Хозяйка с удовлетворением положила трубку.

– Они эти баки перерыли сразу, как только камень нашли. Мусор вывозят два раза в неделю, очень удачно к очередному разу успели, там было все что угодно, кроме сетки. Шмотья Мариана тоже не нашли, так что свалка отпадает.

– Ну, тогда я не знаю, что делать, – сказал Мариан, однако аппетита, несмотря на огорчение, не потерял.

Я хотела дослушать все показания до конца и поэтому ни во что не вмешивалась. Но амнезией я пока не страдала. Обыск машины Юлии ничего не дал, но куда же в таком случае подевались ее вещи: чемодан и сумка, которые она на моих глазах вынесла из дома? Разве что и впрямь выбросила? А куда? Далеко отнести не могла, ведь вернулась практически сразу. Сунула в чужую машину? Здесь их почти никто не запирает, ни Стефан, ни Мажена, ни я сама. Ну, мой-то багажник тихо не закрывается, за километр должно быть слышно. Так что, надеюсь, меня это счастье миновало. Куда же она их дела?

Алиция! Ее «вольво» всегда открыт. Может, Юлия им и воспользовалась? Там же у нас под тентом жуткая теснотища, я прямо за ней стою, бампер к бамперу, разве там крышку поднимешь? Я буду не я, если не проверю, но пока ничего не скажу, пусть о Мариановом барахле посудачат…

Стефан рыл дальше, но без толку. Юлия с каждой минутой становилась все более беспомощной и просто терялась в догадках, что Вацлав мог сделать с найденными вещами, разве что зашвырнуть с размаху в кусты… А вдруг их кто-то нашел и воспользовался? Убийца, к примеру…

Ничего это нам не дало. Единственная польза от этого расследования – выяснилось происхождение сетки. Она оказалась собственностью нашего недотепы, была потеряна с активной помощью любовников из Вероны и наряду с камнем пригодилась преступнику в качестве орудия убийства. Я даже начала подозревать Мариана в имитации непутевости по примеру Юлии, но сразу эту мысль отбросила. Симуляция на протяжении стольких лет дело маловероятное.

Стефан сделал перерыв в расследовании и вернулся на свое место за столом, но его тут же сменила Магда

– Мариан, давай сходим в город, а? Купим чего-нибудь на десерт. Ты будешь консультантом, а то я сижу здесь, как свинья у корыта, и слюну глотаю. Хоть польза от меня будет. Ты же разбираешься в десертах?

Предложение потрясло нас своим изяществом, но Мариан чувствительностью не отличался и согласился весьма охотно. Kaffe og te закончилось, а тут такая перспектива… Они так быстро испарились, что никто даже не успел этого прокомментировать. Эльжбета с Олафом тоже нас покинули, отправившись осуществлять утренние планы насчет белого вина. Юлия извинилась и пошла в свою комнату отдыхать, оставив нас вчетвером Алиция, Мажена, Стефан и я немедленно переместились за кухонный стол.

– Все это пахнет, как средневековое поле битвы в летнюю жару, два дня спустя, – заявил Стефан, откупоривая две бутылки пива.

– Почему? – быстро спросила Мажена

– Я этого Вацлава знаю, как облупленного. Хрен бы этот тип что-либо выбросил из одежды. Сначала бы проверил, с чем имеет дело, а здесь вещи производят гораздо более качественные по сравнению с польскими, хотя и непатриотично так говорить.

Пришлось мне его успокаивать.

– Не извиняйся, я совсем не обиделась, – примирительным тоном сказала я. – К тому же шмотки-то были не принца датского, а всего лишь Мариана. Так что вы напрасно выковыривали шарики из подшипника, можно было не торопиться…

* * *

Магда принялась ублажать Мариана буквально с первых же минут их экспедиции. Начала она с павильона с сосисками в самом центре Биркерёда, а затем они переместилась в кондитерскую с огромным выбором пирожных и двумя столиками для клиентов заведения. По моему глубокому убеждению, это были с ее стороны совершенно лишние телодвижения, ибо для Мариана сгодился бы самый что ни на есть завалящий бар и любой уличный фаст-фуд. Но, возможно, нападение на пирожные было неплохой идеей, учитывая отсутствие сладкого в доме Алиции. В сосисочной Магда со свойственной ей решительностью сразу взяла лося за рога:

– Слушай, меня интересует этот Арнольд, – сказала она Мариану. – Ты можешь его спросить, не находил ли он твоей авоськи вместе с твоими портками и свитером зятя? Если он посчитал находку барахлом, то мог сразу о ней забыть, а теперь, если подсказать, глядишь, и вспомнит что-нибудь.

– И никакое это не барахло, – обиделся Мариан, заглатывая целиком третий хот-дог. – Вполне приличные вещи, просто сестра цепляется, что нестираные.

– Арнольд вполне мог прибрать их к рукам, – поделилась с ним мыслями Магда. – А что, запросто! Подумал, что постирает, и будут как новые. Согласись, многие из наших так же поступили бы.

Она ждала ответа, но тщетно. Мариан впал в глубокую задумчивость и уставился в глубь павильона ничего не выражающим взглядом. Позже Магда призналась мне, что готова была скормить ему в три раза больше хот-догов, но опасалась, что у него, не дай бог, случится какой-нибудь пищевой ступор, и тогда трендец наступит ценному источнику информации. Поэтому она решила сменить заведение. Войдя в кондитерскую, троглодит просиял Фаворским светом:

– Во какое пирожное! – произнес он с восторгом, тыча пальцем в кондитерское изделие кислотного цвета. – Я такого никогда не ел, вот бы попробовать!

Магда датского языка не знала, поэтому не смогла нам предъявить точное название пирожного. Однако, по ее описанию, оно приходилось ближайшим родственником той химической дряни, которую Мариан совсем недавно лопал из вазочки. Но если мальчугану хочется лизнуть эту отраву, почему бы и нет?

Она принялась заказывать все подряд, как ненормальная, а ее подопечный, млея от счастья, уплетал пирожные за обе щеки. А на предположение, что Арнольд мог позариться на его одежонку, вполне резонно возразил:

– Вовсе нет. Даже если бы нашел, то сперва примерил бы. А не подошло бы, то на фиг оно нужно? На стирку разоряться? А он и меня, и зятя покрупнее будет, не налезло бы. Выходит, выбросил.