Текст книги "Искушение (СИ)"
Автор книги: Инна Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Моя жизнь в твоих руках.
Безвольный графский сынок сыграет свою роль
Вероника неспроста наобещала Долинскому с три короба. В последние месяцы в её любовниках состоял не кто иной, как нерадивый сынок самого графа Гомельского – уважаемого и почитаемого в обществе дворянина.
Сам граф переживал нелёгкий период в жизни. Не так давно он овдовел. Жену очень любил, жили супруги в мире и согласии. Константин Львович тяжело переживал утрату. Тем более что единственный сын явился истинным наказанием – отравлял семейное благополучие, теперь – его одиночество. Граф Гомельский по сути своей был щедрым на поддержку, доброе слово, умел подставить плечо в трудную минуту и подарить лучик надежды. К нему приезжали посоветоваться. Невзирая на траур, Константин Львович принимал всех и никому не отказывал в помощи. Помимо этого он продолжал заниматься благотворительностью, не так усердно, как раньше, но когда без него не могли обойтись – по старой памяти помогал.
А его сынок тем временем вёл разгульный образ жизни, посещая дома терпимости, казино, употребляя столько крепких напитков, что в имение его на руках доставляли. Нестор Гомельский проигрывал родительское состояние, не подозревая, что придёт день, и он лишится всего. Судьба уготовила ему наказание, но графский сын об этом ничего не знал. Жил в полной уверенности, что обеспеченным будет до конца дней. Как же, он – наследник самого графа Гомельского. А папенька не обидит своего единственного сыночка. Но на сей раз Нестор глубоко заблуждался. Константин Львович давненько подумывал, как проучить блудного сына – лишить наследства.
– Не достоин, не заслужил! Найду управу на него. Не сын он мне. Проклятье свалилось на мою голову. Не представляю, чья кровь бродит и буйствует в нём. Сколько можно терпеть позор? Лишу его всего состояния, и поделом. Вместо дружеского сыновнего плеча, поддержки, помощи в трудную минуту – он позорит меня – ведёт себя недостойно, неподобающе для наследника именитого рода и даже не внемлет моим просьбам. Довольно, натерпелся. Проходимцу не место в моём доме. Как жаль, что Ольга Павловна не родила много детей, сейчас был бы окружён заботой, вниманием и помощи на стороне не пришлось бы искать, – загрустил граф. – Моя благоверная всегда была слаба здоровьем. – Константин Львович, склонив голову, погрузился в раздумья. Рана не рубцевалась, доставляя ему страдания. – Пытка одиночеством лишает радости и душевных сил. – Тяжело вздыхая, он откинулся на спинку кресла.
Проучу недотрогу
Вероника Аксютина не отказалась от желания отомстить мне, она недолюбливала порядочных, совестливых людей, наделённых добродетелями и хорошим воспитанием. Ей они были чужды – вызывали раздражение. Прохор Петрович, как и я, попал в её чёрный список, поэтому она взялась за дело основательно, рьяно, чтобы поставить нас на место, показать свою силу и власть. Её план созрел, интриганка детально обдумывала варианты, подбирала исполнителей и инструменты для более успешного осуществления намеченного. Опросив нескольких знакомых из своего круга, получив отказы, она не отчаялась.
«Рано сдаваться. Есть запасной вариант на крайний случай. Он, конечно, не совсем благонадёжный, спиртное любит – на такого человека положиться нельзя, может подвести. Однако риск – благородное дело, ибо ничего другого не остаётся. В самом крайнем случае подключу графского отпрыска. Непременно скручу шею этой недотроге, чтобы не ставила себя выше остальных».
Плутовке не терпелось досадить мне.
Время шло, кандидаты оказались несостоятельными, и ей пришлось прибегнуть к худшему варианту.
– Этот за ночь удовольствия и бочонок креплёного продаст мать родную без зазрения совести. Надеюсь, уговорю. А если посулю денег в придачу – беспрекословно выполнит, продажная душонка. – Вероника повернулась к старинным ходикам с кукушкой, на которых выделялись инкрустация и памятная надпись на платиновой основе. Когда-то давно ей преподнесли этот подарок родители. – Так, сейчас он в казино, поеду. – Она и не думала отказываться от намеченной цели.
Когда стрелки на часах показывали полночь, злодейка подъехала к казино. Дала швейцару на чай, и он беспрекословно пропустил её. В ту ночь было многолюдно. Вероника протиснулась, осмотрелась и застала пропащего графского сына за карточным столом в расстроенных чувствах – вот так он убивал вечера. Она дождалась пикового момента в игре, когда Нестор, схватившись за голову, покинул помещение и выбежал на улицу с криком:
– Катастрофа!
Вероника вышла вслед за ним.
«Знала, что этим кончится», – злорадствовала она.
Портье догнал Нестора со словами:
– Барин, простудитесь, чего доброго. Возьмите ваши вещи. – Слова швейцара немного отрезвили младшего Гомельского, он надел пальто с отложным меховым воротником, цилиндр и взял трость. Машинально засунул руку в карман и протянул: – Возьми, на чай.
– Благодарствуйте, барин, – поклонился портье и ушёл.
– Поехали ко мне.
– А ты как здесь? – удивился Нестор.
– Поехали.
– Не поеду, плохо мне. Продышаться хочу.
– Поехали, говорю тебе, потом прогуляешься. – Вероника остановила извозчика, чуть ли не силой втолкнула на сидение графского сына.
– Поезжай и быстро! – скомандовала она вознице.
– Куда прикажете?
– К Эрмитажу вези, там недалеко, пешочком пройдёмся.
– Будет исполнено, барыня.
Ночь прошла в жарких и страстных объятиях. Вероника, пользуясь временным расположением Нестора, уговорила его принять участие в осуществлении плана.
– И какую роль ты отвела мне, интриганка?
– Нестор, ты от рождения – герой-любовник, это свойство твоей натуры, в крови у тебя, сыграй роль. Но прежде тебе предстоит украсть маменькину дочку и отвезти к себе в имение, так романтичнее будет.
– Начиталась романов …
– Таких недотрог иначе не возьмёшь, и проучить не помешает. Тебе это под силу. Ты умеешь соблазнять. – Плутовка хорошо изучила слабые стороны графского наследника, лавировала и изощрялась, когда хотела получить результат.
– Ты не сказала главного, твоя протеже хорошенькая? Я с дурнушками дело не имею.
– Знаю, у тебя отменный вкус. В данном случае ничего не могу сказать, не имела чести видеть. Ты еще не остыл от моих объятий, а уже готов прыгнуть в чужую постель, – злилась любовница, изображая обиженную.
– Чего ты сердишься? Сама затеяла этот разговор.
– Прости, отвлеклась, – спохватилась интриганка, глотая пилюлю. – Вот адрес. Покрутись, погуляй у дома, присмотрись. Сегодня приедет Долинский, отлучился по делам, подробно расскажет, как выглядит объект, что носит, в какие часы выходит.
– Предупреждаю, выручу только один раз, больше не проси.
– А больше и не понадобится, всё сделаем и на этом поставим точку.
И действительно, к утру заявился Иннокентий, он был навеселе.
– Кеша, сварила тебе кофе, выпей и разъясни Нестору, как выглядит девушка.
Долинский дал Нестору исчерпывающую информацию обо мне, и тот каждый день караулил у дома. Но осуществить план ему не удавалось, я всегда отлучалась из дома в сопровождении тётушки, Федотова либо приятелей Софьи Гавриловны. Гомельский-младший отчаялся было. Но, как будто по заказу, в среду приехала погостить закадычная подруга Софьи Гавриловны и рассказала нам о выставке, на которой побывала третьего дня. Я загорелась желанием посетить новую экспозицию. Тётушка отказалась меня сопровождать, ссылаясь на боль в спине, и я отправилась сама, забыв о наказе брата. Нестор пропустил меня, когда я выходила из дома и садилась в карету. На выставке задержалась, повстречав соученицу по гимназии, мы разговорились, и я не заметила, как пролетело время. Выйдя из павильона, ужаснулась:
– Батюшки, темнеет.
Возвращалась одна. Вот тут он меня подкараулил и настиг. Как по заказу, людей на улице не оказалось. Похититель подбежал сзади, набросил на голову и лицо мешок, крепко закрутил на шее и втащил меня в карету. Только и услышала:
– Скачи быстрее ветра, опаздываю.
– Слушаюсь, барин.
Я старалась выпутаться и освободиться, но Нестор крепко связал меня. Слышала, как кучер спросил:
– Где угодно выйти, барин?
– Вот здесь останови. Возьми. – Похититель протянул извозчику деньги. Из кареты он вынес меня на руках, опасаясь, что сбегу. Куда нёс, не видела. Слышала шаги позади нас.
– Открой дверь, – скомандовал он слуге. – Если не позову, не входить без разрешения.
– Слушаюсь, барин.
Нестор вошёл в помещение, ногой закрыл за собой дверь, поставил меня на пол и с яростью сорвал мешок.
– Ба, какой лакомый кусочек… Вот это да. Угодила Вероника, ай да подарочек! – Возбуждение заговорило в голос: лицо покрыл лихорадочный румянец, в глазах пылал огонь. Нестор тяжело дышал.
– Как же я упущу такую удачу? Не отдам Долинскому, моей будет. – Нестор всё решил.
– Кто вы? Я вас не знаю, – пятилась, желая отдалиться от него.
– Вот и хорошо, сейчас познакомимся.
– Где я?
– В нашем имении.
– Зачем вы привезли меня сюда?
– Как зачем? Самой бы догадаться.
– Немедленно отпустите, слышите? – крикнула я.
– Вы за кого меня принимаете? О нет, прежде всего, позабавлюсь всласть, после – подумаю. А вдруг мне понравится? Отказываться от лакомства не привык. – Похититель изнемогал в нетерпении. Он на ходу сбрасывал с себя вещи, пока не остался в нижнем белье.
– Мой брат служит государю, он так не оставит ваш неблаговидный поступок. Обещаю, будут большие неприятности с последствиями. Вы затеяли плохое, неблагородное дело.
– Ха-ха-ха-ха… – зашёлся он от смеха. – Нашла, чем пугать. Не забывай, крошка, здесь я решаю, что делать. Тебе советую приветливой и ласковой быть со мной. – Графский сын стал приближаться ко мне.
– Не подходите, не то за себя не ручаюсь.
– Ты мне всё больше нравишься. – У него раздувались ноздри, глаза налились кровью от возбуждения, он смотрел на меня из-под бровей.
Мне стало ясно: «Придётся сопротивляться и бороться до последнего».
И тут я вспомнила напутственные слова крёстной. Действительно, спасибо тяжёлому физическому труду, которым я занималась в монастыре, хватило сил поднять относительно небольшое кресло, что стояло рядом и приложить немало усилий, чтобы швырнуть в сторону насильника. Нестор свалился на пол и обозлился на меня. Он пыхтел и недовольно бормотал себе под нос. Я стала звать на помощь, громко крича. Но враг не унимался, помятый креслом, он поднялся и пуще прежнего разгневался, готов был меня разорвать на куски. Разъярённое животное двигалось на меня и рычало. Я вся задрожала от страха.
На моё удивление внезапно пришла помощь – открылась дверь, в комнату ворвался представительный человек в красивом, золотом расшитом халате, его глаза выдавали испуг. Он держал в руке канделябр с зажжёнными свечами.
На вышивке гладью в верхнем углу халата я разглядела герб графства Гомельских.
«Сам граф пожаловал». – Я перевела дух.
– Что здесь происходит?! – гневно спросил у сына отец.
Нестор не ожидал увидеть его на своей половине.
– Я тебя спрашиваю, что происходит в моём доме? И почему ты в неглиже в присутствии девушки?
– Гостей принимаю, что, не видишь? – выпалил невпопад младший Гомельский.
– Я вижу. Именно вот таким образом принимают гостей солидные люди? – Граф перевёл взгляд на меня.
– Прошу прощения, милая барышня. Может быть, вы мне объясните, что всё это значит? – он рукой указал мне на перевёрнутое кресло с обломанной ножкой, разбитую вазу и треснутое зеркало над комодом.
– Ваше сиятельство, этот человек незнаком мне, схватил на улице, когда я возвращалась домой с выставки, закрыл голову мешком, обвязал туго вокруг шеи, чтобы я не смогла выпутаться и сбежать. Как вещь затолкнул в карету и привёз сюда.
В глазах графа пробежала молния, он негодовал.
– А потом, что было потом?! Я слышал крики.
– Что было потом? У него лучше спросите. Не могу говорить, простите. – Слёзы побежали из глаз, не было сил удержать их.
– И ты ей веришь? Сама мне навязалась. А сейчас всё выдумала. Лгунья… – завопил графский сынок.
– Замолчи, негодяй. Не позорь меня перед девушкой. По одному твоему виду ясно, что правду говорит наша гостья, вернее, твоя пленница.
– Простите, вы не могли бы назвать своё имя? – обратился граф ко мне, снижая тон голоса.
– Княжна Нина Андреевна Ларская, – присела я в реверансе с опущенной головой, глотая слёзы.
– О боги! Вы дочь покойного Андрея Гавриловича – юридического советника государя?
– Совершенно верно, ваше сиятельство.
– Нина Андреевна, голубушка, считаю своим долгом попросить у вас прощения за случившееся недоразумение и пригласить ко мне. Здесь вам оставаться не следует. На моей половине и поговорим обо всём. Вы не будете возражать?
– Нет, ваше сиятельство. Вы вызываете доверие и располагаете к общению.
– Прекрасно. Пойдёмте, я сопровожу вас. А с тобой… – Граф сдержался только потому, что не хотел выяснять отношения в моём присутствии. – Мы завтра поговорим. Пора ставить точку. Сколько можно терпеть твои выходки? Ты своим безобразным поведением позоришь доброе имя нашего рода. Хватит, – строго заявил он сыну.
Здесь так необычно
Граф Гомельский своим отношением расположил меня: он успокаивал, уговаривал, объяснял, что не надо расстраиваться – всё образуется. Уверял, что никогда больше ничего подобного не повторится – немедленно примет меры. Я слушала, понемногу пила чай и старалась не возвращаться в мыслях к поступку его сына. Одно мешало: от сильного потрясения судорожно сжималась вся внутри и долго не могла прийти в себя. Меня преследовали бешеные глаза похитителя и звериное выражение его лица. Константин Львович отвлекал, рассказывая о своей супруге, о том, как они дружно жили. Поделился со мной, чем занимался в молодости и чем увлекался долгие годы. Рассказывал, что и до сих пор его волнует эта миссия, но уже не так усердно принимает участие.
– Сил поубавилось, – как он выразился.
– Вы знаете, моя матушка занималась благотворительностью, и я бы хотела продолжить дело её жизни.
– Всячески одобряю. Я помогу вам по мере сил, если не возражаете.
– Что вы? Буду рада любому совету и дружеской помощи. В этом деле требуется много горячих сердец.
– Вы правы. Слава Богу, вам лучше. Отвлеклись, и хорошо. – Граф как-то странно посмотрел на меня.
– Да, немного отпускает. Вы меня спасли, благодарю вас.
– С ним я разберусь, не сомневайтесь. Давайте сделаем по уму. Я отправлю посыльного к вашей тётушке, чтобы она не волновалась и знала, что племянница загостилась у меня. Вы устали, не так ли? Переволновались. – Я кивнула. – Мы поужинаем, и служанка проводит вас в комнату для гостей, отдыхайте. А утром к завтраку – добро пожаловать. Затем сопровожу вас домой. Согласны?
– Спасибо за доброту и заботу. Тронута. Ваше сиятельство, вы читаете мысли? Едва держусь на ногах. Благодарю, ваша проницательность поражает.
– Это мелочи. Так и сделаем. Желаю вам хорошо отдохнуть, набраться сил и успокоиться. – Граф подошёл ко мне и поцеловал руку. Он позвонил в колокольчик.
Не прошло и минуты, как постучались в дверь.
– Входи, Арина, – пригласил он служанку, которая незамедлительно появилась на пороге.
– Стол накрыт?
– Да, барин.
– Нина Андреевна, прошу вас.
За ужином так, между прочим, граф Гомельский сказал:
– Ниночка Андреевна, я всё думал и настроился открыться вам.
– Что-то не так, ваше сиятельство?
– Не волнуйтесь. Сейчас вы всё узнаете. Сами видите, я очень одинок. Веду затворнический образ жизни. Нет, я, конечно, выезжаю, когда нужно, принимаю участие в благотворительных аккордах. Иногда в собраниях встречаюсь с единомышленниками. Отдыхаю на даче за городом. Веду переписку с оставшимися в живых старыми друзьями. Но всё это ширма. В душе пустота. – Граф пригубил ароматный напиток в фигурной фарфоровой чашечке с кокетливой ручкой.
Я подумала: «Манеры для аристократов порой важнее самой еды».
Он с такой любовью держал в руке чашечку, словно впервые обнимал любимую женщину. Как-никак наследие. Благодаря вот таким мелочам, граф хранил память об ушедших родных.
Тем временем собеседник готовился сообщить мне что-то очень важное. Его мысли были заняты, он не решался открыться.
Я видела, как мучительно настраивался, готовясь к серьёзному разговору. Константин Львович выдержал паузу, поставил на блюдце чашку и продолжил:
– Всё это не то.
– Мне понятны и знакомы ваши чувства. Знаете, когда меня одолевает грусть, посещаю концерты. Музыка лечит, отвлекает от дурных мыслей, бальзам для души. Я очень люблю музыку.
– Соглашусь с вами. Вы правы. Но одному выезжать не принято. Что я вам рассказываю? Вы и сами знаете наши порядки, – замялся граф и поднял на меня глаза – нескончаемая тоска поселилась в них.
– Да, несолидно. Согласна.
– Вы бы не составили мне компанию? – Вопрос графа ошеломил меня, не знала, что сказать. И обидеть не хотелось. Он обрушил его на меня так внезапно, что проглотила язык.
– Простите, смутил вас. Ну да ладно.
Мне стало жалко одинокого человека. С тех пор как осталась одна, познала это чувство. Радости оно лишает. Я прониклась к графу сочувствием.
– Уважаемый Константин Львович, ну разве что изредка… я постараюсь, – и тут же запнулась, не зная, как выразиться, чтобы не обидеть его и самой не попасть в двусмысленное положение.
– Это правда?! – спросил он с надеждой, не веря, что такое возможно.
– Да, только не часто, с тётушкой выезжаю.
– Понимаю. И на том спасибо. Подарили надежду. С вашего позволения последнее. – Граф настраивался, чувствовалось, что он хочет спросить меня о чём-то невероятно важном и тянет время. – Хотел пригласить вас на прогулку. Понимаю, вы устали. Подождём до завтра.
– Благодарю.
Он позвонил в колокольчик.
– Арина, проводи нашу гостью в гостевую комнату, пусть отдыхает.
– Слушаюсь, барин.
– Спокойной ночи, – пожелал Константин Львович.
Я присела в реверансе.
Проходя по длинному коридору, заметила открытую дверь, оттуда внезапно вырвалось:
– Лизи, я сказала книксен, а ты что показываешь? Реверанс, – на повышенных тонах назидательно командовал женский голос.
Мы проследовали дальше, мимоходом заглянула в дверной проём. Предо мной предстала домоправительница: худощавая дама высокого роста, немолодая, в строгом платье из кашемира мышиного цвета с кружевным воротником. Нижняя часть наряда спадала до пола фалдами. Пенсне лежало в промежутке между горбинкой носа и переносицей. Волосы с проседью, пышно уложенные по всей голове, на затылке собирались в пучок. Это фройлен Магда. Она была родом из Дрездена, замуж не успела выйти. Граф познакомился с ней много лет назад, когда навещал старинных друзей в Германии. На момент знакомства фройлен Магда жила с сестрой. Она не уповала на чудо и не мечтала, что в её жизни произойдут какие-либо изменения. Все иллюзии давно были утрачены. Родные умерли. Почему семья разорилась и дочери остались без родительского наследства? Не знал никто. Предложение графа отчаявшаяся девушка приняла без промедления и с тех пор служила в имении. В ней теплилась. надежда, что на новом месте удастся найти свою судьбу. Годы улетали, но ничего не менялось.
В обязанности домоправительницы входило полное управление имением, в том числе занятия с прислугой, обучение этикету и хорошим манерам. Она же по складу характера и привычкам старой девы предпочитала дрессировать слуг, словно перед ней полк солдат.
– Барышня. Фройлен Магда не любит, когда к графу приезжают дамы, – сказала Арина.
– Почему?
– Ревнует. Он уж овдовел, а никак не удостоит её своим вниманием, – хихикнула служанка, прикрывая рот рукой.
– Выполняйте прилежно свои обязанности, и она не будет придираться.
– Будет, вы её не знаете. Видите, как злится, достанется сегодня нам на орехи, чует моя душа.
Мы миновали коридор. Служанка проводила меня в комнату для гостей. Я обратила внимание – на круглом столике дожидались красивый высокий пузатый расписной кувшин с водой, небольшой таз и полотенце.
– Барышня, что-нибудь будет нужно, не стесняйтесь, звоните в колокольчик, он на столе.
– Благодарю, Арина. Я воспользуюсь вашим советом.
Опять сон пугает
На новом месте я долго крутилась. Всё мерещились какие-то странные звуки, страх не покидал меня. Страшилась, что недочеловек ворвётся в комнату, воспользовавшись тем, что отец отдыхает, и мне не спастись. Напряжение не позволяло расслабиться и уснуть. Прислушалась: за окном дождь стучал по крыше, тоненькими струйками рисуя на стекле окон забавные сюжеты. Так постепенно отвлеклась, успокоилась, шум дождя убаюкал меня, и я уснула.
Поразилась, сновидение перенесло меня в Ирландию, я об этой стране много читала. Попала в необычайно красивую зелёную долину, за которой расположились величественные холмы. Они походили на ухоженные стога сена, которые гордо смотрели вверх. Такие стога крестьяне расставляли в самом начале июля после Петрова дня. Знатное время для косарей. Помнится, когда маленькой была, всегда плакала: крестьяне уходили к дальним лугам на сенокос и детей своих забирали, а с кем играть? Вот я и расстраивалась.
Всматриваясь, вдали разглядела странные явления – вокруг холмов замаячили мигающие красные огоньки.
– Что это? – Один огонёк быстрее других приближался ко мне. Туман рассеялся, снизу подул приятный тёплый ветерок…
Так хорошо мне стало – опустились веки, а я всё стояла, наслаждаясь.
Услышала какие-то странные звуки рядом, приоткрыла глаза и оторопела.
– Боже, а это откуда? – Передо мной стояло неизвестного происхождения существо с длинными, стоячими, остроконечными ушами, вытянутым лицом и наполовину прикрытыми глазами. Моё удивление его нисколько не смутило. Без предисловия и объяснений оно подошло ко мне, распахнуло глаза, и я… замлела – на меня смотрела матушка.
– Кто вы?! – не верила своим глазам.
– Ничего не бойся. Я фейри – призрак твоей матушки. Душа её живёт среди холмов, ей хорошо здесь.
В это мгновение существо заговорило голосом матушки:
– Ниночка, доченька, пришла предупредить тебя. Остерегайся женщины с малиновым клеймом на правой ладони – она твой враг.
– Среди моих знакомых нет такой особы.
– Ты её не знаешь, но она знает о тебе всё. Живёт в тени, на глаза тебе не показывается, но колдует в надежде избавиться от соперницы.
– Предположить не смею, кто бы это мог быть. Какая из меня соперница? У меня и жениха нет.
– Со временем узнаешь. Графу не отказывай. Он в трудную минуту поможет тебе.
– Какому графу, матушка? Вы о Гомельском?
– Верю, справишься. Будь бдительной. Ты у меня умница-разумница. Нелегко тебе, я вижу и чувствую. – Призрак тяжело вздохнул. – Не рискуй собой, прошу тебя. Васе накажи, чтобы никого не слушал, в тайные общества не вступал. Вам жить.
– Почему вы об этом заговорили? Разве Вася сам не знает?
– Пусть оберегает тебя. Пора мне, рассвет скоро. Мы – фейри – гуляем по снам поздними ночами… – Собралась спросить у призрака матушки о том, что наболело, а он отдалился и исчез.
– И что мне теперь делать? – В расстроенных чувствах я проснулась. Встала, умылась, привела себя в порядок.
Постучались в дверь.
– Войдите.
– С добрым утром, барышня.
– С добрым утром, Арина.
– Его сиятельство спрашивает, вы к завтраку спуститесь или вам сюда подавать?
– Благодарю графа за внимание. Сейчас спущусь.
– Так и передам. – Служанка ушла.
Предложение, которое застало меня врасплох
Я спустилась в гостиную, и от меня не ускользнуло то, как выглядел граф: подтянут, выбрит, парик припудрен и аккуратно уложен. Сзади волосы перевязаны шёлковой лентой. Одежда на нём сидела превосходно. Вчера в расстроенных чувствах ничего не заметила.
Он прохаживался по гостиной, о чём-то думая.
– С добрым утром, ваше сиятельство. – Граф развернулся в мою сторону и подошёл быстрым шагом.
– С добрым утром, дорогая Нина Андреевна. – Он наклонился и поцеловал мне руку. – Как спалось на новом месте?
– Сразу уснуть не удалось, но отдохнула. Спасибо, уже всё хорошо.
– Счастлив слышать. Присаживайтесь. – Граф подвёл меня к столу, отодвинул стул, дождался, пока я присела, и занял своё почётное место за столом напротив меня.
– Приятного аппетита, – пожелал он, запуская за ворот сорочки белоснежную накрахмаленную салфетку.
– Благодарю, взаимно.
– Вы заметили, после ночного дождика погода улучшилась.
– Солнечные лучики затеяли на стекле игру в пятнашки.
– Что вы говорите? Какая прелесть, а я не замечал.
– И мне стало так любопытно понаблюдать за ними. Они-то не знают, что я всё вижу.
– Выходит, обошли вы их, – расплылся в улыбке граф.
– Я как-то об этом не подумала.
Мы позавтракали.
– Предлагаю прогуляться недалеко от имения.
– Ваше сиятельство, у вас очень хорошо, спасибо. Но мне домой пора. Брат приедет на побывку, а меня нет.
– Обещаю, не более получаса, затем сопровожу вас, как обещал. Слуги принесли нам одежду.
– Если так, пожалуй, и прогуляться можно. – Воспитание не позволило мне отказать гостеприимному хозяину.
Я набросила шубку, шляпку, граф – редингот и цилиндр, и мы вышли на прогулку.
– Как хорошо дышится. Не правда ли? – спросил он меня.
– Да, погода чудесная.
– Нина Андреевна, мне нужно вам кое-что сказать. Всю ночь мысль о том, что вы не случайно встретились на моём пути, не оставляла меня. Ведь этой встречи могло бы и не быть. Я нигде не бываю.
– Не совсем понимаю, о чём вы.
– Вы посланы мне провидением. Прошу вас, выслушайте меня. – Его слова заставили заволноваться. «О чём это он?»
– Мне очень нужна ваша помощь. Вы видели, какой неудачный у меня сын. Ожидать просветления сознания либо улучшения его поведения – бесплодно и бесполезно. Состояние моё велико и должно перейти в руки человека, которому смогу доверить всё.
– Если я вас правильно поняла, вы хотите лишить сына наследства?
– Не волнуйтесь, ему не грозит голодная смерть или же ночлежка. Супруга передала ему абсолютно всё, что ей завещали родители, я не противился её воле и решению. Сын будет жить безбедно. Не волнуйтесь. Но вдали от меня, – он повысил голос и остановился. – Что же касается моего состояния. Не имею морального права пустить по ветру. Вы тот человек, на которого я был бы счастлив переписать своё имущество.
– Но я не ваша родственница. У аристократов завещают по родству, вы знаете.
– Да, вот поэтому предлагаю вам вступить со мной в брак, я перепишу на ваше имя всё своё состояние и буду доживать свой век спокойно. – Граф Гомельский сконфузил меня до такой степени, что слова не могла проронить.
– Вы делаете мне предложение?
– Да.
– Но мы с вами толком не знакомы.
– За этим дело не станет.
– Как можно выходить замуж, не ведая любви?
– Нина Андреевна, голубушка, я не принуждаю вас выполнять супружеский долг. Если на то пошло, я полностью освобожу вас от каких-либо обязательств, более того, не захотите жить со мной, вы вольны уехать.
– И какой же это брак?
– Фиктивный.
– Но чтобы стать вашей женой, нам нужно будет венчаться, ведь так?
– Поверенный в моих делах сказал, что вполне достаточно будет брачного договора, в котором все пункты пропишутся в обязательном порядке. Такой договор имеет юридическую силу. Конечно, идеальным решением в данном случае является венчание, но я ни на чём не настаиваю – ваше слово будет иметь первостепенное значение, и оно решит судьбу дела.
– Значит, я не смогу устроить свою жизнь, когда встречу достойную партию?
– Тут же получите развод. И это будет прописано в контракте. Мой поверенный ожидает вашего решения. Поверьте, это вынужденная мера, и она носит временный характер. Я немолод, сами видите. Но как только вы станете моей женой, завещание тут же будет передано вам, и я смогу спокойно жить дальше, сколько мне отпущено. Захотите остаться со мной – составите моё счастье. Нет… – Он запнулся. Я видела, как нелегко ему говорить об этом. – Вы вправе выбирать. Могу надеяться, что изредка будете навещать старика? – Не знала, что ответить. Чувствовала себя загнанной в угол в тёмной комнате. И вдруг я услышала голос матушки:
«Доченька, не отказывай графу». – Мороз пробежал по коже. За меня судьба всё решила. На раздумья времени не было.
– Константин Львович, я войду в ваше положение и помогу.
Он опустился на колено, припал к моим ногам:
– Благодарю вас.
– Но жить буду отдельно, где и раньше жила. Когда смогу, навещу вас.
– Вы дарите мне надежду и возвращаете к жизни. Я сообщу вам, когда договор будет готов.
– Одна просьба, обещайте, что выполните.
– Всё, что попросите. Ваше желание для меня – закон.
– О нашем договоре никто не должен знать. Никто, вы слышите?! – повторила я. Со своей стороны буду хранить молчание.
– Будьте покойны и уверены, кроме нас двоих и поверенного, никто ничего знать не будет.
– Теперь я могу быть свободна?
– Да, конечно. Пойдёмте, карета дожидается. Провожу вас.
– Благодарю за всё. Позвольте, я поеду сама, хочется побыть одной.
– Я обидел вас, невольно задел ваши чувства? – встревожился граф.
– Не в этом дело. Мне нужно обдумать и понять всё, что сегодня произошло. Прошу вас, не принимайте мои слова как обиду. Поеду, мне пора.
– Не вправе вас удерживать. – По интонации графа почувствовала, что он расстроен.
– Благодарю.
Я возвращалась домой, на сердце увесистым грузом лежал камень, он давил и жёг сознание, напоминая: «Дело сделано, и назад дороги нет».
Ни на что не было желания, настроение померкло. И как глоток воздуха:
– Не поеду к тётушке, начнутся расспросы, не сейчас. Нужна передышка. Решено: еду в Павловск – спасение моё.
Встреча с Павловском
Павловский парк встретил меня осенней порой как желанную гостью. Воздух щедро напоил бодрящей свежестью. Мне посчастливилось бывать в любимом месте в разные времена года. Помнится, с детства меня привозили сюда. Неподалёку жила маменькина подруга, мы время от времени навещали её. Подружки, наговорившись после обеденной трапезы, часто гуляли в парке, и я вместе с ними.
На сей раз осенний Павловск цепко захватил меня в свои объятия, как влюблённый мужчина, и крепко держал, чтобы я не сбежала. Непередаваемое, немыслимое очарование природы уголка счастья на земле – так я называла Павловск – внесло в моё состояние восторг, очищение и покой. Гордая стать и смирение валежника, невидимая обычным глазом жизнь роняющих цвет листьев – упоение душе. Строгий и величественный вид зданий заставил моё сердце затрепетать, а отражение в воде крон старинных деревьев, симпатяги льва, мило и ласково поглядывающего в мою сторону, тронуло до глубины души. Скромный застенчивый пруд, змейкой скользящий под изящным мостом через весь парк, вносил в моё состояние умиротворение и отраду. В одно и то же время золото, зелень и обнажённость природы на фоне лазурных небес приковывали внимание. Я упивалась и наслаждалась. А вот и старый грот.
– Ну здравствуй, старина. – Здесь я любила играть, когда была маленькой. Не могу объяснить, как мы поладили с ним, но подолгу задушевно делились новостями и строили планы, в то время как маменька с подругой вели неспешные беседы. А ивы-кокетки, склонившиеся над водой, словно стремились увидеть своё отражение и воскликнуть: «Батюшки, до чего же мы хороши!» Они открывали мне свои секреты, я слушала их, и моё сердце отвечало.
