Текст книги "Искушение (СИ)"
Автор книги: Инна Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Больно, отпустите, дяденька, больше не буду. Ей богу, не буду, – кричал тот, когда Прохор Петрович выволок его на улицу.
– Да кто ж тебе поверит? – Он довёл мальчика до кареты.
– Садись и немедленно. Разговоры в сторону.
– В приют отвезёте, да? Не хочу. Меня там бьют нещадно.
– Поднимайся в карету, тебе говорят, – приказал Федотов.
Мальчишка, нехотя и вынужденно преодолел ступеньки, уселся, надув губы. Побурчал и умолк.
Я смотрела на него, думая: «Какой красивый мальчик. Черты точёные, тонкие – происхождение не спрятать». Удлинённое лицо, строгий греческий нос мне говорили о многом. Огромные, чёрные как смоль глаза, шикарная шевелюра в тон вороньего крыла – прекрасное дополнение к портрету. Рот на удивление небольшой, аккуратный, на подбородке симпатичная ямочка. Матушка говорила, что это признак постоянного в своём выборе человека и однолюба. Мальчишечка произвёл на меня впечатление. Перемазанный, неопрятно одетый, подросток заинтересовал меня.
«Как же так? – думала я. – Мальчик из хорошей семьи докатился до воровства?»
Подошва на ботинках оторвалась, походила на свешенный набок язык собаки и шлёпала по асфальту – щёлк-щёлк, а в пустом пространстве выглядывали пальцы. Всё это лишний раз убеждало меня – мальчику пришлось несладко. Наш плотник Степан говаривал в таких случаях:
«Ваши ботинки кушать просят». Мы – дети – смеялись от души, когда он демонстрировал нам оторванную подошву, движениями руки создавая пасть собаки.
– Как звать тебя?
– Артур.
– Какое красивое, звучное имя, и тебе очень подходит, – подметила я.
– Бабушка бурчала по этому поводу.
– Что так?
– Злилась на мать, что та начиталась французских романов и поэтому начудила с именем.
Я посмотрела на Федотова и заметила, он нервничает.
– Что-то не так? – спросила у него.
– Полагаю, не от хорошей жизни мальчик оказался в приюте для бездомных.
– Давайте спросим у Артура.
– А что спрашивать? Бабушка померла. Отец от меня отказался почти сразу после рождения, не дожидаясь, когда вырасту. Мать свихнулась. В лечебницу забрали. Вот и весь сказ.
– Домой вези, – дал распоряжение извозчику Прохор Петрович.
– Слушаюсь, барин.
– Дяденька, умоляю вас, делайте со мной всё, что хотите, только в приют не сдавайте, – заплакал мальчик. – На любую работу пойду, только не туда.
– Но ты же вор, как тебя в дом впустить?
– Клянусь, больше это не повторится. Руку даю на отсечение, коли слову моему не верите.
– Прохор Петрович, давайте на первый раз поверим Артуру.
Федотов посмотрел на меня, перевёл взгляд на мальчика. Я видела – в нём идёт борьба. Он не любил беспризорников, всю вину перекладывал на родителей. Не понимал, зачем такие люди привели на свет детей, если не имели представления, как их воспитывать?
Ему нелегко далось решение, но он его принял.
– Скажи спасибо княжне. Будешь жить у меня. Но если хотя бы раз ты позволишь себе провинность, немедленно окажешься в приюте. Моё решение обжалованию не подлежит.
Мальчик слушал предельно внимательно, собравшись в комочек, не проронив ни слова. Страх блуждал в его взгляде. Я наблюдала за сорванцом. Когда же Федотов договорил, в глазах Артура появились лучики надежды.
– Спасибо, тётенька.
– Нина Андреевна, вас отвезти домой? – спросил Прохор Петрович.
– Если позволите, хотелось бы побеседовать с Артуром. – Во мне проклюнулось, как новорожденный птенец, сильное желание – помочь мальчику. Пока я не знала, с чего начну.
– Пожалуйста. Буду рад.
– Тётенька, вы бы ехали домой. Моим воспитанием займётся дяденька.
– Артур, запомни, здесь нет тётенек и дяденек. Оставь этот жаргон для бездомных. Напротив тебя – княжна Нина Андреевна Ларская. Прошу любить, жаловать и относиться с уважением. Будь добр, обращайся к княжне, как надлежит дворянину, со всем почтением. И я не дяденька. Меня зовут Прохор Петрович Федотов. Усвой, сделай одолжение. Всё ясно?
– Да, – робко ответил мальчик. Он притих от повышенного тона нового наставника.
Первое, что сделал Федотов по возвращении домой, – позвал служанку и приказал отмыть беспризорника от грязи.
– Вы простите меня, отлучусь. Куплю вещи и обувь для парня, – сказал мне Федотов, когда служанка увела мальчика. – Будьте так любезны, дождитесь моего возвращения.
– Не беспокойтесь, я тем временем побеседую с Артуром.
Федотов уехал. Не успела присесть, как услышала истошные крики. Прошла по коридору до конца и угодила на кухню. Приоткрыла дверь – никого. Из соседнего помещения донеслось:
– Не надо, не хочу, печёт, смойте быстро. Что стоишь, лей…
«Ага, он здесь», – открыла дверь и увидела мальчика в корыте, над ним служанка колдовала с кувшином в руках и мочалом.
– Что ты расшумелся? Воды и мыла никогда не видел? – рассмеялась Катерина.
– Не хочу, уберите ваше мыло. Печёт и колет в глазах.
– Ничего с тобой не будет, человека из тебя сделаю. Заморыш. Разве можно так? Глянь, сколько грязи с тебя стекло. Вода чёрная. Сразу видно, что не мыли давно.
– Некому его купать. Бабушка умерла, мать болеет, – пояснила я служанке, успокаивая.
– Сирота, выходит. – Её интонация изменилась, тон тут же снизился, голос притих. Катерина сопереживала Артуру. Я услышала шаги в коридоре.
– Прохор Петрович приехал. – Не успела сказать, открылась дверь и вошёл Федотов.
– Нина Андреевна, я было расстроился, подумал, вы уехали.
– Как же, мы условились, что дождусь вас.
– Благодарю. Катерина, возьми, здесь вещи для него. Надень на мальчика, когда домоешь.
– Слушаюсь, барин. Сделайте одолжение, положите на стул. Руки мокрые.
– Вы посмотрите на него, сколько воды расплескал вокруг, – возмутился хозяин.
– Скажите ей, чтобы не мучила меня.
– Поклонись низко в ножки Катерине, что она тебя, чумазого, отмывает от грязи. Пойдёмте, Нина Андреевна, Катерина без нас справится.
– Вы знаете, я поеду домой. В другой раз побеседую с Артуром.
– Что вдруг? А я размечтался, понадеялся, что останетесь до ужина.
– Благодарю. Пора мне, тётушка обыскалась наверняка.
– Ваше желание превыше всего.
Пройдут годы, мальчик вырастет, осознает, что Прохор Петрович для него сделал, и на деле докажет Федотову свою преданность. Он искренне будет считать наставника спасителем. Артур впоследствии станет настоящим другом Прохору Петровичу и полюбит его, как отца родного, возможно, и сильнее. В детской памяти спряталась горькая обида, которая обжигала – родной отец отвернулся от мальчика в младенчестве. С годами обида саднила не меньше, нисколько не стёрлась в памяти, напротив, усилилась, то и дело напоминая о себе. От этого акции Прохора Петровича в глазах бывшего беспризорника возрастали с каждым днём. Артур часто вспоминал бабушку, мать, обстоятельства, в результате которых оказался выброшенным на улицу. Федотов по доброй воле подобрал его, ни словом, ни жестом никогда не напомнив, кем мальчик был. Опекун дал ему свою фамилию, создал все условия для полноценной жизни, стал поводырём и хранителем. И приёмыш сумел оценить отношение Федотова.
Вы должны это знать
Накануне запланированной встречи с незнакомцем Прохор Петрович заехал к тётушке, пригласил меня в гости и попросил отобедать с ним. В воскресенье после службы он ждал меня у храма. Прямо оттуда поехали в его имение. Мы устроились у камина в гостиной его большого дома. Гостеприимный хозяин показал мне семейный альбом, запоем рассказывая о своих родных, библиотеку, которой очень гордился. Провёл меня в оранжерею. Как я узнала, здесь любимое место хозяина дома. Он лично уделял внимание растениям и заботился о них. Когда мы вернулись в гостиную, стол уже был накрыт, слуги из кухни доносили горячие блюда к обеду. Мы трапезничали вдвоём, тем временем мирно беседуя.
Незнакомец не заставил себя ждать, приехал без опоздания.
Буквально за несколько минут до того, как зазвонил колокольчик у входных дверей, я почувствовала беспокойство и неприятные ощущения в груди – что-то щёлкнуло, сработал какой-то механизм, и с этой минуты время начало новый отсчёт. Плохое предчувствие подсказывало недоброе, мои чувства подтвердили мысли: «О чём незнакомец собирается говорить со мной?» Волнение нарастало.
Гость вошёл в гостиную в сопровождении Федотова и поклонился мне.
– Где вам будет удобно поговорить с госпожой? – спросил его хозяин.
– Значения не имеет – решение за госпожой.
– Мне всё равно, – ответила я. Прохор Петрович уловил моё волнение.
– Оставляю вас. Беседуйте здесь. Понадоблюсь, позовите. – Федотов посмотрел на меня, вселяя уверенность и спокойствие.
– Вы нам не мешаете. – В словах гостя заключалось моё спасение. Мне очень не хотелось оставаться наедине с чужаком.
«Явно человек не из нашего круга». – Федотов в изумлении посмотрел на него, присев на диван.
– Госпожа… – Гость не знал моего имени. Моя оплошность, мы в тот день не познакомились.
– Простите, не представилась. Княжна Нина Андреевна Ларская.
– Благодарю. Рад знакомству, мне очень приятно. – Он снова поклонился. – Моё имя несколько затруднительно произносится, озадачит вас.
– Почему же? Представьтесь, я запомню. Назовите ваше имя. На мой взгляд, неуважительно беседовать с человеком, не обращаясь к нему как положено – по имени и отчеству.
– Благодарю. У меня нет отчества.
– Не имеет значения. Назовите так, как хотите, чтобы я обращалась к вам.
– Чанг Ван Си, к вашим услугам. – Он опять склонил голову.
– Вот так-то лучше. Совсем другое дело. Постараюсь запомнить. Слушаю, вы хотели мне что-то сообщить? Не так ли?
– Ваша правда, сударыня. Выслушайте меня спокойно, с холодной головой. Всё, что сейчас услышите, примите к сведению, сделайте выводы и будьте предельно бдительны. Эмоции оставьте в стороне. Наши нервы – тросы. Представьте себе качели, они взлетают до небес, и мы ощущаем восторг в полёте, дух захватывает. Какие прекрасные чувства! – Чанг Ван Си резко замолчал. – Это происходит, когда тросы крепкие, стальные и хорошо натянутые. А если тросы слабые – качели еле-еле на одном месте неуклюже подпрыгивают, подтанцовывают, подёргиваясь, но не взлетают. Разве такие качели доставят нам радость? – спросил он, глядя на меня, и сам ответил: – Нет. Точно также наши нервы, их желательно закалять и укреплять, чтобы служили нам долго. Обращаю ваше внимание – нервы нужно держать в узде.
– Как?
– Минимум внимания плохим вестям, событиям, желательно закрыть им дорогу к сердцу. И полностью посвятить своё внимание тонкой ажурной эмоции, дарующей радость. Настежь распахнуть двери сердца вот таким новостям и событиям. Откликаться на всё, что поднимает ваше состояние над обыденностью, наполняя и заряжая клеточки эликсиром жизни.
– Вы об этом хотели поговорить со мной?
– Торопитесь, моя госпожа. Зачем?
– Скажите, кто вы?
– Я – маг.
– Кто? Не может быть.
– Как видите, может. Много лет прожил на севере, охота к перемене мест заставила отправиться на юг, о котором мечтаю с давних пор. По дороге заехал в Санкт-Петербург. Давненько здесь нахожусь, вас искал.
– Меня?!
– Да, очень долго искал вас. Не удивляйтесь. Не думаю, что задержусь здесь. Выполню, что обещал, и подамся на юг, тянет меня туда.
– Соглашусь с вами. Климат у нас суровый, не каждому подойдёт. Давайте перейдём к делу, – попросила мага, изнывая от ожидания.
– Вы готовы меня выслушать?
– Да, – не раздумывая, ответила я.
– Начнём. Сразу же хочу предупредить, вас ожидает череда испытаний. Они не будут похожими друг на друга. Вам понадобится много сил, душевных и физических, чтобы всё преодолеть. Вы правильно настроились на ярмарке, я прочитал ваши мысли.
– Вы читаете мысли на расстоянии?!
– Да. Не беспокойтесь, вы всё преодолеете. – Своим заявлением маг огорошил меня, как обухом по голове. Откуда ему знать, о чём я подумала на ярмарке? А он в ответ моим мыслям сказал:
– Ничему не удивляйтесь. – Чанг Ван Си опередил мой вопрос своим предупреждением.
– Понимаю ваше недоумение и удивление. Послушайте, расскажу вам одну историю. Всё, что вы услышите, произошло много лет тому назад в Тибете. И не в самом городе – в его провинции. Когда ваш покорный слуга был совсем маленьким, в семье случилось несчастье, так я остался один. Друзья отца отвезли меня в монастырь, на моё счастье тогда еще был жив старый монах. Он, по сути, заменил мне семью. Этот удивительный человек вырастил из меня сильного, крепкого, во всех отношениях здорового человека, закалённого, готового к любым жизненным неурядицам и испытаниям. Наделил очень большими возможностями. Сумел развить уникальные способности – видеть события на расстоянии и предугадывать грядущее. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, он завёл меня к себе и сказал:
– Я сделал всё, чтобы ты смог приносить людям пользу. Ступай в мир, живи своей жизнью и применяй знания во благо тем, кто в этом будет нуждаться. Добродетельным дай силу пережить горе и обрести радость бытия. Людям с червоточиной помоги встать на путь истины, – наставлял старый монах. – Никогда не предавайся отчаянию, оно съедает силы. – Так начался мой путь.
Разных людей мне пришлось повстречать. Не все хотели нести ответственность за содеянное. Мало встречал людей, которые были готовы очиститься от грязных мыслей, желаний, порочащих и калечащих чью-то жизнь, а некоторые, особо отличившиеся, исправлению не подлежали, превратившись в нечисть. По сей день я в пути и работы не убавилось. С тех пор многим помог найти свою дорогу в жизни. Были случаи, когда спасал людям жизнь. Но монашеский уклад наложил на моё сознание свой отпечаток – не могу быть до конца счастливым, меня влечёт назад в монастырь.
Чанг Ван Си задумался, гамма чувств пробежалась по его лицу. Он на мгновение забыл о нас.
– Отвлёкся я, простите. Да, вам предстоят большие испытания, но вы с корнями вашего рода унаследовали выносливость и выдержку, нет сомнения – обязательно справитесь. – Он мимолётно взглянул на меня. До этого момента гость тупо смотрел в одну и ту же точку в полу. – Принёс вам кое-что. – Я вздрогнула. Прохор Петрович занял позицию беркута.
– Там, на ярмарке, когда я увидел ваши глаза, – продолжал свою исповедь маг, – захотелось помочь вам. Возьмите. – Чанг Ван Си достал из кармана маленькую коробочку, которая была плотно заперта. – Вот ключик, он поможет увидеть, что внутри.
– Что это? – не выдержала я.
– Это ваш самый главный оберег. С ним вам ничего не страшно. Камень, который своими чарами подчёркивает красоту ваших глаз и разговаривает с сердцем на понятном только вам языке. Это камень счастья. Носите его всегда при себе, он защитит вас. Бирюза – имя камня, запомните.
– Мне тётушка о нём говорила. Бирюза.
– Он – чудотворец, способен примирять враждебно настроенных людей, а вы знаете, что это такое и как это важно? Сводить к нулю ссоры, восстанавливать мир в семье, отводить неоправданный гнев и злобные помыслы со стороны недоброжелательно настроенных людей. Будет служить вам весь век.
– Благодарю. Тётушка искала его для меня, но всё, что она видела, находилось у кого-то в коллекциях, а она хотела мне подарить не запятнанный, новый камень.
– Права ваша тётушка, тысячу раз права. Тот камень, который побывал в чьих-то руках, для вас не пригоден. Этот чист, как слеза младенца.
– Благодарю за заботу. Приятно ваше внимание.
– Вы ошибаетесь, моя госпожа. В данном случае я всего лишь посредник. – Маг опять сразил меня своим ответом.
– Простите, Чанг Ван Си, я долго молчал и всё же решусь задать вам вопрос. – Прохор Петрович весь разговор сидел в бездействии. Сейчас он приподнялся с дивана, в его движениях прослеживалось напряжение. – Вы действительно уверены, что камень чистый? Его никто не держал в руках, на нём нет налёта чужих страданий либо несчастий? – Теперь Федотов озадачил меня, проявив интерес, эрудицию и осведомлённость в данной области. Услышав его слова, я поразилась. Откуда Прохор Петрович владеет познаниями в магии?
Чанг Ван Си повернулся в сторону хозяина дома.
– Вы задали очень правильный вопрос, мой господин. Я не ошибся в вас, – ответил ему маг, подошёл ближе, открыл ключиком коробочку и сказал: – Посмотрите сами. Насладитесь, после расскажу – у этого камня своя история. – Федотов заглянул и не сумел оторвать глаз.
– Божественно красив! – с чувством выговорил Прохор Петрович. – Нина Андреевна, он так же прекрасен, как вы! – восторженно произнёс он.
Я сидела, как завороженная, на моих глазах одна тайна сменяла другую, только успевала пропускать через себя и удивляться.
– Вы правы, госпожа прекрасна, – ответил маг, погружаясь в свои мысли. Его взгляд вновь застрял между досками в полу. – Когда я был на севере, мало с кем соприкасался, жил обособленно, лечил людей. Однажды ко мне в чум пришла старушка и без предисловия сказала:
– Знаю, что ты маг.
– Откуда? – поинтересовался у неё.
– Не трудно догадаться. Люди о тебе многое рассказывают, но отзываются на твоё добро благодарными чувствами. Выслушай меня. Сегодня ночью пришла ко мне во сне матушка и наказала – заветный камень передать через тебя девушке с бирюзовыми глазами. Она предупредила, что найти девушку можно в Санкт-Петербурге, назвала дату и подсказала, что встреча состоится на ярмарке.
– Боже! – Меня оглушили, дыхание не могла перевести.
– Так и сказала: «Передай магу, что ему предстоит дальняя дорога и поиск будет нелёгким. Не найдёт на ярмарке, пусть едет в Павловск, девушка часто навещает те места».
– Трудно поверить, – выговорил Прохор Петрович.
– Я и сам не сразу отправился в путь, задействовал силы, чтобы прояснить кое-что непонятное и убедиться, что старушка ничего не напутала. Светлая магия – наука, она подтвердила мне, что наказ матери старушка передала правдиво. Только после этого я отправился на поиски.
Слова мага вызвали оторопь, я опешила от услышанного, не проронив ни звука. Прохор Петрович надолго задумался. Меня вернул к беседе голос мага:
– Удаляюсь с лёгким сердцем. То, что мне было предписано, выполнил. Желаю здравствовать и ловить на ходу радостные посылы провидения. – После этих слов маг развернулся и ушёл. Мы остались оглушённые, ошеломлённые, в полной растерянности и неведении, не понимая, как такое возможно? И как дальше жить.
Испуг – Вася в опасности
В последнее время мне плохо спалось. Накопились переживания, вызванные чередой событий. Днём я отвлекалась по разному поводу, однако ночами мозг начинал усердно работать, перемалывая пережитое. Мысли перенасыщали голову фактами, перескакивали с одной новости на другую, атакуя меня. Гнала их, но безуспешно. Утром поднималась сонная и уставшая, походила на курицу-хромоножку в нашем имении. Когда я была маленькой, помню, детвора так дразнила наседку, у которой одна ножка была короче другой. Она, ковыляя, носиком цепляла всё по пути. Так я, в полусонном состоянии, спотыкаясь о предметы, передвигалась по дому, что вызывало у слуг смешок. Слышала, как они посмеивались надо мной, но внимания не обращала. Точно в таком же состоянии я поднялась в тот злосчастный день. Подошла к окну, а там: «Скворцы прилетели, скоро весна навестит нас, а я в унынии пребываю. Нехорошо это. С весной наступают обновления в природе. Бог даст, и у меня наступит новая жизнь».
У входной двери зазвонил колокольчик, и я услышала чужой голос.
– К Софье Гавриловне, наверное, кто-то приехал.
Вдруг какое-то беспокойство поднялось в душе.
– Кто бы это мог быть с утра пораньше? – Не успела я найти ответ на вопрос, постучали в дверь. Я повернулась, в комнату вошла тётушка в растрёпанных чувствах.
– Что с вами, Софья Гавриловна, голубушка? – В её взгляде поселился испуг, губы дрожали, в глазах стояли слёзы, крупные, как две горошины.
– Да что случилось? – Я подбежала к ней. – Присядьте, пожалуйста. – Тётушка посмотрела на меня так, словно настал её смертный час. – Умоляю вас, говорите, не молчите, – взмолилась я.
– Там… Вася… его убьют… моя вина. – Софья Гавриловна зарыдала.
– Ничего не понимаю. Даша, – позвала я служанку. Она тотчас прибежала.
– Слушаю вас, барышня. Завтрак подавать?
– Даша, ты можешь мне сказать, что случилось? Кто приезжал?
– А, вот вы о чём. Так это… Приезжал господин, я его первый раз видела. Сказал Софье Гавриловне, что якобы Василий с его сынком на дуэли дерутся. Кричал, плакал, просил пощадить его сына. Умолял о помощи и уехал. Барыня чуть в обморок не упала, успели подхватить – я да Кузьма-плотник. Дала воды и помогла ей подняться к вам.
– Спасибо, ты свободна. – Служанка убежала. – Вася в опасности. – Тётушка качнула головой. – Вы знаете, где они дерутся?
– Да.
– Быстренько собираемся и едем. Вы слышите меня? Все разговоры потом. Нельзя терять ни минуты. Вы ведь любите Васеньку, говорите, что он как две капельки похож на папеньку. Соберитесь с силами, пожалуйста, вы можете! – Пройдут годы, вспоминая эти мгновения, удивлюсь, где нашла столько душевных сил и самообладания, чтобы не впасть в истерику, а собраться и отправиться спасать брата. Но нам не пришлось никуда ехать. Выйдя из дома, мы увидели подъезжающую карету, в ней сидел Вася, он был мрачнее чёрной тучи. По его состоянию я догадалась – брат совершил поступок, противоречащий его правилам. К этому его вынудили обстоятельства. Но тогда я еще не знала, какой незнакомой для меня стороной откроется офицер, княжич – Василий Ларский.
Я бросилась к нему.
– Василёк, как же так? Ты хочешь оставить меня круглой сиротой? Тебе мало того, что родители и Антонина погибли? – корила я брата. – У тебя нет права на риск. Ты должен, нет, обязан жить ради меня! – Вася вышел из кареты, я прижалась к нему, и мы вместе заплакали.
– Пойдёмте в дом, – позвала нас тётушка. – Не следует посторонним видеть вас заплаканными. Ваши чувства касаются семейных дел. Люди истолкуют неверно и будут осуждать.
Мы послушно поднялись в дом. Настроение у всех было траурное.
Дуэль
За чаем Вася поделился, как дело было. Мы ничего не знали, брат предусмотрительно скрыл от нас дату поединка.
– Ну вот, мы и это пережили, – подвела черту княгиня.
– Сами понимаете, после той выходки Вельского я не мог оставить его поступок безнаказанным. Между нами состоялся очень резкий и неприятный разговор на повышенных тонах. Вельский оказался хуже, чем я о нём думал. Он не считал себя виновным, обязанным принести извинения. Дерзил, говорил, что моя сестра останется старой девой, перед которой закроются все двери. Убеждал, что её никто замуж не возьмёт. Смеялся над Ниной, говоря, что у неё запоздалое развитие.
– Ах, наглец! – не выдержала княгиня.
– Представьте, набрался нахальства и утверждал, что Ниночка бесчувственная маменькина дочка. – Вася, рассказывая, не смотрел на меня. Он знал, что измышления Вельского заденут за живое, ибо они не соответствовали истине и их слушать противно. Но, как я поняла позднее, таким образом он хотел преподать мне суровый урок, чтобы я никогда и ни с кем без его сопровождения либо присутствия тётушки не выходила из дому. С другой стороны, ему было невыносимо горько и стыдно осознавать, что у него в друзья затесался глубоко непорядочный человек – прохвост и развратник.
– Василий, тебе и говорить с ним не следовало. Я его порядком отчитала. Видел, как у него щёки горели и дрожали? Лучше бы ты отправил донесение в штаб армии, чтобы там приняли меры. Разве так поступает офицер русской армии? Ему не место среди наших доблестных защитников, он порочит звание офицера.
– Софья Гавриловна, дорогая, в любом случае о его позорном поступке будет знать весь полк. Ему грозит отчисление.
– И правильно. Поделом.
– Он запятнал честь офицерского мундира. И этот факт стал очевидным всем, кто присутствовал на дуэли. В секунданты пришлось взять сослуживцев. Они всё видели. Сами понимаете, хранить в тайне не будут.
– Так ты не убил его?! – Тётушка в изумлении застыла с открытым ртом.
– Нет.
– Простил?!
– Как можно? Нет, конечно.
– Василий, ты, наконец, расскажешь нам всю правду? – У Софьи Гавриловны лопалось терпение.
– В тот самый момент, когда секунданты скомандовали: «Сходитесь», мы услышали душераздирающий крик. Пришлось опустить револьверы. К нам, утопая в сугробах, пробиралась мать Вельского. Её трудно было узнать. Волосы побелели, лицо покрылось серым налётом. Глаза передавали ужас.
– Маменька, зачем вы здесь? – сухо спросил Вельский.
До какой же степени нужно очерстветь, потерять лицо, зарыть в отстойнике душу, чтобы по отношению к матери проявлять чёрствость, холодность и полное безразличие к её страданиям?
Я слушала и не могла поверить.
– Он, конечно же, ввёл родителей в курс дела в надежде на то, что они в очередной раз его выручат. Мать металась в поисках выхода, ничего лучше не придумав, как приехать к месту дуэли. Бедная женщина с трудом добралась до меня, споткнулась и упала.
– Умоляю вас, не убивайте сына. Просите взамен всё, что хотите, но не убивайте. Оставьте его мне. Он – моё утешение. До рождения Борислава Господь не давал мне стать матерью, забирая у меня детей – ни один живым не появился на свет. Целых десять лет пытки и невыносимых страданий. Никогда вам не знать, что это такое. Я – мещанка, ездила в богадельни, ухаживала за больными и немощными. Знаете, я было отчаялась, девочку-сиротку, калеку взяла в дом. Ухаживаю за ней. Слуги, конечно, помогают. Но и мне достаётся. Марфуша не может связать слова, только мычит и совсем не ходит. Потом я сама долго болела, пока Господь не сжалился надо мной. Так я расплатилась за прегрешения отца. Вымолила, отработала прощение ему, и Всевышний простил. Воистину благословенным мартовским днём подарил мне сыночка.
Василий, вы молоды, вам трудно понять страдания матери. Чувствую сердцем, вы – истинный дворянин. Пощадите моего мальчика, оставьте мне в утешение, не лишайте последней и единственной радости! – Она так горько плакала, что я не выдержал, отдал секундантам револьвер и сказал:
– Дуэль окончена. Сударыня, я не в силах отказать страдающей матери. Знаю, как невыносимо тяжело терять родных. Я не буду наказывать вашего сына. Живите спокойно. Но и прощать его не намерен.
Помог просительнице подняться и покинул место дуэли. На душе было муторно, так гадко, тошно, тоскливо. – Мы видели, Вася близко к сердцу принял всю историю: поступок Вельского, разговор с бывшим другом, дуэль, откровения матери Борислава и развязку.
– За спиной прозвучало: «Храни вас Бог! Вы – милосердный человек. Хвала вашей матери, вырастила честного, добропорядочного, благородного сына. Мне не удалось. Сама виновата. Избаловала его своей любовью».
Я отдалялся, её слова становились плохо различимыми. Мне было всё равно. Рана на сердце кровоточила. Таких людей, как Вельский, без наказания отпускать нельзя, – твердило мне сознание.
– Васенька, ты у меня самый мужественный, самый добрый, самый великодушный и самый благородный брат. Ты самый лучший. Дороже у меня никого нет. Прошу тебя, никогда не рискуй собой! – Я прижалась к брату, он обнял меня.
– Сестрёнка, дорогая, ну что ты. Я ж с тобой. Нас никто не разлучит.
Тётушка тихо плакала, глотая слёзы, поглядывая на нас.
– Моё сердце болит и рыдает. Вы – золотые дети, точь-в-точь удались в своих благословенных родителей. Вы такие хорошие – истинные наследники князя Ларского.
Софья Гавриловна не зря предупреждала нас о том, что лучше держать свои чувства при себе, никому не показывая. Вечером того же дня в кулуарах разлетелась пренеприятнейшая новость – гудели, судачили по углам, мусоля поступок Вельского, и не забывали напомнить, что офицер Ларский в последний момент дуэли пощадил развратника.
– Вы слышали?
– О чём вы, душечка? А последняя сплетня? – Болтушка что-то скороговоркой нашептала собеседнице на ухо.
– Да?! Неспроста это, говорю вам, неспроста. Не удивлюсь, если узнаю, что между княжной и этим безбожником случился конфуз, – размахивая веером, противно хихикнула одна из заядлых сплетниц бала, делясь со своей закадычной подругой последними новостями.
– Вы правы, моя милая. Стала бы мать прохвоста на колени падать перед княжеским сынком, – вторила ей кумушка.
– Да-да. Не стала бы, уверяю вас. Так низко пасть…
Ваше желание выше моего понимания
Аспирант Валентин Ильинский не успокоился. Нарыв вскрылся и мы узнали, что, оказывается, в тихом омуте черти водятся. Тётушкин протеже приехал в Петербург, улучив удобный момент, когда Васю наконец отпустили на побывку. Возможно, княгиня в переписке с его маман проговорилась. Мы не спрашивали.
Валентин предпринял попытку на сей раз обойти меня и действовать через брата. Ильинский не соизволил заехать к княгине, остановился у родственников. Подкараулил брата у дома и без предисловия пустился в атаку:
– Приветствую, Василий Андреевич. Ждал встречи с вами.
– С кем имею честь? Разве мы знакомы?
– К сожалению, не пришлось свидеться.
– Что, собственно, случилось, почему ловите меня на улице у дома?
– Выслушайте меня внимательно и всё поймёте. Позвольте представиться. Валентин Денисович Ильинский – сын подруги Софьи Гавриловны.
– Очень приятно. Пройдёмте в дом.
– Прошу простить, хотелось бы побеседовать с вами с глазу на глаз, так сказать тет-а-тет. – Он подобострастно улыбнулся. У Васи пропало желание продолжать диалог.
– Вы меня озадачили.
– Василий Андреевич, я очень хорошо отношусь к вашей сестре и хочу на ней жениться.
– Об этом вам нужно поговорить с Ниной. – Вася направился ко входу в дом, но Ильинский задержал его, перебегая дорогу.
– Нуждаюсь в вашей помощи. Ниночка – юная, она не в силах оценить моих чувств. Требуется разъяснить ей. Повторюсь, я настроен серьёзно. Вы старший брат, она доверяет вам. Повлияйте на её решение. Я – человек надёжный, из хорошей семьи, учёный. Жалование мне положили неплохое для начала. После защиты диссертации мои акции возрастут. Получу должность, соответствующую учёному статусу. Чем я ей не пара? Намерения мои добрые и более чем серьёзные.
– Вы уже говорили об этом.
– Убедительно прошу, повлияйте на сестру, она жизни не видела, многого не понимает. Не желая того, совершит опрометчивый поступок. Побеседуйте с ней. Нина вас любит, слушается. Подскажите, как должно поступить. Вы ведь желаете ей добра?
– Простите. Вы что же, ставите под сомнение моё отношение к единственной сестре?! – Вася с трудом сдерживал себя. – Что-то я вас не совсем понимаю. Хотите жениться – ухаживайте за девушкой, расположите к себе, оказывайте ей знаки внимания, сделайте всё, чтобы ей с вами было интересно, а, главное – чтобы она поверила вам. Напомню вам старую истину – заставить любить невозможно. Не мне вас учить. Вы старше меня, обязаны знать, что у аристократов существует определённый порядок действий, которые никто не отменял. Это поступки, которые только вы можете совершить, изначально вдохновившись исключительно благими намерениями, – пристально посмотрел на собеседника Вася. – Никто другой за вас этого не сделает. А меня увольте. Честь имею. – Вася, не попрощавшись, развернулся и вошёл в дом.
