Текст книги "Искушение (СИ)"
Автор книги: Инна Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Мы сняли верхнюю одежду и отдали слугам. Прошли через просторный вестибюль, в котором нас приветствовали устроители бала-маскарада – сам граф Орлов с супругой. Оттуда сразу попали в большой танцевальный зал, в центре которого шикарная лестница, извиваясь, уводила наверх. На втором этаже тематика в оформлении помещения отличалась, устроителями были задействованы иные мотивы. Пары в масках и маскарадных костюмах кружились в танце. Все улыбались друг другу. У гостей было праздничное настроение, и это ощущалось во всём.
– Сударыня, позвольте вас пригласить? – Передо мной выросла грузная фигура в маске, накидке и высоких сапогах. Костюм был выдержан в тёмных тонах, шляпа с широкими полями и пером прикрывала волосы. Лицо разглядеть не смогла, его полностью скрывала массивная маска, и только прорези выдавали глаза мужчины, метавшиеся из стороны в сторону. Он нервничал и всё же протянул мне руку. Я посмотрела на тётушку, она подала мне знак. Намёк её явился сигналом к действию. Пересилив себя, я прикоснулась к его ладони и почувствовала, что она влажная. Матушка говорила, что это признак неуверенных в себе людей. И в этот миг я заметила на его безымянном пальце украшение – фамильный перстень моего отца, его подарил моему папеньке дед. Отец берёг эту реликвию и никогда не расставался с ней. Мимолётом уловила: под миниатюрной крышечкой нет камня. Мне стало нехорошо. Лицо горело, тело лихорадило.
«Как у незнакомца мог оказаться перстень моего отца? Снять его он мог только с умершего. – У меня так забилось сердце, оно вылетало из груди. – Убежать подальше и не дознаваться…» Всё настроение тут же померкло.
А он как ни в чём не бывало второй рукой обхватил за талию и повёл в танце. Меня преследовало странное чувство, что этот человек не случайно подошёл ко мне и выбрал в партнёрши. Незнакомец внимательно изучал моё лицо, напряжённо с кем-то сверяя по памяти. Мне это показалось очень странным. Но я молчала, не желая начинать разговор. Очень неприятным показался мне этот человек. От него веяло чем-то неестественным.
– Сударыня, вы случайно не дочь погибшего юридического советника государя императора?
– Она самая – княжна Ларская. Почему вы спрашиваете?
– Не уверен, но мне кажется, вы похожи на его супругу.
– Вот оно что.
– Так похожи или нет? – настаивал он.
– Я обязана отвечать?
– Если не хотите… – замялся он.
– Не подскажете, кто вы такой, что так заинтересовались моей персоной?
– Честь имею. Гвоздков, – представился партнёр по танцу.
– И каким образом вы знавали моих родителей?
– С вашим батюшкой мы были знакомы, не на короткой ноге, разумеется. Встречались по службе.
– Вы состояли на службе у государя императора?! – Мой вопрос завёл непрошеного собеседника в тупик.
– Не совсем так. Не могу похвастаться.
– Так к чему весь этот разговор? Или вы имели отношение к убийству моего отца, матери и сестры? – Мой собеседник тут же остановился, я заметила, как его передёрнуло. Он промокнул лоб и щёки платком.
– Вы отдаёте отчёт своим словам? – Его глаза от страха пробежались по залу.
– Вполне. И что вы мне скажете?
– Ничего, – опустил он верхние веки, прикрывая узкие щёлки глаз.
– Стало быть, вы и есть убийца нашей семьи?! – Его руки задрожали, я это отчётливо видела. Насколько поняла, он этого вопроса боялся больше всего.
– Вы себя плохо чувствуете. Позвольте, я провожу вас на место?
– Благодарю, моё самочувствие к делу не относится. Не трудитесь, сама доберусь. Но напоследок скажу что думаю.
– Вы несколько преувеличиваете свои возможности, – высказался он, по – прежнему не поднимая на меня глаз.
– Ошибаетесь, господин Гвоздков. Я дочь подчинённого и друга государя, и мне дозволено нести ответственность перед обществом и императором. Более того, запомните, несмотря на мой юный возраст, я смогу противостоять убийце и доказать его вину.
Он молчал. Возражать было бессмысленно. Да и к кому он мог апеллировать? Разве что к Господу Богу.
– Запомните. Ни один врач не в силах сделать подлого бездушного человека великодушным и отзывчивым, добрым и понимающим. К сожалению, такая болезнь неизлечима. Да будет вам известно, меня преследовало искушение – убить вас! – Он отпрянул, в страхе обшарил глазами мои руки, его всего затрясло от моих слов. Как он желал сбежать – его состояние выдавало мысли.
– Не бойтесь, пачкаться не стану. Для этого есть правосудие. Вот оно пускай вами и занимается. Приговорят к высшей мере, поверьте, сожалеть не буду. Вы убили моих родителей, сестру – самых дорогих моему сердцу людей. Вы лишили меня радости, той счастливой жизни, которую я так любила. Мне вас не жаль. Поделом вам. Буду счастлива, когда вас отведут на эшафот.
Выражение лица господина Гвоздкова подсказало мне, что он готов завопить на весь мир, ибо осознал – намерения мои серьёзные, беспощадные, и я их не изменю.
После разговора
Гвоздков, подгоняя кучера, летел домой. На душе было скверно. Он почувствовал, что разоблачён. Наследники не оставят его, будут добиваться прилюдного разоблачения и полного расследования дела.
– Что же ты ползёшь, как черепаха? – психовал он. – Хлестни разок-другой как следует, чтобы кобыла твоя побежала.
– Не могу, барин. Одна она у меня осталась, кормилица. Другие подохли. Загоняю, с чем останусь? А дома малые дети плачут, да жена болеет.
– Ладно, ладно, чего бурчишь? Не отвлекайся от дороги. – Гвоздков заёрзал на сидении.
«Как я мог так просчитаться? Всё учёл, а двух наследников советника оставил в живых. Моё упущение. Старшая пошла следом за отцом и матерью, туда ей и дорога, – ликовал убийца. – А этих не нашёл. Будь моя воля, пришиб бы княжеское отродье собственными руками, с большим удовольствием и без промедления. Глаза бы мои их не видели, опротивели. Ну не мог, не мог еще раз наведаться в те края, было опасно. Оплошность допустил. Начнут копать, не сносить мне головы».
Гвоздков почуял, что от суда ему не уйти. Что-то сдерживало его, мешало избавиться от меня и брата. Он жаждал расправы. «Повременю малость, разделаться с ними всегда успею. Руки коротки у юнцов. Им со мной не тягаться. Всё равно перехитрю. Но с этой семьёй пора кончать, мешают они мне. Разделаюсь и буду жить в своё удовольствие».
Решающая схватка
Мы приехали в оперу. В фойе Софью Гавриловну окружили знакомые. Она увлеклась беседой с ними. Василёк быстрым шагом направился в партер к нашим местам. В этот вечер был аншлаг, если кто и хотел пройти в театр, свободных мест не нашёл бы, даже с учётом приставных сидений. На этот раз зал показался мне особенно нарядным. Канделябры и люстры ярко освещали на потолке запечатлённые талантливым живописцем сцены из художественных произведений великого Шекспира, которые я не единожды перечитывала, как «Сон в летнюю ночь», и фрагменты на библейские мотивы. Шикарные вечерние туалеты блистательных дам создавали торжественность и значимость посещения храма муз. Я подняла глаза, в царской ложе было пусто. Мой взгляд машинально перескочил в соседнюю ложу. Так незаметно я дошла почти до сцены, и вдруг…
«Вот он!!! – чуть не выкрикнула я, с трудом сдерживая порыв. – Это тот, с кем разговаривала на бал-маскараде. Его нельзя упускать. Бегом в ложу. А как же Вася? Надо бы его позвать. Нет времени, преступник опять уйдёт, где потом искать? Сама справлюсь», – и я быстрее ветра выскочила из зала, полетела по лестницам к ложе, где мило беседовал с дамой, разодетой в шелка и бриллианты, убийца моих родителей и Антонины.
«Только бы не перепутать. Вторая ложа от сцены». В груди у меня всё клокотало. Словно птица, загнанная в клетку, билась об стенки боль, желая вырваться наружу. Душа скулила и упрямо твердила: «Я обязана его остановить. Сколько страданий он причинил моим родным! За что им такое наказание? А всё по его вине. И он после всего разгуливает на свободе?!»
Подбежав к ложе, заглянула в неё, но никого не обнаружила.
«Вернётся»… – только и успела подумать, как внезапно почувствовала острую боль.
«Что это?»
Кто-то будто клещами схватил меня за шиворот и как слепого котёнка заволок в ложу, со всей злостью и яростью захлопнув за собой дверь. Он с силой тряс моё тело, прежде чем приставить к стене.
– Шпионишь, глупая девчонка?! Ты что же, думаешь, тебе это сойдёт с рук? Представления не имеешь, кто я! – Убийца со всего размаха наградил меня пощёчинами. – Да я раздавлю тебя, как блоху, не глядя! – Мерзавец противно захохотал. – И кирпичей в России достаточно, чтобы укокошить весь ваш поганый род, – уточнил он. – Твой папенька оглянуться не успел, как получил кирпичом по голове, да так умело я постарался, что угодил князьку прямиком в висок. Рука у меня меткая, крепкая, почувствовала?! – рассвирепел он. Я не знала, как реагировать. Лицо горело от пощёчин. – Да, долго я его выслеживал, где только не караулил. Случай подоспел, к кому приезжал ваш папенька – мне неведомо. Настиг его, и дело сделано, следов не осталось, не докажешь, понятно? А после похорон нагрянул к вашей безутешной матушке под предлогом выразить соболезнование. Да так изловчился, что в чаёк ей и вашей старшей сестрице ядок подсыпал, – веселился убийца. – Ничего не докажешь, – грозно выкрикнул злодей. – Будешь следить, приговорю с лёгким сердцем без зазрения совести и с чувством полного удовлетворения. Запомнила? Второй раз не повторяю.
От боли я не могла ни о чём думать. Убийца уловил моё состояние.
– Пошла вон, гадкая девчонка. Всё настроение испортила. И чтобы больше никогда не попадалась мне на глаза! – Он с силой и остервенением толкнул меня к двери, чудом не упала. Оказавшись по другую сторону от его ложи, позабыв о боли, галопом побежала к Васе.
«Всё рассказать и непременно», – гудело в голове.
Брат, увидев меня в таком состоянии, переполошился:
– Что с тобой, Ниночка, где ты была?
– Выйдем, поговорить нужно, – в ухо выпалила я ему.
Вася немедленно поднялся.
– Вы куда, дети мои? – спросила тётушка, не понимая наших намерений. – Через несколько минут спектакль начнётся, – напомнила княгиня Софья Гавриловна.
– Простите, моя дорогая. Мне нездоровится. Не высижу. Поеду домой. Вася меня проводит. А вы оставайтесь.
– Что вдруг? Отказываюсь понимать. Всё ведь было хорошо.
– Дома поговорим. Здесь не совсем удобно.
– Раз такое дело, поезжайте.
– Не беспокойтесь, голубушка, мы доберёмся сами, Вася остановит экипаж. Ваша карета будет ждать до окончания спектакля.
– Спасибо, милая. Сопереживаю тебе, в плохом самочувствии не получить удовольствие от спектакля, согласна. Коли так сталось, поезжайте. Прими капельки, они в гостиной в серванте стоят. Приляг, отдохни.
– Благодарю вас, дорогая тётушка.
Дорогу осилит идущий…
Прошение
Я немедленно поделилась с Васей.
– Немыслимо. То, что ты рассказала, не укладывается в голове.
– Василёк, дорогой, мы обязаны принять меры. Нельзя оставлять убийцу на свободе и позволить ему наслаждаться жизнью, а маменька, отец и сестрица в сырой земле лежат.
– Не плачь, прошу тебя. Мы примем меры.
– Ты служишь государю, пиши прошение, умоляю тебя. Не то я этого господина собственными руками приговорю. – Сердце от боли за родных рвалось на части, собственная жизнь стала безразличной, не задумывалась о том, что ждёт меня впереди. Всё моё существо невероятно страдало, и я была настроена на отчаянный поступок.
– Не смей об этом помышлять! Ты слышишь меня? Запрещаю тебе так думать! – Вася подошёл ко мне, обнял и стал успокаивать.
– Мы напишем прошение государю и будем действовать законным путём. Очень прошу, доверься мне. Обещаешь?
Сквозь слёзы я что-то мяукнула невразумительное.
– Умница, теперь успокойся. Составим текст письма, и я лично доставлю депешу в канцелярию государя императора. Так будет правильно. Если ты любишь меня и тебе дорога честь офицера Ларского, будь моей помощницей и хорошей девочкой. Кроме нас с тобой, добиться справедливого решения некому, нужно запастись терпением и быть сильными. Я могу рассчитывать на твою помощь и понимание? – строго спросил Вася.
В ответ я кивнула.
– Ты даёшь мне слово, что не будешь предпринимать никаких действий без меня?
– Постараюсь.
– Я верю тебе, сестрёнка. А теперь идём, в секретере тётушки имеется бумага, чернила и перья. Там и напишу. Подпишемся оба. Согласна?
– Да, Васенька. Решение принято, пора действовать. – Вася заметно охладил мой пыл, я стала успокаиваться и настраиваться на взвешенные, в рамках закона, действия.
– Прошение будет официальным, поэтому никаких эмоций. – Брат присел на кончик стула у секретера, взял бумагу, обмакнул перо в чернила и начал писать:
«Всемилостивый Государь Император!
Сие прошение подают вам осиротевшие дети вашего юридического советника – Ларского Андрея Гавриловича, павшего от руки убийцы. Мы просим Вас о пересмотре дела.
Тогда следствие зашло в тупик – виновника смерти отца, матери и старшей сестры Антонины не нашли, к нашей величайшей скорби. Убийца безнаказанно и свободно живёт в своё удовольствие. Пришло время восстановить справедливость. Мы знаем, кто убийца – некто Гвоздков. Просим возобновить и тщательным образом провести расследование. Тот, кто поднял руку на нашу семью, должен понести наказание. Мой отец служил верой и правдой Вам, всемилостивый Государь, и государству Российскому. Надеемся на вашу милость и помощь.
Под документом подписываются: Василий и Нина Ларские – наследники трагически погибшего юридического советника Государя Императора – Ларского Андрея Гавриловича».
Василий, как и пообещал, отвёз прошение в канцелярию и передал из рук в руки секретарю государя.
Секретарь, изучив документ, пометил его грифом «Срочно» и передал прошение Александру II.
– Что это? – безучастно спросил император. Он на природе забавлялся с любимой болонкой, кидая ей палочку, что неизменно веселило его.
– Всемилостивейший государь, ваш подчинённый просит восстановить справедливость.
– Кто таков? – оглянулся на секретаря государь.
– Юнкер-офицер Ларский – служит в специальном подразделении вашего полка. С отличием завершил учёбу в Военной академии. Выдержал испытание с честью, восхитив членов комиссии своей подготовкой. Завершив учёбу, был направлен в ваш полк. Квартирует у сестры отца – княгини Боголюбовой Софьи Гавриловны, в девичестве Ларской.
– Сын покойного Андрея Гавриловича?
– Он самый.
– О ком просит Ларский-младший?
– Всемилостивейший государь, они с сестрой нашли убийцу, просят пересмотреть дело.
Император заинтересовано посмотрел на секретаря.
– Вполне обоснованное и справедливое решение, должен заметить. Документ составите по всем правилам, принесёте на подпись. Сейчас же укажите, что я даю поручение тайной канцелярии Российской империи поднять дело об убийстве юридического советника Ларского Андрея Гавриловича. Пришлите ко мне лучшего агента тайной канцелярии, вам понятно? Найти убийцу, разоблачить и казнить – дело чести. Записали? – сердился государь.
– Да, всемилостивейший государь.
– Стало быть, допустили профанацию, негодники? Исказили факты, а дело не раскрыли.
– Как видно, не разобрались до конца.
– Разжалую всех, на этом их карьера закончится. Что творят… никакой ответственности. Передайте и поясните на словах: пусть досконально разберутся и не затягивают. Второй раз не прощу ошибок. Это их недоработка, если и поныне убийца моего советника и друга разгуливает на свободе. Слышите? – повысил голос Александр II.
– Слушаюсь, всё будет исполнено.
– Докладывайте мне о каждом шаге и продвижении расследования. О каждом, вам понятно? – подчеркнул государь и строго посмотрел на секретаря.
Знакомство
Агент тайной канцелярии государя императора – Семён Платонович Баринов – был человеком организованным, дотошным и чрезвычайно ответственным, в некоторой степени педантом. Все дела намечал накануне вечером, прилежно записывал в свою тетрадочку и никогда не отменял. В тот день первым в списке агента стояло посещение княжны Ларской. Он выехал из Петербурга задолго, протрясся в пути бог весть сколько и приехал ранним утром в имение.
Ознакомившись с делом, Баринов долго рассуждал, благо в дороге для этого было время. Так незаметно он подвёл первые итоги, заключив: «Князь Ларский – юридический советник при государе императоре, с ним считаются, прислушиваются к его мнению. Приглашают принять участие в самых громких и сложных судебных процессах. Он подключает весь свой арсенал, находит тех, кто преступил закон, разоблачает их, они несут наказание, и справедливость торжествует. Ларский слыл человеком совестливым и обязательным, его нельзя было подкупить – преступники это знали. Тот, кто напрямую был связан с подследственным, отомстил советнику. Дружку преступника срочно понадобилось убрать князя Ларского с дороги. Сделано это было из боязни – советник раскроет дело, чего доброго доберётся до подельника преступника. Дело громкое, резонансное, ох, непросто придётся».
Няня очень удивилась, столкнувшись на пороге с чужим мужчиной.
– Милейшая, я могу засвидетельствовать своё почтение княжне Ларской?
– Кем приходитесь барышне? Что-то я вас раньше не видела в имении.
– Передайте, подчинённый государя императора по делу об убийстве её отца – князя Ларского Андрея Гавриловича.
– Сию минуту доложу, барин. Проходите в дом, присаживайтесь.
– Благодарю.
– Барышня, там человек от самого императора приехал. Говорит, по делу вашего батюшки.
Испуганное лицо Агаши натолкнуло меня на мысль, что о прошении доложили государю, и он послал ко мне человека для выяснения всех обстоятельств.
– Какой человек?
– Не ведаю. Никогда раньше здесь не бывал.
– Пойду посмотрю, не волнуйся, Агаша.
Увидев меня, гость заулыбался. Не знаю, о чём он думал, но взгляд его, прежде сосредоточенный, просветлел.
– С добрым утром, княжна.
– И вам доброго утра. Хотелось бы верить, что оно таковым будет.
– Не буду разрушать ваших надежд. Сударыня, прошу простить, что беспокою в неурочный час. – Семён Платонович подошёл ко мне и поцеловал руку.
– Ничего. Мне всё равно не спалось. С кем имею честь разговаривать? – По внешнему виду, манере поведения, выправке я определила: человек состоит на службе и занимает высокий пост.
– К вашим услугам – агент тайной канцелярии государя императора, Семён Платонович Баринов, – отрекомендовался гость.
– Очень приятно, – присела я в реверансе. – Проходите, садитесь, пожалуйста. Что привело вас ко мне?
– Я веду дело об убийстве вашего батюшки, о кончине матушки и сестры. Мне необходимо поговорить с вами.
– Слушаю вас.
– Мы проверили человека, которого вы обозначили в прошении. Он действительно был связан с уголовным миром, за ним немало дел водится. Удивлён, как до сих пор этот господин не отправлен по этапу. Изловчился и ушёл от ответственности. Не годится. Мы следим за ним постоянно и не выпускаем из вида, проверяем каждый его шаг. Но вот что странно. У меня такое чувство, что вы знаете больше нас.
– Господин Баринов, я не веду расследование. Могу лишь добавить те факты, которые мне известны.
– Да-да. Это я имел в виду, – оговорился Баринов, доставая тетрадь и карандаш.
– Признаюсь вам, дважды встречалась с этим человеком, разговаривала с ним. Он безбоязненно выдал себя. Жаль, что не видели, как он бравировал и хвастался своими «успехами».
– Так-так. Что именно вы узнали из беседы с ним?
– Беседой я бы это не назвала. Господин Гвоздков применил ко мне силу. Слава Богу, живой осталась.
– Что вы говорите?! Когда и где?
– В первый раз встретились случайно на бале-маскараде. Второй – в опере. Он скрутил меня прямо в ложе, со свойственной ему злостью и яростью наградил пощёчинами. Вдобавок пригрозил: если буду преследовать его, разделается со мной точно так же, как с отцом, матушкой и сестрицей. Смеясь, заявил, что в России на всех кирпичей достаточно.
– Наглец! Он вам открыл, как были убиты ваши родители и сестра?! – Агент от удивления выпучил глаза.
– Да, без раскаяния и сожаления. Отца он убил собственноручно ударом кирпича в висок в тёмном подъезде. Папенька к кому-то приезжал по делу или в гости. Убийца за ним следил, пока не настиг и там же убил. – Семён Платонович составлял акт, записывая с моих слов.
– А как убил княгиню и вашу сестру тоже поведал? – не отрывая от листа глаз, спросил агент.
– Приехал в имение после похорон отца под видом знакомого, якобы выразить соболезнование. Родные пили чай в гостиной, он умудрился подсыпать им яд, представляете? Не могу больше. – Я заплакала.
– Каков подлец! – вырвалось у агента.
– Простите, не могу больше.
– Всё-всё, не буду спрашивать. Пожалуйста, успокойтесь. Сочувствую вам всей душой и понимаю – у вас большое горе.
– Приехала на несколько дней в имение, тоскую, скоро возвращаюсь к брату в Петербург. Невыносимо здесь одной. Стены стали холодными. Везде слышатся голоса родных. Уеду.
– Вам действительно лучше пережить горе в окружении близких. Настоятельно рекомендую. Насколько я знаю, в Петербурге живёт ваша тётушка – графиня Боголюбова. Поезжайте к ней, и брата на побывку периодически отпускают. Здесь одной вам оставаться нельзя.
– Скоро поеду.
Тайный агент, пролистывая написанное, отвлёкся.
– У меня в вашей губернии есть ещё дела, на обратном пути заеду. Хотите, сопровожу вас в Петербург?
– С благодарностью принимаю ваше приглашение.
– Ждите меня дня через три. Буду.
– Соберусь тем временем.
– Вот и договорились, распишитесь, будьте так добры. – Семён Платонович указал мне место подписи и дал карандаш. Я расписалась.
– Благодарю вас. – Агент вложил исписанные листы тетради в папку, на кожаной обложке которой выделялся герб России, под ним гриф «Тайная канцелярия Государя Императора». Баринов вложил в папку заточенный карандаш, набросил плащ с пелериной, надел цилиндр на голову и уехал.
Барон и Липочка
После отъезда Баринова я промаялась весь день без дела, всё валилось из рук.
– Няня, пойду-ка я прилягу, прошлой ночью не спалось. Надеюсь, сегодня отдохну.
– Идите, дитя, отдохните. Ни о чём не думайте. Утро вечера мудренее.
– И я надеюсь на это.
Укрылась с головой и не заметила, как от усталости провалилась в сонное состояние. Мне приснился удивительный сон. Представить себе не могла, что такое когда-нибудь увижу и столько нового узнаю. Загадочное сновидение меня удивило.
– Мур-р-р-р-р-р-р-р, – услышала я сквозь сон. Так мурлыкал мой кот – Барон.
Давно дело было. Кота привезла в наш дом крёстная и подарила на мой день рождения. Мне тогда исполнилось три года. С котом была связана какая-то загадочная история, но Наталья Серафимовна намеренно умолчала об этом. Она назвала нового пушистого жильца Угольком. Он действительно был весь чёрный и очень пушистый, с усами, как проволочки, белыми носочками на лапках, с белым бантиком на грудке, как у артиста. Кот ходил гордо, поднимая хвост, когда хотел, чтобы домашние посмотрели в его сторону. В этом случае он вдобавок изящно выгибал спину. Отец, впервые увидев нового члена семьи, восторженно сказал:
– Нет, вы только посмотрите на это чудо. Какая стать, походка, а держит себя, совсем как барон!
С тех пор эта кличка приклеилась к коту и по – другому его никто не величал. И подружку он выбрал себе под стать. Красивая кошечка – беленькая, как первый снежок. Настоящий пушок. Мордочка круглая, большущие васильковые глазки, крошечный ротик и носик кнопочкой. Истинная маленькая женщина, как она кокетничала, когда старалась понравиться окружающим, а гордая какая была! Но если кого-то примечала, прохода не давала, восьмёрками ходила, только ей известными путями ныряла между ногами – любой ценой заставляя обратить на себя внимание и восторгаться. Мы её звали Липочка.
– Барон, что ты делаешь в моём сне? – спросила я удивлённо.
– Как что? Порядок навожу.
– Какой еще порядок? Я сплю, утомилась.
– Ну и спи себе, – расхаживая, заявил он. – Я пока сделаю, что положено.
– Никак мышей ловить надумал? Барон, не балуй, ступай на кухню. Агаша тебя накормит.
– Успеется.
– Загадками говоришь.
– Ниночка, скажи, ты заберёшь меня с собой, когда переедешь к мужу?
– Ты что-то путаешь. У меня нет мужа.
– Сейчас нет. Будет. Я даже знаю, как его звать – Прохор Петрович Федотов – человек видный, почтенный, солидный, имеет авторитет в обществе, высокий пост занимает при государе императоре. Ты спи, твоё время еще не пришло.
– Барон, ты ничего не путаешь?
– Нет. Точно знаю, он будет твоим мужем.
– Да откуда тебе знать?
– Не скажу, это моя тайна, – замяукал Барон.
– Озадачил ты меня, мне нынче не до женихов.
– Всему своё время. Не думай об этом. Час пробьёт, сама всё узнаешь. Спи, – барон протянул ко мне лапки, как мячик перекатился на спину и замяукал, что бы я погладила ему животик. Он от удовольствия протянул: «Мур-р-р-р-р-р-р-р» – и, получив порцию ласки, собрался уходить, когда на горизонте появилась Липочка:
– Что ты нежишься? Рассказал хозяйке о своей находке?
– Не время ещё, – расшумелся Барон.
– А я говорю, рассказывай, трофей принесла. – Липочка легла возле меня и носиком уткнулась в мою ладошку. Я почувствовала тёплый мягкий язычок, а потом что-то гладкое соскользнуло ко мне в руку. Липочка подняла головку, её глазки подсказывали, на что обратить внимание, и я увидела в своей руке изумруд. Точно такой же был в фамильном перстне, который дед – Ларский Гавриил Мартынович – подарил моему отцу.
Сон в руку
Утром меня разбудил странный шум.
– Что там у них? Почему так шумят? – Я набросила шаль и вышла из комнаты, прошла по коридору в гостиную, а там Агаша гонялась за мальчонкой – сыном кухарки – и приговаривала:
– Барышня встанет, накажет тебя, ирод этакий.
– Агаша, что у вас тут так шумно?
Няня, увидев меня, притихла, остановилась и с придыханием спросила:
– Встали, да? Сейчас, сейчас…
– Шум разбудил. Так что у вас тут стряслось?
– Доброе утро, барышня. Вы только загляните в ладошки этого сорванца. Нашёл под столом и отдавать не хочет. Заладил, что его находка. А я точно знаю, что у Андрея Гавриловича в кольце был такой.
Я насторожилась.
– Максимка, подойди-ка сюда. Покажи, что ты там нашёл?
Мальчик нерешительно подошёл ко мне и раскрыл ладонь.
Я ахнула.
– Да это же изумруд, что был у папеньки в перстне. В последний день перед отъездом отец заметил, что камешек выпал, а найти не смог. Так и оставил перстень на столе. В тот день папенька не вернулся. Максимка, где ты нашёл камешек?
– Под столом. Застрял в углублении паркета.
– Ты мой хороший. Спасибо тебе. Теперь память останется.
Мальчик обрадовался, что его не наказали, и убежал.
– Зря ты его журила, Агаша. Он молодец, нашёл дорогую вещицу. Мне сегодня сон в руку приснился.
– Что вы говорите?
– Сама удивилась совпадению.
– Да нет, вовсе не совпадение это, стало быть, так должно было случиться.
– Может быть, всё может быть, – задумалась я.
Какой неприятный кавалер
Приехала моя подруга. Давно не виделись.
– Ниночка, у соседей дают бал. Поехали, вечерок скоротаем.
– Ия, у меня не то настроение.
– Поехали, развеешься. Зачем заперлась в четырёх стенах? Так и захворать недолго.
– Ия, боюсь испортить другим вечер.
– Не выдумывай. Выбрось из головы ерунду и поехали. Сама почувствуешь, настроение изменится в лучшую сторону, вот увидишь.
– Не могу тебе отказать. Так и быть, поеду.
– Вернёмся и наговоримся власть.
– С удовольствием, давно не виделись.
На балу у княгини Елены Викторовны Ольшанской было многолюдно и шумно. Мы не успели войти, как…
– Позвольте пригласить вас на полонез? – подсочил ко мне неуклюжий молодой человек.
– Позволяю, – присела я в реверансе.
– Отрекомендуюсь, студент Седов. Зовут Григорием, по батюшке Иванович.
– Где изволите учиться?
– В Германии.
– Что так? Разве в России негде?
– Я и сам не хотел из дома отлучаться. Батюшка настоял. Сказал, что университет самый лучший и туда посылают своих детей избранные – самые богатые люди России, – заявил партнёр высокомерно. Мне это сразу не понравилось.
– Как погляжу, для вашего батюшки престиж на первом месте.
– Вы догадливы. А чем занимаетесь вы?
– Рисую.
– Как интересно. Что именно?
– Пейзажи. Природу люблю.
– И что? Участвуете в выставках или продаёте?
– В выставках участвовала, ваша правда. Продажами не занимаюсь, увольте, мы не бедные люди.
– Что же вы делаете с полотнами, солите? – противно расхохотался студент на весь зал, да так, что мне стало стыдно за него. Захотелось тут же сбежать и спрятаться. Люди оглядывались на нас, а он ничего не замечал. Батюшка бы сказал: «Верх бескультурья!»
Наконец студент успокоился, по моему виду легко можно было догадаться, что мне неприятно его поведение.
– Княжна! Вы не ответили на мой вопрос, – настаивал он.
– Люблю делать подношения.
– И не жалко вам раздавать вот так?
– Простите, устала. Больше не танцую. – Мне не о чём было разговаривать с человеком, взгляды которого кардинальным образом отличались от моих.
– Почему? – удивился он, но для приличия отпустил меня, склонил голову, прощаясь. Я присела в неглубоком реверансе и быстрым шагом покинула его.
«Балабол, – сердилась я, – няня бы его так назвала. Ветер в голове гуляет, отец за него всё решает. Папенькин сынок. Осадок и больше ничего, потерянный вечер. – Я возвращалась к подруге в подпорченном настроении. – Не надо было соглашаться. Балы, увеселительные мероприятия непозволительны в моём душевном состоянии».
За плечами осталась иная жизнь
В монастыре я забывалась, под покровительством и заботой крёстной отходила от горестных воспоминаний и пряталась от опасности, которая ходила за мной по пятам. Время проходило, я вновь возвращалась к мирской жизни. И для облегчения душе бросала спасательный якорь в стенах монастыря. Так продолжалось довольно долго.
День вчерашний
Я приехала в монастырь. Хотелось успокоить душу и побыть немного с крёстной. Её присутствие благотворно на меня влияло.
– Душа моя, я много думала о тебе. Правильно поступила, что приехала. Слушай, есть у меня на примете одна всевидящая. В своё время она славилась острым оком и удивительными предсказаниями, которые сбывались, как бы ни старалась отвести от них людей. Выкрою день, и поедем к ней. Пусть растолкует нам, что да как. Много непонятного в веренице смертей. Подозреваю, не всё чисто.
– Крёстная, дорогая, откуда ей знать? Она ведь не была знакома с маменькой и папенькой.
– А с родителями Надюши? – настоятельница посмотрела на меня из-под широких бровей. Я увидела взгляд орлицы, совершенно не свойственный крёстной. – Однако она уже очень старенькая, жива ли? На месте определимся.
В воскресенье после утренней молитвы мы отправились в путь. Наталья Серафимовна расспросила старушечек-монахинь из соседнего монастыря, они поведали, что всевидящей уже нет в живых, но дали адрес её ученицы, которая была близка с Матроной. Служила у неё. Предупредили, что сама всевидящая перешагнула столетие. На ногах держалась до последнего дня, а вот зрения лишилась, но видела сердцем. Её помощница немало знает.
