355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Инна Демина » Рука Хардейла (СИ) » Текст книги (страница 4)
Рука Хардейла (СИ)
  • Текст добавлен: 28 мая 2020, 16:30

Текст книги "Рука Хардейла (СИ)"


Автор книги: Инна Демина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

  Ворон подбросил кольцо на ладони – уже в который раз за все время разговора!


  – Да я и не собирался портить ее одежду, – признался он. – Но ровно до тех пор, пока не разглядел, ЧТО это за платье. Можешь мне поверить, оно гораздо менее скромное, чем то, в котором глава посольства явилась в Северный Страж. А тебя, друг мой остроухий, и при виде первого-то переклинило, да так, что чуть пар из ушей не повалил. И что было бы с тобой за ужином? Ты б мне всю игру в два счета поломал. Так что считай незапланированную порчу одежды ридды Ионы проявлением заботы о тебе.


  Иерру испепелил начальство взглядом. Начальство же проникаться не спешило, зато выдало вдруг то, чего бедный заместитель архимага никак не ожидал:


  – Слушай, наведайся в бордель, а.


  – Дружеский совет? – ядовито хмыкнул эльф.


  – На этот раз приказ начальства, – посерьезнел Ворон. – Не хочу ставить под угрозу выдворение нежелательных гостей из-за твоего затянувшегося воздержания.


  Иерру в раздражении дернул плечом.


  – Да иди ты... сам в тот бордель! А я и без того прекрасно живу!


  Ворон недоверчиво изогнул бровь.


  – А в таверну напиваться пошел бы? – осведомился он. – Без выпивки-то тебе точно хреново.


  Эльф высокомерно вскинул подбородок:


  – Да не настолько, как тебе кажется...


  – В самом деле?! – голос архимага буквально сочился ехидством. – То есть, это не тебя я позавчера из камеры предварительного заключения вытаскивал, куда ты угодил за дебош в низкосортном питейном заведении? Причем на трезвую голову, что вообще ни в какие ворота не лезет!


  Иерру поморщился, рискуя гримом. Ну да, грим старика ему приходилось накладывать вручную, чтобы послы Вланега не почуяли магию и не поняли, что их водят за нос. И, так как превратить внешне молодого эльфа в потасканного жизнью иора распорядителя было весьма непросто, а также весьма трудоемко, грим Иерру предпочитал не снимать. Стало быть, находится в нем ему, бедолаге, придется денно и нощно, до тех пор, пока посольство не отвалит восвояси. А то, чего доброго, придет в голову кому-то из вланегских гостей ворваться в его покои среди ночи, и весь маскарад коту под хвост полетит.


  – Да не устраивал я никакого дебоша! Просто мы с хозяином заведения не смогли прийти к соглашению... А, да зачем я тебе все это рассказываю?! Ты ведь уже пообщался со стражей, подкрепил их версию собственными впечатлениями и вынес окончательное решение, не удосужившись даже опросить потерпевшего! Меня, то есть.


  Ворон с любопытством уставился на своего заместителя. Хм, если он сейчас не лжет, то... То становится непонятно, почему он тогда, два дня назад удовлетворился рассказом городской стражи. Воскрешая в памяти тот разговор, заветник лишь диву давался, пытаясь понять, почему безоговорочно поверил в виновность Иерру. Ведь сейчас, вспоминая взгляд и выражение лица стражницкого начальника, он вдруг четко осознал: тот врал от начала и до конца, к тому же, наверняка был в доле с трактирщиком. Кроме того, дебоширство – на пьяную ли голову, на трезвую ли – совершенно не в характере эльфа. Не сказать, что Ворон хорошо знал его, чтобы утверждать это со стопроцентной уверенностью, но, во всяком случае, напиваясь здесь, в замке, Иерру всегда по-тихому заваливался спать, не причиняя никому неудобств. А тогда, в таверне на окраине Милеоса, он даже пьян не был... Интересно, почему же это понимание запоздало на целых два дня? Раньше Ворон с полным правом считал себя человеком проницательным, как-никак, жизненный опыт пяти веков не пропьешь. Что же нашло на него тогда?


  И, будем смотреть правде в глаза, что нашло на него сейчас, раз он вместо того, чтобы сразу по праву главы ордена указать послам на дверь, намерен изводить их до состояния полного помутнения рассудка, чтобы те сами рады были унести отсюда ноги?! Откуда такое желание... поиграться?! Да, пожалуй, это слово больше всего подходило к тому, что творилось у него в голове. Действительно, будто не наигравшийся ребенок. Впрочем, этой радости ему в детстве выпало очень мало: старший ребенок в семье кузнеца, на плечи которого очень быстро легла забота о самом себе, потом и о младших, и о скотине, и помощь отцу в кузне. Не до игр. А уж потом, когда в предместье Нокарда, где жила его семья, пришел мор, в несколько дней лишивший его родных, и подавно. Потом попытка выжить после потерь, ученичество, магия... В общем, не до игр и прочих детских и подростковых забав. Да и не тянуло особо, других дел хватало. А сейчас вот что-то пробило... С чего вдруг?


  – Возвращаясь к теме борделя...


  – Хватит, иор! – твердо оборвал мага Иерру, исподлобья глядя тому в глаза. – Хватит! Моя личная жизнь тебя не касается.


  Ворон склонил голову к плечу, пристально вглядываясь в лицо своего заместителя. Брови нахмурены, губы, и без того тонкие и почти бесцветные, сжаты в еле заметную нитку, в глазах мрачный блеск. Похоже, этой темы лучше не касаться, если ему нужен вменяемый 'иор распорядитель' за ужином. Однако еще один вопрос Ворон не мог не задать.


  – Как скажешь, – он примирительно поднял руки. – Но скажи, отчего тебя так переклинивает от невозможности опьянеть? Тебе так необходимо налакаться до беспамятства и... забыться?


  Кривая ухмылка появилась на лице 'распутного старикашки'.


  – Забыться... тебе удалось подобрать демоново правильное слово, иор. Нет, опьянение не так важно. Важно забытье. Возможность хоть ненадолго освободиться от воспоминаний, досады, злости... и хоть немного притупить чувство вины.


  Ворон шевельнул бровью. Серьезных проступков или, тем паче, преступлений за эльфом не водилось, по крайней мере, за то время, что он состоял в ордене Древнего Завета. Стало быть, тяжелые воспоминания относятся к тому периоду его жизни, что прошел в Великом Лесу. Конечно, среди магов-заветников не принято было расспрашивать учеников и, по совместительству, новых членов ордена о жизни до того, но сейчас Ворон начал подумывать о том, что не все традиции прошлого следует сохранять.


  – Сильно давит? – с сочувствием спросил он.


  Эльф, помедлив, скупо кивнул. Вдаваться в подробности он явно не желал.


  – Всегда?


  Еще один кивок.


  – Всегда. Уже больше пяти веков.


  – Но в последнее время особенно сильно? – не унимался маг. – В последние несколько дней?


  – Да, – голос Иерру звучал глухо, будто тот говорил, надев на голову металлическое ведро. – Как только на меня перестало действовать вино...


  Ворон задумался. По его прикидкам выходило, что обострение совести навалилось на его заместителя примерно тогда же, когда на него самого – желание играть с живыми людьми, которые ему по какой-либо причине несимпатичны. Сейчас он нехотя признавался сам себе в том, что первым объектом для такого рода эксперимента стал Омен, то самое дитя тьмы, осмелившееся закрутить роман с его названной дочерью. Вряд ли архимаг смог бы рассказать об этом кому-нибудь, но под предлогом исследования метаморфоз, случившихся с ним в результате Изменения и Обращения, устроил последнему настоящую проверку на прочность, весьма противную и, что уж греха таить, полную разнообразных подлянок. И, надо сказать, дитя тьмы ее выдержало, хотя и тоже в долгу не осталось, изрядно измотав нервы Ворону. Ну да, взаимная нелюбовь с первого взгляда.


  А до Омена была девчонка-адептка, с которой он лично не 'играл', но приказал нолимгам охранять ее и, заодно, не давать ей скучать, а те в своих, так сказать, играх зашли слишком далеко – конечно, с его молчаливого одобрения. Вон, недоумение, изрядно приправленное осуждением заметно во взгляде Кьярры-деса даже сквозь темную повязку.


  – Иор? – подал голос старший нолимг, увидев направленный на себя взгляд архимага. – Какие будут указания?


  – Все в силе, – коротко ответил Ворон. – Делаете жизнь прибывших магов невыносимой, только осторожно, не попадайтесь. Не рисковать лишний раз.


  Нолимг с достоинством кивнул.


  – После полуночи я к вам присоединюсь. А до того нагнетаете обстановку, как договаривались.


  – По плану 'Демон'? – хищно осклабился Кьярра-дес.


  Ворон с не менее злобной ухмылкой кивнул.


  – А что насчет девчонки?


  Ворон на мгновение задумался.


  – Пожалуй, стоит дать ей отдохнуть. Присматривайте, но тихо, без вмешательств, вам и так есть, на ком отрываться.


  – Будет исполнено, иор.


  Сейчас в голосе нолимга магу почудились нотки одобрения, и Ворон точно задумался бы над причинами изменившегося отношения пушистого племени к запертой в башне адептке, имей он время на это. А вообще действительно пора прекращать доводить Гельви, она и так на пределе... Хм, на пределе ли? Неужто запас прочности адепта Хардейла столь невелик, что несколько бессонных ночей (ладно, суток) и дурацкое одеяние способны исчерпать его до дна? Или же это тоже следствие длительного – уже больше недели – нахождения в Северном Страже? Определенно, что-то тут не так. Надо бы поговорить с ней еще раз, но этот разговор Ворон решил отложить на утро – девчонке необходимо выспаться и успокоить нервы. Да и ему не помешает отдых перед бессонной ночью.


  – Справишься на ужине? – спросил он Иерру. Больше для порядка, нежели для предложения реальной помощи.


  – Справлюсь, – вздохнул эльф. – Хоть и непросто мне придется. Глава посольства после пропажи кольца и порчи платья меня живьем сожрать готова!


  – Еще бы, – ухмыльнулся Ворон, в последний раз подбросив на ладони кольцо, а потом просто развеяв его в труху вместе с камнем и поисковым заклятием. – Лишилась, бедолага, единственного аргумента для обоснования своего здесь присутствия. Конечно, бесится. Но держись, мой остроухий друг, расплата за твои нервы на пороге.


  Иерру юмора не оценил, лишь нахмурился еще сильнее.


  – Красивая женщина эта Иона, да? – голос Ворона звучал вполне себе нейтрально, но глаза лукаво блеснула.


  Эльф только фыркнул.


  – Не в этом дело, иор...


  – Угу, – кивнул маг. – Не в этом. Но тему борделя мы договорились не обсуждать.


  Ответом Ворону снова послужило гневное фырканье, и он решил, что на сегодня подтруниваний над слабостью заместителя достаточно, равно как и разговоров. Ценные указания всем сторонам розданы, так что можно идти отдыхать, что архимаг и сделал. Спать, правда, пришлось на топчане в одном из сараев – достоверность, демон ее побери! Видано ли, чтобы какой-то садовник покои архимага занимал?! И выспаться толком Ворону не удалось. И дело было даже не в жестком узком лежаке, сквозняках из всех щелей и обнаглевших крысах, постоянно шебаршащихся в углах сарая...


  Ворона разбудил пронзительный женский крик, раздавшийся во дворе замке. Тело стряхнуло оковы сна быстрее, чем разум, так что путь от топчана до подножия башни, в которой раньше содержалась адептка Хардейла, в памяти заветника не отложился. Зато зрелище, представшее его глазам...


  В воздухе примерно в метре над землей зависла та самая адептка, визжа и поливая всех и вся отборной бранью. Впрочем, она уже успела сообразить, что смерть как следствие то ли падения, то ли прыжка из окна ее темницы, отменяется – особое заклятие, наложенное на окно и близкое к нему пространство, не позволило бы горе-самоубийце погибнуть, затормозив ее полет у самой земли и подвесив ее, будто куклу-марионетку на ниточках. А вот самой возможности приземления заклятие не предусматривало – в назидание, так сказать. И теперь Гельви, матерясь так, что портовые грузчики в Якери уважительно присвистнули бы, неуклюже бултыхается в воздухе, пытаясь одновременно стянуть с головы длинный шлейф платья, выпутаться из подола и хотя бы отчасти принять вертикальное положение. Получалось у нее плохо: резкие движения отнюдь не способствовали ни тому, ни другому, ни третьему.


  Наблюдать за ее стараниями было забавно, но, увы, Ворон не мог позволить себе наслаждаться этим зрелищем долго, так как в окнах замка уже начал загораться свет, и в окнах появились всколоченные головы любопытствующих. Все бы ничего, но вот светить адептку Хардейла перед послами Вланега, определенно, не стоило. Так что Ворон, схватив брыкающуюся девушку в охапку, благо возможность выбраться из паутины ловящего заклятия с посторонней помощью он предусмотрел изначально, поставил ее на землю. Та, правда, на ногах не устояла, рухнула-таки в пыль, приложившись лбом и коленями о землю, и взвыла так, что у мага заныли зубы. Заветник, давясь смехом, быстро поставил ее на ноги и, громко возмущаясь тем, что она снова заявилась пьяная, потянул в сторону сарая, успев прошептать:


  – Сейчас все объясню.


  – Клянись, что не посадишь меня в ту башню снова, – прошипела Гельви. – И я тебе даже подыграю.


  Ворон с усмешкой дал требуемую клятву, правда, с оговоркой 'в ближайший час', которую адептка Пятого благополучно пропустила мимо ушей. Последняя тоже исполнила свое обещание: прижалась к плечу заветника, крепко вцепившись в его локоть, и громко затянула песню о несчастной любви, время от времени путая слова и визгливо хихикая. А по мере приближения к сараю еще и начал развязно вилять бедрами, видимо, вошла в образ.


  – Ну и? – спросил маг, стоило двери сарая захлопнуться за их спинами.


  – Что 'ну'? – буркнула девица, отлипая от него и нервными движениями оправляя порванное платье.


  – Какого демона ты в окно выскочила? – Ворон почувствовал, что понемногу теряет терпение.


  – А какого демона ты пушистых гадов приструнить не можешь?! – взорвалась Гельви, запас терпения которой, видимо, уже иссяк. – Или, что более похоже на правду, просто не хочешь! Нравится тебе, что они меня до безумия доводят!


  Ворон удивленно вскинул брови. Он прекрасно помнил, что несколькими часами ранее лично дал указание всем нолимгам Северного Стража в лице Кьярры-деса перестать измываться над пленницей, и в то, что кто-то из них нарушил этот запрет, тем самым подставив под удар многовековой договор магов-заветников с исконными обитателями Ротнорских гор, архимагу верилось слабо. Конечно, придурков везде хватает, но таких мудрый и ответственный Кьярра-дес просто не допустил бы к работе в замке. А для нолимгов договор с магами значит много, очень много. Ведь благодаря ему они до сих пор могут позволить себе вести привычный образ жизни, не срываясь с насиженного места и не отбивая себе новое пространство для жизни. При мысли об этом тень сомнения в подчинении пушистого народца, на мгновение мелькнувшая в голове Ворона, стыдливо испарилась.


  – С чего ты взяла, что нолимги снова не давали тебе спать? – осведомился он, изо всех сил стараясь, чтобы девушка не заметила иронии в его голосе.


  Свет небольшой масляной лампы осветил насупленную мордашку адептки.


  – Издеваешься, да? – Гельви исподлобья зыркнула на него.


  – Ну, молодежь пошла! Никакого уважения к старшим! – фыркнул архимаг.


  Девушка, подтверждая шутливый вывод Ворона, разразилась матерной тирадой, под конец которой даже попыталась запустить в мага подвернувшейся под руку жестяной кружкой.


  – Ну что, выпустила пар? – поинтересовался заветник, невозмутимо выслушав ее. – Готова нормально разговаривать?


  Адептка Пятого воинственно шмыгнула носом, смерила его презрительным взглядом, но, тем не менее, кивнула.


  – Тогда рассказывай, что тебя понесло в окно.


  Гельви тяжело вздохнула и поведала о шорохах в стенах башни, о том, как кто-то скреб когтями под полом (звук был именно такой), пялился на нее из темноты, тихо рычал у нее над ухом, а под конец и вовсе начал трогать мерзкими чешуйчатыми лапами за... за разные места, короче. За какие именно адептка уточнять отказалась наотрез, буркнув лишь, что женщинам такие вопросы задавать неприлично. Собственно, прикосновения и напугали ее до такой степени, что девушка, не разбирая дороги, бросилась к ближайшему выходу из своей темницы. И уже только в полете сообразила, что попавшимся ей выходом оказалось окно – в эту ночь ей все-таки удалось заснуть.


  – А все, что предшествовало лапанью, я, похоже, ощущала сквозь сон, – закончила Гельви.


  Ворону ее слова про мерзкие чешуйчатые лапы не понравились. Совсем не понравились. Дело в том, что ладони нолимгов покрыты короткой шерстью, более грубой по сравнению с покровом на других частях их тела, так что определение 'чешуйчатые' к прикосновениям пушистого народца не применимо. Чьи же прикосновения тогда разбудили адептку? Тревога холодным комом смерзлась в животе, а в списке дел на сегодняшнюю ночь прибавился осмотр комнаты Гельви. Конечно, есть вероятность, что эти прикосновения девушке просто приснились, но проверить необходимо в любом случае.


  – Ты спала с открытым окном? – спросил заветник, не желая пока что заострять внимание на чешуйчатых прикосновениях, и надеясь, что смысл рассказанного и дальше будет ускользать от сознания девушки хоть на какое-то время.


  – Нет, конечно! – был ответ. – Как там вообще можно окна раскрывать? Ветер же постоянно дует!


  Ворон кивнул своим мыслям и начал осматривать адептку, весьма бесцеремонно, надо сказать. А нечего было сопротивляться и пытаться подбить архимагу глаз! В результате осмотра обнаружились довольно глубокие порезы на локте и плече девушки. Кровоточащие, Пятый побери! И как он их сразу не заметил?!


  – Высадила стекло плечом и молчит! – прорычал архимаг, перетягивая руку девушки обрывком ее же платья.


  Та потрясенно молчала, круглыми глазами уставившись на собственные ранения.


  – Из-за испуга сразу не почувствовала, – пояснил Ворон.


  – Посмотрела б я на тебя на моем месте, – адептка пришла в себя довольно быстро и, судя по желанию язвить и огрызаться, серьезного вреда ее здоровью разбитое стекло и падение не причинило. – Сначала тебя пугают до потери пульса, потом ты выпрыгиваешь из окна, сильно порезавшись стеклом, а под конец летишь к земле, прощаясь с жизнью! Тут не то что про царапину забудешь, тут штаны испачкаешь!


  Ворон сочувственно сжал здоровое плечо девушки.


  – Понимаю, досталось тебе сегодня. Но обещаю, что во всем разберусь.


  Та лишь криво усмехнулась.


  – Долго же я буду ждать результатов твоего разбирательства...


  – Не очень, – честно ответил заветник. – Думаю, управлюсь за то время, что Иерру будет латать твои раны.


  – Сам не хочешь? – с вызовом прошипела Гельви. – Или уже вдоволь налапался? Нравится пользоваться моим зависимым положением, да?!


  – Тебя не поймешь, – усмехнулся Ворон, втайне радуясь возможности завести разговор на интересующую его тему. – То открыто себя предлагаешь, то возмущаешься... И давно у тебя такие... метания? Или это правильно назвать противоречивыми желаниями?


  Ничего, кроме ругани и испепеляющего взгляда он от девушки не добился.


  – Неужели адепта Хардейла, направленного в тыл врага для организации диверсий, можно вывести из себя всего лишь давлением на психику? – невинно осведомился маг, дождавшись, пока Гельви замолчит. – У тебя же подготовка должна быть о-го-го какая, причем, в первую очередь, моральная, чтоб тебя злые заветники во искушение не ввели. Например, мозгами шевелить не заставили... Все, молчу! – спохватился он, когда девушка стала набирать в груд воздух, намереваясь исторгнуть новую порцию ругательств. – Просто укажи временные рамки.


  – Да вот как оказалась в вашей башне, – нехотя процедила адептка. – Так прямо полоса невезения какая-то началась. Задание провалила, маскировку запорола – это еще полбеды. Эта башня высоченная, холодная, одеяло колючее, нолимги эти... приличного слова не подберешь! Еще платье дурацкое, его же носить невозможно! Шорохи, скрипы, ветер воет...


  – Короче, любое неудобство до того доводит, что на стену лезть охота, – ехидно подытожил Ворон, а после не сдержался от еще одной шпильки в адрес адептки. – Не то что на архимага заветников!


  Еще один уничижительный взгляд, полный смущения с ледяным презрением. Н-да, так себя держать уметь надо. Похоже, девочка не так проста, как хочет казаться...


  – Но, в целом, я прав, да?


  Гельви через силу кивнула.


  – Всегда у тебя так?


  Девушка помотала головой, закусив губу.


  – Только в последние несколько дней, значит... – задумчиво протянул архимаг, мысленно добавив и ее показания в подкрепление своей теории.


  – И недомерки мохнатые это быстро просекли, твари! – злобно прошипела Гельви, мстительно сжимая кулаки.


  – Да, они интуитивно чувствуют, что может вывести человека из себя, – зачем-то подтвердил Ворон. – Сколько веков заветникам служат... А вот, кстати, и Иерру!


  Эльф действительно явился очень вовремя. И снова в гриме иора распорядителя. Достоверность, да...


  – И что здесь происходит?! – начал он, не размениваясь на приветствия. – Что за шум в час ночи? Да еще и незапланированный! Я сейчас еле послов успокоил и уговорил по комнатам разойтись, а не в сарай с расспросами ломиться. И уж не обессудь, иор, но я приписал тебе еще одну ученицу, причем с пристрастием к вину, случайным связям и извращенной плотской любви.


  Лицо Гельви надо было видеть. Вот честно, будто в сарае еще один источник света появился! А воздух вокруг нее наэлектризовался так, что, казалось, вот-вот волосы у всех присутствующих встанут дыбом. Маг, стараясь не рассмеяться и мысленно поставив зарубку в памяти на то, чтобы выяснить магический потенциал адептки, быстро поручил Гельви заботам эльфа, после чего направился в башню, где ранее и содержалась эта любительница сквернословить.


  В покоях адептки, теперь уже точно бывших, царил полный разгром. Немудреная мебель – кровать, шкаф и тумбочка – разломана на куски, от постели и прикроватного коврика лишь лоскутки остались, пух и перья ровным слоем засыпали полукруглую комнату, окно разбито. А, стоило магу зажечь под потолком небольшой светляк (на общемагическом фоне замка столь слабая волшба останется для послов незаметной), как вниманию его предстали глубокие борозды на стенах. Следы от когтей, Пятый побери! На голых каменных стенах! Глубокие, миллиметра два-три, хоть и тонкие. Но что за существо могло их оставить? Демон? А что, шкура у этих тварей чешуйчатая, так что вполне может быть...


  Тщательно исследовав помещение на предмет следов аур живых (и заодно неживых) существ, а также следов каких-либо заклятий, Ворон убедился, что он по-прежнему является единственным демоном во всем Северном страже. А в гости к адептке заглянуло вполне себе живое существо, только странное какое-то. Причем понимание того, какого рода эта странность, от Ворона упорно ускользало, как бы он не напрягал память. Отсюда напрашивался неутешительный вывод: существо, посетившее покои Гельви, архимагу ранее не встречалось. А судя по тому, во что превратилась комната-темница, оно еще и весьма опасно.


  Полный дурных предчувствий, Ворон заглянул в тайный лаз, где должен был сидеть нолимг-наблюдатель. Увы, последние его не обманули: в узком проходе между внешней и внутренней стеной башни обнаружился труп нолимга. Пятый побери! Этого еще не хватало!


  Договор о взаимодействии с пушистым народцем предусматривает обеспечения магами ордена Древнего Завета защиты последнего от врагов, не являющихся естественными для нолимгов, сиречь от магов конкурирующих орденов и магов-одиночек, а также иных магических существ – с немагическими же нолимги и сами неплохо справляются. И сейчас выходило, что выполнение заветниками своих обязанностей поставлено под вопрос по причине гибели нолимга на подконтрольной им территории. Случай из ряда вон выходящий, да еще и прямо указанный в договоре, стало быть, разбирательства не избежать. Долгого, нудного, дотошного разбирательства на совете племени. И подготовиться к нему нужно очень хорошо, ибо портить отношения с исконными обитателями Ротнорских гор Ворону очень не хотелось. Слуг-то можно других найти, но вот заиметь под задницей (в прямом смысле слова, ибо основанием Северного Стража служил огромный участок скального массива) весьма хитрых, ловких, изворотливых недоброжелателей, знающих быт магов, как свои пять пальцев, и точно не гнушающихся применять эти знания в партизанской войне, очень и очень не хотелось. Так что самое время выяснить, что же здесь произошло на самом деле, и поискать более весомые доказательства невиновности заветников в данном инциденте или, на худой конец, смягчающих их вину обстоятельств, чем слова сонной адептки Хардейла.


  Матерясь в голос на двух языках (пару получившихся конструкций даже захотелось сохранить для потомков), Ворон окутал пологом невнимания, потом зажег еще несколько светляков, отчего внутри бывших покоев Гельви стало светло, как днем, и приступил к более тщательному осмотру. Конечно, смутное ощущение творимой волшбы может привлечь внимание заезжих магов, но с меньшей вероятностью, чем башня, светящаяся изнутри как маленькое солнце, однако сейчас архимагу было все равно – он должен был понять, что здесь произошло, до того, как сюда явятся нолимги, которые наверняка захотят узнать, что случилось с их сородичем на боевом посту.


  А пост-то точно боевой – это стало понятно с одного взгляда на погибшего. И дело было даже не в том, что тот был облачен в боевой доспех пушистого народца, а в руке сжимал копье, а в выражении отчаянной решимости, сохранившемся на пушистой мордочке и после смерти – нолимг готовился дорого продать жизнь. И ведь мог же сбежать, раз изначально находился в тайном лазе, вне досягаемости непонятного существа! Но предпочел остаться, вступить в бой или, что более вероятно, отвлечь на себя внимание нападавшего. Почему? Чтобы дать Гельви шанс на побег? Или же пытаясь спасти орденское имущество? Хотя, последнее отдает явной глупостью, так как существует исчерпывающий перечень замкового имущества, как правило, ценные зелья и артефакты, за которое нолимги отвечают головой, а в покоях-темнице не было ничего из этого списка. Стало быть, нолимг заметил опасность, грозящую девушке, и... Да, девушка не является членом ордена, но ведь архимаг отдал приказ присматривать за ней и, при необходимости, защищать – хотя бы от самой себя. Вот незнакомый Ворону нолимг и выполнил приказ по мере возможностей...


  Осмотр тела погибшего в нелегком деле восстановления событий не помог, да и света на то, что и как убило этого смельчака, не пролил. Повреждений Ворон не заметил – вообще никаких, не говоря уж о тех, что могли бы причиной смерти. Из этого следовал неутешительный вывод: без магии или иного воздействия на расстоянии тут не обошлось, причем каменная стена толщиной в две ладони взрослого мужчины этому воздействию не преграда. Выходит, когда едва не напавшее на Гельви существо появилось в покоях-темнице и принялось с неясной пока целью трогать адептку за места, название которых та не пожелала озвучить, нолимг-страж высунулся из тайного хода и метнул в нападавшего нож. То есть, два ножа, так как, в комплекте метательных ножей, крепящемся на груди погибшего нолимга, недостает двух клинков. И, видимо, попал, так как существо на мгновение отвлеклось от Гельви, дав ей возможность сбежать, хоть и столь нетрадиционным способом, а потом в ярости бросилось мстить меткому стражу. Последний успел укрыться в тайном ходе, но это его не спасло. Когда существо сообразило, что проскрести внутреннюю стену башни у него не получится, оно ударило иначе... М-да, невесело... А еще можно предположить, что о прочности стен из камня, еще и зачарованных на совесть, когтистый визитер изначально не знал, иначе не бросался бы на них, желая продырявить когтями. Но соображает оно быстро – тело нолимга-стража обнаружилось не у выхода из тайного хода, а шагах в пятнадцати от него. Не успел убежать.


  Ворон очень надеялся, что хоть один из метательных ножей нолимга достиг своей цели, ведь тогда у него появилась бы возможность узнать больше о странном существе, а заодно и весомый аргумент в предстоящем объяснении с сородичами погибшего. Только искать оружие нужно осторожно, чтобы не затоптать иные следы произошедшего, которые наверняка скрыты под слоем пуха, перьев, обломков и обрывков. Ох, только бы ножи не улетел в окно! Тогда же придется весь двор обыскивать! Демоны раздери незваных визитеров!..


  Не будь Ворон магом, и пришлось бы ему, вооружившись метелкой и совочком, аккуратно сметать перья и прочий мусор в поисках улик. А так бросил заклятие, на мгновение высунувшись из тайного хода, и тут же спрятался обратно. И жди, пока все, имеющее вес менее ста граммов, а также все, не являющееся жидкостью и не приближенное к ней по своей структуре, поднимется к потолку – все, что сейчас в глазах заветника имело статус мусора. Да, непросто вплести в обычное заклятие левитации избирательность в зависимости от веса предмета и его структуры, но архимаг он или так, хвост собачий?


  А скоротать время ожидания Ворон решил забраться в разум нолимга и просмотреть его последнее воспоминание, то, что он видел за несколько мгновений до смерти. Конечно, можно было бы призвать дух погибшего, но это, пожалуй, лучше оставить до самого разбирательства, а вот возможность просмотра последних воспоминаний имеет четкие ограничения по времени: не более двух часов с момента гибели, пока клетки мозга еще не начали отмирать. Так что время в данном случае дорого. Архимаг положил руки на виски нолимга, погрузился в транс и открыл собственный разум – ровно настолько, чтобы протянуть тонкую нить между ним и разумом погибшего. И мельком подумал, что, будь он магом, не достигшим уровня Посвященного, то для временного слияния разумов, особенно если носитель одного из них мертв, потребовался бы поистине мозголомный (хе-хе!) ритуал и поддержка еще двух магов. А так можно действовать на голой силе, без вспомогательных 'костылей'. Да, хорошо быть архимагом.


  Мгновенная вспышка боли в висках, миг темноты в глазах и отсутствия ощущений как таковых. А после – звон в ушах, туман перед глазами, из которого медленно выступала картина: странное существо, склонившееся над мирно сопящей Гельви, запустившее две руки под одеяло к адептке, а еще две тянущее к ее затылку с недвусмысленным намерением то ли свернуть шею, то ли оторвать голову. Почему погибший сделал такой вывод? Кто ж теперь разберет...


  Существо действительно выглядело необычно. Помимо четырех мускулистых рук, заканчивающихся широкими ладонями с пятью неестественно длинными пальцами, на каждом из которых имелся длинный острый коготь, оно имело мощные короткие ноги, выгнутые коленями назад и предназначенные, видимо, для прыжков на длинные расстояния, лишенную намека на растительность голову, костяные шипы вдоль позвоночника и на конце длинного хвоста, вытянутую морду и два глаза с вертикальными зрачками. С одного взгляда на него у Ворона почему-то возникла уверенность, что его происхождение вряд ли естественно. Химера? Вполне возможно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю