Текст книги "Рука Хардейла (СИ)"
Автор книги: Инна Демина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Может, поможешь? – с вызовом осведомилась она, выглядывая из-за плеча Ионы. – Или демоническое обличье просто иллюзия, а силенки прежние остались?
Она еще и язвить будет! Ничего, пускай, не жалко. Завтра вот ей Кьярра-дес такой список дел накидает, что не факт, что к вечеру силы останутся до кровати доползти, и то не факт...
Конечно, помогать Гельви Ворон не стал. Просто, демонстративно щелкнув пальцами, магически уменьшил вес тела ридды Ионы до приемлемого, так, чтобы адептка не качалась под своей ношей и могла вполне сносно передвигаться.
– Помог. А теперь рысью!
Понятно, что Гельви рассчитывала на помощь иного рода, например, что Ворон сгребет столичную штучку за шкирку и играючи закинет на второй ярус. Однако, решил заветник, пусть учится довольствоваться малым.
Выпроводив адептку, он подал знак нолимгам – те, наплевав на все приказы и предостережения архимага, все-таки не смогли сдержать любопытства и заняли наблюдательные посты в толстых замковых стенах – и, когда мохнатые жители подземелий явились на зов, начал раздавать указания: трупы в покойницкую, причем четырехруких сложить отдельно от огневика; вымыть и хорошенько проветрить главную залу, а также все места, где сегодня пролилась кровь; проверить кладовые и, если чего-то не хватает, предоставить завтра списки эйри распорядительнице; над самой эйри сильно не издеваться, дать пару дней на привыкание, дальше – по ситуации; выбрать место для похорон... нет, не огневика – вдруг Иона пожелает похоронить его в Лексоре или на исторической родине в деревне Мухозасижево? – а невинно убиенного иора распорядителя; помочь иору Иерру собрать манатки поживее. Вроде все. Письмо в Лексор с просьбой прислать дознавателей и провести расследование нападения четырехруких Ворон напишет сам, но завтра. А до того у него еще полно дел, так что архимага не беспокоить! Да, он вернется в прежний облик, но чуть позже. И на кухню так, конечно, не пойдет! Потому что отлично знает: за разворочанную кухню нолимги будут страшно мстить. А еще было бы неплохо заняться изучением этих ящериц, отрастивших дополнительную пару рук и вставших на задние ноги – надо же узнать, почему к боевым заклятиям у них иммунитет, а к тем, что воздействуют на тело, но при этом не нацелены на причинение физического вреда – нет? Чья недоработка – природы или какого-то мага-экспериментатора? Но это потом, потом... Эх...
Иерру, успевший сменить порванную мантию на гражданскую одежду, дождался, пока архимаг закончит раздавать приказы, а нолимги займутся делами, и им станет не до подслушивания, подошел попрощаться.
– Если ты не против, я отправлюсь в путь сейчас, – сказал он, глядя на Ворона прозрачно-голубыми глазами. – Послы телепортировались, увидев тебя в таком виде. Они вполне могут поднять панику в столице, и уже к утру здесь будет отряд боевых магов. Я уверен, что ты справишься с ситуацией, но, раз уж ты окончательно решил привести в действие свою задумку, мне перед ними светиться не надо.
Ворон лишь изогнул бровь. Вообще-то отъезд эльфа в столицу империи панировался на завтрашнее, вернее, уже на сегодняшнее утро, но в словах будущего орденского засланца был свой резон. Кроме того, как подозревал архимаг, его теперь уже бывший заместитель не хотел, чтобы владыка по старой памяти припряг его к уборке после нападения четырехруких тварей.
– Не против. Инструкции помнишь?
Иерру кивнул.
– Справишься?
– Попытаюсь, – еще один кивок. – А ты доверяешь мне настолько, что готов отправить в Лексор почти что без контроля?
– Доверяю, – ухмыльнулся демон. – Потому что знаю: едва кто-то во Вланеге узнает о твоем заветническом прошлом, как ты тут же окажешься в цепких лапах имперских спецслужб. Или же лексорские маги обойдутся своими силами... Тут даже не знаешь, что хуже.
Эльф кивнул.
– Более того, – продолжил Ворон, – ты сам понимаешь, что помочь тебе там, в империи, я смогу далеко не сразу. Если смогу. И напоминаю: как только ты покинешь Ротнор, действовать тебе придется самостоятельно, под свою ответственность и на свой риск.
Глаза остроухого блеснули азартом, чего Ворон за бывшим заместителем не видел... да, пожалуй, никогда. Эльф никогда не признается, но это задание, долгосрочное, тяжелое, муторное и сопряженное с риском для жизни ему по душе. По крайней мере, у его жизни снова появился смысл.
– Не смею тебя задерживать, – закончил архимаг. – Лишь пожелаю удачи.
Иерру кивнул, пожелав того же бывшему начальнику. А потом любопытство пересилило торжественность момента:
– Иор, понимаю, это не мое дело, но... Зачем нужны все эти реверансы вокруг послов? Они свое дело сделали, гибель иора распорядителя засвидетельствовали, сами свалили... частично. Ну, то, что один из них погиб, не более чем случайность. А последняя? Комната, присмотр, готовность оказать содействие в похоронах... Это что, только вежливость или нечто большее?
Ворон на мгновение задумался над тем, стоит ли раскрывать ему, уже не члену ордена, свои намерения в отношении ридды Ионы, но потом мысленно махну рукой. Все равно узнает, если расчет заветника верен, помочь или помешать не сможет, а само знание в его делах не повредит.
– Скажем так... – демон многозначительно потер руки. – Насколько я понял из рассказов самой Ионы, оговорок других послов и последних новостей из Лексора, сия магичка собрала группу послов и явилась в Северный Страж исполнять волю архимага Вланега... на тот момент уже день как почившего. Думаю, новый архимаг ей такого самовольства не простит. А ордену не помешает новая целительница, тем более, что у меня была возможность посмотреть на нее в деле...
Глава 4
*************************************************************************************
Омен
Сначала все шло по заранее намеченному командиром отряда, эльфом королевской гвардии по кличке Оникс, плану. Итак, сам отряд, в который помимо самого командира и упавшего на хвост Омена, вошли еще пятеро бойцов-гвардейцев и трое эльфов из, так сказать, погребальной команды, спокойно, несмотря на поздний вечер, туман, холод, сырость и напряжение, витавшее в воздухе, добралась до покинутого города, отыскала здание бывшего торгового представительства империи, а в нем – тела ритуальных самоубийц. Омен, задаваясь вопросом, какого демона он понадобился тут, раз уж туманники сами неплохо знали, куда идти, а его самого все, кроме командира, предпочитали старательно не замечать, молча шел в хвосте отряда, не забывая, впрочем, внимательно оглядываться по сторонам, читать сохранившиеся указатели на домах и том, что осталось от фонарных столбов, прислушиваться и запоминать увиденное. Мало ли, вдруг туманники предпочтут 'забыть' или 'потерять' его по дороге к месту назначения или обратно? Тогда придется возвращаться самостоятельно, а сделать это в незнакомом городе, покинутом жителями, затянутом густым туманом и кишащем недружелюбными тварями, очень и очень непросто. Так что в деле спасения собственной шкурки надо рассчитывать только на себя, как, впрочем, и всегда. И озаботиться поиском путей возврата заранее. Еще бы найти способ проникнуть в поселение эльфов незаметно для них самих, забрать оттуда Дару и свалить с этого всеми богами проклятого острова куда подальше! А заодно и от архимагов, явно не дружащих с головой, столичных интриганов с длинными руками, прихвостней брата-близнеца и прочих нехороших личностей. Вот только существует ли такое место под этим небом? Омен чем больше обдумывал ситуацию, тем сильней убеждался в обратном. Увы...
Пока бойцы, рассредоточившись по зданию, стояли на страже, погребальная команда – две эльфийки и столь симпатичный и изящный эльфик, что Омен поначалу тоже принял его за девушку – принялись споро растирать трупы какой-то жидкостью, отчего окоченевшие тела вновь становились гибкими и податливыми, а потом заворачивать их в куски плотной темной ткани, а под конец вместе сотворили какое-то заклятие, благодаря которому скорбная ноша, видимо, потеряла часть веса. Потом трое гвардейцев легко закинули тела на плечи, и Оникс отдал приказ возвращаться. Отряд покинул здание и, выстроившись так, чтобы взять в 'коробочку' погребальщиков, даже успел отойти от бывшего торгового представительства шагов на пятьдесят.
А потом из тумана появились четырехрукие твари, угмиты, как называли их здесь. Бесшумно и, казалось бы, мгновенно, просто сконцентрировались из плотного белесого марева, потому что никто не заметил их приближения до того момента, когда стало слишком поздно спасаться бегством или придумывать еще что-нибудь, чтобы уйти от заведомо проигранного сражения. Их было много, Омен успел насчитать не менее десятка, прежде чем те напали, и молодому человеку стало не до счета – пришлось браться за меч и активно работать им, защищаясь от черных тварей и время от времени проводя контратаку. Иногда успешно, но, увы, далеко не всегда...
Диалекта Туманных эльфов молодой человек не знал, однако по отдельным возгласам членов отряда понял: с таким количеством угмитов сразу они столкнулись впервые и, отлично зная, на что способны четырехрукие, готовились подороже продать свои жизни. Оникс как командир не мог позволить себе поддаться панике, подчиненных смог удержать от того же и, по мнению Омена, принял единственно верное на тот момент решение, позволяющее сохранить жизни если не всему отряду, то хотя бы эльфам из погребальной команды – те были невероятно ценны для клана, правда, он так и не понял, почему. Итак, задача отряда заключалась в том, чтобы, сохраняя строй, продвигаться обратно к торговому представительству, единственному каменному зданию в Эр-Ригели, защищая погребальщиков. Последняя, потому как живым из этой заварушки никто выбраться не надеялся, все понимали, что, даже если получится добраться живыми и хотя бы относительно невредимыми до спасительных каменных стен, то отсидеться до прихода спасательного отряда вряд ли получится – угмитов много, убиваются они плохо, да и на тупых животных, что будут ломиться в дверь, забыв про окна, крышу и подпол, они не похожи. Но не сдаваться же без боя!
Пробиться в бывшее торговое представительство отряд сумел лишь потому, что угмиты не успели взять его в клещи, и путь отхода оставался относительно свободным. И то потеряли двух бойцов, остальные отделались ранениями разной степени тяжести. Одну из девушек-погребальщиц тоже неслабо зацепили – подставилась под удар, творя какое-то заклятие, и теперь неизвестно, сколько она еще протянет с такой кровопотерей. Рваная рана бедренной артерии, пусть и сразу перетянутая, это ничего хорошего. Выжившим гвардейцам было не лучше – один, считай, руку потерял, второй сильно хромает и дышит так, что поневоле вызывает мысли о сломанных ребрах. И это не считая рваных и резаных ран, кои имелись почти у всех, несмотря на прочную и, в то же время, упругую, смягчающую удар броню.
А вот командир отряда хрипит у стены и зажимает разорванный бок. Не жилец, увы, и сам это понимает. Он до сих пор жив и находится в сознании, похоже, только благодаря действию зелий, какого-то амулета, явно прихваченных с собой без согласования с Оракулом, да стараниями уцелевшей эльфийки из погребальной команды. И даже отдает приказы, что называется, напоследок. Да, кстати, тела – и самоубийц, и погибших гвардейцев – пришлось бросить, так что впустую сходили, Пятый побери...
Да, один комплект этой брони туманники выделили и Омену, но вряд ли от душевных щедрот или из беспокойства о безопасности человека – просто тот по размеру никому из них не подошел бы, да и, надев его, молодой человек понял, что в нем имеется недоработка – швы хлипковаты, от любого слишком резкого движения грозили разойтись. И надо ли говорит, что после этого пугать угмитов придется видом нижней рубашки и подштанников? Впрочем, эта броня по качеству оказалась на порядок лучше той, что носили бойцы Лэ-Роуэна, да и бой с четырехрукими тварями броня на Омене каким-то образом пережила, и даже прямое назначение свое выполнила. Чудом, не иначе! Как бы то ни было, отделался Омен относительно легко – всего лишь несколько ран от когтей на плечах и спине, судя по ощущениям, неглубоких, да удар вскользь по голове, отчего ушедшая, было, головная боль вернулась снова, и от нее у парня время от времени темнело в глазах. Но он хотя бы держался на ногах, чего нельзя сказать об остальных боевых единицах отряда. Может, все не так и плохо? Ага, сам-то веришь, олень приграничный?! Усилием воли парень подавил вспышку злости и огляделся в поисках точки приложения для дарованной той самой злостью энергии, немедленно требовавшей выхода и направления ее в какое-нибудь полезное русло – во избежание излишних разрушений, так сказать.
Итак, пока двое относительно целых погребальщиков оказывали посильную помощь раненым, Омен, малосведущий в лекарском деле, вряд ли смог бы им помочь. Тупо переминаться с ноги на ногу, глядя на раненых и умирающих, было выше его сил, да и беснующиеся снаружи угмиты тоже не позволяли расслабиться или хотя бы полноценно перевести дух. Так что молодой человек решил заняться укреплением их убежища: для начала, пододвинул к входной двери, сотрясавшейся от мощных ударов снаружи, единственный оставшийся здесь шкаф – забегая внутрь последним, он машинально задвинул засов, но эта преграда, как и толстая, окованная железом дверь, судя по силе и упорству нападающих, продержится недолго. Потом пододвинул большой письменный стол туда, где среди черных от грязи и сырости досок угадывалась крышка ведущего в подпол люка, потом укрепил оконные ставни тем, что под руку попалось. А после, когда он примеривался, как бы обезопасить себя со стороны второго яруса – просто обрушить лестницу или завалить ее тем, что выше найдется – его окликнула эльфийка, та, что занималась ранеными. По имперски она, видимо, не говорила вообще, но жестами дала понять, что Оникс желает переговорить с человеком.
Омен, кивнув, подошел к эльфу и опустился на пол рядом с ним.
– Ты звал меня. Зачем?
Оникс, бледный до синевы, с заострившимися чертами лица и испариной хмуро глянул на него, прищурился, будто оценивая.
– Есть дело, – коротко произнес он, и Омен почему-то сразу понял, что каждое слово дается эльфу через силу и наверняка через огромную боль. – Угмиты не позволят нам отсидеться, скоро пойдут на штурм.
И тут, будто подтверждая слова командира отряда, раздался глухой удар в закрытое ставнями окно над головой Омена. Видимо, одна из чешуйчатых тварей решила проверить на прочность здание бывшего торгового представительства империи, ныне уже не меньше часа служащее убежищем отряду туманных эльфов.
– Помощь придет утром, но мы ее не дождемся, – продолжил Оникс. – Мы тут все, считай, трупы.
Омен кивнул, признавая его правоту. Да уж, когда за стенами копошится целая стая угмитов, а спастись бегством просто нереально, сложно спорить и отстаивать иную точку зрения.
– Нам, – тяжеловесно констатировал Оникс. – Но не тебе. Твари по какой-то причине не стремятся прикончить тебя, человек, если, конечно, ты не нападаешь первым. Но даже если и так, то все равно серьезно не бьют...
Молодой человек невольно повел плечами, ощутил вспышку жгучей боли в изодранных плечах и спине, до того просто саднящих, и тоже подумал, что легко отделался. А потом, выдернув из памяти воспоминания о коротком бое, вынужден был согласиться с наблюдением Оникса, но с одним лишь уточнением: угмиты на него нападали, но убить при этом не стремились. Ранить – да, вывести из строя – да, нанести серьезные повреждения или вовсе искалечить – нет. В горячке боя заметить и осознать это у него не получилось, зато сейчас...
– Уверен, если ты сейчас выйдешь отсюда и не станешь размахивать мечом, они тебя пропустят, – произнес эльф и закашлялся, в углу серых губ показалась кровь.
Стоявшая чуть поодаль эльфийка тут же бросилась к нему, но Оникс жестом остановил ее. Более того, велел отойти подальше. Та тяжело вздохнула, прикусила губу и, тоже не в силах бездействовать, склонилась над своей товаркой, лежащей в самой середине комнаты, занимавшей почти что весь первый ярус бывшего торгового представительства.
– Ну, возможно, – Омен пожал бы плечами, если б мог. – А, может, и нет. Вдруг многорукие ящеры просто решили сначала с вами расправиться как с более серьезными противниками, а после уж добили мелочевку вроде меня? Или у них к туманникам личные счеты? Кто ж их, чешуйчатых, разберет...
Командир отряда простонародно утер губы рукавом доспешной куртки и указал взглядом на своих подопечных, коим посчастливилось до сих по остаться в живых. Впрочем, удача – штука крайне переменчивая, того и гляди повернется к тебе задницей... Вот как сейчас, например.
– Посмотри на них, человек. Посмотри и послушай, что я тебе скажу. Я прожил долгую жизнь, меня есть, кому дождаться за чертой, и я, сказать по правде, ухожу туда с радостью. А вот они – еще один красноречивый взгляд в сторону подчиненных – они жить еще только начинают, ни один еще сотню не разменял. И ты, человек! Ты тоже молод, в тебе сильна жажда жизни и желание выбраться отсюда...
Омен машинально кивнул. Эльф прав, что ни говори, с тем лишь уточнением, что молодой человек желал не просто выбраться из бывшего торгового представительства, а вообще унести ноги подальше от Туманного острова, и не в одиночку, а вместе с Дарой, о чем он тут же сообщил Ониксу. Тот удовлетворенно кивнул, видимо, сказанное Оменом было созвучно и его мыслям.
– Так вот, то, о чем я тебя прошу – шанс для нас всех, реальная возможность избавиться от окруживших нас тварей, – продолжил эльф. – Раз уж ты единственный из нас, кто может пройти через окружение угмитов...
– Предположительно! – внес уточнение парень. – Предположительно, могу!
Оникс, однако, на эту реплику внимания не обратил, а продолжил излагать свой план:
– Сейчас ты пойдешь и отнесешь вот это, – он, через силу подняв левую руку, достал из-за пазухи свой боевой медальон, обмакнул в собственную кровь, натекшую из-под повязки, и отдал его Омену. – К изваянию спящего дракона, что в четыре кварталах отсюда. Положи его дракону в пасть и ни во что не вмешивайся, а потом, когда все закончится, достань и отдай моему сыну. Помнишь его?
Омен кивнул, вспомнив придурочного эльфенка с забавным именем.
– И что будет? – спросил он. – Ну, после того, как я найду дракона и твой медальон ему скормлю?
– Увидишь, – только и ответил Оникс и закрыл глаза. – Иди. Времени мало.
Сил на долгие разговоры у эльфа не было. Однако Омен, которому в предлагаемом задании чудился подвох, все не унимался, задавал уточняющие вопросы, тормошил, но эльф больше так ничего и не сказал, провалившись в забытье. Зато впервые подала голос та эльфиечка, что пользовала раненых:
– Духи тумана, – с заметным напряжением произнесла она на имперском. – Шанс... Они мочь спасать...
И вдруг заплакала, спрятав лицо в ладонях. Обернувшись, Омен увидел, что ее товарка лежит неподвижно, с головой накрытая куском мешковины, кое тут оказалось в избытке. Мертва.
Ну, как тут откажешься?! Омен и сам перестал бы уважать себя, если б ничего не сделал для спасения туманников из поискового отряда, причем речь не столько о гвардейцах – те-то знали, на что шли, отправляясь на ночь глядя в кишащее угмитами поселение – сколько об этих девочках-погребальщицах, кои заклятия творят только вместе, а защитить себя не способны. Хотя, все они, по сути, оказались заложниками самоуверенности Оракула и собственной безграничной веры в ее дар, так что туманников ему было даже жалко. Они и так заплатили слишком высокую цену за свою доверчивость и непредусмотрительность. И в силах Омена сделать так, чтобы выставленным им жизнью счет не увеличился еще на несколько пунктов.
Молодой человек, повинуясь внезапному порыву, легонько сжал плечо погребальщицы и, когда та подняла на него огромные темно-синие глаза, полные слез, тихо пообещал:
– Я выполню просьбу Оникса. А ты присмотри тут.
Эльфийка знала по имперски всего несколько слов, но его поняла. Кивнула, торопливо утерла слезы и указала наверх, мол, удобней всего выйти из здания через второй ярус, ведь там наверняка осталось слабо укрепленное окно, а то и ход на чердак. Омен кивнул, признавая ее правоту и, спрятав медальон во внутренний карман куртки, уже направился к лестнице. Однако погребальщица удержала его за рукав, указывая на его раны. Обработать, что ли предлагает?
Омен, подумав, покачал головой – времени нет, да и боль вроде бы понемногу утихает, сменяется зудом, так что лучше раны от когтей угмитов пока не трогать. Может, позже. Если он доживет, конечно.
Как и предполагалось, молодой человек покинул укрытие отряда туманников через окно на втором ярусе бывшего торгового представительства, оттуда перебрался на крышу соседнего здания, имевшего пристройки, и так оказался на земле. А потом просто пошел через ряды угмитов, потихоньку стягивавшиеся к дому, где засела добыча, не таясь и не доставая из ножен меч. Сердце, конечно, сразу ухнуло куда-то в район пяток, да так и замерло там – еще бы, умирать-то не хотелось. Однако, по мере того, как чешуйчатые твари при виде человека, добровольно идущего к ним в лапы, сохраняли спокойствие и даже не думали на него нападать или же чинить ему препятствия, понемногу оттуда вылезало. Страх отпустил его настолько, что он заставил себя не бежать со всех ног, а идти в обычном своем темпе, дабы не провоцировать угмитов лишний раз. Вдруг они, как собаки, инстинктивно будут преследовать того, кто бежит? Не хотелось бы узнавать на собственном опыте.
И еще ему стало любопытно узнать причину отсутствия реакции четырехруких тварей на его персону. Но не выяснять же ее у противника, пустив спасение эльфов на самотек! Потом выясню у Оракула Туманного острова, решил Омен. Или архимага заветников озадачу, пусть этот умник голову ломает.
Он и представить себе не мог, что любопытство его будет удовлетворено столь быстро: прямо на него шел четырехрукий субъект, отличавшийся от своих собратьев более хрупким телосложением и более крупной головой, в котором черты ящероподобного изрядно смягчились – вплоть до того, что в нем просматривалось отдаленное сходство с людьми. Кроме того, субъект, в отличие от своих более физически развитых собратьев, был одет в некое подобие хламиды, носил на шее какую-то металлическую хреновину, глаза имел затянутые бельмами и слабо светящиеся, и, самое главное, оказался наделен способностью говорить, а не только рычать и шипеть. И именно ее он продемонстрировал, когда Омен попытался обойти его по широкой дуге:
– Человек, – голос угмита-недоростка звучал скрипуче, глухо и неприятно, будто царапанье когтей по стеклу, а слова – грубо и отрывисто, будто это существо выталкивало их из себя, что неудивительно с его строением морды. – Темный. Не враг. Будет наш.
И, потеряв к Омену интерес, странный угмит резво потопал дальше по улиц в сторону бывшего торгового представительства. А молодой воин застыл, пораженный внезапной догадкой: видимо, это маг. И среди четырехруких тварей встречаются свои магически одаренные умники... и один из них идет сейчас к дому, где окопались эльфы-туманники! Пятый побери! Омену, определенно, стоит поторопиться! А что он там болтал? Точно, есть чем архимага озадачить.
Обещанный Ониксом путь в четыре квартала на деле растянулся на час, не меньше, что неудивительно, если передвигаться приходится в полной темноте и тумане, фактически на ощупь, зная о пути к места назначения лишь общее направление, указанное Ониксом, и сбивчивое, отрывистое описание пути на малопонятной смеси имперского и эльфийского от единственной оставшийся в живых эльфийки-погребальщицы. Хотя он и спешил, насколько это вообще было возможно, но врезаться с разбегу в стену или дерево ему не хотелось – чревато новыми ранами, вспышками головной боли, а то и потерей сознания, следствием чего явилась бы полная беспомощность, а это в столь неприветливом месте как Туманный остров приравнивается к смерти. И к тому времени, как рука Омена уперлась в гладко отполированный белый мраморный бок изваяния дракона, он уже молил всех богов, чтобы отряд туманников был еще жив. Кстати, как выяснилось впоследствии, пока молодой человек кружил вокруг этой громадной статуи, демоны ее разбери, выяснилось, что изначально он нащупал вовсе не бок, а очень даже задницу. Все, как в жизни...
Отыскать пасть оказалось не легче, чем здоровенного дракона, выполненного, похоже, в натуральную величину, в заброшенном городе туманных эльфов. Статуя-то хоть по цвету от окружающего тумана отличается, а вот разные части статуи друг от друга – нет! И к тому времени, как руки Омена, обшаривая холодный белый мрамор, нащупали нечто, похожее на клыки, молодой человек уже был готов взяться за меч и вырубить эту демонову пасть, где придется. К счастью, столь радикальные меры не потребовались.
А дальше... Стоило только медальону Оникса оказаться между нижними клыками изваяния, как у Омена земля вздрогнула под ногами и возникло ощущение, будто та дрожь перекинулась и на дракона. Будто судорога по мрамору прошла! Вот честно, еще мгновение, и парень подумал бы, что это и не статуя вовсе, что это настоящий дракон уснул многовековым сном и сейчас вот-вот пробудиться... ага, с раскрытой пастью уснул!
Отвлекшись на статую, Омен на миг перестал следить за тем, что происходит вокруг, а потом, обернувшись, увидел, что более не один перед мордой изваяния: вокруг него тесным полукольцом стояли эльфы. Много, штук десять – и это только первый ряд. А уж скольких скрывал туман – и вовсе неизвестно, однако их силуэты угадывались в грязно-бело мареве. Все, судя по внешнему виду, принадлежат к Туманному клану. Большая часть в броне вроде той, что была на Омене сейчас, но были и те, кто явился в, так сказать, гражданской одежде. Все с оружием, ну, по крайней мере, те, что стоял в первом ряду. Они не пытались заговорить, не нападали, просто стояли молча и смотрели на человека, будто ждали чего-то.
Но самым страшным было не неожиданное и бесшумное появление их, а их глаза, вернее, черные провалы вместо них, и ощущение колючего ледяного взгляда из пустых глазниц. Призраки! Видимо, эльфы Туманного клана, в разное время погибшие здесь! Похоже, местный обряд погребения не предусматривает полного упокоения усопшего – сохраняется нечто вроде слепка личности, обитающего в этом демоновом магическом тумане, к которому, надо думать, вправе обратиться за помощью любой член клана. Духи тумана, как назвала их та эльфийка... Кому, как не погребальщице знать о призраках?! Однако Омен все никак не мог понять, что призраки могут противопоставить вполне себе материальным угмитам.
– Тот, кто обмакнул медальон в свою кровь, просил помощи, – молодой человек решил нарушить затянувшееся молчание. – Я знаю его под прозвищем Оникс. Он и его отряд оказались в осаде четырехруких тварей, тяжело раненные и почти беспомощные...
Стоявшие в первом ряду призраки расступились, и из-за их спин выступил тот самый Оникс, только целый и невредимый, если так вообще можно сказать о призраке, вперил в Омена потусторонний взгляд, коротко кивнул, после чего беззвучно вынул из ножен илмет, традиционное оружие снежных и туманных эльфов, и, указав им куда-то за изваяние, знаком велел остальным следовать в том направлении. Не дожил, стало быть, до прихода помощи, которую сам же и вызвал... Что неудивительно – с распоротым животом долго не живут, несмотря на перевязку, артефакты и зелья. Увы. Омену оставалось лишь надеяться, что остальные члены отряда продержаться до подхода духов тумана. И что они все еще живы.
Омен, дождавшись, пока темная толпа духов тумана пройдет вслед за предводителем, достал из клыкастой мраморной пасти медальон – тот, казалось, потемнел и чуть уменьшился в размерах – и спрятал его в карман, после чего поспешил вслед за призраками. Обратный путь вышел гораздо короче, ведь ему не пришлось искать путь самостоятельно – можно было просто бежать вслед за приглушенными багровыми и фиолетовым всполохами илметов, изнутри озарявших туман. Да, именно бежать, так как двигались призраки быстро, да и дорогу отлично знали, им туман и ночная мгла не помеха.
К бывшему торговому представительству империи он успел как раз к тому моменту, как духи тумана быстро, методично и все в том же жутком безмолвии добивали последних угмитов – пронзали их илметами или же просто наваливались по три-четыре штуки на одного четырехрукого и выпивали тварей до состояния обтянутого шкурой скелета. М-да... Хорошо, что они его за угрозу не посчитали, иначе от него, возможно, и костей бы не осталось. Но эта мысль обдумывалась уже вскользь, пока Омен искал способ проникнуть внутрь здания – надо было сообщить засевшим там туманникам, что опасность миновала, а заодно разбаррикадировать хотя бы один выход из здания. Ну, не оставшимся же в живых гвардейцам и не тщедушным погребальщикам мебель передвигать! Этим себя бы до поселения туманников дотащить...
*************************************************************************************
Дара
Новая, уже третья по счету встреча с Оракулом не принесла мне ничего, кроме разочарования – всесильная провидица так и валялась на полу в ожидании смерти, вроде бы в сознании, однако все мои попытки завязать разговор проигнорировала, не взглянула в мою сторону и даже не пикнула, когда Неф ее по моей просьбе передвинул ее из середины кабинета к стене. А взгляд у нее такой, что просто мурашки по коже – обращенный столь глубоко внутрь себя, что вынырнуть без посторонней помощи у нее вряд ли получится. Ну и Пятый с ней, пусть лежит! Главное, чтобы не мешала!
Мне еще столько нужно сделать, столько успеть, причем самой, своими руками, без помощников. А тут еще конь не валялся, увы... И до рассвета, когда, как я поняла из своего видения, состоится массовое нападение угмитов, остается, от силы, часа два. Надо поспешить. Для начала, надо расчистить пол, убрать с него все лишнее, в том числе и половики...
За время, проведенное в доме отца Нефа и его невесты, я успела более-менее обдумать сложившуюся ситуацию, понять, что в одиночку, только своими силами ничего поделать не могу. Но и сидеть, сложа руки, и ждать нападения, зная, какие чудовищные последствия оно будет иметь, тоже не могу. И все, что мне остается сейчас – это попросить помощи. Вопрос лишь в том, у кого? Ворон на мои вызовы не отвечает (и, если нападение на Северный Страж действительно уже началось, такое молчание вполне объяснимо), местные... ну, если Неф сумеет расшевелить кого-нибудь из магов Туманного клана, это уже будет чудо, и немалое подспорье мне в моей задумке. Если же нет... Пожалуй, сама выкручусь, тем более, что один недомаг, заранее согласный на все, что бы я не придумала, тут уже имеется. Кроме того, линза для усиления имеющихся магических сил у меня есть – тот самый хрустальный шар, подаренный Вороном. И Оракул Туманного острова лежит тихая, вся в себе, и возражать против участия в ритуале, думаю, не будет, тем более, что ей и делать-то почти ничего не придется. Должно хватить для претворения в жизнь моей задумки.
