Текст книги "Такие как мы (СИ)"

Автор книги: Илья Шевцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Застывшая маска на мгновение оттаяла, показав лицо живого человека… лишённого эмоций. Тьфу, на него. Когда он здесь появился, у него такой привычки не было, а теперь с каждым разом, он всё больше и больше становится похож на японца. Насмотрелся, блин, начитался. И как я узнаю, одобряет он моё решение или нет? Впрочем, это не важно, главное, чтобы выполнил.

– Вер, что у вас? Много ещё туш осталось?

– Да… Ваше Величество.

Тьфу, на них. Побью я их когда-нибудь.

– Ты, мне ваше сиятельство, по простому отвечай, здесь только свои сидят.

Верка ехидно улыбнулась.

– Добычи много. После того как ты нас прогнал, далеко ходить надо. Не успеваем.

– Ну, ничего, завтра охотники дома посидят, мостом займутся,… а может и недельку. Поэтому, заканчивайте начатое. Потом, ты с Дарьей переключайся на мыло и на свечи, а всех остальных ко мне.

В комнате стало темно. Последняя свеча, выпустив струйку дыма, колыхнулась и погасла. Знак свыше, однако, значит, пора заканчивать это совещание, и готовится к завтрашнему дню. Отсыпаться.

***

(349 день)

Охотников собравшихся на правый берег, мы поймали у самой реки.

– Ба, какие люди. Иван, Фёдор наше вам почтение, – поприветствовал я мужиков с довольными лицами, – о, извините господа и вам тоже.

Под такое дело котелка на голове не хватает, как бы это приветствие выглядело импозантно, вычурно, и соответствующе моменту.

– И куда вы собрались?

Володька, перевёл мой вопрос, опустив приветствие. На Обновке, никто не думал над отвлечённым этикетом. Вызвать на поединок, это сколько угодно, а пожелать доброго здравия, или дня, это какая-то абстракция.

Услышав вопрос, охотники дружно загалдели, размахивая копьями и копьеметалками, показывая ими на другой берег. И без перевода понятно, о чём они говорят.

– Господа, не надо говорить всем вместе. Пусть говорит кто-нибудь один.

Вперёд вышел Фёдор… Странно, я был уверен, что это будет Иван.

– Ниска идёт, – перевёл Володька, – ещё два дня идти будет.

Ниска, ниска… а, ниска – это мелкое травоядное размером с немецкую овчарку, на вид что-то среднее между зайцем и кенгуру. У Верке, в переработке, их тушек большинство. И шкурки у них ничего так, пушистые.

– Володь, скажи им, что Ауруму, пока не нужно мясо, у нас его много, Ауруму нужен их труд в другом месте.

Охотники хмурились, неуверенно поглядывая в мою сторону, и не поднимая шума, бросали на другой берег нетерпеливые взгляды.

О чём-то переговорив охотники вытолкали вперёд Фёдора. Воткнув копьё в землю, вверх наконечником, он сделал шаг в нашу сторону, и что-то быстро затараторил на тарабарском языке.

– Володь, чего он хочет?

Володька пожал плечами и, отстегнув с пояса деревянный меч, плюнул на его рукоятку, растёр плевок руками, и… уколол тупым концом Фёдора в живот, сбив его с ног.

– Ты чего делаешь, князь? С ума сошёл?

– Возражал, – коротко ответил Володька и, вытянув вперёд меч, показал им на Ивана.

Иван вздохнул и нехотя, перевернув копьё тупым концом вперёд, бросился на князя.

Да, многому научился, маленький мальчик по имени Пыр. Не зря я дал ему княжеский титул с вполне благопристойным именем Владимир.

Князь коротким круговым движением, отвернул копьё противника в сторону, сдвинул меч вперёд по древку, отбивая Ивану пальцы, и следующим движением выбив копьё из рук, отправил мужика в Яузу.

Ну, всё! Пипец нам пришёл! Сейчас охотники озвереют и мы, повеселимся. На всякий случай, я тоже отстегнул меч и стал ждать последствий Володькиной бравады.

Но, не тут-то было.

Никто из охотников нападать не собирался. Все очень внимательно слушали Володьку, который им чего-то там втолковывал, и дружно кивали головами. Помогать встать на ноги поверженным друзьям, никто не стал. Отлежавшийся Фёдор, не показывая признаков агрессии, поднявшись на ноги, оставив копьё воткнутым в землю, подошёл к остальным. Ивану, вылезти из реки помог я, протянув ему свой меч. После прошедших дождей уровень реки приподнялся, а когда опустился, берега превратились в мерзкую топь, и выбраться на сухое место стало не тривиальной задачей.

Плохо не знать язык своих подданных. Любопытство в могилу сведёт когда-нибудь. Эх, придётся образовываться, и идти, так сказать, против своей лени. Если выучу пару десятков слов, от меня не убудет.

Пока я размышлял о пользе изучения иностранных языков, Володька о чём-то договорился, и охотники, покачивая головами, пошли обратно к своей хижине. На правый берег, они всё-таки попали, но уже с секаторами, топорами и пилами, чтобы расширить и углубить пляж, и дать необходимый материал для строительства моста.

– Ваше Величество, Ваше Величество…

Это ещё кто там такой выискался, грамотный?

– А это ты Лёнька, что случилось?

Переминаясь с ноги на ногу, мальчишка смотрел на меня снизу вверх умоляющими глазами.

– А когда трубу будем делать?

Какой умный мальчик, я совсем забыл о том, что я не только… хм, «величество», но ещё и печник, кузнец, мыло– и солевар, и прочая, прочая, прочая.

Я потрепал мальчишку по чёрноволосой голове.

– Сейчас, Лёнька, с князем Владимиром переговорю, и пойдём.

Я подозвал Володьку, который воспользовавшись затишьем, выстроив своих бойцов, заставил их размахивать деревянными мечами, с привязанными к ним камнями, и одновременно выкрикивать слова аурумского языка.

– Володь, присмотрись к Сергею с Сашкой. Нам двух бойцов мало, а шесть охотников много, ты перемани их по тихому к себе, и начинай учить.

Князь склонил голову, в знак согласия и, отвернувшись к бойцам, заорал на весь Аурум.

– Батогов захотел лентяй? Выше поднимай, сучий потрох…

Армия, вздохнул я. Здесь порядки зарождаются такие же, как и на Земле. Удивляться здесь нечему, у Володьки вся моя библиотека в распоряжении, а там не только дамские романы, но и сугубо мужские.

– Ну, пойдём, – махнул я рукой Лёньке, направляясь к месту строительства, – построим твою печку, похожую на свечку.

Печка была как печка, но просто напало на меня что-то, и я ляпнул это в рифму, для красного словца.

Лёнька, который шёл рядом со мной, притормозил.

– Печь на свечку не похожа, – серьёзным тоном заявил он. – Я вчера видел свечи.

Чересчур прагматичный народ попался, не отвлекается на искусство. Ни песен, ни стихов, ни танцев у костра, ни наскальных рисунков… здесь и скал-то нет. Ни-че-го. Даже скучно с ними. Шуток не понимают, чувство юмора в зачаточном состоянии. Володька, было дело, улыбнулся пару раз моим скабрезностям, и как оборвало. Нет, надо приближать их к прекрасному, к культуре, иначе кошмар будет.

– Ты прав Лёнь, совсем не похожа, это я пошутил.

Что такое шутка Лёнька не понял, но переспрашивать не стал, мы уже подошли к хижине с недостроенной трубой, и надо было заниматься делом.

– Лёнь, бери лестницу, и затаскивай все, что надо на крышу. Затащишь, приступай, меня не жди. Я, как и обещал, разрешаю тебе доделать трубу самому.

Лёнька, с сомнением посмотрел на меня, потом, с восхищением на крышу, и опять на меня.

– Правда?

– Да.

И Лёнька забыл обо мне. Увлечённый, однако, человек. А, нет, вспомнил.

– А какой высоты трубу делать? – донеслось сверху.

– С себя ростом, и… осторожнее не свались.

– Не свалюсь, Ваше Величество, я спрыгну, – и… спрыгнув с крыши, побежал к сараю.

«Вьетнамская» панамка, она и есть «вьетнамская» панамка. В центре высоко, а по краям скаты крыши не дотягиваются до земли каких-то полутора метров.

Выругавшись вдогонку, для приличия, на тему техники безопасности, я поправил на поясе меч, и пошёл к реке. Там меня уже ждали.

– Ваше Величество, – закричал Надька, заметив, что я иду в их сторону. – Что делать надо?

– Наше Величество думает! – отмахнулся я от неё. – Значит так, пошли кого-нибудь в сарай за мотком провода, внизу справа в самом углу валяется, беленький такой. Лопаты где?

– У нас, около печи лежат.

– Скажи, чтобы принесли, и лом не забыли.

Надька начала раздавать команды, которые девчонки, не торопились исполнять. Ну, ну, посмотрим, что будет делать будущая царица со своими подданными.

А Надька, бросив командовать, направилась к сараю сама.

– Стой, – остановил я свою жену. – Ты чего? Далеко пошла?

– Я сама схожу, мне не трудно, – Надька растерянно улыбнулась и, пошла дальше.

– Стой на месте, я сказал, раз, два. Ты чего, мать, с ума сошла? Ты, будущая царица, должна заставлять своих подданных работать, а не делать это вместо них, и уж тем более не быть на побегушках.

– Они не слушаются, – промямлила Надька, опустив голову.

– Что значит, не слушаются? Возьми ремень, возьми прут и дай им по тому месту, откуда ноги растут.

Надька повернулась к стоящим в стороне саботажницам и, посмотрев на ухмыляющиеся лица, снова повернулась ко мне.

– Я не могу. Я боюсь.

Боится она.

– Смотри жена моя, как надо пересиливать свой страх и делать то, что надо.

Эх, не взял с собой лишний ремень, придётся штаны поддерживать.

Отстегнув с пояса всю амуницию и передав Наде, я вытащил ремень из штанов и, придерживая их левой рукой, занялся прикладной педагогикой.

Я прикладывал и справа, и слева, и снизу… туда почаще. А Матрёне, как «самой, самой» приложил и в глаз. Жалко бабу, она, конечно, сильная, но мягкая. Совершенно очевидно, что кто-то на неё влияет. Кто? Уж не эта ли барышня с большими опахалами ресниц и острыми ушками, которая улыбается, смотря на мои сползающие штаны.

– Надька, где Светка?

– У печи дежурит.

– Зови её сюда, и Немо у Верки поищи, пускай со своими бойцами сюда идёт. Суд царский проводить будем. Стой, Еву не забудь предупредить.

На маленькой площади между Яузской калиткой и Мясной площадью, собрался весь Аурум, даже охотники, заинтересовавшись шумом, бросили работу и перебрались на нашу сторону.

– Ну-с, приступим, – осмотрев площадку заполненную народом и на Наташку удерживаемую двумя бойцами, я сел в пластиковое кресло, принесённое Борькой и постучал перед собой, по земле мечом. – Светка, встань вот здесь, и рассказывай. Верка, ты переводи.

Светка, вышла вперёд, и вопросительно на меня посмотрела.

– Что рассказывать?

– Всё. Я хочу знать, почему артельные «Надеи», не слушаются своей… хозяйки. Почему ты, поставленная туда, вместо того, чтобы помочь Наде, занимаешься подстрекательством к неподчинению.

Светка молчала. Только посматривала в сторону Таньки, и о чём-то с ней перешёптывалась на тарабарском.

– Светка, не заставляй нас ждать, у нас работы много.

– Я не знаю, что сказать, – созналась Светка. – Я не хотела.

– Тогда скажи, кто у тебя числится, хм… в «амазонках».

– Матрёна и Наташка.

– Молодец, помнишь. И о чём ты с ними говорила?

Светка оглянулась по сторонам ища поддержки но не найдя её, снова опустила голову.

– Об охоте. Я говорила, что женщины должны быть сильными, как Матрёна. И мы тоже можем пользоваться оружием как охотники. А ещё, что надо просить у вас Ваше Величество, что бы у нас сделали как у Немо.

Неужели это гадость под названием «маниакальный феминизм», просочилась и сюда? Но, откуда?

– Князя Владимира, – поправил я. – И что? Почему твои «амазонки» решили не слушаться Нади, и вообще не хотят работать?

– Я не знаю, я им ничего такого не говорила.

Я посмотрел на Надю и на Таньку. И показал им мечом, чтобы встали рядом со Светкой.

– Ваше величество, – я впервые обратился перед всеми ко второй жене полным титулом, – ты подтверждаешь, что Светка не подговаривала артельных к отказу от работы?

– Да, Ваше Величество, Светка при мне о таком не говорила.

Я кивнул головой, и посмотрел на Таньку. В прошлом, она была неформальным лидером среди пяти женщин, появившихся здесь с Омумом, но в последнее время ушедшая на задний план.

– Ты подтверждаешь, что Светка не подговаривала артельных против Нади, и к отказу от работы.

– Да, Ваше Величество, Светка при мне никого не подговаривала.

– Хорошо.

Я показал троице мечом, куда им встать.

– Подведите Наташку, с ней говорить будем.

Бойцы вытолкали Наташку, вперёд и отошли в стороны. Молодец Володька. Надо ему конфетку сделать.

– Почему не слушаешься своей хозяйки, и отказываешься работать?

Наташка с подбитой скулой, посмотрев на отошедших в сторону бойцов, собралась бежать, но была схвачена и поставлена на место.

– Князь, скажи охотникам, чтобы принесли сюда свою любимую скамейку. Эта скво стоять устала. Ева, у тебя где-то батоги заготовленные есть, принеси парочку.

– Ну-с барышня, мы вас слушаем.

– Она не вождь, – сказала девушка очень тихо, что Верке пришлось пару раз её переспрашивать, прежде чем перевести.

– Я, вождь рода Аурума, назначил свою жену старшей над вами, и вы должны её слушаться как меня. Вам говорили об этом? Я спрашиваю. Чего молчишь?

– Она не вождь, – уже громче повторила Наташка, поднимая голову. – Я старше её, я сильнее её. Почему она должна быть старшей? Мы «амазонки», должны быть рядом с вождём рода, это мы можем родить хороших охотников, а она… слабая, она не может быть старшей.

– Я назначил её старшей, ты должна ей подчиняться.

Наташка посмотрела мне в глаза, но смутившись, опустила голову. Это она с женщинами может играть в гляделки, а с мужчинами здесь такой номер не проходит, охотники за такое по головке не гладят.

Это я их разбаловал! Но пороть будем эту дуру. Может это наказание, проведённое у всех на глазах, остановит других, от необдуманных поступков.

Мужики под командованием Володьки дотащили скамейку до площадки и, оттолкнув Наташку в сторону, поставили передо мной.

– Князь, помоги даме лечь. Спиной кверху.

Володька склонил голову, и сделал бойцам знак.

Не сопротивляющуюся Наташку, быстро пристроили на «порочном станке», скрутив снизу руки, чтобы не сбежала и не свалилась, и замерли в ожидании моего решения.

На площади наступила тишина. В глазах аборигенов застыло любопытство, и маленькая толика страха, особенно у тех, кто чувствовал за собой вину.

Я подумал и, встав с кресла, вынес своё решение.

– За ослушание вождя рода и неподчинение своей хозяйке, за нерадение в труде, нанося роду Аурума ущерб… А так же за попытку побега, артельная Наталья из артели Надея, приговаривается…

Дождавшись, когда Вера переведёт, я вынес приговор.

– … к тридцати батогам. Приговор исполнить сейчас, прилюдно. Князь, передайте батог Светке. А тебе, Светка, советую не обманывать, иначе ляжешь следующей, а пороть буду я. И помни о вчерашнем разговоре.

Все бабы стервы. Светка, свою подругу «амазонку», и вправду не пожалела, и так ей вложила, что пришлось Олесе заняться её лечением, а Верке потрошить мою аптечку.

После Наташки, скамейку посетила вся Надькина артель. Матрёне, как члену клуба «амазонок», досталось двадцать батогов, а Ире… я десяткой ограничился. Последней повезло не только в количестве, но и в качестве, приговор исполняла Надька, не отличающаяся физическими кондициями.

Предложил и Еве, вывести на «лобное» место особо непослушных. Но Ева отказалась, что, в общем-то, правильно, у неё в артели тринадцатилетние девчонки, не то, что у Нади.

Полтора часа потратили на воспитательный процесс. Полтора часа, которые нам никто не вернёт.

Наташку отнесли в новую хижину, где Олеся со своими настоями, а Вера с моей аптечкой занялись лечением. А мы, занялись строительством.

Натянув провод через реку, закрепив его с двух концов, я обозначил ось будущего моста. Под раздачу попала коса, которую я выложил в самом начале своего пребывания здесь, и на которой, до сих пор стоит моя первая верша.

Рулеткой вымерил от оси расстояния – вправо-влево, и в береговой части разметил колышками места заложения опор. Как крепить мост над водой я ещё не знал. Забить плетеные сваи в дно реки мы не сможем, поэтому надо делать, или висячий мост, или придумывать конструкцию опор, не требующих заглубления.

– Ваше Величество, – обратился я к Надьке так, чтобы все видели, что Надька вправе отдавать команды от моего имени. – Перенесите вершевую косу, вверх по течению на тридцать метров и ройте ямы под опоры.

– Хорошо Ваше Величество, – ответила Надька, склоняя голову.

– Скамейку, я оставляю, и батоги тоже. Разрешаю тебе, по необходимость бить батоги нерадивым и непослушным, но не более двадцати.

Надька склонила голову, подставляя мне макушку, которую я и поцеловал. Не удержался.

***

(370 день)

Прошло три недели, и год, по земному летоисчислению, как я попал на Обновку. Даже больше, если учитывать, что сутки здесь длиннее на два с половиной часа.

Всеобщими усилиями мост мы построили.

Мне очень хотелось сделать однопролётный натяжной мост, не перегораживающий реку, пригодную для мелкого «судоходства» на плотах, и чем чёрт не шутит, на маленьких лодочках. Весенний ледоход, тоже не надо сбрасывать со счетов.

Но, ничего подобного мы сделать не смогли. Наши возможности оставляют желать лучшего. Не хватает не только материалов и инструментов, но и количества и качества исполнителей.

Конструкцию моста сделали простой. Наплывной мост из связанных плотов, прикреплённых к берегу плетёнными из ивы канатами. Времянка конечно, и по весне придётся выдёргивать, чтобы не снесло идущим вниз по реке льдом, но эта времянка решает много проблем. Все ресурсы Аурума, идут с другого берега Яузы. И, гибкие прутья колючей ивы, и дрова для печей из неё же, и охотники несут добычу, тоже с той стороны. Олеся сбивается с ног, бегая между то одной хлюпающей носом красавицы к другой, а между делом пользует охотников, которым приспичило чихать во время охоты.

Холодная осень вошла в свои права. По ночам, начались заморозки, и на газонной траве, что растёт на моём участке, нередко выпадает роса, а красный столбик спиртового градусника, что висит около двери дачного дома, опускается ниже нуля градусов. Спасает, пока, солнечная сухая погода «бабьего лета», но не за горами, когда сюда придут обложные дожди, а вслед за ними многодневные снегопады и холода.

За три недели, пока мы занимались мостом, произошло несколько событий.

Наконец я сформировал будущую элиту Аурума, раздав по-тихому без всяких ритуалов титулы. Теперь в Ауруме есть один князь и две княгини. Борька с Лёнькой, и дочь Дарьи стали графами и графиней, а Ольга с Танькой, баронессами. Светке дали испытательный срок, который должен закончиться через неделю. Есть надежда, что она станет третьей баронессой. Остаётся открытым вопрос с Машкой и её дочерью. Прочу её выдать замуж за одного из графов. Разница в возрасте небольшая, всего года три в пользу Машки, но оба пока сопротивляются, и Ева с ними заодно. Но вода камень точит, а уж я-то… и без мыла влезу, куда не просят. Сдадутся.

Второе событие и на событие не тянет, но нервы попортило. Я организовал школу, пока только для дворянского сословия. Преподавателем, за неимением других кандидатур, назначил себя. Теперь каждый вечер у себя в доме веду уроки по русскому языку и математике. Других наук типа истории и географии, за отсутствием таковых, не трогаю. Разве, что природоведение, и то по чуть, чуть, чтобы не перегружать мозги аборигенам.

Летом, Еву напрягу. Пускай строит ещё один навес под школу,… а может и не Еву. У нас появились два мастера-каменщика.

Лёнька, закончив кладку трубы в первой хижине, не дожидаясь меня, и без предупреждения, заложив фундамент во второй, самостоятельно сложил печь. Когда я вспомнил о новоиспечённом печнике, было уже поздно, Лёнька подводил трубу под крышу, копируя конструкцию в моём доме. Печь тоже отличалась формами от печи сложенной мной в первой хижине, и больше напоминала, внешне, «голландку». Только форма была круглой, как широкая труба, сверху сужающаяся в обычный печной дымоход.

Блин, он все кирпичи извёл… и цемент. И что я Верке после этого скажу?

– Лёнька, ты чего тут настроил? Где печь?

Лёнька слез с лестницы, и растянув улыбку до ушей широким жестом похлопал по тёмно-коричневому боку кирпичного чуда.

– Вот, – он задыхался от восторга, а я от растерянности.

Что мне делать? С одной стороны, надо наказать мальца за самоуправство, которое ещё неизвестно чем закончится. Большая масса кирпича, на меньшую площадь, может утопить не только саму себя в слабый грунт, но и потянуть за собой всё остальное. Не понятно, и что он натворил внутри конструкции, и куда после этого пойдёт дым.

Но с другой стороны, отбивать у мальчишки желание, заниматься делом, от которого у него стоят торчком уши, а глаза загораются азартным блеском….

Кто сказал, что дворянин это лодырь с привилегиями? Я такого не говорил. В Ауруме, будет несколько иначе, чем в земной истории. Что я, зря даю образование этому сословию?

Не стал трогать Лёньку, похвалил только.

– Молодец, настоящий мастер.

Я вытащил из чехла мачете и протянул мальчишке.

– Нравится?

Лёнька завороженно смотрел на плохо откованный клинок, и силился протянуть руки, но не решался.

– Можешь взять посмотреть.

Вытерев руки о кожаный фартук, который ему презентовала Надька, Лёнька протянул руки и взял холодное оружие.

– Закончим переносить забор, сделаю тебе такой, или этот подарю.

– А Борьке? – сглотнул Лёнька, провожая глазами скользящее в чехол мачете.

– А что Борька?

– Это он придумал, я только делал.

Вот так в Ауруме появился свой Кулибин, графского достоинства.

И наконец, самое сладкое, и тревожное событие. Нас стало больше. Вместе со мной, шестьдесят три человека.

Нет, это не наши жёны и… хм, «наложницы», разродились бременем, а пришли новые жильцы. Точнее их привели… Володька со своими бойцами, в компании с охотниками.

Всего восемь человек. Огрызок когда-то большого рода. Сейчас передо мной стоят четыре мальчика, самый старший из которых, ровесник нашего князя, остальным нет и тринадцати. С ними одна женщина лет двадцати, и три девчонки, ровесницы Нади и Веры.

Повезло этим аборигенам, что вместе с нашими охотниками был Володька. Ох, повезло. Мальчишек бы точно пустили в расход, а женщин притащили бы в Аурум. А нам не хватает мужских рук. Не зря я внушил своим дворянам, что их благосостояние зависит от количества людей населяющих Аурум. И Верке сейчас очень нужны люди. Она организовала артель по производству мыла и свечей, потребность в которых растёт с каждым днём.

– Князь, где все остальные, почему так мало?

– Не выжили.

Из дальнейшего рассказа я понял, что такие «огрызки» в степи не редкость. Тому виной и постоянные стычки между родами, хищники, и болезни. Часто, одно сменяется другим, и в короткое время в роду не остаётся охотников.

Ева была изгнана из подобного «огрызка».

Тревога появилась, когда Верка, вечером, поведала мне о наших запасах. К весне, если зима будет такая же продолжительная, как и лето, мы придём с пустым погребом, или почти пустым. И за три или четыре урожая мы можем не восстановить запасы картофеля к следующей зиме, а нас к тому времени должно стать больше. Хорошо, что морковка, свёкла, зелень и овощи из теплицы, размножаются семенами. Зерно я тоже не дам. Если до него дойдёт, можно спокойно удавится, и не расстраиваться из-за бездарно загубленной жизни. Без него, не будет не только хлеба, но и на животноводстве, можно ставить крест, особенно без овса. А без всего это, росток цивилизации который я так старательно пестую, загнется, не успев набрать силу.

Скрепя сердце, охотников в расширении и строительстве новой стены решил не задействовать. И Верку с Дарьей, Олесей и Настей, тоже. Мясо и рыба, теперь будут нашим основным рационом, пока есть такая возможность.

(371 день)

Князя Володьку с его бойцами, которых теперь стало на шесть человек больше за счёт Борьки с Лёнькой, и вновь прибывших ребят, отправил на заготовку колючей ивы и камней.

– Где брать? – не меняя выражения каменного лица, вопросил князь, которому, очень не хотелось ковыряться в земле.

– На, – я протянул ему три лопаты, – копай.

Копать сразу тремя лопатами у князя не получилось. И рук не хватало, и щебень около сарая мешался.

– Володь, брось горячку-то пороть. Раздай бойцам, и копайте на том берегу, на месте расчистки, только в сторонку чуть сдвиньтесь, чтобы потом не пришлось строить ещё один мост, через ваши художества.

Обжиговая печь работала в режиме низких температур, экономя дрова, и вся «Надея», переключилась на обработку ивы, которая сразу шла на плетение столбов. Начинать грандиозное строительство, надо, когда есть из чего строить, а не решать эту проблему, в процессе.

Конструкцию опор мы с Евой пересмотрели, так как заглублять их я собрался на два метра, а высоту забора делать четырёх метровой. Так, что шесть метров, вынь да положь. Теперь камнями набивалась только нижняя треть, погружаемая в землю, а остальные две трети была сплошь из колючей ивы. Опоры получились более прочными, и надёжными, но очень затратными, и по материалу и по времени, особенно если учитывать их размеры.

Осталось самое малое, начертить план будущего строительства. Одним умением рисовать, здесь не обойдёшься, это целая наука. Я небольшой спец, в таком деле, но общий принцип знаю. Не раз пользовался такими картами, а как они составляются, видел, когда ездил с отцом в экспедиции.

Вечером, на занятиях, мне спешно пришлось рассказывать ученикам о принципах геодезии и картографии. Забор, должен быть таким, какой начерчен на плане. Суть координатной сетки, уловили только Борис с Лёнькой, ну ещё и Ева, найдя, в сей науке много общего, в частности масштаб, со своей работой.

Для наглядности, я расписал края стола цифрами и, расставив на нём различные предметы, с помощью линейки стал определять их координаты.

– А для удобства, – я фломастером расчертил стол на четыре части, – можно поверхность стола разделить вот так. И каждый получившийся квадрат обозначить буквами.

Расставив первые четыре буквы алфавита по углам квадратов, я дал время осмыслить присутствующим, новую информацию.

– Володь, не делай кислое лицо. Картография для будущей армии важна не меньше, чем оружие и доспехи, а даже больше.

– Зачем?

– А вот зачем.

И я «изобрёл» морской бой. Точнее бой с дикарями. Игра князю понравилась, но для чего нужны карты и координаты он так и не понял. Видать это дело отдалённого будущего… для него, а для строительства забора и других объектов, завтрашнего.

– Князь, из этих двух храбрых воинов, – я кивнул в сторону близнецов, – будем делать инженерные войска. Так, что у тебя я их забираю, но два дня в неделю, после строительства стены, они будут проходить обучение у тебя.

– А вы господа, с завтрашнего дня будете заниматься со мной по отдельной программе.

***

(372–379 день)

Чертовски не хватает взрослых, вменяемых людей. Языковой барьер, это вообще божья кара, направленная на своих непослушных детей создателем, за то, что они решили приблизиться к нему.

Лёньки с Борькой, для картографирования местности и составления плана, физически не хватало. Будь у меня теодолит с нивелиром, было бы проще, а так, пришлось брать девчонок из нового пополнения. Мальчишек Володька зажал, но я и не настаивал. Перед ним и так стоит не лёгкая задача.

От всех хозяйственных дел я отстранился, только утром и вечером, проверяю выполненные объёмы, и делаю нагоняй, если есть за что, и раздаю «особо ценные указания», если надо.

Всё остальное время, мы впятером, носимся по территории садового участка, таская мерные инструменты, и учимся ими пользоваться. В промежутках, во время отдыха, с помощью близнецов занимаюсь русским языком с двумя девчонками, и даю дополнительные уроки по алгебре и геометрии.

Для замеров расстояний, поначалу, я хотел использовать рулетку, на пятнадцать метров. Потом передумал, и сделал большую «козью ножку» раздвигающуюся до двух метров. Проблема была с измерением углов.

Простенькую «алидаду» я сделал из куска фанеры, вырезав из неё круг и нанеся с помощью транспортира круговую разметку. В центре импровизированного теодолита, на другом поворачивающемся куске фанеры, присандалил брелок от ключей, сделанный в виде маленькой лазерной указки. Хорошо, что батарейки ещё работают, но на будущее надо что-то придумывать, надолго электроники не хватит.

Всю конструкцию, вооружив её маленьким уровнемером, я прикрепил к самодельной треноге, с не двигающимися ножками.

– Держи вешку прямо. Ещё прямей… По носу своему смотри. У тебя что, одна нога короче другой… Вот! Так и держи.

Ленька, стоящий около солнечных часов, приложил «вешку» к носу, и замер.

– Смотри, – я повернул в сторону замершего Лёньки лазер, и нажал на кнопку. – Видишь?

Борька прищурился, вглядываясь в брата, и отрицательно замотал головой.

– А ты?

Варька, девочка из новеньких, тоже ничего не увидела. И я тоже. Промахнулся.

– Теперь доворачиваем… – пробормотал я себе под нос, поворачивая лазерный целеуказатель.

– Вижу, – заорал Борька, оглушая мне правое ухо. – Ой. Опять нету. Ой, опять есть.

– Не ори. На, сам наводи. Учись.

Борька навёл быстро. Зрение у него не в пример лучше моего.

– Теперь смотри, куда показывает риска. Что написано?

Борька старательно рассмотрел мои каракули.

– Двести семьдесят три и шесть десятых..

– Чего «двести семьдесят три и шесть десятых»? Метра, сантиметра или килограмма?

Борька почесал макушку.

– Э-э-э…

– Не «э-э-э», а… Градуса, балбес. Запоминай. А теперь, что надо сделать?

– Записать?

– Молодец, записывай. Записал? Ещё что забыл сделать?

Борька только хлопал глазами, и молчал.

– Рассказываю ещё раз. Сначала записываешь номер точки, это там где с вешкой стоит Лёнька или Ритка.

– А как я узнаю, какой у неё номер?

– Сам даёшь, по порядку. Точка один, точка два, точка… и так до бесконечности.

– До бесконечности? – Борька уныло качнул головой. – Я такой цифры не знаю.

– Пока не надоест, – пояснил я, и продолжил. – После того, как запишешь номер точки, чего, кстати, ты не сделал, пишешь вот эти цифры, или те на которые покажет вот эта стрелка. Потом кричишь Лёньке или Ритке, чтобы посмотрели отметку на вешке. Записываешь. После посылаешь Варьку замерять расстояние от себя до вешки. Записываешь. Машешь рукой Борьке или Ритке, чтобы шли в другое место. После того как они встанут, выравнивай их и начинай всё с начала.

– Теперь делай всё сам, а я посмотрю.

Через неделю, мы нарисовали первый план. Пока только моих шести соток, но начало положено. Близнецы и три девчонки, (пришлось рекрутировать ещё одну), работают сразу двумя бригадами. Двое бегают с вешками, и две с «козьими ножками» замеряют расстояния. Так получалось быстрее.

***

(380 день)

Мелкий противный дождик, зарядивший со вчерашнего дня, сменился с утра мелкой снежной крошкой. Холодные порывы ветра сорвали последние завядшие листья с яблонь и унесли в степь. Градусник на двери показывал устойчивое падение температуры, и сейчас красный спиртовой столбик двигался ниже минус трёх градусов. В Аурум пришла зима.

И как всегда бывает, ждёшь зиму, ждёшь, а она приходит внезапно. И с большим сожалением должен признаться, что мы тоже не успели, и не предусмотрели. Пока только утеплены охотники, дети и молодое дворянское сословие. Тёплой одежды на всех не хватает, и её сейчас спешно, оставив все дела, шьют все свободные женщины Аурума, в том числе и Надькина артель.