Текст книги "Такие как мы (СИ)"

Автор книги: Илья Шевцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Вер, это очень сложно. Будет время, я вам расскажу как у нас.

Оставив Веру общаться дальше с мальчиком по имени Крик, я добрался до Немо, который опять взводил арбалет. За забором появился ещё один труп взрослого мужика.

– Немо, не боишься, что следующим будет твой отец?

– Его нет, – Немо напрягся, и тетива щёлкнула спускной пластиной. Достав болт из колчана, Немо оглядел его со всех сторон и наложил на направляющую.

– Как нет?

– Убили.

– Кто?

Немо не ответил, а выцелив ещё одну жертву нажал на спуск, украсив подступы к забору ещё одним трупом.

Странно, что дикари не уходят от этого опасного места, и не стараются обойти забор с другой стороны. Они упорно, тусуются здесь, как будто здесь мёдом намазано. Я опять полез на лестницу, на этот раз, стоящую в тридцати метрах от Немо. Надо же разобраться в причинах столь глупого поведения.

Оба-на! Здесь никого нет. И почему-то я не сомневался, что так и будет. Трава шевелится в штатном порядке, на ветру, и ни каких посторонних движений. А вот Немо, пользовался повышенным спросом. Перед ним трава ходила ходуном, попеременно раздвигаясь и сдвигаясь, а в забор и через него, летели камни. Тёмные чёрточки, с большой скоростью бороздили небо, и с глухим шелестом отлетали от плетёной брони ограды. В разные стороны, вместе с отлетающими назад булыжниками, отлетали зелёные листья винограда, с каждым разом всё больше и больше оголяя плетёную структуру.

Меня начала терзать смутная догадка, но теорию можно подтвердить только практикой.

Спустившись вниз, я набрал камней, и залез обратно.

– Эге-гей, – заорал я, во всё горло, привлекая к себе внимание. – Идите сюда, бисовы дети, я здесь.

Размахнувшись, я запустил камень, насколько хватило силы, в голову, высунувшегося из травы мужика, замахивающегося в сторону Немо. Не попал, но прицел ему сбил. Мужик развернулся в мою сторону, и что-то прогавкал, тыча в меня волосатой рукой.

Дикари разделились и, несколько травяных дорожек отделившись от остальных, двинулись ко мне. Четыре дорожки замерли… и, со свистом рассекая воздух, из травы вылетело несколько камней.

– Ой, блин….

Зря взял камни на щит, руку опять отсушило, лучше бы спрятался. Следующий камнепад, пережидал под защитой стены, и ждал, когда левая рука снова приобретёт чувствительность.

Хорошо, что арбалет взведён. А как стрелять? Я не Клинт Итвуд и не умею как он, стрелять навскидку, и болтов до ужаса жалко, мы их всего по десять штук в комплект сделали. Можно подставить башку под пули… тьфу, под камни, но мне одного раза хватило, когда мои ученики, остались без поддержки и защиты. Сейчас ситуация сто крат хуже.

Мачете, пригодилось как нельзя кстати. Это не Веркины пальчики, этой штукой я быстро проковырял щель, пригодную для подсматривания и для стрельбы. Жаль забор, но перед Евой я сей грех отмолю.

Моё шевеление заметили, и кто-то очень шустрый, или любопытный, воспользовавшись лианой дикого винограда, растущего по всему забору, полез ко мне на огонёк. Не знаю, о чём думает этот скалолаз, но лиана ещё молодая, может не выдержать.

Выдержала. Едрить её налево, и направо, крестовиной в хвост.

Однако надо проверить этот виноград. Может мутировал?

Лоза дёрнулась, и напротив моего носа, появился первый колтун никогда немытой шевелюры.

Арбалет я отложил. Нечего боеприпасы тратить…. И людей тоже.

– Привет любезнейший, – поприветствовал я забравшегося наверх мужика, едва в щель заглянул чёрный глаз. Ну, надо быть вежливым всегда, даже когда желаешь противнику сдохнуть. Это как-то возвышает, не даёт недооценивать врага, и одновременно унижает его.

Плохо выкованный, но хорошо заточенный клинок, легко перерезал тонкую и гибкую ветвь дикого винограда. Дикарь с чёрным глазом, и открытым ртом, улетел вниз с намотанной на руку лианой, не успев крикнуть. До земли не далеко.

В стену, напротив меня, опять застучали камни. Кто-то, очень умный, возможно упавший, кидал камни навесом. Метко швыряет, сволочь, знает, где я сижу.

Вундеркинд, блин!

Небольшой камень, попал по правому плечу. Спасибо доспеху, спас от ушиба. Но к забору пришлось прижаться плотнее.

– Немо, – заорал я, чем спровоцировал дикарей на более активные действия.

– Почему они нас не обходят с другой стороны?

– Зачем? – Немо поднялся над стеной, и нажал на спуск.

Треньк.

Пятый, или шестой? Жаль, колчан не видно, он его под виноградными листьями на забор подвесил.

– Так мы не сможем, одновременно, во всех местах отбиться.

Немо, присев на ступеньке, почесал затылок.

– Мы же перед ними. Зачем нас обходить?

– Но так они нас не достанут.

Немо пожал плечами и, подтянув из листвы колчан, достал из него болт. Внутри осталось всего три штуки.

Значит шестеро уже лежат, если все шесть болтов нашли свою цель. Осталось девять. Всё-таки, гад этот Дрыст. Он не только свой род лишает охотников, он МЕНЯ грабит.

– Немо, – опять заорал я, – предложи им сдаваться. Скажи им, что я вызываю Дрыста на поединок.

Немо покрутил в руке ещё не вставленный болт, о чём-то подумал, кивнул головой своим мыслям и, приложив руки ко рту, завыл на всю степь. Душещипательно, так завыл. Звук то повышался, то понижался, переходя в глухой ропот, и опять взлетев ввысь, резко оборвался. По спине пробежали мурашки. Не иначе, где-то кошка Баскервилей, завелась.

Что бы я там не думал, а грохот камней о стену прекратился. Из высокой травы показались головы оставшихся охотников, и эти головы стали выбираться на утоптанную полосу. Как дети, ей богу. Их сейчас перестрелять как два пальца об асфальт. А Немо, тем временем, встал в полный рост, и, не скрываясь, что-то кричал на тарабарском. И не боится. Значит теперь мой выход.

Около Немо, зло, сплёвывая на землю, стояла Верка, и остальные жители Аурума, успевшие добежать сюда быстрее меня. Особенно меня поразила Маша, которая до сих пор носится с двумя детьми, она тоже толкалась вместе с остальными. И не тяжело ей?

Перестав плеваться, Верка повернулась ко мне, хмуро сведя брови.

Что-то реакция меня подводит. Вот и сейчас….

Верка молча плюнула мне на ботинок, и замахнулась, чтобы влепить пощёчину.

– Зачем, ты это делать? – от злости, и волнения, Верка перестала нормально говорить. – Ты можеть их вбить. На войне не вызывать вождь.

Я изобразил удивление и, посмотрев очень честными глазами в глаза девушки, выпустил руку.

– Верка, о чём ты говоришь? Какая война? Никакой войны нет.

Я подмигнул Немо, сидящему на самом верху лестницы, с опаской посматривающего на злую Верку.

– Немо, ты объявлял войну?

Немо, неопределённо пожал плечами и, перегнувшись через забор, продолжил вести переговоры.

– Вот видите, – успокоил я собравшихся женщин, – я тоже не объявлял. И Дрыст не объявлял войны.

– Немо, Дрыст объявлял войну?

Немо повернулся, изобразил бровями удивление, и снова повернулся к нам спиной.

Отодвинув Верку в сторону, ко мне подбежала Надька, едва удерживаемая Евой.

– Опять будет как в прошлый раз? – всхлипывая, Надька уткнулась мне в грудь, привстав на цыпочки. – Нельзя Алекс. Нельзя идти туда. Перебей их. Зачем они тебе? Мы тебе нарожаем охотников… Нас много.

Я представил, как через десяток лет, на этой планете появится первый фермер, обрабатывающий обнесённую частоколом землю, каменной мотыгой, и окучивающий время от времени, постоянно рожающий гарем. Бррр! Это конец, Ауруму. Это конец мне, как человеку.

Я резко, отстранил Надю, и скорчил на лице гневную мину. Вождь я али не вождь?

– Будет так, как я сказал. Или давно ремня не пробовали?

Женщины затихли, и с опаской сделали шаг назад.

– Вот так-то лучше. Вы что думаете, что Немо, в одиночку, сможет прокормить всех? Или вы забыли, что на носу зима? А-а-а, вы думали, что мы пойдём кочевать. Хрен вам. Мы остаёмся здесь. Потому как это наша земля. Именно за эту землю, я иду биться с Дрыстом. А вы будете мне помогать.

– Немо, скажи своим родственникам, что я выхожу.

Поправив за спиной щит, и отдав арбалет, преисполненной гордости, Еве, я посмотрел в злые глаза Верки, потом в растерянные – Нади, и испуганные – всех остальных.

Стало как-то неуютно, под этими разными взглядами. Не подставляю ли я своим геройством, людей доверившихся мне?

Нет. Я делаю то, что должен. И нечего свой страх, прикрывать страхом за людей. Вперёд солдат, и Родина тебя не забудет.

– Верка, организуй женщин. Пока я там с вашим мясником-дристуном отношения выяснять буду, вы его табор сюда по тихому волоките. В хозяйстве пригодятся. Ева, помоги им. Всё, барышни, я на вас рассчитываю.

– Немо, проследи, чтобы случайностей не было.

На верху, щёлкнул взведённый арбалет. Молодец мальчик. Мне, случайности в виде камня в спину сейчас совсем ни к чему.

– Не поворачивайся к нему спиной, – крикнул Немо с верхушки лестницы. – Кто побежит, тому смерть.

Я промолчал, только кивнул головой в знак благодарности.

Подхватив прислонённое к воротам копьё, я сделал пару глубоких вздохов, успокаивая дрожь в коленях и, отодвинул засов в сторону.

Выходить надо так, чтобы у противника дрожали колени от страха. Психологическая обработка соперника перед боем, суть, половина победы.

Выходим, резко открывая ворота ногой. Хек.

Кого-то зацепил, и этот кто-то смачно крякнув, свалился на землю.

Начало положено.

Копьё вертикально вверх на согнутой руке, щит в боевое положение на левую руку. Жаль, шлема-шишака нет, и стального колонтаря, чтоб глаза супостатам слепило.

Дикари, толпившиеся у ворот, отскочили в сторону, и часть, юркнула в густую траву. На вытоптанной поляне осталось пять человек. Трое чуть сзади, и двое прямо передо мной. И кто из вас дристун, господа?

Аборигены, если не считать шкур, все на одно лицо. Не близнецы. Одинаково дикие и, грязные…. Ну, очень похожи.

Вперёд вышел коренастый и мускулистый мужик, всего лишь на голову меня ниже, и в не очень новой набедренной повязке. Подойдя ко мне в плотную, он раззявил щербатый рот и что-то заорал, брызгая в лицо слюной, толкая меня в грудь грязной пятернёй.

Не Дрыст. У того шкура новая, а у этого занюханная какая-то. Шестёрка евойная. На вшивость проверяет. Ну, ну.

Полшага назад, и… ногой в грудь, дебила.

– Пшёл вон, с тобой потом разберусь.

Дебил, упав, проехался спиной по траве, и чуть не сбив с ног вожака, в ней же и скрылся.

А этот точно Дрыст. Я узнал светло-серую шкуру на бёдрах, стоящего передо мной дикаря.

Я опустил копьё и, направив его в грудь Дрыста, издевательски промурлыкал:

– Вот тебя, дорогой, я и буду мочить. Ты готов?

Дрыст, меня не понял, но иронично-хамскую интонацию уловил.

Выставив копьё вперёд, дикарь метнулся ко мне, чуть пригнувшись и, стремительным выпадом, достиг своей цели, чуть не окончив поединок каменным наконечником у меня в животе. Спасла плетёная броня. Спасибо, Ева.

Правил поединка нет. Рефери тоже…. Смерть, единственная судья.

Дрыст это знал не хуже меня, опыт у него, судя по неровным, рваным шрамам, большой.

Отдёрнув копьё назад, он тут же ударил им снова, целясь мне в голову.

Копьё на щит, и чуть в сторону. Ногой в голову. Дрыст откатился, но быстро встал на ноги, и замер в очень низкой позе, в которую становились Верка с Надей, когда я увидел их в первый раз. Чёрт, неудобно. Я слишком высокий.

Копьё вперёд, щит на уровень глаз, и опуститься на одно колено. Так неудобно двигаться, но и подобраться ко мне снизу, у Дрыста нет возможности.

Дрыст не стал лезть на рожон, а подскочил на ноги и, размахнувшись копьём как дубиной, нанёс удар сверху. Мечтатель. Моё копьё длиннее, и топор закреплён как обычно. Удар справа налево, прыжок на ноги. Дрыста вместе с кривой палкой, которую они называют копьём, направил по новому маршруту. Копьё на себя, и обратно с подшагом, вправо.

– На… – топор рассёк воздух, сверху вниз и, пролетел мимо. Отскок в сторону, разрывая дистанцию. Дрыст успел развернуться, и снова его копьё летит мне в лицо. Парирую перекрестьем топора и наконечника, подкидывая летящее копьё вверх… Резко топор вниз и вперёд. Мимо.

Недолго дергался, а уже запыхался.

Стою. Дышу и присматриваюсь к Дрысту. С какой стороны к нему лучше подойти.

Всё, пора начинать, но ни в коем случае не заканчивать. Дикари должны смотреть только в мою сторону, и ни как не назад. Там сейчас происходит самое основное действо. Похищение всего табора, под чутким руководством Веры.

Двигаюсь на исходную позицию. Копьё в землю, остриём вверх. Сейчас оно только мешает. Мачете из ножен, и кожаную петлю на руку.

– Продолжим.

Дрыст, посмотрел на моё оружие и ощерил полубеззубый рот в довольной улыбке. Ему понравилась длина моего клинка. Короче копья, нет наконечника, чего ещё может быть лучше. Это хорошо, что он недооценивает моё оружие. Воспользуюсь этим.

Сократив дистанцию, я отмахнулся от копья щитом и, порезав дикарю предплечье, отпрыгнул назад. Первая кровь пущена. Дрыст посмотрел на кровоточащую рану, и ещё раз на клинок в моей руке. В толпе охотников, послышался шум удивления и разочарования. А может кто-то и ликовал, но молча.

До них стало доходить, что я не просто так поменял оружие.

Дрыст отскочил ещё дальше и, нагнувшись, схватил камень. Увесистый булыжник ударил в подставленный щит, и отрикошетив от выпуклой поверхности улетел в сторону. Отбивать прямо летящие камни, себе дороже, время, на ожидание когда придёт в норму отбитая рука, нет.

Нет, дядя. Камни, это не твой случай. Будешь биться, по моим правилам, и бегать тебе нельзя. Статуса вождя лишишься, как только я увижу твою спину. Свои же забьют.

Прыгаю, сокращая дистанцию. А вот и Дрыст. Хороший мальчик, не убегает, и не нагибается. Только копьё успел выставить вперёд.

Копьё дикаря, пропустил подмышкой левой руки. Зажал, удар мачете, разворот щитом вправо, и отскок назад…. Вместе с наконечником и половиной копья Дрыста.

Мог убить. Но ещё рано. Девчонки не увели сидельцев у реки.

Такого Дрыст ещё не видел. В глазах, пока ещё вождя, было море удивления, быстро сменившееся холодной яростью. Он покачал обрубок в руке, вымерив баланс, перехватил его как дубину и, размахнувшись, прыгнул вперёд, метя мне в голову.

Дубинку на обух клинка. В сторону его. Подскок широким шагом и, щитом в грудь. Был бы умбон, грудной клетке конец.

Отлетел сердешный.

Прикрыл щитом грудь. А теперь поработаем мачете.

Чёрт! Плохая идея точить кромку щита. Порезался, блин!

– Чего обрадовался? – Дрыст рассмотрев кровь на внутренней части моего предплечья, и моё замешательство, издал гогочущий звук. Ржёт, сволочь.

– На, сучёнок.

Щит вбок. На хрен, на хрен. Ещё пару таких порезов и без руки остаться можно.

Клинок мачете рывком вперёд, в грудь гаду….

Реакция у Дрыста хорошая, сказывался многолетний опыт охотника, и хорошего бойца. Иначе он недолго бы задержался в вождях.

Вертится как мелкий уж на сковородке, попасть сложно.

Потею. Не специально, так получается. Отмахиваться мачете, от неизвестно с какой стороны прилетающей дубины, не так просто. Всё чаще подставляю щит, и отступаю назад. Заманиваю? Как бы не так. Еле отбиваюсь.

Ныряю вниз, прикрыв щитом голову, подставляя его под удар сверху. Клинком полукругом перед собой, с право налево. Есть. Попал. Теперь побегай, если сил хватит.

Хватило. Дрыст, прихрамывая, отошёл назад, и удобнее перехватил измочаленную дубинку и, нагнувшись набрал камней.

– Брось, придурок, – я задыхался. Сказывалось моё многолетнее курение, от которого я до сих пор не отошёл, и слабая физическая подготовка. За четыре дня тренировок, суперменом я не стал.

Дрыст, не понял, что я сказал, но уловил в моём голосе, нотки усталости. Психолог, а не дикарь, понял, что меня сейчас можно достать, снова двинулся ко мне, кидая в меня тяжёлые камни. Прикрываясь щитом, трудно рассмотреть, где находится враг. Пришлось отходить назад, безбожно подставляя левую руку с щитом под хлёсткие удары летящих камней. Парировать в полной мере не получается.

Тьфу, руку уже не чувствую. Ну, держись.

Каменный град прекратился. Боеприпасы у сволочи, закончились. Теперь я ему нервы пощекочу.

Бросок вперёд. Мачете летает по неизвестной мне траектории. Совсем не понимаю куда машу, и куда летит калёное железо, но Дрыст пятится назад и подбирать камни ему некогда.

Слишком сильный замах, и слишком высоко. Ушёл, сука, низом. Острой кромкой щита по спине. Достал. Не сильно получилось, в скользячку, жаль. Я устал. Надо перевести дыхание.

Отход. Спиной вперёд. Упёрся в воткнутое в землю копьё. Стоп. Эта моя граница. За спиной Аурум.

Погуляем. Дыхание верну в норму, посмотрю, что делается на полянке.

На полянке никого нет. Молодец Верка, и я тоже, добился, чего хотел. Пора заканчивать комедию.

Тьфу, тьфу, тьфу. А теперь вперёд.

До Дрыста, всего метров шесть. Шесть шагов, не особо размашистых, и быстрый выпад, на не успевшего отскочить аборигена.

– На…

Дрыст увернулся и врезал мне дубинкой по руке.

– Твою мать….

Больно. Если бы не петля, остался бы безоружным.

Щит в горизонтальную плоскость и, замах слева направо. Попал, третий порез, пересёк грудь Дрыста, чуть ниже ключиц. Щит в обратную сторону….

– Чёрт, – не дотянулся. Отскочил паразит.

– А-а-а-а… – заорал я, налетая всем весом, на плохо держащегося на ногах Дрыста. Потеря крови, сделало своё дело.

– Замедлился, сссука…. Лови.

Клинок мачте свистнул в воздухе, сверху вниз, и справа налево. Ещё одна, на этот раз глубокая, рана перечеркнула волосатую грудь по диагонали.

Дрыст, покачнулся, и пока я разбирался со своими руками и ногами, развернулся ко мне спиной и сделал шаг.

Треньк….

Оперение массивного болта, украсило затылок Дрыста. Немо не спал и, воспользовался ошибкой своего бывшего вожака.

Вовремя. Дрыст мог увидеть, что его прайд, исчез, и поднять тревогу.

Постояв над трупом бывшего врага, я заорал. Громко и долго, давая выход накопившейся усталости, злости и… непонятно ещё чему.

Нет, ну настоящий бабуин. Но этот бабуинов вой, заставил присесть всех зашевелившихся, после гибели вождя, охотников.

– Немо, – наоравшись до боли в горле, я посмотрел наверх забора, где ещё минуту назад торчала голова ученика и разряженный арбалет. – Немо, тащи тренировочные мечи, а арбалет оставь там.

По опыту знаю, свято место пусто не бывает. Место вожака опустело, а я человек посторонний, и попробовать меня на «зуб», желающих будет достаточно. Оно мне надо?

Немо принёс мечи вовремя. Правая рука Дрыста, получивший от меня пинок Мирум, уже что-то замышляет. Организатор, итить его за ногу.

– Немо, наша задача, вбить в головы твоих сородичей уважение к новому вождю, и к жителям Аурума. Жалеть нельзя. Убивать тоже. Задача ясна?

Немо с любовью огладил учебное оружие, посмотрел на бывших родичей, и ни говоря, ни слова, начал выбивать из грязных тел пыль, грязь, а из голов, дурь.

Посмотрев на воспитательный процесс со стороны, я присоединился к нему.

Мне не нужны свободные индивиды, мне нужны покорные моей воле подчинённые. Надо ставить точку в дикарской вольнице, и прекратить раз и навсегда, игру в выборы вождя. Это было у них, в последний раз.

Мирума, я забил насмерть. Оппозиция, подстрекающая МОИХ людей, к бунту, мне не к чему.

***

Победа. Я получил, что хотел, но морального удовлетворения нет. Дрыст был ловчее, и выносливее. Меня спасло неведомое в этом мире оружие, и осознание последствий поражения. Дрыста подвели, глупая дикарская замашка, недооценивать противника, и прежние победы. Дикий мир. Дикие нравы.

Во вторых я потерял половину охотников. Осталось семь плюс Немо. Ох, как мало. Из двадцати пяти человек, что Верка с женщинами загнали на огороженную территорию, есть ещё три подростка лет по тринадцать – четырнадцать, которые вот-вот должны пройти посвящение, принеся мне последующую головную боль. Посвящение проводит вождь! То есть – Я. А как это делать? Ну, это пустое. Новый порядок изобрету. Курс молодого бойца проведу, и присягу приму. Лично мне. И Ауруму.

Осталось пятнадцать женщин старше двенадцати лет, и тринадцать – моложе двенадцати лет. Есть ещё четыре мальчика, но им всего по четыре – шесть лет.

И куда это «богатство» девать? В прямом, и в переносном смысле.

Другого имущества, на что надеялся, я с них не получил никакого. Голь перекатная, поубивал бы гадов. Лодыри и тунеядцы. На Земле, как утверждают историки-исследователи, антропологи, археологи, этнологи, любое кочевье представляла из себя небольшую фабрику по переработке даров природы. Выделанные шкуры, глиняные, костяные, каменные изделия, всё это было в изобилии. Очень много на раскопах находили выброшенных, отработавших своё скребков, каменных ножей, костяных игл, а в палеолите и керамические черепки. У аборигенов ничего подобного нет.

Например, нам по зарез нужны шкуры. Много шкур. И желательно выделанных, а их нет. То, что есть, можно выбросить в помойку, они не пригодны не то, что для зимы, но и для прохладной летней погоды. Плохо выделанные лоскутки, могли прикрыть только срам.

Эти товарищи, даже огонь добывать не умеют. Если повезёт, пользуются, если нет – здравствуй сырое мясо. От этого экологически чистого продукта убыль населения, просто колоссальная.

Беда!

Ещё мне досталось несколько десятков каменных изделий, от примитивных скребков, и ножей, до наконечников копий и пару каменных топоров. Топоры, совсем не приспособлены для рубки дерева. Ими разбивали кости крупных животных, чтобы добраться до костного мозга.

Было ещё несколько предметов изготовленных из кости, типа игла марки «шило», и…. всё.

Грабить местных дикарей, смысла нет, на фоне земных первобытных людей, они выглядят бледно и бедно. Украшений, почти нет, только у охотников, и то не у всех, висели жидкие ожерелья из зубов животных и… людей.

Никаких особых специалистов, среди присоединённых дикарей не нашлось…. Лодки делать не умеют. Рыбу ловят копьями. О верши слышат в первый раз. Некоторые женщины, вроде, умеют делать силки на мелкую дичь, но боятся…. Охотников. Охота, у них, понимаете ли, дело мужское. Конкуренцию со стороны женщин, местные мужики не терпят.

На Земле то же ещё встречаются «мастодонты» со средневековыми взглядами. Оные боятся деловых и активных женщин, особенно склонных к самостоятельности. Не редки, семейные конфликты и разногласия на этой почве. Но таких извращённых форм, мужской шовинизм, на Земле не достиг. Именно благодаря этому, человеческая цивилизация, развивается быстрее, не говоря о том, что прирост населения, в первобытные времена, напрямую связан с активной деятельностью женской половины. Здесь женщина, это вьючный скот, и утеха для охотников, иногда рожающая детей. Не имеют местные женщины особенных навыков. Корешки только собирать, травки съедобные, да ягодки. Грибов здесь нет… пока. Пока опята, с одного пня не разойдутся по планете. К сожалению ассортимент поганок больше.

Только одна, «старуха», лет двадцати пяти, порадовала осведомлённостью в лечебных травах. Её охотники в степь не прогнали, даже иногда подкармливали. Раны лечить, кому-то надо.

– Вер, принимай пополнение, – я подвел к девушке травницу с маленькой, лет пяти, девочкой. – Лекарка она. Самый нужный человек из остальных тунеядцев.

Оглядев травницу, Верка посмотрела на меня с укоризной.

– Почему не мыта?

– Вот, ты этим и займись. Или ты думаешь, это должен делать вождь? Послушай Вер, может мне тебе ещё и задницу подтереть?

Верка смутилась, но оставлять позиции не собиралась.

– Но, она же старая. Девчонку оставь, а эту гони в степь. Только еду на неё переводить.

Да, старше здесь не бывает. Только среди мужчин, и то не намного.

– Вер, а где настоящие старики? Ну, такие, как в кино. Помнишь?

– У нас таких нет, Алекс. Старых прогоняют. Зачем охотникам старые женщины? Молодых больше.

– А охотников кто прогоняет?

– Охотников не прогоняют. Они погибают.

– А если нет.

– Тогда вождь, убивает его сам.

– Как убивает?

– Не знаю. Они не рассказывают, а убитые не говорят. Ты у Немо спроси, он посвящённый охотник.

Спросил у Немо.

– А вот так, – не задумываясь ответил Немо, – помнишь, как Омум прорывался?

– Ну, и….

– Охотник погиб, восьмым был.

– Помню, но смутно. Он до ворот не дошёл.

– Правильно, его Омум напротив хищников в заслон поставил….

– Так, это он специально его под них кинул?

– Ага. Опасен, силён, конкурент Омума. Старый.

– И, что, так всегда поступают со «старыми» охотниками?

– Да. Пока прав на место вождя не заявил, должен слушаться. А заявить права, это внутри рода не просто. Видел у Дрыста ожерелье из зубов? Вот такое и надо предъявлять. Нету, никто слушать не будет, убьют.

– А как же… – я непроизвольно пощупал свою грудь, лишённую такого украшения.

– Ты вождь другого рода, у тебя могут быть свои порядки

Успокоил, блин.

– Немо, а куда делся твой отец?

Немо замер, посмотрел на меня безразличным взглядом, и как-то обыденно произнёс, – Дрыст, его вместе с братом на льва бросил. Они, метили на его место с Мирумом.

– А мать?

– Старая была. Её отец, ещё до моего посвящения в степь прогнал.

– Всё хотел спросить…. Ева, откуда взялась?

– Старая. Выгнали.

– А Лёлик с Боликом почему с ней?

– Никто не взял. Охотников в роду мало. Прокормить не могли.

– Зачем ты её подобрал?

– Ты мог прокормить. Твоему роду нужны охотники. И… – Немо замялся подбирая слова, – рабочие руки. Ева сильная. Ева нужна роду. – Немо опять остановился, облизывая пересохшие губы. К таким длинным речам он ещё не привык. – Или ты недоволен? Если не доволен, можешь выгнать её и, взять другую. Их теперь много.

– Нет, Немо, доволен. Она оказалась очень полезной моему роду. И она может нарожать мне наследников.

– Наследников? Кто это? Не охотники?

Да уж, такого понятия, здесь тоже нет. Наследовать нечего. Даже фамилии, и той нет.

– Видишь дом? Он мой. И вся земля, что вокруг него, тоже моя. И всё, что на этой земле есть, опять моё. А чьим это будет после моей смерти?

– Другого вождя, – не понял Немо моего вопроса.

– Хорошо, Немо. Представь, что вождём будет такой как Дрыст или Омум. Что станет со всем этим?

– Ничего. Они уведут свой род отсюда. Что не смогут унести, то бросят.

– Вот именно, уйдут и бросят. И мои потомки опять начнут скитаться по степи, превращаясь в дикарей. А что будет с тобой, с Верой, Надей… со всеми кто привык к той жизни, что окружает их сейчас? Немо, подумай. У тебя есть арбалет, мачете, копьё. У тебя тоже есть доля во всём этом, – я обвёл руками вокруг себя. – Ты кому отдашь всё это?

Немо, замер и долго молчал. Я уже думал, что в дикой головке завис не очень мощный компьютер. Но парень пошевелился, и изумлённо посмотрел на меня.

– Я не знаю, Алекс. У нас ничего не остаётся после смерти…. А теперь…. – Он почесал затылок, и снова завис.

Вот и весь расклад получается. Местная цивилизация застыла в статисе. Ничего не остаётся после смерти. И знаний тоже! Не успевают накапливать, а уж обдумывать накопленное…. Об этом и речи быть не может. Нечего-с. Только опыт охоты передаётся, но не от отца к сыну, а от товарищей по отряду, если в отряде есть опытные охотники. А если их нет, то каждый раз им приходиться начинать всё сначала. Охотники, никогда не занимаются своими детьми. Для них, они чужие, и просто нахлебники. Думать о будущем, здесь не принято. Поэтому подкармливают, только своих женщин, а те, если остаётся, делятся со своими детьми. Я помню, как Верка, предлагала дать еду только Еве, когда Немо привёл её в Аурум.

Теперь понятно, почему Немо сбежал. Наверное, иногда в родах появляются люди отличающиеся от остальных сородичей. Они хотят чего-то другого, нового, но не всегда осознают это. Сначала, они незаметно пытаются сделать что-то не так как все, но потом это проявляется. Если это не грозит существующему порядку, то и человеку ничего не грозит. А если грозит? Если вождь и приближённые к нему лица увидят угрозу, то такому деятелю придёт быстрый конец, если он не сделает ноги.

Немо как раз из таких. Он решил изменить порядок обладания самкой, и закрепить её только за собой. И нарвался на неприятности. Поэтому и сбежал в степь, не желая делить её с другими, как это делается среди охотников. Понятия моя женщина, мой мужчина, среди диких племён очень краткосрочны. Или пока не надоест, или пока не забеременеет, что в принципе одно и то же.

Но, прожив в роду, около шестнадцати, или семнадцати Земных лет, и нахватавшийся замашек своих родственников, тем не менее, Верку боготворит. У них, почти настоящая семья, как у нас на Земле. И восприимчив он к новому, в отличие от охотников своего бывшего рода. Жаль, что не как девчонки. Те вообще впитывают всё как губки.

Да, потенциал местных женщин, намного выше потенциала охотников. В смысле развития. Или это только у молодых? Верке с Надей всего-то лет по двенадцать – тринадцать. Ева, к примеру, осваивалась хуже. Если бы не занятие плетением, которое ей даётся легче всего, то привыкание было бы более долгим. И среди пяти женщин «приведённых» Омумом, тоже быстрее всего осваиваются Машка с Дашкой. Остальным тяжелее.

Значит, здесь всё как у нас. Чем моложе, тем восприимчивее. Болик с Лёликом, уже хорошо «шпрехают» на моём языке. Правда, для этого приходиться заставлять, всех говорить только на русском. Но дело движется.

Уф, разобрался.

– Немо, помоги охотникам разжечь костёр, но сюда их не пускай. Пусть остаются за воротами. Сам не выходи. Возьми у Нади огнемёт…. Сильно не жги, дрова им подожжёшь, прямо со стены, и всё. Это их охладит, а огонь согреет. Для остальных, разожгите огонь здесь, без огнемёта. Накормите всех кроме охотников, но не много. На пустые желудки много еды нельзя. И нечего приучать есть на халяву. С завтрашнего дня, еду будут зарабатывать. Все. И те, что за забором, и те, что здесь. Всё, иди. Девчонок в помощь взять не забудь.

Отправив Немо, разбираться с вновь прибывшими, я сцапал бутылку коньяка, и полез на второй этаж в свои «апартаменты». Думы думать, и жалеть себя любимого.

***

Ева от меня воротится, и Надька тоже. Каким бы дорогим бухло не было, перегар всё равно одинаков. Хоть самогон, хоть коньяк, хоть виски с содовой. Даже бурбон, со вкусом одеколона, тот же смрад во рту оставляет. Тьфу, завязывать пора, а то разбегутся все от меня. Вожак, блин. Тьфу!

– Надь, – позвал я девушку, смотрящую на меня с соседнего дивана, и дышащую через раз. – Водички холодненькой принеси. Век не забуду.

Надька не шелохнулась. Тихая истерика, сопровождалась редкими всхлипами. Это чего здесь произошло, пока меня… хм, не было. Или я был, но лучше бы меня не было? Натворил, что ли, что-то?

Протерев глаза, наведя резкость, я присмотрелся к всхлипывающей девушке. Синяков нет. Никаких посторонних изъянов, временного содержания, тоже. Уф, это хорошо, значит, не буйствовал.

– Надь, как насчёт водички?

– Ты зачем это делаешь?

Я посмотрел по сторонам, на всякий случай посмотрел на руки. Вроде ничего такого, из-за чего потом было бы стыдно, я не делал.