Текст книги "Катарсис империи (СИ)"
Автор книги: Илья Модус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– К моему сожалению – только весьма общие сведения.
– Понимаю. Пока система еще широкого распространения не получила. Я попрошу барона передать вам подробную записку о сущности его метода, для применения на кораблях эскадры.
– Будет исполнено, Ваше превосходительство!
– И еще. Вы выказали весьма интересную мысль о стрельбе с закрытых позиций. Скажите, что вам необходимо для организации перекидной стрельбы из гавани?
– Дайте подумать... Наблюдательный пункт на господствующей высоте для корректировки стрельбы. Желательно, для оперативности командования иметь телефонную связь с кораблями, которые ведут стрельбу из гавани.
– Спорное утверждение. Что если нам придется маневрировать в гавани – противник же не будет молча смотреть, как мы его расстреливаем? На удачу, да начнет обстрел гавани.
– Тогда, я бы посоветовал вести огонь с "Цесаревича" и "Ретвизана". Они стоят неподвижно, а значит, точность стрельбы возрастает. К ним можно провести телефонную связь. Так мы получим оперативное информирование о состоянии целей и введении поправок по целику и углу. А для остальных кораблей тогда можно использовать флажные сигналы. Хоть это и будет долго и может привести к ошибкам в разборе сигналов – ничего другого на ум пока не приходит.
– Занятно... Передавать флагами угол и целик, учитывая, что противник будет усердно маневрировать... Скажите, а если упростить систему передачи координат?
– Простите, но, я не уверен, что понимаю вас...
– Будьте любезны, подайте, пожалуйста, карту внешнего рейда. Да, благодарю. Хоть она и не всецело отражает то, что нам нужно, для вводной она подойдет.
В школе я был заядлым игроком в "морской бой". Поэтому, идея, которую я собирался предложить, была для двадцатого века революционной. Главное – не рассказывать о том, откуда в моей голове такая светлая мысль.
– Вот скажите, Андрей Константинович, – я ткнул наобум точку на карте. – Вам известно расстояние от нашего положения сейчас, до вот этой точки.
– Затрудняюсь ответить, но, при помощи дальномера...
– Принимается за ответ. То есть, зная заранее точку, в которой окажется противник, вы сможете сообщить нашим кораблям, которые противника не видят, на какой угол нужно подымать орудия и какая дистанция до цели?
– Гм... не сразу, конечно, но... Чтобы знать заранее, нужно просчитать эти данные до появления противника... Учесть... Да! Да, смогу! Но, потребуется много подготовительной работы. Нужно будет промерить значительное расстояние, вплоть до пределов действия наших корабельных, не говоря уже о крепостных, орудий. Однако, это не намного ускорит передачу данных...
– О, я вам не рассказал вторую часть своей идеи. – Химическим карандашом я разлиновал небольшой участок акватории внешнего рейда. Получившуюся у меня решетку я с одной стороны озаглавил буквами, а сна смежных – написал цифры. Получилось классическое поле для "морского боя".
– Вот вам упрощение. Эта сетка – матрица. Каждый квадрат которой имеет обозначение по горизонтали – буквами, по вертикали – цифрами. И, промерив расстояние от стоящих в порту кораблей до конкретной точки заранее, мы, при прохождении кораблей противника какого-либо квадрата, подымаем флагами уже не полноразмерные поправки, а простой код – название квадрата. Артиллеристы на кораблях, имея такие же карты уже сами видят, какова дистанция до цели и на какой угол необходимо возводить орудия.
– Хм...нам придется либо делать эти "квадратики" очень мелкими – в полкабельтова, для достижения большой плотности огня, либо, наоборот – делать их большими, дабы вести массированный заградительный огонь, надеясь, что противник испугается и выйдет из зоны поражения.
– Здесь, оставляю все на ваше усмотрение, господин лейтенант, – Я был доволен. – Однако, прошу вас справиться с подготовительными работами как можно быстрее – разведка доносит, что после двадцатых чисел возможен обстрел акватории силами японских броненосцев. А посему – мы уже должны быть готовыми к тому, чтобы дать им отпор.
Мякишев, воодушевленный новой интересной задачей, с готовностью простился со мной, отправившись реализовывать придуманный на коленке план противодействия.
Уже буквально в дверях, я попросил его сделать свое заключение в двух экземплярах, один из которых – направить незамедлительно во Владивосток. Если мне не изменяет память, Камимура, облизывающийся на Владивостокский отряд крейсеров, не преминет обстрелять город с моря. Вроде бы даже стоял вопрос о высадке десанта японцами... М-мать! Надо предупредить Флеша!
***
Ближе к полудню, отдав распоряжения о посылке шифрограммы во Владивосток Ивану (по моим прикидкам он уже должен был прибыть и принять под командование отряд), я направился в порт, с намерением прогуляться по кораблям, на которых не довелось побывать ранее. Официально, я проверял как идут ремонтные работы и по окончанию дня вернулся на флагман в полной уверенности, что в ближайшее время половину офицеров флота мне придется расстрелять.
На "Петропавловске" аврально демонтировали малокалиберную артиллерию. Грохотали ломы, скрипели грузовые стрелы, сгружая на берег 47– и 37-мм орудия и боезапас к ним.
Надо отметить, с того момента, как я фактически устранил наместника от вмешательства в мои дела, мои инструкции о модернизации кораблей мгновенно обрели силу. Никто не требовал их на утверждение, на обсуждение, пересмотр и дополнение. Их просто исполняли.
Проще всего было "Цесаревичу" и "Ретвизану". На время ремонта с них свезли большую часть боезапаса, поэтому, вопрос стоял только в демонтаже малых орудий, которые успешно претворялись в жизнь.
Добронирование прорезей в боевых и ходовых рубках не вызывало вопросов у всех, кто имел встречу с японскими кораблями. В ходе сражения 27 января японцами применялись тугие взрыватели, поэтому, при значительности попаданий, особых качеств начиненных шимозой снарядов на русских корабля не "прочувствовали". Однако, в нужное время и в нужном месте произнесенное "Не хотите здесь – будете в Петропавловске командовать!" возымело свое действие. И, сами того не зная, спасали себе жизни.
На всех кораблях, кроме "Севастополя". Здесь, похоже, осели ярые самоубийцы без элементарных понятий чести, воинского устава и логики.
Чернышов упрямо нарывался на открытый конфликт. Я уже выразил ему личное недовольство, явившись на броненосец перед тем, как вернуться на флагман.
Этот деятель даже не приступал к демонтажу малокалиберной артиллерии, не говоря уже о минах, плавсредствах и прочем.
– Илья Сергеевич, – вальяжно улыбаясь, капитан с самого начала взял неверный тон. Я не его друг наместник, и на брудершафт мы с ним тоже не пили. Как вы понимаете, я стал закипать. – Не целесообразно снимать малокалиберную артиллерию с броненосца. Ну, чем же мы будем от миноносцев и дестроеров отбиваться?
– Николай Кузьмич, – я старался держать себя в руках. – Вы знаете, какие погоны у вас на плечах?
– Так точно, ваше превосходительство.
– Если и дальше желаете их носить, потрудитесь исполнять мои приказы, а не руководствоваться доводами наместника или хоть самого дьявола! Приказ о демонтаже и модернизации был отдан вам практически сутки назад. И не в ваших полномочиях его обсуждать. Все, что вы можете – это исполнить приказ. За это время, на той же самой "Полтаве" выгрузили все, я повторюсь, если вам не слышно, ВСЕ, снаряды малокалиберной артиллерии, мины заграждения сдали в порт, ровно, как и самоходные мины. А сегодня – уже проводят демонтаж малокалиберной артиллерии и минных аппаратов. Завтра – будут добронировать указанные участки и снижать перегрузку. И, как и все другие корабли – успеют к назначенному сроку. У вас, осталось чуть больше тридцати шести часов – потрудитесь успеть к поставленному мной сроку, если хотите и дальше командовать броненосцев, а не сторожевым катером в Николаевске.
– Будет исполнено, – По взгляду Чернышова я четко читал, куда бы он меня послал и что бы со мной сделал, поменяйся мы местами. – Ваше превосходительство, – а вот за то, каким тоном он произнес обращение ко мне – я б его гальюны отправил бы драить. Но, в моей голове уже зрел план, как избавиться от заговорщиков. Мне лишь нужны японцы. И, к их несчастью, я знал, когда их ожидать в необходимом количестве.
Так же, в плохом настроении, я посетил стоянку наших "гончих", как называл про себя "Новик" и "Боярин".
На корабле Эссена меня встретили добродушно, чуть ли не хлебом с солью. Здесь я видел ту же картину, что и на "Цесаревиче", разве что в меньших масштабах. Глядя на лица матросов и офицеров, я буквально в каждом видел мятежный, бунтарский дух, который так ценил Эссен, собирая на свои корабль самых рьяных матросов со всего флота.
"Новик" затянул меня на час. К моему удивлению, все приказания, которые касались крейсера, были исполнены. Орудия Гочкиса, ровно как и большая часть плавсредств были сняты и переданы на хранение в порт. В настоящий момент, на крейсере как раз вели переоборудование погребов от малокалиберной артиллерии для 120-мм снарядов. Работы должны были затянуться на ближайшие два-три дня.
К сожалению, вооружить крейсер чем-то кроме пары 120-мм пушек, мы не могли, не рискуя перегрузить крейсер и тем самым лишить его узла-двух скорости.
Проговорив с Эссеном, я понял, что передо мной сидит человек, с живым, деятельным умом, столь же стремительным, что и корабль, которым он командует. Лишить Николая Оттовича его любимого "Новика" – значит отрезать у него все конечности, заставив беспомощно наблюдать за тем, как полноценно живут другие люди.
Идея о том, чтобы перевести Эссена на броненосец, умерла, так и не увидев бумаги.
Тепло попрощавшись с капитаном и командой, я с замиранием сердца подходил к "Боярину".
Сказать, что крейсер находился в печальном состоянии – значит, ничего не сказать. Во мне снова начала закипать ярость.
Как известно – подобное тянется к подобному, поэтому, неудивительно, что Сарычев примкнул к таким нехорошим людям, как Чернышов, наместник и компания.
С крейсера я едва не убегал. Грязь, строительный мусор, вымотанные матросы и офицеры, толком не знающие, как выполнить тот или иной приказ... То, что Сарычев не погубил свой крейсер на минных полях "Енисея" было моей заслугой, а не его и Старка, как он думал. И моей же заслугой будет спасти этот корабль, доверив его в руки опытного моряка, способного превратить исполнительный экипаж не просто в "братву", а в семью, как это было на "Новике".
В адмиральском салоне меня ждали.
Буквально с вокзала, пред мои светлые очи явился Константин Федорович фон Шульц, известный в морских кругах минный специалист, создатель тралов, которые используются сейчас на русском флоте.
– Батюшки святы, Константин Федорович, – нет, мне решительно нужен штаб из специалистов, которые освободят меня от необходимости постоянно держать все под контролем. И фон Шульц – моя палочка-выручалочка в минных делах, гдя я уже не чаял подобрать толкового специалиста.
– Ваше превосходительство, командирован в ваше распоряжение приказом заместителя Корпуса особых советников Малкольмом! – Отрапортовал минер.
– Ох, как хорошо, – я улыбнулся. – Рад, что вы прибыли. Не буду ходить вокруг да около – мне нужен флагманский минер. Разведка сообщает, что вскоре японцы начнут забрасывать наш рейд минами, поэтому, ваши знания в области траления мин нам бы очень пригодились!
Его даже уговаривать не пришлось. Передав мне рекомендательное письмо от Малкольма, он получил от меня приказ в срочном порядке организовать тральный караван, а так же – осуществить контроль сдачи в порт мин заграждения и торпед. Как вишенку на торте, я попросил в недельный срок составить для меня карту минных полей, желательно – крепостного типа, дабы мы могли ходить по минам, а вот японцы – нет. По виду фон Шульца стало понятно, что он будет погребен под ворохом работы как минимум на месяц, но жаловаться на судьбу он не стал. А значит – после первых же успехов – получит представление на новый чин.
В своем письме Дима указывал ряд достижений Шульца, которые, по его мнению, могли бы мне пригодиться в организации противодействия японским минным постановкам.
Любопытно было то, что в конце письма, Малкольм указывал, что ко мне направлены люди, которых я давно просил у нашего общего друга.
– Ваше превосходительство! – В салон вошел Азарьев. – К вам господин из Петербурга. Не назвались, но просили передать привет от Владимира Николаевича.
"А вот и чекисты!", – обрадовался я.
***
Контрразведчиков было десять человек.
Командовал ими лейтенант Галицкий, привлеченный Лавровым из варшавских жандармов. Остальные его товарищи на ковер к адмиралу не явились.
– Нас проинструктировали, что в первую очередь нам нужно соблюдать инкогнито, – немного смущаясь оправдывался Петр Иннокентьевич. – И я не счел нужным приводить их сюда...
– Все верно сделали. Ваша работа в первую очередь – тайная. А посему – из всех господ вашего отряда, в лицо и по должности должны знать только вас, и никого более.
– Так я не буду заниматься оперативной работой? – Удивился Лавров. – Владимир Николаевич отрядил меня в ваше распоряжение, наказав исполнять все ваши поручения.
– Петр Иннокентьевич, – я вертел в руках запечатанный конверт, который лейтенант передал мне лично в руки при встрече. – Ваша должность – начальник контрразведки флота. Проредите в первую очередь местных жандармов, кто по сноровистей – принимайте на работу, пусть занимаются открытой деятельностью отдела. Ваши же люди – пусть занимаются скрытым противодействием. Никаких лишних людей в мастерски, доках, на кораблях – этим пусть занимается "открытая группа". При необходимости – сформируем охранную роту из моряков.
– Я вас понял, ваше превосходительство!
– Вот и хорошо. В виду того, что штат у вас маленький, следует в первую очередь подумать о том, кого вы отправите в Дальний. Это стратегически важный город, в котором в ближайшее время будет сосредоточена значительная часть наших сил. Примите все меря для того, чтобы японцы не могли пересылать разведсведения в свой штаб. Разрешаю все, включая физическое устранение вражеских агентов.
– Есть!
– На этом, можете быть свободны. Ах да, едва не забыл. Поскольку вы сейчас относитесь к флоту, то я отдам распоряжение, чтобы вам пошили морской мундир. Будете состоять при моем штабе как начальник контрразведки флота.
– Работать в открытую?
– Именно. Вся оперативная работа ляжет на плечи ваших товарищей по "тайным операциям". Во Владивосток так же направлена группа?
– Да, ваше превосходительство. Мне направить им записку об организации несения службы в соответствии с вашими пожеланиями?
– Буду благодарен.
Мы еще поговорили минут двадцать об организационно-распорядительных моментах работы его отделения. Уже сейчас, получив под свое командование небольшую группу, мне приходилось буквально на ходу разрабатывать для них правила оперативно-розыскной деятельности, столь привычные в моем мире, но неизвестные здесь. Хорошо еще, что Лавров озаботился созданием соответствующих приказов, вытекающих из моей записки по созданию Комитета. Но, пока с ней были знакомы не все.
В первую очередь я поручил вести наблюдение за Стесселем и Фоком, затягивающих свое отбытие в Петербург. Наместник превосходил меня чином, а потому я не имел права отдавать приказ следить за ним без разрешения Николая. Но, мне удалось убедить Галицкого в необходимости такого шага.
Попрощавшись с контрразведчиком, я приступил к изучению материалов из столицы.
Пакет от Малкольма содержал обстоятельную записку по положению дел в Петербурге.
Датчане, улюлюкая и напевая, клепали нам пулеметы Мадсена. Причем, немалую роль в заключении тайного контракта на поставку двух тысяч ручных пулеметов под отечественный патрон сыграла матушка царя, Мария Федоровна. Урожденная датская принцесса сумела найти подход к сердцу своих сограждан. В результате, заказ на изготовление пулеметов датчане взяли с превеликим удовольствием и обещали в течение полугода поставить нам две тысячи пулеметов. Не знаю, какой стимул для них придумала их принцесса, но факт остается фактом – в сжатые сроки они готовы были выполнить огромный объем работы. Что ж, звучит оптимистично.
Группа Фирнена методом научного тыка плавала в дебрях отечественной медицины. Судя по тому, как часто дохли подопытные мыши – антибиотиков нам ждать не скоро.
Аид указывал, что братья Геологи разослали по Сибири более сотни поисковых команд. В основном, ориентир они делали на известные им месторождения металлов, нефти и угля. По оптимистичным подсчетам, организовать добычу можно будет не раньше чем к концу года – и то, если прибудет заказанное в САСШ и Германии оборудование.
Наибольшие успехи были в деле Лекса. Оттрубив в армии в железнодорожных войсках непомерное количество времени, он с легкостью организовал линейку по промышленной сборке бронепоездов. Несмотря на неповоротливость отечественной промышленности, он уже к апрелю рассчитывал на базе Харьковского, Леганского, Путиловского и Невского заводов начать выпускать усовершенствованный тип поездов, который в нашей истории получил прозвище "овечка". Именно на их базе и должны были увидеть свет первые в мире промышленные бронепоезда. А между прочим, Вильгельм, которому Николай успел шепнуть об этом, уже оформил тайный заказ на пять таких поездов. Разумеется – со скидкой на немецкий калибр.
Модернизация и переделка "бородинцев" вызвали волну ярости в Морском министерстве. Бирилев, Дубасов и Крылов полностью поддерживали предложения Корпуса по внесению изменений в конструкцию кораблей. Но, неожиданное противодействие оказал генерал-адмирал Алексей Александрович.
Пассивный и ведомый, сам себе на уме, он в свое время был неплохим моряком, однако к нынешнему времени самоустранился от дел, переложив большую их часть на плечи ныне арестованных адмиралов Авелана и Рожественского. Сам же он всецело увлекался своими интрижками, положив главный калибр на дела подшефных ему флотов.
"ГА (сокращение от генерал-адмирал) старается затянуть исполнение модернизации любым доступным для него способом. Неоднократно направлял наши предписания на рассмотрение в МТК, оттуда в ГМШ. Получив везде подтверждения необходимости модернизации, он в конце концов наложил резолюцию "Не бросать даром деньги, строить корабли в соответствии с планом!", от которой Бирилев с Дубасовым пришли в ярость. Быстрота, с которой наши предложения "завернули", указывала на то, что ГА с ними даже не знакомился. Л. (Лавров) высказал предположение, что стоит поискать связь между ГА, Ав. (Авелан) и Р. (Рожественский). 10 дня Н. (Николай), которому в обход ГА доложил Бирилев, собрал меня, Инк. (Инкоруптбл), Бирилева, Дубасова и Л. на совещании, где мы все по косточкам разложили необходимость модернизации кораблей. Н. нас всецело поддержал. Как позже сообщил Л., Н. и ГА имели долгий разговор, после которого ГА отправился на лечение во Францию. По настоянию Н., Л. послал в сопровождение нескольких своих человек. В этот же день работы на кораблях начались с удвоенной силой".
Тайны мадридского двора, прям.
Николай судя по всему отстранил Алексея Александровича, прикрыв это дело "поездкой". А значит, Бирилев фактически становится руководителем Морского министерства, что не может не радовать. Достроить на Балтике флот к тому моменту, когда Япония начнет сдавать свои позиции – дело первой важности. Англичане просто так не сдадут своего союзника. Могут даже закрыть для наших кораблей Суэц, в надежде, что это задержит подкрепления для моего флота. К несчастью для англичан и японцев, мои подкрепления формируются в другом месте.
"Блад и Штурман вскоре отбывают. Предварительные договоренности есть. Все указанные тобой продавцы заинтересовались в предложении. Однако, на юге могут быть дополнительные траты. Н. согласился с ними".
Коротенькая записка о самой важной в моем плане части пролилась бальзамом на душу.
Перед отъездом я посвятил в свои планы относительно южного направления только Эцилопа, Малкольма, Блада и Штурмана.
Малкольм через Бирилева должен был организовать необходимое количество кораблей и экипажей на Балтике.
Эцилоп через Чухнина делал тоже самое на Черном море.
А великий князь Александр Михайлович, тоже после длительного общения с царем, занялся энергичным поиском больших транспортных кораблей, океанических лайнеров, которые по прибытию в Либаву или Севастополь, спешно переделывались.
Как писал Малкольм, под "большим секретом" проводилась операция по созданию флота вспомогательных крейсеров, основная цель которых будет состоять в транспортной блокаде Японии. Англичане, твердо уверенные в том, что наши корабли, будь то подкрепление с Балтики или купцы из Севастополя, пойдут через Суэцкий канал, вальяжно взирали за попытками глупых русских варваров изменить расклад сил на Тихом океане.
На настоящий момент, за рубежом было закуплено более десятка предназначенных для превращения во вспомогательные суда, лайнеров. К концу февраля, вместе с кораблями Доброфлота, они покинут порты приписок и двинутся на Дальний восток, где устроят резню на коммуникациях японцев.
Это была официальная версия, предназначенная для "ограниченного круга лиц". По правде сказать – создание на Тихом океане эскадры вспомогательных крейсеров было конечной целью этого мероприятия. Но, перед этим "коварство русских варваров" еще больше удивит туманный Альбион.
Весточка из столицы меня порадовала.
Пока на нашем фронте все было спокойно и особых кризисов не предвиделось, остальная страна медленно, но верно готовилась к реформам. Не исключено, что и у нас случатся революционные выступления. Но, с помощью своей контрразведки я надеялся предотвратить подобные моменты.
Направив Азарьева известить мой штаб и товарищей по Корпусу о вечернем совещании, я приступил к изучению докладных записок и рапортов, коих на моем столе уже сложилось не меряно.
Лощинский жаловался на состояние дел в миноносной среде. Большая часть миноносцев была занята исправлением повреждений от столкновения с японцами, либо модернизацией по утвержденному мной плану. Поэтому, канонеркам и минным крейсерам и шихаутским дестроерам придется не меньше чем на неделю участвовать в локальных мясорубках на внешнем рейде только своими силами. Впрочем, этот вопрос решался быстро – сразу же после окончания ремонта и модернизации "Новик" и "Боярин" внедряются в систему ночной обороны. В качестве контр-миноносцев, эти легкие бронепалубники в паре могли здорово сократить численность японского миноносного флота.
Однако, следовало всерьез задуматься о смене командира на последнем. Сарычев на мой взгляд не справлялся с командованием крейсера в военное время. Надо поговорить с Вервольфом, кого бы он предложил.
Греве отписывался о возросших расходах по переоборудованию кораблей. Нажимая на то, что ограниченные ресурсы порта не способны решать такой большой объем работ, как ремонт, перевооружение и модернизацию, он предлагал после введения "Ретвизана" в бухту снять с него рабочих для ускорения ремонта "Цесаревича". Ну, здесь Николая Романовича ждало облегчение – Малкольм упоминал о полутысяче рабочих, которые должны будут прибыть в Артур к концу февраля. А вместе с ними и запчасти, броня, боеприпасы, амуниция, продовольствие, несколько сотен матросов и офицеров для доукомплектования недостаточных экипажей. В общем, зам позаботился о тылах. По его прикидкам, из Питера в нашу сторону уходило не менее трех эшелонов в неделю.
"Однако, – писал Дима. – Пока не будет решен вопрос с кругобайкальским участком железной дороги, пропускная способность будет сравнительно невелика. Вместе с отправкой подкреплений, мы можем в одночасье создать "пробку" на Транссибе перед Байкалом. Скоро начнет таить лед, а поэтому – вопрос о доставке орудий в Артур становится все более призрачным".
Еще в Питере я озадачился вопросом усиления крепостной артиллерии крупнокалиберными орудиями. Электрический Утес с его десятидюймовками причинял противнику не меньше проблем, чем минные поля, подорвавшие "Ясиму" и "Хатсусе". А поэтому – было жизненно необходимо создать еще несколько батарей такого же типа.
– Большинство приморских батарей Порт-Артура безнадежно устарело, – Малкольм на правах военного историка "парил" мои мозги до самого отъезда. – На Золотой горе, например, стоят мортиры, которые там не могут реализоваться в виду того, что цели – скоростные.
– Какие предложения?
– Перевооружить приморский участок обороны. Я бы посоветовал несколько новых батарей из орудий в 10– и 6 люймов.
– Насколько я знаю, десятидюймовок сейчас в России маловато...
– Думаю, снять пару батарей с Кронштадта. Противника с Балтики мы как бы не ждем...
– А шестилюймовки?
– Вот этого добра на складах есть достаточно. Надо только поискать.
Малкольм сумел отыскать около пятнадцати шестидюймовых орудий системы Канэ нового образца, которые сейчас спешно готовились к отправке в Артур. Бирилев, конечно, скрепя зубы, но позволил снять с Кронштадта два десятка орудий калибром 254-мм. Правда, разрешил он это только после того, как его посвятили в разработку нового типа десятидюймовых, которые сейчас находились на стадии планировки. Получив заверения с Обуховского завода, что к концу года новые орудия уже будут пущены в производство, Бирилев скрепя сердце, отдал приказ грузить орудия на составы.
И, я очень надеялся, что обещанные мне пушки прибудут до того, как японцы высадятся на полуостров. Все таки – чиновничья машина никогда не была оперативна.
Особо порадовал меня Вирен. Я едва не пролил слезу, прочитав объемный рапорт о снятии взысканий со всех... Нет, не так. СО ВСЕХ членов экипажа он снял взыскания. Неслыханная щедрость, вкупе с тем, что больше десятка нижних чинов были представлены к поощрениям. Что ж, быть может Вирен решил встать на путь перевоспитания.
Изучение бумаг заняло все время до вечера. Из омута бюрократии я выплыл только когда явился Азарьев и доложил, что штаб собрался на вечернее совещание.
"Пора завязывать с ежедневными совещаниями!" – мелькнула здравая мысль, когда я вышел из кабинета в салон.
Где меня уже ждали мои товарищи по корпусу, а так же – мой штаб. И, на задворках, отдельно от всех сидел начальник контрразведки.
– Всем доброго вечера, господа, – рассевшись по креслам в салоне, мы начали импровизированное совещание. – Предлагаю на совещаниях штаба отказаться от чинов, дабы упростить общение. Все согласны? Вот и хорошо. Позвольте представить вам друг друга. – Знакомство заняло чуть больше десятка минут (при этом к Галицкому все без исключения проявили самое пристальное внимание, отчего лейтенант начал чувствовать себя как ни в своей тарелке), после чего я сразу перешел к делам, обратив свой взор на флагманского инженера. – Как продвигаются наши дела по модернизации? Николай Николаевич, планы по перевооружению "Паллады" и "Дианы" готовы? Не чертежи, а хотя бы общие представления.
Ранее в мои планы входило выводить эскадру на внешний рейд каждый день, для отработки эволюций и совместного маневрирования. Несмотря на то, что господа капитаны хоть и были обучены командовать каждый своим кораблем – по большей части сносно – опыта, а самое главное – знаний, как управлять или маневрировать в рамках отряда, не говоря уже об эскадре, они не имели. Я уже не говорю про ночные маневры без полной иллюминации...
Учитывая ремонт и модернизацию, приходилось откладывать выходы кораблей на день, а то и на два – что не могло не радовать начальника порта, который молился всем богам, лишь бы сохранить запасы угля.
– Илья Сергеевич, – Кутейников посмотрел на меня с легким оттенком усталости. – Объем работ просто огромен. По факту, нам предстоит перевооружить всю эскадру. Конечно, демонтировать малокалиберную артиллерию и выгрузить с нее боезапас – это проще, чем ремонтировать поврежденные корабли, но, все же – весьма затратно по времени. Сроки, которые вы поставили нам просто не реальные. Нужна еще минимум неделя.
– Николай Николаевич, не могу я столько ждать! У нас на внешнем рейде того и гляди японцы скоро летнюю резиденцию разобьют. Наличествующих легких сил для противодействия японским миноносцам у нас не хватает. Нужно больше наших истребителей!
– Порт и сейчас работает на пределе своих возможностей! Мы изыскали все резервы, и можем производить модернизацию не более двух-трех дестройеров в сутки.
– Этого мало! – Шульц неодобрительно покачал головой. – Японские минные силы превосходят нас как по численности, так и по вооружению, как я успел уже узнать.
– Всех сразу нам их не уничтожить, – заметил Эбергард. – Ровно как и в открытом противостоянии наших миноносных сил и их дестройеров – мы заметно уступаем противнику.
– Именно поэтому, господа, – я с трудом подавил желание свернуться калачиком на диване и уснуть. – Слона нужно есть по частям.
На меня уставились в замешательстве. Пришлось разъяснять для господ штабных – товарищи по Корпусу уже догадались, что я имею в виду.
– Японцы регулярно высылают на внешний рейд отряды дестройеров. В ближайшее время, определившись с системой нашего противодействия, они начнут ставить мины, дабы попортить нам кровь. Необходимо с этим бороться. Сегодня, побывал на "Новике" и "Боярине". Первый будет готов самое большее – к концу недели и сразу же присоединится к нашим легким силам. "Боярин" же пока вызывает у меня только нарекания. Считаю, что все дело в его командире, Сарычеве, которого необходимо сменить.
– Ваше...Илья Сергеевич, – мгновенно поправился Эбергард. – Не излишне ли споро? Все таки Федор Васильевич фигура заметная, герой подавления восстания...
– Андрей Августович, если мы начнем закрывать глаза на нынешние огрехи командиров судов в пользу их былых заслуг, – Вельхеор как всегда говорил лаконично и спокойно. – То в скором времени у нас будет не флот, а груда железа, которой командуют прославленные герои. Посему, я поддерживаю мнение о снятии Сарычева с крейсера.
Несколько минут шло обсуждение. Мы спорили, предлагая дать капитану "Боярина" еще один шанс, поставив его перед выбором – "испытательный срок" или "чемодан-вокзал-Россия".
В конце концов победило предложение Вервольфа.
– Господа, не будем ссориться. Федор Васильевич неплохой командир, но в условиях войны он рассеян и недостаточно инициативен. Его следует заменить, иначе мы рискуем потерять один из двух крейсеров, способных резать японские дестройеры как волк в овчарне.
