Текст книги "Катарсис империи (СИ)"
Автор книги: Илья Модус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
– Притормози коней, – Вервольф вмешался. – "Палладу" и "Диану" нам придется модернизировать, прежде чем в море выпускать. А это может скорректировать сроки введения кораблей в строй.
– Согласен, – кивнул Илья. – Тем более, что мы с "Паллады" снимем орудия в 75 мм для перевооружения эсминцев.
– Что верно, то верно, – согласился Володя Помэ. – Имеем, двадцать семь истребителей, каждому из которых нужно по одному 75 мм орудию – иначе их японские "коллеги" просто заклюют. Снимаем с них всю мелочь вроде 47-мм "пукалок" Гочкиса и добавляем на корму одну 75-мм Канэ. Получаем эсминец, с двумя 75-мм орудиями, да парочкой пулеметов. Надо еще посмотреть по лишнему весу – глядишь после таких переделок выиграем для них полузла-узел хода. Но, это так, прикидка на глазок.
– Сколько малокалиберных орудий получим в остатке? – Спросил командующий. Вооружившись карандашом и бумагой, он вел подсчеты.
– Давай прикинем. Двенадцать "Соколов", по три 47-мм пушконки на каждом. Это уже тридцать шесть. В ту же степь идет и один типа "Сом" – еще три орудия. Четыре "Кита" по 5 орудий – еще двадцать прибавляй. "Форелей" – пять штук по пять пушек. Промежуточное "итого: – восемьдесят четыре. Добавьте десять малокалиберок с "Бурного" и "Бойкого". И в качестве вишенки на торте – шесть 47-мм пушек с "Лейтенанта Буракова". Получаем, что с одних только миноносцев имеем сотню малокалиберных орудий.
Гарик присвистнул. И было от чего. В Артуре на сухопутном фронте сейчас стояло чуть ли не вдвое меньше.
– Не забывайте, что некоторые миноносцы еще не собрали, – предупредил Вервольф. – Если память не подводит – три миноносца еще в эллинге, на сборке.
– Значит, меньше работы по переделке будет, – решил Илья. – Завтра же распорядись Володь, чтобы начали переоснащать все без исключения миноносцы. Мелочевку снимайте, ставьте еще одно в 75-мм. Особо много времени это занять не должно. "Палладу" пока придется и вовсе разоружить на вспомогательный калибр – иначе нам просто не от куда брать орудия.
– Илья, ты забываешь, что на "Палладе" всего двадцать четыре орудия нужного нам типа, – напомнил Вервольф. Была у адмирала одна слабость – он хреново знал матчасть. Что, впрочем, не мешало ему строить наполеоновские планы.
– Да? Ну, блин, значит с "Дианы" снимем...
– Так, стоп, отставить вакханалию и грабеж! У нас вообще-то есть вспомогательный крейсер, точнее был – его уже разоружили, превратив обратно в пароход – счастливый обладатель шести орудий калибром в 120-мм и такого же количества орудий в 75-мм.
– Это ж прямо волшебно! – Воскликнул Илья. – И миноносцы все оснастим, и запас останется!
– Есть предложение более интересное, – нахмурился Вервольф. – Имеем в наличии – две "богини" с сорока восьмью орудиями в 75 мм на обе. Есть еще снятые с "Ангары" шесть пушек аналогичного калибра и шесть 120-миллиметровок. По "богиням" я бы посоветовал довооружить их двумя, а еще лучше – четырьмя орудиями калибра 152 мм. Оставим на них по десять 75-мм пушек в качестве противоминного калибра.
– Получаем двадцать четыре свободные пушки в 75-мм, – прикинул Помэ.
– И шесть с "Ангары", – напомнил Капер.
-Не забывайте про шесть 120-мм пушки, – подняв палец вверх изрек Гарик. – Неплохая, вещь, вообще-то.
– Их можно по паре поставить на "Новик" и "Боярин", – предложил Капер. – А две оставить на случай ремонта.
– Так...– Заключил Илья. – Двадцать семь пушек калибром 75-мм и три в запасе.
– Двадцать шесть и четыре соответственно, – поправил Вервольф. – Хотя, как по мне – так эти четыре противоминки нужно оставить на "богинях". Вкупе с дополнительными шестидюймовками, получим вооружение, соответствующее "Аскольду" или "Боярину" – двенадцать орудий калибром в шесть дюймов и двенадцать в 75-мм. На "Буракова" сложно воткнуть хотя бы одну 75-мм пушку – водоизмещение не ахти. Ровно, как и на "Соколах", кстати. Нельзя ставить наобум орудия – перегрузим корабли, и получим тихоходные миноносцы.
– Проверим на практике, – подвел итоги Илья. – Срок на переоборудование эсминцев – неделя, не считая тех, что в достройке. "Новика" и "Боярина" переоборудовать в первую очередь – пока они лучшие истребители вражеских миноносцев, какие у нас есть. По дополнительным шестидюймовкам для "Дианы" и "Паллады" – запрошу Малкольма, пусть высылают.
– Ну, раз с грабежом и вакханалией покончили, я продолжу, – Капер отложил в сторону записи по "Палладе". – Наиболее реально в первую очередь введение в строй "Цесаревича". Несмотря на большой объем повреждений и то, что кессон долго мастерили, уже завтра сможем осушить подбашенный отсек. Придется еще водолазов подключить, чтобы частично понизить уровень воды в рулевом отделении. Куча проблем из-за этой гребанной конфигурации борта. Не могли что ли французы не изловчаться, и не тра..ть мозги с этими изгибами? Сделали, понимаешь, неваляшку в виде броненосца.
– Короче, Склифосовский! – Гарик с усмешкой прервал товарища.
– Ну, а что короче? Вчера корабль чуть "Аскольда" с "Новиком" не приложил. Кессон уплотнять нужно – пропускает. И, скорее надо воду откачивать и мусора вычищать затопленные помещения. Иначе, накроется тазом электрический привод руля – это вам не механика. Тут все тоньше.
– Сколько нужно времени? – Нетерпеливо спросил Илья.
– Да к апрелю я тебе его введу в строй, Илюх, не ссы! – Пробасил Капер. – Дал им несколько советов. Как только осушим отсеки, сразу же рваные края начнем срезать. Электрикой сам займусь, надеюсь, не обречена еще. Но, сомнения меня берут за то, что спасем привод.
– Капер, поторопись, – мягко попросил Илья. – Мне броненосцы как воздух нужны. С одними "Пересветами" и "Петропавловсками" я особо не навоюю.
– Слушая, я не волшебник! – Огрызнулся, Капер. – И так пообещал рабочим за сверхурочные двойные оклады. Это мы с вами сейчас спать пойдем, а они – въе..вать будут до самого утра. По пояс в ледяной воде!
– Друг, остынь, ты чего? – Вервольф примирительно положил руку на плечо товарища.
– Чего? Вы знаете, кто спас этот кусок французского г... кораблестроения, от переворачивания? Нет, не знаете! А я вам скажу! Трюмный механик Фёдоров! А ему хоть слово благодарности сказали? Человек сутками не спит! Я сегодня побывал на броненосце! Голодный, не выспавшийся и еле держащийся на ногах человек, а не трюмный механик! А ему даже спасибо никто не сказал, кроме собственного экипажа.
– Скажут, – тихо пообещал Илья. – Я не знал, Капер. Подготовь представления кого наградить. За спасение корабля – отдельно. По факту введения в строй – будут еще и медали, и ордена, и денежные премии. Так что, не кати бочку раньше времени.
– Угу, – набычился Капер. – Тебе бы не по столовым шляться, а туда спуститься, по грудь в воде в потемках попробовать покомандовать.
– Так, друзья, хватит собачиться! – Вельхеор примирительно поднял руки вверх. – Общее дело делаем. От того, что мы ругаемся – враг готовит новые гадости.
– Поддерживаю, – присоединился Помэ.
– Мир? – Илья протянул руку Каперу.
– Да мир, конечно, якорь вам в шею, – Капер медвежьей хваткой хрустнул ладонью адмирала. – Просто обидно становится за рабочий люд...
– Все, проехали, – Вервольф хлопнул в ладони. – Никто не будет обижен. Что с "Ретвизаном"?
Капер не глядя даже в записи долго и витиевато выматерился.
– А на литературном русском? – Попросил Гарик. – Я тоже так могу, может даже получше.
– Да эти бакланы, которые зовутся корабельными инженерами тыкаются из одной перипетии в другую. Объясняю им – надо снять часть плит с носа, демонтировать орудия, чтобы разгрузить нос. Они мне – нет, мы придумали и спланировали кессон, этого достаточно. А то, что их кессон течет, как решето – им все равно. Решили его мешками с опилками герметизировать, деятели, мать их. Короче, поругался я с ними крепко.
– Познавательно, – заметил Илья. – А что насчет ремонта?
– А я и говорю – прикажите этим чудакам разгрузить нос. Время же теряем. Ну не получится только при помощи кессона откачать корабль!
– Хорошо, я тебя понял, – Илья записал в блокноте ключевые моменты. – Демонтировать орудия, часть носовых бронеплит...
– Ага. И, новый кессон уже нужно сооружать, – докончил Капер. – Тот, что сейчас – это баловство. Протекает жутко. Если мы хотим, чтобы пробоина была заделана полностью – то надо от этого рукоблудства отказываться.
– Понял, – Илья дополнил свои записи дополнительными пометками. – Завтра распоряжусь.
– Только, вот еще что, Илья, – Вервольф взял слово. – Как только введем "Ретвизан" в гавань – первым же делом придется вернуть на него орудия.
– Понял. – Адмирал с трудом подавил зевоту. – А теперь господа – идите ка вы все спать. А то этот день был излишне полон на события.
Попрощавшись с товарищами, молодой адмирал уснул мертвецким сном.
Глава 2. Вервольф.
Наньшаньское нагорье. 16.02.1904г.
Копыта лошадей подминали пожухлую прошлогоднюю траву и оставляли следы в неглубоком снегу. Целая вереница всадников поднималась от маленькой станции Циньчжоу на горбатую, изрезанную оврагами и балками гору. Наньшань – Южная гора. Гор с подобным названием в Китае было много. Но эту гору, именно эту – мир запомнит надолго. А уж японцы – и подавно. Это Вервольф пообещал самому себе ещё вчера на совещании "штаба попаданцев" – как фамильярно окрестил их группу Капер.
С самого утра, Порт-Артур захлестнула волна неумолимого действия.
Портовые баржи и катера оккупировали "Ретвизан". Под командованием Капера и Кутейникова начался хаос разгрузки корабля. В первую очередь демонтировались малокалиберные орудия, которые на берегу уже ждали и отправляли на склады в Дальний.
На горизонте с самого утра маячили крейсера противника, но из-за плохой погоды – несколько раз начиналась метель – опознать, кто это был не получилось. На всякий случай, в ближний дозор отправили "Бобра" и "Гиляка". Приданный им "Лейтенант Бураков", которому пока не грозила модернизация, подобно лихому морскому зверю метался от выхода из Артура до бухты Белого Волка. Но, далекий противник на провокацию не поддался. Впрочем, это было, по мнению Вервольфа только благом – авральное "разоружение" флота от малокалиберной артиллерии не давало шансов на своевременный и качественный отпор протвинику.
Приближаясь к цели, Сергей окинул взглядом будущий рубеж обороны.
Массив глины и камня высотой в 55 саженей возвышался в самом центре Циньчжоусского перешейка. Полоска суши шириной менее четырех верст между водами двух заливов – Циньчжоусского и Хунуэза – это единственный путь из Маньчжурии на Квантун. И Наншань высился в самом центре этого перешейка, оставляя по сторонам от себя узкие полоски суши шириной в версту, зажатые между склоном горы и мелководными заливами. Причем, с обеих сторон Южной горы на этих полосках высились холмы, позволявшие устроить на них дополнительные опорные пункты обороны.
Группа всадников уже поднялась на вершину нагорья, и Вервольф спрыгнул на землю. Жалко было лошадку, которой пришлось поднимать на себе его почти двухметровую тушу в 115кг живого веса на вершину хоть и пологой, но всё же горы...
Как всегда, по старой привычке, поднявшись на гору, он глубоко втянул в себя свежий, хоть и не очень холодный, но влажный из-за близости моря, зимний воздух и огляделся вокруг.
Прямо на север от Наньшаня, меньше, чем в паре верст от её подножия, лежал небольшой китайский городок Циньчжоу, или, как называли его многие русские – Кинжоу. Что поделать – за годы владения Порт-Артуром и окрестностями, господа "арендаторы" не потрудились даже поверхностно вникнуть в культуру народа, бок о бок с которым им приходилось жить. Ну, и на что надеются эти олухи?
Город имел квадратные в плане очертания и был обнесен стеной. Неплохая защита от банд грабителей-хунхузов, но совершенно несерьезная – от регулярных частей японской армии, вооруженных не только стрелковым оружием, но и полевой артиллерией. Железная дорога проходила юго-восточнее города, поэтому небольшая станция Циньчжоу, от которой они начали свой подъем на Южную гору, ничего общего с этим китайским городком, кроме названия, не имела...
Прямо на юг от Наньшаня располагалась ещё одна небольшая станция – Тафашин. У подножия Южной горы со всех сторон в долине были разбросаны небольшие китайские деревушки с чудными названиями, которые без карты и не вспомнишь (но нужно будет обязательно заучить самому, да и хотя бы командиров полков заставить тоже сделать, иначе в боевой обстановке никак не получится оперативно складывать в мозгу картинку происходящего), а кроме деревушек по всем направлениям виднелись импани – старые китайские укрепления в виде квадрата из глинобитных стен с башенками по углам. Степень их сохранности была различной, но боевая ценность практически одинаковой, т.е. – нулевая. Как известно – против лома нет приема. А против снаряда глина совсем не противник.
А ещё... ещё были современные русские укрепления. Правда, местами недостроенные, местами только обозначенные общими контурами. Вервольф, конечно, погорячился, назвав их в своих мыслях "современными". Ибо из "современного" в них было только время возведения. А так – классические конструкции времен Крымской войны – люнеты, редуты, брустверы. И мечта каждого, кто желает пасть за Отчизну в первом же бою – открытые артиллерийские батареи...
Сергей с горечью подумал о ротозействе и косности, которая преследовала российскую армию и флот. Ну, умели же стрелять с закрытых позиций еще в Крымскую, что мешало дальше этот метод разрабатывать? Почему, для каждого серьезного нововведения русским нужно заплатить огромную кровавую цену?
К сожалению, нельзя просто взять и выдать на блюдечке готовую информацию о том, как нужно делать. Нужно еще объяснить "почему" и "зачем". И разжевать каждому генералу и адмиралу, почему стоит беречь жизни солдатиков и матросиков, а не относиться к ним, как к пушечному мясу.
Его многочисленные спутники уже тоже спешились, поглядывая на этого выскочку-советника, прибывшего вчера из Питера и потащившего их с собой на эту гору в грязь строительных и инженерных работ – кто с интересом, кто с некоторой надменностью, а кто – и с плохо скрываемой неприязнью...
Последнее особо проявилось на утреннем "совещании" руководителей сухопутного и морского командования Порт-Артура. И, с утра этого дня каждый в крепости и на эскадре понял, что время лебезить и заигрывать с судьбой прошло.
* * *
Рано утром получив письмо просьбу-ультиматум явиться пред светлые очи наместника и проявить уважение к персоне, назначенной сюда самим Императором, Илья витиевато высказался, выразив озадаченность действиями Алексеева, от которых попахивало "бабской истерикой". Бросив через плечо "Чем меньше член, тем больше пафоса", адмирал уведомил Вервольфа о предстоящей встрече в доме у наместника.
Через час они прибыли по адресу.
Их встретили так, словно заманили в ловушку.
Здесь присутствовал сам наместник, весь его штаб – Вервольф безошибочно определил Витгефта, флегматично взирающего на всех, контр-адмиралы Ухтомский, Лощинский, а так же – сухопутные "главари поражения" – Стессель, Фок... Радовало только наличие генералов Кондратенко и Белого – эти двое являлись самыми адекватными из присутствующих.
– Доброе утро, господа, рад вас, – тут Илья коротко кивнул, встретившись глазами с младшим флагманом эскадры, а так же с двумя последними генералами, – видеть. Благодарю, за приглашение на столь высокое собрание.
– Илья Сергеевич, – наместник проигнорировал приветствие, что указывало на то, что он в крайней степени раздражен и намерен поставить адмирала-мальчишку на место. – Быть может в силу своего возраста или воодушевления, которое вам дали назначение на столь высокий пост, вы позабыли правила приличия, а так же морские законы, предписывающие вам сразу же по прибытию на место назначение нанести как минимум визит вежливости вашему непосредственному командиру?
– Ничуть, – Илья жестом указал Сергею на пустые стулья напротив собравшихся. – Но, раз уж вам так захотелось "пропесочить" меня на глазах моих подчиненных, не буду вам перечить. Если не возражаете, я пока займусь чтением докладов о состоянии дел на эскадре, ибо без моего участия вам будет легче "перемывать мне косточки".
– Возмутительная наглость, молодой человек! – Взвизгнул Фок. – Как вы смеете так разговаривать с господином наместником?
– Полноте вам, господа! – Генерал-майор Белый, начальник крепостной артиллерии вступился за молодого адмирала. – Что ж вы сразу с порога...
– Согласен! – Насупился Кондратенко. – Молодо-зелено, не раз ошибки сами допускали и от уставов отступали. Ведь не пьянствовал, а делом занимался! Да и мы собрались не в воспитательных целях, а на военное совещание!
– Дорогие Василий Федорович, Роман Исидорович. – с улыбкой произнес Илья. – Покорно благодарен вам за добрые слова в мою защиту, однако, должен заметить, что цель этого собрания несколько отличается от той, которую вам сообщили.
Прежде чем наместник, бардовый от гнева, смог возразить, Илья, расстегнув китель, принялся разгуливать по залу.
– Господа. Как вам известно – до момента назначения меня на должность командующего Тихоокеанским флотом и Корпуса особых советников, обо мне, ровно как и о моих коллегах не было ничего известно. Понятное дело, что подобное не может не вызывать вопросов. Отвечу вам коротко. Его величество назначил меня на эту должность. И дал мне все нити управления обороной Ляодунского полуострова и Владивостока как раз в виду того, что я обладаю информацией и познаниями, которые могут гарантировать победу в этой войне.
– Будьте добры, избавьте нас от этого представления, – прошипел Стессель. Однако, на лице Кондратенко, Белого, Витгефта, Лощинского и Ухтомского Вервольф заметил не дюжий интерес. Да что там – затаив дыхание сам наместник наблюдал за Ильей. Лишь Фок в излюбленной манере демонстрировал полное пренебрежение к реалиям, пробурчав что-то вроде "Долго веревочке виться..."
– Как пожелаете, Анатолий Михайлович, – Илья резко повернулся на пятках и вернулся к своему креслу, возле которого стоял неприметный кожаный портфель.
– Видит бог, но я не хотел пускать этот документ в дело, – Илья вынул наружу запечатанный конверт. – Господа, прошу засвидетельствовать, что конверт не вскрыт, запечатан личной печатью государя. Роман Исидорович, Василий Федорович, Вильгельм Карлович, Павел Петрович, Михаил Федорович, вы подтверждаете, что конверт не вскрывался и не имеет повреждений?
Наиболее здравомыслящая часть этого собрания подтвердила целостность конверта.
– Тогда, я при вашем присутствии вскрою этот конверт и зачитаю его содержимое, – оскал, который прорезал лицо молодого адмирала нельзя было назвать улыбкой. Вервольфа аж передернуло от того выражения лица, какое было у Ильи, пока он читал приказ Императора. С таким удовольствием травят гадов, которые годами мешают нормально жить, подтачивая целостность дома. И, надо признать, сейчас Илья раздавил самую большую гадину.
Прослушав информацию, наместник потребовал бумагу на личное прочтение. Окруженный Фоком и Стесселем, он молча изучал документ. Остальные же старшие офицеры поверили Илье на слово.
– Поскольку я в одном лице являюсь командующим Тихоокеанским флотом, портами и крепостями империи на Дальнем Востоке, то, по воле Его величества, не подотчетен и не подвластен никому из здесь присутствующих, – слова прозвучали как приговор. В общем-то, ошарашенный текстом приказа Вервольф не мог смотреть на своего "адмирале" иначе как на судью и палача в одном лице.
– За сим, Анатолия Михайловича и Александра Викторовича прошу сдать все дела по крепости Роману Исидоровичу, который с этого момента является комендантом крепости Порт-Артур, – Побелевший от злости Стессель – явление похлеще взорванного броненосца японцев!
Фок сидел в полной растерянности. Герой последней русско-турецкой, он явно не рассчитывал, что его могут снять через голову Стесселя, с которым он приятельствовал. А уж снять "Анатоле" – это дело совсем уж немыслимое. За ним же такие силы стоят в Петербурге.
Сбивчиво поблагодарив Модуса, Кондратенко молча наблюдал, как Белый тоже получает "плюшки" от нового начальника.
– Василий Федорович, – Бумага о полномочиях вновь вернулась в руки Модуса и исчезла во внутреннем кармане кителя. – Не смею лишать вас поста начальника крепостной артиллерии. Лишь заверю вас, что флот в ближайшее время передаст в ваше распоряжение большое количество малокалиберных орудий и боеприпасов.
– Вы планируете разоружить корабли? – Вспыхнул наместник? – Но, это же измена, предательство!
– Измена и предательство – планировать выход в море и накануне войны оставить эскадру на внешнем рейде без противоминных сетей! – Огрызнулся Илья. – Предательство – держать флот в порту, не имеющим ремонтных мощностей! А про отсутствие второго комплекта снарядов, дубовость нынешних снарядов, ровно как и необученность комендоров стрельбе на дальние дистанции, что активно применяет наш противник – вот это предательство! И вам придется ответить за повреждение двух лучших броненосцев флота перед государем! Ровно как и вам, Анатолий Михайлович и Александр Викторович, за бездарное руководство крепостью и вверенными вам солдатами.
Наместник был красен как рак. Вервольф молчал большую часть времени, наблюдая за реакцией собравшихся. Наместник, Фок, Стессель прибывали в бессильной злобе. Их сейчас не только отстранили от дел, но и отчитали как мальчишек. И кто? Какой-то недомерок, по недоразумению получивший двух орлов на плечи?
– Надеюсь, никто из здесь присутствующих не будет в претензии, что я покину это совещание. Павел Петрович, Михаил Федорович, ожидаю вас через два часа на "Петропавловске". Роман Исидорович, Василий Федорович, позвольте представить вам начальника отдела моего штаба по сухопутным вопросам – контр-адмирал Вервольф, мой заместитель по Корпусу особых Советников. И, у него для вас есть несколько предложений...
* * *
– Итак, Роман Исидорович, вот в этом месте мы и должны устроить новые Фермопиллы, – советник обратился к человеку в генеральском мундире, с аккуратной бородой и шикарными усами, следившему за ним внимательным взглядом своих пристально-пронзительных светлых глаз. – Уж извините за прямолинейность, и как бы это не дико и, может быть, даже обидно для наших инженеров ни прозвучало, но все эти укрепления – это просто бутафория.
Стоящий рядом полковник Григоренко, начальник инженеров Артура, хотел что-то возразить, но Кондратенко жестом остановил его. С момента знакомства на сегодняшнем совещании генерал не разочаровался в новом начальстве. Услышав о том, сколько орудий передаст флот (ну и пусть, что малокалиберных) в его ведомство, Белый едва ли не на руках начал носить нового адмирала. В купе с разведывательной информацией о готовящейся высадке японцев, усиление артиллерийской части гарнизона было весьма и весьма своевременно.
Сам же Кондратенко, пока еще не свыкшийся с ролью коменданта крепости, а по сути – еще и действующего начальника обороны полуострова, избрал позицию заинтересованного наблюдателя. Новый советник из штаба командующего флотом даже в мимолетном разговоре успел заинтриговать генерала.
– Не обижайтесь, господин инженер-полковник – обратился Вервольф к Григоренко, – но прошу Вас, дослушайте меня до конца, а потом гневайтесь и ругайтесь, коль Вам будет так угодно. Все эти укрепления, хоть и построены по всем существующим положениям и наставлениям, уже давно устарели. Во времена обороны Севастополя, да, пожалуй, и во времена Турецкой войны, им бы цены не было, но сейчас подобное расположение войск и артиллерии приведет лишь к огромным потерям и в людях, и в орудиях. Поверьте мне, японцы выбьют ваши пушки, стоящие на открытых позициях, максимум – за час. Их батареи, стоящие на холмах у подножия горы Самсон, – Рука Вервольфа указала на массивную горную гряду, заслонившую собой весь северо-восточный горизонт, – разделаются с нашей артиллерией очень быстро. А потом – просто расстреляют пехоту, стоящую за брустверами, шрапнелью. Позиции наши не замаскированы, многие укрепления прекрасно видны на фоне неба, когда смотришь на них из долины, я это заметил ещё снизу, пока мы с вами стояли на перроне и ждали лошадей. К тому же, нужно принимать во внимание ещё одно обстоятельство – поскольку мы пока не имеем господства на море, то артиллерийскую поддержку с кораблей мы можем организовать только из залива Хунуэза. Он мелководный, и на время отлива нашим кораблям придется отходить... Залив Циньчжоу нашим флотом пока не контролируется, и я не уверен, что будет контролироваться к моменту японской атаки. Значит, нужно быть готовым к обработке наших позиций японской корабельной артиллерией. Конечно, мы постараемся там набросать мин, да и сам залив тоже мелководный, поэтому близко к берегу они не подойдут, но всё равно, наш левый фланг они способны очень здорово потрепать. А береговых батарей с дальнобойными пушками, чтобы их отпугнуть и заставить прекратить обстрел, у нас с этой стороны позиции вообще нет. Даже старых китайских нет...
Инженер-полковник, минуту до этого собиравшийся разразиться гневной тирадой в адрес выскочки, теперь слушал его с интересом. Советник продолжал:
– Эта позиция имеет очень много сильных сторон, позволяющих успешно проводить её оборону. Но имеет и слабость. Её конфигурация позволяет противнику осуществлять артиллерийский обстрел укреплений одновременно с трёх направлений. Поэтому, очень важно будет правильно спланировать и организовать контрбатарейную борьбу. Для этого нужно будет разместить батареи дальнобойных орудий на закрытых позициях так, чтобы японцы как можно дольше не могли засечь их местоположение и продумать расположение корректировщиков стрельбы и их связь со своими батареями. А теперь – самое главное. Мы обратим недостаток этой позиции в преимущество. Её конфигурация позволяет создать замечательную систему обороны с использованием ДОТов и ДЗОТов фланкирующего огня...
– Простите, с использованием чего??? – спросил подполковник Науменко, опередив аналогичный вопрос из уст Кондратенко и Григоренко. Этот подполковник Генерального Штаба, бывший у Кондратенко начальником штаба, служил прекрасным дополнением своего командира. Пристальный взгляд его умных, серьезных глаз, проникал, как казалось Вервольфу, намного дальше вглубь того, на чем он останавливал свой взор, словно стараясь проникнуть в самую суть вещей...
– Простите, господа,– спохватился "советник", – Простите, что иногда использую незнакомую вам терминологию. ДОТ – это сокращение от "долговременная огневая точка". Это что-то вроде маленького форта. Такой себе закрытый капонир с амбразурами для огня из пушек и пулеметов. ДЗОТ – это "деревоземляная огневая точка" – маленькое, полностью врытое в землю укрепление из бревен, камней и земли на 1-2 пулемета или малокалиберную пушку. Если в общих чертах, то выглядят эти укрепления примерно так...
Он достал из внутреннего кармана карандаш и карманную книжку с отрывными листами и принялся чертить схемы укреплений, схемы взаимного перекрытия секторов обстрела, схемы расположения окопов, проволочных заграждений, артиллерийских позиций... Начались жаркие споры по существу возникавших вопросов о стойкости и эффективности этих новых, таких непривычных укреплений, зарытых в землю по самое "не могу".
Хоть инженеры и принимали правоту Вервольфа в плане того, что необходимо обезопасить свои войска от артиллерии противника, в одночасье отойти от типичных представлениях ведения войны, они не могли. Ну, не позволяет этого русский менталитет, хоть ты тресни! Поэтому, многие аргументы против строительства подобного рода оборонительных сооружений исходили с позиции "Баба-яга против".
Затем начались споры уже над картой Наньшаня и перешейка – как и где располагать передовую линию обороны, сколько должно быть основных линий – две или три, стоит ли сооружать дополнительные опорные пункты на высотах у Южной горы, а если стоит, то как именно, где должны стоять орудия для контрбатарейной борьбы...
Вервольф пока не посвящал Кондратенко и его штаб во все тонкости своего плана противодействия японцам. Вернее сказать – все, что касалось оборудования Циньчжоуских позиций, он рассказал все как есть, ничего не утаив. Но, русско-японская война славилась именно тем, что японские лазутчики едва ли не пешком ходили по Порт-Артуру, высматривая и выясняя секреты русских позиций. Поэтому, ряд неожиданностей приходилось держать в уме. Конечно, на вечерней планерке, он собирался все рассказать Илье, чтобы командующий был в курсе. Но, пока, в город не прибудет обещанная контрразведка, пока не передушат японских соглядатаев – победоносные планы "в чистовике" должны быть доверены только надежным людям.
– Но, позвольте полюбопытствовать, господин советник, – из раздумья Вервольфа вывел голос Науменко. – Но, где же мы найдем такое количество пулеметов? По самым скромным прикидкам – их нужно не меньше полутора сотен, а такого количества в Артуре просто нет!
– Ошибаетесь, господа! – Улыбнулся Сергей. – Пулеметы в Артуре есть. И боезапас к ним. Вот только станки надо будет слегка подправить, чтобы приспособить снятые с броненосцев пулеметы.
– Вы считаете, что флот поделится с нами и пулеметами? – Изумился Кондратенко. – Они и без того сняли со своих кораблей столько артиллерии, а теперь еще и это...
– Роман Исидорович, не волнуйтесь! Вопросы демонтажа пулеметов и малокалиберной артиллерии обговорены с вице-адмиралом Модусом и его согласие на это есть. Вопрос теперь только стоит во времени их доставки в Дальний...
– Простите, господин советник, – Григоренко недоуменно посмотрел на контр-адмирала. – Вы планируете превратить гражданский порт в военную базу?
– А вы считаете, что мы должны сосредоточить войска в Артуре, а город отдать японцам? – Улыбнувшись, чтобы показать, что шутит, ответил Вервольф. – Господа. Корпус задолго до нашего появления здесь пришел к выводу, что дальше этих позиций, – он руками указал на перешеек, – японца пускать нельзя. Они превосходят нас численно, а так же – по качеству подготовки. Взять хотя бы их форму – темно зеленого цвета. Их солдата ведь не увидишь в густых зарослях гаоляна. А наши чудо-богатыри? В белой форме! Да их за версту видать невооруженным глазом! Роман Исидорович, голубчик, не обессудьте, но буду вынужден вас просить в приказном порядке обязать армию перекраситься. Это процентов на тридцать снизит наши предполагаемые потери.
