Текст книги "Магия объединяет (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Опять же, я не знаю как. Я пыталась выяснить, как работает шкатулка, но она слишком сложна и работает на божественной силе. На это ушла целая жизнь веры. Даже Лютер чешет репу. Мы плохо понимаем, как она была сделана, и у нас ее больше нет.
– Хорошо, кого ты можешь спросить, кроме Лютера?
– Я спрашивала всех. – Я бросила салфетку на стол. – Ответов нет, Андреа. Я просмотрела все книги, я провела исследования, и у меня нет никакого способа сдержать его.
– Ты позволяешь ему добраться до тебя. Кейт, ты как ходячая мифологическая энциклопедия. Ты вытаскиваешь из головы всякую мистическую чушь и выясняешь, что у гигантского монстра, которого никто на планете не видел в течение трех тысяч лет, аллергия на ежей, а затем находишь симпатичного ежика и вонзаешь его монстру в глаз.
– Откуда ты вообще взяла это дерьмо?
– Я привожу теоретический пример. Должно быть что-то, какой-то талисман, какое-то заклинание, какое-то существо, что-то, к чему у него есть слабость.
– Я – его слабость. Он спрятал от меня эти тридцать крестов, потому что хотел быть хорошим отцом и не хотел, чтобы я расстраивалась. Он не убивает меня в видениях. Он убивает моего мужа и ребенка!
Две женщины за дальним столиком уставились на меня. Я оглянулась на них, и они решили посмотреть куда-нибудь в другое место.
– Единственный человек, который был достаточно близок к нему и который мог знать о его слабости – это Эрра, а я убила ее. Я бы спросила свою бабушку, но она зашла слишком далеко – она некое присутствие, а не личность. Она не отвечает на вопросы. Она… чувствует.
– Жаль, что ты не задала своей тете больше вопросов, прежде чем убить ее…
Андреа вздрогнула и напряглась.
– Что?
– Нам надо в Крепость.
– Зачем?
В ее глазах дрожала паника.
– Ребенок на подходе.
– Сейчас?
– Да, прямо сейчас!
Черт. Я бросила деньги на стол.
– Ты сможешь спуститься по лестнице?
Она зарычала.
– Я, мать твою, бывший рыцарь Ордена. Беги за машиной.
Я выбежала из здания к машине. Магия отключилась, и бензиновый двигатель заурчал, как только я повернула ключ. Я с ревом вылетела с парковки и с визгом затормозила перед зданием. Андреа, спотыкаясь, вышла. Я выскочила, распахнула заднюю дверь и запихнула ее на заднее сиденье.
– Я могу доставить нас в Мемориал за двадцать минут. Подожди.
– Нет! Мы должны вернуться в Крепость. Это беременность с высоким риском. Дулиттл думает, что я могу умереть при родах.
Черт бы побрал все это к черту! Я обежала машину, приземлилась на водительское сиденье, пристегнулась и вдавила педаль в пол.
– Как так получилось, что Дулиттл тебя отпустил?
– Он не отпускал. Я сбежала.
– Что? Ты сказала мне, что он знает, где ты.
– Правильно. Я оставила ему… записку… Это больше похоже на то, что он знает, где меня нет… Ах, больно, сукин сын.
– После того, как ты родишь, я собираюсь убить тебя. О чем, черт возьми, ты думала?
– Я думала, что провела в этом чертовом лазарете две недели, и если я не выберусь, то разобью голову о стену. Ты не понимаешь. Физически я в порядке. Проблема может возникнуть только при родах. Все, что я делала, это сидела там и думала о том, что мой ребенок сходит с ума. Мне надо было выбраться.
– Теперь удерживай ребенка. – Я понеслась по улице, как летучая мышь из ада, подпрыгивая на каждой выбоине на асфальте. – Я ничего не знаю о родах.
– Я не хочу, чтобы ты принимала роды у моего ребенка. Я хочу, чтобы ты вела машину! Пожалуйста, веди.
Она дышала, как марафонец. Я посмотрела в зеркало заднего вида. По ее лицу струился пот.
Я вела машину так, словно за мной гнались адские псы.
***
В ХОРОШИЙ ДЕНЬ ДО КРЕПОСТИ был час езды. Я добралась туда за сорок минут.
– Почти приехали.
– Я больше не могу сдерживаться. – Она была вся в поту. Ее кожа приобрела желтоватый оттенок.
Я пронеслась по узкой дороге, прямо мимо часового Стаи. Ворота во внутренний двор были широко открыты, показывая двор, заполненный оборотнями, и я въехала прямо в него. Люди бросились прочь от мчащейся машины, расступаясь, как волны… кроме одного. Джим преградил мне путь. Его глаза сказали мне, что он даже не дернулся.
Я ударила по тормозам.
Не убивай Царя Зверей, не убивай Царя Зверей…
Машина скользнула вперед и остановилась всего в футе от Джима.
Он рывком открыл водительскую дверь.
– Что за черт…
– У нее начинаются роды!
Он увидел Андреа и заорал:
– Расчистить путь к медотсеку!
Рафаэль выскочил из ворот башни, подхватил жену с заднего сиденья и побежал в башню.
– Мы искали ее последний час. Дулиттл был так зол, что даже не мог говорить. Он просто издавал животные звуки. О чем ты думала, выводя беременную женщину на постельном режиме на прогулку? – Глаза Джима вспыхнули.
Типично. Это все моя вина.
– Это она нашла меня.
– Тогда тебе следовало отвезти ее обратно в Крепость.
– Я и какая армия? Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься отобрать у нее ключи.
Впереди закричала Андреа.
Я выскочила из машины и погналась за Рафаэлем.
***
ОЖИДАНИЕ БЫЛО САМОЙ трудной частью. Они отнесли Андреа в медотсек, за двумя наборами звуконепроницаемых дверей, которые заглушали ее крики. Рафаэль вошел с ней, и когда он пронес ее через двери, я мельком увидела Дулиттла в инвалидном кресле и Насрин, его заместительницу, в сопровождении трех медсестер и дородного оборотня, который выглядел так, будто мог голыми руками измельчить цементные блоки в порошок. Мне пришлось остаться в зоне ожидания, просторной комнате с обилием больших подушек и мягких диванов.
Через несколько минут после того, как я устроилась, вошли мужчина и женщина и заняли место у двери, напротив меня. Пирс Бейли и Иезавель. Два рендера, оба из клана буда.
Пирс был невысоким, темнокожим, с расчетливыми глазами и серьезным выражением лица. Я мало что о нем знала, за исключением того факта, что тетя Би полностью ему доверяла.
С другой стороны, я очень хорошо знала Иезавель. За несколько недель до того, как я стала консортом Кэррана, Иезавель бросила вызов своей сестре Саломее из-за ее положения в клане буда. Согласно закону Стаи, испытания всегда были смертельными. Иезавель проиграла. Она была клинически мертва в течение нескольких минут, но каким-то образом ее тело вернулось к жизни, и Саломея не могла убить ее снова. Это оставило Иезавель вне структуры клана буда, поэтому, когда я оказалась в Крепости одна, с Кэрраном в коме, сталкиваясь с соперником за соперником, тетя Би приставила ко мне Иезавель и Барабаса, чтобы они прикрывали мою спину и помогали мне ориентироваться в мутных водах политики Стаи. Почти два года Иезавель была моей постоянной поддержкой. Пока она была рядом, никто не наносил мне удар в спину.
Она также была, пожалуй, единственным человеком, к которому прислушивалась Джули. Иезавель присматривала за Джули все то время, пока я была консортом. Я не знала о каждой передряге, в которую попадала Джули, но иногда что-то случалось, и Иезавель справлялась с этим. Мой ребенок всегда возвращался домой живой, а Иезавель хранила секреты Джули.
После того, как мы с Кэрраном отделились от Стаи, я думала, что Иезавель уйдет с нами, но вместо этого она предпочла остаться со Стаей. Она обучалась на рендера, прежде чем стать моей помощницей и охранником Джули, и она вернулась к этому. Последнее, что я слышала, что она нашла хорошего парня и удочерила его маленькую дочь.
– Привет, Иезавель.
– Привет, альфа.
– Больше не альфа.
– Ты всегда будешь моей альфой. Как Джули?
– Она хорошо учится в школе. У нее появились друзья. Прошлой ночью, пока технологии не спали, она была на вечеринке с ночевкой с двумя подружками. Они смотрели забавный фильм.
– У нее все еще проблемы с математикой?
– Она получила пятерку по геометрии и тройку по алгебре. Очевидно, алгебра – это скучно.
– Я рада, что она не изменилась. – Иезавель сверкнула зубами, быстро улыбнувшись.
– Ты то как?
– Я в порядке. Не жалуюсь. Я рада тебя видеть.
– Я тоже рада тебя видеть, Иезавель.
Лицо Иезавели снова приняло нейтральное выражение. Сегодня все было по делу, и я больше не входила в прямую цепочку ее подчинения.
Рендеры были элитными солдатами Стаи, максимально приближенными к биологическому оружию массового уничтожения, насколько это было возможно. Они были сильными, быстрыми и точными, и если Андреа или Рафаэль сойдут с ума из-за того, что их ребенок родится лупой, двое рендеров сделают все возможное, чтобы нейтрализовать их.
И Пирс, и Иезавель внимательно наблюдали за мной. Они оценили меня как потенциальную угрозу. Они были не совсем неправы. Если бы Андреа выскочила из этой двери со своим ребенком на руках и попыталась сбежать, я не знаю, чтобы я сделала. Я бы, вероятно, помогла ей. Это было бы неправильно и усложнило бы жизнь всем, но в тот момент она была бы моей лучшей подругой, спасающей свою жизнь, и я бы сделала то, что должна была сделать, чтобы уберечь ее. Рендеры представили бы собой серьезное препятствие: Пирс был плохой новостью из того немногого, что я могла о нем вспомнить, и Иезавель оказалась бы проблемой. Я видела, как она расправляется с людьми, и как только она добиралась до них, они больше не вставали.
Мне была видна рука Джима во всем этом. Джули была обязана Иезавель своей жизнью, по крайней мере, за один инцидент. Джим лично выбрал Иезавель для этой обязанности охранника, потому что знал, что мы с Андреа не захотим причинять ей вред.
Я бы все равно сразилась с ними.
Вот почему из меня получился никудышный консорт. Следование законам, даже справедливым, никогда не было моей сильной стороной.
Пирс встал и ушел. Мы с Иезавель, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза. Рендер вернулся и откинулся на спинку дивана. Никто ничего не сказал. Я встала, взяла книгу в мягкой обложке из корзины, которую Дулиттл держал у двери, и начала читать.
Мы тихо посидели еще полчаса. С Андреа все будет в порядке. С ней все будет в полном порядке. С ее ребенком тоже все будет в порядке. Я добралась до той части, где дьявольский серийный убийца убил собаку героини и сжег дотла ее квартиру, когда два рендера сели немного прямее. Я взглянула на дверь. Вошел Кэрран, двигаясь беззвучно. Он сел рядом со мной, взял мою руку и сжал ее.
– Ты в порядке?
Нет.
– Да.
Он продолжал сжимать мои пальцы. Да, он на это не купился. В этом и проблема, когда делишь с кем-то свою жизнь. Они знают, когда ты несешь чушь.
Рендеры расслабились.
– Вызвали кавалерию? – спросила я их.
– Просто проявили инициативу, – сказал Пирс.
Иезавель бросила на меня извиняющийся взгляд.
– Андреа и Рафаэль – члены Стаи, – сказал Кэрран. – Закон ясен, и они точно знают, что делать. Ты не член Стаи, к тому же бывший консорт. Это сбивает с толку, а рендеры такого не любят.
– Да, мой лорд, – сказала Иезавель. – Все так.
– Я больше не твой лорд. – Кэрран улыбнулся ей.
– Как все прошло в Гильдии? – спросила я.
– Все прошло нормально. Нужно было уладить кое-какие мелкие неприятности. В любом случае, Асканио сказал, что ты ходила к пифиям.
Все мое тело попыталось сжаться в кулак.
– Позже.
Кэрран изучал меня.
– Хорошо. Позже.
– Андреа принимала панацею, – сказала я.
– Да.
– С ней все будет в порядке.
Он кивнул.
– Да.
– Ее ребенок не станет лупой. – Сейчас я разговаривала сама с собой.
– Все будет хорошо, детка.
Двойные двери с лязгом открылись. Мы с рендерами вскочили на ноги. Кэрран обхватил меня руками, прижимая спиной к своей груди. В дверном проеме появилась Насрин с усталым лицом.
Я забыла, как дышать.
– Идемте. – Насрин отступила в сторону, пропуская нас.
Мы последовали за ней через двери. Мое сердце билось слишком быстро. Андреа полулежала, полусидела на кровати, опираясь на подушки, ее светлые волосы были влажными, и выглядела она так, словно пробежала всю дорогу до Флориды и обратно. Рафаэль стоял рядом с ней спиной к нам. Дулиттл обессилено ссутулился в инвалидном кресле. Остальные люди, должно быть, ушли через боковую дверь.
Где же ребенок?
Рафаэль повернулся. Небольшой сверток одеял покоился в его руках. Он отодвинул одну из складок в сторону, открывая крошечное красное расплющенное личико и копну темных волос.
– Беатрис Кейт Медрано, – сказал он. – Названа в честь бабушки и тебя.
– Меня?
– Тебя. Если бы не ты, мы бы не встретились, – сказал он.
Андреа открыла глаза и улыбнулась.
– Мы собираемся звать ее малышкой Би.
– Никаких следов лупизма, – сказала Насрин позади нас.
– Вот. – Рафаэль протянул мне ребенка.
Ааа!
– Все в порядке. – Андреа усмехнулась. – Она не хрустальная.
Я очень осторожно взяла малышку. Она была такой крошечной. Такой легкой. Ее маленькие ручки были сжаты в кулачки. Не было ничего, а теперь появилась жизнь. Маленькая, крошечная, беспомощная жизнь.
Я стояла совершенно неподвижно и наблюдала, как она дышит. Она была полна света. Казалось, что он струится от ее маленьких пухлых щек и темных ресниц, наполняя все ее тело. Ее пальчики были такими крошечными.
– Кто-нибудь, возьмите моего ребенка, пока Кейт не упала в обморок, – сказала Андреа.
Я поняла, что затаила дыхание.
Кэрран осторожно взял ее из моих рук, долго держал и передал Рафаэлю. Рафаэль сел на кровать рядом с Андреа и пробормотал что-то, чего я не совсем разобрала. Глаза Андреа сияли таким счастливым, довольным светом. Она выглядела полностью умиротворенной.
Через четыре недели Атланта должна сгореть.
Рука Кэррана легла на мое плечо.
Атланта сгорит, и мир малышки Би изменится. Она не узнает об этом, потому что была крошечным ребенком. Но мой отец протянет руку и задушит ее будущее.
Я не хотела, чтобы она умерла до того, как у нее появится шанс повзрослеть. Я не хотела, чтобы она была порабощена. Я не хотела, чтобы она заснула в нашем мире и проснулась в мире моего отца, а затем выросла, думая, что так все и должно было быть.
– Кейт? – позвал Кэрран. – Детка?
Магия бурлила у меня под кожей.
– Мне нужно немного воздуха.
Я повернулась и пошла прочь по коридору. Ноги вынесли меня наружу, на вершину невысокой каменной башни. Солнечный свет ударил в меня. Я вдохнула, глубоко вдохнула, чувствуя, как мои легкие расширяются.
Я должна предотвратить это. Я должна.
– Эй. – Кэрран заслонил дневной свет.
– Эй.
– Выглядишь мрачно, надирательница задниц. Тяжелый день?
– Бывало и похуже.
– Ты собираешься рассказать мне, что сказали пифии, или мне спросить нашего священника?
Он сложил два плюс два.
– Примерно через месяц будет битва, – сказала я. – Атланта сгорит. Если мы поженимся, ты умрешь. Роланд убьет тебя. Я наблюдала, как это произойдет.
Я не хотела рассказывать ему о нашем сыне. Пока нет. Когда мы говорили о будущем, он всегда говорил о детях. Его отец погиб, защищая его, и Кэрран сделал бы то же самое для нашего сына. Мне надо оградить его от осознания того, что у нашего ребенка может не быть шанса. Мне было достаточно того, что знала я. Рассказав ему об этом, на данный момент ничего не изменит, разве что взвалит на него еще больший груз.
Он пожал плечами.
– Мне все равно. Я не собираюсь жить в соответствии с чьим-то видением. Твой отец мне не указ. Ведьмы тоже не указ. Единственный вопрос, который имеет значение, хочешь ли ты выйти за меня замуж?
– Да.
– Тогда мы поженимся. К черту всех. – Он обнял меня и прижал к себе. – Если мне суждено умереть, я бы предпочел умереть женатым на тебе. Но что более важно, что заставляет тебя думать, что я откажусь?
– Я не говорила, что ты откажешься. У меня нет планов сдаваться. Я хочу победить, но не знаю как.
Я посмотрела мимо внутреннего двора Крепости и чистой полосы подстриженной травы между стенами, туда, где леса встречались с горизонтом. Где-то там мой отец пристраивает башню к своему замку. Я в этом не сомневалась. Видение показало ее завершенной. Я положу ей конец.
– Мы победим старомодным способом, – сказал он. – Мы перехитрим его и будем сражаться. Мы будем делать то, что делаем всегда.
Этого было бы недостаточно, но если бы я сказала это, он бы ответил, что мы не узнаем, пока не попробуем. Это то, что я бы сказала ему в ответ.
– Могло быть и хуже, – сказал он.
– Как?
– Мы могли бы сражаться с ним и твоей тетей.
В моей памяти всплыла умирающая на снегу Эрра.
– Она говорила со мной перед смертью.
– И что сказала?
– Она сказала: «Живи долго, дитя. Живи достаточно долго, чтобы увидеть, как умирают все, кого ты любишь. Страдай так же, как страдала я».
В тот момент на снегу, измученная и истекающая кровью, все, о чем я заботилась, это убить ее и убедиться, что мы с Кэрраном выжили. Теперь я, наконец, поняла это.
– Она не хотела проходить через все это снова. – Я взглянула на лес перед нами. – Земля, игры разума отца, убийство людей… Я думаю, она решила, что с нее хватит, и единственный способ покончить с этим – это если умрет она или умрет он. Она позволила мне убить ее.
И я была очень похожа на свою тетю. Больше, чем мне хотелось признавать. Ни одна из нас не подходила для дипломатии. Единственная причина, по которой я продержалась так долго, заключалась в том, что и Кэрран, и Барабас оттягивали меня от края всякий раз, когда я пытался атаковать. Отец, должно быть, понял, что, предоставленная самой себе, я сорвусь и наброшусь на него.
– Твоя тетя много сражалась, – сказал Кэрран. – Кроме того, Роланд был тем, кто сказал тебе это. Я не доверяю его брехне.
– Ну, это вернулось к нему. Я сказала ему, что даже его собственная сестра не хотела жить в мире, который он создал.
Кэрран рассмеялся.
– Что?
– Ты всегда знаешь, как кого-то достать.
– Что это должно означать?
– Это твоя сверхспособность. Поверь мне, я знаю.
Он посмотрел на меня и засмеялся сильнее.
– Что?
– Мне нравится, когда ты скалишься на меня. Вся жизнь оборотней передалась тебе. Из тебя получился бы такой милый оборотень.
– Я, черт возьми, сброшу тебя с этой башни.
– Ты и какая армия? – Он развел руками. – Выкладывайся изо всех сил, детка.
Я представила и покачала головой.
Улыбка сползла с его лица.
– Хорошо, теперь я беспокоюсь.
Живи достаточно долго, чтобы увидеть, как умирают все, кого ты любишь.
Она, должно быть, любила кого-то. Она, должно быть, оплакивала его. Она говорила о своих сыновьях и о том, что ей пришлось убить их, когда они превратились в психопатов-убийц…
Меня как товарняком сбило. Ничего себе.
Это была очень глупая идея. Идиотская, глупая, самоубийственная идея.
Найди Рубикон, который нужно перейти. Я покажу вам Рубикон. Это будет не просто переход, там будут поджоги и взрывы.
– Ты помнишь, когда мы поехали на Черное море, и ты притворился, что без ума от Лорелеи?
– Только не это снова. – Его лицо осунулось.
– Я собираюсь сделать кое-что очень опасное и глупое. Я совершала в своей жизни несколько идиотских поступков, но это дорогого стоит.
– Скажи мне.
– Нет.
В его глазах появилось золото.
– Что значит «нет»?
– Если я скажу тебе, ты помешаешь мне это сделать.
– Теперь ты должна сказать мне.
Я покачала головой.
– Я взываю к Лорелеи. Ты должен позволить мне разобраться с этим.
– Кейт!
– Нет. – Он взорвется. Если бы кто-нибудь рассказал мне о моей блестящей идее час назад, я бы рассмеялась, а затем разбила ему лицо.
– Скажи мне.
Он кот, который помешан на контроле. Его убивало то, что он не знал.
– Нет. Но я хотела бы быть откровенной и сказать тебе, что у меня есть план, и мне придется уехать из города на несколько дней. – Если бы я просто исчезла, он бы взбесился и разорвал Атланту на части, чтобы найти меня.
В его горле зародилось рычание.
– Ты скажешь мне.
– Кэрран, пожалуйста, не ссорься со мной. Пожалуйста. Я на пределе своих возможностей, и я только что увидела свет в конце туннеля.
Он зарычал, разочарование вырвалось из него наружу.
– Прекрасно. Мне позволено помочь с твоим безумным планом?
– Ты можешь спасти Саймана?
– Если я спасу Саймана, ты скажешь мне?
– Если ты спасешь Саймана, и все получится к тому времени, как я вернусь, ты все узнаешь.
Он обошел меня кругом, выслеживая.
– Или ты могла бы сказать мне сейчас.
– Мой отец думает, что он во всем разобрался. Он загнал нас в угол. Он думает, что мы в ловушке. Но ему не победить, Кэрран. Ему не победить. Он не разрушит мир малышки Би, ему не удастся разрушить наш брак, и он не… – наложит лапу на нашего сына – … он не победит. Я ему не позволю.
– Так-то лучше, – сказал он и порочно улыбнулся. – Это моя Кейт.
Он быстро сократил расстояние между нами и поцеловал меня.
– Я люблю тебя, – сказала я ему.
– Я приведу тебе Саймана, – сказал он. – Я обещаю тебе, что он будет жив. И тогда ты мне все расскажешь.
– Да, – пообещала я. – Я так и сделаю.
