Текст книги "Хроники Мильгарда (СИ)"

Автор книги: Игорь Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 22

Хроника седьмая

«Вершитель Запада»

(1123 год по летоисчислению после Тумана)

«Для меня нет преград!»

(Лингольд Завоеватель после битвы при Могендорфе)

Военное противостояние в Белом Мильгарде не прекращалось ни на минуту. Амбициозный лидер осминов стремился расширить пределы своей державы. Лингольд Завоеватель был прирожденным воином и обладал крайне беспокойным характером. Война являлась его единственной и всепоглощающей страстью. Любовь к военному делу он стремился привить и своему сыну, которого собирался сделать наследником самой могущественной державы Мильгарда. Едва Эйреду исполнилось пять лет Лингольд забрал его от матери, став брать с собой в походы. Военные кампании проводились регулярно. Лаат конфликтовал с керсами, акерумцами и шергами. Причем, эгоистичная политика правителей этих народов не позволяла им объединить усилия чтобы оказать противодействие воинственному завоевателю.

Формально существовал «Аксенский договор» Керсии и Верзера направленный против Лингольда. И в предыдущем конфликте союзники действительно действовали сообща. Кроме того, племянница керситского монарха являлась супругой Ланса Железного, что должно было придать веса альянсу. Но абсолютно неуместные чувства предубежденности и ненависти к шергам, весьма ограниченного и недалекого керситского монарха обесценили столь важный союз. Роллен IV относился к Лансу как к третьесортному правителю, не проявляя даже элементарной вежливости по отношению к союзнику. Даже перед лицом реальной опасности он не желал признать соседа в качестве равноправного партнера. Во время визита Ланса Железного и его супруги Като в Риену Роллен IV демонстративно покинул столицу якобы по важным государственным делам, отправившись на юг страны. Следует отметить, что Като не разделяла столь близорукой позиции своего венценосного родственника, искренне полюбив супруга. Стоит ли удивляться, что гордый Ланс был оскорблен подобным поведением. И это обернулось катастрофой для Риены.

Лингольд Завоеватель нанес новый удар по Керситской державе. Очередной поход продемонстрировал высокие полководческие качества правителя. На его фоне керситский монарх выглядел бесцветной и жалкой личностью. Осминская армия опустошила все северные провинции страны, вновь захватила Креол, сокрушив керситскую армию в битве при Могендорфе. Керситы дрогнули едва, заслышав протяжные звуки сигнальных рожков, призывающих к началу боя. Осыпав противника градом стрел, Лингольд отдал приказ к атаке. Первым сбежал керситский командующий, а вслед за ним побежало и войско. Неистовая осминская кавалерия довершила разгром. Обходя место битвы и окидывая взором поле Могендорфа, усеянное телами керситских воинов Лингольд произнес фразу, вошедшую во все хроники: «Для меня нет преград».

Не имевший мужества керситский император Роллен IV спешно покинул столицу, вновь якобы по «важным государственным делам», укрывшись в одной из дальних крепостей, бросив Риену на произвол судьбы. Оскорбленный до глубины души грубым и надменным поведением императора Ланс Железный, не выполнил своих союзнических обязательств. Шергия не двинулась. Риена бросилась к акерумцам, пытаясь найти поддержку, но в Дарионе лишь холодно промолчали. Империалум не желал подвергать себя риску войны с Лингольдом. Керсия осталась в полном одиночестве и вынуждена была признать военное поражение.

По условиям мирного соглашения осмины присоединяли непосредственно керситские территории, включавшие, город Креол, уже несколько раз, переходивший из рук в руки, а также богатую Саррлинскую провинцию с Зогдевом. Поверженный правитель официально признавал королевский титул Лингольда Завоевателя. Кроме того, Риена брала на себя обязательство не участвовать в коалициях, направленных против Лаата, причем это относилось и к существующим соглашениям. Таким образом, альянс с шергами был расторгнут. Сердце постаревшего и поседевшего Роллена IV не выдержало унижения. Император скончался сразу после ратификации позорного мира.

Его наследник, ставший Ролленом V, оказался гораздо более способным и прагматичным человеком. Преемник не испытывал предрассудков относительно Ланса Железного и готов был договариваться хоть с самими химерами мрака, лишь бы добиться поставленной цели, главной из которых стала борьба с осминами. Потихоньку Риена начала восстанавливать отношения с шергами и исправлять дипломатические промахи, допущенные предыдущей властью. Он также попытался привести в порядок расшатанную военную организацию. Целый ряд поражений приводил к мысли о необходимости проведения преобразований. Реальная угроза полного порабощения Керситского государства заставляла Риену консолидироваться. Даже гордые саргоссцы, проживающие преимущественно в прибрежных областях и горевавших по поводу утраченной государственности, выражали нетерпимость к осминским завоевателям. Роллену V, в какой – то степени повезло. Судьба подарила ему время для проведения необходимых преобразований.

Лингольд Завоеватель полагал, что отныне Керситская империя не представляет угрозы. На вновь захваченных территориях повсеместно размещались осминские гарнизоны, местное население беспощадно эксплуатировалось, а всех недовольных безжалостно истребляли. Путь во внутренние провинции империи теперь был открыт, Керсия оставалась практически беззащитна перед осминской армией. Ненавидимое Лингольдом Ровельское княжество, лишившись поддержки традиционного союзника, смирилось с необходимостью выплаты дани осминам. Виксония, равно как и правители Зуварской долины безоговорочно признавали доминирование Лингольда в Белом Мильгарде.

Глава 23

Отныне главным соперником для Лингольда Завоевателя становилась Акерумская империя. Жестокое поражение керситов отрезвило Империалум. Теперь акерумцы оставались один на один с алчным соседом. Керсия не сумела сыграть роль страны, которая измотает врага в постоянных тяжелых конфликтах и тем ослабит мощь Лингольда. На протяжении многих лет акеры обладали доминирующим влиянием в Белом Мильгарде, языком международной дипломатии являлся именно акерумский, а мнение Дариона часто оставалось определяющим в международной политике. Акерумская династия Герлихов владела многими землями, ее богатства были неисчислимы, но теперь все могло рухнуть в одночасье. Интересы Дариона и Лаата сталкивались повсюду. Фактически возник спор двух держав, претендующих на гегемонию на Западном побережье. Между Осминским королевством и Акерумской империей, между представителями народов ветра и народов огня возникли непреодолимые разногласия, приведшие к целой серии военных столкновений.

Подробно их описывать нет смысла. То был конфликт достойных соперников. Решающего преимущества долгое время не могла добиться ни одна из сторон. Соседние государства не вмешивались в кровавое противостояние. Акеры не сумели найти приемлемого компромисса с Лансом Железным, а Керсия проводила внутренние преобразования и поэтому всеми силами стремилась избежать участия в конфликте.

Кульминацией войны стало необычайно жестокое и кровопролитное сражение на Саарских болотах. Местные жители говорили, что вся окрест лежащая земля была обагрена кровью. Именно там, в забытых богом местах погиб весь цвет и элита акерумского воинства. Многие представители древних благородных фамилий империи потеряли на негостеприимной земле своих мужей, отцов и сыновей. Лингольд Завоеватель, лично руководивший битвой, вновь в полном блеске проявил полководческие дарования. Продолжавшаяся до вечерних сумерек жаркая битва завершилась разгромом акерумской армии. Пожалуй, впервые в истории народы огня потерпели стол катастрофическое поражение и понесли столь ощутимые потери. Но победа осминов была омрачена одним чрезвычайно важным происшествием.

Рано возмужавший и проявлявший не менее выдающиеся военные способности чем у отца, единственный законный сын правителя Эйред Наследник, неудачно слетев с поскользнувшегося в грязи коня, попал в болотную жижу и нахлебавшись мутной воды, заразился лихорадкой. Несмотря на все старания и угрозы от грозного Лингольда, лекари так и не смогли спасти сына. Всего несколько дней спустя после великой победы на Саарских болотах, Эйред Наследник скончался. У убитого горем Лингольда больше не было желания продолжать конфликт. Вскоре было заключено перемирие. Дарион вышел из войны почти без потерь. Акерумцы уступили лишь отдельные приграничные крепости на западных рубежах, но самой существенной потерей стала уступка Миолана, крупнейшего экономического центра Акерумской империи, в котором было сосредоточено производство оружия, доспехов, тканей, стекла и других востребованных на рынке товаров, но главным, несомненно, было другое.

Военный авторитет и престиж династии Герлихов был серьезно подорван. Если ранее акерумская армия наводила благоговейный трепет на всех соседей, то после битвы на Саарских болотах ореол непобедимости империалов вмиг улетучился. На долгие годы вперед несчастливый день битвы стал символом печали и скорби для акерумского общества, а в память о павших в столице были приспущены флаги с горделивыми имперскими орлами на полотнищах.

Таким образом, за одно десятилетие Осминское государство практически утвердило свою гегемонию на Западном побережье. Главные политические и военные конкуренты: Акерумская и Керситская империи были разбиты непобедимым Лингольдом Завоевателем.

Сам великий воитель, возложив на себя железную корону, покрытую тринадцатью редчайшими драгоценными камнями – черными топазами, внутри которой помещался золотой обруч, принял титул Вершителя Запада. На золотом обруче были выгравированы слова на древнем мильгардском диалекте, ставшие девизом Лингольда: «Для меня нет преград». Начертанное на Пророческом Камне, свершилось. Лингольд добился высшей власти, став самым могущественным правителем в истории Мильгарда. Казалось, что сам Великий Гончий и Сколт Четырехногий указывают ему путь.

Лингольд не знал поражений, не ведал страха, любой его приказ беспрекословно выполнялся. Вершителя Запада боялись даже на Востоке, слава о нем достигла берегов далекой Валтики. Все богатства Мильгарда стекались в Лаат. Впрочем, сам Вершитель был равнодушен к золоту. Лингольд жил в простых условиях, спал на походной кровати, а его блюда не были так изысканны, как у других правителей, которых он бил на полях сражений. Неизменными атрибутами повелителя половины Мильгарда стали: железная корона, которую он практически не снимал, знамя с изображением черного ворона, как общего символа народов ветра, которое вывешивалось на флагштоке в любом месте где бы он не останавливался и особый клинок прямой, узкий, четырехгранного сечения, сужающийся к острию, которым был заколот Коррин Чернобородый. Помня, как сам добился власти, Лингольд всегда носил клинок при себе, будучи готовым к покушению. Риена, Дарион, Ровель и Миолан склонились перед волей Вершителя Запада.

Лишь потеря любимого сына, который должен был стать наследником всех добытых потом и кровью земель, всей добытой на полях сражений славы, омрачала взор Лингольда. Кроме того, произошла серьезная размолвка с женой, которая никогда не одобряла присутствие Эйреда в походных лагерях отца. Айла, получившая за свой неуступчивый характер прозвище Строптивой, целыми днями проливала слезы, скорбя о единственном сыне. Как бы не старался Лингольд, какие бы сокровища не бросал к ногам любимой супруги, но жена оставалась непреклонна. Айла все время проводила в собственном дворце на территории Лирии, а монарх почти всегда находился в своей военной ставке, расположенной в Алхане. Их личные встречи проходили все реже и реже, а затем и вовсе прекратились. Грозный повелитель, перед которым трепетали самые могучие империи, не мог совладать с собственной женой, с которой не виделся уже несколько лет.

Наследник престола у могучего государства теперь отсутствовал. В свое время Лингольд сам установил закон о том, что его преемником может быть только потомок от брака Лингольда и Айлы. Создавая новую державу, он хотел создать и новую династию. Саарские болота забрали Эйреда. У правителя имелись внебрачные дети, но они не могли считаться законными преемниками. Сам Лингольд, отличавшийся быстротой принятия решений на поле боя, не мог сейчас четко обозначить своей позиции. Он все еще пытался наладить отношения с женой. Как бы не старался Лингольд, какие бы сокровища не бросал к ногам любимой супруги, но Айла оставалась непреклонна. Супруга она видеть не желала.

Отсутствие внятной позиции по престолонаследию создавало массу проблем. Внебрачные сыновья Лингольда (а их было трое) мечтали о власти. Один из них – Сколт Гизитский (был рожден от гизитской наложницы) в должной мере перенял все качества отца: был столь же решительным, уверенным в себе и жестоким человеком. На поле боя Сколт проявлял чудеса храбрости и обладал несомненными полководческими дарованиями. В битве на Саарских болотах Сколт командовал правым флангом, его войска одними из первых прорвали акерумскую оборону.

После трагической смерти сводного брата, Сколт надеялся, что отец вспомнит о нем и назовет своим преемником. Отец бы мог вполне гордиться сыном, но происхождение от жалкой рабыни не позволяло монарху сделать свой окончательный выбор. Когда постаревшего правителя сразила болезнь, и лекари не могли гарантировать исцеления, Сколт Гизитский решился на отчаянный шаг. Найдя общий язык с предводителями гизитов (которых, как известно особенно ненавидел Лингольд Завоеватель) бастард поднял мятеж против отца и с войском двинулся на Алхан. Разумеется, тот желал достичь высшей власти. Гизиты, всегда игравшие второсортную роль в Осминской державе, сейчас хотели получить свою долю добычи.

Для правителя подобное известие стало громом среди ясного неба. Превозмогая недуг, он поднялся с постели и лично возглавил наспех собранное войско. Лингольд решил действовать молниеносно и предельно жестоко. Долгая междоусобная борьба уже неоднократно приводила к ослаблению, и даже гибели целых государств. В качестве примера можно было вспомнить и Гарлонд, и Камгарию, и шергов. Он не желал повторять чужих ошибок.

Неподалеку от Алхана произошло решающее сражение Лингольда и его незаконнорожденного отпрыска, дерзнувшего на трон. Несмотря на болезненное состояние, отец полностью разгромил войска Сколта. От мучительной казни сына спасло лишь то обстоятельство, что тот погиб во время сражения (поговаривали что, боясь гнева отца несчастный сам бросился на меч). Гизитов же, поддержавших мятеж, ждала нелегкая судьба. Разъяренный Вершитель санкционировал проведение жестких репрессий. Большинство представителей влиятельных гизитских родов были безжалостно истреблены. Их поселения и дворцы были сожжены, имущество секвестрировано, а рядовые семьи насильно переселялись в самые отдаленные регионы обширной державы. Часть гизитов, спасаясь от неминуемой гибели, вынуждена были просить убежища в соседних странах. Но мало кто откликнулся на их отчаянные просьбы. Слишком жива была память о тех набегах и погромах, которые регулярно устраивали черноволосые разбойники в период Эпохи Перепутья. Ни Керсия, ни Акерум, ни Верзер не желали предоставить спасительного приюта. За считанные месяцы гизиты были истреблены практически полностью.

Глава 24

В Верзерском государстве также произошли знаковые изменения, предопределившие ход дальнейших событий. Ланс Железный принял решение о возрождении Шергийского королевства. Международная ситуация складывалась пока благоприятно для Верезера. Акерум и Керсия залечивали раны, нанесенные беспрерывными войнами, Лингольд Завоеватель был занят борьбой против собственного сына, и ему не было никакого дела до окраинных восточных территорий. Ланс Железный обладал непререкаемым авторитетом внутри страны Его прагматичная и взвешенная политика привела к укреплению государства, он пользовался популярностью в народе.

Первым правителем Шергии становился Алеандр I, сын Ланса Железного и Като, в котором причудливым образом переплелись керситские и шергийские корни. Ранее никто даже представить бы не смог, что подобное возможно. Благородная кровь керситских монархов на протяжении долгих лет, являвшихся яростными врагами шергов, соединилась в одном человеке (напомним, матерью Алеандра была племянница керситского монарха). Сам Ланс Железный сложил с себя полномочия владетеля и официально стал именоваться князем – регентом до достижения совершеннолетия королевича. Статус столичного города был возвращен Темерлину, а Боевой Квадрат вновь стал главным центром принятия решений. Победа в сражении при Ромме принесла всеобщее признание Лансу Железному, обеспечив возрождение Шергийской государственности.

Руководство Керситской империи вполне спокойно восприняло новости, пришедшие из Темерлина. В отличие от предшественников, Роллен V не питал слепой ненависти к шергам, он с уважением относился к своей племяннице, а главное учитывал возросший военный потенциал Ланса Железного. Наиболее опасным соперником для Риены оставались осмины, и главной его заботой оставалось возрождение «Аксенского договора».

Провозглашение Шергийского королевства становилось прекрасным поводом для возврата к былому сотрудничеству. Керситы отправили в Темерлин посольство, с поздравлениями явно намереваясь добиться проведения секретных переговоров. Ланс с полуслова понял истинные намерения Риены.

По сути, в обмен на возобновление военного альянса, Керсия предлагала полное признание Шергийского королевства. Учитывая стремление придать забвению, все недоразумения прошлых лет и необходимость противодействия политике Лингольда Завоевателя (пусть постаревшего и испытывающего значительные трудности, но все же остающегося самым опасным врагом), регент дал согласие. «Аксенский договор» с керситами был возобновлен, а Риена признала королевский статус за наследниками династии Лансов. Вслед за Керсией Шергийское королевство признали и акерумцы, установившие торговые и дипломатические отношения.

Для Лингольда Завоевателя никаких внешних событий просто не существовало. Мятеж Сколта, истребление гизитского народа и отсутствие законного наследника являлись главными заботами для него. Все попытки восстановления добрых отношений с супругой не приносили результата. Айла Строптивая не желала видеть грозного повелителя Мильгарда. Казалось, этот незаурядный человек достиг всего, чего хотел: высшей власти, военной славы, огромного богатства, но счастье оставалось все также не достижимо. С каждым днем Вершитель Запада становился все более подозрительным, любое неправильно произнесенное слово или косой взгляд приводили его в бешенство, а еще одного сына, заподозренного в измене, по его приказу казнили.

Сражение при Алхане, в котором Лингольд командовал войском, будучи больным лишь усугубило недуг. Правитель вновь слег в постель, но лекарям он не доверял, опасаясь отравления (в памяти наверняка всплывали картины многолетней давности, когда молодой, еще не знавший о своей великой судьбе Лингольд, стал главным участником заговора, приведшего к устранению его первого опасного конкурента – Коррина Чернобородого). На все просьбы назвать имя наследника, угрюмый Вершитель Запада отвечал суровым молчанием.

Многие из тех, кто осмелился затрагивать эту второй раз, оказались просто – на просто лишались жизни. Огромное Осминское государство, господствующее в Белом Мильгарде сейчас находилось в глубочайшем кризисе.

Глава 25

Хроника восьмая

«Диадема Дорина I»

(1125 год по летоисчислению после Тумана)

«Великих влекут великие идеи»

(зартинийская поговорка)

Ненадолго перенесемся на Восток, где также сформировалось новое королевство. Кровавый конфликт готов был разразиться в Горном Мильгарде.

Престарелый князь Хитимил, ставший правителем Тавмитского княжества после бегства Тиса Простодушного, скончался во время дневной прогулки. Собственно, его смерти ждали давно, он был человеком преклонного возраста, года которого перевалили за седьмой десяток. Скорее удивительно, что Хитимил прожил столь долго до самого последнего вздоха, сохраняя ясность ума и молодцеватость. Совершая ежедневные прогулки верхом на пегом жеребце, он спокойно преодолевал большие расстояния и даже более молодые всадники, составлявшие свиту князя, не всегда могли угнаться за ним.

Наследников мужского пола Хитимил не оставил (его единственный сын погиб во время Первой Гарлондской войны), а любимая внучка была замужем за Дорином Младшим. Перед смертью трон был завещан Вилене. Правда, где – то далеко, в арсинийских владениях в безвестности пропадал Тис Простодушный, последний представитель династии Тисов, который, вознамерившись жениться на родственнице арсинийского императора, вынужден был бежать из собственных владений. Впрочем, о его существовании в Рионе никто даже не вспоминал. Зато все прекрасно догадывались о намерениях другого влиятельного правителя.

Для исарского князя пробил час, которого он ждал долгие годы. Получив важнейшее известие, Дорин спешно засобирался в дорогу. В сопровождении очаровательной супруги и верной свиты он вскоре прибыл в Рион. Тавмитские владения всегда находились под влиянием Орринской династии. Отношения Риона и Тарита были тесными, а обстоятельства неудачливого арсинийского сватовства, считалось лишь досадным эпизодом. Сейчас эти узы должны были стать еще крепче. Хитимил завещал престол Вилене, а та в свою очередь была замужем за владетелем Исара. Круг, что называется, замкнулся.

Не встретив возражений, как супруг Вилены, Дорин Младший вступил во владение Тавмитским княжеством. Разумеется, самые влиятельные представители Рионского дворянства заранее получили кругленькие суммы, земли и почетные титулы в Рейнгардском Штандарте, чтобы добиться их лояльности. Вступив на престол, Вилена передала бразды правления княжеством в руки своего мужа. Токая грань между Таритом и Рионом была стерта. Фактически действия Дорина означали присоединение к исарским владениям территории некогда самостоятельного гарлондского княжества. Таким образом, владения Исара распространялись на большую часть южных регионов Гарлонда, увеличившись почти вдвое.

Осток, Зартиния и Арсиния еще даже не успели отреагировать на бескровную экспансию Тарита, как новые невероятные известия просто ошеломили их. Спустя всего несколько месяцев после присоединения Риона, исарский правитель объявил о создании Южно Гарлондского королевства. Сам, он естественно стал его первым правителем и воздав почести Горму Железнорукому водрузил на свою голову диадему, украшенную алыми рубинами, приняв титул – Дорина I.

Доминирующий статус исарских правителей, наконец, приобрел подобающие формы. В Тарит (именно этот город остался столицей) спешно съезжались мелкие князьки, чтобы засвидетельствовать свое почтение всесильному гарлондскому лидеру. Тот в свою очередь весьма высокопарно, заявил, что конечной целью является не распространение гегемонии Исара, а возрождение единого Гарлондского государства. Главным препятствием на этом пути Дорин I назвал губительное желание отдельных владетелей к сохранению режима собственной власти, даже в ущерб интересам Гарлонда. Но Дорин I преследует исключительно мирные цели и не намерен разжигать огонь противостояния. Разумеется, столь тонкий выпад был направлен в первую очередь против мидионского правителя.

Тивен Короткий (прозванный так за необычайно малый рост), не признал королевского статуса Дорина. Мидиону было чего опасаться. Ресурсы, влияние, а, следовательно, и аппетиты Тарита теперь многократно возросли. Южно Гарлондское королевство, по сути, являлось преемником Исарского княжества, и наверняка продолжит захватническую политику, начало которой было положено еще Виривитом. В Мидионе не доверяли миролюбивой риторики Дорина, начав готовиться к неминуемому столкновению. Вторая Гарлондская война была уже не за горами.

Арсиния поддержала позицию Тивена Короткого. Лейт Островитянин давно присматривался к гарлондским владениям, подумывая, как бы к ним подступиться, и вот случай представился. Рост влияния династии Орринов грозил падению единственного союзника Арсинии в Горном Мильгарде. Если произойдет крушение Мидиона, то западным границам Арсинии будет угрожать смертельная угроза не только со стороны, нарождающейся Гарлондской державы, но и со стороны камгаров, не забывших об унижении при Раффене.

Южно Гарлондское королевство обладало прекрасно подготовленной и обученной армией, воспитанной еще Виривитом, а Дорин I был умным и расчетливым политиком, всегда ясно представлявшим свою цель. Арсиния также обозначила собственную цель, и она шла в разрез с намерениями Тарита. Вистион не желал признавать Южно Гарлондское королевство и не желал допускать гегемонии Исара в Горном Мильгарде.

Для реализации намеченной программы у арсинийцев имелся один очень весомый аргумент.