Текст книги "Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

В то время когда турки укреплялись в Эль-Хасе, владыка Катара обратился к ним «с изъявлением желания встать под эгиду Порты». В ответ на это обращение «два булюка (200 человек) регулярных войск турок во главе с Мидхадом-пашой» высадились на побережье Катара и заняли Эль-Бида’а. С тех пор (1871), говорится в записках российских дипломатов, «Эль-Хаса и Эль-Катр стали считаться вошедшими в сферу турецкого влияния в Аравии» (10).

Правитель Катара вел тогда «постоянные войны с шейхом могущественного племени бану йас (Абу-Даби) Заидом ибн Тахнуном ибн Халифой», писал в своих «Заметках о местности Эль-Катар» А. Круглов. В одной из стычек с этим племенем погиб любимый сын катарского шейха, что еще больше разожгло его ненависть к бану йас, и привело к тому, что раздоры, то и дело возникавшие между ними, вылились в острое и масштабное противостояние (11). «Встав на тропу войны» с шейхом Заидом, владыка Катара столкнулся с необходимостью поддержки извне; и поэтому попробовал, было, поискать ее у турок.

Прохладная реакция Константинополя на его обращение о помощи в борьбе с бану йас, показала, что ждать ее от турок не приходится; и шейх Катара «поднял против них оружие». Восстание приобрело серьезный характер. Для подавления «бунта катарских племен» туркам потребовалось перебросить войска из Багдада.

«То что в этом восстании играют роль англичане, – отмечается в Отчете о деятельности Российского Императорского Консульства в Багдаде за 1892 г., подготовленном кавалером ордена св. Станислава 3 степени, титулярным советником А. Кругловым, – не подлежит сомнению уже по одному тому, что границы Эль-Катара совершенно не определены. Следовательно, дают возможность широко толковать вопрос о пространстве, входящем в сферу влияния англичан. В подобном случае они вряд ли останутся безучастными зрителями» (12).

Хаиль и Эр-Рияд. Странички из истории противостояния и борьбы за власть в Неджде. Вторая половина XIX столетия ознаменовалась острой схваткой за власть в Неджде между Рашидитами и Са’удитами. Самой яркой и неординарной личностью семейно-родового клана Рашидитов конца XIX столетия историки называют Мухаммада ибн Рашида. Всех, кто хоть как-то противился его воле, он уничтожал физически. Ослушников и бунтарей привязывали к верблюдам и раздирали на части. Кровь на мечах палачей в годы его правления не высыхала, обагряла их постоянно. Вместе с тем, дороги в «землях Рашидитов» считались среди торговцев, и местных, и иноземных, самыми безопасными во всей Аравии. Грабежей на них не случалось, ибо это строго каралось.

Вошла в предания племен Неджда и щедрость Мухаммада ибн Рашида. Во дворе своего дворца он приказал установить огромную каменную цистерну, доверху наполненную лакомством бедуинов – маслом дихн. Оно в ней «никогда не переводилось»; раздавали его людям бесплатно, днем и ночью.

Забегая немного вперед, скажем, что умер Мухаммад ибн ’Аб– далла ибн Рашид в 1897 г., оставив по себе добрую память. Отзывались о нем в народе, как о шейхе «справедливом, щедром и беспредельно гостеприимном». Поскольку потомства у прославленного эмира Хаиля не было, рассказывает А. Адамов, то власть наследовал его племянник, ’Абдель ’Азиз ибн Мит’аб, который «во многом уступал своему знаменитому дяде» (13).

Два крупных родоплеменных клана, боровшихся за власть в Неджде, Рашидиты и Са’удиты, действовали в отношении друг друга изворотливо и изобретательно, прибегали к подкупам и убийствам. Вначале успех сопутствовал Рашидитам. В 1886 г., воспользовавшись представившейся ему благоприятной возможностью, появившейся вследствие разгоревшейся схватки за власть внутри рода Аль Са’уд, Мухаммад ибн Рашид подчинил себе Эр-Рияд, цитадель Са’удитов, и «наложил руку на весь Неджд». Дело было так. Племянники тогдашнего эмира Неджда, ’Абдаллы ибн Фейсала Аль Са’уда, свергли своего дядю и заключили его в темницу. Старший из них, Мухаммад ибн Са’уд, объявил себя правителем Эр-Рияда. Мухаммад ибн Рашид, будучи в то время вассалом свергнутого эмира, немедленно выдвинулся с войском в Эр-Рияд. По прибытии туда казнил всех зачинщиков мятежа, сыновей Са’уда, за исключением малолетнего ’Абдель ’Азиза, увезенного в Хаиль. Сразу же выпустил из заточения ’Абдаллу ибн Фейсала, и «восстановил в звании повелителя Неджда». Вместе с тем, возвращаясь в Хаиль, «не забыл прихватить с собой» и спасенного им эмира ’Абдаллу. Наместником в Эр-Рияде поставил преданного ему человека. Таким образом, говорит А. Адамов, династия Аль Са’уд «фактически прекратила свое самостоятельное существование». Зелено-пурпурное знамя Рашидитов, как вторит ему С. Цвемер, заменило собой в Неджде красно-белое знамя Са’удитов (14). Ко времени смерти ’Абдаллы ибн Фейсала (1889), которому Мухаммад ибн Рашид разрешил впоследствии вернуться в Эр-Рияд, власть эмира Хаиля «признавалась уже, – по выражению А. Адамова, – не в одном только Неджде, а во всей пустыне, от пределов Сирии до Нефудов, и от Евфратской долины до границ Йемена и Омана» (15).

В 1890 г. ’Абдуррахман ибн Фейсал, брат покойного эмира ’Абдаллы, попытался, было, восстановить власть Са’удитов в Эр– Рияде, и даже изгнал из города ставленника-наместника Мухаммада ибн Рашида. Однако Рашидиты, свидетельствует лорд Керзон, быстро «усмирили» мятеж Са’удитов, и вновь подчинили себе Эр– Рияд (16).

После смерти Мухаммада (1897) власть Рашидитов покачнулась и ослабла; и, в конечном счете, верх в острой схватке за первенство в Неджде одержали Са’удиты. Со временем они основали Королевство Саудовская Аравия.

Делясь впечатлениями о Хаиле, столице Джабаль Шаммара, британский путешественник и исследователь Чарльз Даути отмечал, что в 1877 г. дворец эмира находился в центре города. Численность населения не превышала 10 тыс. чел. Рядом с дворцом стояла большая мечеть, напротив нее располагался базар. Прием иностранных гостей эмир проводил в так называемом кофейном зале дворца, «большом и богато убранном», длиной около 80 футов, с «высокими стенами и мраморными колоннами, подпиравшими деревянный резной потолок, чудной работы».

Мухаммад ибн Рашида, по словам Ч. Даути, владел сорока тысячами верблюдов; тремястами чистокровными кобылами и ста жеребцами; «бесчисленным количеством» крупного рогатого скота и богатыми земельными угодьями. Хранилище его дворца ломилось от золота, серебра и драгоценных камней.

Джабаль Шаммар – это земля потомков Кедара, одного из 12 сыновей Исма’ила, прародителя 60 племен Северной Аравии. Описывая становища кочевников, виденные им в тех местах, Ч. Даути рассказывал, что если и людей, и шатров на момент обустройства стоянки насчитывалось мало, то шатры разбивали кругом. Если же много, то ставили рядами. Шатер шейха – всегда впереди; притом обязательно с той стороны, откуда, как полагали бедуины, вероятнее всего мог прибыть гость или появиться враг.

Шатры бедуинов – исключительно черного цвета; у каждой семьи – по шатру, вспоминал Ч. Даути. Если устанавливали рядом еще один, это означало, что глава семейства обзавелся очередной женой; и все женщины, включая малолетних детей, перебрались жить во второй шатер.

Семейные обычаи у бедуинов – строгие, не в пример горожанам. Разводы среди кочевников не в чести. Семьи распадаются только в том случае, если жена не может родить ребенка, или же рожает одних девочек. Племена постоянно враждуют друг с другом – за колодцы с водой и пастбища. Закон кровной мести чтится свято.

Интересные заметки о Джабаль Шаммаре оставил барон Эдвард Нольде, прибалтийский немец, офицер русской службы, потом – «податной инспектор в Витебской губернии». В январе 1895 г. он прибыл в Аравию. Цель предпринятой им поездки в земли «колыбели арабов» состояла в том, чтобы побывать в Хаиле и лично познакомиться с эмиром Мухаммадом ибн Рашидом, «создавшим в неспокойной Северной Аравии, – как говаривал Дэвид Хогарт, соратник Лоуренса Аравийского, – оазис мира и безопасности» (17). Дэвид Хогарт называл Э. Нольде «фантастическим солдатом удачи». И был прав. Этот человек в одиночку пересек Нефуд и постучал в ворота форта Хайан, что в самом «сердце» великой аравийской пустыни, буквально повергнув в шок его обитателей (18). Дело в том, что наместник эмира Хаиля следил оттуда за поведением племен-данников, гонявших весной в тамошние оазисы свои стада на выпас. Иноземцев, да еще европейцев, там сроду никто не видовал.

Эмир Мухаммад ибн Рашид умер естественной смертью, в собственной постели, в 1897 г. Празды правления в подвластных ему землях держал твердо. Весной 1892 г. «поставил на колени» могучее племя ’аназа, заставил его признать верховенство своего рода. Достаточно сказать, что в решающей схватке с обеих сторон сошлись тогда до 50 тыс. воинов. Победу одержали Рашидиты (19).

Выступление в 1891 г. племени ’аназа и присоединившихся к нему некоторых других племен и жителей ряда городов, таких, к примеру, как Бурайда (Борейда), спровоцировали представители династии Са’удитов. Бедуины, подстрекаемые потомками Са’уда, сообщал русский консул в Багдаде А. Круглов послу Российской империи в Константинополе А. И. Нелидову (в докладе о положении дел в Неджде от 12.10. 1892 г.), «взялись за оружие». Имея в виду выйти из-под власти «рожденных ими» Рашидитов, Са’удиты постарались «вернуть себе хотя бы часть прежней независимости». Однако вскоре «восставшие вынуждены были сложить оружие перед более сильным противником. Мухаммад ибн Рашид жестоко расправился с зачинщиками восстания». Эта победа показала силу и влияние в Неджде династии Рашидитов. Она «дала возможность Мухаммаду ибн Рашиду еще выше поднять престиж рода Рашидитов и упрочить его власть среди арабского населения пустыни». Вместе с тем, резюмировал А. Круглов, из-за постоянных племенных междоусобиц и непрекращающихся попыток Са’удитов вернуть прежнее их величие, «едва ли можно быть уверенными в стабильности и нерушимой прочности власти нынешнего правителя Неджда» (20).

Последующие события продемонстрировали, что оценка А. Кругловым перспектив развития обстановки в Неджде оказалась правильной. Главным сторонником Са’удитов в их схватке с Рашидитами выступил шейх Кувейта Мубарак. Борьба Мубарака с шаммарами, то есть с племенами Джабаль Шаммара, подконтрольными Рашидитам, – одна из стержневых тем донесений консула Российской империи в Басре Г. В. Овсеенко (21). Датировать ее начало, писал он, можно октябрем 1900 г., когда ’Абдель ’Азиз ибн Рашид, имея в виду «отомстить кувейтцам за набеги на его земли» и помочь Са’удитам, решил «обрушиться на Кувейт». Во главе «трехтысячного отряда вооруженной конницы» он внезапно, со стороны пустыни, напал на охранные посты кувейтцев, «представленные племенем бану мтайр», и захватил их. Заградительным отрядом в той части владений Кувейта руководил шейх Хамуд, брат шейха Мубарака. Не в силах устоять перед натиском противника, он отступил. Набег принес шаммарам неплохую добычу: около 200 верблюдов и несколько сот голов мелкого домашнего скота.

Требования, предъявленные ’Абдель ’Азизом ибн Рашидом шейху Мубараку в качестве предварительного условия для начала переговоров, носили ярко выраженный ультимативный характер. Ибн Рашид решительно настаивал на «немедленной выдаче» ему «укрывшихся в Кувейте» представителей рода Са’удитов, «претендовавших на Неджд», а также «на признании Мубараком границ Кувейта до местности Джагура, что всего в пяти часах пути к западу от Кувейта».

Ответом шейха Мубарака явилось решение «нанести удар по Неджду»; и правитель Кувейта «стал собирать племена». Симпатии русских дипломатов, как подтверждают документы Архива внешней политики Российской империи, были на стороне шейха Мубарака. По свидетельству российского консула Г. В. Овсеенко, благодаря доверительным связям родов Аль Сабах и Аль Са’уд с шейхами ряда крупных племен Аравии и авторитету, которыми они пользовались среди части коренного населения Неджда, им удалось «поднять жителей Эр-Рияда» против Рашидитов. И уже в январе 1901 г. их войска «без всякого сопротивления» заняли этот город. К началу февраля на сторону Мубарака и Са’удитов перешло более 15 племен, «отпавших от Рашидитов». 10 марта шейх Мубарак известил генерал-губернатора Басры о том, что «Неджд взят и передан Са’удитам». В «походе на Неджд» принимали участие брат и племянник шейха Мубарака, шейхи Хамуд и Халифа, а также легендарный ’Абдель ’Азиз Аль Сауд, будущий основатель Королевства Саудовская Аравия (22).

Завладев Недждом, шейх Мубарак и примкнувшие к нему племена из числа стронников рода Аль Са’уд двинулись на Хаиль, столицу Джабаль Шаммара, и встали лагерем на расстоянии не более трех дней пути от него. Для заключения мира шех Мубарак потребовал от Рашидитов выполнения трех условий. Во-первых, покрытия всех издержек, связанных с его походом на Неджд, а также выплаты контрибуций за ущерб, нанесенный кувейтским племенам во время набегов, предпринятых Рашидитами на Кувейт. Во-вторых, признания Неджда за родом Аль Са’уд. В-третьих, немедленной выдачи всех членов рода Аль Са’уд, которых Рашидиты удерживали в заточении в Хаиле (23).

Ситуация для турок делалась трудно предсказуемой, а значит – опасной. Из Стамбула в Неджд срочно направили Казыма-пашу. Ему вменялось в обязанность тщательно разобраться в обстановке, в настроениях и симпатиях племен. Во время беседы с главой Рашидов тот показал посланнику султана «письменное завещание своего отца насчет того, чтобы жить с Турцией в мире и согласии». Заявил о своем желании и готовности «подчинить строптивый Кувейт Высокой Порте». Особо подчеркнул при этом, что, «поставив Кувейт на колени», готов был бы сразу же «сдать его в аренду Юсуфу Ибрагиму и его племянникам за 40 тыс. турецких лир в год» (24).

Юсуф Ибрагим, как следует из донесений российских дипломатов, один из родственников шейха Мубарака, «стоял во главе интриг, которые плели против него» бежавшие в Басру, а потом в Персию, сыновья смещенного Мубараком прежнего правителя Кувейта. Учитывая обширные торговые интересы Юсуфа Ибрагима в Индии, информировал Санкт-Петербург А. Ф. Круглов, есть все основания полагать, что заговорщики пользовались серьезной поддержкой не только Рашидитов и стоявших за ними турок, но и англичан, готовившихся, по-видимому, к тому, чтобы «половить рыбку в мутной воде».

В июне 1897 г. Юсуф Ибрагим «завербовал в Персии 1200 белуджей, снабдил их ружьями и несколькими пушками, посадил на парусные баркасы, коих насчитывалось не менее двадцати, и организовал вторжение в Кувейт». Цель кампании состояла в низложении шейха Мубарака. Надо сказать, что англичане не оказали шейху Мубараку, в то время «каймакаму турецкому», никакого содействия. Напротив, – обещали помощь заговорщикам. Более того, «всячески торопили их с организацией набега». Подстрекали к мятежу и шейхов некоторых племен в самом Кувейте. Когда суда наемников подходили к побережью Кувейта, британцы, как бы поощряя последних, провели в Кувейтской бухте учебные артиллерийские стрельбы по наземным целям со своего военного судна. Несмотря на все усилия заговорщиков и старания поддержавших их англичан, затея с отстранением шейха Мубарака от власти не удалась.

Интересно, что в августе 1902 г., то есть после сближения шейха Мубарака с англичанами и заключения с ними секретного договора (1899), Юсуф Ибрагим (теперь уже в обход англичан) предпринял еще одну попытку свергнуть шейха Мубарака. Заручившись согласием «20 человек из окружения Мубарака», недовольных его правлением, Юсуф Ибрагим спланировал ночное нападение на дворец с целью убийства шейха. Завербовал «120 отчаянных бедуинов, хорошо вооружил их и на пяти парусниках перебросил в Кувейт». Наемники были экипированы всем необходимым, включая веревочные лестницы для преодоления крепостных стен. Один из заговорщиков, однако, проговорился, и шейх сумел заблаговременно поставить в известность о готовившейся акции английского генерального консула в Бендер-Бушире. Экипажу военного корабля, направленного им к побережью Кувейта, удалось перехватить наемников и предотвратить готовившуюся ими акцию (25).

Так вот, продолжая начатый нами рассказ о походе шейха Мубарака против Рашидитов, следует отметить, что соотношение сил перед решающей схваткой с Рашидитами складывалось в пользу шейха Мубарака. В распоряжении ’Абдель ’Азиза ибн Рашида находилось 20 тыс. воинов, в том числе 5–6 тыс. конницы. Ружья (винтовки Мартини) имелись не более чем у 10 тыс. человек. Войско же шейха Мубарака насчитывало 35 тыс. чел., включая 10 тыс. всадников (26). Аравия, затаив дыхание, следила за исходом схватки за Неджд между знатным родом Рашидитов и альянсом древних родоплеменных кланов Аль Сабах и Аль Са’уд.

Судьбе, однако, угодно было распорядиться так, что победу одержал ’Абдель ’Азиз ибн Рашид. В письме, отправленном турецкому наместнику в Басре, он признавался в том, сообщал раздобывший копию этого письма консул в Бендер-Бушире, титулярный советник Гавриил Владимирович Овсеенко (1870–1916), что «выиграл битву совершенно для себя неожиданно». «Поставленный в трудное положение изменой всего Неджда», писал он, и «начав сражение с мыслью о неминуемой гибели своих слишком малочисленных воинов», – победил. Помог случай (27).

Ситуация для Рашидитов накануне сражения складывалась, действительно, критическая, нисколько не свидетельствовавшая о возможности успеха. Их поддержало лишь небольшое племя бану сахра (малочисленная ветвь крупного племенного союза ’аназа) и «две ветви месопотамских шаммаров из родоплеменного клана ал– джанбар».

Причина неудачи, постигшей шейха Мубарак в четырехчасовом сражении в горах между городами Кусайба и Хаиль, состояла в том, что его не поставили в известность о развале аръергарда, вовремя не предупредили о том, что свои позиции одновременно оставили несколько бедуинских племен. Предательство этих племен объяснялось русскими дипломатами, с одной стороны, затянувшимся походом, а с другой – подкупом их Рашидитами. Как стало известно впоследствии, накануне сражения ’Абдель ’Азиз ибн Рашид подослал к ним своих эмиссаров, и те просто-напросто купили шейхов, как говорится, с потрохами. Не получив в критический момент боя поддержки со стороны аръергарда, шейх Мубарак, ввязавшийся в схватку с преследуемыми им шаммарами, потерпел поражение от подошедшей им на подмогу конницы ’Абдель ’Азиза ибн Рашида. В этом бою с обеих сторон полегло до шести тысяч воинов, включая брата шейха, Хамуда, и его сына Сабаха. Сам Мубарак, раненый в бедро, упал с лошади, и едва не угодил в плен. Прикрываемый гвардейцами, смог вырваться из окружения. Спасаясь от преследования, и имея в виду сбить противника с толку, умышленно оставил на месте падения пояс со своими метками и бедуинский головной платок.

Сообщения русских дипломатов о борьбе правителя Кувейта шейха Мубарака с эмиром ’Абдель ’Азизом ибн Рашидом чрезвычайно важны. Они свидетельствуют о значительном вкладе рода Аль Сабах в восстановление позиций рода Аль Са’уд в Неджде. Выступление шейха Кувейта Мубарака совместно с родом Аль Са’уд против Рашидитов, сторонников турок-османов, знаменовало собой открытие новой страницы в истории Аравии – страницы зарождения на полуострове национально-освободительного движения.

Мнения турок насчет того, «как быть с Мубараком дальше», разделились. Наместнику Басры, Мухсину-паше, удалось убедить Стамбул «оставить… мысль о насилии по отношению к шейху Мубараку». И готовившуюся карательную операцию, предусматривавшую высадку турецкого десанта с моря одновременно с проведением ’Абдель ’Азизом ибн Рашидом кавалерийского рейда с суши, свернули. Турецкие генералы, докладывал в Санкт-Петербург Г. В. Овсеенко, не были уверены в том, что во время этой операции «из-за спины кувейтского шейха не появятся английские канонерки».

3 мая 1901 г. генерал-губернатор Басры лично отправился в Кувейт для проведения переговоров с шейхом Мубараком. Изменившиеся настроения в правящем семействе Аль Сабах в отношении Турции почувствовал сразу. Шейх Мубарак, отличавшийся гостеприимством и «умением срезать острые углы», то и дело появлявшиеся во взаимоотношениях с турками, встретил генерал– губернатора Басры «лишь на лестнице дома, ведущей на второй этаж». Войдя в сопровождении шейха в зал, увидел расположившихся в нем офицеров со стоявшей на рейде в Кувейтской бухте английской канонерки «Сфинкс». На вопрос о том, зачем, дескать, англичане пожаловали к Мубараку, тот в присутствии капитана английского корабля, как бы в шутку, ответил, что они, вероятно, «намерены в случае его столкновения с турками взять Кувейт под свою защиту» (28).

Переговоры проходили непросто, доносил Г. В. Овсеенко. Генерал-губернатор Басры потребовал от шейха Мубарака (в присутствии скрывавшегося в Кувейте главы семейства Аль Са’уд) взять на себя одно конкретное письменное обязательство, а именно: «не выпускать» укрывшихся в Кувейте Са’удитов и не начинать борьбы с

Рашидитами первым, «если только со стороны последних не последует на то вызова» (29).

’Абдель ’Азиз Аль Сауд (1880–1953), будущий основатель Королевства Саудовская Аравия, находившийся в изгнании в Кувейте, подружившийся с шейхом Мубараком и многому научившийся у него, внимательно наблюдал оттуда за всем происходившим в турецких владениях в Аравии. Так вот, почувствовав, что власть турок в Неджде зашаталась, он собрал небольшой отряд, в количестве 40 человек, и выступил из Кувейта (середина 1901 г.). Шейх Мубарак, как рассказывает востоковед А. М. Васильев, «дал ему 30 винтовок с патронами и 200 риалов золотыми монетами». Воспользовавшись фактором внезапности, проявив смелость, решительность и отвагу, он со своим немногочисленным отрядом захватил Эр-Рияд (январь 1902 г.). Создав там плацдарм для последующих действий, начал целенаправленно расширять свое влияние в племенах Неджда и Хиджаза. В 1904 г. завладел уже большей частью Неджда; во владениях Рашидитов остался только один округ – Джабаль Шаммар. Попытки турок оказать Рашидитам вооруженную поддержку, сообщал А. Адамов, серьезного успеха не возымели. Даже поход самого мушира, то есть командующего VI Багдадского корпуса, маршала Фейзи-паши, и тот окончился неудачей (30).

Население «турецких областей на Аравийском полуострове, – говорится в записке российского посла в Константинополе (июль 1905 г.), – было уже весьма слабо связано с Турцией». Бедуины Аравии ненавидили турок, и, «в сущности, никогда не признавали… над собой власть Порты». Власть эта проявлялась тогда разве только в том, что в городах Мекка, Медина, Та’иф и Джидда имелись «небольшие турецкие гарнизоны». Платить туркам подати, какие бы то ни было, бедуины вообще перестали; и хиджазский вали «не имел в крае никакого значения» (31).

В связи с тем, что сведений о роде Рашидитов в российской востоковедческой литературе содержится гораздо меньше, чем о Са’удитах, представлеется обоснованным упомянуть в этом разделе книги, хотя бы вкратце, о зарождении их династии и о приходе к власти в Джабаль Шаммаре.

Хаиль, главный город Джабаль Шаммара, пишет в своем увлекательном «Путешествии по Средней и Восточной Аравии» известный уже читателю исследователь «Острова арабов» Дж. Пэлгрев, принадлежал вначале роду ’Али из племени бану тамим. Борьбу с ним за власть начал ’Абдалла ибн ‘Али Аль Рашид из рода Джа’фар, «молодой, предприимчивый вождь» из племени бану таййа. Однако потерпел неудачу (события эти имели место в 1818–1820 гг.).

Покинув город и передвигаясь по пустыне, род Рашидитов подвергся нападению бедуинов из племени ’аназа, «последовательных», по выражению Дж. Пэлгрева, врагов шаммаров. Перебили всех. ‘Абдалла, тяжелораненый, выжил, можно сказать, чудом. Проезжавший мимо купец из Дамаска обратил внимание, что на кровоточившие раны одного из воинов, лежавшего на поле боя (им был ’Абдалла), кружившая вокруг него саранча бросала, «крыльями и лапками», горячий песок; и этот «пластырь пустыни» чудесным образом останавливал кровь. В то же самое время птички, похожие на куропаток, защищали его от лучей палящего солнца. Увиденное им купец счел знаком-предзнаменованием «необыкновенной будущности» этого человека; подобрал его, перевязал и увез с собой в Дамаск.

’Абдалла ибн Рашид выздоровел, окреп и вернулся в Аравию. Добрался до Внутреннего Неджда, и предложил свои услуги – «в качестве наемного воина» – шейху Турки из рода Аль Са’уд. В то время Турки «деятельно», по свидетельствам хронистов, занимался восстановлением «королевства своего отца, разрушенного египетским вторжением»; отвоевывал, одну за другой, провинции, находившиеся некогда под владычеством ваххабитов. Проявив мужество и отвагу, ’Абдалла ибн Рашид обратил на себя внимание шейха Турки. Поверив ему, Турки поставил его во главе крупного воинского соединения, принимавшего участие в походе на Эль-Хасу, «богатую провинцию, принадлежавшую в свое время Неджской короне». Возглавлял экспедицию Фейсал, сын шейха Турки.

Во время похода Фейсал получил сообщение о том, что его отец, шейх Турки, убит (1834), в мечети, своим двоюродным братом, захватившим власть. ’Абдалла ибн Рашид посоветовал Фейсалу прервать кампанию и, неожиданно напав на Эр-Рияд, вернуть законно принадлежащий ему трон. Племена, объединившись под знаменем Фейсала, подошли к городу и взяли его без боя; ворота им отворили сами горожане.

Дядя Фейсала и его сторонники укрылись во дворце, окруженном мощными крепостными стенами. Оснащенными, к тому же, артиллерийскими орудиями. Большой запас продовольствия, имевшийся там, позволял им выдержать длительную осаду. По истечении 20 дней безуспешных попыток овладеть дворцом-крепостью ’Абдалла ибн Рашид с двумя воинами попробовал ночью разыскать какое-нибудь плохо защищенное место в оборонительной стене и пробраться вовнутрь «логова мятежников». В одном из окон дворцовой стены увидел свет, случайно. Бросил в него камень. В старике, высунувшем оттуда голову, узнал слугу отца шейха Фейсала. По веревке, сброшенной им, Ибн Рашид и два сопровождавших его воина взобрались наверх, и проникли во дворец. Старик провел их к спальне дяди Фейсала. Взломав дверь, они ворвались в его покои и в завязавшейся схватке’Абдалла ибн Рашид собственноручно сразил убийцу отца Фейсала. Отрубив ему голову и убедившись, выйдя на свет, что это именно тот, за кем он пришел, ’Абдалла высунулся из окна, подозвал находившихся неподалеку всадников из пикета Фейсала, бросил им голову и приказал, чтобы все войско немедленно выдвигалось к воротам дворца. Узнав о гибели своего предводителя, гарнизон сложил оружие.

В благодарность за помощь в возвращении трона шейх Фейсал назначил ’Абдаллу ибн Рашида «неограниченным правителем» провинции Джабаль Шаммар, с правом наследования власти его потомками и «чеканки собственной монеты». ’Абдалла ибн Рашид победно вернулся в Хаиль. Род ’Али, некогда изгнавший его из города, бежал в Касим. Акт отмщения в отношении этого рода ’Абдалла ибн Рашид поручил исполнить своему брату ’Убайду, отличавшемуся крайней жестокостью и вероломством (соплеменники прозвали его за это Волком). Разыскав семейство ’Али, укрывшееся в Касиме, тот истребил его полностью, «с корнем, – как говорят арабы, – и ветвями». Выжил только один мальчуган. Когда к власти в Джабаль Шаммаре (после смерти ’Абдаллы ибн Рашида) пришел его сын, Талал, то поселил этого парнишку, единственного оставшегося в живых представителя семейно-родового клана ’Али, рядом с собой, в Хаиле, «одарив поместьями и богатствами».

’Абдалла ибн Рашид, снователь династии правителей Джабаль Шаммара, оставил после себя трех сыновей: Талала, Мут’аба и Мухаммада. Расчеты брата ’Абдаллы ибн Рашида, 50-летнего ’Убайда, на переход власти в Джабаль Шаммаре в его руки не оправдались. Притязания на трон человека, которого, по меткому выражению Дж. Пэлгрева, «ненавидели многие и боялись все», знатные семейнородовые кланы Хаиля не поддержали. Законным наследником короны ’Абдаллы ибн Рашида они признали шейха Талала. Надо сказать, что ’Абдалла ибн Рашид, наделенный мужеством, непреклонной решимостью и предчувствием опасности, что позволяло ему «избегать заговоры и покушения», передал Талалу лучшие свои качества.

Шейх Талал, сообщает Дж. Пелгрэв, владел искусством управления народом в совершенстве. Отзывчивый и внимательный в отношении нужд простых людей и строгий в ведении дел в своих землях, щедрый и верный данному им слову, храбрый и искусный в войнах, он представлял собой именно тот тип владыки, каким, в понимании арабов Аравии, и должен был быть истинный властелин. Поэтому неудивительно, что вскоре к нему захотели присоединиться все племена Джабаль Шаммара.

Помятуя наказ отца, он регулярно платил дань роду Аль Са’уд и непременно информировал эмира Фейсала обо всех своих отношениях с племенами Джабаль Шаммара. Так поступил и после обращения к нему некоторых уделов Неджда с просьбой о переходе под его опеку. Фейсал, пишет Дж. Пэлгрев, «почувствовав несвоевременность ссоры, проглотил пилюлю».

Шейх Талал, рассказывает Дж. Пэлгрев, предпринял более 40 военных экспедиций, в том числе против Таймы и Хайбара; и «его оружие всегда имело успех». «Отвращение к кровопролитию» и надругательствам над побежденными, городами и племенами, только укрепляло его репутацию правителя мудрого и справедливого; и авторитет шейха Талала в племенах Северной Аравии «ширился и рос».

Главной целью шейха Талала, свидетельствуют хронисты прошлого, было «обогатить свои земли и народ». И прежде всего путем получения соответсвующих выгод от свободной торговли, защитив коммерсантов и дороги в Джабаль Шаммаре от «опасностей и насилий», от каких бы то ни было притеснений, разбоев и грабежей. Усилия шейха увенчались успехом: Хаиль стали называть «оазисом безопасности торговли». Здесь начали селиться купцы из Басры и Йемена, открывать свои конторы торговцы из Мекки и Медины. Одним из них шейх Талал давал привелегии и льготы в торговле, с другими заключал выгодные «казенные контракты». Хаиль сделался центром коммерции и ремесел Верхней Аравии, как называли арабы земли Неджда.

Все это, конечно же, вызывало зависть и раздражение у Са’удитов. Масла в огонь подливали нескончаемые наветы-доносы шейха ’Убайда, проваххабитски настроенного дяди эмира Талала, доносившего в Эр-Рияд о «распущенности» Талала – об употреблении им табака и ношении шелковых одежд, запрещенных для истинных правоверных учением ваххабитов. Чтобы успокоить эмира Фейсала, главу рода Са’удитов, шейх Талал посылал ему богатые подарки, женился на одной из его дочерей, запретил продажу табака на рынках и в городских лавках.