Текст книги "Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

В годы правления ’Умара (634–644) мусульмане захватили Иерусалим (апрель 637 г.). ’Умар отправился туда, чтобы принять капитуляцию и подписать соответствующий договор с Патриархом Иерусалимским Софронием. По прибытии сразу же проследовал к Храмовой горе (арабы Аравии называют ее Ал-Харам или Ал-Шариф), где совершил намаз. Молился в том месте, откуда Пророк Мухаммад, как гласят легенды, доставленный в Иерусалим из Мекки на крылатом мифическом Бураке, совершил, вместе с архангелом Джабра’илом, восхождение (мирадж) к небесному трону Аллаха (620 г.).

Помолившись на Храмовой горе, ’Умар проинспектировал войска; и остался крайне недовольным тем, что мусульмане слишком уж быстро, по его выражению, переняли образ жизни «барственного Иерусалима». Известно, что, будучи халифом, ’Умар нисколько не изменил свои правила жизни. Сторонился роскоши; иногда спал по ночам прямо на ступенях храма.

Примечательным аспектом пребывания ’Умара в Иерусалиме явилось заключение им договора с христианами Священного города, гарантировавшего неприкосновенность и им самим, и их храмам (договор засвидетельствовали Халид ибн ал-Валид, ’Амр ибн ал-’Ас, ’Абд ар-Рахман ибн ‘Ауф и Му’авиййа ибн Абу Суфйан). После этого Иерусалим официально капитулировал, и в городе воцарился мир. Подписав договор, ’Умар в сопровождении патриарха Софрония и мусульманского коменданта Иерусалима досконально осмотрел Священный город, побывал на месте ветхозаветного храма. Расчистив, собственными руками, небольшой участок земли, и помолившись, распорядился заложить там мечеть. Пробыв в Иерусалиме 10 дней, вернулся в Медину (54).

Пал ’Умар, повелитель Аравии, Вавилонии и Месопотамии, Сирии и Египта, Палестины и половины Персии, от руки убийцы: умер 7 ноября 644 г., спустя несколько дней после смертельного удара клинком, нанесенного ему в мечети. Похоронили ’Умара рядом с усыпальницами Посланника Аллаха и Абу Бакра.

После Хафзы еще одной женой Пророка стала 25-летняя Хинда, вдова мусульманина, скончавшегося в Эфиопии, где они вместе с другими первыми мусульманами-мухаджирами скрывались от преследований курайшитов. Была она дочерью Омейи, влиятельного члена знатного семейно-родового клана махзум, дальней родственницей Абу Суфйана, главы курайшитов, «господ Мекки». Отличалась «яркой красотой» и кротким нравом. Женскими чарами своими пленила Абу Бакра и ’Умара. Оба хотели взять ее в жены, но получили отказ. Когда Хинда переехала в дом, построенный для нее Мухаммадом, то все ее имущество состояло лишь из нескольких платьев, мешка ячмени, ручной мельницы для помола муки, да горшка с маслом (55).

Хронисты ислама рассказывают интересную историю о женитьбе Посланника Аллаха на Зайнаб. Однажды Мухаммад зашел в гости к своему приемному сыну, Зайду, «как отец входит в жилище сына», – и увидел Зайнаб, жену Зайда, «во всей ее красе». Сидела она без паранджи; и Мухаммад не смог удержаться от «удивления и восторга». Зайд понял, что Пророк пленился красотой Зайнаб. Поэтому вскоре развелся с ней. Когда положенный срок после развода истек, Мухаммад взял Зайнаб в жены.

Зайд, араб-кочевник, попавший в плен к курайшитам, при дележе добычи достался Хадидже. Впоследствии она подарила его своему мужу, Мухаммаду. Когда отец Зайда, приехавший в Мекку, чтобы выкупить сына из неволи, обратился с этой просьбой к Мухаммаду, то Пророк предложил Зайду либо вернуться к отцу без выкупа, либо продолжить жить в Его доме. Зайд решил остаться при Мухаммаде. После чего Пророк не только освободил Зайда из рабства, но и усыновил его. Одним из первых, третьим по счету (после Хадиджи и ’Али, двоюродного брата Мухаммада), Зайд принял ислам.

В сказаниях аравийцев говорится о том, что Зайнаб «отличало трудолюбие», что она «знала кожевенное мастерство и шитье башмаков». Прибыль от продажи своих изделий раздавала бедным. Когда халиф ’Умар «положил ей вдовью пенсию в 12 000 золотых дирхамов», то, получив эти деньги, Зайнаб прикрыла их сукном. Затем, повернувшись к гостившей у нее подруге, попросила, чтобы та, бывая у нее, время от времени засовывала руку под сукно, набирала горсть золотых монет и раздавала их на улице бедным и неимущим. Так Зайнаб и израсходовала все дарованные ей ’Умаром деньги, оставив себе только 85 дирхамов.

Умерла Зайнаб в 53 года. Перед смертью попросила лишь об одном, – чтобы отнесли ее к могиле на тех же носилках, на которых покоился при погребении ее муж, Пророк Мухаммад. После этого случая взяли за правило использовать носилки Пророка только при захоронениях лиц, известных среди мусульман и почитаемых.

С именем Зайнаб связано введение еще одного, не существовавшего у мусульман прежде, элемента похоронного церемониала. Рассказывают, что в день похорон Зайнаб стояла сильная жара. Поэтому над тем местом, где работали могильщики, ’Умар повелел разбить шатер. Так, дескать, и вошло в обычай воздвигать шатры над могилами усопших.

В арабских источниках содержатся упоминания еще об одной жене Пророка по имени Зайнаб, 30-летней Зайнаб бинт Ха– займа, вдове мусульманина, которую Пророк взял в жены весной 626 г. Умерла она через 18 месяцев после свадьбы. Известно о ней лишь то, что за внимание к людям и помощь нуждавшимся и обездоленным ее прозвали в народе Матерью бедных.

Следующей женой Пророка стала попавшая в плен к мусульманам двадцатилетняя Барра, дочь ал-Хариса, шейха племени, проживавшего на побережье Красного моря. При разделе добычи она досталась одному из мусульман. Когда же тот потребовал за нее большой выкуп, то пленница обратилась за посредничеством к Мухаммаду. Женщиной она была красивой, «не имевшей, – как гласит молва, – соперниц по грации и веселости». Поговорив с ней, Пророк предложил Барре стать Его женой, и, получив согласие, заплатил за нее выкуп (56).

В 627 г., после отражения нападения курайшитов на Медину и подавления выступившего на их стороне племени бану курайз, Пророк обратил в свою веру Рихану, дочь богатого и знатного еврея Симеона, доставшуюся Ему при разделе военной добычи; и женился на ней.

После взятия мусульманами Хайбара, крупного центра еврейской оседлости на севере Аравии (май 628 г.) к Пророку в качестве военной добычи перешла Сафийа, 17-летняя вдова иудейского поэта, убитого во время сражения. Свадьбу сыграли в небольшом местечке, располагавшемся в четырех часах от Хайбара. Умерла Сафийа в возрасте 52 лет.

К слову, законы, регулировавшие семейную жизнь еврейских коммун в Древней Аравии, смело можно было бы назвать очень строгими. За блуд и супружескую неверность женщину наказывали плетью. После чего голову ее обливали грязью, и весь день возили «с позором» по городу, то есть на осле, посадив лицом к хвосту животного.

В 629 г. в доме Пророка появилась еще одна жена – Маймуна, 51-летняя вдова-мусульманка, свояченица Аббаса, женщина знатная, связанная родственными узами со многими именитыми семействами Мекки. Племянником Маймуны был Халид ибн ал– Валид, прославленный полководец ислама. Свадьбу с ней Мухаммад хотел сыграть в Мекке, по завершении паломничества, которое предпринял вместе с двумя тысячами мусульманами-последователями. Однако приглашение Мухаммада на свадьбу мекканцы, по сути, бойкотировали. По истечении трех дней со времени входа мусульман в Мекку попросили их оставить город. Мотивировали это тем, что три дня, отпущенные им по договору на совершение паломничества, истекли; и мусульманам надлежит покинуть город (мекканцы приняли ислам в 630 г.). Свадьбу сыграли за пределами Мекки, в кругу своей общины. Умерла Маймуна в возрасте 80 лет (57).

Умм Хабибу, пишет Ибн Хишам, дочь Абу Суфйана, сосватал Пророку сам негус Эфиопии. Жила она там вместе другими мухаджирами, «бежавшими в земли абиссинские» от преследований курайшитов. Муж ее, Убайда, принял христианство, и умер в Эфиопии. Мухаммад женился на Умм Хабибе, как говорится, per procura, то есть на основании рекомендаций доверительных лиц. Браком этим связал себя родственными узами с богатым и влиятельным родом Омейядов, заложившим впоследствии династию Омейядов, правившую Халифатом в период 661–750 гг.

Некоторые арабские авторы называют имена еще нескольких жен Пророка, а именно: Джувайрийу (о ней вообще ничего неизвестно), а также Умм Саляму, ’Асму из царственного колена киндитов, Фатиму и ’Амру. С тремя последними, Пророк, будто бы, и не жил вовсе; и практически сразу «вернул» этих женщин их отцам.

Что же касается красавицы Умм Салямы, скончавшейся в возрасте 84 лет, то историки ислама, сообщая об этой жене Пророка, приводят два интересных факта из ее жизни. Во-первых, что, начиная именно с нее, Мухаммад установил для мусульман правило: три дня проводить с новой женой, затем – по одному дню со всеми другими, по очереди. И, во-вторых, что четвертый «праведный» халиф ’Али назначил сына Умм Салямы от первого брака, ’Умара, правителем Бахрейна (тогда это островное шейхство входило в состав Халифата).

Абу-л-Фида’ упоминает в своих сочинениях о 15 женах Пророка. Были и такие, кто утверждал, что их у Посланника Аллаха насчитывалось не мене 25. Достоверно известно, что у смертного одра Пророка присутствовало девять вдов.

Ат-Та’иф (Вах в древности) – «Город роз». Согласно легенде, через расположенную вблизи Та’ифа долину Вади ал-Нахиб, которая когда-то называлась Вади ан-Намл (Долина муравьев), проезжал царь Соломон, когда двигался с караваном в Йемен, на встречу с гостившей у него царицей Савской, пленившей его мудростью и красотой.

Та’иф, будучи расположенным к Йемену ближе, чем Мекка, имел преимущество в торговом обмене с выходившими из пустыни караванами. Знатные родоплеменные кланы Мекки и Та’ифа поддерживали между собой тесные и доверительные отношения. Из работ арабских историков известно, что во времена утверждения ислама в Аравии Та’иф являлся одним из крупных очагов сопротивления. Первая попытка мусульман захватить Та’иф (февраль 630 г.) не увенчалась успехом. Впервые в исламе во время осады Та’ифа, которая, к слову, продолжалась 18 дней, мусульмане применили даббабы, то есть мощные осадные машины-катапульты, а также тестудо – огромные деревянные щиты, служившие им прикрытием от стрел лучников. В осаде Та’ифа принимал участие ’Абдаллах, сын Абу Бакра. От полученных там ран он вскоре скончался. Спустя десять месяцев после этих событий сакифиты, жители Та’ифа, все же отреклись от язычества и приняли ислам (58).

Вблизи Та’ифа есть загадочный холм, весь изрытый пещерами. По преданию, – это могилы одного из колен народа ’ад, «арабов утерянных». Во времена джахилийи (язычества) в Та’ифе находилось святилище богини Ал-Лат. В переводе с химйаритского языка Ал-Лат значит богиня; древние арабы подразумевали под ней Венеру (арабы, сообщает Геродот, Афродиту называли Алиттой). Некий сакифит, говорится в сказаниях жителей Та’ифа, варил на костре, прямо у изваяния Ал-Лат, ячменную похлебку, и кормил ею всяк приходившего поклонится идолу-богине.

Проживала Та’ифе тогда и большая еврейская коммуна, многие из семей которой переселились в земли Та’ифа из Йемена в 525 г.; занимались виноделием и торговлей.

Неподалеку от Та’ифа располагался известный на всю Аравию рынок Сук ’Указ. Знаменитый арабский мыслитель Абу Хаййан ат– Таухиди (ум. ок. 1023) рассказывает, что на ярмарку в ’Указ стекались купцы и поэты со всех уголков Аравии. Там соревновались в мастерстве поэты, певцы и музыканты, разрешали споры и совершали сделки-выкупы по обмену пленными (59). На ярмарке в ’Указе, на широко известной в племенах Аравии площадке «поединков и единоборств поэтов», они демонстрировали свой талант «златоуста», сочинителя касид (стихов, воспевающих деяния племен и их героев), а, случалось, – и мастерство воина. Дело в том, что по прочтении стихов поэт, скрывавший свое лицо под маской, вступал в дискуссии со слушателями. И имел право отвечать на насмешки, звучавшие по его адресу, «мечом и кинжалом», честно сразившись с насмешником; тут же, в присутствии всех собравшихся (60).

В 1803 г. Та’иф подвергся нападению ваххабитов, разграбивших город, можно сказать, до нитки; погибло более 4 тыс. мирных жителей.

Сегодня, как и в прошлом, Та’иф регулярно посещают парфюмеры Аравии, использующие при изготовлении знаменитых аравийских ароматов эфирные масла та’ифских роз. Отсюда и второе название Та’ифа – «Город роз». В наше время там проводится известный на всем Арабском Востоке фестиваль роз. Эти цветы арабы Аравии обожают. Роза, по выражению бедуинов, «благоухает потом Пророка Мухаммада». По бытующему среди них поверью, самые красивые белые розы на Земле произрастают там, куда упали капли пота Пророка Мухаммада во время его вознесения к престолу Аллаха. Капли пота сопровождавшего Посланника Аллаха архангела Джабра’ила оросили те места, где растут самые великолепные красные розы, а капли крови Бурака, крылатого мифического существа, доставившего Пророка из Мекки в Иерусалим и обратно, увлажнили земли, где встречаются самые восхитительные желтые розы. Окрестности же Та’ифа, обрызганные каплями пота каждого из них, коренные жители «Острова арабов» называют «аравийской оранжереей роз».

Ат-Та’иф, отмечал в своей «Книге о «памятниках» и чудесах царя могучего» известный арабский географ ал-Бакуви, – это город с прекрасным климатом; в окрестностях его много растительности и животных. Водятся знаменитые та’ифские куропатки. Край настолько живописный, пишет он, что Пророк запретил там не только охотиться, но и косить траву. Повествуя о ремеслах ат-Та’ифа, ал-Бакуви упоминает, в частности, о том, что в городе насчитывалось много дубилен, а местные жители славились мастерством выделки кож (61).

Свое наименование, рассказывает другой именитый арабский географ, Абу-л-Фида’ (1272–1331), ссылаясь на легенды и предания древних аравийцев, Та’иф получил от того, что «во время потопа, при Ное, земли, где стоит Та’иф, оторванные от Сирии, долго блуждали по поверхности воды, пока, наконец, не остановилось там, где находятся и ныне». Отсюда, дескать, и «обилие воды для орошения и прочие выгоды, благодаря которым, это место сравнимо с самыми лучшими частями Сирии». Кстати, название Та’иф происходит от слова «тафа», что в переводе с арабского значит «потоп» (62).

ЧАСТЬ VI
НЕДЖД
Капсула времени.

Ваххабизм.

Хаиль и Эр-Рияд: странички из истории противостояния за власть в Неджде.

Именитые путешественники-портретисты Аравии прошлого, посещавшие Неджд, отмечали, что этот район Северной Аравии был известен не только своими лошадьми чистой арабской породы, но и богатым животным миром. Там обитали дикие козы и кабаны, газели и зайцы, быки и антилопы, и даже страусы. Кстати, мясо страусов в племенах Древней Аравии считалось деликатесом. Сраусиные перья и кожи нарасхват раскупали торговцы Дамаска и Багдада; за одну кожу страуса, сообщает С. Цвемер, давали сумму, равнявшуюся 40 американским долларам. Половинка маленькой кофейной чашечки (финджана) со страусиным жиром (его использовали в Аравии как лекарство) стоила половину турецкого меджидие.

Особо гордились бедуины Неджда вообще и Джабаль Шаммара в частности своими лошадьми чистой арабской породы. Слава о них гремела по всему Востоку. Закупать лошадей в Джабаль Шаммар приезжали торговые агенты-представители правящих династий практически всех крупных держав Европы, включая Российскую империю.

Знаменитые открыватели-описатели земель Северной Аравии это:

– капитан английской армии Дж. Ф. Сэдлер; он первым среди европейцев пересек Аравийский полуостров (1819);

– финский путешественник Георг Август Валлин (1811–1852); дважды посещал Медину (1844, 1845) и ярко описал Город Пророка;

– английский путешественник Дж. Пэлгрев (1826–1888); побывал во владениях Рашидитов и Саудитов, на Бахрейне, в Катаре и Омане (1862, 1863);

– итальянский предприниматель-путешественник Карло Гуармани; совершил поездку в Джабаль Шаммар (1864), о чем рассказал в своих увлекательных записках;

– полковник Пелли, британский резидент в Бушире; в 1865 г. с торговым караваном прошел из Кувейта в Неджд; видел и описал Эр-Рияд, нынешнюю столицу Саудовской Аравии;

– Чарльз Монтегю Даути (1834–1926); впечатления об «Острове арабов», который он исследовал в 1876–1878 гг., нашли отражение в его интересных воспоминаниях под названием «Проникновение в Аравию»;

– леди Блант (1837–1917); английская путешественница, внучка лорда Байрона, автор увлекательной книги «Паломничество в Неджд» (1881).

Ваххабизм часто называют «ренессансом ислама». Основатель этого религиозно-политического течения, проповедующего возвращение к «первоначальной чистоте ислама» времен Пророка Мухаммада, – ’Абд ал-Ваххаб (1703–1791), образованный богослов. Родился он в Неджде, в семье пастуха из племени бану тамим. Обучался в религиозных школах Басры, Багдада и Дамаска. Выступал «за очищение ислама от поздних нововведений и наслоений».

Учение ’Абд ал-Ваххаба принял и поддержал знатный в Неджде род Аль Са’уд. В лице Мухаммада ибн Са’уда, эмира Дарайи, ’Абд ал– Ваххаб нашел (1750) сильного покровителя и стойкого приверженца своего учения (шейх Мухаммад женился на дочери ’Абд ал-Ваххаба). Актом официального признания ваххабизма семейно-родовым кланом Аль Са’уд явилось вручение главой Са’удитов почетного меча ’Абд ал-Ваххабу.

На ваххабитов, рассказывал известный русский дипломат– востоковед А. Адамов, «напоминавших своим поведением карма– тов, многие смотрели как на продолжателей вероучения последних». И это неправильно, так как ваххабиты, «в противоположность карматам, были строго правоверными мусульманами, и опирались на Коран и сунну» (1). Заявляли, что «Коран ниспослан на землю прямо с неба»; не допускали «никаких посредников между Богом и людьми». Поэтому считали «идолопклонством вошедшее среди мусульман во всеобщее употребление почитание гробниц святых и пророков, не исключая самого Мухаммада». Воздание почестей, «подобающих одному Аллаху», кому бы то ни было еще, тем же святым и пророкам, нарушало, по их мнению, саму идею о «едином Боге, Всемогущем и Всемилостивом».

Развернув борьбу за утверждение своей власти среди племен Северной Аравии, ваххабиты во главе с родом Аль Са’уд приобрели со временем такую силу, что стали представлять реальную угрозу для Османской империи в ее владениях в Аравии и Месопотамии. В 1749 г. наместник Турции в Египте, а также губернатор Джидды и шариф Мекки получили предписание, повелевавшее сообща принять меры к тому, чтобы уничтожить ваххабизм, «искоренить эту нечистивую ересь», подтачивающую «основные устои ислама».

Обеспокоенность Турции можно было понять. Ведь в стремлении создать самостоятельое арабское царство, подчеркивал А. Адамов, род Аль Са’уд невольно придавал движению ваххабитов «характер пробуждения нации», а открытым выступлениям против турок – «облик беспощадной и кровопролитной борьбы за независимость» (2).

К концу XVIII столетия под властью ваххабитов, говорится в сочинении А. Адамова «Ирак Арабский», «оказалась вся пустыня», огромная территория «от Неджда до границ Алеппо и Дамаска и от Красного моря до Персидского залива». Переход в руки ваххабитов Эль-Хасы, восточной провинции Северной Аравии, расположенной неподалеку от Басры, создал уже угрозу власти турок в самом Ираке Арабском.

В 1796 г. из Константинополя в Багдад поступило следующее указание: в союзе с имамом Маската двинуться на Дарайю, столицу Са’удитов, и «смести ее с лица земли». Поход состоялся в 1798 г.; в нем участвовало 15 тыс. солдат. Однако для турок, он успехом не увенчался. Подойдя к Хуфуфу, главному городу провинции Эль-Хаса, взять его турки не смогли, и отступили. «Часть солдат погибла от голода, жажды и меча неприятеля». Провал этой экспедиции, по словам А. Адамова, лишь «усилил славу непобедимости» и авторитет среди арабов Аравии тогдашнего ваххабитского эмира ‘Абдель ’Азиза (наследовал власть в 1765 г.). Поражение, нанесенное туркам, подвигло к союзу с ним ряд новых влиятельных племен Арабского побережья Персидского залива, «которые упорно отказывались дотоле признать над собой власть ваххабитов» (3).

В 1803 г. шейх Са’уд ибн ’Абдель ’Азиз (правил эмиратом 18031814) водрузил стяг ваххабитов во дворе Большой мекканской мечети, у стен древней Каабы. Там же приказал свалить в кучи и сжечь изъятые у жителей города табак с курительными трубками, шелковые одежды и многое другое, что подпадало под запрет учения ваххабитов. Улицы и мечети Мекки «наполнились бичевальщиками». Эти «люди рвения» нещадно, по свидетельствам современников, пороли кожаными плетьми мусульман-ленивцев. Так они называли тех, кто, на их взгляд, «клал молитвы» не столь подобострастно, как подобало.

Из Мекки шейх Са’уд направил свое знаменитое письмо турецкому султану Селиму III (правил 1789–1807). Было оно кратким и предельно лаконичным. Начиналось словами: «Сауд – Салиму», то есть без упоминания титулов и регалий. Я вошел в Мекку (следовала дата), и привнес мир ее жителям. Я уничтожел все то, что идолизировали. Снял все налоги, за исключением тех, что требует священный закон веры. Утвердил кади (судью), которого ты назначил. И хотел бы, чтобы ты дал распоряжение своим наместникам в Каире, Дамаске и Багдаде не слать больше в Священный город махмаль с кисвой (то есть почетный караван с покрывалом для Каабы) (4).

В конце 1804 г. ваххабиты овладели Мединой, разграбили сокровищницу Мечети Пророка и разрушили позолоченный купол над Усыпальницей Посланника Аллаха. Мусульманский мир, писал известный российский востоковед М.А.Боголепов, содрогнулся. Мекка и Медина были поруганы, Гробница Пророка Мухаммада и захоронения других почитаемых лиц в исламе – осквернены, хаджж, один из столпов ислама, фактически приостановлен (5).

К слову, тремя годами ранее ваххабиты захватили Кербелу (Ирак), Святое место мусульман-шиитов, и осквернили мавзолей шиитского имама Хусайна ибн ’Али, прозванного мусульманами– шиитами «великим мучеником» (Хусайн – сын ’Али ибн Абу Талиба, рожденный его женой, Фатимой, дочерью Пророка). Пытались даже разрушить мечеть «с ее грандиозными минаретами», но «остановленные крепостью постройки, ограничились лишь повреждением минаретов и… купола», медную позолоченную обшивку которого они приняли за «чистое золото».

Произошло это в апреле 1801 г., когда многие из жителей Кербелы отправились в Неджеф (еще одно Святое место шиитов), на поклонение к гробнице имама ’Али. Двадцатого апреля шейх Са’уд, сын эмира ’Абдель ’Азиза, «с войском на семи тысячах мардуфэ», то есть беговых верблюдах, «с двумя вооруженными всадниками на каждом из них», нагрянул в Кербелу. Город подвергся двухдневному тотальному грабежу. Погибло более четырех тысяч мирных жителей. Сокровища, вывезенные ваххабитами из Кербелы, сообщают арабские историки, «не поддавались счету»; они едва поместились на двухстах веблюдах. Среди военной добычи имелись золотые и серебряные вазы; шелковые персидские ковры; ювелирные украшения с драгоценными камнями и жемчугом; бесчисленное количество богато инкрустированного оружия. Хроники повествуют, что ваххабиты вывезли из Кербелы, помимо сказанного выше, четыре тысячи кашмирских шалей; 6 000 испанских золотых монет (дублонов); 350 000 венецианских серебряных монет; 400 000 голландских дукатов; 250 000 испанских долларов; 500 позолоченных медных плит, снятых с купола над гробницей Хусайна (6).

Турецкий наместник в Ираке, рассказывает А. Адамов, опасаясь за сохранность сокровищ гробницы имама ’Али в Неджде, и «в предупреждение их разорения ваххабитами, распорядился перевезти их в городок Казмеин, что близ Багдада, и сложить в тамошней мечети имама Муссы».

Са’уд ибн ’Абдель ’Азиз пришел к власти в 1803 г., после смерти отца, заколотого в мечети его слугой-персом. Этот человек «принял ваххабитство» и втерся, по выражению А. Адамова, в доверие к своему господину с одной единственной целью, – чтобы «отомстить за гибель трех сыновей, убитых при разграблении ваххабитами Кербелы». Скончался эмир Са’уд в 1814 г., от лихорадки, в возрасте 45 лет. Был, по воспоминаниям современников, человеком мудрым и решительным. Споры между соплеменниками «решал умно». Обладал даром полководца. Набеги на владения турок совершал дерзкие. В 1810 г., к примеру, неожиданно обрушился на Хауран (Сирия), находившийся в 35 днях пути от Аравии. Передвижными дозорами паши Дамасского во время перехода с войском замечен нигде не был. Появился у стен Хаурана, как гром среди ясного неба. И пока турки собирали войско, чтобы отразить набег, сжег и разграбил 35 сирийских поселений.

Дерзость Са’уда и масштабы его «наскоков» на турок ширились и росли, день ото дня. Он смог объединить под своим знаменем ряд крупных племен Северной Аравии, придав, таким образом, движению ваххабитов, как докладывали российские дипломаты, «характер пробуждения арабской нации». Справиться с ваххабитами, пишет в своем очерке о них известный российский востоковед Агафангел Ефимович Крымский (1871–1942), были не в силах ни паша Дамасский, ни паша Багдадский. И тогда султан поручил это дело Мухаммаду ’Али, своему наместнику в Египте. Осенью 1811 г. Мухаммад ’Али направил в Аравию – на подавление «мятежа ваххабитов» – целую армию во главе со своим сыном, Туссуном-пашой. Пехота добиралась до Аравии морем, на судах из Суэца, а конница – по суше, вдоль побережья. В октябре войска прибыли в Янбо; город взяли штурмом. Затем отбили у ваххабитов Джидду, Мекку и Медину (1812, 1813).

Египетская армия под руководством Туссуна-паши начала теснить ваххабитов дальше. Решающая схватка произошла недалеко от Та’ифа. Чтобы расколоть ряды противника, умелого и воинственного, Мухаммад ’Али, прибывший в Аравию и лично возглавивший эту операцию, повелел, как гласят сказания арабов Аравии, оповестить обитавшие в округе племена, что за каждую голову ваххабита, бедуину, доставившему ее, будет выплачена денежная награда (где-то в размере 6 долларов). И уже к вечеру того же дня у порога его шатра будто бы лежало 5 000 голов ваххабитов. В последовавшей затем схватке попали в плен еще 300 ваххабитов. Под конвоем их провели через Мекку и отправили в Джидду. Несмотря на обещанную пощаду, 50 пленников закололи до того, как караван с ними достиг въездных ворот Мекки; 12 человек скончались в пути, истекая кровью от полученных ран. Всех остальных по прибытии в Джидду казнили, прилюдно, а телами обезглавленных пленных скормили собак и стервятников.

Если при освобождении занятых ваххабитами городов успех сопутствовал туркам, то, оказавшись в пустыне, они стали нести ощутимые потери. И тогда ваххабитам предложили мир. Заключили его в Касиме. Однако в августе 1816 г. Мохаммад ’Али, вернувшийся уже к тому времени в Египет, организовал новую военную кампанию против ваххабитов, бросив на них свежие силы во главе со своим вторым сыном, Ибрагимом-пашой. Дарайа, цитадель ваххабитов, пала. Город разграбили и разрушили до основания. Плененного турками имама ваххабитов, ’Абдаллу ибн Са’уда (пришел к власти в 1814 г.), «сдавшегося на милость» Ибрагима-паши (сентябрь 1817 г.), отправили в Каир. Мухаммад ’Али готов был помиловать имама, но Порта, по словам А. Е. Крымского, «потребовала высылки главы ваххабитов в Константинополь», где его и обезглавили (публичная казнь состоялась 18 декабря 1818 г.).

«Походы египетских пашей в Аравию, – отмечал в своих информационно-справочных материалах управляющий консульством Российской империи в Багдаде А. Круглов, – на некоторое время значительно ослабили власть ваххабитов, и эмиры их вынуждены были платить дань Египту» (7).

Так продолжалось до 1820 г., когда в борьбу с османами вступил сын ’Абдаллы ибн Са’уда, шейх Турки (руководил ваххабитами в период 1820–1834 гг.). Движение ваххабитов под его главенством «стало оживать». Сплотившись, ваххабиты «почувствовали себя настолько оправившимися от нанесенного им удара», что сочли возможным «показать туркам силу». Что и сделали, в 1822 г., когда «произвели избиение египетского гарнизона» в Эр-Рияде. Получив «второе дыхание», движение ваххабитов вновь окрепло и усилилось, и в 1824 г. «вылилось в настоящее восстание». Завершилось оно «изгнанием египетских гарнизонов из Центральной Аравии» и провозглашением шейха Турки эмиром Неджда.

Новый повелитель ваххабитов, подчеркивал А. Адамов, вел себя по отношению к Каиру расчетливо и осторожно. Демонстрировал покорность. Выплачивая – в поддверждение своих «подданнических чувств» – дань Каиру, он в то же время, не покладая рук, восстанавливал позиции и влияние ваххабитов «во владениях своего отца». И вскоре «основательно и широко укрепился»: и в Центральной Аравии, и в Эль-Хасе, и на Арабском побережье, на территории от Рас-эль-Хадда (Оман) до Кувейта. Действуя гибко, удерживал за собой власть до 1831 г., пока не пал от руки убийцы, нанятого его племянником, которого самого вскоре убили сторонники Фейсала, сына Турки.

Фейсал ибн Турки (1785–1865), взойдя на трон (1834), не последовал мудрой политике отца, за что и поплатился. В 1838 г. египетская армия вновь вторглась в Неджд, и наголову разбила войска Фейсала. Эмир бежал. Скрывался сначала в Эль-Хасе, потом в Катифе, где и был пойман, и сослан в Каир. Возвратился из изгнания на родину в 1843 г., совершив побег из ссылки; и вскоре опять сделался эмиром Неджда. За время правления восстановил власть рода Аль Са’уд над всей территорией, «принадлежавшей его отцу». Дважды пытался захватить «жемчужное царство», Бахрейн, но оба раза безуспешно. Реализовать задуманное, всякий раз, мешала поджидавшая его у берегов Бахрейна английская эскадра. По истечении некоторого времени, пишет А. Крымский, «даже тени египетских притязаний на Неджд не осталось» (8).

Яркие воспоминания об эмире Фейсале оставили известный уже читателю путешественник Дж. Пелгрэв, встречавшийся с ним в 1863 г. в качесте тайного эмиссара Наполеона III, и представитель британского правительства полковник сэр Льюис Пелли, посещавший Эр-Рияд и беседовавший с эмиром в 1865 году. Кстати, обоим им шейх Фейсал предлагал «примкнуть к ваххабитам». Число подданных эмира Фейсала Дж. Пергрэв определял в 1 219 000 чел; численность жителей Эр-Рияда – в 30 000 чел., а состав войска – в 47 300 чел.

После смерти Фейсала ибн Турки (1865) между его сыновьями, ’Абдаллой и Са’удом, сообщал А. Круглов, «начались раздоры, вылившиеся в острое противостояние за власть». Воспользовавшись этим, некоторые племена, подвластные Эр-Рияду, особенно в Прибрежной Аравии, «стали отказываться от уплаты дани, а потом и вовсе отмежевываться и отпадать от ваххабитов». Принц ’Абдалла, побежденный в борьбе за власть Са’удом, бежал в Джабаль Шаммар и обратился за помощью к туркам. Багдадский вали, Мидхад-паша, назначив ’Абдаллу (от имени султана) каймакамом Неджда, морем направил ему в поддержку 5-тысячный военный отряд под началом Нафиза-паши. Высадившись у мыса Таннура, турки заняли вскоре всю провинцию Эль-Хаса. Са’уд не смог дать отпор туркам, бежал и укрылся в Катаре (9).