Текст книги "Участковый: Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Пообещав прокурорше, что буду на связи, я вышел из квартиры и направился прямиком в опорник. Сейчас был восьмидесятый год, так что из всех местных уголовников и рецидивистов, проживающих в это время в микрорайоне, я знал, дай бог половину. Однако у меня в распоряжении оставалась картотека дяди Саши, и именно ею я и хотел сейчас воспользоваться.

Глава 5
Вор

В опорнике я прочесал картотеку дважды и отложил карточки пяти подозреваемых. Все уголовники со стажем. Один из них, подходил больше всех, настоящий форточник, рецидивист. Но кое-что не сходилось, сейчас он сидел на зоне.

Ещё парочка уголовников, не были классическими форточниками. Обычно они промышляли воровством чемоданов в поездах дальнего следствия. Кроме этого, играли в карты на деньги с пассажирами. Я понимал специфику их промысла и знал: если в их руки случайно попадёт адресок зажиточного гражданина, то они могут не только дать наводку подельникам, но и сами пойдут на квартирную кражу.

Из оставшихся, самые большие подозрения вызывала фигура отца Кошеля. Мне хотелось доверять парню, уверившему, что папаша, уголовник сейчас в деревне у родственников, но проверить информацию всё равно придётся.

Кроме Кошеля старшего, меня заинтересовал старый вор, карманник, носивший погоняло Хромой. Он давно закончил карьеру. С последней ходки вернулся пять лет назад и сейчас находился под надзором. Преклонный возраст и отсутствие ноги, не позволяли подозревать его в личном участии в ограблении. Но в карточке имелась парочка интересных пунктов. Во-первых, из-за инвалидности старый вор не был выслан за 110 километр. А во-вторых, имелась запись о выдающихся организаторских способностях, весьма авторитетного старичка. К тому же я помнил парочку баек про него, услышанных в прошлой жизни.

По идее с него и надо было начинать, но я решил для начала проверить лёжки остальных уголовников. Ведь кто-то из них мог не выдержать и вернулся в Подмосковье. Переписав адреса проживания и составив список злачных мест с карты, оставленной дядей Сашей, я уже собирался уйти из опорника, но меня приостановил капитан Исаев.

– Саша, насколько я понял, ты сейчас только по квартирной краже работаешь? – уточнил он, выказав свою осведомлённость.

– Да – ответил я, при этом мигом учуяв подвох.

– Советую тебе не влезать в это дело с головой. Постарайся поменьше взваливать на себя ответственности, и главное – ничего не обещай работнице прокуратуры, которую по чьей-то прихоти решили назначить на дело.

– Павел Егорович, говори прямо, что не так с этим делом.

– Дело простое. Если бы не близость этой грёбаной олимпиады, то никто в руководстве Московского МВД, на него внимания не обратил. Но сейчас во время праздников, в тех, кто наверху, даже песчинку бросать нельзя. Сразу волны начинают расходиться. Да такие, что могут захлестнуть нас с головой. Боюсь, кто-то слишком исполнительный, из наших местных руководителей, уже подсуетился и позвонил куда надо. А потом он же, в случае затягивания расследования, начнёт крайнего искать. И похоже, этим крайним, он намерен сделать тебя.

– Неужели наш Гамалеев уже расстарался?

Выслушав мою догадку, Исаев кивнул.

– Да Саша, наш пострел везде поспел. Какие-то тёрки у него с начальником угрозыска, вот он и начал прыгать через головы.

– Не пойму, зачем наш начальник милиции этого тухлого гражданина вообще рядом с собой держит? Боюсь, плохо это всё для него закончится – предрёк я реальное будущее, которого хотелось бы избежать.

– Саша, а как он его уберёт? Гамалеев такие речи на партийных собраниях толкает, закачаешься. Через это и связями серьёзными по линии КПСС обрастает. Все без исключения понимают, что ничего полезного майор нашему РОВД не приносит, но его очковтирательство, переплюнуть практически невозможно. – Разоткровенничавшись, старший участковый хотел ещё что-то добавить, но в этот момент прямо к крыльцу подкатила знакомая бежевая Волга. – Ну вот, помяни чёрта, и он появится. Давай-ка Саня текай из опорника, пока не началось.

Однако выйти наружу, я так и не успел. Гамалеев ворвался внутрь вместе со своим подручным прихлебателем и загородил выход.

– А вот и гнездо наших сонных участковых – с ходу заявил майор. – Привыкли тут самогонщиков гонять и баклуши бить. Как будете оправдываться? На вашем участке произошла квартирная кража. Да ещё в такой знаменательный для Советских граждан день. Девятое Мая! Праздник Победы омрачён из-за вашей некомпетентности.

– Товарищ майор, попрошу не нагнетать. Преступники навряд ли специально выбирали эту дату – возразил капитан Исаев, но Гамалеев подскочив к деревянной стойке, замахал перед его носом указательным пальцем.

– Капитан Исаев, я не позволял вам пререкаться! Согласно формуляру, спущенными во все территориальные подразделения милиции, министр МВД СССР, возложил профилактику возможных правонарушений, напрямую на участковых инспекторов. К тому же ваш отдел недавно доложил, что все до последнего уголовника выдворены с территории микрорайона. И что же мы получили сейчас? Настоящее ограбление, допущенье по вашей преступной халатности! И это в тот момент, когда весь Советский Союз вместе с трудящимися отмечает такую знаменательную дату!

Слушая машущего руками Гамалеева, я догадался, в какой именно день произошёл срыв дяди Саши. Значит, именно сегодня он, будучи под градусом, не выдержал и расквасил майору нос. Ну ничего, я подобной ошибки допускать не собираюсь, как бы Гамалеев сейчас не старался.

– Зря вы так, товарищ майор – громко сказал я, прервав поток того высокомерного бреда, что нёс Гамалеев. – Наши местные уголовники не давали о себе знать пару месяцев. Значит, работа участковых свои положительные плоды принесла. К тому же, тот, кто обнёс хату директора галантереи, может оказаться гастролёром.

Я чувствовал, что приезжие преступник здесь не при делах. К тому же знал, что почти все организованные группы, приезжающих в Москву уголовников, этот сезон намерены пропустить. Уж больно крутые кары им пообещали в случае поимки. Однако я знал, Гамалеева нужно сбить с боевого настроя. Иначе нормально поработать над делом, он не даст.

– Лейтенант Расторгуев, а с тобой у меня состоится отдельный, очень серьёзный разговор – начал он зло, но я, вместо того чтобы продолжать слушать этот бред дальше, обошёл его прихлебателя и направился к выходу. – Не сметь уходить, пока я с тобой не закончил!

Злость Гамалеева переросла в гневный рёв, и я почувствовал, как он рванул в мою сторону. Резко развернувшись в самый последний момент, я уставился на его перекошенную физиономию.

– Товарищ майор, советую держать дистанцию, во избежание неприятных эксцессов. А все претензии можете передать моему непосредственному начальству.

Развернувшись, я вышел из опорного пункта. Я знал, что он тут же кинется жаловаться на меня начальнику милиции, но вместе с тем понимал, сейчас это ему делать бесполезно. Гамалеев сам поднял волну, тем самым подставив своих непосредственных руководителей. Именно из-за этого, его жалобы сегодня никто слушать не будет.

В результате у меня появилась небольшая фора, которой я решил воспользоваться.

Последним, что я услышал, до того, как ушёл подальше, были крики Гамалеева, донёсшиеся из распахнутой настежь двери опорника. В них он обещал, что точно покончит со мной, если к сегодняшнему вечеру не будет результатов.

* * *

Начав обход адресов, я уже через час выявил, что троих из подозреваемых, точно нет в микрорайоне. Опытный форточник сидел на зоне в Смоленской области, о чём свидетельствовал его родной брат, накануне ездивший отвозить ему передачку. Парочка железнодорожных катал, уехали из Москвы ещё в начале весны. После того как в Москве запахло жаренным, они больше не появлялись.

Конечно, их родня могла меня обмануть, но чуйка старого опера подсказала, что это не так.

После сужения круга подозреваемых я решил наведаться в старую деревянную казарму, где проживал Гена Кошель с матерью. Там же был прописан его отец. Парня я услышал, загодя, ещё не дойдя до двора, граничившего с частным сектором.

А обнаружил я Кошель сидящим на лавке с гитарой в руках. Он с упоением пел песню Высоцкого про войну, при этом неплохо попадая по струнам. Рядом за столиком сидели увешанные орденами и медалями ветераны. Невдалеке стояла компания десятиклассников, явно поджидавших своего предводителя. Судя по нехитрой закуске и распечатанной бутылке столичной водки, ветераны отмечали праздник прямо здесь.

Гена моё появление заметил, допел песню и, отказавшись от протянутого стакана с пятьюдесятью граммами водки, подошёл.

– Привет, Иваныч, а ведь я твоего появления сегодня ждал – признался он, после того как я поздравил ветеранов с праздником.

– Значит, о квартире директора галантереи уже в курсе?

– Да уже полмикрорайона знает, что ночью обнесли хату этого зажито куркуля.

– И что ты об этом думаешь?

– Иваныч, я же тебе уже говорил. Одно дело – футбол и наши с тобой беседы о жизни, а другое дело твоя служба. Извини, но людей сдавать не приучен – предупредил Кошель, тем самым подтвердив, что он знает больше, чем скажет.

А это значило, что подтверждалась моя догадка о непричастности залётных гостей к квартирной краже

– Гена, так я вроде и не просил кого-то сдавать. Так хотел перекинуться парой слов со своим товарищем по команде и обсудить стратегию на завтрашний футбольный матч с деревенскими.

– Иваныч, игра игровой, но я-то знаю, ты пришёл спросить о том, не нарисовался ли мой батя в микрорайоне, пока ты после неудачной рыбалки отходил. Так вот, отвечу сразу, он сидит в деревне. И будет там ныкаться всё лето и осень, до морозов.

Парень явно был на меня немного обижен, за то, что я отказался взять его на рыбалку. Это наложилось на мой визит, целью которого был его отец. Однако про местонахождение своего папаши он не врал, это я чувствовал.

– Ну раз говоришь, что здесь его нет, значит, с матерью твоей говорить не стоит. Ладно, Гена, давай до завтра – сказал я и развернувшись, направился в сторону комбината.

Я чуял, что Кошель мне ещё пригодится, так что давить не стал. К тому же теперь, после того как маньяк был убит, и одна из жертв спаслась, я знал, что всё возможно.

– Иваныч, погодь – я услышал окрик, отойдя метров на пятьдесят.

– Чего тебе? – спросил я Кошеля не останавливаясь.

После этого парень меня нагнал и пристроился рядом.

– Иваныч, наши местные бродяги точно не при делах – неожиданно уверил он.

– А вот это я сам проверю. Ну а тебе, рядом со мной лучше сегодня не светиться, а то если кто-то не тот увидит и бате стукнет, нехорошо получится – предупредил я Кошеля, но тот лишь отмахнулся.

– Да ничего странного. Мой родитель сейчас всё равно не при делах.

Его последнее утверждение заставило меня остановиться и пристально посмотреть в глаза парня.

– Зря ты так. Твой батя принадлежит к воровской масти. Такие, как он, всегда при делах. Так что, если я сегодня кого-то из его корешей за жабры возьму, а ты до этого со мной будешь ходить, ему обязательно предъявят.

Мои слова заставили Кошеля призадуматься. А ещё я понял, что сейчас он увидел перед собой не меня, а матёрую ищейку, идущую по следу. И именно этим я и решил воспользоваться.

– Гена, а ты Хромого хорошо знаешь? – вопрос был задан в правильный момент и явно смутил парня.

– Кто же Хромого не знает – ответил он нарочито спокойно, после того как взял себя в руки.

Я же заметил, как несколько раз изменилось выражение его лица, и понял, что взял правильный след.

– Ну а раз знаешь, лучше не ходи сегодня за мной. Мне одно дело надо провернуть. А завтра встретимся на игре и пообщаемся о наших делах.

Я ушёл, оставив парня стоять на дороге. И хотя я не получил прямых ответов, то, что надо, выяснить сумел.

Записанный адрес привёл меня за комбинат, к старому кирпичному дому. Он находился невдалеке от железнодорожного переезда, прямо на краю моего участка. Комната Хромого разместилась в коммунальной квартире, на втором этаже.

В начале девяностых, когда я только начинал служить, о делах старого вора ходили настоящие легенды. Начальник угрозыска Лавренов как-то выпил лишнего и, разоткровенничавшись, рассказал, как матёрый уголовник, обвёл его вокруг пальца, в те времена, когда он только начинал служить. Кажется, дело было связано с ограблением кассы овощной базы.

Теперь я был уверен, что старый вор каким-то образом связан с ночным ограблением. Правда, сейчас, мне предстояло самое сложное, вывести Хромого на чистую воду и заставить сдать своих подельников.

Уже зайдя на второй этаж, я начал припоминать, что этот адрес совсем недавно где-то упоминался. Но где именно он мне встречался, я не вспомнил. Это ещё сильнее разожгло интерес.

Звонков на двери было около десятка, так что я нажал на несколько кнопок, разумеется, проигнорировав тот, что вёл в комнату Хромого. А буквально через полминуты мне открыла незнакомая тётушка. Любезно с ней поздоровавшись, я озвучил, к кому мне нужно попасть и прошёл по длиннющему коридору к комнате Хромого.

Постучавшись, прислушался и понял, что в комнате кто-то есть. Дверь распахнулась через минуту. Хромой окинул меня взглядом и ощерился.

– Здравствуй, Хромой – поприветствовал его я.

– Здоров, коль не шутишь, гражданин начальник – ответил рецидивист и, отойдя в сторону, пропустил меня внутрь.

Я знал, что ему сейчас под восемьдесят, но несмотря на проведённые на зонах десятилетия, выглядел он неплохо. Хороший протез на ноге и новая одежда, давали понять, что старый уголовник не бедствует. Довольно-таки большая комната, была отремонтирована и заставлена приличной мебелью. Особенно выделялся новенький цветной телевизор «Рубин-714», стоивший в эти времена целое состояние.

Усевшись на предложенный стул, я многозначительно посмотрел на Хромого, но тут же понял, что он первым начинать разговор точно не собирается.

– Знаешь, зачем я к тебе в гости зашёл? – спросил я.

– Ну явно не для того, чтобы поздравить с праздничком.

– А что, тебя есть с чем поздравлять? Ты что воевал?

– Нет, гражданин, начальник, мне такие дела не по масти – ответил рецидивист и снова ощерился, показав несколько золотых зубов.

– А чего так?

Выслушав вопрос, Хромой опустился в кресло и, возложив руки на костяной набалдашник резной трости, уставился на меня.

– Может тебе лейтенант, сказать, как в зоне после войны воевавших воров называли? Или рассказать, как они свои жизни закончили?

– Не надо, я в курсе – ответил я.

– Ну а раз всё сам знаешь, не томи. Выкладывай, зачем припёрся.

– Хромой, насколько я помню, мы вроде по весне договаривались, чтобы ты никакие дела не затевал – выдал я, отлично понимая, что подобный разговор точно должен был состояться.

– Гражданин, начальник, если хочешь чего-то на меня повесить, то даже не начинай. Во-первых, я давно на пенсии и отошёл от воровских дел. А во-вторых, все мои соседи по коммуналке охотно подтвердят, что я уже четыре дня со второго этажа вниз не спускался. Чтобы в микрорайоне не произошло, я не при делах.

– Значит, нормального разговора у нас с тобой не выйдет? – спросил я, уже понимая, каким будет ответ, ибо не раз общался с подобными персонажами.

– Не, не получится у нас поговорить, так как ты хочешь. Я же не ссученный, чтобы с ментом откровенничать.

– Жаль. А я ведь хотел дать тебе шанс, остаться в этом тёплом гнёздышке. Или ты Хромой, так сильно по нарам и чифирю соскучился?

Среагировав на дежурную угрозу, старый уголовник оскалился.

– Не начальник, не сяду я больше. А ты больно молод, чтобы меня к какому-нибудь уголовному делу пришить.

Как это ни прискорбно, но он был прав. С нахрапа на него наехать не получилось. Именно такие, как он, буквально через десять лет, будут в открытую называть себя ворами в законе. Конечно, к каждому из них можно подобрать ключик, но дело это не быстрое. Мне же нужно получить результат, причём срочно.

Я чувствовал, что Хромой точно замешан в ночном ограблении квартиры, но доказать это не смогу. А раз силовые методы использовать нельзя, лучше пока отступить.

– Ладно Хромой, если разговор не клеится, то тогда я, пожалуй, пойду – проговорил я и поднялся. Подойдя к двери, я снова обернулся и, посмотрев на рецидивиста, пообещал: – Хромой, если я пойму, как тебя достать, и вернусь, то пеняй на себя.

Старый вор в ответ лишь нагло хохотнул.

Прикрыв за собой дверь, я почувствовал, как упускаю нечто важное, но что именно, определить так и не смог. И в тот момент, когда я уже собрался выйти на воздух, на весь коридор раздался телефонный звонок. А затем из самой ближней к двери комнаты выскочил худенький мужичок в необъятном костюме, будто снятом с чужого плеча.

И стоило мне посмотреть на несостоявшегося понятого, как все разрозненные фрагменты, начали стремительно срастаться в единую картину.

Глава 6
Хромой

Взяв за шкирку, я вытолкал мужичка из коммунальной квартиры и прикрыл дверь. Он явно испугался, а когда, увидев погоны и фуражку, впал в ступор. Приперев к стенке, я немного приподнял несостоявшегося понятого, так чтобы он мог стоять только на мысочках.

– Выходит, это ты навёл на хату директора галантереи – обвиняющее заявил я

– Лейтенант, ты чего? – вполне искренне заверещал мужичок.

– Хочешь сказать, что Хромого ты тоже не знаешь?

– Почему не знаю? Конечно, знаю. Он же сосед наш. Уже давно здесь живёт.

– А ты в курсе, чем твой соседушка раньше промышлял?

– В тюрьме сидел.

– А за что сидел, знаешь?

– Люди говорят всякое. А я сам у него не спрашивал. Боязно как-то.

– Признавайся, когда ты рассказал Хромому про квартиру директора галантереи и его будущую поездку на курорт?

– Да не рассказывал я никому ничего. Да и зачем мне это?

Несмотря на то что мужичка трясло, я чуял что он не обманывает. Боится – это да. Но не врёт.

– Если не ты, тогда кто ему о зажиточной хате рассказал? Может, твоя жена?

– Нюрка, да не. Она в сторону Хромого даже смотреть боится. Да и времени у неё нет лясы точить. Каждый день рано утром в школу уходит. Техничкой там работать. Вечером в галантерее полы моет. Квартиры убирает, тем, кто наймёт. А потом ещё дома еду готовит, стирает, детям уроки помогает делать – скороговоркой выпалил мужичок, и кое-какие его слова меня зацепили.

– А твоя Нюрка могла соседкам на общей кухне про подработку у директора галантереи растрепать?

– Да, конечно, могла. В этом же тайны никакой нет.

Почувствовав, что заныла рана в боку, я ослабил хватку и призадумался.

Как-то я неправильно расследование начал. Совсем позабыл о том, что знаю о будущем намного больше других. В том, что Хромой замешан, я теперь уверен. Тут нюх опера не подвёл и привёл туда, куда надо. Но в остальном я упустил кучу деталей и пришёл к не совсем правильным выводам.

Похоже, уборщица и её муж, не при делах. Ну это я ещё в квартире почуял. Но информация действительно пришла к Хромому через них. Скорее всего, Нюрка на кухне болтала с соседками, а старый рецидивист их подслушал.

И что же дальше? Предъявить мне Хромому всё равно пока нечего. Конечно, можно позвонить операм, и они возьмут его за жопу. Правда, этот уркаган калач тёртый, так что сто процентов вывернется. Значит, без железобетонных фактов к нему лучше не соваться.

И где же взять эти факты?

Что я имею? На квартиру фраера подельников навёл Хромой. Скорее всего, рассчитывая на неплохую долю. К тому же не надо сбрасывать со счетов авторитет вора и связи в уголовном мире. Так что доля в этом ограблении не главное.

Во время мозгового штурма меня смущало нечто, мелькавшие на границе восприятия, но что именно я никак не мог понять. И в тот момент, когда я уже собрался выдохнуть, это нечто сформировалось и настоятельно о себе напомнило.

Хлопнув себя по лбу, я отпустил мужичка и принялся отряхивать его измаравшийся в побелке пиджак.

Меня подмывало спросить у него про Кошеля, но делать я этого не стал. Ничего полезного из мужичка всё равно не вытяну, а слушок о причастности моего протеже к этому делу, может распространиться по микрорайону.

Во время нашей встречи я почувствовал, что Кошель знает об ограблении квартиры больше, чем может мне рассказать. Это подсказала его реакция, на неудобные вопросы. Уголовные связи его бати и личная непоседливость, позволяли парню узнавать о многом раньше, чем милиция.

Но кто именно донёс до него информацию о готовящемся ограблении? Вот это настоящая загадка.

Хромой, точно не трепло. Остаются его подельники. И какой из этого можно сделать вывод? У меня напрашивается единственный. Подельники Хромого до такой степени молоды, что общаются с Кошелем и кое-что могли при нём обсуждать.

Навряд ли они рассказали ему о готовящемся ограблении, но растрепали достаточно, чтобы парень сам сделал правильные выводы, едва узнав о произошедшем.

И в связи с этим всем, рождается ещё один вопрос. Кто они, молодые подельники Хромого? В этот момент я внезапно понял, что ответ на этот вопрос, можно получить из прошлой жизни.

Как показывал опыт, уголовные связи могут тянуться, чуть ли не с детства. А так как я лично посадил Кошеля в конце девяностых, то знал всех его будущих подельников.

Тех, кто сейчас старше тридцати, можно смело вычеркнуть. Тех, кто моложе двадцати, тоже в топку. Остаются нетронутыми несколько персонажей, парочка из которых, через несколько лет, подпишут Кошеля на вооружённое ограбление ювелирного магазина.

И кстати, фамилии именно этой парочки начинающих рецидивистов, пока не фигурируют ни в одном уголовном деле. А я знаю не только фамилию братьев Сафроновых, но и их богатый послужной список. Кроме этого, я помню адрес проживания их родного дяди, у которого они нахватались блатной романтики. Думаю, этого вполне хватит, чтобы вернуться к Хромому и ещё раз поговорить.

Сконцентрировав взгляд на притихшем мужичке, я указал на дверь коммуналки.

– Сейчас заходишь в свою комнату и сидишь тихо. О нашем разговоре никому ни слова, иначе я тебя прицеплю к уголовному делу как соучастника. Ты всё понял?

Как только мужичок часто закивал, я отпустил его и, вернувшись в длинный коридор, направился к комнате Хромого.

– Гражданин, начальник, это опять ты припёрся? – раздражённо проговорил он.

Я же, не дожидаясь приглашения, зашёл внутрь.

– Кажется, мы с тобой недоговорили.

– А чего попусту языками молоть. Я же уже сказал, не там ты ищешь, гражданин участковый.

– Хромой, ты думаешь, я бы так просто сюда вернулся? Знай, я тебя насквозь вижу – уверил я уголовника, и тот ухмыльнулся.

– Лейтенант, молод ты ещё, чтобы таких, как я раскалывать – уверенно заявил он и, снова усевшись в кресло, возложил руки на костяной набалдашник трости.

– А давай прямо сейчас это и проверим – предложил я.

– Ну давай, попробуй. А то ведь от тебя так просто всё равно не отвяжешься – милостиво согласился матёрый уголовник, и его рожа растянулась в ехидной улыбке.

– О хате директора галантереи ты от соседки Нюрки узнал. Она на кухне лишнего сболтнула, а ты просто подслушал.

– Лейтенант, ты этого всё равно не докажешь – сказал Хромой, продолжая улыбаться.

– После того как я твоих подельников возьму, которых ты на адресок навёл, доказать это будет нетрудно.

– Ну раз ты такой умный, может, тогда сам скажешь, кто они, мои подельники?

– Хромой, ты Сафрона медвежатника помнишь, с которым ты десять лет назад кассу овощной базы обчистил? Конечно, тогда вы всё сделали красиво, вскрыли сейф рано утром, как раз накануне выдачи зарплаты.

После того как моя напоминалка была озвучена, кривая улыбочка слетела с лица рецидивиста, уступив место злобному оскалу.

– Ты меня к этому делу не привяжешь. У меня на ту ночь железное алиби имелось. Я в Московском ресторане Арагви в большой компании заседал. Меня там куча народу вдела.

– Да знаю я про твоё алиби. Но только оно полная туфта. Засветился ты там, а потом на машине слинял. Да не волнуйся ты так, Хромой, то старое ограбление кассы мне сейчас неинтересно.

– Всё равно ты промазал, лейтенант. Сафрон умер три года назад от туберкулёза. Так что ко мне в подельники ты его не пришьёшь.

– Да, медвежатник Сафрон умер, а племяннички его, Толя и Коля живы. Уже по одному сроку на малолетке отсидели и вернулись – озвучив мена подозреваемых и заметил, как щека Хромого нервно дёрнулась.

– Не знаю я, про кого ты мне тут затираешь – прорычал вор.

– Знаешь. Иначе бы так не нервничал. Получается именно им, ты слил информацию о богатой хате и научил, как чисто сработать.

– Мусор, не докажешь ты ничего – выпалил Хромой и я, услышав характерный щелчок, заметил, как на пару миллиметров вылезло лезвие из резной трости.

Положив ладонь на костяной набалдашник, я нажал со всех сил на скрюченные пальцы вора и повернул до нового щелчка, запирающего лезвие в трости. После этого я убрал руку.

– Я же уже, кажется, говорил. Как только я твоих подельничков возьму, они сами запоют как соловьи. Так что мне и доказывать ничего не придётся. А соседи твои покажут, что парни к тебе не раз приходили.

– А ты их сначала возьми – просипел Хромой, и до меня сразу дошло, что искать их по адресу проживания точно бесполезно. А ещё я убедился в том, что именно братья Сафроновы являются подельниками старого вора.

– Взять их будет несложно. Раз я Сафроновых младшеньких вычислил, значит, и место, где они на дно залегли, легко найду – пообещал я и понял, что пора подкинуть в топку беседы немного блефа. – Тем более, те двадцать пять тысяч рубликов, что они с квартиры директора галантереи взяли, не позволят им усидеть на месте. Ребятки они разбитные, так что точно захотят с девочками по Московским ресторанам прошвырнуться.

– Значит, двадцать пять кусков? – проговорил Хромой, и я заметил, как побелели фаланги его пальцев, стиснувшие набалдашник трости.

– Как я вижу, тебе о большой сумме Сафроновы решили не сообщать – сказал я, подливая керосинщика в топку.

– А ты откуда знаешь, что с хаты именно столько деревянных взяли? – Хромой задал вполне резонный вопрос, способный разрушить мой блеф, правда, и у меня был заранее приготовлен ответ.

– О крупной сумме, хранящейся в квартире, директор галантереи первым делом доложил, когда знакомому прокурору с курорта звонил и требовал во всём разобраться. Сказал, что на курорте хотел домик у моря прикупить. И для этого заранее со сберкнижки все накопления снял. Но в последний момент брать с собой деньги побоялся и в квартире оставил. И, кстати, сберкнижку, со свежей записью о снятии средств, я сегодня утром лично в руках держал.

Конечно же, я бессовестно врал, но делал это вполне привычно. К тому же отлично понимая, что где-то в загашнике у директора галантереи, проработавшего в советской торговле больше двадцати лет, могут быть припрятаны подобные средства. Хромой это тоже понимал, и потому мой блеф выглядел убедительно.

– Двадцать пять кусков. Хорошие бабки – проговорил он.

– А тебе, подельники, сколько предъявили при делёжке? Наверняка пару кусков, не больше?

Уголовник оскалился, но отвечать не стал. Затем вперил в меня цепкий взгляд.

– Лейтенант, а ты изменился. Во время последней нашей встречи совсем пустой был. А теперь в тебя словно кто-то вселился – неожиданно точно подметил Хромой, тем самым выказав недюжинную проницательность.

– Значит, ты теперь сам видишь, что я тебя реально насквозь вижу. И в связи с этим, мне кажется, устроить ограбление квартиры, изначально не твоя идея – озвучив пришедшую в голову догадку, я заметил, как щека Хромого снова дёрнулась. – Ведь ты Хромой вор осмотрительный и не стал бы после настоятельного предупреждения, устраивать подобное по своей воле. А значит, тебя кто-то заставил в это ввязаться. Я прав?

Хромой долго молчал, но начавшая трястись нога, снова его выдала.

– Так что, будешь дальше молчать или скажешь, что ты об этом думаешь?

И в тот момент, когда я попытался подогнать Хромого, стрелка на висевших на стене часах показала три часа дня. После этого где-то внутри серванта трижды глухо звякнуло, а затем заиграла одна из известных мелодий Моцарта. Подойдя к серванту, я распахнул дверцы и вытащил на свет старинные часы, весьма смахивающие на описанные домработницей Нюрой.

Поставив их на стол перед Хромым, я покачал головой.

– Хромой, ну ты же опытный вор. Неужели ты настолько был уверен, что к тебе никто не придёт?

В ответ рецидивист нервно прикусил губу.

– Лейтенант, я думаю, мы сможем с тобой договориться – неожиданно предложил Хромой.

Несмотря на все предъявленные мной факты, и только что обнаруженную улику, это предложение показалось чересчур преждевременным. Как-то уж больно быстро вор сдался. Значит, существуют обстоятельства, о которых я пока ничего не знаю.

– А зачем мне с тобой договариваться? Один звонок в РОВД и через десять минут здесь будет следственная группа в полном составе. Думаю, на то, чтобы тебя упрятать на зону до конца жизни, улик и так хватает – проговорил я, выражая полное безразличие.

– Нельзя мне на зону – неожиданно признался Хромой.

– А чего так?

– Косяк большой на мне висит, если сяду, и правильные арестанты прознают, кабзда мне. Конечно, воры к смерти не приговорят, но под шконку загонят. А в таком преклонном возрасте я по-плохому сидеть не смогу.

– Значит, на свободе остаться хочешь?

– Да. Хочу, чтобы это дело меня никак не затронуло.

– А мне с этого какая польза?

– Если всё мимо пройдёт, и я не сяду, обещаю рассказать о том, кто меня заставил нарушить договор с ментами.

Меня это заинтересовало, но виду я не показал.

– Маловато будет.

Хромой кивнул.

– Хорошо, тогда вдобавок я расскажу, как сорок лет назад встретился с кем-то похожим на тебя – неожиданно предложил Хромой.

– Что это означает, похожим на меня?

– А то и обозначает. Я уже имел дела с человеком, который заглядывал во тьму, и едва остался жив после этого.

Новое признание вора заставило меня задуматься.

– Даже так. А чем докажешь?

– У меня отметка о той встрече на всю жизнь осталась – сказал Хромой и постучал по протезу.

Если честно, то я ему поверил. А ещё он меня заинтриговал. Для виду, немного посидев, я сдёрнул со стола скатерть и завернул в неё часы.

– Деньги и рыжьё, которыми братья Сафроновы с тобой поделились, тоже сюда давай – приказал я, и уже через минуту на столе появилась неполная пачка десятирублёвых купюр и свёрток с золотыми кольцами, серёжками и цепочками.

– Теперь диктуй адрес, где твои подельники сейчас ныкаются.

Услышав новый приказ, Хромой немного завис, но мой потяжелевший взгляд, заставил его снова заговорить.

– Недалеко они тут. Лёжку устроили на чердаке старого, давно выселенного дома, что за берёзовой рощей, в стороне от сортировочной стоит. Только лейтенант, ты там с племянниками Сафрона будь поаккуратнее. Они пацанчики дюже резкие, ножи в дело пустят, и даже не посмотрят, что ты мент. Да и ствол у них вроде как в наличии имеется.