Текст книги "Участковый: Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19
Фотосессия

Я очнулся от щелчка, сопровождаемого вспышкой фотоаппарата. Открыв глаза, увидел в полумраке мужика в плаще. Освещения от включённого телевизора вполне хватило, чтобы узнать профиль усача, ранее открывавшего ворота и готовившего шашлык.

Шашлычник возился с фотоаппаратом, при этом едва слышно ругался. А пока он это делал, я, почувствовав женское тело, скосил взгляд на Леночку. Девушка лежала частично на мне, совершенно обнажённая, причём в очень фривольной позе, не скрывающей практически ничего.

Голова на моей груди. Рука на причинном месте. Волосы полностью закрывают лицо.

Я мало что помнил, но судя по обрывочным воспоминаниям, мы с Леночкой кувыркались несколько часов. Теперь же, я сразу понял, съёма затеяна доморощенным порнографом не просто так. Шашлычник, сначала отравил, а потом решил запечатлеть итог нашего с Леночкой, спонтанного забега в ширину. Скорее всего, для того, чтобы потом шантажировать.

Интересно, кто его надоумил? Прихвостни Егорова или под этим планом подписался сам директор комбината?

Как только в сознании сформировались эти вопросы, голова Леночки немного повернулась, дав понять, что она не в отключке.

– Васильич, ну чего ты там копаешься? – возмущённо прошипела секретарша, подтвердив мои догадки, насчёт её непосредственного участия в постановке.

– Елена Станиславовна, я тебе не профессиональный фотограф. Одно дело образцы тканей фотографировать или цветочки в оранжерее директора. А тут в потёмках, почти ничего не видно – скороговоркой прошептал в ответ мужик.

Наконец-то справившись с фотоаппаратом, усач смог прокрутить плёнку и снова нас щёлкнул, с расстояния в три метра. После этого Леночка немного поменяла позу, так чтобы было видно её лицо.

– Теперь так сфотографируй – приказала она.

– Так, лицо будет видно – предупредил усатый.

– Идиот, я его для этого и открыла. Давай щёлкай. Кому говорю⁈

Ещё одна яркая вспышка, заставила меня прикрыть веки. Конечно, я прямо сейчас мог закончить этот спектакль, но не стал этого делать. То, что именно Леночка всем заправляет, я уже понял. Теперь надо выяснить, зачем им понадобилось компрометирующие меня фотографии, и кто отдал приказ их сделать?

– Васильич, делай ещё серию снимков. И когда будешь проявлять, обойдись без брака.

– Елена Станиславовна, и всё равно я не понимаю, зачем светить в кадре своим лицом?

– Вот из-за того, что не понимаешь, так и будешь вечно в лаборатории комбината, на подхвате, сидеть – предрекла Леночка. – Те снимки, где лица не видно, можно, к примеру, его жене показать или родным, чтобы дискредитировать. А там, где моё лицо есть, можно использовать для его обвинения в изнасиловании.

– Что-то непохожа ты на изнасилованную секретаршу. Вон как лицо светится, после ваших трёхчасовых кувырканий в бане – недовольно пробухтел усатый и сделал ещё один снимок.

– Ничего, Васильич, это мы сейчас исправим. Теперь давай, будто он меня схватил, держит за шею и принуждает.

Леночка спустилась к моему паху, скрючилась, будто упираясь, и положила мою ладонь себе на шею. Почувствовав близость её головы, моё мужское естество начал проявлять активность. Увидев это, Леночка вместо того чтобы отстраниться, воспользовалась ситуацией и заставила усатого, сделать серию чрезвычайно провокационных фотографий.

– И всё равно Елена Станиславовна, у тебя фейс чересчур довольный – изрёк фотограф после того, как сделал очередной снимок.

После этого секретарша печально вздохнула, и я почувствовал её желание.

– Да, я довольна. За последующие двадцать лет, он первый, кто заставил меня орать и стонать по-настоящему – внезапно призналась Леночка. – Ты говорил, что твоё зелье в мясе, вырубит его на сутки и нам придётся постараться, чтобы инсценировать изнасилование. А вместо этого он пришёл и овладел мной как зверь. И до того, как уснуть, он делал это столько раз, сколько хотел, и так, как этого хотел.

– И всё-таки, Елена Станиславовна, я считаю тебя старой нимфоманкой. А насчёт зелья думаю возбуждение и взрывная гиперреактивность пациента, это особенная реакция его организма, на некоторые компоненты, входящие в состав смеси – пробухтел усатый.

– И всё равно, какой-то странный этот участковый. Таких я не видела уже очень давно. Давай, Васильич, последний кадр и закругляемся. Твоя задача – проявить все фото до утра, а пока ты будешь возиться, я прослежу за нашим подопечным.

Как только очередная вспышка перестала меня слепить, через плотно зажатые веки, я обхватил пальцами шею Леночки. А когда она вскрикнула, вскочил и рванул к фотографу.

В этот момент усатый жмурился, так что мой неожиданный выпад пропустил. Сделав грубую подсечку, я свалил его, при этом не отпуская шею визжавшей Леночки. А когда мужик попытался вскочить, я отвесил ему оглушающий подзатыльник.

– Сиди! Иначе все кости переломаю – пригрозив, я снял с шеи усатого фотоаппарат и откинул его на кожаный диван.

И в этот момент дверь за спиной распахнулась. Резко повернувшись, я увидел Антона, водителя директора комбината. Сивый нёсся в мою сторону, явно с намерением вырубить. Видимо, он подсматривал через какую-то щёлочку снаружи, и увидев, что всё пошло не по сценарию, рванул спасать подельников. Правда, он опять ошибся, думая, что я к подобному не готов.

Подлетев, он поднял кулаки и хотел вмазать мне в челюсть, воспользоваться тем, что я по-прежнему держу Леночку за шею. Я же, как и при первой нашей встрече, поднырнул под кулак и пробил ему в печень, подловив на вдохе.

Рухнув на колени, Антон беззвучно захлопал ртом, как выброшенная на берег рыба. Увидев это, Леночка вмиг прекратила жалобно скулить.

– Ох, не бережёшь ты себя, Антоша. Так ведь можно и печень сильно повредить – проговорил я и грозно глянул на усатого. – А ты, порнограф хренов, чего зенки вылупил⁈ Бери своего дружка и тащи в парилку.

Услышав приказ, фотограф поднялся и помог встать Антону. После этого я проводил их до парилки. Затем прикрыл деревянную дверь и, опрокинув шкафчик с халатами, надёжно подпёр выход.

Поставив голую девицу к стенке, я немного её придушил и вкрадчиво заговорил:

– Слушай внимательно, Леночка. Я спрашиваю, ты отвечаешь кивком, если да, либо мотаешь головой, если нет. Смысл упражнения понятен?

Леночка кивнула.

– На территории участка или в доме сейчас ещё кто-то есть?

Секретарша отрицательно замотала головой.

– Кто-то ещё должен приехать сюда в ближайшее время?

Она снова ответила отрицательно.

– Значит, вас здесь изначально было только трое?

Девушка кивнула.

– Хорошо. Тогда я тебя сейчас отпущу. После этого мы спокойно посидим и обсудим наши проблемы. Если не будешь врать, то ваша троица после допроса выживет. Но если я учую враньё, то пеняй на себя. Тебе всё понятно?

Леночка снова кивнула.

Отпустив горло, я вытянул из шкафа пару халатов, и швырнул один секретарше. После этого накинул на свои плечи второй. А через пару минут Леночка сидела на диване и пристально смотрела на меня.

Особого страха в её глазах я не заметил. Зато там присутствовали смешение, удивление и любопытство.

– Кто это всё придумал? – прямо спросил я.

– Я – призналась Леночка, и я почему-то ей поверил.

– Директор в курсе?

– Нет.

– А с чего это ты вообще решила провернуть подобную аферу?

– Я узнала о проблеме Егорова. Подумала, что смогу всё сделать красиво, и получить действенный рычаг давления на тебя.

– Сделать красиво, сняв порноснимки с моим участием. Леночка, да как ты вообще до такого додумалась? Хотя наверняка это тебе не впервой – предположил я.

– Да, не впервой – явно нехотя, но всё же подтвердила секретарша.

– Вот только ты немного просчиталась. Даже если бы у вас всё прокатило, это холостой выстрел. Моей родне отснятый материал показывать бесполезно. С женой я и так развожусь. А сестра с мужем… – я отмахнулся. – Начальство тоже не пронять. Твоё придуманное изнасилование, шито белыми нитками. К тому же ты, наверное, забыла, где именно я работаю. Будет серьёзное расследование. Так что самое плохое, чем эта затея могла для меня закончиться – это увольнение из органов. Но уж тогда, я бы ваш цеховой бизнес точно прикрыл. А потом лично достал и наказал каждого причастного.

– Саша, я почему-то тебе верю. И даже готова понести заслуженное наказание – наигранно кротко проговорила секретарша, а потом, тяжко вздохнув, повторила сцену допроса подозреваемой, из будущего хита Голливуда, фильма «Основной инстинкт».

– Мандой своей не свети. Не поможет – грозно предупредил я, однако ухмылку удержать не смог.

Заметив это, секретарша повторила свои развратные действия.

– Товарищ лейтенант, а может, договоримся? – с придыханием спросила она, выказав свою недюжженную изворотливость. – Я буду делать всё, что ты хочешь и где хочешь, в любое время. А ты, Саша, пожалуйста, сделай так, чтобы директор Егоров не узнал о моём сегодняшнем промахе. Ведь ты не сдал подпольное производство ОБХСС, вот и сейчас просто не сдавай меня. Саша, уверяю тебя, я очень полезный союзник и обязательно пригожусь.

Выслушав секретаршу, я призадумался. Если честно, то с момента нашей встречи и до сих пор, Леночка не воспринималась мной как непосредственная опасность. Я инстинктивно чувствовал, что физический вред, она мне нанести просто не в состоянии. Несмотря на мои догадки и проявленную ей извращённую изворотливость, точно не свойственную людям этой эпохи, Леночка не была убийцей. Ей точно не нужно безоглядно верить, но ожидать удара ножом в спину, тоже не стоит.

А ещё я чувствовал, явную симпатию. Я её точно зацепил, и, теперь не добившись успеха, секретарша реально захотела откатить всё назад. Похоже, сейчас, она больше боялась не меня, а гнева директора Егорова, не дававшего разрешения на эту театральную акцию народного творчества.

Ну ничего, скоро мы это дело исправим.

– Леночка, давай так, ответь мне на две группы вопросов, и я подумаю над твоим предложением.

– Милый, уточни, над каким именно предложением ты подумаешь? Откатить ситуацию до изначальной или… – Девушка распахнула халатик.

– Над первым предложением, так что прикройся.

– Ну как хочешь – проговорила Леночка и запахнула халатик, лишив меня весьма притягательного зрелища. – Давай, задавай свои вопросы. На те, что смогу, честно отвечу.

– Сколько лет работает подпольный цех?

– Без малого, три года.

Прикинув, сколько цеховики смогли за это время заработать, я присвистнул.

– Сколько народа вовлечено?

– Чуть больше двадцати человек. Большинство работяги.

– Как директору удаётся держать всё в секрете?

– Егоров не скупится. Платит всем хорошие деньги. Строит дома, как бы от комбината. Достаёт сертификаты на покупку автомобилей и всякую заграничную аппаратуру, типа этого видеомагнитофона. Отдых на юге. Деньги, почёт и уважение. От такого никто в Союзе не откажется. Правда, раз ты узнал о цехе, значит, кто-то всё-таки проболтался.

Девушка вопросительно посмотрела на меня. Я же продолжил, проигнорировав аккуратное прощупывание почвы.

– У Егорова крыша в МВД есть?

– Кто-то есть, но не из местных. Кто конкретно, даже я не знаю.

– Что за случай с кражей рулона ГДРовской ткани? Ну той самой, которая после покраски становится джинсовой?

– Небольшие недопонимания исполнителей. После этого Егорову пришлось посветить в дело ещё парочку персонажей.

– Ясно. Остальное я лично обсужу с директором при встрече. Ну а теперь Леночка, ответь-ка на пару вопросов про себя.

Взяв сумочку секретарши, я вытряхнул содержимое на ковёр и выудил из кучи женского барахла паспорт гражданина СССР. Открыв его, нашёл дату рождения.

– Елена Станиславовна, судя по записям паспортного стола, тебе сейчас двадцать шесть лет.

Договорив, я заметил, как секретарша вздрогнула и насторожились.

– Да, всё правильно, двадцать шесть. Саша, а что не так? – спросила она, теперь без всяких ужимок.

– Хочу знать, сколько тебе лет по-настоящему?

Услышав вопрос, Леночка недовольно фыркнула.

– Саша, к чему ты ведёшь.

– К тому, что я уверен, ты намного старше.

– На год или два⁈ Я тебя не пойму! К чему ты вообще затеял эту тему⁈ – возмутилась красотка и, вскочив с дивана, осмотрелась, словно ища выхода.

Накатившая на неё, волна нервозности, близкой к панике, дала понять, что мои подозрения вполне оправданы. Вот теперь-то её по-настоящему пробрало.

– Твой усатый подельничек, во время обсуждения, обращался к тебе как к более опытной особе. Он явно считает, что ты старше, причём не на один десяток лет.

– Да нет, это всё дурь. Васильич, он просто мой родственник и старый дурак. Просто мы знаем друг друга очень давно, вот он и глумится, обращаясь ко мне как к старухе. Ну Саша, ну, посмотри сам. Разве может быть такое тело у кого-то моложе тридцати.

Скинув халат, Леночка встало на мысочки и крутанулась на месте, словно заправская балерина. Это позволило ещё раз оценить весьма красивое тело и фигуру модели. Если честно, то сейчас я мог дать обнажённой девушке, не больше девятнадцати лет.

– Извини, подруга, но ты сама сказала своему фотографу, что такого партнёра, как я, у тебя не было двадцать лет. Если отсчитать годы в паспорте, возникает вопрос: не слишком ли ты рано начала общаться с половозрелыми мужиками.

– Саша – это просто шутка.

Леночка упёрла кулаки в бока и лучезарно улыбнулась.

– Елена Станиславовна, хватит ломать комедию. А то ведь я тоже далеко не мальчик, могу психануть и по шее надавать.

Мне надоело уговаривать секретаршу признаться, и я попёр напролом. Она почувствовала, что я больше не шучу. Улыбка ещё оставалась на лице Леночки, но руки она сложила на груди.

– Что конкретно тебе известно?

Услышав её вопрос, я ухмыльнулся.

– Я знаю почти всё. И вижу каждого из таких, как ты насквозь. Вы пользуетесь переходами во тьму и живёте за счёт заёмной силы убитых вами доноров. Как там называлось при царях ваше тайное общество? – Вечно живущие.

Взгляд собеседницы заметался, словно ища поддержки.

– Смотреть мне в глаза и отвечать чётко на поставленные вопросы – грозно прорычал я, и девушка опустила руки.

– Саша, ты не прав. Я не просила делать меня такой. И никогда, никого лично не убивала, чтобы поддержать состояние организма – быстро выговорила Леночка и взяла с журнального столика, начатую бутылку французского коньяка. Затем она налила себе грамм двести в хрустальный стакан, трясущейся рукой и выпила залпом. – Это долгая история, и сейчас я не намерена её полностью выкладывать. Могу сказать одно, всё это устроил мой старый воздыхатель, подполковник Куницын. Его внука ты недавно запер в парилке. Я же, была слишком молода и долгое время воспринимала ритуалы тайного общества как опасную игру. А когда я поняла, что происходит, стало слишком поздно.

Я чувствовал, что Леночка говорит правду, и потому не стал её перебивать.

– Саша, ты знаешь, как трудно девушке, отказаться от внезапно полученной, вечной молодости? К тому же я и правда ни разу никого не убивала. Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я один из уникумов, воспринятых неведомой силой, как часть себя. Мне нельзя удаляться от тёмных врат надолго, иначе я начну стремительно стареть. Одновременно с этим, для поддержания формы, мне даже в портал не надо входить. Просто надо быть в километре или двух от производимого ритуала. Саша, нынешний хранитель, о найденной сто лет назад тайным обществом, уникальной девочке, либо ничего не знает, либо давно забыл.

Она замолчала. Налила себе ещё сто грамм и выпила залпом. А затем забралась на диван с ногами и завернулась в халат. Меня заинтересовала только что полученная порция свежей информации, но подталкивать и давить на девушку, почему-то не хотелось. Опыт подсказывал, придёт время, и она сама всё выложит. Причём будет уговаривать, чтобы я её выслушал.

– Хорошо, Леночка, пока мне достаточно. Как захочешь поделиться, сама всё подробно расскажешь. Об этой вашей попытке на себя надавить, я никому не расскажу. А теперь пошли.

– Куда? – Спросила девушка и снова лучезарно улыбнулась.

Видимо, выпитое спиртное ударило ей в голову, начав выдавливать явно нехорошие воспоминания.

– Не обижайся, но перед тем как уеду, мне придётся смыть с тебя все улики. А то вдруг ты завтра с утречка решишь передумать и написать заявление об изнасиловании. Мне сейчас эти головняки точно не нужны – коротко объяснил я.

Леночка кивнула и самостоятельно направилась в душ. Правда, едва скинув халат, тут же игриво попросила потереть ей спинку. Причём сделала она это так, что отказать я ей не смог. А в процессе активного смывания улик, Леночка смогла меня уговорить помочь ей напоследок расслабиться. В итоге мы провели под горячими струями воды полчаса и (мылить) девушку пришлось несколько раз.

Не знаю, что это было с моей стороны. Наверное, подействовала банальная мужская похоть, помноженной на жалость к девушке, как она утверждает, навсегда прикованной к тёмному порталу. Однако усевшись за руль машины секретарши и заведя двигатель, никакого сожаления по поводу своих действий, я не испытал. Всё произошло так, как должно было произойти.

Глава 20
Витька

Я оставил машину секретарши возле гаражей и отправился домой отсыпаться. Когда лёг, на часах было два ночи. Завтра на службу не надо, так что думал проспать до обеда. Однако поваляться вволю мне не дали.

В четыре ночи ожил дверной звонок. Заглянув в глазок, я увидел Кошеля. В свете порученного ему с Макаром дела ранний визит не удивил, и потому я сразу открыл.

– Иваныч, хорошо, что ты дома – с облегчением выпалил парень.

Выглядел он запыханным. Явно сюда долго бежал.

– Ну и что на этот раз случилось? – спросил я, поняв, что в такую рань, Кошель, просто так не припёрся бы.

– Витька Бык, со своими пытался выкрасть Светку.

– Вот ему неймётся. Не мог один день потерпеть – пробурчал я, уже начав одеваться. – Давай Гена, закрывай дверь и коротко изложи суть дела.

– Если по существу, Бык со своими корешами у её дома в три часа ночи нарисовался. Мотоциклы они оставили около железнодорожных путей и пришли пешком. Видимо, залезли через огороды. Если бы также и ушли, то их вообще бы не засекли. Но эти олухи с завёрнутой в ковёр Светкой попёрли прямо через калитку.

– Кто их заметил?

– Я в кабине макаровского грузовика с его братаном сидел. Он и заметил, как по улице вдоль забора что-то несут.

– И чего вы сделали?

– Младшой сразу врубил фары и завёл грузовик. А потом дал по глазам и попёр на Витьку с дружками.

В этот момент я почти оделся и невольно напрягся, почувствовав, что этот рассказ ничем хорошим точно не закончится.

– Что дальше?

– Короче, он бы их точно перекалечил, если бы не столб. Грузовик в него с разгона воткнулся. А эти дурни вместо того чтобы сразу дёру дать, Светку бросили в канаву и начали Макарку из кабины доставать.

Кошель замолк, но я его тут же подогнал.

– Давай, не тормози. Рассказывай, чем дело закончилось.

– Если бы я сигнал на руле не зажал, то Бык бы Макарку точно прирезал. А так, только немного плечо покромсал ножом. На шум, народ начал из домов вылезать. Кореша Витьки поняли, что надо валить и его утащили.

– После этого милицию вызывали?

– Нет. Почти никто не понял, что случилось, а прибежавший Макар сказал мужикам, что младший баловался и случайно грузовик с ручника снял. Со Светой тоже всё нормально. Правда испугалась девка, до заикания.

– Значит, Светку Витьке выкрасть не удалось.

– Не удалось. Макару младшему твоя сеструха пару швов наложила и перевязала. Сказала, что ничего опасного.

– А мужик её где был?

– На дежурстве.

– Ясно.

Я сходил на кухню за водой. Дал запыхавшемуся парню напиться вволю, а потом посмотрел многозначительно.

– Гена, раз ты ко мне ни свет не сравши прибежал, значит, ничего не закончилось.

Кошель часто закивал.

– Да. Кое-кто из деревенских мужиков заметил уезжающих мотоциклистов. Да Светку в одной ночнушке, трясущуюся, многие видели. Короче, поняли они, тут что-то нечисто и Макару пришлось старшакам почти всё рассказать.

– И-и?

– Иваныч, они костяк самых отъявленных деревенских сейчас собирают и с минуты на минуту выдвинутся железнодорожный посёлок на уши ставить. Левша сказал, что знает, где Витька Бык, со своими, может, ныкаться.

– Да мля! Поехали. Разгребать будем – сказал я и, вытолкнув Кошеля за порог, захлопнул за собой дверь.

А уже через пять минут, мы забрались в легковушку секретарши и покатили прямиком к переезду. Конечно, уезжая с дачи директора комбината, я пообещал Леночке, что использую машину, только для возвращения домой, но сейчас ситуация форс-мажорная.

Кошель явно удивился, наличию у меня под рукой новенькой шестёрки, но вопросов задавать не стал. И я был ему за это благодарен.

Я гнал всю дорогу под сотню, у переезда повернул на просёлок, ведущий к частному сектору. Затем поставил машину поперёк полос движения, приказал Кошелю оставаться внутри и встал рядом.

Как оказалось, успели мы вовремя. Буквально через несколько минут из-за поворота вырулил грузовичок, за ним Москвич и мотоцикл Урал с коляской. На этот раз народу в кузове газона было намного поменьше, но, когда грузовик остановился, подростков я внутри не заметил. Зато обратил внимание на внушительный набор плотницкого и сельскохозяйственного инвентаря в руках собравшихся. А некоторые суровые мужики вооружились охотничьими ружьями.

И снова картина «приплыли» повторилась. Меня обступили полукругом и уставились с неприкрытой угрозой. После этого Макар вышел вперёд. В его глаза горела решимость. Оно и понятно, иной раз лидер не может идти наперекор толпе, иначе она его попросту сметёт. Приходится плыть по течению, не обращая внимание на возможные осложнения.

– Иваныч, как-то ты дюже часто нам на дороге встречаться стал. Лучше убери машину, а то иначе мы её с мужиками сами с дороги сковырнём – пригрозил Макар, явно желающий отомстить за брата.

– Макар, убрать машину не проблема, так что в кювет её скидывать вам не придётся. Я задержу вас только на две-три минуты. Кое-что расскажу, а потом валите и делайте, что задумали.

– Что лейтенант, опять проповеди будешь читать? – спросил здоровый мужик, стоявший рядом с Макаром.

Это был Левша, неформальный лидер по большей части старшаков, проживающих в частном секторе. На его плече висела двустволка вертикалка двенадцатого калибра.

– Левша, проповеди я вам читать точно не буду. Вы перекурите, а я расскажу одну правдивую историю из моей жизни. А потом предложу вариант разобраться с Витькой Быком без вот этого всего.

Я указал на охотничье ружьё.

– Ну, давай лейтенант, только недолго – проговорил Левша, и начавшийся было в толпе гул, резко замолк.

– В одном таёжном посёлке жили два друга. Их родня, одни алкаши. С детства пацаны озорничали, воровали, шкодничали и нарывались на трёпку. И потому, биты были местными не один десяток раз. Участковый и детская комната милиции, разумеется, боролись как могли. В интернат и спецшколу определяли, но оттуда пацаны каждый раз сбегали и возвращались в родные края. А в четырнадцать оба отморозка залетели на малолетку, за грабёж пенсионеров и поджог дома. Через год вышли и почти сразу ушли на новый срок, за разбойное нерадение, избиение и изнасилование восьмидесятилетней старухи.

– Участковый, ты зачем нам про каких-то чужих отморозков начал затирать? – перебил меня Левша.

– А ты просто выслушай. Через минуту всё сам поймёшь – предложил я и максимально грозно на него посмотрел.

Я знал, если бы не недавний инцидент с Сафроновыми, явно приподнявший мой авторитет среди местных, мне бы уже дали пару раз кулаком в нос, а машину столкнули с дороги. А так как иных мер воздействия у меня сейчас на толпу не имелось, приходилось давить авторитетом и аурой власти, немного защищающей работников советской милиции.

– Так вот, эти отморозки вернулись в свои края в семнадцать и продолжили делать то же самое. Местные их били люто за воровство и пакостничество, но ничего не помогало. Закончилось всё плохо. Прямо в новогоднюю ночь, лиходеи полезли грабить детский сад. Отлучившийся домой сторож про это узнал и побежал разбираться. В итоге они его зарезали наглухо.

Я думал, что меня будут перебивать, но мужики молча слушали и даже дымить сигаретами почти прекратили.

– Местные не успели помочь сторожу, и молодой парень, только недавно пришедший из армии, умер от удара в сердце. Разумеется, отморозков и след простыл. Их искали жители посёлка и милиция, но найти не могли целую неделю. А когда страсти улеглись, убийцы протрезвели, узнали, что натворили и решили сдаться. Но схватившие их местные, вместо того чтобы сдать участковому, потащили пацанов прямиком в тайгу. Дали тому, что убивал нож и приказали зарезать дружка. Поначалу тот отказывался убивать своего карифана, но потом ножичек ему в бок несколько раз воткнул, правда, не сильно. После этого ему дали верёвку и предложили либо долгую и мучительную смерть принять, либо самому повеситься. Это он и сделал на ближайшем дереве. Потом, то же самое проделали с его дружком, всё ещё истекающем кровью отморозком.

– И правильно сделали, что убили! – выкрикнул кто-то из толпы, и я охотно кивнул, соглашаясь.

– Конечно, правильно. Кто же спорить будет. Так и местный участковый с операми думали, когда из петель окоченевшие трупы отморозков доставали. Потом также думал собиравший дело прокурор, все свидетели, понятые, родственники и даже патологоанатом с дознавателем. С тем, что мужики деревенские правы, соглашался судивший, – их судья, его помощники и секретарша. Когда оглашался приговор, те, кто сидел в зале заседаний, тоже были в полном составе на их стороне, как и я. Но это всё, не помешало дать народным мстителям реальные сроки, от восьми до трёх лет лишения свободы.

В толпе начали роптать, но после оглашения итогов, снова воцарилось молчание.

– А теперь я задам всего один вопрос. У кого из вас имеются лишние восемь лет жизни, чтобы провести их за решёткой?

– За правду можно и отсидеть – изрёк Левша, но было заметно, что боевой настрой даже у него немного сбился.

– Иваныч, так что ты предлагаешь, просто развернуться и разойтись по домам? – сказал Макар старший, и я мысленно его поблагодарил за своевременно заданный вопрос.

– Ни в коем случае. Я вам даже не предложу в милицию позвонить. Думаю, разберёмся и так. А если что, всю ответственность я возьму на себя. Сейчас двое или трое из вас, садятся ко мне в машину, и мы едем разговаривать с Витькой Быком. Остальные спокойно расходятся по домам.

– А может, мы тоже хотим с Быком лично пересечься? – возмутился кто-то в толпе.

– На хрена тебе с ним лично пересекаться⁈ – рявкнул я, перекричав поднявшийся гул. – Чтобы свидетелем или соучастником потом стать⁈ Короче, я предложил, а вы думайте, но только недолго.

Закончив разговор, я сел за руль шестёрки и принялся ждать, при этом не открывая проезд. Своим рассказом я сделал главное, смог сбить накал народного гнева. А дальше мужики пусть сами себя успокаивают. Сейчас середина недели, они все трезвые. С утра всем на работу. Так что, я думаю, справятся.

Совещались деревенские недолго. Через пару минут на заднее сидение залезли Макар старший и Левша. Последний хотел взять с собой охотничье ружьё, но я ему не разрешил.

– Ну и где Витьку будем искать? – спросил я, когда мы преодолели переезд.

– Иваныч, ты старую угольную котельную знаешь? Ну ту, которая, только зимой, общаги железнодорожников обогревает? – Левша задал наводящий вопрос, и я сразу понял, куда направиться.

– Конечно, знаю.

– Они сто процентов там засели.

– Откуда информация?

– Мой дядька двоюродный там зимой кочегаром подрабатывает. Так вот, он говорил, что у Витьки там в подвале пристройки, что-то типа качалки.

Выслушав Левшу, я вспомнил, что в девяностые, у братков Витьки Быка, эта котельная являлась местом хранения бандитского арсенала. Теперь понятно, откуда корни.

Машину я припарковал метрах в двухстах от высоченной кирпичной трубы. Кошелю приказал ждать. А затем мы втроём отправились к котельной. Подошли со стороны высоченной кучи угля. Обойдя её, увидели два мотоцикла, стоявших возле бокового входа в подсобку. Не доходя метров двадцать, я остановил спутников и начал инструктировать.

– Значит так, похоже, внутри только двое. Вы будьте снаружи. Задача, не пропустить ко мне никого со спины.

– А ты один там справишься? – засомневался Левша.

– Если не справлюсь и из подвала выйдет кто-то другой, можете его хорошенько отмудохать. В ином случае не лезьте.

– А что мы потом ментам скажем, если с тобой что-то случится? – спросил Левша.

– Скажете, что я получил сигнал от Светки и попросил вас поехать с собой для поддержки. Типа как дружинников. Короче, мужики, если что, валите всё на меня.

Мой ответ явно не до конца удовлетворил спутников, но они всё равно покивали. А буквально через минуту я распахнул дверь и начал спускаться по обычному лестничному пролетев, на полуподвальный этаж. Старался двигаться аккуратно, но выйдя в тёмный коридор, всё равно зацепил мешок со стеклянными бутылками, и тот с грохотом завалился набок.

Конечно же, те, кто находился в подвале, это услышали.

– Косой, это ты чёрт трусливый? Чего вернулся? – Я узнал возмущённый голос Витьки и вышел на свет, бьющий из дверного проёма. – О, мусор, а ты чего здесь забыл? – удивлённо пробасил Бык, увидев меня, и схватился за штыковую лопату.

Его подельник Аверьян, тоже вскочил со стула и полез в карман куртки.

– Да вот Витюня, поговорить с тобой заскочил.

– А на хрена мне с тобой разговаривать? Участковый, похоже, ты что-то попутал. Здесь не твоя земля.

– Ошибаешься. Железнодорожный посёлок как раз территориально относится к нашему РОВД. Так что ты, Витя, лучше лопату назад поставь. А ты, Аверьян, руку из кармана достань, а то ещё порежешься случайно.

– Да я тебя, мент, на лоскуты порежу – прорычал Аверьян и, вынув из кармана руку, продемонстрировал зажатый в кулаке клинок, самодельной финки.

– И что, ты даже готов за это надолго присесть? А если наглухо завалишь сотрудника при исполнении? Ведь по советским законам – это вышка. Аверьян, неужели из-за любовных терзаний своего туповатого вожака, ты готов, где-то через год, получить пулю в затылок?

Товарищ Быка был из отъявленных, но мои слова даже его заставили призадуматься. А вот самого Витьку они, наоборот, разозлили.

– Мент, отойди в сторону, и мы тебя не тронем. Просто уедем и всё – зло предложил он.

– И куда уедете? На луну или за границу? Витюня, ты до стольких лет дожил, и до сих пор веришь, что от советского правосудия можно где-то укрыться. Вон, у твоих дружков Сафроновых, это сделать не особо получилось. Давай, отложи лопату и просто поговорим. Я уверен, мы легко разрубим твой любовный узел, не доходя до крайностей.