Текст книги "Участковый: Назад в СССР 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Да что ты обо мне знаешь⁈ – рявкнул Витька и перехватил лопату поудобнее.

– Знаю, что ты погулял полгода со Светкой. Потом вы поругались и разбежались. А теперь ты начал беситься, из-за того, что она с другим начала встречаться. Похоже, ревнуешь её до зуда в пятой точке. Из-за этого глупости делаешь и корешей на дно за собой тянешь. Витя, не пора ли успокоиться? Ничем хорошим твоя затея с похищением девки, всё равно не закончится. А если яйца думать мешают, просто найди себе податливую бабу и хорошенько трахнись.

– Не надо мне другую. Скоро Светка снова моей будет – прорычал Витька и наклонив голову, словно настоящий бычара, рванул в мою сторону.

И в этот момент я понял, пока разговаривать бесполезно.

Нырнув в темноту, я дождался, когда в проёме появится штыковая лопата, и прыгнул сбоку. Схватился за черенок, навалился всем телом и, используя дверной косяк как рычаг, вырвал у Витьки инструмент из рук. Несмотря на более внушительные габариты противника, сделать это удалось неожиданно легко.

Витька отступил, а в мою сторону метнулся его дружок с ножом. Чтобы не получить перо вбок, пришлось рвануть дальше по коридору. Метров через семь я резко развернулся и, действуя словно винтовкой со штыком, воткнул тупой конец черенка, преследователю в грудь.

Удар в солнечное сплетение, вышиб из Аверьяна весь дух и заставил сложиться вдвое. При этом финка с лязгом выпала из разжавшихся пальцев. Отшвырнув ногой нож в темноту, я приготовился встречать Витьку, но вместо этого услышал грохот разбивающихся бутылок и удаляющийся топот.

Когда же я выбежал наружу, увидел Витьку, валяющегося в угольной пыли. Левша и Макар старший обрабатывали его ногами. Били не для того чтобы убить, но калечили умело.

– Стоп парни! А то ещё убьёте.

Мне пришлось повторить приказ дважды, а потом оттолкнуть увлёкшегося Макара. Только после этого экзекуция прекратилась.

– Сходите за Аверьяном. Он там в конце коридора отдыхает. А я пока с этим немного побалакаю.

Перевернув Витьку, я заметил, что одна его нога неестественно вывернута. Правая рука выглядела ещё хуже. Явно сломана во множестве мест.

– Витюня, ну и что мне с тобой теперь делать? – спросил я неформального лидера железнодорожных пацанов.

– Что хочешь, то и делай, но я всё равно не сдамся – промычал тот в ответ, и я понял, что с челюстью у Витьки тоже не всё в порядке.

– А мне от тебя белого флага и не надо. Давай так, я дам тебе выбор, а ты уж сам решай чего хочешь.

Один глаз Витьки уже заплыл, но второй моргнул и продолжал смотреть на меня в упор.

– Короче, первый вариант такой. Прямо сейчас, я тебя доставляю в нашу местную больничку. Одновременно с этим, пишу рапорт о нападении на сотрудника при исполнении и вспоминаю о том, что видел, как ты таскал братьям Сафроновым провиант и бухло. Думаю, сделать тебя их соучастником будет несложно. Так что лет на пять ты отсюда исчезнешь.

Витька упорно молчал и заговорил только после того, как из подвала выволокли его дружка.

– Какой второй вариант? – спросил он, когда я уже подумал, что не дождусь ответа.

– Отвезу тебя в дальнее Подмосковье. Оставляю возле хорошей травматологии. Дальше ты будешь там спокойно восстанавливаться, под присмотром медиков. На вопросы местных, отвечай как хочешь, но, если нас дёрнут, получишь первый вариант по полной. А через недельку я тебя навещу, и мы ещё раз всё обсудим. Думаю, к тому времени твои мозги на место встанут. Ну а ежели не встанут, то я их подправлю.

Глава 21
Рассказ Леночки

Готов ли я дать второй шанс человеку, уже проявившему себя как отморозок в будущем? Скорее нет, чем да. Однако мочить Витьку Быка при Левше и Макаре, точно не стоит. Через месяцок Бык оклемается, и тогда я его навещу и решу, что делать. Про Аслана я тоже не забыл, так что его тоже ждёт проверка. На очереди его брат, парочка Московских мажоров и, конечно же, майор милиции Гамалеев.

Список тех, с кем я не закончил, неуклонно рос. Пока я не готов начать решать проблемы, путём устранения граждан, но вполне возможно, это всё вскоре изменится. Ведь, например, членов тайного общества, я решил без затей истреблять. Однако для Леночки я сделал исключение, и её трогать не стал. Короче, вокруг меня одни коллизии и отступления от собственных правил.

Оставив Макара с Левшой разбираться с Аверьяном, я повёз Витьку Быка на другой конец Москвы. Выкинул, как и обещал, недалеко от отделения обычной травматологии.

В микрорайон вернулся только к десяти. Оставил машину возле гаражей, где её должна была забрать секретарша директора. Я устал, так что сейчас мне наплевать, увидит меня кто-то за рулём чужого автомобиля или нет. В данный момент я хотел только одного, завалиться спать.

Именно так я и сделал. Правда, перед этим сходил в душ и вырвал из розетки провод стационарного телефона.

* * *

Проснулся от чужого прикосновения. Почувствовав обнажённое женское тело, открыл глаза, и в полумраке рассмотрел сидевшую на мне Зину.

– Я тебе целый день звонила – с претензией заявила она. – Прихожу в девять вечера, а ты дрыхнешь.

– И ты сразу решила этим воспользоваться? – возмутился я, при этом чувствуя её настрой не слезать с меня до тех пор, пока тело не среагирует на соблазнительные выгибания девушки.

Разумеется, моё естество быстро откликнулось и исполнило всё как надо. А когда мы вдоволь покувыркавшись направились в ванну с целью совместно принять душ, в дверь позвонили. В окуляре глазка стоял доктор Кац. Открыв дверь, я уставился на явно взволнованного патологоанатома.

– Артём Абрамович, ты чего такой взъерошенный?

– Саша, сегодня днём, я опять видел ту самую скорую помощь – выпалил Кац и, услышав шум в ванной комнате, перешёл на шёпот.

– Где именно?

– Скорая ехала в сторону дома инженеров.

– Док, а это точно та самая машина?

– Там фара новая стоит. По цвету сильно отличается. И несколько вмятин на крыле, оставленных крупной дробью.

– Кто за рулём?

– Тот же водитель, что заезжал в аномалию.

– Значит, оклемался мой приемничек – проговорил я, и док закивал.

– Да, водитель выглядит нормально. А ещё, мне кажется, они что-то снова замышляют.

– Надеюсь, не этой ночью.

В этот момент из-за неплотно прикрытой двери послышался возглас Зины, и я виновато пожал плечами. Среагировав, Кац ухмыльнулся и погрозил мне пальчиком.

– Ладно, Саша, ты тут разбирайся. Если что-то надумаешь, я у себя в морге. Сижу, готовлю оборудование, жду инструкций.

Кац ушёл, а я направился в ванну, уже понимая, что прямо сейчас предстоит сложный разговор, по итогу, которого мне придётся свалить.

У Зины на эту ночь были грандиозные планы. Если честно, разрушать их особо не хотелось, но пришлось. Быстро перекусив принесёнными ею деликатесами, я оставил девушку в квартире одну, и только пообещав поскорее вернуться, смог улизнуть.

К этому моменту снаружи окончательно стемнело. Сначала я собирался выдвинуться к дому инженеров на разведку, но увидев, что машина секретарши директора комбината по-прежнему стоит там, где я её оставлял, решил проверить всё ли нормально.

Когда я подошёл ближе, в салоне загорелся свет, позволив увидеть сидевшую внутри Леночку.

Неужели она так быстро созрела для разговора? – немного удивившись, подумал я и, забравшись на заднее сидение, поймал в зеркале заднего вида сосредоточенный взгляд девушки.

– Хочешь поговорить? – предположил я, и она кивнула.

– Да. Давай прокатимся, я расскажу немного про себя.

Машина тронулась, и мы покатили по микрорайону. Леночка начала просто объезжать комбинат, явно не собираясь куда-то конкретно ехать. А свою историю жизни начала выдавать, только после наводящих вопросов.

– В каком году ты родилась?

– Вообще, у девушек такое не спрашивают, но, пожалуй, тебе это знать необходимо. Я родилась в тысяче восемьсот восемьдесят втором году, во времена правления российского императора Александра третьего.

– Хорошо выглядишь, для столетнего возраста – сделал комплимент я, но в ответ Леночка возмущённо фыркнула.

– Мне пока только девяносто восемь – тут же поправила она.

– И каково это, никогда не стареть?

– Саша, а кто тебе сказал, что я не старела? После революции произошли некие события, из-за которых почти все порталы надолго запечатались. А так как прежний хранитель нашего портала бесследно исчез, открыть его снова было некому.

– А ты сама пробовала?

– Конечно же, нет. Я же говорила, убийство людей, даже ради выживания – это не моё. Я так и продолжала жить рядом с комбинатом, ожидая своего конца. После революции устроилась работать учительницей в школу и проработала там до войны.

– Учительницей? – удивился я. – Значит, вокруг каждый день до сих пор ходят твои ученики?

– Да. Одну из моих учениц ты даже знаешь. Это твоя соседка Кондратьевна. Бойкая была девица. Впрочем, она и сейчас, никому спуску не даёт.

– А почему она тебя не узнаёт?

– Я же говорю, тогда хранителя не было, так что выглядела я намного старше.

– А давай-ка, начни рассказывать всё с самого начала – предложил я.

Среагировав, Леночка тяжко вздохнула.

– Хорошо, Саша. Как скажешь. Всё началось, когда мне было семнадцать. Тогда я только недавно окончила Московское Императорское театральное училище, по классу балерина. Поступила служить в труппу одного из самых известных имперских театров. Саша, надеюсь, тебе не надо объяснять, через что пришлось пройти девушке, из обнищавшего дворянского рода, чтобы пробиться из кордебалета в примы балерины.

– В этих кругах всегда был знатный гадючник. Так что я ничему не удивлюсь.

– Гадючник – это подходящее слово. Мне пришлось стать официальной любовницей, московского обер-полицмейстера. Одновременно с этим за мной настоятельно ухаживал его заместитель, полковник Вяземский. Именно он и решил, видимо для того, чтобы произвести впечатление, ввести меня в одно тайное общество.

– Организацию вечноживущих?

– Не совсем. Вечноживущие, всегда прикрывались обществами почитателей всяких тайных истин. Прятались в псевдо-мистических клубах высшего света. Девяносто девять процентов организаторов всего этого, шарлатаны, мистики, гипнотизёры и лживые прорицатели. Они научились через них влиять на экзальтированных особ и легко внушаемых личностей, с целью их дальнейшего использовать. Вот в этом супе и варились вечноживущие, выцепляя только тех, кто им нужен.

– Значит, ты им чем-то очень сильно приглянулась?

Леночка кивнула.

– Да. Только меня не собирались делать членом клуба вечноживущих. Молоденькую балерину собирались использовать в качестве жертвы. Я должна была стать донором жизненной энергии.

– Раз ты до сих пор жива, что-то пошло не так – догадался я.

– Поначалу всё шло нормально. Меня провели по потайным клубам Московского бомонда. Сделали участницей дюжины мистических ритуалов. В процессе участники вызывали духов и смотрели представления искусных факиров. Видимо, во время этих действий меня выбирали. Вечноживущие предложили полковнику в обмен на мою жертву, ввести его в круг приближённых.

– И, разумеется, он согласился.

– По-иному и быть не могло. После заключения договора полковник Вяземский позвал меня принять участие в красочном представлении. И для этого меня привезли на окраину Москвы. Прямо вот сюда. – Леночка указала на центральную проходную комбината, мимо которой проезжал автомобиль. – Тогда хранителем порталов был владелец швейной мануфактуры. Он-то и должен был устроить сеанс подпитки, для круга своих близких. Разумеется, за счёт моей жизненной энергии.

– Я только одного не пойму, зачем такие сложности? Привозить начинающую балерину? Ведь на пропажу сто процентов среагировал бы твой любовник, обер-полицмейстер. Он бы учинил расследование. Зачем привлекать так много внимания? Не проще ли взять кого-то из молоденьких работниц мануфактуры?

– Обычно эта группа так и поступала. Но есть такое понятие, как подпитка самого перехода, особенными жертвами. Понимаешь ли, Саша, любой из тринадцати обнаруженных проколов реальности, ведущих во тьму, постепенно затягивается. При определённых условиях их можно надолго потерять. А для взлома запечатавшегося прокола понадобятся слишком большие усилия.

– Значит, ты особенная?

– Как оказалось, да. Это и проявилось в катакомбах десятого августа, тысяча восемьсот девяносто девятого года. После того как мне пустили кровь, прокол повёл себя необычно. Войдя со мной в контакт, портал начал словно ярко пылающий маяк, привлекать скитающихся во тьме пустышек. В итоге группе истинных членов тайного общества, вместо участия в пиршестве, пришлось сражаться за свою жизнь и выбирать жертву среди своих, чтобы закрыть портал.

– Значит, ты в тот день выжила. И что дальше?

– Мой феномен исследовали. И после нескольких экспериментов, главы нескольких групп тайного общества, приняли решение не подпускать меня к порталам. Конечно, мне всё это не нравилось, но как-то сопротивляться я не имела возможности. К тому же вскоре выяснилось, что я не могу нормально жить далеко от мануфактуры и начинаю стремительно увядать.

– А дальше что?

– А дальше я жила на правах наложницы, в усадьбе хозяина мануфактуры. И в какой-то момент почувствовала, что могу предугадывать заранее, когда именно будет принесена следующая жертва. Страшные образы приходят во сне, где-то за сутки или двое до очередного убийства. Кроме этого, я иногда вижу, что происходит на той стороне.

– Вечноживущие как-то это использовали?

– Поначалу я это всё умело скрывала. А когда правда случайно открылась, было уже поздно.

– Что-то произошло?

– Да. В России произошла февральская буржуазная революция и всем стало резко не до меня. Отречения царя Николая второго, все группы тайного общества бурно отпраздновали. Они почему-то подумали, что, воспользовавшись возможностями проколов, смогут стать ещё влиятельнее.

– И что им помешало?

– Октябрьская революция. В ней приняли участие анархисты. Одна из групп тайного общества, базирующаяся на другой стороне Москвы, была тесно связана с этой партией. Именно они вознамерились прибрать к рукам все проколы. Разумеется, остальным это не понравилось, и в среде вечноживущих началась настоящая гражданская война, продлившаяся вплоть до двадцатого года.

– Неужели вечноживущие так и не смогли договориться?

– Они договорились, но до этого потеряли слишком много членов своих групп. Кто-то был убит, некоторых уничтожила советская власть, но большинство испугались и эмигрировали за границу, решив переждать там. К тому же деструктивные действия и многочисленные попытки неправильного использования и несвоевременного открытия порталов, привели к временной дезактивации большинства проколов. К примеру, портал в катакомбах был потерян на десятки лет.

– Значит, с тайным обществом вечноживущих было покончено.

– Да. К двадцать пятому году в Москве осталось всего два хранителя и полторы дюжины инициированных членов развалившейся организации. Все выживали, как могли.

– А кто, кроме тебя, остался рядом с мануфактурой?

– Только военный фельдшер Воронцов.

– Он один из хранителей?

– Нет. Тогда он был рядовым членом общества. Хранителем он стал намного позже, после того, как смог первый раз самостоятельно открыть портал. Как он это сделал, я не знаю. Во время процесса рядом не присутствовала. Но без жертвы там точно не обошлось.

– Воронцов знает о твоём существовании?

– Нет. Я же говорю, мне не обязательно входить внутрь прокола, чтобы подзарядиться жизненной энергией. К тому же я научилась выживать, не привлекая к своей персоне излишнего внимания.

– Когда он смог перезапустить портал?

– Перед войной, в сороковом году. Но буквально через полтора года, во время Великой Отечественной, всё снова едва не рухнуло. Я не знаю, что именно произошло, но портал надолго закрылся, видимо, после принесения неправильной жертвы. После этого у Воронцова начались проблемы с советскими властями. Он надолго уехал из Москвы и вернулся только после смерти Сталина.

– И как только он вернулся, всё стабилизировалось – догадался я.

– Да. Видимо, остатки общества выработали некие правила. Появились новые хранители. Кое-кто из членов организации вернулся из-за границы. Я не общаюсь ни с кем из них, но кое-что вижу в своих вещих снах.

– И что же ты видела?

– Недавно я увидела, как некто в маске убил палача вечноживущих и отпустил жертву. А затем он вошёл в портал. Теперь я уверена, что этим человеком в маске, был ты.

Леночка говорила уверенно. К тому же её слова были чистой правдой. Однако виду, что удивился, я не подал.

– Ну, допустим. А что ты мне ещё можешь рассказать.

– Послезавтра в катакомбах принесут новую жертву. Это будет там – с этими словами Леночка подкатила к въезду в Царский переулок и, остановив машину, указала на дом инженеров, с темнеющим зевом, проклятой арки.

Это утверждение меня почему-то не удивило. Нечто подобное, я как раз от Воронцова с мнимой француженкой и ожидал.

– Лен, скажи, может, ты знаешь про одну властную особу женского пола, недавно вернувшуюся из Франции в Москву?

Услышав вопрос, секретарша вздрогнула.

– Да. Я видела её недавно в одном из снов. Графиня, она жена давно исчезнувшего хозяина мануфактуры, уехавшая после революции. А палач, которого ты убил, это её младший брат. – Леночка внезапно замолчала, будто вспомнив нечто неприятное. А когда продолжила говорить, её голос сильно дрожал. – Те, с кем связана эта Графиня, страшные люди. Самые древние члены общества, эмигрировавшие из страны после прихода к власти большевиков. Если эти энергетические вампиры вернутся в СССР, жертвоприношения станут обыденным явлением, ведь им предстоит восстановиться. Саша, это всё, что я знаю.

Судя по тому, что я видел в своей прошлой жизни, у членов тайного общества всё получилось.

– Леночка, а отвези-ка меня в морг – попросил я, и девушка покорно нажала на газ, при этом не став задавать никаких вопросов.

Глава 22
Пропащая

До морга мы так и не доехали. Прямо перед въездом в огороженный забором медицинский комплекс, я увидел перебегающего дорогу Кошеля. Он явно куда-то спешил и судя по выбранному маршруту, направлялся прямиком к моей четырёхэтажке.

Поняв это, я инстинктивно насторожился и приказал Леночке остановиться. Выбравшись из автомобиля, окрикнул парня и пошёл навстречу.

– Гена, ты куда так летишь? – спросил я.

– Так, к тебе – выпалил Кошель и с подозрением уставился на машину, явно пытаясь рассмотреть, кто, сидит за рулём.

– Сейчас почти полночь. Зачем я тебе понадобился так поздно?

– Иваныч, можешь ругать меня, но до завтра я бы не выдержал. Мне кажется, Натаха пропала.

Я сразу понял, что он имеет ввиду подруги Светланы. Именно они вдвоём, неделю назад сорвались на пикник к круглому озеру, вместе с московскими мажорами. И как я подозревал ранее, именно чересчур разговорчивая Наташка бесследно исчезла в прошлом варианте моей жизни. При этом тогда все упорно твердили, что после изнасилования Светки, она уехала в родную деревню.

Вся эта информация мгновенно прокрутилась в сознании, и несколько новых пазлов нашли своё место в картине изменяющейся на глазах реальности.

– Гена, как ты понял, что она пропала?

– Так нету её, ни в доме у её дальней родственницы, у которой она комнату снимает. В текстильном училище она тоже не появлялась. А от Светки сегодня она в десять утра ушла. Я всё оббегал, после десяти, её больше никто не видел.

– А с чего ты Наташку вообще принялся искать? – спросил я и заметил, как парень опустил глаза.

– Так это. Встретиться мы сегодня должны были в девять вечера, у кинотеатра Родина. Собирались на фильм «Пираты двадцатого века» сходить.

– Ты и Наташка? Ей же вроде почти девятнадцать, а тебе шестнадцать.

– Неполных три года, разве это помеха? – возмутился Кошель.

– Для тебя нет. А про девку этого возраста начнут судачить. Лучшие подруги будут за спиной шептаться и говорить, что связалась со школьником. Старшие пацаны пальцем на вас будут показывать.

– Пусть только попробуют. Я любому зубы пересчитаю. Девкам тоже рот заткну – грозно прорычал Кошель и сжал кулаки, дав понять, что Наташка его зацепила по-настоящему. – С ней деревенские парни не связываются. Говорят, что у Натахи язык без костей. А по мне, так вроде нормальная она. Да и песенки мои ей понравились.

– Гена, да я обоими руками за ваши отношения – выяснив то что нужно, я легко пошёл на попятную.

Кошеля по-настоящему обеспокоила пропажа Наташки. Значит, к этому он точно непричастен. А вот себя я отругал, за то, что упустил подобное развитие событий из виду. Я-то думал, что она стала случайной жертвой Витьки Быка с дружками, а тут похоже кроется нечто другое. И как, мне кажется, пропажа как-то может быть связано с провалами во тьму и обществом вечноживущих.

– А, ну-ка, постой здесь минутку. Я сейчас – приказал я Кошелю и вернулся к тарахтящему на холостых, легковому автомобилю.

– Лена, ты говорила, что скоро портал снова откроется. А когда это произойдёт конкретно, сказать можешь? – поинтересовался я у секретарши.

– Скорее всего, послезавтра ночью – мигом ответила девушка.

– Хорошо. А у тебя есть возможность меня с вон тем пацаном, до частного сектора докинуть?

– Поехали. Только скажи ему, чтобы лишнего потом не трепал – предупредила Леночка.

– Не бойся, подруга, этот про нас точно никому не расскажет.

Махнув Кошелю, я открыл ему дверцу, а затем залез следом на заднее сидение. Буквально через десять минут Леночка высадила нас невдалеке от нужного дома. А когда я подошёл к открытой водительской дверце, чтобы попрощаться, она схватила меня за рукав и заставила наклониться.

– Саша, я тебе ещё не всё рассказала. Думала, заедем ко мне и поговорим за чашкой ночного чая.

– Обязательно заедем и поговорим, но не сегодня. Иначе, если я время упущу, то кое-кто может пострадать.

– Хорошо, буду ждать твоего звонка. Вот здесь мой домашний номер приёмной директора комбината и дачный телефон внучка Вяземского. Саша, звони в любое время дня и ночи, где-нибудь из этих трёх мест, я обязательно появлюсь. А если понадобится машина, то и насчёт этого я чего-нибудь придумаю.

Чмокнув меня в щёку, Леночка протянула визитку и после того, как я отошёл, укатила. Затем подошёл Кошель и указал вслед удаляющихся габаритных огней.

– Иваныч, это же секретарша директора Егорова. Красивая и неприступная до жути – констатировал он.

– Какая секретарша? – возмущённо переспросил я. – Гена, ты что-то путаешь. Не было тут никакой секретарши. Мы вообще с тобой сюда пешком пришли.

– Ну раз не было, значит, не было. Иваныч, ты же знаешь, я могила.

– Вот и хорошо. А теперь пошли. Поищем твою Наташку.

Подойдя к калитке родственницы пропавшей. Я засунул руку между штакетин и откинул крючок. После этого вошёл во двор и грозно посмотрел на старого пса, высунувшего голову из будки.

Кобель был опытен и понял, что на этого ночного посетителя лучше пасть не разевать. Зевнув, он улёгся обратно и принялся наблюдать издалека. Я же подошёл к окну, из которого едва пробивался свет, и постучал по стеклу.

Через полминуты занавеска отодвинулась, и на меня уставилась пожилая женщина. Разумеется, она сразу узнала своего участкового и пошла открывать. Малолетний я, в это время, жил буквально в пяти-шести домах отсюда, так что я хозяйку дома хорошо знал. Это была та самая тётка Матрёна, что гнала и круглосуточно продавала самогон.

– Матрёна Васильевна, узнаёшь? – спросил я, когда дверь приоткрылась.

– Так как не узнать. Конечно узнаю Александр Иваныч – приветливо начала она, но увидев за спиной Кошеля, нехорошо на него зыркнула. – Если вы с этим, по поводу беспутной Наташки пришли, то нету её.

– А где она?

– А я разве знаю? Кажется, уехала в деревню. Может, и вовсе больше не вернётся. Так я это всё, уже тому наглому парню выложила, который у тебя за спиной топчется.

Её ответ меня не удовлетворил. А ещё я буквально почувствовал, что тётка пытается что-то скрыть.

– Матрёна, а пусти-ка меня в дом, да расскажи всё поподробнее. А Гена пока на крылечке подождёт.

Сунув руку в щель, я открыл дверь и прошёл в веранду. Хозяйке это явно не нравилось, но сопротивления она, разумеется, не оказала.

– А чего разговаривать, я же уже всё сказала. Да и поздно уже. Мне спать пора ложиться – недовольно пробухтела Матрёна, при этом приткнувшись спиной к двери, ведущей в дом.

– Да я тебя, Матрёна, надолго не задержу. Задам парочку вопросов и, если меня ответы удовлетворят, сразу уйду. Скажи, а с чего ты взяла, что Наташка надолго уехала?

– Так, она мне сама сказала, когда за комнату рассчитывалась. Надоело, дескать, тут, уеду в деревню.

Матрёна явно что-то не договаривала. А ещё она очень нервничала.

– Комнату мне покажи, где Наташка жила – потребовал я, но пожилая женщина отрицательно замотала головой.

– А чего там смотреть. Вещи она почти все забрала. Оставила только то, что не надо.

– Матрёна, ты что меня разозлить хочешь? – грозно поинтересовался я. – Открывай хату и показывай комнату.

– А ты мне, Иваныч, не угрожай. Я пуганая. И знаю, что без ордера могу тебя в хату не пущать – внезапно взъярилась баба и, разведя руки, всем своим видом показала, что за дверь без боя не пропустит.

Разумеется, это меня только ещё больше раззадорило. Поначалу я и не думал осматривать комнату пропавшей, а теперь понял, что без осмотра и подробного доклада самогонщицы, точно не уйду.

– Хорошо, Матрёна, можешь не пускать, только ведь сейчас я шепну Генке, и он окно выбьет. А затем через него в дом влезет, пока ты тут грудью дверь прикрываешь. Я как участковый, мимо такого хулиганского проявления, пройти не смогу и полезу его задерживать. А заодно случайно увижу твоё самогонное производство, приготовленный к реализации товар и бидоны с брагой. Как ты думаешь, что я потом сделаю?

– Всё равно за это меня не посадят – упрямо заявила Матрёна, и я кивнул, подтверждая её слова.

– Не посадят, но твои самогонный аппарат я изыму. А всю брагу и самогон на травку вылью. Заодно план по поимке самогонщиков выполню. Но и это не всё. Я начну к тебе каждый день наведываться, а твою конкурентку с соседней улицы, перестану замечать. Пусть работает в своё удовольствие.

– Александр Иваныч, вот ты ж ирод. Да разве так можно. Ирка Потехина, она на патоке брагу затирает. Да в свою мутную бормотуху димедрол добавляет, чтобы сразу в башку давала. От этого алкаши только дуреют, а потом дерутся. А у меня брага на белом сахаре настоянная. Самогон, как слеза, через жжёные сухари очищенный. Помыслы от его употребления у мужиков только чистые.

– Ага. Ещё скажи твоя сивуха целебная.

– Если на чистотеле настойку сделать или ещё какой травы правильной закинуть, то она от любых болезней помочь сможет.

– Матрёна, так чего же ты тогда кочевряжишься? Если у тебя такой полезный продукт, для оздоровления населения получается, то разве я смогу поднять на целебный нектар руку и весь его на траву во дворе вылить? Давай договоримся так. Я не замечаю твоё производство и готовую продукцию, а ты пропускаешь меня внутрь. Показываешь Наташкину комнату и рассказываешь про то, что упорно пытаешься от меня утаить.

Пожилая самогонщица призадумалась, а потом вытащила из бюстгальтера ключ и, немного провозившись с замком, распахнула дверь, ведущую в хату. Зайдя внутрь кухни, с большой русской печкой, я уловил запах первака. Заглянул в следующую комнату и увидел зажжённую газовую плиту с двадцатилитровым бидоном.

Змеевик проходил через стеклянную ёмкость с сухарями и скрывался в двухсотлитровой бочке воды, служащей охладителем. С другой стороны, торчала трубка, из которой очень быстро капала прозрачная жидкость в трёхлитровую банку.

Кроме этого, я заметил пяток сорокалитровых бидонов с отработавшей брагой. Десяток полных банок и два деревянных ящика, с разлитым по бутылкам горючим продуктом.

Опыт подсказывал, что это далеко не всё. Скорее всего, в обложенной кирпичом, летней кухне, стоят остальные бидоны с недавно затёртой брагой. Там же находится запасной аппарат и склад сахара с дрожжами.

Быстро оценив размеры производства, я задёрнул занавеску, прикрыв содержимое комнаты. Матрёна этот жест оценила и, пройдя через зал, остановилась на пороге небольшой, вытянутой коморки. Кроме здоровенного комода, кровати односпалки и окошка, выходящего в огород, внутри ничего не было.

– Вот тут Наташка жила – сказала самогонщица.

– Почему жила? – спросил я, зацепившись за однозначное определение.

– Да потому. Даже если эта выдра снова заявится как побитая собака и попроситься переночевать, я, после того, что Наташка мне наговорила, в дом её не пущу.

– Значит, ты её навсегда изгнала. А почему тогда вещи в комоде остались? – спросил я, открыв верхний ящик и вытащив оттуда кипу женского тряпья.

– Да не выгоняла я её – возмутилась Матрёна. – Она сама в двенадцать дня прибежала, вся на нервах. Долг за проживание, за три месяца, на стол швырнула. Затем начала орать, что уезжает навсегда. Да заодно грязью меня поливать начала, тварь неблагодарная. А потом Наташка собрала в чемодан всё самое лучшее, и пока я валерьянку себе в стакан капала, убежала из хаты, хлопнув дверью.

Суть произошедшего я уловил, но почему Наташка себя так повела, не понял. Из описанных Кошелем событий следовало. Сразу после попытки Витьки Быка выкрасть Светку, в частном секторе поднялся кипишь. Мужики начали с Макаром старшим базарить. Затем собрались Витьку с дружками ехать вылавливать. А перед тем как побежать за мной, Кошель видел, как Наташка мчится домой к подруге.

После того как я уехал отвозить покалеченного Витьку в больничку, Кошель вернулся к Макару младшему. В девять утра снова встретил Наташку и успел перекинуться с ней парой слов. Он утверждает, что несмотря на произошедшее, их план на совместный поход в кино оставался в силе. А вечером девушка к кинотеатру не пришла и, как выяснилось, бесследно исчезла.

По утверждению Матрёны, она Наташку видела самой последней в двенадцать дня. И вела девчонка себя очень необычно. Получается, что с девяти до двенадцати произошло нечто экстраординарное, перевернувшие с ног на голову все планы девушки.

– Как я понял, все документы Наташка с собой забрала?

Матрёна утвердительно кивнула.

– Да, я всё проверила. Нет в ящиках ни паспорта, ни школьного аттестата. А вот пальто зимнее с тёплыми бурками, эта дурында, из моего шкафа забрать забыла.

– А сколько она тебе денег, за проживание отдала.

– Весь долг. Тридцать рублей, за три месяца. А когда я Наташке про бесплатное харчевание напомнила, так эта курва ещё червонец скомкала и на стол мне швырнула.

– А деньги у неё, откуда такие взялись? Как я понял, утром у неё столько точно не было – спросил я, зацепившись за ниточку.

– Вчера денег у неё точно не было. У меня клянчила тридцать копеек, чтобы сегодня в кино сходить.